Футурийские хроники. Том I

Глава I
             В столице Футурии Эпрогасе настал ещё один чудесный майский день 2116 года. Футурия - постиндустриальная страна будущего, торжество науки и разума, страна технического прогресса, оправдавшая самые смелые ожидания фантастов прошлого. Множество научных разработок сильно упростило жизнь человека во всех сферах деятельности, компьютеризация и роботизация прочно укоренились в нашем обществе.
              Одним из главных символов прогресса стал элегантный летающий автомобиль обтекаемой формы, который летал с помощью четырёх дисковидных плазменных двигателей и реактивного ракетного двигателя. Плазменные двигатели нужны были для вертикального взлёта (или посадки), а также, чтобы удерживаться в воздухе, ракетные - для ускорения езды по прямой.
                Не менее важна и компьютеризация каждого дома. Во всех домах стояла система «Умный дом», кроме того, у каждой семьи были роботы-уборщики, убирающиеся вместо людей. Роботы, стоит отметить, создавались в очень большом количестве; учитывая, что роботы не способны к самовоспроизводству, меня порой удивляло, как достигалась такая численность.
                Футурия стала такой, каким представляли будущее в прошлом. Небоскрёбы разной высоты, подобно бело-серым стеклянным волнам, залитым солнечным светом, то возвышались на футуристичным пейзажем, то уходили ниже. Синие голограммы, выполнявшие роль рекламных баннеров, порою размерами с само здание ослепляли своим ярким блеском. Потоки автомобилей, мерно пролетающих над городом и между зданий, подобно облакам, поражали воображение.
                Всё, что только можно было, в Футурии было сделано из ремедия. Ремедий – это недавно открытый металл, невероятно прочный и легкий, белого, серого или серебристого цвета. Именно поэтому в пейзаже города преобладала палитра этих цветов.
                На земле между небоскрёбами располагались десятиэтажные здания, где располагались магазины, школы, больницы - социальная инфраструктура в шаговой доступности от жителей практически каждого небоскрёба. Сделано это было, чтобы не пришлось далеко ездить за предметами первой необходимости. К тому же, учитывая немалое и постоянно растущее население Эпрогаса, количество социальных учреждений должно быть большим и постоянно увеличиваться. Внизу люди ездили на колесном транспорте.
                А вообще футурийцы жили в двухсот – трёхсотметровых небоскрёбах, точнее в самой верхней сотне метров, ниже находились белые опоясавшие дома пешеходные платформы, по которым ходили люди, и пешеходные мосты, соединяющие здания. Порой такие платформы могли занимать всё расстояние между небоскрёбами, образуя своеобразный футуристичный сквер, по которому гуляли жители ближайших домов. Ещё ниже находились стоянки для летающих автомобилей. В каждом доме было несколько скоростных лифтов, позволяющих быстро перемещаться по всем уровням здания.
             В одном из таких небоскрёбов живу и я. Меня зовут Никеос Логар, и я родился в столице Футурии Эпрогасе.
               Футурия - огромная империя, объединившая в себе несколько некогда независимых государств. Объединение это началось в 1918 году, когда после волны революций 1917 года под общим названием " Великая Красная революция", солдаты рабоче-крестьянской армии начали подчинять себе современные области Футурии. Период этих завоеваний называют Красной войной, длились они с 1919 по 1931. В 1931 появилось новое социалистическое государство в границах современной Футурии - ФОССР (Футурийские Объединённые Советские Социалистические Республики), в том же году начали строительство Эпрогаса. Целых сто семнадцать лет в Футурии строили коммунизм, но итог оказался плачевным. В 2048 году ФОССР развалились, на смену социализму пришёл капитализм и пришла демократия.            
Футурия стала Футурийской Республикой. Однако просуществовала она лишь до 2085 года. В результате государственного переворота второго декабря президент Футурии провозгласил Футурию империей, а себя императором. До сих пор он находится у власти. Конечно, были и есть и сторонники, и противники Футурийской империи, но страна, ещё не до конца отошедшая от распада ФОССР, устала от потрясений, и потому крах демократии не повлёк за собой общественного недовольства. К тому же новоиспечённый император произнёс перед народом свою знаменитую речь "Империя - это мир", в которой бывший президент красочно описывал коррупцию, кумовство, нечестные выборы и ещё много недостатков республики, некоторые из которых он явно приукрасил, если даже не выдумал; также говорил, что переходом к империи многие проблемы можно решить. Тем не менее мне сложно судить, что изменилось в лучшую сторону, что в худшую. Меня сейчас, как и всех граждан Футурии, волновало только одно.
              Война. Наше государство уже год ведет войну с Фарагосой – страной магов, волшебства и всех магических существ. Повсюду шла активная пропаганда борьбы с волшебством. Повод к войне и её причины большинству людей неизвестны. Людям говорили, что в стране технологического прогресса и роботехнологий нет места магии, что магия ведёт к неравенству, а следовательно, к несправедливости, ввиду того, что маги, нежели обычные люди, обладают некими особыми способностями, позволяющими им управлять силами природы. Магии можно было научиться, но для этого нужна врождённая предрасположенность к волшебству. Недавно футурийские учёные создали прибор, определяющий склонен ли человек к магии. Если оказывалось, что склонен, то его сразу же убивали или сажали в тюрьму.
              Что касается меня, я недавно окончил тринадцать классов обучения в школе, сдал экзамены по всем предметам и готовился к службе в армии. К службе я относился нейтрально, особо не представляя, что меня ждёт на войне. Подавляющее большинство не хотело идти, но мне, по правде говоря, было всё равно, а наказание за уклонение от армии следовало жёсткое. К тому же в последнее время в жизни мне чего-то не хватало, стало скучно, хотелось чего-то необычного, чего-то нового, поскольку Эпрогас, нисколько не менявшийся за мои двадцать лет жизни, и всё, что в нём есть, давно надоели мне. Я ждал чего-то, каких-то перемен, надеясь на лучшее.
           Со мной на войну отправляется и мой друг Димир. С ним я был знаком с самого детства. Он всегда был немного замкнутым, необщительным, лицо его часто не выражало почти никаких чувств и эмоций, однако призыв в армию сильно повлиял на него. Выражение его лица стало ещё более задумчивым и загадочным. Он много думал и размышлял на темы политики и войны, но никогда не озвучивал свои мысли.
        Другим моим хорошим другом является Аррен Морен. Он немного младше меня, поэтому в армию его призовут только в следующем году.  Я давно знаю его, и он очень близок мне по духу, по взглядам и по характеру. Его глаза полны веры в светлое будущее и какой-то неуловимой тоски. Он пишет книги, пишет не о том, что показывают и говорят в СМИ, а о свободе человека, о высших моральных качествах; из-за его произведений у него нередко были проблемы с властью.         
 Давно я был знаком с одной прекрасной девушкой по имени Аделаиза Морен- сестрой Аррена. Она всегда было очень красива, в её глазах я видел отражение своих. Всегда добрая, искренняя, чистая, она отличалась от всех остальных девушек, но это неуловимое отличие невозможно описать словами, его можно только почувствовать. Какая-то неведомая сила магнитом притягивала меня к ней.
         В преддверии нашего с Димиром отъезда мы втроём, вместе с Арреном, отправились в путешествие по ключевым местам Эпрогаса. Последним пунктом в списке стояли Ночной район, куда мы и решили поехать, и наш заключительный вечер перед отправлением на фронт. Поезд, который доставит меня и Димира на войну, уезжает только послезавтра, но на завтрашний день уже назначены мои проводы в семейном кругу.
         Воспользоваться мы решили самым быстрым транспортом в Футурии - аэртро. Аэртро - это современный аналог устаревшего метро. Оно представляло собой все те же поезда, но только новее и быстрее, в соответствии с техническим развитием Футурии. Машинист в них отсутствовал. Но главное отличие в том, что если метро находилось под землёй, то аэртро - над землёй. Тоннели аэртро выглядели как прозрачные широкие зависшие в воздухе трубы с магнитными рельсами, по которым стремительным вихрем проносились вагоны поездов с пассажирами. Под трубами стояли высокие поддерживающие столбы с основаниями в нижней части города, между которыми также летали автомобили. Станций было много, располагались они в жилых небоскрёбах, хоть и, естественно, не во всех, ещё немного ниже парковки. Из станций всегда был выход к пешеходным мостам.
          И вот мы встретились на одной из остановок, по-дружески поприветствовали друг друга и сели в вагон. В это время людей в аэртро было немного, и те, кто был, тихо сидели в ожидании своей остановки, не отрываясь от экранов своих гаджетов, не обращая внимание ни на кого из людей. Лишь изредка они смотрели друг на друга, но смотрели с раздражением и только тогда, когда кто-то наступал им на ноги или как-то задевал, отвлекая от телефона.
          Говоря о футурийском прогрессе, нельзя не сказать, что с недавних пор каждый смартфон оснащён небольшим голографическим проектором, создающим миниатюрную голограмму человека, с которым пользователь разговаривает, или даже приложения, используемого пользователем в данный момент. 
           Мы втроём сели, и через мгновение поезд тронулся с места. Глядя в окно, я в очередной раз начал рассматривать город и его обитателей.
           Кто же не любит смотреть в окна во время поездки? Лучше, чем на приеме у любого психолога. Можно подумать, попытаться осознать, куда катится жизнь, что делать дальше, как встать на правильный путь и не свернуть с него. Смотря в окно, ты видишь жизнь, как будто со стороны, в то время как по ту сторону стекла являешься ее непосредственным участником. Ощущая себя зрителем в кино или в театре, ты наблюдаешь за актёрами – обычными людьми, как и ты, пытаешься заглянуть им в душу, понять, что их тревожит, как складывается их жизнь, хочешь порадоваться за них или посочувствовать.
            Как я уже говорил, Эпрогас - огромный город, для удобства он поделён на определённый районы, распределённые по инфраструктуре: Научный, Культурный, Экономический, Жилой (таких было очень много) и многие другие. Некоторые назывались по важнейшим зданиям, такие как Дворец Правосудия - главный суд Футурии или Имперский район, там, где располагались Дворец Императора и главный военный штаб - Октагон. В Ночном располагались все увеселительные заведения, в которых футурийцы проводили своё свободное время.
           По дороге мы наблюдали вполне привычную для Футурии сцену - полицейский бронеавтомобиль с двумя турелями, а вместе с ним двое роботов-полицейских на недавно созданных летающих мотоциклах (по способу полёта сходных с автомобилями) преследовали бандитов. Происходило такое довольно часто, не знаю почему, но последние несколько лет Футурия переживает настоящий разгул преступности; ОПГ и мелких уличных банд со временем становится всё больше. Полиция усердно борется с ними, но результаты пока не радуют.
           Пролетая над Эпрогасом, сложно было не заметить широкий простирающийся горизонтальной чертой через весь Имперский район города каньон с отвесными, крутыми земляными и песчаными склонами, на дне которого, однако, не было воды. Может это и не каньон, а впадина, но официальное название этого места - Бездна. Там было так глубоко, что солнечный свет практически не проникал внутрь. От обычных людей тщательно скрывают, что находится на дне, незаметно пробраться нельзя - лифты для спуска хорошо охраняются, поэтому люди могут только гадать, что же там внизу. Версий много, самые вероятные: секретная лаборатория ЭГУ, правительственный склад, тюрьма для особо опасных преступников.
          ЭГУ - Эпрогасский Государственный университет - самый лучший, элитный и престижный университет в Футурии и центр Научного района. Здесь учились и учатся умнейшие люди страны, а также проводят исследования величайшие учёные. Компьютерные технологии поднялись на ещё более высокий уровень по сравнению с остальной Футурией. Университет полностью управлялся искусственным интеллектом - суперкомпьютером РЕКТОР, который на основе определённых алгоритмов всегда просчитывал самые оптимальные пути развития университета. Как ни старались учёные, работавшие в ЭГУ, протолкнуть свою разработку ещё дальше и поставить подобный компьютер во главу государства в конце прошлого века, их попытки, в конечном итоге, оказались тщетны, так как подобные идеи не нашли понимания со стороны простого народа. В университете существовало пять основных направления обучения: физика, робототехника, нанотехнологии, компьютерные системы и программирование, биология.Особое внимание уделялось компьютерной безопасности; в мире, где почти всё, от роботов до кухонных приборов, связано одной единой сетью, где через интернет можно удалённо управлять чем угодно, специалисты из ЭГУ должны были обеспечить безопасность информации. Кроме того, с недавних пор университет занимался разработкой высокотехнологичного оружия для армии. Однако и научная деятельность здесь кипела. Разработки в области нанотехнологий нашли широкое применение в медицине и спасли немало жизней, в военном деле применение им пока не нашли. Что касается биологии, это понятие включало в себя несколько бионаук, задача которых одна - возродить природу в безжизненной Футурии, где вместо зелёных ковров травы, когда-то застилавших землю, колыхались редкие вялые серые травинки.
            Многие годы потребительского отношения к природе довели Футурию до глобальной экологической катастрофы. В стране вымерла практически вся флора и фауна, её большую часть составляли почти голые степи, пустыни, полупустыни и каньоны.
             Тем временем мы уже подъезжали к станции около современного высокого стеклянного здания ЭГУ. По дороге мы увидели на одном здании огромный рекламный плакат, на котором было написано: «Вылечим от любви к магии быстро и бесплатно. Ваши защитники никогда не дремлют», и рядом был нарисован футурийский солдат. Что касается наших «защитников», у нас есть обычная полиция, занимающаяся присмотром за соблюдением порядка в городах и есть регулярная футурийская армия, которая составляет основную военную силу страны, куда меня скоро и заберут. Поступить в ЭГУ – единственный легальный способ не служить, однако поступить туда невообразимо сложно, и удавалось это лишь единицам. Я к этим единицам не относился; в голове моей было нечто похожее на библиотеку, в которой было достаточно книг, чтобы читатель, прочитав их, мог назвать себя эрудированным человеком, но, к сожалению, все эти книги на разные темы, а Футурии нужны гении, пусть в одной области, но гении.
             Кроме обычной армии были и элитные войска, такие как ФАСО и СПКМР. ФАСО - футурийское агентство секретных операций, они везде и одновременно нигде. Работают всегда скрытно, удар по цели наносят молниеносно. Раньше занимались выполнением секретных правительственных поручений, но сейчас переквалифицировались в подразделение для операций, требующих особой скрытности и незаметности. СПКМР – специальное подразделение карателей магической расы; воины, экипированные в тяжелую ремедиевую броню; оснащенные новейшими приборами, позволяющими распознать волшебника на расстоянии. Созданы специально для борьбы с магами.Поскольку СПКМР – не очень удобная аббревиатура; тех, кто служит там, называют спектрумами. Также большую роль играло ФРУ – футурийское разведывательное управление, занимающееся делами государственной безопасности и по многочисленным слухам следящее за каждым шагом футурийцев.
Тем временем прямо под баннером с солдатом пролетело несколько БПЛА или, проще говоря, дронов. Обычно они рекламировали какой-нибудь недавно вышедший гаджет, но в этот раз они представляли эпрогассцам нечто другое - новую книгу одного известного писателя. Увидев это, Аррен в негодовании отвернулся и чуть слышно что-то забормотал. Аррен знает этого человека; этот писатель пишет поверхностные и неинтересные, но патриотичные произведения, в которых он воспевает футурийскую власть; поэтому его книги популярны, по ним снимают книги, о них рассказывают в СМИ. Аррену такого и не снилось, но он всегда говорил, что лучше остаться неизвестным, чем вот так, продавшись, загубить свой талант. Аррен погрустнел, но по мере продвижения поезда постепенно возвращался в прежнее состояние.
 Вдруг в вагоне аэртро, в котором мы ехали, показалось знакомое лицо. Это был наш старый знакомый Соур Мененбайн, которого Аррен называл типичным героем нашего времени. Он был всегда опрятно одет, уложен, всегда прямо держал спину и ходил с высоко поднятой головой, но при этом очень высокомерен, тщеславен, равнодушен к другим людям, меркантилен и циничен. Кроме того, он был в отличной физической форме, да ещё и очень умён. Эти обстоятельства давали ему повод кормить своё самолюбие и почву для того, чтобы, издеваясь и унижая, самоутвеждаться за счёт других.Ему удалось попасть в ЭГУ, и не проходило ни дня, чтобы он не хвастался этим перед кем-нибудь. Что ж тут сказать… Ничто не может так сильно изуродовать человека, как сильный ум и слабая душа. На шее Соура висел кислотно-жёлтый шар с эмблемой ЭГУ – наложенные друг на друга атом и цепочка ДНК; подобные бросающиеся в глаза шарфы носили все студенты университета, как будто демонстрируя свою исключительность и интеллектуальное превосходство. Не желая иметь дело с человеком, которого Аррен называл уродом и сволочью, мы предпочли сделать вид, что не заметили Соура, но он первый заговорил с нами.
                -Ах, какая встреча! – воскликнул он. – Скоро можем ведь и не увидеться. Как у вас дела? У меня вот хорошо, я же в университет еду, а не на фронт.
Мы не отреагировали на его слова.
               - Ну не молчите, друзья, - снова продолжил он, - я, конечно, понимаю, что в армию идут только бедные и тупые и что армия существенно снижает умственный потенциал. Но вы ведь ещё не успели отупеть…А ты, Никеос, кажется, неглупый парень, но всё витаешь в каких-то облаках; поучился бы как следует, остался бы здесь.
               - Может и так, - ответил я, лишь бы он отстал.
-Бессмысленно, - с умным видом заявил Соур, - мечтами ничего не добьешься. Ты ещё скажи, что фанатеешь от религиозных сказок и веришь в Бога. Нужно жить в реальном мире, жить своими амбициями и целями, идти по головам и быть готовым на все, чтобы достичь их. Только так сейчас и выживают.
               - Полностью согласен, - прозвучал рядом чей-то голос. Это был друг Соура – сын какого-то богача, который поступил в университет исключительно благодаря деньгам. - Сейчас все решает положение в обществе, связи и деньги, цель оправдывает средства. Разве важно, как ты достиг успеха? Нет. Мир интересует то, что у тебя есть сейчас – кто ты такой, насколько ты богат. Морализм сейчас не в моде.
-Ну конечно,- с раздражением начал Аррен, - лучше быть ублюдком, но зато богатым.  Почти все сейчас так думают, вот мы и получаем поколение, пренебрегающее моралью и нравственностью, готовых за пачку бумажек родную мать продать! Кстати об успехе, мы уже привыкли, говоря о нем, иметь в виду материальную обеспеченность, денежное изобилие человека. Очень многие уже забыли о внутренних достоинствах и о душевной красоте. Деньги потратятся или обесценятся, люди могут предать, а то, что внутри останется навсегда!
              Аррен сказал это так эмоционально, с таким чувством и воодушевлением, что все, и Соур, говоривший всё спокойно и равнодушно, и сидевшие в вагоне люди посмотрели на него как на безумца, с удивлением и осуждением. Тем временем поезд уже подъезжал к Научному району, и Соур, лицо которого выражало непонимание и некоторую озлобленность, вышел из вагона. Следующие несколько минут до Ночного района мы ехали спокойно, оправляясь от столь чувственного и неожиданного диалога.

Глава II
      
      Мы на поезде приблизились к залитому неоном ночному району Эпрогаса. Нас окружили казино, ночные клубы, бордели, стрип-клубы, бары, рестораны и различные их сочетания, называемые "развлекательными центрами", чьи яркие вывески ослепляли богачей, приехавших сюда развлечься, и представителей среднего класса готовых рискнуть всем, чтобы сорвать в казино большой куш.
        Всё здесь дышало роскошью: дорогие автомобили, элегантно пролетающие между небоскрёбами, шикарные пёстрые модные костюмы и золотые украшения с бриллиантами, пафосные интерьеры и экстерьеры зданий. Сверху район был похож на ожерелье, сверкающее всеми цветами радуги, что создавало разительный контраст с соседними серыми обыкновенными домами, составлявшими большую часть города. Над этим "ожерельем" возвышалась огромная башня, сравнимая по высоте с дворцом императора - самым высоким зданием в Футурии. Эта башня - офис Доменика Пенучии - владельца всего ночного района и самого богатого человека в стране.
        Через минуту динамичный пейзаж за окном резко перешёл в статичный - мы остановились и сошли с поезда прямо у входа в Ночной район. Прямо на улице располагалось огромное количество игровых автоматов и покерных столов, что позволяло посетителям играть, даже не доходя до казино. Везде громко играла музыка, улицы патрулировали вооруженные роботы-охранники. На крышах находились танцоботы (роботы-танцоры), задорно танцующие под музыку, призванные развлекать посетителей, и небольшие движущиеся прожекторы, светившие в небо красным, синим, зелёным, жёлтым и другими цветами, создавая феерическое световое шоу. Со всех сторон ярко мерцали неоновые вывески баров и клубов, горящие разноцветными огнями.
          В скором времени наша компания подошла к развлекательному центру "Содом". Этот центр представлял собой высокое здание, обильно усыпанное окнами, каждое из которых по размеру было ненамного меньше его ширины, поэтому казалось оно почти прозрачным. Ввиду этого хорошо было видно, что происходит внутри. Внутри, в свою очередь, располагалось интересное сочетание казино, борделя, ночного клуба и спорт-бара. Все заведения на разных этажах. На первом этаже у входа и на крыше оранжевым горели надписи "Содом", а по обеим сторонам от входа находилась голограмма девушки, крутящейся вокруг шеста.
          Мы втроём решили прогуляться по комплексу. На втором этаже располагался бар с огромным плазменным телевизором, по которому обычно транслировали два самых популярных в Футурии вида спорта - реслинг и автогонки, в частности дерби. Рядом стояла стойка букмекера, где любой желающий мог сделать ставку. Букмекер, как и бармен, как и официант - роботы. По другую сторону от экрана находились барная стойка и столики с интерактивным меню. Меню представляло собой небольшой встроенный в стол компьютер, в котором хранилась вся информация о блюдах. С помощью него посетитель выбирал понравившееся и перетаскивал пальцем себе в "Корзину", и по нажатии кнопки "Принято" ждал свой заказ.
           Вдруг кто-то выключил свет, и серые столы испарились в темноте, на всём этаже закрыли окна, оставив из источников света только экран телевизора и подсвеченные стеклянные полки, на которых стояли напитки, громкий шум разговоров сменился на благоговейную тишину. Началась трансляция.
          Все спортивные события в городе происходили на стадионе "Эпрогас Арена". Сегодняшнее не стало исключением. Начинался бой знаменитейшего рестлера по имени Капитан Футурия. В этот раз чемпион дрался на выживание с роботами-убийцами. Бой обещал быть захватывающим, и в воздухе буквально чувствовалось напряжение.
           На экране появились трибуны, заполненные зрителями, и подсвеченный ринг, находящийся в самом центре.
           Спустя минуту на ринг вышел мускулистый, накаченный мужчина огромного роста (223 сантиметра) в маске цвета футурийского флага, обволакивающей всю его голову, и в чёрных шортах с логотипами компаний, заплативших за рекламу. Как несложно догадаться, это и есть Капитан. Вдруг везде стало темно, и весь свет сосредоточился на нём.
            - Дамы и господа! - раздался голос диктора, - мы рады приветствовать вас сегодня на Арене, желаем приятно провести время и насладиться боем нашего непобедимого чемпиона!
            Его речь прервали восторженные крики толпы зрителей. Подождав, ведущий продолжил:
            - Капитан стоит по центру, а в углах - роботы, с которыми ему предстоит сражаться не на жизнь, а на смерть. Встречайте! В углу под номером один - ронин! - после этих слов на первый угол упал луч света, и стало видно, что из себя представляет эта модель - робот, похожий на самурая, но вместо ног - одно колесо, руки длиннее человеческих и вооружены двумя катанами, туловище и голова полностью закрыты броней, стилизованной под самурайскую. Снова раздался крик толпы. - В углу номер два, - продолжил комментатор, - центурион! - наверху включился прожектор и осветил второго робота. На голове центуриона был шлем с красным поперечным гребнем, под которым виднелся один красный глаз, в руках два больших прямоугольных щита с шипами, способных полностью закрыть его человекоподобное тело. Толпа закричала ещё громче. - Ну что же, - снова заговорил диктор, не буду вас больше томить. Встречайте! В углу номер три... Рыцарь! В углу номер четыре... Дровосек! - после этих слов включился свет на всём стадионе, и зрители увидели ещё двух роботов - четвероногого рыцаря в рыцарском шлеме с тяжёлой ремедиевой бронёй белого цвета, вооруженного огромным моргенштерном, который к тому же был под напряжением, и извергающего пламя изо рта дровосека с бензопилами вместо кистей рук, голова которого представляла собой чёрный череп в типичной для дровосеков шапке.
          Вдруг над трибунами появились четыре летающих дрона-квадрокоптера, очевидно, созданных по военному образцу дронов, стоящих на вооружении у футурийской армии. Каждый из четырёх винтов каждого дрона светился красным, синим, жёлтым или зелёным цветом. Неожиданно с потолка опустилась платформа - открытый лифт, медленно спускавшийся вниз, на лифте стоял армейский боевой экзоскелет. На протяжении всего спуска вокруг платформы летали разноцветные дроны и играла динамичная музыка. Наконец, через минуту экзоскелет добрался до ринга, его опустили прямо в центр рядом с Капитаном Футурией.
         Под вопли болельщиков рестлер с невозмутимейшим каменным лицом надел экзоскелет, и диктор громко заявил: "Да начнётся бой!"
          Сложно словами описать, что произошло дальше, но бой закончился чистой победой Капитана. Сильный физически (и к тому же в экзоскелете, увеличивающем силу) он наносил серии мощных ударов и буквально разрывал роботов на части с помощью своих рестлерских приёмов, при этом ещё и успевая уворачиваться от пил, мечей, шипованных щитов и даже электрического моргенштерна.
            После боя по углам ринга лежали сломанные роботы, весь ринг окрасился в кроваво-красный цвет. Случилось это потому, что в роботов для битв на арене встраивались специальные пакеты с красной жидкостью, напоминающей кровь. После сильного удара по месту, где есть такой пакет, он взрывался, брызгая "кровью" во все стороны, придавая боям зрелищности.
            Триумфатор снял экзоскелет, прошёл по рингу, демонстрируя всем свои огромные мышцы, оторвал голову каждому роботу и показал все четыре головы залу, гордо подняв две руки вверх; после этого он зарычал, бросил головы и затем медленно ушёл с ринга под аплодисменты.
             - Посмотрите! - заговорил комментатор, - Какой бой! Наш чемпион в очередной раз сделал невозможное, он уничтожил четырёх роботов и при этом обошёлся всего парой царапин! Невероятно! Приходите ещё! Совсем скоро мы увидим и другие бои Капитана. Спасибо всем, кто был с нами. На этом я прощаюсь с вами, дорогие зрители.
             Трансляция закончилась, и люди в баре снова оживились. Кто-то был счастлив, что ставил на Капитана, кто-то места себе не находил, осознавая, что проиграл немало денег, а кто-то, как и мы, просто смотрел ради удовольствия и отнёсся к исходу боя нейтрально. Мы с Димиром и Арреном посидели немного, обсудили бой и решили сходить на третий этаж.
              На третьем этаже располагалось казино. Весь зал был застелен красным ковром, на котором рядами стояли игровые автоматы, стойки с рулеткой и покерные столы, где можно было поиграть в холдем, блэкджек и кости, в центре помещения стояла касса, в которой продавались фишки. В отличие от бара потолок и стены, обильно украшенные светильниками, стилизованными под канделябры, были покрашены в приятный золотистый цвет. Все автоматы и столы отличались индивидуальным дизайном, и каждый пестрил своими уникальными разноцветными вычурными элементами.
              Но сегодня к одному из столов внимание игроков было приковано куда больше, чем к другим. В этот день играл знаменитейший Лоренцо Карпини - чемпион Футурии по игре в покер и "самый везучий человек в истории", ни разу не проигравший ни одной партии. В это сложно поверить, но это действительно так. Он даже проходил проверку на детекторе магии, и детектор показал, что магией Карпини не владеет. Тем не менее желающих лишить Лоренцо статуса непобедимого чемпиона всегда было предостаточно. Вот и сегодня такой человек нашёлся.
              Пробравшись через толпу зрителей в первый ряд, где безумные фанаты просили Лоренцо дать автограф, я увидел покерный стол, а слева от него - тучного пожилого банкира в фиолетовой рубашке, чёрном полосатом костюме и часах, цена которых составляет около восьми тысяч паскалей. Паскаль - футурийская валюта. С правой стороны сидел Карпини с надменным лицом. Разбогатевший с помощью казино, он играл только с такими же богатыми, как он. Носил всегда одно и то же - дорогой серый фрак, расшитый драгоценными камнями и украшенный игральными картами, туз бубей и туз червей выполняли в его костюме роль погонов, напоминающих противнику, кто в этом поединке главный.
              Вдруг дилер объявил начало игры, перемешал карты в колоде, раздал игрокам по две карты и положил на стол пять карт. Наступила гробовая тишина и очевидцы этого, возможно, исторического для любителей покера события затаили дыхание. Игроки посмотрели на свои карты.
              - Первый круг ставок, господа, - прервал молчание дилер.
              - Ну что ж, когда ещё неизвестна ни одна карта, ставят только дураки или те, у кого на руках пара! - сказал Лоренцо, - Ставите что-нибудь?
              - Нет, не думаю. А вы? - ответил пожилой банкир.
              - Пока тоже нет, - невозмутимо ответил Карпини.
              Дилер открыл первые три карты. На столе появились семёрка червей, тройка бубей и туз пик.
              Банкир потёр один палец об другой, и левый уголок его рта немного приподнялся. Казалось, он нервничал или хотел, чтобы все думали, что он нервничает. Лицо Лоренцо было невозмутимо, и с этим каменным лицом он сказал:
              - Не переживайте, игра ведь ещё не кончилась. Ставлю... Двести паскалей.
              - Я? Переживаю? - ответил банкир, - Это вам стоит переживать. Я поддерживаю.
               Оба игрока выдвинули деньги на середину стола. Дилер заговорил: " Продолжаем игру, джентльмены," - и открыл четвёртую карту. Ей оказалась пиковая дама.
               - Ставлю четыреста пятьдесят, - сказал банкир.
               - Поднимаю до полтораста тысяч! - заявил Лоренцо.
               В зале ахнули.
               - Это... Немало, - продолжил банкир, - многие люди, рабочие, к примеру, и за год столько не зарабатывают.
               - Ну мы то с вами люди обеспеченные, можем позволить себе потратить несколько чужих годовых зарплат за одну игру в покер. Каждому своё - некоторые работают без выходных ради небольших денег, а некоторые тратят огромные суммы ради удовольствия. Банкира обескуражили слова Лоренцо, и одним своим словом "поддерживаю" он прервал этот разговор.
               Дилер открыл последнюю карту - семёрка крестей. Банкир, казалось, очень обрадовался. - Я ставлю ещё пять тысяч! - с едва заметной улыбкой весело сказал он.
                На лицах зрителей выразилась крайняя степень удивления.
                - Я бы с радостью ответил: «Пасс», - сказал Лоренцо, - но ведь тогда я потеряю звание непобедимого чемпиона, поэтому я в любом случае поддерживаю.
               - Ну что ж, вскрываемся, - прозвучал голос дилера, словно приговор.
                Банкир молниеносно положил на стол две карты со словами:
               - Фулл Хаус! Дама и семёрка, - и высоко поднял голову, видимо, в ожидании оваций. Но они не последовали, потому что на столе лежали дама бубей и девятка крестей, семёрки не было. - Как? Что... за? Я точно видел! Там было! Было! Была семёрка пик! Я знаю! - кричал он в ярости, размахивая руками.
               - У вас пара дам, - невозмутимо ответил дилер.
               Зрители, казалось, растерялись в этой ситуации.
               - Спокойно, - вмешался Лоренцо с заметной ехидностью в лице, - не волнуйтесь. Вам, наверное, показалось. Ведь семёрка пик у меня, - после этих слов он показал свои карты - семёрку пик и даму червей.
               - Три семёрки и дама, фулл хаус, побеждает господин Лоренцо Карпини, - заключил диллер.
                Карпини самодовольно улыбнулся.
               - Что? нет... нет... Я же видел! Видел! Ты шулер! Обманщик!  - бормотал пожилой банкир в исступлении, обращаясь к оппоненту, после этих слов ему стало плохо. К нему подошла охрана, вынесла его из зала и оказала первую помощь.
              Зал был обескуражен.
              - Тем самым, наш чемпион так и остался непобежденным, - заключил дилер-ведущий, - всем спасибо, что были с нами. До новых встреч.
               Люди в первом ряду хотели взять автограф, интервью или просто поговорить, но Лоренцо забрал деньги, вышел из-за стола и ушёл восвояси, с таким видом, как будто рядом с ним никого и не было и всех этих людей тут нет. Большинство сразу побежало за ним, те, кто считают себя гордыми, ушли с оскорбленным выражением лица, а другие разошлись по игровым автоматам. Как и всегда отношение к победе Лоренцо было неоднозначным. Некоторые верили в его победы, некоторые считали его мошенником, а кто-то вообще думал, что это специально подстроенные отрепетированные спектакли. В любом случае зрителей они набирали много, что всегда хорошо для казино и для бизнеса в целом.
              Мы с друзьями немного поиграли в казино (благо, я умею вовремя останавливаться) и отправились на третий этаж, где посетителей ожидал ночной клуб.
               Наш подъём на лифте сопровождался громкой музыкой: техно, хаус, дабстеп, электро. С нами в лифте ехало ещё несколько молодых ребят, услышав музыку, их лица замерли в предвкушении веселья. Лифт остановился, и не успела открыться дверь, как они выскочили из него. За ними вышли и мы.
               Перед нами открылась совершенно обычная клубная атмосфера, такая, какой она была в 2016, есть в 2116 и, наверное, будет в 2216. Танцпол со светящимися пластинами, орущие колонки, диско-шар, светомузыка, неоновые бары с коктейлями. Про официантов и меню я уже рассказывал, помимо этого стоит отметить, что в роли DJ-я выступал шестирукий танцобот в наушниках, что на территории клуба стояли голограммы танцующих девушек и что вообще, составляя общую картину, по сравнению с прошлым веком появилось ещё больше различных высокотехнологичных устройств.
                Технологии непрерывно меняются и совершенствуются, а люди нет. Все так же танцевали, пили, развлекались и кутили, как и их менее технологичные предки. Каждый веселился, как мог, кому насколько хватало денег.
               В этом месте деньги текли рекой, они играли огромнейшую роль. И их наличие здесь очень ценилось и выставлялось на показ. Даже по внешнему виду человека можно было понять, какие у него доходы. Здесь людей было много, все выглядели по-разному: кто-то в дорогих костюмах, у кого-то костюм подешевле, а кто-то вообще в обычных джинсах и рубашке; то же разнообразие наблюдалось и среди дам, залы пестрили дешёвыми и баснословно дорогими платьями, нарядами и украшениями. Было ясно, что здесь находятся люди из разных классов. Однако стоит отметить, что отдых в Ночном районе доступен всем: от рядового сотрудника какой-нибудь небольшой фирмы вплоть до директора Футурийского Национального банка. 
                Мы втроём нашли незанятый столик и сели за него. Через мгновение заказали напитки и принялись снова обсуждать победу Лоренцо:
                - Так вы всё-таки верите в честность его побед? - спросил у нас Аррен.
                - Честно говоря, я не верю в такое везение. Здесь точно что-то нечисто, но понять что, я не могу, - ответил я.
                Димир, хоть и сидел рядом с нами, но казалось, что мысленно он находился в каком-то другом месте. Вообще в последнее время он был сам не свой. С тех пор, как его и меня призвали в армию, он стал каким-то отрешённым, постоянно думал о том, что его ждёт там, на войне. Всё существо Димира показывало, что он устал от обыденного существования, что душа его готова совершить какой-нибудь подвиг и сейчас находится в состоянии ожидания возможности для него, в предвкушении чего-то великого. Во всегда сдержанном Димире чувствовалась внутренняя душевная сила, которую он хочет направить в нужное русло, но не знает, какое русло нужное. Казалось, Димир хотел и был готов полностью отдаться какой-нибудь великой цели, любой, даже не важно какой, ему просто хотелось быть важной частью чего-либо, и он был готов беспрекословно подчиняться тому, кто может обеспечить это. Как оказалось, направление для Димира уже найдено, и эта цель, в которую он должен вложить себя, - служба Футурии. Димир стал фанатично предан Империи.
             - Димир? Ты тут? - спросил Аррен.
             - Ах да, конечно, - ответил Димир сухим голосом с грустным выражением лица, - лично я думаю, что без магии тут не обошлось, поговаривают даже, что Карпини - агент Фарагосы. Но удивительно одно... Как спектрумы со своими приборами не смогли его вычислить? Очень странно.
            - Не думаю, что он агент. Магу непросто внедриться к футурийцам. Да и зачем маскироваться под картёжника? - добавил я.
            - Действительно незачем, - сказал Димир, - как и незачем вообще внедрять шпионов. Волшебники должны понять: эту войну им не выиграть. Чем раньше они это поймут, тем меньше у них будет потерь.
            - Ну, - сказал Аррен, - нельзя так однозначно сказать, кто же всё-таки выиграет эту войну. Мы используем науку, прогресс, новейшие технологии, они используют магию и дары природы. Эта война - противостояние между двумя диаметрально противоположенными путями развития цивилизации. У каждого подхода есть свои преимущества и недостатки. Тут сложно кому-нибудь предсказать победу.
            - Хм, - ответил Димир, - разные пути, это, конечно, здорово, но против нашего современного оружия шансов у них нет никаких. Хотя, может быть, и у волшебников что-то есть? Я слышал, про некое магическое поле, которое защищает Фарагосу и её окрестности. Точно не знаю, есть ли оно, так как информация эта закрыта, но внутри поля некоторые наши устройства и технологии не работают. К примеру, ракетные двигатели там постоянно отказывают. По этой причине приходится использовать вертолёты или наземный колёсный транспорт, какой использовали ещё в прошлом веке. Но всё равно, против наших танков, дронов, электровинтовок и лазеров им не выстоять.
           - А у них есть магия,- продолжал Аррен, - чтобы вызвать молнию, им нужно просто сосредоточить свою энергию определённым образом, и им не нужны всякие электровинтовки. Кроме того, у них есть особые кристаллы, способные отклонять траекторию полёта пуль и даже ненадолго создавать небольшие защитные поля. Об огромном количестве различных существ, сражающихся на их стороне, я и вовсе не говорю, чего стоят одни только драконы. Говорят, драконы способны поднимать танки.
          - Для драконов, - с нарастающим раздражением отвечал Димир, - есть авиация. Это во-первых. Во-вторых, у нас тоже есть генераторы защитного поля. А в-третьих, что же ты, Аррен, так непатриотично настроен? В последнее время в Футурии за это серьёзно наказывают.
         Аррен понял, к чему Димир это сказал, и разозлился. Он хотел было что-то сказать, но вдруг к нашему столу подошёл незнакомец.
         - Добрый вечер, молодые люди. - сказал он, - Химии не желаете? Препараты какие-нибудь? Подкачаться, интеллект увеличить?
         Последние пятнадцать лет в Футурии всё сильнее распространяются некие "лекарства", помогающие безопасно нарастить мышечную массу или немного поумнеть, обостряют зрение, слух, обоняние, увеличивают скорость реакции и многое другое. Созданы они были три десятка лет назад умнейшими биологами и химиками для применения в вооружённых силах Футурии. Но проект быстро закрыли, так как выяснилось, что данные препараты обладают наркотическим эффектом. Их производство, хранение и распространение стали уголовным преступлением, однако никто и не предполагал, что тайна этих веществ будет разгадана. Видимо, кто-то научился их производить, хотя вполне возможно, что кто-то из работавших над проектом слил эту информацию, но через некоторое время препараты буквально наводнили наркорынок. Любителей подобных наркотиков всё больше, несмотря на их немалую стоимость. Кроме того, если долго не употреблять препарат, от которого у тебя зависимость, то та характеристика, которую он улучшает, резко ухудшается. То есть, если зависимый долго не будет принимать что-то увеличивающее интеллект, то он мгновенно отупеет. Полиция Футурии активно борется с этими наркотиками, но результаты пока не радуют.
         Но вернёмся к Аррену:
        - Нет! - сказал он, - Нам ничего не надо, уходите.
        - Ладно, - ответил наркодилер, - вы меня не видели, меня здесь не было, - и скрылся в толпе.
        И Аррен, и Димир были рады любому вмешательству в их разговор, даже такому. Аррен чувствовал в Димире тот нарастающий слепой безумный предвоенный патриотизм, уже опутавший некоторых юнош, который Аррен ненавидел. Но ссорится с Димиром ему не хотелось, поэтому ему нужно было время, чтобы придумать как выйти из ситуации. Димир, в свою очередь, понял, что перегнул палку, напомнив он наказании за непатриотичность.
        - Знаешь, Димир, - начал Аррен, - я не поддерживаю магов, я футуриец и я верю в нашу победу, просто я хочу предостеречь тебя от одностороннего взгляда на войну и на мир. Нужно здраво судить и о Футурии, и о Фарагосе. Всегда и везде есть своя светлая и своя тёмная стороны. Я вижу, что ты любишь свою страну, но не дай этой любви ослепить тебя.
        - Да, ты, наверное, прав. Знаешь, я уважаю твою точку зрения, и... то замечание было... неуместным. Извини.
        - Ничего страшного. - с улыбкой сказал Аррен, - Давайте поговорим о другом. Как вы думаете, на что можно было бы потратить деньги, которые правительство тратит на войну? Так... Развитие новых технологий и так не обделено деньгами... кроме, пожалуй, космонавтики. Да, точно. Ведь мы совсем не исследуем космическое пространство. Мы слетали в космос, построили несколько космических станций, даже на Луну высадились. Но дальше Луны никуда... а ведь пора бы строить и новые корабли, долететь до Марса и дальше. Технологии это позволяют. Для меня до сих пор загадка, почему мы ещё не высаживались на Марсе.
        - Для меня тоже. - сказал я, - Может быть на Луне нашли что-то? Встретили пришельцев или нашли древний артефакт, предупреждающий об опасности дальнейшего исследования космоса.
        Аррен посмеялся:
       - Ха, ну это уже мало вероятно. Я думаю, всё куда проще: Империя расставила свои приоритеты, и космос в этом списке последний. Зато бессмысленная война с волшебством на первом месте. Какой вздор всё-таки! Зачем она нужна? Из-за чего она? Как она началась? На эти вопросы ответов нет. Люди гибнут зря!
       Подобные речи закономерно вызвали раздражение Димира и неодобрение с его стороны. Аррен это заметил и, чтобы не ссорится, резко прекратил свой монолог.
      - Ну ладно, - заговорил Аррен, - хватит об этом... Никеос, всегда хотел спросить тебя. Что у вас с Аделаизой? Мне кажется, ты ей нравишься.
      Я смутился и немного покраснел. Я ощущал так много и не знал, что это, как это описать, как обьяснить. Я всегда думал обАделаизе с какой-то теплотой, относился к ней нежно и трепетно, но при этом всегда был полон неуверенности в том, что она что-то значит для меня. Я не мог разобраться в себе.
     - Ладно, - сказал Аррен, - я и сам всё вижу, можешь не отвечать. Просто нужно думать о будущем. Семья, дети... Ну ты понимаешь, - пошутил он, улыбнувшись.
     - Наше будущее - война с магами, море крови и гора трупов. Ещё неизвестно, вернёмся ли мы оттуда, - сказал Димир.
       Все замолчали, задумались... Наступила тишина. Димир, казалось, пожалел об этих словах. Все глубоко вздохнули. Перед глазами показались картины войны, смерти. Неужели это ждёт нас? Так не хотелось об этом думать.
      Казалось, что наша прогулка подошла к концу, но вдруг через несколько секунд Аррен, не желавший заканчивать наш предпоследний вечер на такой грустной ноте, собрал воедино весь свой позитив и начал шутить, предлагал множество тем для разговора, пытался как-то развеселить нас. В конечном итоге у него это получилось, и остаток вечера мы просидели в очень тёплой дружеской атмосфере, болтая без умолку, ненадолго забыв, что сидим здесь вместе, возможно, в последний раз.
       Мы, довольные вечером, с радостными лицами собрались домой, и перед уходом Аррен поднял бокал и сказал:
       - Тост! Пусть жизнь изменится к лучшему! И не изменит нас...
       Я и Димир поаплодировали ему, и мы втроём поехали домой...

Глава III

В скором времени я оказался дома, где шумная атмосфера веселья сменилась аурой спокойствия и умиротворённости. Уставший за день, я сразу же лёг спать.
           Следующим утром я очнулся в своей тёплой кровати в не менее тёплой залитой солнечным светом комнате. Через мгновенье появилась улыбающаяся мама, которая принесла мне завтрак в постель со словами: «Доброе утро, сынок». В это время на её сияющем лице появилась скупая материнская слеза. И я, и мать, и отец старались не подавать виду, но все мы прекрасно знали, что это наше совместное утро может быть последним, и поэтому радовались каждой секунде, проведённой вместе. 
           Весь день, вплоть до самого вечера, мы с родителями провели время вместе в приятных хлопотах, занимаясь подготовкой к встрече гостей, которые придут на мои проводы в армию. Должны были прийти только самые близкие люди. Домашние роботы убирались, мама готовила обеденный стол… День прошёл приятно и незаметно.   
           Наступил вечер и начали приходить гости.
           Первым в прихожую вошёл высокий статный мужчина лет пятидесяти с густыми усами и горящими добрыми глазами. Это был полковник Манн Бенинг, его величественный вид мог любому привить любовь к военной службе и желание умереть за Родину. Мерное побрякивание наград на груди при движении и его гордый, но вместе с тем добрый взгляд как будто говорили: "Я стал таким, потому что служу в армии. Послужи и, может быть, станешь таким же, как я".
           Последний год своей жизни полковник, как и все, воюет с Фарагосой. Однако с отцом он познакомился ещё семнадцать лет назад во время Эристанской войны.
            Эристанская война длилась с 2099 по 2103 год в Эристане –в самой западной области Футурии, представляющей собой жаркие выжженные горные пустыни и степи, населяемой полудикими племенами и бандами. Воевали тогда с террористической группировкой "Свет анархии". Несмотря на то, что Эристан является частью Футурии, футурийские власти предпочитали никогда не вмешиваться в дела, творящиеся на западе, хотя дела на западе всегда творились тёмные, в тех краях закон не значит ничего. Однако в случае с анархистами решили сделать исключение, увидев серьезную угрозу для безопасности и целостности страны. Была развёрнута целая кампания для борьбы с "террористами, объединяющими эристанские группировки с целью создания хаоса и беззакония в Футурийской империи".  Хоть способы организации общества у эристанцев и были древны, оружие у них было вполне современное, поэтому много молодых футурийцев пало жертвами этой войны. Среди этих жертв мог быть и мой отец, но, к счастью, он выжил. Футурия выиграла это войну, окончив её массивным ядерным взрывом, сбросив атомную бомбу на центральную базу анархистов.
               Бенинг почти всю войну прошёл вместе с отцом. Они вместе сидели в окопах, вместе неслись в бой, вместе радовались, вместе боялись, вместе вернулись домой. Я помню свою встречу с отцом, когда он вернулся с войны, и помню Манна, помню, как искренне он был счастлив, наблюдая за нашей встречей. Он чуть не плакал, как будто бы видел своего сына, а не чужого.
              И вот, пока меня одолевали воспоминания, ко мне, наобнимавшись с отцом, подошёл полковник и пожал мне руку:
- Поздравляю! Тебя ждёт великое будущее, тебя ждут слава и почёт.
- Слава и почёт? А как же боль, страх, страдания? - спрашивал я глазами у своего собеседника.
              Бенинг прочитал этот вопрос в моих глазах и хотел, было, сказать что-то ещё, но что-то его остановило. Он потупил взгляд и серьезное выражение его лица вдруг стало каким-то растерянным. Он тяжело вздохнул, похлопал меня по плечу и тихо пошёл в гостиную.
              Вслед за полковником вошла семья Моренов - Аделаиза, Аррен и их отец Августин. Я поздоровался с Августином и Арреном, и за ними тихими грациозными, но слегка нерешительными шагами шла Аделаиза.
               Августин Морен всегда ходил с грустным лицом, выражающим чувство глубокой тоски, скорби и одиночества, видневшимися во всех его чертах. Он служил в Эристане, где и познакомился с моим отцом. На войне врачом служила его жена Аврора - мать Аррена и Аделаизы. К сожалению, Авроре не суждено было добраться домой. Она погибла, а Августин так и не смог смириться со своей потерей. Как ни поддерживал его отец во время и после войны - все было тщетно, Августин был и остался безутешен. Много времени прошло после той войны, но ничего не могло отвлечь его от своего горя. Его дети, видя все это, страдали, но ничего сделать не могли.
             С его детьми - Арреном и Аделаизой я познакомился в семь лет, когда после Эристанской войны Логары и Морены стали дружить семьями. Мне сразу запомнились глаза той маленькой семилетней девочки - Аделаизы, они мне показались какими-то особенными.
             И вот, спустя тринадцать лет, я вижу перед собой все те же светлые добрые глаза, полные меланхоличной задумчивости и грусти. Аделаиза всегда выглядела немного несчастной, своим видом как будто просила постоянной поддержки, но просила так искренне и непринужденно, что, наверное, невозможно было отказать ей в этом тайном желании. Красивая и внутри, и снаружи, она напоминала наипрекраснейший беззащитный цветок, нуждающийся в постоянной защите, словно прекрасная роза без шипов.
             Крепко обнявшись, мы долго не могли наглядеться друг на друга, и от этих взглядов нам обоим было так тепло, что даже становилось жарко. Через минуту Аделаиза подала знак, что будет ждать в комнате, а я остался встречать последнего гостя.
             Последним пришёл старый друг отца Фардус Вайфайр со своим семилетним сыном. Сын поздоровался со мной, улыбнувшись своей доброй лучезарной детской улыбкой, и пулей вбежал в гостиную. Фардус же имел вид недоброжелательный; легкая сутулость, озлобленные глаза и тонкие губы придавали его существу иллюзию некой враждебности по отношению к каждому, кто на него смотрел. Одет он был в старый грязный пиджак, местами даже порванный, волосы его были растрёпаны, и вообще выглядел Фардус, как маргинал, недовольный жизнью своей и других людей. Но есть одна интересная деталь: родимое пятно на шее Фардуса имело весьма необычную форму. Похожее на ключ, на конце которого располагались какие-то руны, из которых, в свою очередь, выходили лучи, похожие на солнечные, оно придавало своему обладателю веру в собственную избранность и отличность от обычных людей. Фардус неразборчиво буркнул мне и отцу приветственные слова и пошёл за стол. Отец посмотрел ему вслед с чувством жалости, как будто вспомнил, каким живым и открытым он был раньше, как будто подумал: "Ах, что же с тобой стало!"
             Итак, все гости сели за стол, а я пошёл к Аделаизе. С Аделаизой я мог разговаривать часами, и разговаривать мы могли, о чём угодно. Удивительно, но после окончания разговора совершенно невозможно было вспомнить, на какую тему он был. Иногда мы без умолку болтали о всякой ерунде, но чаще молчали вовсе. На самом деле слова не были важны, нам просто нравилось быть рядом, и каждый раз, когда мы были вместе, казался нам обоим каким-то особенным событием, ради которого стоило прожить текущий день.
              Через несколько десятков минут, когда официальная часть мероприятия закончилась, когда уже сказано большинство тостов и когда отзвучали все напутствия молодому солдату Никеосу Логару, началась, так сказать, неофициальная часть. После пения песен военных лет и воспоминаний трёх давних товарищей - Августина, отца и Манна завязалась интересная дискуссия, в центре которой находился Фардус, темой которой стали вечные вопросы о философии, религии, морали, прогрессе и о других вещах, порассуждать над которыми так тянет подвыпивших людей.
               Фардус с полковником долго обсуждали философские течения, приводили аргументы "за" и "против" различных теорий и в конце концов, устав от умственной активности, Фардус заключил:
            - Философия - психология Бога. Не нам её обсуждать.
            - Бога? Ха, нет никакого Бога, - возразил Бенинг Фардусу, уже собравшемуся выходить из-за стола, такое высказывание словно дало толчок к продолжению разговора.
             - Ну, давай поговорим, - сказал Фардус. - Какие аргументы ты бы привёл по этому поводу?
             - Всё-таки на дворе двадцать второй век. Научно-технический прогресс, достижения в области физики и биологии... Существует огромное количество доказательств абсурдности многих религиозных положений и событий, описанных в священных книгах тех или иных религий.
              - Да уж, я много раз слышал подобное. Но стоит посмотреть с другой стороны: неужели невозможность описанного в священном писании является доказательством отсутствия высшего, сотворившего всё существа как такового?
Подобные твоему заявления сводятся к критике мировоззренческой составляющей религии, однако не являются аргументом в пользу несуществования Бога. Если религиозные учения противоречат законам физики или биологии (теории эволюции в частности), значит они неверны, значит данная религия неправильно описала процесс и результаты создания Творцом всего сущего. Но значит ли это, что Бога нет? Разумеется, что не значит! Строить доказательства отсутствия Бога на бредовости религиозного мировоззрения почти так же узколобо, как и слепо верить религии. Ведь нельзя опускать возможность существования Творца, не обожествленного ни одной религией, создавшего вселенную, галактики, звезды, планеты, эволюцию организмов; создавшего мир таким, каким его видит современная наука... Да, - прибавил Фардус, - всё-таки Бог и наука не противоречат друг другу!
            - Интересная теория, - ответил Манн, - как я понял, ты разделяешь понятия "религия" и "Бог". Тогда у меня по одному вопросу по каждому из этих понятий. Если настоящий Бог не имеет отношения к религиям, то зачем в наше время нужны религии? Если Бог есть, то почему в мире столько зла, а он не предотвращает его?
            - Вопросы хорошие. Очевидно, что в прошлом религия объясняла явления, которые человечество ещё не могло объяснить самостоятельно, но сейчас эта функция религии явно больше не нужна. Тогда у неё остаются функции проводника между человеком и Богом и формирования представления о загробной жизни. Последнее, в свою очередь, способствует сохранению порядка в обществе, ведь некоторые, проще говоря, неправильные по религиозным учениям поступки - грехи, совпадают с преступлениями с точки зрения закона. Согрешив и нарушив закон, человек обрекает себя на двойные мучения: временное - в тюрьме, происходящее при жизни, и вечное - в аду, происходящее уже после смерти. Тем самым религия помогает государству обеспечивать порядок среди определённой группы населения. В этом, пожалуй, один из главных плюсов существования религии сейчас.
            - Хорошо, но разве недостаточно только одного вида наказания?
            - Думаю, что нет. Ведь религия и право контролируют две разные жизни - в этом мире и после смерти. К тому же разве бывает много сил, надзирающих за соблюдением закона? А ты представь, что у нас вдруг наказания за все преступления отменили. Представил? Полный хаос и разруха... Многие люди ведь не грабят, не убивают, не воруют, не насилуют не потому, что это аморально и негуманно, а потому что это наказуемо, и они боятся этого наказания. Есть, разумеется, люди, которые и при таком раскладе событий жилибы по совести. Есть и третья группа, представители которой раньше не помышляли о преступлении, но отсутствие наказание соблазнило бы его совершить. Все зависит от нравственного и морального развития человека.
            - Уж не хочешь ли ты мне сказать, что религия - главный источник всех моральных ценностей? По-моему, она, наоборот, является рассадником зла, стоит хотя бы вспомнить жертвоприношения и зверские убийства, совершенные во имя Бога, а также религиозные войны. Нельзя забывать, что религия навязывает свои ответы на вопросы мироздания, лишая человека возможности рассуждать самостоятельно и делать выводы. Кроме того, религию во все времена использовало государство как инструмент управления народом. Ах да, а ещё священнослужители деньги немалые зарабатывают на религии. И чуть не забыл спросить в продолжение твоего монолога о наказании после смерти. Разве страх Божьего суда не формирует рабское сознание у людей?
                - По поводу рабского сознания и лишения нужды думать могу тебе сказать, что всё зависит от отношения. Если человек хотя бы немного мыслящий, то, как мне кажется, религия не будет оказывать на него сильного влияния, но в случае фанатиков я, конечно, согласен с тобой. Однако фанатик по определению несвободен, ведь он отдал способность рассуждать, думать и мыслить предмету своего фанатизма. И произошло это собственной воле человека, и вины религии тут нет. В нашу эпоху церковь и религия безусловно потеряли свой авторитет, особенно если сравнивать со Средневековьем. Во времена глобализации и развития науки и техники справедливость многих верований, всего мистического, религиозных учений и тому подобного подвергается сомнению, и это нормально. Вообще, по моему мнению, люди сейчас делятся на три группы: первая - обычные люди, которые верят в приметы, в Бога, в сверхъестественное, но при этом не отрицают достижения науки, не являются ортодоксальными верующими, они не исключают возможности существования неких высших непознаваемых сил, существование которых не доказано наукой, но и не делают из них культ; вторая - люди-фанатики, которые безостаточно преданы неизведанным высшим сверхъестественным силам, в которые они верят, даже если это порой противоречит научным открытиям или здравому смыслу. Зачастую это относится к религии. Такие люди очень ревностно относятся к критике религии, к которой они принадлежат, они слепо верят всему, что написано в священных книгах, они готовы умереть за свою веру. Общество таких людей управляется духовенством и всегда является регрессивным, а потому опасно; третья - люди, являющиеся по сути научными фанатиками и фанатиками рационализма, они не принимают ничего, чему нет научного объяснения, не допускают возможности существования каких-то мистических божественных сил, существование которых наука обьяснить не может, такие люди отвергают всё, что не поддаётся разумному объяснению.
Первая группа наиболее открыта для новых знаний, так как она ничего не отвергает, но и не верит слепо. Вообще мне кажется, что идеал в гармонии, пребывании посередине, как в случае с первой группой; мир в хаосе, потому что все более набирают силу крайние течения, как в случае второй и третьей группы.
              - Что касается использования религии в государственных целях и в целях извлечения выгоды, - продолжал Фардус, - могу сказать, что опять же это вина самих людей, ведь основа религии - человек. Если бы сами люди не извращали суть религии - творить добро, не совершать зла, то и не было бы никогда критики религии. Однако церковь и государство использовали её в свою выгоду: религиозные войны, индульгенции, инквизиция и многое другое.
Если на людей надежды нет, то вот здесь встаёт другой вопрос, вопрос, который ты уже задал: " Если Бог есть, то почему он не борется со злом, несчастьем и несправедливостью в мире?" Допустим, если Бог создал всё, то Бог есть природа, а человек является частью природы и соответственно частью животного мира. Обращаясь к животному миру, мы поймём, что несправедливость там повсюду, а называется она естественным отбором. Получается, что сам Бог создал несправедливость. В природе выживают самые приспособленные, и, чтобы выжить, животные порой совершают поступки, немыслимые с точки зрения человеческой морали: убийство себе подобных, братоубийство, убийство детей, оставление раненых и больных на произвол судьбы и тому подобное. Для выживания нужна жестокость. Так вот из всего этого получается, что Бог не борется со злом, потому что он сам сотворил всё то, что с человеческой точки зрения является злом?
 Однако человек отличается от животного наличием разума, и, придумав нормы морали, человек устанавливает несвойственные природе законы, относящиеся к разумным существам, эти законы, объективно говоря, добрее и гуманнее тех, что придумал Бог, создавая мир. Тем самым люди определённым образом превзошли Бога. Ведь в слово «человек» мы вкладываем нечто большее, чем обозначение биологического вида, «настоящими» людьми мы называем людей нравственных. Религия и церковь, несмотря на позиционирование Бога как абсолютного добра, должны были следить за соблюдением моральных норм в обществе, но не справились. А не справились, потому что не все люди, включая священнослужителей, способны преодолеть заложенное природой начало, проявляющееся в животном мире. Как я уже сказал, в природе выживает наиболее приспособленный, а людям, создавшим своё общество, как самым развитым животным, чтобы приспособиться к жизни, то есть жить хорошо, нужны деньги и власть, слава и богатство. Поэтому многие люди к ним и стремятся. Но есть и другие - моралисты, люди высоких моральных качеств, для которых материальные блага уходят на второй план; добрые, честные, справедливые, гуманные - такие люди стоят выше законов природы. Такими людьми Бог мог бы гордиться, как отец гордится сыном, в чём-то превзошедшим его...
               -  Я понял, - заговорил полковник Бенинг, - значит ты ставишь мораль выше поведения, заложенного природой. Всё, что ты говорил, было как-то абстрактно. Ты сам-то веришь в Бога?
               - Сложно сказать. Наверное, всё-таки да. Я верю в него как в средоточие любви, добра и нравственности. Просто у меня своё мнение на этот счёт. Начну немного издалека:
               - В человеке, - продолжал Фардус, - борются два начала, являющихся абсолютно разными проявлениями человеческой сущности, эти начала - рациональное и чувственное. Как понятно из названия, рациональное представляет собой познание мира только с помощью разума, оно содержит объективные знания об окружающем мире, и каждое знание имеет четкое доказательство истинности. Благодаря пропаганде критического мышления и высокому уровню современной науки в обществе всё более и более набирает силу рационализм, первое начало.
Со вторым несколько сложнее. В отличие от сухих научных фактов, на которых базируется рациональное начало, чувственное содержит всё субъективное, индивидуальное для каждого человека, всё, что существует только в сознании.В совокупности со способностью мыслить и качествами личности чувства формируют внутренний мир человека, его душу, ведь человек - не животное, именно он, а не инстинкты, как у животных, именно он руководит своим поведением, а в основе поведения в определенный момент во многом лежат чувства, которые человек испытывал в этот момент.
 Чувственное начало отвечает за внутренний мир, следовательно, за мировоззрение и фантазии. Поскольку за понимание объективной реальности отвечает рациональное, чувственное, образно говоря, старается расширить рамки реальности, в основном используя фантазию, а потому одной из ключевых особенностей проявления внутреннего мира является придание всему, что мы видим и чувствуем чего-то большего, чем есть на самом деле. Мы придаём особое значение любви как какому-то высокому неземному чувству. Бросая монетку, мы ждём, что непременно выпадет решка, если до этого несколько раз подряд был орёл. Мы видим знаки судьбы в совершенно случайных событиях, придаём особый смысл снам. И многое другое... Это всё является естественным проявлением чувственного начала, на подобных проявлениях базируются мистические учения и религии. Именно из-за этих проявлений некоторые люди верят в карму, в эзотерику, в биоэнергетику, в экстрасенсорику, в потусторонние силы, в предопределение, верят, что Вселенная влияет на судьбу человека. Многие из этих проявлений проходят сквозь поколения и глубоко проникают в культуру, образуя религии и приметы. Конечно, есть риск, что они приведут к фанатизму, они иногда и приводят, также есть риск, что некоторые захотят нажиться с их помощью, но при этом у них есть очень важная функция...
Они являются основой морали. Ведь мораль основывается на любви, милосердии, доброте, сочувствии, на чувствах, соответственно на чувственном начале, но не на рациональном. Я всё боюсь, что в наше время рациональное скоро уничтожит чувственное, потому что наука, рационально объясняя каждое из "проявлений", о которых я говорил ранее, уничтожает их. Понятно, что все чувства - всего лишь химия, что любовь - не более, чем желание размножаться, но, возможно, не стоит научно объяснять их, стоит оставить их чем-то высоким, непознаваемым. Подобное уничтожение может начать цепную реакцию, уничтожив всё чувственное начало и мораль.
            Фардус попил воды и продолжил:
             - К примеру, в интернете сейчас много различных публикаций, где рассказывают новости науки, новейшие изобретения, а также открыто высмеивают и оскорбляют религию. По-моему, это неправильно, это показывает неуважение к своей культуре, к своим предкам, которые искренне верили в Бога, которые, возможно, даже погибли за веру. Что-то из этих публикаций просто аморально. Я не говорю, что у атеистов нет морали, хотя лично я считаю, что это, скорее всего, так; я просто привел пример, показывающий, что бывает, если зациклиться на рационализме. Однако и на чувственном можно зациклиться, что, очевидно, ведёт к фанатизму.
Итак, пока одни занимаются наукой, а другие «не свистят, а то денег не будет», мы можем знать, что два начала в обществе ещё уживаются вместе. И это хорошо, потому что только в таком случае люди могут быть такими, какими они должны быть! - иронично закончил Фардус.
                Фардус, широко разинув рот, зевнул, начал вставать со стула, как вдруг заметил на себе вопросительный взгляд полковника Манна. - Ах да, - сказал Фардус, - по поводу веры в Бога скажу следующее:
                - Когда ты спросил, верю ли я, - продолжал он, - я ответил, что у меня своё особое мнение, потому что хотел рассказать о своей теории, которую я бы назвал рациональным теизмом.
Согласно рациональному теизму каждый человек сам творит своего Бога, существующего только в разуме этого человека. Такой Бог должен состоять из определенных составляющих.
Во-первых, он должен являться средоточием обоих начал, о которых я говорил ранее, в первую очередь чувственного. Он должен быть идеалом, воплощением нравственности, морали и тех качеств, которые человек, не имея их, хотел бы воспитать в себе. Такой Бог должен стать кумиром для человека, как становятся для него другие люди, при этом не являясь предметом слепого поклонения, а являясь воплощением цели, к которой стремится человек.
Во-вторых, Бог должен влиять на жизнь человека, быть рядом с ним, "наблюдать" за ним, вернее человеку стоит себя убедить в этом, потому что в психологическом плане это может упростить жизнь человеку. К примеру, если мы знаем, что Бог защищает нас (даже если на самом деле это не так), то мы становимся увереннее. Если мы знаем, что Бог любит нас и что он рядом, то нам становится не так одиноко. За хорошие поступки человек неосознанно ждёт вознаграждения, поэтому если ждать, что Бог вознаградит тебя, то это действительно случится, хотя на самом деле Бог ничего не делал, просто человек, ожидая чего-то хорошего, меняет своё отношение к происходящему и сам находит "награду Бога", выдавая за неё благоприятствующие ему события.
В-третьих, самое главное, образ Бога должен содержать в себе всё самое дорогое для человека - всё то, что он любит, что свято для него, постоянно напоминая человеку, ради чего он живет, ведь живём мы ради того, что любим. Бог - семья. Бог- любимые люди. Бог - надежда. Бог – вера. Бог – любовь к ближним. В наше время людям стоит почаще вспоминать эти понятия.            
На протяжении всей беседы все увлечённо слушали Фардуса, но от такого количества теорий и рассуждений уже начали уставать. Я, Аррен и Фардус вышли на балкон проветриться. Насмотревшись на скучный серебристый пейзаж, образованный бесконечными рядами зданий, Фардус снова разговорился.
                - Так значит, ты писатель? - обратился Фардус к Аррену.
                - Да, - невозмутимо ответил Аррен.
                - Какое же, однако, глупое и бесполезное в наше время занятие! Ты родился слишком поздно, чтобы заниматься этим. Уже столько было до тебя, столько написано, столько переписано несколько раз. Не осталось ни одного проявления человеческой души, не описанного в литературе прошлого, а потому в двадцать втором веке ты, как и все остальные, обречён на плагиат, пусть даже и неосознанный. А всё почему? Потому что время идёт, но человеческая природа не меняется и не изменится никогда.
                - Зато меняются нравы, взгляды, мнения людей и общество в целом, постоянно обновляя перечень тем, которые можно осветить в своих произведениях.
                - Достойный ответ, - сказал Фардус после непродолжительной паузы, - люди относятся к писателям, как к избранным, ставят себе в кумиры, обращаются к их произведениям в трудные минуты. Но меня удивляет, что в наш рациональный век, век нигилизма, когда культура, патриотизм, любовь к Родине подвергаются сомнению, чтение книг как бы по умолчанию всегда является абсолютным благом. Но это точно не так. В наше время для многих людей чтение бесполезно и вредно во многом по вине общества и интернета.
                - Хочешь поговорить об этом?
                Глаза Фардуса как будто сказали: "Вызов принят!"  и заулыбались, предвкушая начало нового интересного разговора. Фардус посмотрел на Аррена, ехидно улыбнулся и начал говорить, мысленно благодаря собеседника за желание пообщаться:
                - Давай. Зачем люди читают?
                - Чтобы думать, вести диалог с автором, соглашаясь или споря с его теориями, мыслями, идеями, тем самым духовно развиваться.
                - Как банально и предсказуемо! Но я и не надеялся услышать от тебя другого.
                Аррен обиженно пожал плечами.
                - Очень мало людей, - продолжал Фардус, - действительно читают по названной тобой причине, хотя, возможно, каждый, кто читает по собственной воле, думает, что читает именно поэтому. Но на самом деле это не так. Слабые выбирают кумиров, чтобы подражать им, а сильные выбирают кумиров в качестве воплощения цели, к которой надо стремиться. Так к чему же я это? А к тому, что большинство людей в современном обществе похоже на подростков: главное выделиться перед другими, показать, что ты круче всех, даже если на самом деле ты из себя ничего не представляешь. В этом деле очень помогают книги и интернет, а особенно социальные сети. Я не буду говорить сейчас о бесконечном количестве фотографий, на которых люди фотографируют сами себя (не об этом сейчас разговор), не буду говорить о глупых бесполезных записях и о блогах, в большинстве своём нужных только своему создателю для повышения самооценки, я скажу об образе идеального человека в интернете.
 Идеальный человек должен быть умным, интеллигентным, образованным рационалистом, постоянно читающим книги. Чтобы соответствовать этому образу не обязательно обладать всеми этими качествами, достаточно просто быть подписанным на нужные группы и делать нужные репосты.
Но остановлюсь на чтении. Как же меня всё-таки возмущает, когда говорят, что телевидение и интернет никогда не победят книги, что, пока люди читают книги, человечество будет процветать! Не будет! Если вдруг и будет, то только если все люди будут читать по зову сердца, а не потому что это модно. Люди придумали моду на чтение, а теперь радуются, что раз все читают, то все умные, все "духовно развитые", чёрт их побери! Моду на чтение подогревают постоянными публикациями, где сказано, что успешные люди читают книги, пока другие люди-овощи смотрят телевизор (или что-то подобное), а также какими-нибудь цитатами типа: " Те, кто читают книги, всегда будут управлять теми, кто смотрит телевизор". Но разве в этом суть книг? Разве для этого мыслители веками писали книги, вкладывая в них всю душу? Чтобы прочитавшие их могли управлять нечитавшими? Человек, написавший подобное, не понял сути книг, как и многие другие сейчас. Всё печально… Так и получаем интеллигентных моральных уродов с жаждой власти любой ценой, но ведь зато они много читают!
              Пока я слушал Фардуса, мне вспоминались его слова о двух началах. Но когда он рассказывал о рациональном и чувственном в теории, он был в приподнятом настроении, ему было интересно размышлять на эту тему, абстрагировавшись от примера современного общества, однако этот его монолог бы похож на крик души и плач над погибающим чувственным началом. Лицо Фардуса переменилось с радостного и заинтересованного на печальное и сердитое.
             Мои размышления и монолог Фардуса прервал Аррен:
              - Но, если подумать, что плохого в том, что полезное для людей занятие стало модным?
              - Не перебивай, - прорычал Фардус, - я как раз до этого дошёл. Если пользу ты видишь в сравнении точек зрения читателя и писателя, якобы развивающим человека, то у меня для тебя плохая новость. Далеко не все сравнивают, многие подменяют своё мнение на писательское. Как я уже говорил, в наше время каждый хочет быть лучше других и поэтому боится, что его собственные идеи, мысли, его мнение подвергнутся жёсткой критике и будут осмеяны. Чтобы этого не случилось, некоторые люди отказываются от своего мнения в пользу чужого, принимая и отстаивая взгляды великих писателей, получивших признание, даже если не согласны с ними. Вообще, на мой взгляд, чрезмерное чтение опасно и вредно, потому что приучает человека брать уже готовые оформленные мысли и отучает доходить до умозаключений собственным умом. Здесь стоит провести аналогию с интернетом: раньше люди искали знания, пытались вспомнить, если забыли, стремились делать выводы на основе других знаний, а сейчас они, просторечно говоря, не парятся по этому поводу, они говорят: "Посмотрим в интернете", и то почти всегда забывают посмотреть.
             - Думаю, ты преувеличиваешь.
             - Нет, Аррен, сейчас своё собственное мнение - редкость. Я когда-то работал преподавателем, и был у меня ученик по имени... по имени, - вспоминал Фардус, - Соур Мененбайн. И как-то раз в классе один ученик сделал какой-то гадкий, подлый поступок, я уже и не помню какой, но помню, как я спрашивал каждого ученика о его отношении к этому поступку. Когда подошла очередь Соура, он начал говорить мне, что человек не должен осуждать других, что у каждого есть своё представление о добре и зле, начал рассказывать что-то о точке отсчёта моральных ценностей, рассказал, что по этому поводу писали известные люди. Короче, всё, что угодно, кроме своего мнения, и самое обидное, что весь класс поддерживал его, и вообще в классе он считался самым умным, интеллигентным, начитанным.
             - Мы с Никеосом знаем Соура, - ответил Аррен,- это плохой человек. Но вряд ли в этом виноваты книги, правильное чтение, наоборот, делает человека лучше, воспитывает нравственность в человеке, побуждает бороться с проблемами в обществе и несправедливостью. Литература учит нас причастности к происходящему вокруг, вере в способность изменить мир.
             - Как же наивно! Бороться с несправедливостью... Делает людей лучше...
Ещё не так давно я был женат. Жена моя постоянно читала любовные романы, знала десятки стихотворений о любви. А как она их читала! Как говорила! Как милы были её глаза! И что в итоге? Как только денег на троих (вместе с сыном) стало не хватать, так сразу из доброй волшебницы превратилась в злую ведьму, постоянно пилила, орала на меня и ушла к богатому, оставив сына полностью на мне. Думаешь, после этого я поверю, что чтение делает людей лучше?
           "Так вот откуда такая ненависть к чтению", - подумал Аррен, но не сказал это вслух.
            - Чтение, - продолжал Фардус, - рождает лишь иллюзии. Человеку кажется, что если он просто подумает над решением какой-то глобальной проблемы, то избавление мира от этой проблемы станет чуть ближе, но самом деле это не так. Слова - ещё не дело. Сейчас проблемы больше обсуждают, чем решают, поэтому количество проблем растёт. А что есть у писателей? Только слова и ничего более... Поэтому роль литературы в решении глобальных проблем ничтожно мала. То же, на мой взгляд, можно сказать и о воспитании нравственности. Поговорим, когда ты ответишь мне на один вопрос. Если чтение художественной литературы стало популярно как никогда и книг становится всё больше с течением времени, то почему в наше время постоянно говорят об упадке нравственности в обществе?
            Воцарилась тишина. Через несколько минут Фардус пошёл к выходу в гостиную, как вдруг его остановил Аррен.
           - Последнее, что я хотел сказать, - прошептал Аррен, - чтение развивает наше образное мышление, нашу фантазию, а благодаря фантазии мы представляем мир будущего, изобретаем что-то новое, представляем то, чего ещё нет, а создавая его развиваем всё человечество. Разве прогресс возможен без чтения книг?
            Фардус посмотрел на Аррена и сказал:
           - Прогресс! Прогресс. Прогресс... Все твердят одно и то же. Но знаешь, что я думаю? С таким прогрессом и регресса не надо! Я в крайней степени возмущён тем, что происходит сейчас. Выгляни в окно. Что ты видишь? Прекрасный футуристичный город, где машины летают по воздушным дорогам, где в каждом доме есть робот, помогающий по хозяйству, город, где слились мечты фантастов прошлого, торжество науки и техники. Скорее всего, именно это. Но я думаю, что этот город - лишь огромное давящее напоминание о несбывшихся мечтах человечества превзойти природу. Не нужно иметь отличное зрение, чтобы увидеть, что вокруг нет ни одного растения, ни одной травинки, весь городской пейзаж сер, скучен и однообразен, он статичен. Да, жизнь в городе не стоит на месте - все постоянно двигаются, спешат куда-то, но всё это движение - не более, чем движение частиц какого-то одного вещества. Красота природы динамична, она не стоит на месте, природа всегда разная, природа пробуждает чувства людей. Эта страна, этот город - рациональное начало, а природа - чувственное. Этот город - ода, памятник рационализму, воздвигнутый на костях природы. Но есть целых две причины, почему мы должны были сохранить природу.
            Первая причина очевидна. Загрязнение и в последствии уничтожение ресурсов природы негативно влияют на людей. На определённом этапе своей истории мы перестали приспосабливаться, мы начали изменять то, что нас окружает. И что мы сделали? Мы стали вырубать леса, загрязнять водоёмы, мы отравили воздух, мы истребили множество видов животных и, наконец, дошли до того, что мы видим сейчас в Эпрогасе и многих областях Футурии - полное отсутствие растительности. И ещё стоит сказать, что многие животные, ещё не так давно существовавшие, вымерли. Вот цена нашему прогрессу! Разум был дан человеку, чтобы преображать природу, а не разрушать её. Вечный позор человечеству! И теперь люди сами страдают от своего "прогресса": едят искусственно созданную еду, дышат загрязнённым воздухом, многих животных видят только в зоопарке в виде голограмм или роботов. Да, у нас есть специальные оранжереи, где искусственно создаются условия для растений, это нужно для вырабатывания кислорода, но простым людям вход туда запрещён, поэтому большинство людей видело растения только по телевизору или в интернете.
           Человечество постоянно идёт вперёд, разрушая природу, но может стоит остановиться и подумать? Люди начали думать, но поняли, что уже поздно. Если нет возможности создать своё, то надо забрать чужое. Именно поэтому Футурия и ведёт войну с Фарагосой, она хочет забрать её нетронутые природные ресурсы. Но знаешь, я думаю, что и эти ресурсы она погубит, поэтому в этой войне я целиком на стороне Фарагосы.
            Вторая причина заключается в психологии человека. Сплошные небоскрёбы и огромное количество людей теснят человека, этот город в той или иной степени давит на каждого своего обитателя своим огромным размером и высокой плотностью населения, заставляя человека чувствовать себя в замкнутом пространстве, словно в громадном доме, даже находясь на открытом воздухе. С природой всё наоборот. Вам когда-нибудь было тесно на природе? Думаю, что нет. Природа - простор для души, позволяющий отвлечься от всей городской суеты и подумать о своей жизни. В Эпрогасе душе тесно. Возможно, именно поэтому люди там всё больше живут только умом. Если они живут только разумом, то, может быть, поэтому многие люди несчастны - они разучились чувствовать и радоваться жизни.
 Мы разучились радоваться простому человеческому общению, когда появился интернет. Некоторые из нас стали заниматься нелюбимым делом ради получения большего количества денег. Вообще с детства мы понимаем, что то, что нам нравится, часто является предметом запрета. К примеру, ребёнок любит мороженое, ему не дают много мороженого, потому что он простудится. Ребёнок любит ходить по лужам, но ему запрещают, потому что он промочит ноги. Примерно так же потом и у взрослых. Люди делятся на тех, кто живёт умом - рационально, кто живёт иррационально, то есть руководствуясь только своими сиюсекундными желаниями, и тех, кто сочетает в себе оба качества. К сожалению, прогресс довёл общество до того, что бесплатное получение удовольствия подавляется, потому что многие стали зарабатывать на этом и просить деньги за источники этого удовольствия. Нахождение на природе доставляло это удовольствие и являлось своеобразным топливом для души, но футурийцы уничтожили его, тем самым дав начало цепи катастрофических последствий.
             Уж не знаю, отсутствие природы ли виной, но современное общество я просто ненавижу. Люди красивы снаружи, уродливы внутри. Рациональное начало побеждает чувственное. Все понятия подменены в извращённой потребительской манере: жадность называют рачительностью, грубость и надменность называют уверенностью в себе, жестокость называют проявлением силы, тщеславие называют самолюбием. Общество захлестнули эгоизм и равнодушие. Люди живут по принципу "не обманешь - не проживешь".
               Кругом одни диванные политики и интернет-философы, которые говорят и пишут о проблемах, о необходимости изменений, но неспособны ничего изменить, потому что те, кто знают, как изменить мир, постоянно сомневаются в успехе, а те, кто вообще ни в чём не сомневаются, обычно слишком глупы, чтобы продумать чёткий план этих изменений. Но в чём сейчас преуспели, так это в разрушении традиций, основ. Настоящие идолы современности – пафосные цитатки про глупых верующих, про прогнившую систему и про упадок морали, о которой они на самом деле ничего не знают. Вооружившись цитатами "великих" людей из интернета, многие люди начали рушить традиции и всё, что связано с прошлым. Для прогресса что-то действительно надо рушить, хотя я и против такого прогресса, как сейчас, но люди заходят слишком далеко, затрагивая культуру и мораль, а это рушить просто нельзя.
            Кумирами сейчас становятся бизнесмены, медиа магнаты, основатели крупнейших IT-корпораций. Ведь сейчас немодно быть просто хорошим добрым человеком, успех измеряется деньгами, человека оценивают по деньгам.         
             Ещё хочу сказать об интернете, а также о планшетах, о смартфонах и о прочих гаджетах. Чего же от них больше - вреда или пользы? Кроме плюсов есть ещё и минусы, и, на мой взгляд, самый большой минус состоит в том, что у нас уже развилась зависимость от них. Мы с детства начинаем пользоваться интернетом и гаджетами и уже не можем жить без них. Кроме того, обилие видеоигр отбивает у детей желание учиться, прививая желание играть. Но! Заметьте, давно не секрет, что сами создатели этих гаджетов запрещают или ограничивают своих детей в использовании интернета и своей продукции. К чему бы это? То есть они понимают весь наносимый людям вред, но продолжают выпускать всё больше и больше устройств, потому что получают за это много денег. Тем самым аморально наживаются на сформировавшейся ещё в двадцать первом веке человеческой потребности, граничащей с зависимостью. Я не могу понять, как современные люди, готовые прицепиться к каждой мелочи, спокойно проглатывают это. Вот такие сейчас кумиры!
            Я считаю, что прогресс пошёл в неправильном направлении. Люди равнодушны друг к другу, они разучились любить и чувствовать, а те, кто ещё не разучился, боятся проявлений чувств, боятся любить и признаваться в этом. В эру роботов люди сами стали, как роботы! Большинство людей несчастно. Сначала они годами учатся, не зная выходных и отдыха, потом годами ездят на работу, чтобы зарабатывать деньги. При этом ежедневные пробки на дорогах, крики начальника, нехватка времени каждого вгоняют в продолжительную депрессию. Но люди всё терпят, терпят в ожидании, что когда-нибудь начнётся настоящая жизнь, когда они будут жить в удовольствие. У кого-то она настаёт, но слишком поздно, а кто-то вовсе и не доживает до этого момента.
            А ведь счастье – цель и смысл в жизни каждого. Понятно, что постоянно быть счастливым могут не все, но на пути к счастью нужно учиться радоваться тому, что имеешь сейчас. Люди говорят, что умные редко бывают счастливыми, а я скажу, что никакой человек не умный, если не в силах найти причины быть счастливым здесь и сейчас.
Нужно вернуть всё обратно в прошлое и начать заново!
            Как считали писатели прошлого, каждый новый век должен приносить что-то кардинально новое. Новый век – новая жизнь, новые порядки. После перехода в двадцать второй век мало что изменилось. Возможно, это и есть первый признак угасания цивилизации. Поэты могли бы назвать происходящее «концом света», «апокалипсисом», но я считаю, что цивилизация не погибнет, просто человечество испортит себя ещё сильнее.
            Что ж, говорите и думайте, что хотите. Можете как-нибудь придраться к моим словам, ведь это хобби уже не первого поколения. Мне всё равно. А сейчас я ухожу.
Аррен слушал с таким выражением лица, какое обычно бывает, когда слушатель не во всём согласен с говорившем, но спорить не начинает, потому что либо уже устал от разговора, либо понимает, что это бесполезно. Однако после их диалога Аррен проникся каким-то особым уважением к Фардусу как к умному интересному человеку, хотя всё равно считал, что Фардус во многом преувеличивает.
           - Когда вы говорили об изменениях, - сказал Аррен, обращаясь к Фардусу, - вы говорили о бесполезных разговорах, но у вас у самого есть что-нибудь кроме слов, сами вы способны что-нибудь изменить?
            Фардус улыбнулся.
           - Да, и я уверен, что скоро вы ещё услышите обо мне. Бог мёртв, но я знаю, как мы можем его воскресить!
            С этими словами Фардус вышел в гостиную, а мы с Арреном задумались над его последней фразой.
            После этого полковник с Фардусом ушли, а остальные, отойдя от философских разговоров, стали разговаривать на более приземлённые темы. Через некоторое время отец с Августином неожиданно позвали меня в отдельную комнату.
           - Мой дорогой сын, - начал отец, - совсем скоро ты отправишься на фронт, и по этому случаю мы решили подарить тебе кое-что. - Августин посмотрел на меня и молча достал пистолет, на котором были выгравированы четыре слова: семья, сила, честь и милосердие. Он отдал пистолет мне, и отец продолжил:
           - Мы с Августином выбрали эти слова в надежде, что они станут для тебя жизненным кредо. На войне люди меняются, порой они теряются на своём жизненном пути, забывая в пылу войны, кто они на самом деле, забывая, что для них свято, свято по-настоящему для них, а не для государства. Пусть эти слова не дадут тебе заблудиться, пусть они будут твоей путеводной звездой во тьме, пусть они будут напоминанием, за что ты сражаешься, пусть они напоминают тебе, что, в первую очередь, ты человек. Но только если ты примешь их по собственной воле.
            Семья - это необязательно родственники, семья - это те, кого ты любишь, и кто любит тебя. Мы не можем жить без таких людей, именно за них нужно бороться, потому что если не за них, то больше не за кого. Первое слово должно напоминать тебе о самых близких и родных людях, напоминать, что они помнят и думают о тебе.
           Сила - это то, что нужно тебе, для того защищать семью и бороться за неё. Сила проявляется в решительности, храбрости, ответственности, мужестве.
           Честь - это человеческое моральное достоинство. Человеческая честь делает из нас настоящих людей. По сути нравственность - это и есть человеческая честь. Пусть этот пистолет напоминает тебе, что ни при каких обстоятельствах ты не должен запятнать её.
           Милосердие - высшее проявление человеческой чести, потому что так или иначе сочетает в себе все моральные ценности - сочувствие, любовь, доброту... Для милосердия нужна внутренняя сила, поэтому не все на него способны. Но я уверен, что она у тебя есть. Может быть, это странно, что это слово располагается на оружии, возможно, странно, что я тебе это говорю, ведь какое милосердие на войне, если тебя посылают туда убивать. Но пусть это слово на пистолете просто не даст тебе забыть, что оно есть. Пусть оно напоминает, что на самом деле ты не машина для убийств, а человек, способный быть милосердным. На войне тебе приказывают убивать, но если у тебя есть выбор, то, возможно, лучше пощадить. Однако не всех стоит одаривать милосердием, ты должен чувствовать, кого стоит миловать, а кого нет.
          Ну вот, пожалуй, решай, брать этот подарок или нет. Но если ты его возьмёшь, то не забывай про эти слова и вспоминай их каждый раз, когда будешь целиться в кого-либо.
         Ощущая всю торжественность момента, я, особо не думая, просидел несколько минут как будто в раздумьях, а потом встал, взял пистолет и поблагодарил отца с Августином. Отец пожал мне руку и улыбнулся.
         Наступила ночь, все гости ушли, прощаясь со мной так же, как прощались после каждого визита, но в их глазах виднелся какой-то особенный печальный блеск.
         Следующим утром, когда солнечные лучи залили мою комнату светом, всё вокруг было самым обычным и ничего не предвещало судьбоносного для меня события, погода была точно такой же, как и вчера, как и за день до этого, как, наверное, будет и завтра. Я невольно удивился, почему природа (если её можно так назвать) равнодушна ко мне, но через мгновенье ещё более удивился, что мог так подумать, ведь какое ей дело до меня, как и до каждого человека. Вообще приятно подумать, повоображать, пофилософствовать, лёжа на мягком диване, особенно, когда понимаешь, что ты ещё долго его не увидишь, если вообще увидишь. В такие минуты диван становится куда более мягким, приятным, манящим. Казалось, я готов был отдать почти всё, лишь бы остаться на нем, вспоминая все мои ночи, все события, связанные с этим диваном. Я жаждал почувствовать каждый сантиметр этого дивана и жалел, что у меня было слишком мало времени, как раньше, так и сейчас. Но время всё шло... "Да... Мы не можем оценить что-либо по достоинству, пока не потеряем это", - подумал я, всё же надеясь, что я ошибаюсь. Я встал с дивана, поел и собрался в дорогу.
         Я и родители доехали до вокзала, с которого я отправлялся в путь, где мы должны были встретиться с Моренами. На протяжении всей поездки никто не сказал ни слова, но при этом атмосфера вокруг была напряжена до предела, казалось, что если произнести хоть слово, то не получится сдержать слёз. Примерно то же было и с Моренами, когда мы доехали до вокзала. Молчание не закончилось даже тогда, когда прибыл поезд.
         Всё это время я был в смятении, я не знал, как прощаться с своими близкими. С одной стороны, нельзя быть слишком холодным, чтобы не ранить их. С другой стороны, нельзя слишком расчувствоваться, потому что в этом случае они ещё более привяжутся ко мне, что заставит их переживать за меня сильнее и ещё более омрачит горечь потери, если я не вернусь.
         Но время неумолимо шло. Наступила минута прощания. Первым подошёл Аррен. Он улыбнулся грустной улыбкой, обнял меня, пожал руку и кивнул, сверкнув слезой в своих ясных глазах. Затем повторил подобное его отец Августин. Потом подошли родители. Отец крепко обнял меня и зарыдал, мама тоже не выдержала и вся в слезах начала меня целовать и обнимать.Так продолжалось около минуты, я крепко обнял их и поцеловал каждого из них. Уже около двери вагона мы встретились с Аделаизой. Она положила свою голову мне на плечо, и я заключил её в нежных объятиях. Мы снова почувствовали тепло между нами, она подняла голову, и её глаза, а затем и она сама, сказали: " Обещай, что вернёшься", - тем самым говоря за всех, кто меня провожал. И я пообещал. Её губы приблизились к моим, и, казалось, мы вот-вот поцелуемся, но почему-то я остановился, мои губы не прикоснулись к её губам. Её глаза показывали, что она хотела и ждала этого поцелуя, но не смела его требовать. Я отвёл взгляд немного в сторону, сам не зная зачем, и потупил взгляд. Я хотел её поцеловать, но почему-то не сделал этого.
           Вдруг прозвучал гудок поезда, нужно было ехать. Я ещё раз обнял Аделаизу, простился со всеми взглядами и вошёл в вагон. Заняв своё место, я долго смотрел в окно на своих близких и особенно на Аделаизу. Мне было стыдно перед ней. Я не понимал, почему я не поцеловал её. Я видел, как горячо парни целовали девушек перед отъездом, потому что боялись больше не увидеться. Женщины достойны любви, и Аделаиза достойна. Может быть, даже больше многих. Да что там, точно больше многих. Главное, чтобы мой поступок не уверил её в обратном. Дурак! Она заслуживала поцелуй... Я не поцеловал... Почему? Наверное, помешал страх, о котором я говорил ранее. Я боялся, я не хотел слишком привязывать её к себе, чтобы уменьшить её страдания, пока мы в разлуке, но получилось так, как будто я к ней равнодушен. Аделаиза ведь небезразлична мне. Она пробуждает во мне какие-то странные для футурийца ощущения, которые называют чувствами. Что же меня остановило? Наверное, я слишком много думаю, надо побольше делать. Почему я тогда отвёл взгляд? Стал думать о чём-то, о том, как правильнее было бы с ней проститься, но проститься в результате не успел. Эх... Стоп! Да что же я и сейчас всё думаю, поезд ещё стоит. Я вскочил с места, чтобы побежать к Аделаизе, но в то же мгновенье поезд тронулся...
          Я в последний раз посмотрел в заплаканные глаза мамы и Аделаизы, на мужскую скупую слезу взявшего в себя руки отца, на печальные лица Аррена и Августина. Эта секунда казалась вечностью. Я помахал им рукой, они помахали в ответ. Вдруг они начали бежать за поездом, но современные поезда разгоняются всего за пару мгновений. Через пару секунд они стали всего лишь маленьким пятнышком на горизонте, но огромным пятном на памяти и душе.

Глава IV
       
 Ехать мне недолго. Мы направляемся в город Йокато, находящийся к северо-востоку от Эпрогаса. Скоростной поезд, на котором я еду, домчит всех солдат до пункта назначения в один миг. Поездка, однако, казалась скучной и долгой. Я бы хотел поговорить с Димиром о его мнении по поводу войны, спросить, что он чувствует. Димир ехал туда же, куда и я, но на другом поезде, вышедшем раньше, поэтому поговорить не получится. Стало безумно тоскливо и одиноко.
          Вдруг была объявлена экстренная остановка. Остановился поезд в каком-то городе, название которого даже никто не помнит. Остановка произошла по причине технических проблем. А пока поезд чинят, будущим солдатам разрешили погулять по городу, однако на прогулку почему-то вышел только я.
          Когда я вышел, я не поверил своим глазам. Я как будто попал в прошлое. Не было всего того, что я видел в Эпрогасе и что ожидал увидеть в Йокато (в таком же мегаполисе). Нигде нет ни одного небоскрёба, повсюду обычные дороги, располагающиеся на земле; автомобили, ездящие на колёсах (да и тех не так уж и много); огромное количество фабрик и заводов; маленькие домики, не превышающие пяти этажей.
         Мне не верилось, что всё это реально, что может быть такой контраст в пределах одной страны. В блестящем по ночам Эпрогасе всё дышало и пахло богатством и прогрессом. Здесь же - только грязью и бедностью.
          Панорама города не вызывала никаких положительных чувств. Город как будто просил его пожалеть. Внизу - коричневая сухая земля, не было ни единой травинки, зато есть лужи грязи. Посередине - хаотично выстроенная куча однотипных зданий, которых есть всего три вида: завод или фабрика, жилой дом, питейное заведение. И ещё в центре города стоял памятник, кому неизвестно, так как постамент заляпан грязью, как и лицо статуи. Но отмыть его или хотя бы прочитать, кому он, никто не хотел. Жилые дома очень старые, грязные, обветшалые, и казалось, что скоро развалятся. Дома эти построены были, кажется, в веке двадцатом.
          И на самом верху этой панорамы находилось небо. Оно было почти полностью тёмно-серое из-за ядовитых выбросов с заводов, лишь в некоторых местах немного проглядывал голубой цвет чистого красивого неба.
          Я начал ходить по городу с высоко поднятой головой, чтобы не видеть всего этого ужаса, стараясь смотреть на голубой кусочек неба, затерявшийся между серыми тучами. Но потом опустил голову, боясь, что меня не так поймут, подумают, что я хочу показать местным жителям своё превосходство над ними.
          Люди, живущие в подобных местах, мне совершенно незнакомы, поэтому я немного побаиваюсь их, хотя в душе мне очень хочется с кем-нибудь пообщаться. Я продолжил прогулку, и среди серо-коричнево-жёлто-чёрной гаммы города мне встречались в основном бедняки, нищие, бродяги, наркоманы, пьяницы и попрошайки. Одеты многие были в лохмотья. Вдруг я увидел старое, покрытое трещинами серое здание и надпись: "Выпивалочная номер 7". Я решил зайти туда в надежде узнать что-нибудь интересное.
          Прямо перед входом сидела целая вереница попрошаек. Все были одеты в грязное рваньё, протягивали руки, прося милостыню. Я нашёл у себя в кармане десяток паскалей (основная футурийская валюта, как я уже говорил), четыре фортрана (половина паскаля) и тридцать две сишки (десятая часть паскаля). Паскали решил оставить на всякий случай, а остальное решил отдать. Когда я остановился и достал деньги, почти все убрали руки, посмотрели на меня в крайней степени презрительно и отошли подальше.
          Удивительно! Зачем они тут сидят, если они не берут денег? Хотя... Не берут они, видимо, только у таких, как я. Если бы купюру протянул кто-то из местных, то они бы непременно взяли. Они считают меня чужим, врагом, богатым буржуем, приехавшим из Эпрогаса в чистой одежде, наживающимся на труде жителей этого и подобных ему городов. Они считают, что мои деньги - издёвка над ними. Но всё же... Почему они не берут? Ведь очевидно, что из местных жителей никто не расщедрится даже на сишку. Но они сидят. Что это? Гордость? Глупость? Безумие? Не знаю. Но вряд ли гордость, какая гордость у попрошаек... Наверное, ни то, ни другое и ни третье... Солидарность. Солидарность со всеми жителями города, со всем рабочим классом, с низшими слоями общества, "угнетенными богачами-капиталистами". Индивидуальной гордости у них уже нет, зато есть гордость общественная как у членов определенного общества - общества низов социальной лестницы. Их социальный статус объединяет их всех, а держится их союз на классовой ненависти.
         Тут я остановился и понял, что мои рассуждения заводят меня слишком далеко и что на таком, казалось бы, пустячном событии я почувствовал на себе всю мощь социального неравенства, всю ненависть низшего класса к высшему и среднему, ненависть бедных к богатым. Кроме того, краем глаза я увидел на себе недовольный взор прохожего, он начал шептать что-то попрошайкам, и через минуту все встали и начали разминать руки, глядя на меня. Вдруг ко мне подбежал попрошайка с глазами голодной собаки, не сидевший с другими, и сказал: "Прошу, подайте немного на еду". Я отдал ему фортран и сишки. После этого взгляды других обратились на него. Кто-то стукнул кулаком о ладонь. Попрошайка убежал, как бежит испуганный заяц, а остальные, желавшие побить меня, побежали за ним. Я поспешно удалился. Да уж! Кажется, я начинаю понимать, почему кроме меня из поезда никто не вышел.
         Я подошёл к выпивалочной, посмотрел в окно и увидел, что людей там немного. Я всё-таки рискнул войти внутрь. Внутри я увидел дюжину деревянных чёрных засаленных столов, покрытых пятнами от еды, которой на них ели; три дюжины хлипких серых маленьких стульев; старую, почти развалившуюся барную стойку, на которой стояли пять бутылок водки; а под всем этим - коричневый безумно скрипучий пол. За стойкой стоял бармен, за столиком в самом углу сидел человек в рабочей форме, на вид, кажется, лет пятидесяти пяти. Я подошёл к бармену и спросил:
          - Добрый день. Не могли бы вы налить мне воды? - Бармен посмотрел на меня в крайней степени удивлённо, особенно любопытно рассматривая мою одежду.
          - Может быть, водки? - ответил бармен.
          - Нет, воду, пожалуйста.
         Бармен очень удивился.
          - Воды мало, - сказал он, - её редко берут, поэтому есть только водка. Воды был только один графин, и его забрал вон тот человек в углу.
          Когда бармен показал на посетителя в углу, этот посетитель подошёл ко мне и предложил стакан воды. Глаза этого человека мне показались очень добрыми, и я решил довериться ему. Я сел с ним за один столик.
          - Ну что-с, барин, какими судьбами в такое место? - поприветствовал меня мой новый знакомец.
          Услышать такое в двадцать втором веке очень смешно, и я едва удержался, чтобы не засмеяться. Хотя, всё, что есть в этом городе не похоже на двадцать второй век. Весь город, как будто портал в прошлое...
          Собеседник не понял моей реакции на шутку, как, наверное, и сам не понял, зачем её пошутил.
          - Увидеть человека из мегаполиса здесь удаётся нечасто. Вы из Эпрогаса или из Йокато?
         - Из Эпрогаса, - ответил я.
         - Из столицы. Вот это да. Вы бы хоть переоделись, а то одежда вас выдаёт. Здесь не любят таких, как вы.
         - Это я уже понял...
           Пауза.
           Лицо рабочего, с которым я разговаривал, резко изменилось. Ещё секунду назад оно выражало крайнюю степень любопытства, а теперь - враждебность. Он посмотрел на меня так же, как и те попрошайки у входа.
          - Ну и как это тебя сюда занесло? - спросил он, резко перейдя на "ты", видимо, решив, что если он будет обращаться на "вы", то я почувствую главенство над ним.
          - Я еду на войну,- ответил я, - поезд сломался, мы остановились здесь, чтобы починить... Я пока решил погулять и....
         - Погулять? Здесь? - перебил меня собеседник. - Это ещё зачем? А! Пощеголять, похвастаться перед всеми, кто живёт здесь. Говорить, как отвратительно все живут. Не люди - звери! Дикари! Верно? Ну конечно... Только за этим такие, как ты, эпрогасцы, и ходят здесь! - яростно продолжил он свою речь. - В Эпрогасе ведь всё по-другому, по-человечески!
         - Я вышел просто посмотреть город и пообщаться, я шёл, между прочим, с добрыми намерениями, я ни слова никому не сказал, только деньгами немного помочь предлагал беднякам у входа. А они на меня чуть не набросились... Чем я заслужил такое презрение?
         Глаза мои в тот момент, наверное, сияли добрым честным наивным блеском, видимо, поэтому рабочий снова сменил гнев на милость.
        - Ах, - сказал он, - ничем. Но пойми и их.
        Молодежь здесь постоянно курит, колется, пьёт. А что ещё делать? Ты видишь здесь хоть какие-то развлечения, хоть какое-нибудь место, где можно провести досуг? Их нет! Всё от безделья. Безделье - подготовка к чему-то великому или путь в пропасть. К сожалению, в подавляющем большинстве второе.
         Население города поделено на две части. Лучшая часть - работяги-пролетарии, худшая - остальные. Бродяги, попрошайки, наркоманы сами ничего не делают и заработать не пытаются. Полностью заслужили то, что сейчас имеют. О них я даже говорить не хочу, люди падшие, не достойные нашего внимания, к сожалению, здесь их очень много, уж не знаю, чем это обусловлено, отсутствием ли любой инфраструктуры, крайней нищетой ли. Да и неважно. В любых условиях можно жить достойно, если захотеть. И сейчас я говорю о рабочих, как я, о многих молодых людях, которые учатся, чего-то желают и стремятся к чему-то. Но и их судьба незавидна. Рабочие шесть дней в неделю по двенадцать часов в день трудятся за гроши, просто чтобы выжить и прокормить свою семью. Это нечестно! Они потом и кровью добывают средства к существованию, когда их работодатели не делают практически ничего, но при этом практически всё могут позволить. Деньги, к сожалению, приняли на себя роль некого мерила человеческого достоинства. Когда человек зарабатывает существенно меньше тебя и ниже тебя по карьерной лестнице, автоматически начинаешь относиться к нему как к человеку хуже тебя. Из-за денег люди забывают, что у каждого есть своё достоинство, что все люди равны по праву рождения человеком, что никто не может быть хуже или лучше других.
        И кстати о деньгах. Где справедливость? Одна из главных проблем общества состоит в том, что те, кто продают, зарабатывают гораздо больше тех, кто производит. Это о многом говорит. Наверное, поэтому качество товаров в наше время оставляет желать лучшего. Нет стимула, мотивации для того, чтобы производить что-либо хорошо, зато есть стимул продавать. Даже более того есть смысл делать плохо и недолговечно, чтобы покупатель поскорее вернулся и купил то же самое, принеся продавцу желанную прибыль.
       "И что же? Ничего нельзя поменять? Никто не поможет?" - спросил я.
        - А кто нам поможет? - удивился рабочий, - Государство? Богачи? Интеллигенция? Хех... Только мы сами и можем себе помочь. Кому ещё-то? Судя по тому, что происходит в последнее время, Футурии бы самой не помешала помощь.
        Ну, допустим, что со средним и высшим классами всё понятно. Средний класс спокойно себе живёт более или менее неплохо, существует, размножается, у них всё стабильно, никакой особой политической силой не являются. Примерно то же и с высшим классом. Элита... Да у них элитная посуда стоит больше, чем мы за год получаем. Они сидят в своих Эпрогасах и не о чём не думают. В принципе их ничего не интересует, кроме сохранения и пополнения своего богатства. Собственно и есть те капиталисты, которые владеют заводами недалеко отсюда.
         Есть ещё "мыслящая" интеллигенция, ну та, которая всё болтает и только, кроме разговоров ничего не умеет. Знал я одного такого. Годами сидел, читал, рассуждал, пил чай, поглаживая усы, и иногда покуривал трубку, поправляя свой золотой монокль, что слепил прохожих своим раздражающим блеском. Так вот этот "гений" к пятидесяти пяти годам вдруг "прозрел" и сделал "шокирующий" вывод! Оказывается, господствующий класс ведёт паразитический способ существования! Вот это да! Долго он к этому шёл.
          А если серьёзно, то в наше время интеллигенция, та её часть, которая возомнила себя защитницей простого народа и освободительницей от «отсталого» правительства, выросла из прослойки в большой слой. Как политическая сила они всегда были против власти, что бы она ни делала. В последнее время в этих кругах, а оттуда и по всему молодому поколению, расходятся идеи антипатриотизма, нигилизма и даже отрицание некоторых норм морали. Подобные вещи разлагают, уничтожают страну и народ и при этом не приносят ничего нового взамен старому. Нигилизм проповедует только разрушение основ всего сущего, но не создание новых, тем самым обрекая мир на хаос и смуту. Интеллигенты только говорят о новых порядках, но, разрушив старые, не знают, что делать. Зато знают другие люди. И делают, делают, образуя новую власть, которую будет всё так же ругать новая интеллигенция.
          А вообще весело мне на это смотреть: как эти интеллигенты считают своё движение, свои идеи чем-то новым и прогрессивным. Большинство из них не понимает, что история всё так же повторяется, что и двести, и сто, и триста лет назад было примерно то же самое.
         И в нашей эпохе не лучше. Люди не признают власти, не хотят воевать и, возможно, погибать за страну и народ. Патриотизм сейчас не в моде, государству не доверяют, его не любят, патриотом быть стыдно, к патриотам относятся, как к дуракам с промытыми пропагандой мозгами. По сути у нас уже готов фундамент для революции. Я не защищаю власть, но какой смысл в революции, если всё повторится, всё будет так же, как и раньше, история циклична. Революция просто начнёт цикл заново. Если в Футурии когда-нибудь и будет революция, то она должна быть величайшей, невиданной, в которой столкнуться совершенно новые идеалы, где борьба будет идти не столько за власть, сколько за новые ценности людей.
           Не менее значимая политическая сила - рабочие, пролетариат. Удивительно, конечно, что в Футурии ещё остался рабочий класс в традиционном его понимании. Вернее сказать, он не только остался, но и специально поддерживается государством именно в таком состоянии. Если подумать, то, кажется, причины для этого есть.
           Во-первых, неудивительно, что рабочие специальности в наше время молодёжь не привлекают. Это тяжелый неинтересный физический труд, который не приносит дохода. В наше информационное время идти работать на завод даже звучит смешно. Все давно заняты интеллектуальным и творческим трудом. Но даже сейчас всё-таки нужны люди, которые будут производить роботов или машины, в том числе предназначенных для производства других машин. Ведь без этого никак, машины не умеют плодиться самостоятельно, а Футурии их нужно очень много!
Ведь как устроено футурийское общество? Около шестидесяти пяти или семидесяти процентов всей необходимой работы выполняют роботы, поэтому у людей в Эпрогасе появилось больше свободного времени на развлечение и получение всяческих удовольствий. Но робот сам себе не может корпус создать! Машины, создающие другие машины, должен кто-то сделать, и делаем это мы, простой бедный рабочий класс, на котором решил отыграться весь капиталистический эпрогасский мир со всеми его технологиями! Мы - дрова, кинутые в топку прогресса! И главное, что несмотря на пьянство и грязь, со своей работой мы, как видно, справляемся. А самое обидное то, что о нас в Эпрогасе никто никогда не вспомнит и никогда не поблагодарит...
           Во-вторых, политика власти в последние годы провозглашает принцип "быть всегда готовым к войне". У Футурии огромная армия, содержание, пополнение и совершенствование которой стоит очень дорого. На нас, на зарплатах рабочим, конечно же, экономят. Кроме того, нас используют там, где давно должны работать машины, например, на ремедиевых рудниках. Это, знаешь ли, работа не из простых, особенно при той жуткой жаре внутри. Процесс добычи ремедия очень длителен и трудоёмок, не говоря уже о том, что в двадцать втором веке на рудниках и в шахтах люди в принципе работать не должны, процесс уже научились автоматизировать. Мы добываем ремедий за гроши, чтобы сэкономить стране ресурсы, которые она, в первую очередь, потратит на войну, ни капли не отдав на развитие рабочих городков, в которых мы живём. Это возмутительно! Трудимся на благо всей страны древними методами ручного физического труда и почти бесплатно! Запомни правило прогресса: одно всегда развивается за счёт другого. За последнюю сотню лет Эпрогас изменился до неузнаваемости, поэтому этот город не изменился ничуть, а то даже, наоборот, стал ещё хуже.
           Мужчина начинал говорить всё более и более увлечённо, активно жестикулируя и повышая голос, он, казалось, уже совершенно не обращал внимания на всё, происходящее вокруг, и, наверное, продолжал бы рассказывать, даже если бы я ушёл.
          - Ну и главная третья причина, - продолжил он свою речь, - стране нужны патриоты. В крупных прогрессивных городах они в дефиците. Здесь же большинство людей изолировано от влияния современных идей. У нас, наоборот, в патриотизме не видят ничего плохого, даже не смотря на ужасные условия существования.
          Как говорил кто-то из правительства, образованным человеком сложнее манипулировать. Видимо, поэтому образования здесь практически не дают, только самую базу. Люди очень сильно подвержены влиянию пропаганды, а потому многие, в том числе и отсюда, пошли на фронт добровольцами. И будут хорошими футурийскими солдатами, которые особо не думают и все приказы выполняют.
         Вот так всё и происходит! А чтобы антипатриотические и нигилистические мысли эпрогассцев не развращали нас, мы почти что заперты в своём маленьком индустриальном мирке. Очень умный ход для государства! Вырастить другой по духу народ - простой, трудолюбивый и не очень умный, а ещё и бедный. Некоторых возмущает богатство владельцев местных заводов, но дальше недовольства дело не заходит, и неудивительно почему. А многие вообще совершенно спокойно на это реагируют. Здешние люди разделились на тех, кто ненавидит и кто спокойно реагирует на такое неравенство.
 Ведь как работает капитализм? Выдают роскошь за необходимое и требуют деньги. Но на необходимом не сэкономишь, потому оно и "необходимое". И люди платят, потому что не видят иного выбора. У нас здесь всё хуже. Нам предлагают только необходимое и мы уже за это благодарны. Есть еда больше ничего не требуйте! И мы и не требуем! Наши потребности подавляются ограничением предметов первой необходимости, потому мы ещё сильнее подчиняемся, кто просто нас накормит. Нас довели до уровня животных, когда всё что нужно - это еда и нора, где можно поспать, то есть дом. Так мы ещё сильнее подчиняемся, крепчает власть над нами! Государству нужны послушные рабы, которые не будут задавать лишних вопросов, поэтому они создают целые города люмпенов и рабочих!
Все интеллигентные разносторонне развитые интересные чувствительные личности думают, как мы так живём в своей серости без духовного развития, совершенно не представляя, условия нашей жизни. А они и думают, потому что в комфортных условиях живут, и все их физиологические потребности удовлетворены. А мы боремся за банальное их удовлетворение, у нас нет еды. Посмотрел бы я, какими творческими личностями они бы были, если бы голодали.
Все они читающие, мыслящие. Не то, что мы! Читают умных писателей. А что в сущности такое писатели? В большинстве своём просто люди, пишущие романы, рассказы и прочее. "Великие" писатели - это те, кто ещё и вкладывает в произведение какой-то подтекст. Иногда это очевидные истины, иногда повод для размышлений, но в общем всё о том, как прогнил наш мир, как ужасен наш век, как отвратительны люди и всё в таком духе. И так из века в век, из столетия в столетие. Таким образом получается, что на протяжении всей истории человечество всегда было гадким и омерзительным. Но что они сделали, чтобы поменять его? Знаешь, давно я видел какую-то картинку, на которой нарисованы утопающий и толпа людей со смартфонами, которые снимают его на видео, при этом спасти утопающего некому. Так вот, утопающий - человечество, а снимающие на камеру - писатели и поэты, на протяжении многих лет наблюдавшие за ним, но так и не спасшие его. Назревает закономерный вопрос... Как его спасти? Они бы спасли его, если бы знали как? Наверное, но они не знают, я сам не знаю, поэтому осуждать их права не имею.
           Собеседник тяжело вздохнул и задумался о чём-то.
           - Ах да, хотел тебе кое-что показать. – сказал он,-к вопросу о революционных настроениях, хотел сказать, что печальные последствия у всего того, что происходит. Смотри, недавно мне это всучил какой-то парень на улице.
 Он достал листовку в чёрной обложке, в центре которой располагалась красная буква "А", обведённая в кружок. Внутри было написано:
        Братья и сестры!
        Довольно смотреть, как вас унижают и притесняют богачи.
        Когда-то давно кто-то придумал капитализм - систему, согласно которой богатство страны распределяется неравномерно. Кто-то постоянно богатеет за счёт другого, кто-то живёт в блестящих небоскрёбах Эпрогаса, а кто-то в обветшалых старых полуразрушенных халупах, кто-то за свой труд получает миллионы, а кто-то сотни.
        -Так почему кому-то всё, а другим ничего? - спросите вы.
        Но теперь всё станет по-другому. В Футурии появилась сила, готовая разрушить старые порядки и привести страну к наилучшему состоянию общества - к анархии, к состоянию свободы, равенства и справедливости.
         Наша организация начинает активную борьбу с режимом, мы хотим, чтобы вы знали, что мы есть, что мы готовимся к переменам. Мы будем держать вас в курсе своей деятельности посредством таких же листовок.
         Но готовьтесь и вы! Не давайте капиталистам нажиться на себе, бастуйте, прекращаете работать, требуйте лучших условий труда! Помните, что без вашего труда нет их денег!
         Займём своё место в истории, присоединяйтесь к анархистам.
                Ни богов, ни господ
      И внизу ещё одна буква А
         - Честно, - сказал мой собеседник, - я даже не знаю, как на это реагировать. Мне это как-то не внушает доверия. Хотя… Кто знает? Проблема в том, что, как правило, те, кто готов рушить старые порядки, не хотят строить новые. Ну что ж… Надеюсь, анархисты не такие. А вообще… вся это оппозиционная пропаганда не подталкивает к революции, она лишь задаёт ей направление. Революция начинается только тогда, когда у народа заканчивается терпение. Народ недооценивает свою силу. А ты-то что думаешь?
        - Сложно судить, может они и собираются что-то делать, а может и нет, - ответил я несколько отрешённо и грустно.
        - Ну ладно, хватит об этом. Я вижу, ты чем-то опечален. Есть ещё что-то кроме того инцидента на улице?
        - По правде говоря... есть. Когда я уезжал, меня провожала одна девушка. Мне кажется, что я люблю её. Но простился я с ней очень сухо. Я чувствую, что должен был... поцеловать её, но не сделал этого. Я боюсь, что это сильно ударит по нашим отношениям.
        - Пфф... Экая мелочь! Поцеловал, не поцеловал... Что ты, в самом деле, как баба! Если любит, так какая ей разница. Поцелуи - это же так, не главное. Если разобидится, то и ладно, то и не нужна она тебе!
        Мне стало чуть-чуть полегче.
       - Кстати, - продолжал он, - по поводу армии. Двое моих сыновей недавно отправились на таком же поезде, тоже в Йокато. Может быть, даже встретишь их.
       - Двое детей? Это здорово, сейчас таких семей всё меньше.
       - Двое Ха-ха. У меня четверо. Трое сыновей и дочь.
       - Вот это да! Расскажите о них.
       - Все такие разные, у каждого свой путь, своя история. Пойдём по старшинству. Старший мой сын жил и живёт совершенно обычно. Совершенно ничего необычного в его жизни не происходит. Как и в моей, в его жизни всё по классическому известному всем сценарию. Рождение, школа, училище, работа, жена, дети. Единственным необычным событием в его жизни была Эристанская война, с которой он, к счастью, вернулся целым и невредимым. Его жизнь - образец жизни каждого рабочего в городах, подобных этому. Умом он никогда особо не блистал, зато с руками, всегда поддерживает политику императора, какой бы она не была, в неприятности не ввязывается, жену нашёл из своего класса, работает исправно. В общем не самая худшая судьба, учитывая людей, которых ты видел у входа. А для этого города, возможно, и самая лучшая.
        Собеседник попил воды, передохнул и продолжил:
       - А теперь дочь. С отрочества она старалась развиваться, как можно больше читать, искать умных друзей, с которыми можно общаться. Она хотела выделяться умом и интеллектом, но очень быстро поняла, что в этих краях их никто не ценит. И тогда она обабела. Слишком рано... Она отвергла любовь, которую ещё не так давно воспевала, она стала искать себе богатого мужа из мегаполиса, чтобы сбежать отсюда. Эх... Это случилось лет в восемнадцать. Возможно, она уже достаточно повзрослела к тому времени, но мне кажется, что в этом возрасте девушкам ещё всё-таки стоит немного побыть наивными, воздушными, сентиментальными, верящими в чистую любовь. Хотя, может, это я слишком сентиментален, раз так говорю? Ну так вот, однажды ей повезло. Приехал как-то хозяин нескольких местных заводов. Солидный мужчина из Эпрогаса. Дочка момент не упустила, взяла его в охапку и так и не отпустила. Живут теперь в Эпрогасе, поженились. Она мне признавалась, что не любит его, что он даже её бесит иногда, но зато денег у него немерено, и она теперь в золоте купается. А почему он на ней женился? Потому что красивая очень. Красота выживанию способствует, особенно у женщин. Эх! Даже в природе нет справедливости, куда уж её ждать от общества!
        - Второй сын, - снова начал он, - одарён природой, гений, что скрывать. В школе отличником был, науками разными всегда интересовался. Головастый больно, уж очень много он всего знал. И вот отправился он покорять Эпрогас, поступать в ЭГУ. Но, к сожалению, не поступил. Наверное, знаний не хватило. Здесь он считался умнейшим, но в Эпрогасе нашлись поумнее. Когда он вернулся, он был очень зол и обижен, он говорил, что не поступил только из-за того, что он не из Эпрогаса, что таких, как он, провинциалов там держат за чернь и намеренно пробиться никуда не дают. И он изменился... Не в лучшую сторону, по-моему. Он стал слишком циничен, эгоистичен, высокомерен и тщеславен. В Эпрогасе он познакомился с одним человеком по имени... Соур, кажется. Он имел огромное влияние на моего сына, от него он, видимо, и научился всем тем взглядам, которые отстаивает сейчас. Его нигилизм, антимилитаризм, рационализм, сциентизм и прочее (рассказчик довольно улыбнулся, гордясь, что знает такие понятия) принесли, к сожалению, не самые лучшие плоды. Вернее, он сам неправильно их использовал. Он использовал их для того, чтобы самоутверждаться за счёт людей глупее него, унижать и презирать их. Он считает себя лучше, выше и умнее других. И потому с тех пор, как он вернулся, он ненавидит этот город и всё, что с ним связано, гоголем ходит похлеще любого толстопузого магната, владеющего каким-нибудь заводом неподалёку. Поступает он теперь только так, как хорошо будет только для него, не задумываясь о других. Он ни шагу не сделает без выгоды для себя. Он даже призыву в армию особо не сопротивлялся, потому что хочет прославиться как герой войны. Он как-то сказал: " Война, пожалуй, наилучший способ прославиться, стать героем, чем больше наград, тем выше любовь, почитание и авторитет в обществе".  Да уж! Неправильно это всё... В общем... Мало я порол его в детстве! Либеральное воспитание до добра не доводит...
              Младший мой сын не похож ни на кого из них. Чем-то на тебя похож. Художник он. Очень добрый и наивный, тяжело таким сейчас. Ему, по-моему, армия вообще противопоказана. Он всегда видел в мире одни достоинства, не обращая внимания на недостатки. Ох, как же я за него переживаю! Признаюсь, куда больше, чем за остальных детей. Не люблю это слово, но он во всех его пониманиях "хороший". Он и мухи не обидит. Он злиться, сердиться и ненавидеть не умеет, он только добра всем желает и даже в самых отвратительных личностях видит только положительные черты. Всё это отражается в его картинах - они прекрасны, как и его душа. Кажется, что он любит весь мир!
         Рабочий закончил говорить, и на минуту воцарилась тишина, мы перестали говорить, молча осознавая, что эта встреча существенно повлияла на нас обоих и преимущественно в лучшую сторону.
        Вдруг раздался оглушительный гул - это поезд сообщал, что пора ехать.
        Я улыбнулся моему собеседнику, он улыбнулся в ответ, и после крепкого рукопожатия он сказал:
        - Передавайте детям привет от меня, если вдруг встретитесь. Прощайте!
        - Надеюсь, ещё увидимся, - сказал я и бросился к поезду.
       В скором времени все солдаты заняли свои места, и мы были готовы завершить путешествие.


Глава V
          
Всё дальше от меня становился знакомый с детства Эпрогас, в котором я провёл всю свою жизнь, в котором остались близкие мне люди, и всё ближе холодный неприветливый Йокато, от которого будто веяло смертью.
           В скором времени в окне появилось огромное древнее оборонительное сооружение - Великая Йокотайская стена, огибающая всю территорию Йокотая, в прошлом верой и правдой служившая защитникам страны. Это означало, что мы въезжаем на территорию самой восточной области Футурии - Западного Йокотая.
            На Западный и Восточный Йокотай разделился ещё в период Красной войны, когда советские войска захватили его западную половину. С тех пор запад принадлежал Футурии, а восток при этом сохранял независимость. Однако независимость свою он утратил, когда в 2037 был захвачен Фарагосой.
            В целом, коротко говоря, Йокотай (обе его части) - земля гор, сакуры, самураев и ниндзя. Эта страна у каждого вызывает подобные ассоциации. Но, учитывая особенности развития Футурии и Фарагосы, в наше время восток и запад разительно контрастируют. Футурийская часть стала центром развития робототехники, в этой области йокотайцы опережают даже специалистов из Эпрогаса. Однако, как и во всей Футурии, экология в регионе оставляет желать много лучшего. В фарагосской же части нет и не было технологического прогресса, зато сохранились первозданная флора и фауна.
          Время шло быстро, даже как-то пугающе быстро. Не успел я представить себе Йокато, как вдруг, через мгновение, мы уже приехали в него. Человека, никогда не видевшего Эпрогас, этот город бы несомненно поразил, но на меня, как и на всех приехавших со мной, он не произвёл никакого впечатления. Всё те же серые прямоугольные небоскрёбы, парящие трубы аэртро, «футуристичные скверы» - внешний вид города ничем не отличался от столицы, пожалуй, за исключением одного - присутствия национального колорита во всём, что было в городе. Верхушки зданий были оформлены в традиционном йокотайском стиле - они представляли собой удивительные красно-золотые загнутые углами кверху крыши, серые пешеходные мосты украшались голограммами сакуры и красными ториями - п-образными воротами с выгнутой перекладиной наверху. Все вывески и надписи в городе были написаны иероглифами.
           Выделялись на общем фоне два здания - замок императора, к которому нас, собственно, и везли и здание Йокотайского Технического института.
           Замок императора представлял собой большое пирамидообразное чёрно-белое здание, построенное как будто отдельными расположенными от самого большого до самого маленького белыми блоками с квадратными окнами и свисающей по периметру чёрной отвесной крышей. Император Футурии, разумеется, там не жил. Там жил император Йокотая Асикага Такеда, не имеющий никакой реальной власти. Императорская династия и титул императора были оставлены футурийцами просто как символ прошлого.
           Здание института же имело обыкновенную для современной архитектуры параллелепипедную форму, снаружи было покрыто серыми панелями, а наверху располагалась аббревиатура ЙТИ.
           В этом вузе на протяжении многих лет создавались и совершенствовались высокотехнологичные роботы. К семидесятым годам прошлого века робототехника достигла своего пика, учёные научились создавать антропоморфных роботов, неотличимых от людей. Многие уже предвкушали начало новой эпохи в робототехнике, как вдруг правительство ввело запрет на создание новых человекоподобных машин, а также существенно ограничило допустимую комплектацию роботов. Конечно, в институте это вызвало бурю недовольства, но, возможно, в этом есть какие-то плюсы. Если робот выглядит, как человек, ведёт себя, как человек, говорит, как человек, то настоящие люди начинают воспринимать его как человека, при этом забывая, что на самом деле это не человек, а машина, которая не умеет чувствовать и думать. Подобные заблуждения могут навредить людям, поэтому и было решено запретить выпуск роботов, похожих на людей. Нельзя было даже настраивать человеческий голос, чтобы не вызывать возможной привязанности со стороны человека. Поговаривают, что несогласные с этим всё ещё тайно создают их и выпускают на волю. Однако проверить это никому не удалось.
          Тем временем я вместе с другими ехавшими в поезде призывниками подъехал к замку императора. Замок был окружён толстой стеной, на которой были расклеены пропагандистские плакаты. Перед замком находилась просторная площадь, на которой стояла импровизированная сцена, с которой нам должны были прочитать речь.
           Все вновь прибывшие встали лицом к сцене и увидели белую стойку с микрофонами на фоне огромного футурийского флага.
            Флаг Футурии представлял собой пурпурный крест, расположенный знаком плюс, разделявший полотнище на четыре прямоугольника. Верхний левый и нижний правый были красного цвета, а нижний левый и верхний правый - золотого. Пурпурный «+» символизировал главенство закона и власти, золотой цвет символизировал деньги и богатство, красный - кровь, которую каждый футуриец должен быть готов пролить за свою страну.
             Вдруг на сцену взошёл невысокий слегка хмурый тёмноволосый господин с сердитым взглядом и полными какого-то искусственного гнева глазами и приготовился прочитать перед нами речь, которая, как он, вероятно, надеялся, должна была поднять наш боевой дух. Это был Эдуин Хаззок - сотрудник ФРУ и один из самых ярых борцов с магией, он придерживался откровенно нацистских взглядов, недавно он даже предложил стерилизовать футуриек, хотя бы раз родивших восприимчивого к магии ребёнка. Фанатично преданный идеям правительства, он снискал уважение и поддержку со стороны государства и стал очень активно продвигаться по службе.
           За ним вошёл знаменитый генерал Кондур, одетый в парадный мундир с золотыми аксельбантами, в пурпурном берете. Лицо его имело сухие квадратные черты, на нём особенно выделялись влажные блестящие глаза и три царапины, три красных шрама, оставленных фарагосским медведем. 
           Генерал встал рядом с Эдуином, и Эдуин начал чётко и отрывисто говорить в стоящий на стойке микрофон:
           «Граждане, патриоты, футурийцы... Сегодня в ваших жизнях наступит переломный момент. Вам выпадет шанс вписать своё имя в историю, прославить свою страну и свой народ и, возможно, умереть за них. У Футурии появился враг, с которым мы имеем дело впервые. И этот враг - магия, этот враг - Фарагоса.
           На протяжении многих веков футурийская цивилизация развивалась так, как было угодно ей, не приспосабливаясь к условиям окружающей среды. Мы жили и живём, как хотим, мы меняем мир, меняем природу, как мы хотим. Если нам нужно, мы вырубаем леса, убиваем зверей, осушаем озёра. Природа - наша мастерская, и мы в ней хозяева.
         Наши научные и технологические достижения поражают. Каждый предмет в Футурии - это торжество разума и символ безграничных возможностей человека, способного подстраивать под себя целый мир. Без всякой магии, силой одного лишь только интеллекта мы стали доминирующим видом на всей планете, поэтому мы заслуживаем это право куда больше, чем волшебники, и теперь мы и только мы решаем, что создавать и что рушить, что оставлять и что уничтожать, именно мы формируем облик всего сущего. И пусть фарагоссцы молятся своим богам, а мы - сами боги.
           Фарагоса не признаёт наш путь. Изменению мира они предпочли поклонение ему. Их природа осталась нетронутой. Они поклоняются природе, как богу, защищают её, относятся к ней, как к живой, верят, что в благодарность за защиту она даёт им силу, называемую магией. Магия породила множество разумных «волшебных» существ, таких, как эльфы, гномы, орки, феи и многих других. Эти виды оспаривают законное право человека на доминирование, более того, их существование иррационально, следовательно, в нашем футурийском понимании недопустимо.
           Наши цивилизации сосуществовать не могут. Сам факт существования Фарагосы оскорбляет Футурию, бросает ей вызов. Футурия – это рационализм, технологии, наука, неостановимый беспощадный прогресс, готовый уничтожить всё на своём пути, это будущее. Фарагоса – это гармония с нетронутой, первозданной природой и её иррациональной непостижимой силой; это существа, которые остались в прошлом, они даже хуже, чем пещерные люди, потому что если наши предки, приспосабливавшиеся к природе, не могли менять мир, то Фарагоса может, но не хочет, она не хочет отказаться от своих первобытных языческих порядков и встать на наш путь развития. Своей научно необъяснимой магией она умаляет достижения великого человеческого разума, которому вся современная Футурия обязана своим существованием.
           Так продолжаться больше не может! Либо мы, либо они! Вперёд, друзья к победе! За наш образ жизни! За будущее! За футурийский прогресс!»
           После этих слов Эдуин и Кондур сошли со сцены.
           Аплодисменты после речи прозвучали сдержанные, причём было слышно, что слушатели поделились на две части - те, кто громко хлопал, и те, кто не хлопал вовсе.
           Через мгновение зазвучал гимн Футурии, и со стороны Фарагосы начали прилетать военные винтокрылы, которые должны были доставить нас непосредственно к месту несения службы.Под командованием генерала мы быстро расселись по винтокрылам и взмыли в воздух, оставляя Йокато, который даже не успели узнать, позади.
 Находясь в состоянии войны уже около года, Футурия значительно продвинулась на восток и сдвинула линию фронта, захватив запад Восточного Йокотая. Недавно захваченные территории мгновенно начали осваиваться, но пока только в военном плане. Строились военные базы, в том числе огромнейшая база Антимаг-1, откуда должно было начаться полное завоевание Йокотая. На эту базу летел и я.
              С высоты птичего полёта было особенно заметно, как вялая почти мёртвая футурийская природа становилась всё зеленее и разнообразнее по мере приближения к Фарагосе. Я всё не мог дождаться того момента, когда, наконец, увижу эту таинственную Фарагосу. Границу двух стран овеивал туман, ухудшающий видимость, добавляя ещё больше интриги и ещё сильнее разжигая моё любопытство.
          Винтокрыл влетел в туман, и через минуту вылетел из него. - Вот она, Фарагоса! - подумал я и с нетерпением стал разглядывать всё, что было внизу.
          А внизу было нечто потрясающее. Если Йокато со всеми его надоевшими мне в Эпрогасе чертами мне не хотелось описывать, то здесь я был готов описать каждое дерево, каждый куст, каждую травинку. Прямо подо мной был целый зелёный океан с кронами деревьев вместо волн и травяным ковром вместо песчаного дна. Внизу был прекрасный лиственный лес, составляющий большую часть территории Фарагосы, чуть дальше появлялись ещё и хвойные деревья, ещё дальше типичные для Йокотая горы, а где-то рядом с ними тихое голубое озеро с прозрачной водой, и всё это под тёплым золотым приветливым солнцем, которое в Футурии, я почему-то практически перестал замечать.
          Мне всё не терпелось уже спуститься, я представлял себе, как буду изучать каждый камень, каждый листок, каждый сантиметр коры каждого дерева, как буду слушать пение птиц и ловить лицом волшебные лучи солнца.
          Вдруг пилот немного сменил курс и повернул в сторону, направляясь к базе Антимаг-1, опуская меня с небес на землю и напоминая об истинной цели моего здесь пребывания. Я погрустнел, но длилась моя меланхолия недолго. Мы быстро начали снижаться и приземлились на Антимаге.
          Эта огромная бело-серая база, размерами как небольшой город, включала в себя абсолютно всё, что нужно было футурийской армии для успешного ведения боя: плац, казармы, гаражи для танков и автомобилей, ангары для винтокрылов, вертолётов и самолётов, арсенал с оружием, даже небольшая лаборатория. Окружено всё это было высоким забором под напряжением, а по углам были расставлены сторожевые башни с разными видами пушек. В пределах двадцати метров от базы не было ни травинки, была лишь голая коричневая сухая земля, на которой местами уже лежал мусор.
          Как только мы сошли с транспорта на землю, нас сразу же отвели на плац и велели построиться. В скором времени появился генерал Кондур.
          - Готовы ли орать гимн Футурии до самой смерти? - сказал он, - Или иначе говоря, добро пожаловать в вооружённые силы Футурийской Империи, сосунки. Пора забыть про социальные сети, фотографирование себя, модные стрижки и дизайнерскую одежду, пора становиться мужиками! Всем плевать, рады вы этому или нет, но волей судьбы ваши лучшие годы пройдут именно здесь. Вы и сами это прекрасно знаете, поэтому нет нужды об этом говорить. Сосредоточимся на главном. После вдохновенной речи Хаззока я хотел сразу же объяснить, с кем вы будете иметь дело на поле боя.
          - В первую очередь, вы не должны воспринимать волшебников как тупых дикарей; в начале войны я так думал и поплатился за это, - сказал генерал, дотрагиваясь до шрамов на лице. – Во-вторых, не думайте, что выиграть эту войну будет просто. Это их поле боя, их земля. Не дайте красоте местной природы вас обмануть. Каждая тварь, каждое живое существо здесь попытается убить вас или как-то навредить вам, и в каждой области Фарагосы будут свои особые твари, которые попытаются сделать это особенно изощрённо. Враги везде, они могут неожиданно упасть с неба, вылезти из земли или даже из дерева (бывает и такое). Поэтому моя основная задача – сделать так, чтобы в бою с магами вы продержались дольше шестидесяти секунд.
           Для нас флора и фауна враждебны, с помощью своей магии фарагоссцы в определённом смысле «подключаются» к траве, к листве, к животным, при этом маги видят и слышат всё, что видят и слышат те, к кому они «подключились». Проще говоря, любая бабочка, пролетающая над базой может рассказать врагу о наших последних разработках, а любой куст может подслушать важный разговор. Это очень глупо звучит, но поверьте, это так. Именно поэтому мы избавились от растительности вокруг базы и на её территории, именно поэтому у нас по периметру сверхточные пушки, уничтожающие любое существо, пролетающее над базой.
          - Кстати о тупости, маги активно используют против нас так называемую «пыльцу фей», - слова Кондура прервал сдержанный смех. – А ну заткнуться всем! – закричал он. – Эта штука буквально плавит нашу ремедиевую броню, маги смазывают ей своё оружие, и если враг подойдёт к вам достаточно близко, чтобы проткнуть мечом, то вас уже ничто не спасёт. Смешно не будет. О других возможностях врага вы узнаете уже очень скоро. Вольно, солдаты.
         Речь Кондура закончилась, и вдруг кто-то сзади дотронулся до моего плеча. Это был Димир.
        - Рад тебя видеть,- сказал он с сияющей улыбкой и радостными глазами. - Ну что? Не упустим свой шанс войти в историю вместе?
        Димир был счастлив, что попал в армию.
        - Да,- ответил я ему спокойно и несколько грустно, - только не торопи события.
        - Рад приветствовать вас здесь, - неожиданно раздался знакомый голос. К нам подошёл полковник Бенинг.
        - Никеос, - сказал он, - подарок отца с тобой?
        - Да, конечно,- ответил я.
        - Это хорошо, можешь им пользоваться, я договорился.
        - Спасибо.
        Мы немного по-дружески поговорили на разные темы, пока субординация не вступила в силу, но в скором времени ему пора было идти:
       - Ну что ж, надеюсь, вы готовы к службе, завтра начинается новый этап вашей жизни, отдохните сегодня, как следует. Удачи вам, - сказал он перед уходом.
       Полковник ушёл. Я ещё раз оглядел взглядом Антимаг-1, готовясь к скорому началу самой кровавой главы моей жизни…


Глава VI
         
           Обучение новобранцев должно было продлиться два месяца, предполагалось, что за это время футурийцы смогут овладеть всеми необходимыми боевыми навыками и начать принимать участие в военных действиях. Каждый день проходил по строгому распорядку, в основном в тренировках - на базе, в условиях местной природы и в виртуальной реальности. Немало времени также уделялось и патриотическому воспитанию солдат, а также изучению Фарагосы и её вооружения.
           Я быстро привык к скучной, одинаковой, но стабильной армейской жизни и терпеливо ждал, что преподнесёт судьба в ближайшем будущем. Я относился к службе нейтрально, но Димир, в отличие от меня, весь сиял и, казалось, был счастлив каждую секунду своего пребывания здесь.
           Мы с Димиром познакомились с двумя братьями, как я узнал, - детьми того самого рабочего, с которым я разговаривал по дороге в Йокато.
           Старший из них - Сион, тот самый, который пытался поступить в ЭГУ, но не поступил, выделялся тонкими никогда не улыбающимися губами и небольшими узковатыми глазами, сочетавшими в себе усталость, надменность и презрение ко всему, что он видел. Он напоминал мне моего знакомого Соура.
            Вспоминая характеристику, данную его отцом, несложно было понять, что Димир ненавидел Сиона и ни разу не дрался с ним только из-за того, что не может нарушить железную армейскую дисциплину. Сион это прекрасно понимал и каждый раз, когда Димир был рядом, он обязательно отпускал колкие шутки в адрес императора и всей Футурии. Он демонстративно заявлял, что нельзя ничего делать без выгоды для себя, что безвозмездно воевать и тем более умирать просто за идею (на что был готов Димир) могут только идиоты, и с ним многие соглашались. На это Димир ему обычно отвечал, что умереть на поле боя, умереть за идею - высшая честь для человека, поскольку это доказывает, что человек прожил свою жизнь не просто так; Димир говорил: "Умирают все, так не лучше ли умереть ради чего-то великого, чем умереть просто так?" Сион в ответ говорил, что футурийские идеи не являются чем-то великим, чтобы ради них умирать (говорил он так вообще обо всём), и на этом их беседа заканчивалась.
             Не обходил Сион и меня стороной. Каждый раз, когда я в приподнятом настроении получал письма от Аделаизы и родителей, он портил моё настроение своими лекциями о несуществовании любви и тщетности родственных уз.
             При этом сам Сион в непродолжительное свободное время периодически ходил к одной симпатичной медсестре. Симпатичной она мне показалась, потому что напоминала мне Аделаизу. Та же воздушность, те же добрые невинные глаза и, наверное, то же чуткое сердце. Она всегда была рада видеть Сиона и рассказывала ему о последних книгах, которые она прочитала. При этом её глаза сияли, а его лицо было сухим и неподвижным.
           - Что же может быть сильнее любви? - говорила она восторженно после прочтения очередного произведения.
          - Ну вообще-то много чего, - каменно невозмутимо отвечал Сион, - атомная бомба, лазеры, дроны, орбитальная пучковая пушка, которая ещё в разработке...
          После этих слов она начинала хихикать, даже не подозревая, что он, вероятно, не шутил.
         Младший из братьев - Азорн, художник. С ним я особенно сблизился. Он был именно таким, каким его описывал отец - добрым, наивным, чистым, в его глазах выражалась крайняя доброжелательность ко всему, что он видел.
         Всё своё свободное время он посвящал рисованию, рисуя первозданную ещё не испорченную Футурией фарагосскую природу. У него получались замечательные пейзажи, особенно когда на фоне этой прекрасной зелёной природы он рисовал сияющий в солнечных лучах Антимаг-1, невольно заставляя задуматься: " Неужели Футурия и Фарагоса не могут существовать вместе?".
          Каждую картину он показывал мне, просил оценить, говоря, что мы родственные души и только мы вдвоём из всех, кто есть на базе, видим и можем почувствовать всю красоту природы.
          Сослуживцы его недолюбливали, солдат из него выходил ужасный, стрелял он косо, бегал медленно, гранаты кидал плохо - в общем в реальном бою он явно был обречён. Однажды его заметил Кондур. Посмотрев на это безобразие, он сразу заключил: "Этот не жилец", хотя говорил он это, как мне показалось, даже с некоторой жалостью и сочувствием.
          Каждый раз, когда мы тренировались за пределами базы, Азорн подолгу засматривался на окружавший нас лес, высматривая животных, чтобы разглядеть их поближе, радовался каждой бабочке, пролетавшей над нами, отмечая каждый оттенок цвета её крыльев, и едва не плакал, когда кто-нибудь застреливал бабочку со словами: "Какая гадость!"
           Однажды он нашёл раненого птенца и несколько дней в тайне ото всех выхаживал его, кормил, заботился о нём, потом он решил показать его мне. Я, мягко говоря, очень удивился такому поступку и доходчиво объяснил, почему категорически нельзя было брать этого птенца. Азорн очень расстроился, но отпустил птицу.
           Да уж, такие разные братья, но ждёт их одно - война, и принять в ней участие им доведётся уже очень скоро.
           Вот так и проходили дни, недели, все похожие друг на друга, но чем-то уникальные, так прошли целых два месяца. Генерал Кондур торжественно сообщил всем, что наше обучение закончилось и уже завтра мы примем участие в "глобальном наступлении", которое должно решить судьбу всего Восточного Йокотая. Димир, вдохновлённый этой новостью, ликовал, Сиону было всё равно, а Азорн трепетал в ужасе, осознавая, что уже завтра ему придётся убивать и убивать в огромном количестве. Однако было что-то, что немного облегчало его переживание, что радовало его. Узнать, что же это, мне суждено было уже очень скоро.
           - Никеос, - неожиданно обратился ко мне Азорн, - мне нужно тебе кое-что показать. - Азорн отвёл меня в укромное место, где мы стали невидимы для камер и роботов-дозорных, круглосуточно патрулировавших территорию базы. Он достал завёрнутую в бумагу картину, развернул её и показал мне. Я не поверил своим глазам. На картине была изображена рыжая длинноухая эльфийка в синем капюшоне.
            - Разве этот портрет не прекрасен? - сказал он. - Да, в жизни она ещё лучше, я старался изобразить её максимально реалистично, но...
            - Стой! - перебил я его. - Я... Я даже не знаю, что сказать. Как ты... Ты ведь понимаешь, что тебе за это будет? - сказал я, стараясь держать себя в руках.
            - Да... - сказал он грустно, - но, знаешь, мне всё равно. Момент, когда я встретил её - самое лучшее, что было со мной за последние годы, я люблю её, и она меня тоже, она сама сказала, вернее, сказали её глаза. Ты бы их видел...
            - Но она была разведчицей, может она хотела втереться в доверие или ещё что-нибудь. Так а вы вообще говорили? С чего ты взял, что ты ей нравишься?
            - Поговорили немного, но достаточно. Знаешь, существа Фарагосы ничуть не отличаются от нас, они так же, как и мы, умеют любить и чувствовать. Наверное, даже лучше и искреннее нас. Между мной и этой эльфийкой пробежала искра, нас тянет друг к другу, я чувствую. Я не смогу без неё, я собираюсь бежать отсюда к ней.
             - Что?! - сказал я в крайней степени изумления. - Ты вообще понимаешь на что идёшь? Тебя же убьют футурийцы, если узнают. И это в лучшем случае, в худшем тебя ждёт жёсткий допрос как лица, контактировавшего с магией; а ты знаешь, что это такое.
             - Тогда меня убьют на поле боя, ты ведь видел, какой из меня солдат, мне и минуты там не протянуть. Какая мне разница от чего умирать, если в любом случае меня ждёт смерть. Уж лучше умереть на пути к своей любви.
             - Азорн, пожалуйста, подумай, - умолял я, - не делай этого.
             - Я уже всё решил, Никеос. Ты был мне отличным другом, спасибо тебе за всё. Прощай!
             С этими словами Азорн убежал куда-то в сторону, а я стоял неподвижно, не в силах даже попытаться догнать его. - Что он делает? Зачем он это делает? Я ничего не понимаю,- думал я, - но как я за него боюсь... Неужели он решится на побег? А смерть? Неужели он так просто возмёт и умрёт сегодня? А все остальные? А я? Столько вопросов, а ответ один... Скоро я его узнаю.
            Через полчаса всем было велено собраться на плаце. Сегодня даже плац на фоне стены и высоких деревьев за ней смотрелся особенно красиво. Рядом со мной стоял подтянутый с высоко поднятой головой Димир, сиявший почти так же ярко, как летнее солнце. Начинался смотр войск. Когда все построились, поднялся флаг Футурии и прозвучал футурийский гимн, на посадочную площадку приземлились два громадных конвертоплана. Из них вышли солдаты двух элитных подразделений.
             Сначала вышли Они - йокотайская императорская гвардия, названная в честь демонов из йокотайской мифологии. Одеты они были в чёрную форму, местами закрытую серебристой бронёй, с коротким пурпурным плащом на плече; их лица закрывали устрашающие рогатые маски, делающие их похожими на демонов из другого мира. В бою предпочитали в основном холодное оружие.
             За ними появились киборги. Этот недавно созданный отряд состоял из людей-роботов, сочетавших в себе покорность робота и здравый, никем не запрограммированный человеческий ум. Иными словами, этим полулюдям-полуроботам давались приказы, которые они как роботы не могли не выполнять, а вот как эти приказы выполнять решала уже человеческая часть. Они использовали нейрокомпьютерный интерфейс для свободного обмена информацией между мозгом и компьютером.
             В будущем планируется сделать такой всю армию, потому что такие солдаты точно не предадут и будут слушаться; они, даже если захотят, не смогут выстрелить в цель, которую программа определяет как союзника. Даже если солдат захочет предать Футурию, то его компьютерная часть ему не позволит. Кроме того, тело киборгов наполовину или даже больше состояло из киберимплантов, что обостряло их органы чувств и улучшало физические данные, делало их быстрее, сильнее, выносливее и восприимчивее обычных солдат.
              Последней вышла знаменитая Йоко Имагава - герой Эристанской войны, в прошлом одна из Они, а сейчас - лидер киборгов. Получив серьёзные, несовместимые с жизнью травмы в Эристане, она стала одним из первых киборгов. Возможно, она и не хотела этого, но ввиду того, что кибернетизация была единственным способом сохранить её жизнь, ей пришлось согласиться. Сегодня ей вместе с Кондуром и Бенингом поручено командовать наступлением.
              Йоко имела чисто йокотайскую внешность: узкие глаза и приплюснутый нос. Её чёрные волосы были собраны в кичку, которую протыкали две небольшие деревянные палочки. Почти всё тело состояло из имплантов, даже один глаз был заменён на имплант. К тому же, сзади у неё находился массивный механический хвост с лезвием на конце, которым она могла управлять мысленно посредством своей кибернетической части.
              Вместе с Манном и Кондуром она проходила между рядами, пристально рассматривая каждого солдата, и как будто кого-то ждала. Вдруг в самом центре плаца появился отряд ФАСО. - Когда они успели сюда прилететь? - шепнул я стоявшему рядом Димиру. - Они всегда были здесь, - ответил он, - просто ты их не видел.
               ФАСО действительно сложно заметить. Бойцы этого подразделения оснащены стелс-костюмами, позволяющими им стать невидимыми на длительное время. Головы их были закрыты капюшонами, а глаза скрывались за многофункциональными очками, с помощью которых можно было вести слежку в любых условиях с любого ракурса. Что касается оружия, использовало ФАСО преимущественно луки и арбалеты, заряженные разными видами стрел: взрывными, ядовитыми, зажигательными, электрическими; реже - обычное огнестрельное оружие, но с глушителем. Также недавно начали применять и духовые ружья, стреляющие дротиками.
         В воздухе послышалось тихое жужжание, и один из бойцов ФАСО расправил ладонь. На ладонь села крохотная муха, которая, как оказалось, является прототипом инновационного вооружения - разведывательных наноботов. Когда солдат извлёк всю записанную роботом информацию, к нему подошла Йоко. Изучив данные, боец что-то шепнул ей, и, обращаясь ко всем присутствующим, она заявила:
          - Внимание, солдаты! Наши опасения подтвердились. На стороне Фарагосы выступили йокотайские сепаратисты. Однако никаких изменений в план действий это не вносит. Просто уничтожьте их вместе с волшебниками. Помните, Футурия била сепаратистов, била анархистов, бьёт магов и, если понадобится, побьёт каждого из них ещё раз.
          Йокотайские сепаратисты - это ОАЗЙ - Освободительная армия Западного Йокотая, которую футурийцы обычно называют не иначе, как Котайконг. Эта организация впервые заявила о себе ещё двадцать пять лет назад в 2091 году. Котайконговцы считают, что контроль над Йокотаем Футурия установила нелегитимно, поэтому Западный Йокотай должен обрести независимость от Футурийской Империи; свой долг бойцы этой армии видят в борьбе с футурийцами-оккупантами и помощи своей стране обрести свободу. В 2094 году ОАЗЙ даже попыталась совершить военный переворот в Йокато. Попытка оказалась неудачной и привела к началу открытых боевых действий, длившихся несколько месяцев, в результате которых Футурия надолго пресекла деятельность сепаратистов. Видимо, к 2116 они всё-таки смогли восстановить свои силы. Котайконг предпочитал действовать скрытно и вести партизанскую войну. По некоторым источникам, сепаратисты через чёрный рынок и якудза смогли получить доступ к веществам проекта "Суперсолдат" - улучшающим характеристики человека наркотикам, которые мне с Димиром и Арреном предлагали в ночном клубе в вечер перед отъездом в армию.
             Кондур нажал на кнопку на панели управления около толстой огибавшей всю базу защитной стены, и в центре плаца, где ничего не было, из-под земли вдруг появился голографический проектор, показавший всем голограмму местности, где вот-вот начнётся бой.
             - Наша главная цель, - сказала Йоко Имагава, - центр военных операций Фарагосы в этом регионе - небольшой горный город Токайо и его окрестности. Вторая наша цель - командующий фарагосскими войсками в Восточном Йокотае  Сакума Токугава. - Во время её слов голограмма менялась, показывая то маленькие деревянные токайские домики, затерявшиеся в горах и лесах, то лицо Сакумы, то небольшое озеро рядом с городом.
            Пока нам объясняли детали операции и информировали о силах врага, в толпе я разглядел Азорна. "Кажется, он всё-таки одумался", - обрадовался я в надежде, что он отрёкся от своей безумной идеи побега.
            Брифинг в скором времени закончился, и пора уже было выступать. Защищённые турелями ворота Антимага-1 открылись, и стройными рядами пошли солдаты, офицеры и роботы, выдвинулась бронетехника, взмыла в воздух авиация; и каждый человек в этой массе людей чувствовал себя деталью единого механизма, важной частью человечества и атомом всей истории в целом.
           Даже в преддверии предстоящих событий я не переставал удивляться красоте Фарагосы, её цветущему зелёному миру; всё вспоминал слова Азорна о том, что только мы вдвоём видим эту красоту, и, к сожалению, убеждался в их правдивости. Очевидно, что футурийцы здесь лишние, мы прямо как высокотехнологичные военизированные пришельцы из другого мира, несущие опустошение и разруху.
          Говоря о военных технологиях Футурии, стоит сказать, что отличались они большим разнообразием. Обо всём сразу рассказать трудно, поэтому описывать буду постепенно. К примеру, обычный боец вроде меня, оснащён КПК, экзоскелетом, ремедиевой бронёй средней толщины, скалолазной кошкой, специальными перчатками, позволяющими зацепиться за любую поверхность, костюмом-крыло и "умным шлемом". Экзоскелет увеличивает силу и выносливость солдата, а также снижает урон от падения с большой высоты; костюм-крыло позволяет планировать в воздухе. Отдельного внимания заслуживает умный шлем. Во-первых, он гарантирует отличную защиту головы, во-вторых, что главное, в нём есть много крайне интересных функций. Есть ночное виденье, тепловизор, даже режим рентгеновского зрения, наверное, чтобы видеть, как под ударами ломаются кости врагов Футурии. Шлем может подключаться к оружию, показывая солдату состояние оружия и боезапас, и также может подключаться к прицелу, выводя изображение на экран шлема, что позволяет солдату стрелять, не выходя из укрытия, или из-за угла. Есть в нём и миникарта местности, сенсоры, отмечающие врагов, и даже возможность загружать музыку, притом изначально загружены патриотические песни и гимн Футурии.
         Тем временем футурийская армада уже приблизилась к границе с Фарагосой. Недалеко от неё располагалась возвышенность, на которой находилась артиллерия, обеспечивающая огневую поддержку; преимущественно рельсовые пушки. Внизу лес плавно переходил в поле. Во всю ширину этого поля простиралась линия из защитных магических сфер. Футурия тоже не обошлась без защиты своей границы, в свою очередь, расставив вдоль границы минные поля.
           Защитные сферы Фарагосы, преодолеть которые нам предстояло, представляли собой сферообразные сгустки чистой энергии стихий, парящие над вычурным пьедесталом, испускающие молнии, выпускающие огонь или даже порой замораживающие врагов. Были и особые сферы - защитные, которые образовывали магическое защитное поле, отражающее пули, снаряды и вообще любой опасный объект. У такого поля есть только один минус - в него спокойно может войти любой человек.
           Та линия, которая была перед нами, состояла из чередующихся защитных и молниевых сфер, и вместе с этим каждая молниевая сфера попадала в защитное поле. Таким образом, уничтожить эти сферы мы не могли, так как они все были в магическом поле, но и просто пройти это поле мы тоже не могли, так как в каждого, кто приближался к линии, летели молнии.
           - Пусть на их стороне магия, а на нашей - наука! - сказал генерал Кондур. После этих слов вертолёт спустил на землю несколько клеток Фарадея. Отряд бойцов, спрятавшихся в клетки, выдвинулся вперёд к сферам, и, согласно законам физики, бившая в клетки молния не наносила им никакого урона. Тогда они подходили достаточно близко, чтобы установить взрывчатку и уничтожить сферы.
           Путь был расчищен, и мы пошли дальше вглубь Фарагосы. "Они слышали взрывы и знают о нашем присутствии, так что смотрите в оба", - сказал полковник. Мы двигались медленно и тихо, ожидая засады на каждом шагу. Впереди шли спектрумы, ищущие магическую активность поблизости.
           Спектрумы вооружены особым прибором - датчиком магии, позволяющим выявить волшебника. При близости к магу датчик начинал пищать. У них также имеются широкие щиты, за которыми они прячутся, тяжёлая толстая броня, а также газовое оружие - гранаты, газомёты, гранатомёты с недавно созданным газом, безвредным для людей, но временно блокирующим магические способности, без которых фарагосские солдаты воевать не смогут. Бойцы СПКМР созданы специально для нахождения и нейтрализации магов и в бою используются скорее в качестве поддержки.
           Ландшафт снова переходил в лесной, но уже с меньшей плотностью деревьев. По лицам сослуживцев я видел, как им было страшно, как они вздрагивали от каждого шороха, каждой хрустнувшей ветки. Неожиданно датчики спектрумов начали издавать звук. Кто-то начал готовиться к бою, кто-то в панике искал источник сигнала, но все ждали роковой минуты.
          Вдруг из одного дерева вылезла лесная нимфа - гамадриада, рука её мгновенно превратилась в ветку, как у дерева, но очень тонкую и острую. Ветка просочилась чётко между бронёй и шлемом и перерезала горло стоящему рядом со мной солдату. Пока один боец яростно бил по этому дереву, почти повалив его, другой в ужасе попятился назад и провалился в закрытую ветками яму, на дне которой были шипы. Шипы, смазанные пыльцой фей, легко пробили ремедиевую защиту и окрасились в алый цвет свежей крови. Сразу же после этого с дерева, подобно хищной рыси, спрыгнул котайконговец с таккокаги - перчатками с длинными острейшими когтями, одетый в покрывавший всё тело зелёный плащ и традиционную йокотайскую конусообразную шляпу, на которой был изображён флаг ОАЗЙ – жёлтая хризантема с шестнадцатью лепестками на белом фоне, из которой выходили красные полосы. Фарагоса и Котайконг пролили первую кровь. Начался бой.
           Стремительно и быстро распространялись боевые действия, с каждой минутой охватывая всё большую территорию. Сразу было ясно, что победу одержать будет нелегко. Оказалось, что ещё до начала боя дракон унёс нашу артиллерию.
            Среди футурийцев началась паника и смута - некоторые бежали и были застрелены своими же союзниками, другие неожиданно разучились правильно пользоваться своими устройствам, третьи в страхе забились в угол и не выходили. Зато остальные сражались достойно, а отдельные личности можно даже сказать героически, в том числе и Димир; притом делал он это так легко, просто и элегантно, что каждый был уверен, что его не убьют. Он был как дикий зверь, выпущенный на свободу после многих лет неволи.
          Бои перенеслись и в воздух. В воздухе Футурию представляли винтокрылы, вертолёты, штурмовая и истребительная авиация, "летучие" солдаты с турбореактивными ранцами. В воздухе обычно активно использовались ракеты, но неизвестно почему, ракетные двигатели на фарагосской территории не работают, как и некоторые другие устройства. Дело в неком магическом поле, мешающим их функционированию. Из-за него же мы не можем использовать здесь наши сверхбыстрые летающие автомобили.
          На стороне Фарагосы выступали драконы разных размеров как с наездником, так и без, луны - очень длинные йокотайские драконы с узким телом и короткими ногами, гарпии, горгульи, анки (огненные птицы), фениксы, виверны, гиппогрифы и пегасы с наездниками и даже ангелы - все, у кого есть крылья. Особенно меня интересовало, кто такие ангелы и что означают их существование и присутствие здесь, однако ответов на эти вопросы никто дать не мог.
          На земле, где схлестнулись три армии, боевые действия были ещё разнообразнее. Обо всём по порядку.
           Типичный фарагосский солдат имеет магический посох, увеличивающий силу его заклинаний, и меч, смазанный пыльцой фей. Некоторые, в основном эльфы, также имеют лук. Одет каждый фарагосец в робу мага с капюшоном и высоким воротником, цвет или цвета которой зависят от квалификации волшебника. Поверх неё надеты прочнейшие доспехи из "ангельской стали" с вставками из волшебных кристаллов, которые иногда образуют вокруг мага защитное поле (как те сферы на границе), которое отражает пули. Кроме того, фарагосские солдаты обычно носят широкие пояса с сумками, в которых хранят зелья, дающие самые разные эффекты, и прочие предметы, которые могут помочь им в бою.
           Но одними солдатами не обходилось, на стороне Фарагосы сражалась вся природа. Каждый куст мог неожиданно зацепить веткой ногу, каждая ширококрылая бабочка могла прижаться к шлему футурийца, закрывая ему обзор. Будто из ниоткуда появлялись хищные звери, готовые растерзать нас.
           Но нас волновали не они, а, как говорил генерал, "особые твари". В Йокотае этими особыми тварями были лисы-оборотни - кицунэ. Они принимали облик футурийских солдат и незаметно убивали футурийцев, пока их не обнаружат. К счастью, у неопытных однохвостных лис, составлявших большинство, есть одна особенность - при превращении у них остаётся хвост. Замечая его, мы сразу распознавали оборотня. С более опытными кицунэ, у которых больше хвостов, было несколько сложнее.
           Кроме кицунэ нам противостояли эльфы, гномы, орки, гоблины; огромные толстокожие огры, тролли, циклопы; миниатюрные феи с нимфами; почти непробиваемые големы из ангельской стали; пылающие демоны и рогатые бесы; мантикоры, аспиды, василиски, химеры, элементали, древенги – ожившие деревья, некоторые из которых могли ходить, используя корни в качестве ног, и многие другие. Из людей особенно опасны были зверолорды, некроманты и высшие маги. Зверолорды могли управлять животными, даже несколькими сразу, ещё и получая их способности, такие как скорость гепарда, силу медведя или ловкость обезьяны; некроманты воскрешали павших футурийцев в виде скелетов или отвратительных зомби, что очень негативно влияло на и без того слабый боевой дух солдат; высшие маги - просто очень сильные волшебники, знавшие множество мощнейших заклинаний и одинаково хорошо владевшие силами всех стихий.
          Силы Котайконга тоже представляли для нас опасность, хоть и не такую большую, как волшебники. Предпочитали котайконговцы действовать скрытно, используя различные ловушки: замаскированные ямы с шипами на дне, тонкие незаметные нити, при разрыве которых в противника вылетали пропитанные пыльцой фей стрелы, падали тяжёлые брёвна или шипованные металлические шары. 
         Использовали они в основном холодное оружие, у каждого имелись сюрикены, короткие мечи танто и дао, а также метательные ножи. Применялись также чо-ко-ну - многозарядные арбалеты и "огненные копья" – аналоги древнего оружия, выстреливающего раскалёнными камнями; также были и электромагнитные бомбы, вызывающие электромагнитный импульс, который выводил из строя наших роботов в радиусе поражения. Кроме того, как и предполагалось, некоторые бойцы были под воздействием наркотиков, такие солдаты были быстрее, сильнее и умнее других, отличить их можно было по радужке глаза - она имела неестественный багровый цвет.
         Наконец, наша футурийская армия. Главное наше преимущество - обилие оружия. Пистолеты, пулемёты, пистолеты-пулемёты, дробовики, штурмовые и снайперские винтовки, стреляющие обычными, зажигательными, бронебойными, разрывными, трассирующими пулями, а также пулями с вольфрамом или обеднённым ураном – всё это у Футурии было. Кроме огнестрельного у нас имелось и лучевое, в основном лазерное, и плазменное, и энергетическое, и электромагнитное оружие, а также различные огнемёты, испепеляющая потоком молний электровинтовка, замораживающая криопушка и радиационное оружие, которое на территории Фарагосы использовать запрещалось.
           Что касается роботов, с ними у нас были затруднения. Дело в том, что маги способны определённым образом влиять на них, вызывая помехи в работе, а некоторые высшие маги даже в силах контролировать их и управлять ими некоторое время, поэтому использование современных, вооружённых новейшими технологиями моделей нецелесообразно. Вместо них мы использовали старых штурмовых, созданных ещё в конце шестидесятых годов прошлого века, которых, так сказать, не жалко, принимая во внимание то, что в бою с магами и создаваемыми ими каменными глыбами, летящими прямо из-под земли, роботы долго не живут. В условиях магического воздействия наиболее эффективно использовать ручное управление роботами, чтобы убедиться, что слушаются они именно тебя; для этого у нас были специальные войска с особыми устройствами, позволяющими контролировать целые взводы несложно устроенных моделей штурмовых роботов. Если такой солдат умирал, то подчиняющиеся ему роботы отключались, но, так как все футурийские солдаты и машины подключены к одной сети, любой другой боец мог со всего КПК подключиться к одному незанятому роботу и получить контроль над ним. Не нуждались в контроле только проворные летающие дроны разных моделей и роботы-собаки - крайне быстро передвигающиеся собакоподобные роботы, предназначенные для самых разных целей - от передачи информации на поле боя до боевых; в том числе самоуничтожение при приближении к врагу.
            И наконец, футурийская бронетехника. Мы использовали колёсный транспорт - бронемашины, бронетранспортёры, а также, хотя и в незначительных количествах, мотопехоту. У нас были танки разных типов, но в основном использовались лазерные, с тремя пушками в башне с круговым вращением, которые направленным лазерным лучом срубали деревья и жгли силы противника. Вместо лазера могли стрелять и плазмой. Танки были как гусеничные, так и на трёх массивных подвижных "ногах", позволяющих перешагивать через препятствия, что делало их более мобильными.
           Важным элементом футурийской армии служили и "Рыцари пурпурного креста" - боевые пилотируемые механизмы высотой около пяти метров, представляющие собой тяжеловооружённых бронированных двуногих и в основном двуруких роботов с прозрачной капсулой в корпусе, где сидит пилот, управляющий этой машиной. Вооружены они, как правило, миниганами. Реже - холодным оружием, энергооружием и лазерами. На плечах эти машин располагались автоматические турели, поддерживающие рыцаря плотным огнём. Казалось, эти эффективные роботы - панацея, под градом пуль которой погибают все враги. Но, к сожалению, и это не спасало. Главная опасность для такой техники - маленькие незаметные гремлины, они каким-то образом очень точно чуяли, что нужно сломать, чтобы вывести её из строя. Один такой гремлин мог сломать всю электронику не одному рыцарю.
          Также в футурийской армии использовались и ТКЗЭ – тяжёлые компьютеризированные защитные экзоскелеты. Каждый такой скелет представлял собой боевой скафандр с усиленной защитой и усиленным экзоскелетом. Солдаты в ТКЗЭ могли даже ломать стены, в бою использовали пулемёты, ракетные установки, которых на них сейчас не было по известным причинам, мощное массивное холодное оружие типа кувалд или секир, а также грубую силу. Компьютеризированным экзоскелет назывался по причине наличия модулей с встроенным оружием, цели для которого выбирал компьютер.
          Тем временем сражение продолжалось, жертвы со всех сторон были огромны, вся земля окрасилась в красный кровавый цвет, и густая зелёная трава, придавленная трупами, потемнела, утонув в лужах крови.
          Частью мрачного пейзажа был и я. Весь бой проходил для меня, как одно мгновение, мной овладевал страх, но я был собран, сосредоточен, не избегал сражения и не терял самообладание. Пробираясь к Токайо, я видел, как футурийские рыцари сплошным огнём стреляли по големам, демонам и огромным каменным элементалям земли, как падали деревья, поражённые лазерами, как драконы уносили танки с поля боя, как маги уничтожали дронов огненными шарами, как кицунэ, перевоплотившись, незаметно убивали футурийцев.
           Отстреливаясь в укрытии, я заметил йокотайца, который дрожал от страха, обхватив колени; глаза его широко раскрылись, когда прямо пред ним гвардеец Они своей катаной отрубил голову котайконговцу. Невозможно передать, что он чувствовал в тот момент и что выражало его лицо, но, можно однозначно сказать, что это было нечто ужасное. Вдруг начали подходить враги. Я подбежал к нему и мгновенно включил свой генератор защитного поля, перед этим кинув электрогранату в противника. - Как тебя зовут? - спросил я у него после спасения. - Миномото Нобунага, - трепетно ответил он. - Что же, рад знакомству. - затем я посмотрел на отрубленную голову и сказал: "Представь, что это всё страшный сон, и он скоро закончится", - убеждая при этом и себя, и его.
          Вскоре помощь понадобилась и мне самому. Маги использовали против нас галлюциногены, вдохнув которые человек начинал видеть красочные видения и на несколько минут становился полностью небоеспособен. Попался на этом и я, но в нужный момент появился Димир и спас меня, защищая, пока я не пришёл в сознание. Когда я поблагодарил его, он ответил: "Не стоит, мы ведь теперь как братья". - Приятно слышать, сказал я, - береги себя. - Димир улыбнулся, одобрительно кивнул головой и побежал в самый центр сражения.
           В этот момент я увидел сражение десятка Они и известного по фото Сакумы Токугава. Члены Они были искусными бойцами, у каждого из них были чёрные пояса по разным боевым искусствам, и сейчас вооружены они были только кастетами. Началась рукопашная битва в лучших традициях футурийских боевиков. Сакума своими ударами раскидывал по разным углам всех десятерых бойцов, а около его кулаков появлялись сгустки магической энергии, придававшие ему силу. 
           После поражения Они на него напала Йоко Имагава, атакуя своим хвостообразным имплантом. Будучи мастером разных видов боевых искусств, Сакума ловко уклонялся от уколов механическим хвостом и, сконцентрировав энергию воздуха в руках, выпустил вихревой поток воздуха, тем самым отбросив Йоко к ближайшему дереву, затем он заморозил её тело ледяным лучом, оставив прикованной к земле.
          В этот момент неожиданно появился Сион, который всё остальное время где-то прятался и отсиживался, и начал героически защищать её, и даже позвал огнемётчика, чтобы он её разморозил, чем заслужил уважение и признательность со стороны Йоко. Димир, заметивший это, был в ярости.
          Вскоре прямо перед моими глазами пролетел огненный шар. Я обернулся и увидел Сакуму. - Покажи, что умеешь, футуриец, - сказал он. Токугава был полностью закрыт самурайским доспехом и вооружён катаной. У него имелись способности боевого мага, то есть он мог переносить свою энергию в оружие, придавая ему силу огня, молнии, льда, земли и многих других элементов. Он достал кусаригаму, и из неё начали сочиться искры, она посинела, и на лезвии начали появляться молнии.
          Начался бой. Я стрелял в Сакуму, но мои пули отскочили от его магического поля. Затем он начал размахивать кусаригамой, образуя шаровую молнию. Создав её, он направил этот мощный молниевый шар на меня, но я активировал защитное поле и выстоял. Вдруг я увидел рядом с собой мёртвого футурийца, а рядом с ним молниевую винтовку. Взяв её, я выстрелил, и две наши молнии столкнулись. Противостояние оружия и магии в этом случае закончилось победой оружия. Сакуму откинуло в сторону, и я, воспользовавшись случаем, кинул осколочную гранату. Увидев это, он движением руки начал поднимать перед собой широкую защитную стену из земли, надеясь, что это поможет. Но не помогло, взрыв задел его. Он встал в помятой покорёженной броне, выпустил ледяную стрелу в моё оружие, что заморозило и, следовательно, сделало его бесполезным, и попытался скрыться.
          Сакума зацепился тросом за пролетавшего мимо дрона в попытке уйти, и дрон устремился куда-то в сторону Токайо. Я, в свою очередь, с помощью кошки зацепился за другого, подключился к нему через КПК и полетел за Сакумой. Одной рукой я держался за трос, а другой держал пистолет и стрелял. Мы начали подлетать к окружённым лесом горам, в которых находился Токайо. В скором времени я попал во вражеского дрона, и Токугава упал в зелёное море деревьев и травы. Я медленно спустился вниз к нему. Он, оправившись после падения, гордо встал, выпрямился и достал катану. В мгновение ока она запылала ярким оранжевым пламенем - он направил в оружие магию огня; я тоже достал свой ремедиевый меч, лезвие которого представляло собой тонкий лазерный луч, и нацелил его на врага.
           Началась долгая схватка на мечах, во все стороны летели искры, и лезвия скользили по нашим доспехам, оставляя на них глубокие царапины. В пылу битвы мы не заметили, как подошли к невысокому обрыву. Высокий горный пейзаж окраин Токайо уходил немного ниже, и внизу на травянистом ковре стояла небольшая хижина, окружённая бамбуком и ещё не зацветшей сакурой. Я пытался скинуть Сакуму вниз, но он, наоборот, отводил меня от обрыва. Тогда решительным движением меча он ударил меня в голову, клинок застрял в шлеме, и пыльца фей начала разъедать мой шлем. Я поспешно снял его. - Жаль, - сказал Сакума, увидев моё лицо, - ты ещё очень молод, - и с этими словами приготовился нанести последний добивающий удар. Но я увернулся. Увернулся и контратаковал, почти полностью снеся лазерным мечом лицевую часть его шлема. Затем я собрал всю свою силу и силу экзоскелета и нанёс Сакуме мощнейший удар рукой, от которого он упал и полетел вниз по обрыву.
          Я уже чувствовал сладкий вкус победы и думал о том, как меня встретят футурийцы, узнав, что я убил Сакуму Токугава. Я осторожно спустился за ним и увидел, как он, уже не в состоянии сражаться, ползёт к этой хижине внизу, притом делая это как бы неосознанно, инстинктивно. В скором времени он дополз до открытой двери. Я уже победоносно достал свой пистолет, как вдруг на меня набросилась женщина в кимоно, вооружённая нагинатой. Я одним взмахом своего меча разрубил нагинату напополам и откинул женщину в коридор дома. Тем временем Сакума уже больше не мог ползти и остановился, сняв свой разрубленный шлем; к нему подбежали эта женщина и два ребёнка и начали плакать и обнимать его. Вдруг я обратил внимание на портрет с подписью в одной из комнат, я осмотрел его повнимательнее, и оказалось, что эти люди - семья Сакумы, двое детей и жена. В тот момент моя рука с пистолетом была направлена на них, они смотрели на меня с невообразимым ужасом и боялись даже шевельнуться в моём присутствии.
         И тут я увидел на пистолете отцовскую надпись... Семья... Сила... Честь... Милосердие... Всего лишь одно движение пальцем отделяло меня от полного крушения всех наставлений моего отца, которые я обещал ему соблюдать. Но ведь, с другой стороны, меня самого убьют, посчитав предателем, если я не выстрелю. Разум требовал от меня спустить курок, а сердце строго запрещало мне это делать. Удивительно для футурийца, но чувства победили.
         - Да что же я делаю? - подумал вдруг я. - Зачем это всё? Что плохого сделали эти люди? Неужели я просто так возьму и убью их? Просто убью этих детей? Нет... Я не могу... Пошло всё к чёрту! - Я убрал пистолет и дал им свою аптечку, объяснив Сакуме, как ей пользоваться; они посмотрели на меня в крайней степени удивлённо, и я решительно сказал: 
        - Прячьтесь, уходите отсюда немедленно, скоро здесь будут футурийцы, которые точно вас не пощадят. Сакума, защищай свою семью, слышишь, и больше никогда не возвращайся на войну, увижу на передовой с мечом в руке - не буду так благосклонен, - Сакума не сказал ни слова, но по его лицу, выражающему глубочайшую благодарность, уважение и признательность, всё было понятно. Он встал на колено и вручил мне свою катану. Я молча взял её. Затем он с женой и детьми тихо вышли из дома. Я, вспоминая свою семью, нежным печальным взглядом проводил семью Токугава, уходящую в горы вдаль от Токайо, и взял оставленный сломанный шлем Сакумы в качестве доказательства его смерти. Уже вдалеке Сакума обернулся и посмотрел на меня, я посмотрел на него. Он постоял недолго, кивнул головой и, как мне показалось, даже улыбнулся, и скрылся за горизонтом. Как я ни старался, но у меня улыбнуться не получалось.
             Тем временем сражение уже подходило к концу, Футурия победила. По горным тропам я добрался до самого центра Токайо, где уже хозяйничали футурийцы, ведя вереницы пленных солдат Котайконга или расстреливая оставшихся магов.
             Начался дождь, и среди традиционных йокотайских домиков Токайо начал выступать лёгкий туман. Город был покрыт густой высокой травой и сакурой, которая так и не зацвела. Окружён Токайо был горами, но от него шли две широкие лесные дороги - одна к озеру, другая - в лес и на футурийскую территорию, откуда мы и пришли в начале боя.
             Жители города сдались практически без боя. Дело в том, что ФАСО использовало инфразвук, который негативно влиял на людей, вызывая депрессию, состояние тревоги, отчаяния и подавленности. Но этого показалось мало. ФАСО незаметно расставило на улицах и даже в некоторых домах генераторы озона, выпускавшие вредный для человека озон в больших количествах.
            Я добрался до центральной площади Токайо. Её мокрые камни побагровели от капель дождя и пролитой на ней крови, что особенно подчёркивалось ярко-красным зданием рядом с ней. На площади я встретился с Димиром и Йоко. -Вот, - сказал я сердито, Сакума мёртв, - и показал шлем и катану. Последнее мне разрешили оставить как трофей.
          За его убийство я удостоился высокой похвалы, и все стали уважать меня, в то время как мне было стыдно. Высокой оценкой своих боевых качеств также был награждён и Сион, помогший Йоко вырваться из ледяного плена Токугавы. Димир был в ярости от этого. Когда он рисковал собой на передовой, Сион прятался за каждым камнем, а вылезал только тогда, когда увидит кого-то рангом повыше. Тогда-то он и проявлял себя во всей красе, только такими методами он и смог отличиться.
          Все радовались победе и уже начали праздновать, как вдруг на площадь пришёл какой-то солдат, ведущий за собой пленника. Пленника посадили на колени и подняли его голову, сосредоточив на нём всё внимание. Это был Азорн. Он весь дрожал от страха, и добрые глаза его, полные ужаса и отчаяния, предчувствуя смерть, излучали беспомощность и вялую надежду на спасение. В голове его проносились образы его картин и той умирающей красоты, которую он так хотел принести в мир, где её так не хватает. 
          После доклада о произошедшей ситуации Йоко сказала: - Этот человек бежал с поля боя! Он дезертир. Согласно футурийским законам мы имеем право казнить его прямо на месте. Кто возьмёт его убийство на себя?
           Никто не отреагировал. Не похоже, что кому-то было его жалко, скорее всего, всем было просто всё равно, всё равно на его жизнь.
           - Ну что ж, - продолжила Йоко, - раз так, то его будут судить. А поскольку перед задержанием он был замечен в общении с лицом эльфийской расы, скорее всего, его ждёт допрос. Очень жёсткий допрос…
           Все мы знали, что это значит. Это значит, что его будут пытать и в конечном итоге сломают и физически, и психологически. Вдруг к Йоко вышел доброволец. Это был Димир. Быстрыми шагами он подошёл к Азорну, достал оружие и прицелился в него. Я не ожидал такого, я был в шоковом состоянии, отчего пересчитал замечать всё происходящее вокруг. Я не видел глаза и лицо Димира, но мне показалось, что сквозь стену хладнокровия проглядывало сочувствие к Азорну… Или это я сам убеждал себя в этом? Раздался выстрел.
          - Молодец, солдат. – сказала Йоко Имагава. - Тебя ждёт великое будущее. Всю Футурию ждёт великое будущее!
          Димир не ответил ни слова и, отвернувшись, быстрыми шагами ушёл вдаль. Йоко и другие солдаты спокойно ушли веселиться и гулять, оставив бездыханное тело Азорна лежать в луже крови в центре площади… 




Глава VII
            
          В оцепенении я стоял над трупом Азорна. - Что тут случилось? Как это произошло? Как мы могли допустить это? - думал я, и посмотрел на некогда зелёную природу, которая сейчас стала тёмно-синей, но с бардовой кровавой росой, выступившей на густой траве. Прямо передо мной лежали сотни мёртвых киборгов, спектрумов, футурийцев, фарагоссцев, котайконговцев. Все они, так ожесточённо сражавшиеся с друг другом за свои убеждения, теперь обрели покой... Все мертвы, все лежат друг с другом вместе, теперь они больше не враги, теперь они на одной стороне... Но почему для этого нужно было умирать?
         Разве большинство павших солдат были плохими людьми? В мирное время запрещено убивать даже тех, кто, возможно, этого заслуживает. Но почему на войне мы убиваем просто так? Просто идём убивать тех, кому точно так же сказали идти убивать нас. Как же бессмысленно...
           А эти люди, футурийцы, почему они так черствы и холодны? При виде всех этих трупов у них не возникает ни чувств, ни эмоций. Они спокойно проходят мимо них, как будто всё это нормально, в порядке вещей... Как говорил Фардус, в эру роботов люди сами стали, как роботы... Эти умные шлемы с миникартами, маги, драконы сделали эту войну похожей на видеоигру, и каждый чувствовал себя будто в игре, но не из-за этого футурийцы стали так жестоки. Они забыли, что такое человечность, потому что людей со временем становится всё меньше.
         Даже та медсестра, которая напоминала мне Аделизу, осталась безразлична к этому морю из трупов. Как же мне стало стыдно, что я сравнивал её с Аделаизой! Если бы Аделаиза была рядом, то я бы непременно извинился перед ней за такое сравнение. Моя Аделаиза бы такого не выдержала, она бы рыдала при виде такого количества умерших, она бы ни звука не смогла произнести от такого шока. А медсестра не проронила ни слезинки. А читала при этом много... Оставила остатки своих чувств на страницах книг и так и не применила в жизни.
           Зато какая волна чувств захлестнула меня! Я вспомнил и дом, и семью, и Аделаизу. Как же я раньше не понимал? Но понял только сейчас, как сильно её люблю, как она дорога мне! Мне захотелось видеть её, попросить прощение за всё и никогда не отпускать. Вспомнил я и родителей, и родной Эпрогас. Как я же разозлился на себя, когда вспомнил свои слова за день перед отправкой в армию: " Скучно... Эпрогас надоел мне... " Но теперь я был готов всё, что угодно, чтобы снова вернуться туда, чтобы всё было так, как было до войны. Мне захотелось начать жить, именно жить!
           Дождь кончился, и я решил пройтись до озера близ Токайо. Дойдя до него, я сел у берега, осмысливая и анализируя всё, что произошло со мной за последние сутки, и уставился на прекрасную тихую гладь озера, в которой отражалось вечернее фиолетовое небо, казавшееся от этого бесконечным. Вдруг я услышал чьи-то шаги, рядом со мной сел Сион.
           - Зачем ты смотришь на воду? - спросил он. Я не мог ему ответить, я был в замешательстве, я просто не мог понять, как он так легко переживает смерть брата, как и не мог понять готового на всё ради Футурии Димира, хладнокровно убившего Азорна.
           - Хватит здесь сидеть, - повторил он, - ты тратишь впустую время, занялся бы чем-нибудь полезным. Сидеть и смотреть просто так на воду неразумно и глупо. - Тут я не выдержал:
           - Как же ты надоел! - разозлился я. - У тебя брат умер, прямо перед твоими глазами пали десятки футурийцев, но ты всё равно рационален и спокоен! Где твоя человечность? Где твои чувства? Для тебя любовь, честь, долг - всё вздор. Чем ты вообще отличаешься от тех трупов, кроме как способностью дышать, есть и говорить? Где твоя нравственность?
           Сион задумался и так и не ответил мне. Повисла тишина.
          - Скажи мне... - Снова начал я. - Почему во время боя ты высовывался из укрытия и подставлялся под огонь врага только в присутствии Йоко Имагава?
         - Я человек прямой, - ответил он с особенным воодушевлением, - и не скрываю, что хочу добиться большего, чем имею сейчас, у меня есть амбиции, и я готов на что угодно ради них. Но войну я шёл именно для того, чтобы прославиться, совершать подвиги, выигрывать сражения, чтобы получить несметное количество наград, чтобы стать героем этой войны и её символом. Тогда я, именно и только я прославлюсь и стану знаменитым. А этого любой хочет. Поэтому я и иду в бой только, когда командование видит, чтобы меня увидели и выделили среди остальных, как было сегодня. Я открыто говорю это и не считаю чем-то постыдным; вот я воевать не обязан, я делаю это не по собственной воле, а для страны и государства. Если я служу стране и отстаиваю её интересы, то почему бы и ей не послужить мне? Я получаю славу, а государство взамен получает боеспособного солдата, который сегодня даже спас далеко не последнего человека в армии. Это разумно, это прибыльный, деловой подход.
        - Разум, прибыль, амбиции... А ты хоть делал что-нибудь для души, что-нибудь иррациональное? Ты вообще допускаешь, что не всё можно объяснить только разумом? Сион, а во что ты вообще веришь?
       - Я ни во что не верю, я либо знаю, либо нет. Знание и вера - противоположные вещи. Если ты и так знаешь, то зачем нужно верить? Как можно слепо верить, если точно не знаешь?
      - Остановись, - сказал я, видя, что разговор движется в сторону сухих занудных рассуждений и рационального тупика. - Ты не понял. Повторю. Скажи, во что ты веришь, есть ли что-то нематериальное, что руководит тобой, движет при принятии решений, что делает твою жизнь особенной и наполненной смыслом, что-то, ради чего ты живёшь и за что не боишься умереть. Например, у кого-то это любовь, у кого-то Родина, у кого-то справедливость. А что у тебя? Что?
      Как мне показалось, после моих выразительных слов и живых эмоций прочная скорлупа души Сиона, закрытой даже для него, дала маленькую трещину.
       - Знаешь, - заговорил он, - я, может быть, и хотел бы верить, да только не во что. Вот во что? Патриотизм, Родина, идеалы Футурии - точно уж не в это, в это я поверить никак не могу. Обижайся или нет, но Димир - идиот, я не понимаю, как можно отдавать жизнь за своё "отечество". Это понятие придумано государством специально для управления людьми. Почему я должен помнить и чтить память своих предков, знать историю своей страны, если я не выбирал, где родиться. Я не выбирал страну, и страна не выбирала меня, нас свела обыкновенная случайность.Тогда почему у меня должны быть обязательства перед ней? Также и с войной. Почему я должен стрелять в тех, кто мне ничего не сделал, только потому, что так указало мне моё государство? Можно было бы это простить и отдать свой "долг" Родине, если бы государство хорошо справлялось со своей главной задачей - обеспечить комфортную жизнь каждому гражданину, будь то Футурия или какая-нибудь другая страна.
       Но что мы видим? Мы видим мой родной рабочий город и видим Эпрогас. Нужно ли что-то объяснять? Пока одни живут в грязи и нищете, еле сводя концы с концами, и целый день работают, другие наслаждаются своими компьютеризированными умными домами и тратят почти всё своё богатство на развлечения, бессмысленно пропивая деньги в Ночном районе или тратя на глупое потребительство, такое как бесконечный шопинг. Особенно самый богатый слой общества, у которого цены за одну бутылку вина в сотни раз превышают годовую зарплату какого-нибудь шахтёра, вместо которого в целях экономии не удосужились поставить какого-нибудь робота. Ведь робот нужен на фронте, и неважно, что какой-нибудь маг его уничтожит за пару движений своим посохом. И притом жалуются на власть именно те, кто богаче, самые бедные, которые банально борются за выживание, подавлены и молчат. А богатые, что бы ни говорили, думают только о наполнении своих карманов. Как цинично... Ну и как тут поверить в справедливость, в человечность? Как я могу любить такую Родину?
       А что любовь? Какая тут может быть любовь, когда самое важное для людей - деньги? Я по своей сестре знаю - вышла замуж без любви, по расчёту, разбогатела и теперь позабыла даже о своей семье, как будто нас никогда и не было! Любовь им чужда, все женщины ищут влиятельных и богатых, они не хотят ничего делать, хотят существовать за счёт мужчины, а особенно красивые. Вот даже у природы нет справедливости, кому-то она дарит сногсшибательную красоту, а кому-то - внешность отталкивающую и непривлекательную. Ты когда-нибудь думал, почему красивые женщины, как правило, стервозны, а страшненькие, наоборот, милы и обходительны? По-моему, ответ очевиден: они хотят хоть как-то компенсировать недостатки своей внешности, когда как красивым это ненужно; но цели всё равно у них одинаково корыстны и меркантильны. Вот и весь вопрос о любви.
         - Не знаю, может, во мне заиграла моя кровь, в которой течёт классовая ненависть, - продолжал он спокойнее, - может, я и наговорил чего-то лишнего сгоряча, но поверить в справедливость, в любовь, да и во всё остальное я не могу, так как слишком чётко вижу в жизни совершенно противоположное. Оттого ещё больше злюсь и сильнее их отрицаю.
        - Сион, вера - это твой чувственный выбор, не пытайся прийти к ней рациональным путём. Попробуй отключить разум. А если не знаешь, во что верить... Вот, - сказал я, достав и показав ему свой пистолет, - постарайся поверить в добро и в эти четыре слова: семья, сила, честь, милосердие. Они уже помогли мне, и тебе помогут.
       - Ну что ж, я постараюсь... - сказал он задумчиво, но с нотой недоверия, и после небольшой паузы добавил, - я прямо сейчас пойду к брату и прощусь с ним, как следует, вспомню все наши лучшие моменты, попробую найти причину, по которой мы были так далеки. Мы почти не общались, потому что не понимали друг друга, но всё-таки мы братья. Он такой необычный, возвышенный, как ты, а я... такой... такой, как все, как все футурийцы, что уж скрывать! Спасибо тебе за всё, Никеос.
          С этими словами он ушёл. Я остался сидеть и так и не мог понять, удалось ли мне пробудить его душу. Думаю, я смог дать начало этому процессу, но довести его до конца могут только сам Сион и его желание.
          Всё-таки всё чаще я вспоминаю Фардуса Вайфаира. Видимо, рациональное начало уже почти уничтожило чувственное; то, чего он боялся, наступило. Теперь я понял смысл его фразы: "Бог мёртв, но мы можем его воскресить". Ведь Бог - это не разум, это вера, это наше чувственное начало. У людей нет Бога, Бога как средоточия добра и морали, в которую люди должны верить, а вера, как я объяснял Сиону, - это то, что движет тобой и наполняет жизнь смыслом. Футурийцы её утратили... Она утонула в безжизненном компьютерном рационализме, в котором не осталось ничего иррационального, больше нет ни доброты, ни любви, ни какой-то высшей цели существования; люди инфантильны, они живут просто так, вместе с верой утонуло и всё, присущее человеческой душе, все чувства, все стремления и амбиции, направленные не на себя, а на улучшение всего мира, у людей нет высших идеалов, они не хотят ни за что бороться, кроме как за себя, у них нет своего Бога. Но сегодня, сегодня я попробовал воскресить Бога в Сионе.
             А я всё сидел... Сидел и наблюдал за природой: алый шар солнца, подобно срубленной голове, медленно катился вниз за горизонт, унося с собой этот день и неся новый. Всё небо озарилось феерично красивым оранжевым цветом, и после дождя на нём выступила такая редкая и такая красивая двойная радуга с пролетающими над ней золотыми облаками. Меня переполняли восторг и удивление. Я не мог представить себе такой красоты. Но и этого природе показалось мало. Случилось, казалось, нечто, если не невозможное, то внезапное. Зацвела сакура... И как это было прекрасно! Её розовые лепестки вместе со свежими элегантными коричневыми стволами идеально дополняли весь сложившийся пейзаж.
             Я наслаждался природой, пока вдруг не увидел на зелёно-оранжевой траве, отражающей закат, чёрно-красные трупы, а на этих трупах - те самые розовые нежные воздушные лепестки сакуры. Как же так может быть? На этих уже привлёкших внимание мух отвратительных серых трупах, многие из которых с глубочайшими ранами и даже вспоротыми животами, лежат такие молодые, чистые и невинные лепестки. Как такое возможно! Что же это? Издёвка над людскими смертями или попытка природы утешить живых? Я всё бродил и думал, как это объяснить, но так и не додумался.
           Вскоре наступила ночь. Тьма рассыпала миллионы белых точек-звёзд по чёрному небу, на которых я долго и жадно любовался. Но пора было спать, хотя я и был уверен, что заснуть у меня не получится, и в этом я, как выяснилось, не ошибся.
          Шла уже вторая половина ночи, но уснуть я так и не мог. Вдруг я услышал доносящийся откуда-то со стороны леса протяжный истошный вопль. Я был уверен, что кроме меня его никто не слышит, иначе все бы сразу проснулись и, вооружившись, начали прочёсывать местность в поисках врагов. Однако этого не случилось. Пока все спали, я всё-таки решил рискнуть и отправиться на поиски источника этого звука.
          Пройдя по улицам Токайо около домов, которые были заняты футурийцами в качестве ночлега, я вышел в лес, где продолжил идти на звук. Всю дорогу я видел перед собой кровавые следы, которые, видимо, показывали мне дорогу. В скором времени я узнал, кто кричал. Это была бледнокожая светловолосая молодая девушка в лёгком белом платье. Она сидела около тихого небольшого пруда, спрятанного за тяжелыми, свисающими ветками старых йокотайских деревьев.
         - Кто ты? Что ты здесь делаешь? - спросил я, присев рядом с ней.
        - Я здесь, возможно, за тобой, - ответила она, повернувшись лицом ко мне, высоким ласковым голосом. Её белые глаза без зрачков, казавшиеся при этом добрыми, и временами текущие из глаз кровавые слёзы, которые, хоть и пугали, но не отталкивали, гармонично смотрелись на фоне белоснежного лица, а на её плече сидело маленькое лохматое существо с красной шерстью, большими ушами и острыми окровавленными зубами. - У меня есть много имён, - продолжила она, - но в вашем мире меня называют Банши, а этот зверёк - вирика, мой питомец. Я из другого мира, мира мёртвых.
        Этот мир - Пустота. Туда попадают души умерших, там они вынуждены блуждать сквозь бледный туман своих мыслей и воспоминаний, заново проживая своё прошлое и свои ошибки. Это место тишины и безмолвия, где каждый может оценить свою жизнь и подвести её итог. Кроме душ этот мир населён демонами, демонами Пустоты. Они являются воплощением страхов и пороков людей или, наоборот, удовольствий. Но цель у всех одна: заманить в пустоту живого человека и питаться его энергией, пока он не погибнет. Живые могут попасть в Пустоту в момент внутренних страданий и тяжёлых жизненных ситуаций, но, в отличие от мёртвых, они могут выбраться оттуда. Не все обитатели Пустоты злы, есть и те, которые помогают людям. Например, я. Своим криком я предупреждаю живых существ.
        - И о чём же? - спросил я.
        - О смерти, о чём же ещё... Те, кто слышат мой крик, в скором времени обречены на смерть. Ты его слышал? Ах да! Конечно слышал, иначе бы не пришёл. Ох! Что же вы люди делаете? Ты ведь ещё так молод! Так жаль! - сказала она эмоционально и начала плакать кровавыми слезами, положив голову мне на плечо.
       - То есть получается, что меня скоро убьют?
       - А? Нет... нет. Необязательно. Это ещё ничего не значит, всё ещё можно изменить! К тому же, смерть ведь далеко не всегда может быть физической. Умереть можно по-разному. Под смертью можно подразумевать крушение старого мировоззрения, смерть старых порядков и старого восприятия мира, когда человек перестаёт быть прежним собой и становится новым, это процесс перерождения человека, но, чтобы родился новый, старый умирает. Перерождение может быть начато самим человеком, а может и окружающей его средой. Такая смерть может изменить и в лучшую сторону, но, к сожалению, и в худшую тоже. Как например, смерть нравственная и душевная, влекущая за собой разложение человека.
           Умереть, то есть перестать существовать, можно и по отношению к отдельно взятым личностям. Это происходит, когда они тебя "хоронят" в своей памяти и в своём сознании, не желают о тебе думать, слышать, видеть и знать тебя. Такая смерть может быть ещё глобальнее, в масштабах целой страны или целого народа, когда тебя неожиданно признаёт врагом твоя же страна.
           - И что будет со мной? - спросил я.
           - Что-то из этого, а, может быть, и всё вместе. Кто же знает? Но если ты знаешь, к чему готовиться, постарайся избежать своей смерти... Ну вот, я тебя предупредила. - Она встала и тяжело вздохнула. - Было приятно поговорить, я буду приглядывать за тобой! Жаль, но мне нужно идти. Во времена войн у меня всегда так много работы...
          С этими словами Банши испарилась столь же внезапно и неожиданно, как и появилась. Я не знал, что и думать по поводу её слов. Это было так странно... так непонятно. Я решил, что стоит подумать над этим завтра, а сегодня, ввиду того, что я не спал всю ночь, нужно всё-таки попытаться заснуть. На обратном пути я снова оглядел ещё лежавшие на сырой земле трупы: " Ну что же, похоже, скоро и я к вам присоединюсь",- подумал я.
          Возвращаясь по кратчайшей дороге, я увидел большой красный дом, стоявший на главной площади Токайо. Теперь, когда сакура зацвела и всё засыпало чудесными розовыми лепестками, и на площади, и около дома царила созидательная атмосфера спокойствия и умиротворённости. - Разве можно убивать, - рассуждал я, - когда существует такая великая красота? Где же она была раньше? Она могла бы предотвратить многие смерти, ведь, когда расцветает природа, всё дурное в человеке умирает, меркнет перед чистой трогающей за душу красотой. Видя всё это, люди не смогли бы воевать. Хотя... О чём я вообще говорю? Как наивно и сентиментально! Природа не влияет ни на что, она ничего бы не изменила.
          Проходя мимо одного из окон, я заметил свет от камина. Я не смог удержаться от того, чтобы узнать, кто тоже не спит, и подсмотрел, что происходит внутри дома. А внутри сидел Кондур, задумчиво уставившийся на огонь в камине. Сидел он долго, но вдруг дверь в комнату скрипнула. Вошёл Манн Бенинг. Он, выпрямившись, по-армейски поприветствовал генерала.
         - Не нужно субординации, - ответил генерал, - мы не на фронте. Присаживайся, - сказал Кондур, придвигая стул. Полковник сел. - Я хотел поговорить о прошедшем бое. Что же это такое... Футурия столько денег тратит на вооружение каждого солдата, но какой в этом смысл, если многие солдаты и офицеры не хотят сражаться, а некоторые даже бегут с поля боя? Йоко меня сегодня удивила своими высказываниями о том рядовом, кажется, Сионе, отмечая его "боевые заслуги". Ну да, прятался, как крыса, как и многие другие, а в нужный момент вылез и помог; а она поощряет это. Дура! Добровольцы из Эпрогаса и Йокато приехали сюда исключительно в своих целях, потому что за страну сражаться, по их мнению, стыдно, они говорят, что государство их использует, что армия - сборище идиотов с промытыми мозгами, что вообще воин в нашем прогрессивном веке быть не должно.
          С последним, возможно, ещё можно согласиться, ведь в начале Эристанской войны нам обещали, что эта война станет последней для футурийцев, в следующей будут воевать только роботы, ни один человек не погибнет. А что мы видим? Без комментариев... Что ж тут сказать? Человечество всегда было склонно переоценивать темпы своего прогресса.
         Но вот с остальным согласиться никак нельзя. Я всё представляю ситуацию: одним тёплым июньским утром футурийцы спокойно спят, и вдруг кто-то без объявления войны начинает атомную бомбардировку, которая сносит половину Эпрогаса, а вторую половину, в том числе их родителей, расстреливают вражеские солдаты. И что же выжившие? Всё так же будут говорить о том, что в армии одни идиоты и что войны ведутся исключительно в интересах государства? Вряд ли. Пойдут воевать в первых рядах. Вооружённые силы совершат огромный прорыв, если армия в сознании граждан перестанет быть оружием в руках государства и станет защитником простого народа. Для этого нужно вести правильную пропаганду и правильно объяснять людям, за что мы воюем, что мы воюем исключительно в интересах обычных футурийцев. В рамках этой войны сделать такое будет очень непросто, учитывая ещё и исторический уровень развития общества в развитых городах, при котором к традиционной военной пропоганде уже мало кто восприимчив. К тому же, как можно говорить о защите народа, если даже в тексте присяги упор делается, в первую очередь, на повиновение начальству и беспрекословное подчинение законам страны.
          Повисла тишина.
          - К чему-то всё это приведёт... - сказал Бенинг. - К чему-то нехорошему. Знаешь, я иногда думаю, что к чёрту всё это, всю эту войну. Порой мне кажется, что лучше сбросить бомбы на Фарагосу и сровнять её с землёй. Этот императорский приказ, запрещающий уничтожать природу Фарагосы, бесполезен. Всё равно у футурийцев не получится долго использовать природные ресурсы этой страны, но так мы хоть сохраним жизнь многим людям. А пока эта война идёт, я уверен, что когда-нибудь нам придётся сделать выбор между приказом и сохранением человеческих жизней. Обязательно придётся.
          - И что же вы выберете, полковник? - спросил Кондур.
          - Людей, - гордо ответил Манн, - однозначно людей. - Он сказал это таким голосом и с таким взглядом, что я проникся к нему почтеннейшим уважением, его авторитет в моих глазах мгновенно возрос.
          - Похвально. Только не переусердствуйте, дайте каждому побывать в настоящем бою, прочувствовать атмосферу войны.
          - Но зачем же? В войне нет ничего хорошего, она ужасна; чем меньше людей почувствует эту атмосферу, тем лучше.
          - Вопрос этот спорный, - начал своё рассуждение Кондур, - я много думал над этим, думал над тем, какая есть польза простому человеку от войны. И вот, что я думаю: людям войны нужны. Да, к сожалению, это так. Дело в том, что люди - хищники, поэтому они хотят крови, у них есть естественная потребность в насилии, а войны позволяют эти потребности удовлетворить, выпустить пар. Всё чаще говорят об упадке нравственности в обществе, но случилось так потому, что войн давно не было, поистине всенародных войн, коей Эристанскую при всём желании сделать не удалось. Не имея возможности "выпустить пар", в людях начинают копиться злость и раздражение, которые выражаются в агрессии и враждебности друг к другу, что особенно заметно сейчас в мирной жизни. А на войне и особенно после войны приходит переосмысление. Вся агрессия уходит в прошлое и появляются только светлые чувства и любовь, любовь к жизни и человечеству, люди становятся добрее друг к другу и больше дорожат друг другом. Война напоминает человеку, как важно не забывать про человечность... Правда, с поколениями её эффект утрачивается, и тогда людям нужна новая.
            Кроме того, война напоминает о ценности жизни. Ведь как живут люди? Они всё чего-то ждут от будущего, строят планы и постоянно думают, как создать себе идеальные условия, чтобы не существовать, а жить в своё удовольствие. А в результате, в погоне за счастьем, начать жить мало кто успевает. Война же помогает осознать, как важно проживать каждый момент, потому что следующий может уже не наступить; и только тогда человек начинает по-настоящему ценить всё, что у него есть, тогда он понимает, насколько он счастлив... Вернее, мог бы быть счастлив, если бы не было войны.
           И генерал, и полковник замолчали, распластавшись на мягких красных креслах с ножками в форме драконов, и каминный огонь уже почти перестал освещать тихую комнату. Я тоже решил, наконец, вернуться в свою кровать и поспать. Однако всё оставшееся до утра время я только думал, думал обо всём, что случилось со мной, и как это повлияет на меня.
          Вскоре объявили команду "подъём". Этим утром проснулись все, кроме одного. Кроме Сиона... Он остался лежать рядом с братом, а в спину его были воткнуты саи, которыми, видимо, его убил кто-то выживший из Котайконга...


Глава VIII
         
        Бой за боем футурийская армия захватывала оставшуюся часть Восточного Йокотая. Таких масштабных битв больше не было, сопротивления мы встречали всё меньше; маги, видимо, решили сконцентрироваться на защите других регионов Фарагосы, а организованные силы Котайконга отступили. Вскоре весь Йокотай перешёл под контроль Футурии. Вдохновлённые победами, футурийцы решили направить все свои силы к столице Фарагосы. Все думали, что это будет лёгкая и быстрая победа. Но не тут-то было...
        Пройти дальше Йокотая нам мешала так называемая линия Данукера. Данукер - это фарагосский генерал, известный как величайший некромант и маг тьмы, обладающий такой силой, что смог создать огромную магическую стену, простирающуюся от крайнего севера к самому югу, отсекающую Йокотай и находящиеся рядом с ним области от остальной Фарагосы, с целью воспрепятствовать дальнейшему продвижению войск Футурии.
        Эта линия представляла собой густой плотный туман, похожий на непрерывное чёрное полотно, как будто сотканное из тьмы. Существу, не обладавшему магией, она не давала пройти, поэтому ни один футуриец не смог пробраться на другую сторону Фарагосы. Кроме того, из тумана постоянно выходили атаковавшие нас элементали тьмы; а люди, подошедшие к линии слишком близко, превращались в нежить. Сам я не видел, но очевидцы описывают эти "атаки мертвецов" как нечто в крайней степени ужасное: толпы скелетов, гниющих зомби, ещё недавно являвшихся людьми, и сияющих призраков, одетых в футурийскую форму, со стонами и криками бросались на солдат. Призраки хладнокровно душили футурийев, а зомби пожирали их с дикой звериной жестокостью. Тем не менее, учитывая футурийский арсенал, такой уж серьёзной угрозы они не представляли, особенно скелеты; однако эти существа влияли на бойцов психологически - немногие могли преодолеть свой страх.
         Чуть южнее Йокотая, где туман был не таким плотным, солдаты видели, что находится по другую сторону от линии Данукера. Там располагалась другая область Фарагосы – Выжженный Лес.
         Это место представляет собой огромный тёмный лес с оранжевым небом, с сухой потрескавшейся землёй и чёрными стволами деревьев. В этом странном месте трава, кусты и деревья вот уже не одно столетие горят вечным огнём, но при этом полностью не сгорают. Почему это происходит, наука объяснить не в состоянии; видимо, дело в магии. В этой же области растёт так называемое Адское Дерево, плоды которого придают всем, кто их съест, демоническую силу. Поэтому около Йокотая с футурийцами яростно сражались ещё и безжалостные «одержимые» - маги с красными глазами, пылающие адским пламенем. Им также помогали огненные элементали, горящие древенги и разные животные.
         Во избежание полной деморализации солдат и с пониманием бесполезности продолжения боёв у линии было логично предложено как-нибудь её обойти. Сделать это можно двумя способами: с юга или с севера. Северные горы пугали неизведанностью и крайне низкой температурой, в отличие от тёплого южного Кирибийского моря, из которого есть выход в Южный океан. Наш план был прост: захватить побережье, с помощью флота взять контроль над Кирибийским морем, оплыть линию и высадиться уже на другой половине Фарагосы. Так мы и решили поступить...
        И вот шли дни и недели, я продолжал воевать и продвигался с армией на юг. С момента первого боя и смерти Азорна и Сиона прошло уже примерно полтора месяца. Димир совершенно не изменился за это время. А изменился ли я, я понять не мог.
        В один прекрасный день мы всё же прибыли к месту назначения - к Кирибийским островам. Перед нами предстали тропики: влажные густые заросли тропического леса, пальмы и песок, покрывающий многочисленные острова, затерявшиеся в голубой глади тёплого моря. В этом месте царила особая атмосфера прошлого, дух колонизаторства и пиратства, расцветшего здесь четыреста лет назад; казалось, что на каждом острове можно найти клад или оставленный каким-нибудь пиратом тайник с запасами рома. Глядя на воду, я представлял силуэты шумных от матросских песен кораблей, быстро плывущих между песчаными островами.
         Сине-зелёно-коричневую гамму Кирибийского побережья нарушал небольшой портовый серо-чёрный город Анкрюс, построенный в средневековом стиле. Этот город был построен в середине восемнадцатого века Боунрогом -государством, имевшим здесь колонии около четырёхсот лет назад. В Боунроге обитали нежить, порождения тьмы и грозные некроманты. Мощная армия из тысяч скелетов и вурдалаков успешно воевала на Кирибийском побережье, однако в девятнадцатом веке была полностью разгромлена силами фарагосских волшебников, после чего Боунрог вошёл в состав Фарагосы.
         В самом центре Анкрюса находился высокий остроугольный готический замок, никак не сочетавшийся с окружавшими его тропиками, пальмами и морем. С его тёмной верхушки открывался вид на море и на стоявшего где-то посередине морской глади каменного стража этих мест - огромного лестригона.
         В этом замке жили несколько правителей Боунрога, а правители Боунрога, как известно, сильнейшие некроманты. Присутствие здесь таких сильных тёмных магов не могло пройти бесследно. Их наследие - энергия тьмы, буквально пропитывавшая этот город, из-за которой Анкрюс кишел полчищами нежити и ордами скелетов, уничтожавшими любого, кто подходил к городу или к замку. Футурию это не устраивало, и Анкрюс приказали зачистить. Целью футурийской армии был захват этого города и всего побережья, оттуда планировалось начать уничтожения нашего главного подводного врага - атлантов.
         В самой глубокой части моря, где стоит лестригон, располагается город Атлантида, в котором обитает малочисленная цивилизация атлантов - людей-рыб, живущих под водой. Они топили наши корабли каким-то странным магическим лучом, исходящим из сети подводных тоннелей на дне, поэтому, чтобы футурийский флот доплыл до нужного берега, необходимо было от него избавиться.
         Ввиду удалённости от центра Фарагосы магическое поле существенно ослабло, и здесь мы могли использовать ракетное оружие. Ракетные установки снова вошли в комплектацию ТКЗЭ и боевых самолётов.
         Мы приготовились к бою и пошли в атаку. Сопротивление было представлено в основном туземными индейскими племенами зверолордов, управляющих местными животными, и шаманов, призывающих духов и элементалей себе на помощь. И те, и другие были первобытно одеты и примитивно вооружены, воюя в перьях птиц и шкурах зверей, используя копья, луки, пращу и посохи. У них даже не было магических кристаллов, отражающих боеприпасы, поэтому против лазерной винтовки с гранатомётом шансов ни у кого не было. Битва в этих джунглях напоминала колониальные войны прошлого, когда сверхразвитые державы покоряли неразвитые народы. Казалось, что это сражение закончится быстро. Вскоре мы, наконец, разобрались с туземцами, поймали представителей кирибийской фауны в клетки и стремительно направились на Анкрюс.
          В Анкрюсе нас встретили толпы нежити, а в их главе стоял кентавр; нижняя его часть была представлена вытянутым чёрным лошадиным корпусом, а верхняя - скелетом с длинными острыми рогами. Футурийцев и это не пугало. Бойцы в ТКЗЭ, броню которых не могли прокусить зомби, стройным рядом пошли по городу, уничтожая всю нежить шквальным пулемётным огнём и ракетными залпами. Вскоре никого из врагов не осталось, Анкрюс быстро пал, и первая часть футурийского плана была выполнена.
           Из-за быстрой победы настроение в армии даже улучшилось. У нас было несколько часов на подготовку к подводной войне перед тем, как, судя по разведданным ФАСО, сюда прибудет фарагосский флот. Тем временем, футурийский флот и подкрепление с воздуха также направлялись к нам.
            Футурийцы долго себя ждать не заставили, уже скоро прилетело несколько грузовых вертолётов и один личный самолёт. Из самолёта вышли несколько представителей ЭГУ в белых халатах и мужчина, называвший себя "империалистом, пришедшим портить воду и воздух", в ослепительно белом костюме, в чёрных очках и с тщеславной улыбкой. Это владелец крупной компании, занимающейся генетикой. Для него мы (и не только мы) и ловили зверей. Ему чем-то приглянулось это место, и он захотел открыть здесь лабораторию по скрещиванию организмов, чтобы научиться создавать новые виды животных, комбинируя определённые их признаки. Таким образом, на службе у Империи будут идеальные звери, у которых нет недостатков, только достоинства; животные, сочетающие, например, силу медведя, живучесть носорога и скорость гепарда. Всё это могло принести немалую прибыль этому человеку в белом костюме.
             В вертолётах располагались массивные контейнеры, в которых лежали относительно новые модели роботов - роботы-чистильщики. Эти печально известные машины вырезали целые поселения в Эристане своими скорострельными миниганами, выпускающими по семь или даже по двенадцать тысяч выстрелов в минуту. За ними лежал контейнер с пометкой "химическая опасность", но что в нём оставалось только гадать. Всё это было приготовлено на случай некого "плана Б".
            Подкрепления прибыли, и мы были готовы встретить Фарагосу. В скором времени на горизонте показались фарагосские корабли, парусные, деревянные, но обшитые прочной ангельской сталью с всё теми же кристаллическими вставками, отражающими снаряды. Юго-восток Футурии находился недалеко от Кирибийского моря, поэтому футурийский флот уже подплывал к нам на помощь.
             В это время атаку магов отбивала наша артиллерия, расставленная по побережью, и авиация с СВВП, а также пулемётчики, расстреливающие волшебников на борту корабля с вертолётов. Маги в ответ поднимали из воды высокие волны, создавали воздушные вихри, ослепляли лучами света, закидывали тяжёлыми комьями земли, вылетавшими из кистей их рук, или огненными шарами. Ещё большей динамики в атмосферу боя привнёс оживший лестригон. Этот человекоподобный каменный великан размахивал руками, сбивая футурийские самолёты. К счастью для нас, ракетные залпы с ЗРК уничтожили его, и он развалился на массивные каменные глыбы, потопившие несколько кораблей волшебников. На суше тем временем появилась новая волна нежити, пришедшая со стороны линии Данукера.
            Мы сдерживали вражеское наступление, и вдруг выстрел из рельсовой пушки уничтожил фарагосский корабль - прибыли современнейшие футурийские корабли. Наш флот был сильнее, но подводное оружие атлантов, синим лучом затягивающее корабли на дно, подобно магниту, доставляло серьёзные проблемы. Кроме того, многочисленные крошечные песчаные островки, на которых даже одна пальма едва умещалась, неожиданно стали уходить под воду. На их месте появлялись корабли-призраки; команду каждого корабля составляли поросшие водорослями и ракушками скелеты, одетые в пиратские треуголки и одежду восемнадцатого века. Эти быстрые, неуловимые суда перемещались по морю со скоростью ветра, а команда стремилась взять на абордаж как можно больше вражеских кораблей; и им это удавалось, поскольку из-за такой проворности попасть в них никто не мог. Футурийцы же в ответ "брали на абордаж" дронами, выпуская целый рой, уничтожавший всё живое на судах магов.
          Фарагосская тактика заключалась в том, что на каждое футурийское судно приходилось два корабля. Экипаж одного из них, того, на борту которого нежить, идёт на абордаж; второй корабль - обычный, на борту которого волшебники, оказывает поддержку с другой стороны; его команда на абордаж идёт только в крайних случаях. Поддержка заключалась в стрельбе по футурийцам, но, как маги и сами понимали, их древние пушки, стреляющие обычными ядрами, никакого вреда не нанесут. Поэтому они использовали особые, представляющие собой сгустки энергии элементов, которые при приземлении на борт превращались в элементалей; кроме этого они стреляли разрывными ядрами, взрывавшимися разлетающимися во все стороны лезвиями, пропитанными пыльцой фей. Были у них и примитивные паровые машины, испускающие горячий пар на врагов. У фарагоссцев были даже свои "роботы", если их так можно назвать, - железки, работающие с помощью часового механизма, которые едва могли держать меч. Тем не менее, они могли складываться в сферу, и ими стреляли как ядром, чтобы отправить сражаться на вражеском судне.
           Всего этого было недостаточно Фарагосе, чтобы победить. Но вот что действительно представляло угрозу - топящий корабли магический луч. Многие ведущие корабли с командой отправились на корм подводным обитателям по его вине. Отбившись от нежити и магов на суше, солдатам было приказано надеть скафандры с аквалангами, взять специальное подводное иглострельное оружие, сесть в батискафы и уничтожить Атлантиду.
           Мы с Димиром вместе сели в большой жёлтый батискаф с дюжиной торпед и подводным пулемётом и, посмотрев на порт Анкрюса, с которого мы только что отбыли, погрузились под воду. Вместе с сотней таких же батискафов, сопровождаемых подводными дронами, погрузилось и несколько недавно прибывших длинных подводных лодок с новейшим оружием, способным уничтожать целые дома атлантов.
            Под водой носились косяки пёстрых рыб разных размеров, переливающихся всеми цветами радуги, а на илистом дне россыпью сверкали камни и разноцветные кораллы. Над ними проплывали недружественные нам акулы, которых мы уничтожали при первой же возможности. Двигались мы быстро, но тихо, чтобы не попасть в засаду или какую-нибудь ловушку.
             Всю дорогу я и Димир молчали. Мы вообще мало с ним общались в последнее время. Воспоминания об убийстве Азорна почти угасли в моей памяти, но всё же ещё живо мне вспоминался момент его смерти. Несколько недель после его смерти я видел его во сне, однако в последнее время я спал крепко и снов не видел. - Ты ведь понимаешь, что я должен был это сделать, - оправдывался Димир, - если бы я его не убил, его бы пытали, жестоко пытали, пока не вытрясли бы из него всю известную ему информацию о магах. Я убил его гуманно и быстро, одним выстрелом, это был лучший выход из его ситуации. - Я понимал, что Димир был прав, но на душе легче не становилось.
             Тем временем наш подводный флот приближался к Атлантиде. На нашем пути появилось кладбище затонувших кораблей, где суда разных эпох бок-о-бок друг с другом мирно доживали время, отведённое им до полного разрушения. Именно здесь, над этим местом, в конце восемнадцатого века проходила грандиозная битва ведущих колониальных держав за эти земли. Забавно... Люди сражались за величие своей страны и, наверное, даже не подозревали, что в наше время все эти государства будут входить в состав всего одной страны - Фарагосы.
           Тёмные корабли неприветливо контрастировали с голубой толщей воды, создавая напряжённую обстановку вокруг. Мы поплыли медленно, всматриваясь в каждый угол окружавших нас заброшенных судов, опасаясь внезапного нападения магов. Вдруг нам встретился корабль, у которого вместо тарана торчал один огромный краб с большими клешнями, в честь которого судно и назвали - " Отчаянная клешня". Сначала всё было спокойно, но внезапно этот краб двинулся, двинулся так резко и быстро, что мощным движением клешни разрубил идущий перед нашим батискаф на две части.
          Видимо, это был сигнал. Из обломков вылезли акулы, пираньи, а также русалки, морские нимфы и атланты, вооружённые трезубцами, которые стреляли мощными отбрасывающими в сторону сгустками энергии, от которых у наших подлодок трескались стёкла и отваливалось оружие. Торпедами и пулемётами мы сдерживали их атаки и стали постепенно продвигаться всё ближе к Атлантиде. Атланты, которых мы расстреливали, представляли собой одетых в чёрно-жёлтую броню со шлемом синекожих человекоподобных существ, но с большими круглыми чёрными глазами, жабрами, плавниками и рыбьим хвостом.
          Уже скоро перед нами возникла Атлантида. Она ничем не отличалась от наземных городов - те же дома и улицы. Построено всё было в стиле классицизм со строгой геометрией зданий, богато украшенных белыми колоннами. В центре стояла белая площадь с обелиском и большим серым зданием ратуши, многочисленные колонны которого давно уже поросли водорослями. Всё это сохранилось ещё со времён античности, когда атланты управляли этими водами; но с течением времени их цивилизация угасала и стала зависима от других государств, а сегодня, возможно, она пропадёт вовсе.
           Пока батискафы подплывали к площади, подводные лодки выпускали торпеды, уничтожавшие одним попаданием целые здания. Тысячелетняя цивилизация рушилась на глазах. На площади помимо атлантов нас встретили водяные элементали, нежить и водяные. Водяные представляли собой "душу" моря, они не имели чёткой формы, а состояли лишь из рыб, раков, ракушек, кораллов и всего, что можно было найти в море. Встретились нам также и утопленники - особый подводный вид нежити. В прошлом они были людьми, которые утонули в этих водах, а сейчас - синекожие вздувшиеся зомби, обросшие раковинами и травой. Нередко в них вселялись водяные, многократно усиливающие их способности.
          Я и Димир зачищали площадь. К моменту, когда на ней никого не осталось, половина Атлантиды уже превратилась в руины. Мы пронеслись над разрушенными памятниками античной архитектуры в поисках выживших и того оружия, которое топило наш флот. Уничтожая всех атлантов на своём пути, даже невооружённых и небоеспособных, мы добрались до какого-то храма на окраине города. На крыше храма мозаикой было выложено изображение какого-то осьминога. Мы заплыли внутрь, чтобы зачистить территорию, но внутри никого не оказалось. Однако в центре храма стоял мраморный пьедестал, на котором стояла какая-то странная шкатулка со странными рунами, которые я где-то видел, но не мог вспомнить где.
      Тем временем послышался посторонний звук, который подводные лодки издавать точно не могли. Вдруг земля затряслась, и храм начал рушиться. Я, даже не зная зачем, машинально потянул руки к шкатулке, быстро открыл её, вытянул свёрток бумаги и, не оглядываясь, побежал вместе с Димиром к батискафу.
       Через пару секунд храм развалился, на него упало огромное щупальце. Отплыв подальше, мы увидели огромного осьминога; и я, и Димир, широко открыв рты, не могли поверить тому, что видим. Это был Кракен. Моллюск колоссальных размеров, который закрывал собой почти половину города. Его многочисленные щупальца просачивались в каждый угол в поисках футурийцев, ломали подводные лодки и вылезали из воды, обматывая футурийские суда и затаскивая их в воду.
        Все силы Футурии теперь были направлены против этого гигантского осьминога. На наш батискаф пришёл приказ отступать, так как от нас в этой битве пользы не было. Димир как послушный солдат сразу же повёл нас назад, виртуозно уворачиваясь от всех препятствий в виде обломков домов Атлантиды, при этом не попадаясь на глаза монстру.
        Когда мы выбрались на берег, нам оставалось только ждать и смотреть. Я отвёл Димира на смотровую площадку Анкрюса, откуда хорошо был виден театр боевых действий. Мы затаили дыхание и стали молча наблюдать за происходящим.
        Кракен был слишком силён для футурийской армии, его толстая кожа казалась непробиваемой, а щупальца - бесконечно длинными. Его не брала даже рельсовая пушка. Огромный моллюск топил всё больше и больше кораблей. Бенинг и Кондур сошлись во мнении, что момент, когда им нужно выбирать - люди или приказ, настал. Совещались они недолго. Решив, что ни один приказ ещё не нарушен и что сражение ещё не проиграно, они заключили: пора использовать "план Б".
        Учёные из ЭГУ сбросили с винтокрыла какой-то контейнер. В мгновение ока море начало краснеть; оказалось, что на винтокрылах перевозили чрезвычайно сильный яд. Затем такие же контейнеры были сброшены по всему побережью и над Атлантидой. Кракен сразу начал задыхаться, и до гибели ему оставались считанные секунды. То же самое было и с другими обитателями Кирибийского моря и со всем живым, что было в воде – их ждала мучительная смерть.
       В воздухе запахло кровью и смертью. Вместе с морем покраснело и небо, и тёплый золотистый песок, который теперь стал мёртво-холодным. Вся кирибийская природа разделяла боль атлантов. Непроходимые джунгли окрасились в тёмный траурный цвет; цветы завяли; пойманные в клетки животные печально преклонили головы к земле. Предсмертные хрипы Кракена, крики футурийцев, придавленных его щупальцами, вопли умирающих русалок – всё это слилось в один страшный протяжный гул. На наших глазах погибала цивилизация, сгорая и задыхаясь в аду футурийского химического оружия.
       Немногие уцелевшие инстинктивно бросились на берег в поисках спасения, но там... Там их уже поджидали роботы-чистильщики, выстроившиеся в ряд, с небольшими, но мощными миниганами. "Для таких, как вы, чистильщик не нужен. Сойдёт и дворник" - пропищал один из роботов. После этих слов на всех волшебных существ, вылезавших из-под воды, направилась беспощадная стена из пуль, изрешетившая их в мясо...
      Не выжил никто... Мы победили...


Глава IX
          
           Наступил вечер. Закат...
           Эта победа не была такой, как остальные. Многих она заставила задуматься, чего не скажешь о череде побед в Йокотае. Никто не остался равнодушным, каждого что-то волновало. Димир негодовал из-за огромных потерь в технике и из-за того, что не удалось выполнить указ императора, гласивший: "... сохранить чистой воду в Кирибийском море, если это возможно". Капиталист в белом костюме был расстроен из-за потерянной прибыли. - Для успешных исследований нам нужна была чистая вода, а теперь... Теперь какие деньги мы потеряем! Какая прибыль упущена! Ну ладно природу убили, древние камни на дне, именуемые городом... Но деньги? За что их? Деньги-то что вам плохого сделали? - говорил он. Бенинг смотрел куда-то вдаль с крепостной стены, очевидно, размышляя о том, как можно было сократить потери и как много людей погибло. Вообще к Манну я всё больше проникался уважением, он постоянно думал о людях, он казался мне воплощением человечности, о которой говорил Кондур. Кондур же в это время сидел на берегу, анализируя произошедшее, и думал: "Если война нужна для возрождения человечности, то можно ли назвать такую победу победой?" Тем временем я прошёлся вдоль побережья, не обращая ни на кого из них внимание, и, усталый, решил лечь спать пораньше. Я устроился в лагере, разбитом в Анкрюсе, и уснул мёртвым сном.
         Спал я долго и крепко, ожидая, что проснусь только утром. Но вдруг я встал посреди ночи и отчётливо почувствовал, что выспался и спать больше не хочу. Я посмотрел на чёрный готический замок и заметил, что всё вокруг опутано какой-то бледно-голубой дымкой, а с неба падают белые снежинки, складывающиеся в небольшие сугробы. Но ведь здесь за всю историю никогда не было снега. Я сразу понял, что мне снится сон, который... и на сон не очень похож, а больше похож на реальность.
         Я осмотрел побледневший песок, высохшие тёмные пальмы и тёмно-красное море. Всё вокруг неожиданно приобрело холодные тёмные тона и оттенки. Что-то поманило меня выйти за пределы Анкрюса и идти вперёд по побережью. Я шёл, шёл, шёл, не знаю зачем, почему и куда. Вдруг посреди песчаной косы я увидел человека, который лежал и не двигался. Я подошёл поближе. Я замер от удивления... Это был Азорн! Когда я приблизился к нему, он вдруг открыл глаза и встал.
          - Какая встреча! - воскликнул он. - Не ожидал тебя здесь увидеть, Никеос. Но... Ты ведь не должен быть здесь... Тебя что тоже убили?
          - А где мы вообще? - спросил я в ответ.
          - Мы в Пустоте.
          И тут я вспомнил Банши, вспомнил, что такое Пустота и что мне о ней говорили. Мне стало безумно страшно... Но как, ведь я же жив, я точно помню последнюю битву, помню, как лёг спать. Как я мог сюда попасть... На мгновение я замер, и наступила тишина.
           - Какой красивый закат, - прервал молчание Азорн, как будто видя перед собой вечерний пейзаж уходящего дня, - сейчас бы кисти, краски и холст, чтобы нарисовать это! - И вдруг откуда ни возьмись прямо перед ним всё это появилось; всё, что нужно для рисования.
           - Удивительно! - подумал я. Азорн преспокойно сел рисовать, как будто всё так и должно было быть. Но ещё удивительнее, что я не видел перед собой того, что он рисовал. На его картине было оранжевое вечернее небо, лазурная блестящая вода Кирибийского моря и золотистый песок. Но я видел только пепельный песок, тёмное море и густой голубоватый туман, закрывавший всё, что было за ним.
          - Как тебе? - спросил Азорн, закончив рисовать и показав мне картину.
          - Хорошо, - ответил я несколько в замешательстве, - но как ты это видишь? Тут же ничего не видно кроме этого тумана!
          Азорн несвойственно ему зловеще посмеялся. В это мгновение он как-то изменился: стал бледным, и во взгляде что-то переменилось.
           - Глаза - зеркало души. Но ты ведь закрыл глаза... Открой и тогда тоже увидишь. - сказал он.
           - Я не понимаю о чём ты... - прошептал я удивлённо. - Так, а если ты здесь, то где тогда твой брат? - добавил я неожиданно для себя.
           Кожа Азорна с каждой минутой становилась всё бледнее, глаза - темнее, а голос - ниже и грубее. Мне становилось всё страшнее и страшнее, даже не знаю отчего.
           - Где-то здесь... Скажи, ты много вспоминаешь о нём? Ты вообще осознаёшь, что именно ты виновен в гибели Сиона?
           - О чём это ты? Он умер от рук Котайконга.
           - Нет! Ты попытался подарить ему высокую цель в жизни, веру в добро и любовь, хотел пробудить чувства. Но ты не понимал, что не все к этому готовы и что далеко не все в Футурии смогут с этим жить. Ты показал ему свой пистолет, наставил на путь отцовского кредо, ты попытался сделать его лучше, но ты не думал, что в вашем мире трудно выжить, руководствуясь теми словами о доброте, любви и семье, что ты ему говорил. Он был обречён на смерть, пусть даже и не на физическую, так же, как и Азорн, так же, как и ты. Ты подарил Сиону эти четыре слова на пистолете, но сам забыл их. Где были "Семья" и " Милосердие", когда ты убивал атлантов? Там ведь были и беззащитные дети со стариками. И даже сейчас, когда на твоих глазах вымерла целая раса, ты лежишь и спишь! - с каждым словом это существо, похожее на Азорна, говорило всё громче, злее, каждое слово было похоже на рык. Глаза стали полностью пустыми и чёрными и как будто затягивали в свою пучину страха и смерти. Его кожа стала абсолютно белой, на лице выступила безумная улыбка с видневшимися кроваво-красными зубами, а изо рта выходил чёрный, как смоль, пар. Оно смотрелось в крайней степени страшно на фоне чёрного показавшегося за рассеивавшемся туманом Анкрюса, покрасневшего моря и почерневшего неба, тучи на котором сложились в белые лики вопящих людей.
        - Т-ты не А-азорн, - сказал я, дрожа. - Кто ж-же ты?
        - Я - Фобос! Я - страх! И я буду твоим демоном Пустоты!
        Затем он начал истерически смеяться и схватил меня за руку. Вместе со мной он полетел на самый верх замка, еле видного во тьме. Фобос дышал очень тяжело и громко, но этот звук заглушали нарастающие стоны и крики душ умерших, неожиданно вылетевших из толщи алого моря. Я смотрел на туман и видел там эпизоды из своей жизни: прощание с Аделаизой; речь Хаззока в Йокато; бой, в котором я пощадил Сакуму Токугава с его семьёй; разговоры после битвы. И я всё думал: " Поступил бы я так снова? Сделал бы я так сейчас?"
         Тем временем демон вознёс меня на самый верх Анкрюса. Посреди острых башен лежала целая гора трупов, с которой рекой стекала кровь. Фобос перестал притворяться Азорном и принял своё истинное обличие. Он стал ещё страшнее: у него было очень длинное полностью чёрное тело, местами закрытое доспехами из человеческих костей, которое плавно переходило в длинные чёрные конечности и голову, а оттуда - в длинные чёрные острые пальцы и рога; глаза его представляли собой два тусклых синих огонька, в которых не было ничего, кроме отчаяния и безнадёжности. Фобос показал пальцем на гору трупов, и вдруг из неё выскочили двое - Азорн и Сион.
        Они оба не были на себя похожи. Оба предстали передо мной как два отвратительных изуродованных зомби с пустыми глазами и тёмной кожей. Но двигались они очень быстро, они вихрем пробегали между башнями на крыше и, заходя за спину, искали удобного момента, чтобы наброситься на меня и разорвать своими когтями и зубами.
        Сначала я только защищался и уворачивался, но потом вспомнил тот трюк с возникновением мольберта. Я сосредоточенно думал об оружии, и вдруг у меня в руке появился меч - и не просто меч, а та катана, которую мне отдал Сакума. Думая об оружии, я надеялся получить что-нибудь огнестрельное, но, к сожалению, пришлось справляться одним мечом.
        Долго шла моя битва с Азорном и Сионом. Периодически к ним присоединялись и другие ожившие трупы, в том числе и атланты. Они постоянно шептали мерзким голосом что-то наподобие "Ты убил нас...", " Это ты виновен в моей смерти...", "Никогда отсюда не выберешься...", " Скоро ты сгниёшь, как и мы...". Это было ужасно, но вскоре я смог побороть страх и, сосредоточившись, приготовил свой меч для боя и стал сражаться. После нескольких раундов я заметил, что зомби начали слабеть, а Фобос - медленно исчезать. Я проткнул катаной последнего зомби и увидел внизу что-то похожее на портал. Я не знал, стоит ли прыгать, но сзади снова появились эти непобедимые Азорн и Сион, которые, в отличие от других зомби, постоянно оживали. Я закрыл глаза, набрался смелости и прыгнул с крыши Анкрюса вниз в синий портал...
         Через секунду я почувствовал тепло и солнце, стреляющее своими лучами прямо мне в глаза, услышал пение птиц и ощутил лёгкий ветерок, колыхавший мои волосы. Сомнений не было: я снова очнулся в реальном мире. Удивительно... Сколько времени я там был? Я посмотрел на часы и увидел, что прошло всего пять минут с того момента, когда я заснул.
         Я снова оглядел море и вечернее небо, но теперь они показались мне другими. Янтарный закат вновь поражал меня своей красотой, как и в тот вечер в   Токайо, когда я встретился с Банши. Опустив взгляд чуть ниже, я увидел море, окрасившееся в особый красный цвет, служивший напоминанием о бесчеловечном поступке, произошедшем сегодня. Природа снова заиграла яркими красками. - Как я мог не замечать всего этого? - подумал я. - Неужели я так изменился за последние полтора месяца? Но почему? Почему я зачерствел также, как и другие футурийцы, которых я осуждал после битвы в Йокотае? - Тут я достал отцовский пистолет, посмотрел на него и посмотрел на катану Сакумы. - Если одного пистолета мало, то пусть и меч тоже будет напоминать мне о главном, - решил я.
         Ещё некоторое время я сидел и думал о чём-то, смотрел с крепостной стены на Димира и Кондура, вспоминал детали минувшего сражения; вспоминал, как чистильщики, выстроившись в ряд, расстреливали убегавших атлантов, многие из которых были беззащитны и не участвовали в бою, они не были опасны, они были невинны. Многие думают, что здесь, в Кирибийском море, мы победили, но теперь я отчётливо вижу, что мы потерпели тяжёлое поражение. Ведь мы уничтожили целую цивилизацию. Но по сути ради чего? Не было достойной цели для оправдания такого поступка, если она вообще могла быть. Да и какими бесчеловечными, жестокими методами мы это сделали! Это битва - сокрушительный провал футурийской человечности, милосердия и сострадания. Я был не одинок в своих рассуждениях, все те же мысли я читал в глазах Кондура.
           Спать эту ночь мне больше так и не удавалось. Всё чаще перед глазами появлялись образы прошлого, картины дома. Я вспоминал, как прощался с родными и как лежал на диване перед этим, рассуждая о нём. Ко всем тем людям, которые меня провожали, я чувствовал то же, что и к дивану в то утро, только в миллионы раз больше. Наверное, и они это ко мне чувствовали. Видимо, это и есть написанное на пистолете слово "семья". Чувства не передать словами. Казалось, здесь можно будет использовать всю мощь языка, высказать все слова, пытаясь передать всё то, что мы чувствовали, но, к сожалению, никаких слов не было достаточно, вся эта мощь рассыпалась перед силой любви. Мы хотели сказать друг другу так много, но вместе с тем считали, что это излишне. И потому просто смотрели друг другу в глаза. Жаль, что я понял значение слова «любовь» только в Йокотае.
Передо мной представали лица родителей, с которыми я общался через голограмму и которых я так давно не видел вживую; Аррена и Аделаизы. Особенно Аделаизы. Второй раз на этой войне я почувствовал сильнейшее, разрывающее меня чувство тоски и желание увидеть её. Мне очень хотелось хотя бы на день вернуться к ней в Эпрогас. Не знаю, к счастью или к сожалению, но уже совсем скоро мне это удалось.



Глава X
      
        Через пару дней, когда наступило третье сентября, в Эпрогасе произошло событие, которое уже успели назвать "Сентябрьскими погромами". По столице прокатилась серия терактов, устроенных группировкой ФРА, которая взорвала несколько административных зданий в Имперском районе.
         ФРА - футурийская республиканская армия, также известная, как "Лазурные береты". Эта либеральная организация действует с 2085 года и борется за возврат к Футурийской Республике, считая нелегитимным и недопустимым провозглашение Империи. Республиканцы активно действовали в восьмидесятых годах прошлого века, затем затаились и только сейчас снова подняли голову.
          Видимо, понимая, как накаляется обстановка, власти Футурии решили немного её разрядить и приостановили боевые действия в Фарагосе. Многим солдатам и в том числе мне с Димиром дали отпуск, позволив ненадолго вернуться в Эпрогас. В Эпрогасе же планировались масштабные празднества по случаю наших побед на войне и бал, на котором особо отличившихся должны были наградить за их боевые заслуги. Мне и Димиру обещали присвоить офицерское звание - мне за "убийство" Сакумы Токугава, а Димиру - за искреннюю преданность футурийскому делу. 
          Казалось, что вот-вот жизнь заиграет новыми красками и что совсем скоро всё наладится. В последний раз я прошёлся по Анкрюсу и берегам Кирибийского моря, стараясь вынести уроки из своего прошлого и готовясь к новому будущему. В скором времени со спокойной душой я отправился в Эпрогас. Во время путешествия я всё думал о том, как нужно встретить родных и как они меня встретят, что я жду от Футурии и что Футурия ждёт от меня. И тем временем, родной город становился всё ближе с каждой секундой.
         И вот уже за полупрозрачной пеленой тумана появились знакомые серые небоскрёбы, от которых я давно отвык. Посмотрев на спираль аэртро, на высокие изящно покрытые стеклом башни, на роботов, на рассекающие воздух автомобили, я ожидал почувствовать гордость и восхищение. Но этого не было...
Вся городская атмосфера стала казаться мне какой-то напряжённой и чужой.
          Я стал чаще обращать внимание на поведение и на лица людей. В чётком, строго выстроенном монотонном городе лица у всех его жителей такие же сухие и равнодушные. Раньше я не замечал, но теперь вижу, что у многих эпрогассцев глаза и выражение лица выглядят тусклыми, скучными, задавленными и стеснёнными чем-то. Рядом с ними царит атмосфера равнодушия и безразличия друг к другу и увядания эмоций и чувств.
          Ещё более состояние людей ухудшила пропажа чего-то исторически важного для человечества, того, что практически не осталось в Футурии. Пропала Свобода. После погромов, устроенных либералами, император ввёл целый ряд кардинальных мер по борьбе с оппозицией, существенно ограничивающих права людей. Слежка, доносительство, фиксация активности в интернете, жёсткая цензура, зачатки репрессий - всё это и многое другое пришли в жизнь футурийцев. Было объявлено чрезвычайное положение, и улицы патрулировались дронами, роботами, киборгами, самоходными боевыми машинами или рыцарями пурпурного креста. Всем казалось, что такая мощная защита - это перебор, ведь республиканцы сейчас слабы и не смогут атаковать второй раз. Но император был непреклонен, говоря: " Если угроза есть, её нужно уничтожить, неважно какими методами".
            Однако, возможно, ещё большая угроза исходила от набиравших популярность в обществе анархистов. Идеи анархо-коммунизма, основанные на прекращении эксплуатации человека человеком, равенстве всех людей, взаимопомощи и уважении друг к другу, распространялись всё быстрее. Анархисты вели активную пропаганду в интернете, несмотря на постоянную борьбу с ними и блокировку проанархистских сайтов. Что удивительно, их также поддерживали многие жители промышленных городов, в том числе, наверное, и отец Азорна и Сиона. Вызвано это было тем, что император, желая поднять авторитет власти в такой непростой период, решил как можно быстрее закончить затянувшуюся войну в Фарагосе и приказал увеличить производство техники и оружия, что, в свою очередь, сильно ударило по рабочим и сделало их положение ещё более тяжёлым. Терпение лопалось, и анархистские листовки начали работать. Я чувствовал, как меняется обстановка Футурии, и в атмосфере неизвестности и неопределённости оставалось только гадать, что будет дальше.
          Чем ближе подъезжал к дому, тем меньше я думал о политике и тем больше боялся чего-то, погружаясь в состояние странного, но приятного трепета. Когда я, наконец, приблизился к входной двери моего дома, моё сердце почти остановилось от волнения. Дверь открылась, и я увидел всю семью, ждавшую меня. Все улыбались, а по щекам матери потекли слёзы; были и Морены: и Аррен, и Аделаиза. Все мы слились в крепких семейных объятиях, в которых каждый из нас чувствовал себя абсолютно счастливым и каждый ощущал себя именно там, где он должен быть. Затем меня окружили разговорами и вопросами, на которые я живо отвечал, хотя мысли мои были направлены совершенно в другую сторону - в сторону Аделаизы. Я смотрел в её добрые, ясные, чистые, светлые блестящие глаза, и всё плохое, что произошло со мной за последние месяцы, исчезало, оставляя лишь хорошее. Я не мог оторвать от неё взгляд. Аделаиза казалась мне безупречной, казалась воплощением всех человеческих идеалов и тех чувств, которые проснулись в Йокотае, умерли в Кирибийском море и возродились здесь и сейчас, благодаря ней. Тогда на вокзале я не имел права её целовать, но сейчас, поумнев, набравшись жизненного опыта, поняв смысл тех написанных на отцовском пистолете четырёх слов, и научившись ценить чувства, любовь и жизнь, я чувствую, что могу. Уединившись с ней, я трепетно шепнул на ухо, что люблю её, и нежно поцеловал...
           Все последующие дни моего отпуска мы не расставались ни на секунду и всегда были вместе, я пригласил её на бал, который должен был пройти во Дворце Императора через несколько дней. Император же готовился произнести речь, своё обращение к футурийскому народу в прямом эфире уже сегодня вечером. Обращение должно было транслироваться на всех СМИ, в том числе и в интернете, и на улице вместо рекламы, поэтому не смотреть его было практически невозможно.
          Время шло быстро, и вот уже мы собрались всей семьёй, чтобы узнать, что же скажет нам император. Летающие дроны-рекламщики с несколькими прикреплёнными телевизионными экранами, которые обычно навязчиво рекламировали тот или иной продукт, сменились дронами, транслирующими речь правителя. Всё было сделано для того, чтобы жизнь в Футурии на мгновение остановилась и услышала голос своего повелителя.
          Я с родителями, Аделаиза и Аррен сели перед телевизором в ожидании начала. Император не заставил себя долго ждать. На экране показался огромный серый зал, украшенный величественными колоннами, между которыми стоял пурпурный трон. Рядом с троном шёл наш правитель. Ему уже шестьдесят шесть лет, но глаза его горели живым огнём амбиций и стремлением к реформам и изменению сложившегося порядка; а его седые волосы и морщины придавали его виду мужественности, величественности и мудрости. Одет он был в чёрно-белый парадный мундир с пурпурными эполетами. Эта фигура никого не оставляла равнодушным; императора либо обожали, либо ненавидели.
         Подойдя непосредственно к камере, он начал говорить, смотря так пронзительно, что, казалось, видит каждого зрителя насквозь и говорит с каждым лично.
         - Великий футурийский народ, - начал он, - сегодня я буду говорить с тобой не как правитель, но как человек... А что такое человек? Всё, что меня окружает, - человек; каждая деталь, каждое творение нашей цивилизации - человек. Всё создано лишь его разумом и подчинено лишь ему. В Футурии уровень прогресса достиг небывалых высот, и потому я горжусь, что являюсь императором этой великой страны. Но сейчас она переживает нелёгкое время, Футурия больна, и болезнь эта - свобода.
          Как известно, любой политический режим, любая форма правления или устройства общества с годами глубоко проникает в сознание людей, меняя мировоззрение целых поколений. Тридцать лет назад мы жили в Футурийской республике, поэтому республика и её демократия и либерализм сильно повлияли на нас.
           Свобода... Веками человечество боролось за неё, люди отдавали жизнь за неё, её воспевали мыслители прошлого. Но сейчас, в двадцать втором веке, человечество, подобно набравшемуся опыта юноше, который возмужал и повзрослел, должно смотреть на мир здраво и понимать, что у всего в жизни есть две стороны. Свобода - не исключение.
           Несколько десятилетий демократическое правительство прославляло и продвигало идеи индивидуальной свободы, игнорируя коллективную природу человека и устанавливая главенство интересов каждого отдельного человека над интересами других. Толерантность, свобода личности и политкорректность провозгласили новый закон, новый жизненный лозунг: "Должны лишь мне, я никому ничего не должен". Либералы обещали вам свободу, и вы её получили. Получили свободу: свободу от любви, свободу от совести, свободу от морали и нравственности, свободу от милосердия и сочувствия к ближним. Но от чего они не дали свободы, так это от эгоизма и эгоцентризма; этого они оставили в избытке.
            Человек не должен быть полностью свободен, у него должна быть ответственность, обязательства перед дорогими ему людьми. Пока человек любит, и его любят, он не будет свободен. В этом нет ничего плохого. Абсолютная свобода - вот что страшно. Это свобода сердца и души... Такая свобода ведёт к бессмысленному существованию, когда человек никого не любит и ему не для кого жить, к существованию, в котором люди перестали любить друг друга и дорожить друг другом, а потому они не думают ни о ком кроме себя. У них нет иных целей, кроме получения удовольствия, их ничего не волнует, кроме собственного благополучия. Возникает иллюзия одиночества, лишающая людей счастья. Свобода может быть как проклятьем, так и благословением, но, к сожалению, в наше время это проклятье, эпидемия, которую ещё до сих пор не удалось побороть.
            Как вы знаете, когда-то давно я был президентом Футурийской Республики, был одним из этих либералов. Хоть я и не люблю вспоминать этот позорный этап моей жизни, но момент моего прозрения отпечатался в моей памяти навсегда. Однажды я встретился с пойманным маньяком, серийным убийцей, терроризировавшим весь Эпрогас, который своей жестокостью поражал каждого футурийца. Я спросил у него, почему он совершил все эти преступления, зачем он это сделал, но его ответ был просто убийственен: "Потому что я так могу и я так хочу!" Он говорил мне: " В сорок восьмом году вы обещали нам полную свободу! Сейчас вы пришли к власти, и потому я пользуюсь этой обещанной свободой, как хочу. Почему я вообще за решёткой, а?" - я ответил ему, что он здесь, потому что нарушил закон. - Закон! - яростно прорычал он мне, - Я сам себе закон. Я долго думал над тем, кто же придумывает эти законы и кто они такие, чтобы решать, что для меня хорошо, а что плохо. Они никто! Чем я хуже их? Почему я должен подчиняться им? - В своих последующих рассуждениях этот человек точно так же сказал и про мораль: "Кто её придумал? Если я свободен, то почему я должен соблюдать эти моральные нормы, слушаться, подчиняться? Они права не имеют лишать меня моей свободы!"
            Отрицание закона и морали - вот к чему привела человека республика! Теперь вы видите? А ведь такая мысль, как тому маньяку, могла прийти в голову любому. После этого разговора я чётко понял, что делать дальше и как спасать Футурию. Я провозгласил Футурию империей, а себя императором, и принял жёсткие меры по борьбе с либералами. Сейчас вот уже тридцать лет я пытаюсь выдавить столь губительный для государства и человека индивидуализм, который привёл к исчезновению человеческих качеств, а также к эгоизму и безразличию к другим людям.
            Но одному мне не справиться, и потому мне нужна ваша помощь, футурийцы. Каждый из вас может бороться с индивидуализмом, просто помогая другим людям и заботясь друг о друге. Знайте, наша сила в единстве, только вместе мы способны на всё. Вообще все люди могли бы быть счастливы одним лишь сознанием себя как части разумного биологического вида, совместно стремясь к построению нового человеколюбивого общества. Я верю, что когда-нибудь наступит момент, когда люди осознают это, но чтобы приблизить этот день, люди, перестаньте враждовать друг с другом, помните друг о друге и любите друг друга, как я люблю свой народ, ради которого готов на всё и для которого я делаю всё; только так человечество сможет стать единым.
             Однако либералы - не единственная проблема, нависшая над нами. Анархисты - то же самое зло, идущее под другим флагом. Как известно, в наше время признаком интеллигентного человека, к сожалению, является недовольство действующей властью. Среди таких недовольных всё популярнее становятся идеи либертарианства. Многие из них, подобно подросткам, кричат про анархию, только потому что их привлекает идея неподчинения единой централизованной власти. Но неужели никто из них не понимает, что анархо-коммунистическое общество построить невозможно? Анархисты могут устроить погромы в попытках переделать мир, но они приведут лишь к хаосу, разрухе и многочисленным смертям. Построить такое общество невозможно из-за низкого уровня гуманности. Но могут ли анархисты возродить гуманность и нравственность? Когда я смотрю на их лозунг "Ни богов, ни господ"  я понимаю, что не могут. Эти слова ведут к анархии в человеческих душах, ведь они отрицают Бога, а Бог - наша вера в любовь и в добро. Тем самым, они точно так же, как и либералы, дают вам губительную свободу - свободу от морали.
             Я обещаю защитить вас, футурийцы. Я гарантирую, что каждый, сочувствующий либералам или анархистам, будет уничтожен. Не верьте никому из них, верьте только мне. Да, меня многие упрекают, что в последнее время я виду слишком агрессивную политику по отношению к гражданам, но поверьте, так надо. Кто-то даже назвал это террором, но это не террор, это лекарство, которое полностью уничтожит ещё не развившуюся болезнь. Каждая раковая клетка должна быть уничтожена. Не переживайте, честным, верным Империи футурийцам бояться нечего.
             И в заключение хочу напомнить: каждый из нас творит историю. Если представить, что каждый век, каждая эпоха - отдельная книга в библиотеке истории, то обычный человек - не более чем буква в слове, однако буквы складываются в слова, слова в предложения, а предложения - в текст книги. И потому помните, что вы все герои своего времени, неотъемлемая часть своей эпохи; ни будь хотя бы одной буквы, книга была бы неполной или исказилось бы её содержание...
            Спасибо за внимание, Футурия! Храни нас всех человеческий разум и прогресс!
            Трансляция закончилась, и высокий серый зал со стоящим по центру императором пропал со всех экранов. Аррен мгновенно встал с кресла и с раздражённым голосом и полными ярости глазами начал говорить:
             - Буквы, слова, предложения... А писатель-то кто? Император и есть писатель, и именно он решает, что писать в этой книге, и по собственному желанию может удалять не то что буквы, а целые предложения! Да и вообще весь наш "правитель" соткан из лицемерия и лжи. Он не знает ничего о любви и морали, о которых говорит. Ему нужна лишь безраздельная и безграничная власть. Я уверен, что он только прикрывается нравственностью и гуманизмом. А знаете почему? Потому что не может высоконравственный человечный правитель использовать такие диктаторские методы, как страх, террор и духовное подавление, которое ограничивает потребности человека лишь физическими, как в том городе, о котором говорил Никеос. Посмотрите на Футурию - свобода исчезла, как император и хотел, а исчезла, потому что ей на смену пришёл страх, который император породил собственноручно. Страх - всё, что осталось. Теперь мы боимся говорить, боимся написать что-нибудь лишнее в интернете, наши женщины даже рожать боятся, опасаясь, что их ребёнок родится магом, и ещё многое другое. К тому же, наш правитель вот уже тридцать лет обещает нам построить идеальное общество и сулит кардинальные изменения в нашей жизни, однако со времён падения Футурийской Республики мало что изменилось. Из этого следует вывод, что президент просто хотел больше власти, поэтому и объявил себя императором!
             Как несложно догадаться, Аррен был одним из тех, кто ненавидел императора. Он написал несколько сатирических произведений, высмеивающих современную власть, которых цензура не пропустила. Более того, его творчество было объявлено вне закона, и в случае продолжения его деятельности ему грозила тюрьма. Всё это сильно ударило по Аррену, который становился всё более враждебно настроен к имперскому строю. Несмотря на все ссоры с отцом и Аделаизой он всё равно почему-то продолжал писать, потому что, как он говорил, был "готов пожертвовать собой ради великой цели и доказать всем, что писатели верят в свои же идеи и могут делом отстаивать свою позицию, а не только словами".
              В нелюбви к Империи Аррен был не одинок. Я решил вспомнить про такое чудо прогресса, как социальные сети, чтобы попробовать найти что-либо из анархистской пропаганды. Делал я это исключительно ради удовлетворения своего любопытства. Статьи анархистов выкладывались в интернет практически ежеминутно, чтобы их успели прочитать как можно больше людей перед удалением. В этих публикациях описывалась суть анархизма и идеальное общество, которое анархисты, по их мнению, смогут построить, а также разрушались стереотипы об анархии. Рассказывалось всё очень подробно, написано красивым научным языком; было видно, что писалось это для образованной аудитории, в отличие от тех листовок, что выдавали в рабочих городах. Но тут я наткнулся на совершенно новую запись, опубликованную сразу после речи императора, - статью "Капитализм - бич человечества". Я начал читать:
         " Товарищи футурийцы, только что вы прослушали речь императора Футурийской Империи. Мы уверены, что у вас уже сложилось своё мнение по поводу того, что он говорил, а теперь послушайте, что мы думаем.
            Император утверждает, что анархистам чужда мораль и нравственность. Как вы понимаете, это полная чушь, ложь и клевета! Чтобы анархическое общество существовало, оно по определению должно быть нравственным, так как предполагает высокий уровень культуры людей и основано на уважении, взаимовыручке и во определённом смысле любви людей друг к другу. Император говорит, что люди безразличны или враждебны друг к другу и эгоистичны. С этим мы согласны. Но кто тогда может бороться с индивидуализмом, если не анархисты? Коллективизм, совместное существование, помощь друг другу - вот наша философия. Именно при анархии наступит момент, когда люди будут "счастливы одним лишь сознанием себя как части разумного биологического вида". Поэтому только мы можем решить все человеческие нравственные проблемы, только мы можем уничтожить эгоизм и безразличие и вернуть человечность, гуманность в сердца людей. Империя же взваливает на себя задачу, которую она по определению выполнить не может, а в провале винит либералов. Мы не защищаем ФРА, но мы уверены, что корень проблемы, которой нам предстоит решить, кроется в другом - в капитализме.
            Капитализм - бич человечества! Самая омерзительная вещь, которую только можно было придумать! Она разлагает всё лучшее в человеке! Капитализм уничтожает душу! Из-за него люди перестали любить, видя в других людях лишь источник дохода или возможность использовать ради собственной выгоды. Из-за него люди идут на преступления, стремясь заработать больше денег. Из-за него люди перестали верить друг другу, ожидая обмана и "развода" на деньги, когда кто-то о чём-то просит их. Из-за него нас кормят помоями, так как производить полезную или по крайней мере невредную еду невыгодно. Из-за него увядают спорт, культура и искусство. Сколько талантливых людей не получили признания из-за бедности, и сколько бездарностей прославились благодаря богатству! Настоящее искусство больше никого не волнует, волнует только прибыль. Этот список можно продолжать бесконечно. Вот как капитализм испортил человечество! Именно он, а не свобода, виновен в человеческом эгоцентризме, провозглашая новый принцип: " Весь мир - рынок, а люди в нём - и товары, и покупатели, и продавцы".
           Пока на этом всё. Расскажите всё, что вы прочитали, своим знакомым, родным и друзьям, пусть они знают истину.
                Ни богов, ни господ"
 И внизу как всегда - красная обведённая в круг буква "А".
          В этот момент ко мне в комнату вошёл отец.
          - Что ты читаешь? Увлёкся идеями анархизма? - спросил он. 
          - Просто смотрю, чтобы быть в курсе последних событий.
          - Это правильно. Ну и как? Что думаешь? На чьей ты стороне?
          - Я не знаю, - ответил я тихо и отрешённо.
          - Эх, и я вот тоже не знаю... Я не знаю кому верить, все всегда говорили и говорят красиво, но на деле...
          Недолго помолчав, отец продолжил:
          - Ладно, хватит о политике. Расскажи, пригодился ли тебе мой пистолет.
          - Да он мне жизнь спас. Спасибо тебе за него.
          - Я всегда знал, что ты не отступишься от принципов, увековеченных на этом оружии. Я горжусь тобой, сын...
          Мы крепко обняли друг друга, и тут он спросил:
          - А ты не можешь ещё рассказать мне о своих битвах? С волшебниками-то воевать интереснее было, чем с эристанцами.
          Я снова рассказал отцу о всех своих приключениях, и вдруг в конце рассказа вспомнил про ту шкатулку со странными символами, которую я нашёл в Атлантиде. Я знаю, где видел эти руны - такие же были на шее Фардуса! Может он знает, что это и что с этим делать? Я сразу же начал расспрашивать отца, где находится Фардус и что с ним случилось за последние несколько месяцев. Удалившись и вернувшись через минуту, папа принёс какое-то письмо и сказал: " Фардус уехал в путешествие по Футурии, его нет уже давно. Мне кажется, что он сошёл с ума. Утверждает, что Бог заговорил с ним, говорит, что мир в хаосе и только он сможет восстановить порядок. Вот его последнее письмо."
         " Он не сумасшедший, " - сказал я и, взяв письмо, начал читать:
         " Здравствуй, мой дорогой друг! То, что я сейчас постоянно в разъездах, не значит, что я не слежу за последними новостями. Совсем недавно меня потрясли события в Кирибийском море; такой трагедии, такого геноцида, такой экологической катастрофы бедные фарагоссцы никогда не знали. Да уж, спасибо Футурии! Эх... Да после таких бесчеловечных действий с нашей стороны футурийцем быть стыдно! Любой нравственный человек должен отречься от такой страны! Страны лицемеров, где император говорит о любви и о единстве человечества как вида, но при этом отправляет целые отряды роботов, чтобы вырезать другие разумные виды, которые точно так же, как и мы, умеют думать, любить и чувствовать. Хотя нет... любить и чувствовать мы уже не умеем, поэтому и отправляем убивать тех, кто умеет.
             Я же пока продолжаю своё путешествие по стране и до сих пор нахожусь в поиске сподвижников. Найти их очень непросто. В Эпрогасе и других крупных городах люди изуродованы богатством и слишком хорошими условиями жизни, в мелких рабочих городишках люди, наоборот, испорчены бедностью и слишком плохими жизненными условиями. Какой же всё-таки удивительный и отвратительный контраст в пределах одной страны! Однако в развитых городах искать я не особо-то и старался, понятно же, что это бесполезно. В таких понятиях, как мораль и нравственность, нет слова "прибыль", поэтому ими здесь почти никто не пользуется.
            Все мы были когда-то в Ночном районе Эпрогаса, но ведь не все задумывались, что это место очень многое говорит о футурийцах. Многие из них проводят там всё своё свободное время за азартными играми, кутежами, покупкой и потреблением различных благ. Там всё создано для развлечения и получения удовольствия, и от этого души эпрогассцев заполнились похотью, тщеславием, эгоизмом и сребролюбием. Деньги... Все очень любят деньги, ведь всё можно купить на них. Конечно, некоторые вещи купить нельзя, как например любовь и преданность, но они никому из футурийцев не нужны. Борьбу именно с такими людьми я поставил целью своей жизни. Для этого я и ищу единомышленников.
            Люди безразличны друг к другу, потому что каждый слишком зациклен на себе. Все сейчас активно обсуждают проблему равнодушия; предлагают пути решения и ищут виновных в нравственных проблемах. Я частично согласен со всеми, но больше всего с анархистами - многие беды от капитализма. Однако ни монархисты, ни республиканцы, ни анархисты не видят сути всех проблем. Зато я вижу. Беда в прогрессе - в науке, в технологиях и в частности в атеизме.
             Развитие науки и технический прогресс создали национальную идею футурийского народа - культ разума. Это, в свою очередь, последовательно повлекло за собой полное исчезновение религии из нашей жизни и сделало всех атеистами и рационалистами. Люди, придумавшие такое, забыли самое главное: атеизм душу сушит. Существование души иррационально. Мораль иррациональна. Я боюсь, что когда-нибудь кому-нибудь придёт в голову мысль о том, что быть добрым, честным и порядочным иррационально. Ведь действительно мир дошёл до того состояния, в котором людям во многих ситуациях было бы куда разумнее соврать или подставить кого-нибудь ради собственной выгоды. А раз это разумно, то совершение безнравственных поступков не только оправдывается, но ещё и поощряется. Отсюда и берётся эгоизм и безразличие к другим, особенно когда получение выгоды - главная цель большинства людей. Религии нет, патриотизм не в моде - нечему объединять людей, не во что верить, все всё отрицают, в том числе и добро, и любовь, и человечность… Потому-то футурийское общество разрозненно, отсюда вытекают все проблемы.
              Был бы у футурийцев Бог, было бы всё по-другому. И вообще, если Бога нет, то человечеству всё равно было бы необходимо выдумать его. Но, к сожалению, очень многие футурийцы просто не смогут в него поверить, капитализм и потребительство слишком извратили их. Знаешь, я тут вспомнил одну историю из своей жизни. Как-то давно разговаривал я с одной маленькой девочкой, и, не представляю, как разговор зашёл в такое русло, но я сказал ей, что слово "тушь" пишется с мягким знаком. Она стала громко хохотать и подняла меня на смех, она никак не могла понять, почему слово, в котором последний звук твёрдый, пишется с мягким знаком на конце. В результате она мне так и не поверила. Многие взрослые ушли недалеко от неё. Идея Бога кажется людям абсурдной, потому что они настолько испорчены, что даже не могут себе представить возможность существования какого-то доброго, чистого, бескорыстного, любящего людей высшего существа, которому чужды тщеславие и жадность. Футурийцы ненавидят Бога, потому что он проповедует любовь к ближнему, а они злы друг к другу и не умеют любить друг друга; футурийцы ненавидят Бога, потому что он призывает их к свету и внутренней чистоте, а всё что в них осталось - тьма, грязь и пошлость. Атеисты думают, что атеизм - это их выбор; нет, на самом деле этот выбор им навязало общество, в котором нет места для Бога, где в Бога не могут поверить, потому что его место заняла другая вера, другая религия - тщеславие, эгоизм, жажда денег и власти!
            История развивается волнообразно. Порой рождаются такие люди, которые определяют свою эпоху и пути дальнейшего развития своего общества. Это великие правители - сильные люди, создающие благоприятные для жизни времена. Однако через определённое время хорошие времена рождают слабых инфантильных людей, которых ничего не заботит кроме собственного благополучия. Когда таких потребителей становится слишком много, начинаются великие потрясения, кардинально меняющие историю, общество и жизнь людей. Что мы и видим в Футурии! Опять же приведу в пример Ночной район - казино, бордели, реслинг-шоу, бары; людям нужно хлеба и зрелищ, деньги и секс. О стране и о других людях почти никто не думает.
Даже когда я вижу «влюблённые» целующиеся парочки, я замечаю, что в глазах обоих сверкает лишь похоть и эгоистичное желание получить удовольствие, но никак не любовь. Каждый день я вижу парней, которые смотрят на своих девушек каким-то пожирающим взглядом; каждый из них смотрит на свою «возлюбленную» так, как будто хочет её съесть, как голодный бездомный смотрит на огромный торт за стеклом витрины магазина. Прикасаются эти парочки друг к другу не нежно, а так, как будто стараются раздеть. Почти все забыли суть любви: прикосновения – не самое главное, самое главное – это счастье, когда смотришь в глаза и просто находишься рядом.
            В таких условиях современная Футурия стремительно приближается к своему финалу. Республика просуществовала тридцать семь лет, Империя - тридцать один год, и осталось ей не более двух-трёх лет. Совсем скоро наступит время великого хаоса, в котором схлестнутся империя, республика, анархисты и многие другие. Приму участие в битве и я, и пусть победа будет на стороне того, кто достоин её. Совсем скоро я соберу людей и буду готов к грядущей буре, и будет нас легион; легион, дарующий веру!"
            После прочтения этого письма мы с отцом замолчали и в безмолвной тишине задумались о будущем, о том, что ждёт Футурию и нас. Неужели старая Футурия погибнет? Если так, то какой будет новая? Ответы на эти вопросы могло дать только время...


Глава XI

       Сутки сменялись одни за другими, и вот, наконец, наступил тот день, в который император проводил праздничный бал. Специально для такого случая я приобрёл новый смокинг, а Аделаиза - вечернее платье. Ближе к вечеру, собравшись, я сел в автомобиль, и ракетные двигатели с удивительной скоростью понесли меня к Имперскому району.
        В Имперском районе тёмное футурийское небо освещали яркие фейерверки, разбавлявшие весельем и радостью мрачную атмосферу города; а над всеми серыми ремедиевыми небоскрёбами и стеклянными трубами аэртро возвышался величественный Императорский дворец (или Дворец Императора), стоявший на небольшом холме, что делало его ещё выше и внушительнее. Основание и нижние этажи дворца составлял Октагон - главный военный штаб Футурии, построенный в форме правильного восьмиугольника; над ним конусом вырастала дворцовая часть, в которой жил император с семьёй. Октагон имел очень строгую архитектуру с тёмными стенами и немногочисленными окнами; дворец же был богато украшен, и его белые ремедиевые стены плавно переходили в стекло, спиралью опоясывавшее всё здание. Прямо перед парадным входом в весь этот комплекс была площадь, на которой располагались два высоких коричневых обелиска, обильно украшенных барельефами, на которых были изображены важные события футурийской истории.
       Засмотревшись на пейзаж Имперского района, я не заметил, как приземлился прямо между обелисков. Выйдя из автомобиля, я направился к парадному входу, проходя по красным коврам, застилавшим всю площадь вблизи дворца. Там, около огромных округлых ворот, раскрашенных в цвета футурийского флага, уже собирались толпы нарядно одетых солдатов и офицеров. Мимо меня проходили мои сослуживцы в чёрных мундирах; киборги в белых фраках, слепившие светом, отражённым от их отполированных имплантов; одетые в костюмы роботы, которые на колёсах носились по кругу, предлагая каждому напитки и закуски, и многие другие. В небе всё так же торжественно гремел салют, но вокруг дворца тучами летали боевые дроны-разведчики, которые своей охраной напоминали о текущем опасном положении в стране.
        Я пришёл рано и ждал Аделаизу, которая вместе с отцом должна была подъехать немного позже по причине каких-то неотложных дел. Вдруг кто-то похлопал меня по плечу. Это был Димир, одетый в серый фрак с белыми перчатками. Мы с ним разговорились, но оба чувствовали, что между нами возникла какая-то холодность, появилась она уже давно, ещё в Йокотае. Мне казалось, что я совершенно не знаю его, не знаю, что это за человек, о чём он думает, чего он хочет, не понимал, чем обусловлены его поступки и поведение. Он оставался для меня загадкой, и мы оба осознавали, что "братьями", как он сказал во время нашей первой битвы, мы больше не являемся.
         Неожиданно к нам подошёл какой-то странный человек. Одет он был как джентельмен конца девятнадцатого века, спину его прикрывал изящный чёрный плащ, в руке его была трость с золотой резной ручкой, а на голове плотно сидел потрёпанный цилиндр, на котором был нарисован циферблат. Всё лицо его было закрыто чёрной тканью, оставлявшей заметными лишь очертания глаз, носа и губ. Загадочности этой зловещей фигуре придавали золотые часы на цепочке с фиолетовыми стрелками, торчащие из нагрудного кармана, и большой золотой браслет на руке, к которому были прикреплены песочные часы со странным голубоватым песком.
         - Добрый день, молодые люди, - сказал он ровным приятным голосом. - Вы когда-нибудь слышали об обществе "Unitatem tempus"?
         Мы с Димиром одновременно ответили, что нет.
         - Что ж, я так и знал, - продолжил он, - много веков деятельность и само существование нашего тайного общества оставалось в секрете, но сейчас мы находимся в упадке, и ордену нужны новые люди. Вам не положено знать, почему мы обращаемся именно к вам, но такие люди как вы нам бы очень пригодились...
         - Продолжайте, - прервал его Димир.
         - Замечательно... Итак, уже много веков мы стремимся построить новый мировой порядок. Мы хотим создать новый мир, в котором каждая эпоха, каждый исторический временной период будут существовать вместе и процветать. Каждое время имеет свои особые преимущества перед остальными, и мы полагаем, что состояние идеального общества будет достигнуто, когда все временные отрезки соединятся в один. Представьте, что древность, античность, средневековье, наше время и будущее гармонично сосуществуют; вообразите, что рядом с пирамидами древних цивилизаций находятся футуристичные небоскрёбы и средневековые замки. Сочетание различных эпох позволило бы людям лучше понять друг друга, осознать себя частью одного единого целого, называемого человечеством; повысило бы культурный уровень людей; научило бы уважительно и терпимо относиться друг к другу...
        - Необычная спорная теория, - вмешался я, - и неясно, как вы собираетесь этого добиться. Только если магией... Но тогда почему вы в Футурии?
        - Ненависть к магии - это лишь временно, - с раздражением ответил мне таинственный джентльмен, - к тому же, то, что мы используем, не совсем магия. Мы хрономанты - повелители времени. Наша сила - нечто большее, чем магия, это энергия времени. С её помощью мы можем менять или останавливать ход времени, перемещаться в прошлое, заглядывать в будущее. А тот, кто управляет временем, управляет миром; ведь только тот, кто осознал цену времени, может осознать цену жизни. - Затем он достал свои механические часы из кармана и начал вращать песочные часы на руке. Я видел, как при этом секундная стрелка медленно шла назад, перенося нас с Димиром в недалёкое прошлое, но какая-то неведомая сила держала меня на месте, не давая пошевелиться. Вдруг резким движением руки песочные часы повернулись в противоположную сторону, и всё стало как раньше, в мгновение ока мы вернулись в будущее. - Вот видите! - воскликнул он снова. - Но это ничтожно по сравнению с тем, что мы можем, когда используем свои возможности на максимум.
        - Так вы и будущее знаете? - спросил я.
        - С будущим всё несколько сложнее. Мы можем приоткрыть завесу грядущих событий, но энергии для этого нужно очень много. Ну так что вы решили? Наш орден вас заинтересовал? - добавил он неожиданно, оборвав предыдущую мысль.
        - И знаете, кому сколько отведено жить? - снова поинтересовался я.
        - Как много вопросов! Я же не могу всё рассказывать! Вам бы до конца этого вечера дожить! - ответил он мне.
        - А вас бы властям сдать за вашу магию! - разозлился я в ответ на его грубость.
         Тем временем Димир, неожиданно для меня, выказал заинтересованность словами странного человека, и хрономант, заметив это, с радостью передал ему карту, на которой была нарисована пирамида с циферблатом часов в центре, и отвёл в сторону, чтобы подробнее рассказать об ордене, оставив меня одного.
           Однако моё одиночество продлилось недолго, и уже через несколько минут, наконец, прилетела Аделаиза. Одета она была в шикарное белое платье, придававшее ей особой изящности и лёгкости, которое делало её ещё лучше и красивее. Августин, оставив дочь вместе со мной, улетел, и уже через мгновение главные ворота дворца открылись. Взяв за руку, я повёл её внутрь. Во всём потоке наша пара выделялась; даже не знаю почему, но мы притягивали внимание остальных. Скорее всего, из-за Аделаизы; в этот вечер она казалась мне чем-то особенным, воплощением неземной красоты и высоких чувств, и я думал, что всем кажется так же. Я невольно поймал себя на мысли о том, что именно я рядом с Аделаизой, потому что только я достоин вести её, но тут же стыдливо подавил в себе это тщеславное предположение.
          Внутри дворца всё было в привычной серой гамме, но сегодня, по случаю праздника, в интерьер внесли небольшие изменения. Добавились новые украшения, а полы застелили пурпурными ковровыми дорожками, вдоль которых стояли голограммы канделябров с многочисленными свечами, горящими голубым компьютерным искусственным огнём. Проходя по дорожке, среди различных украшений, развешанных по стенам, гости замечали также и панели безопасности, и камеры, следившие за происходящим.
       Безопасность была на высоте. За пришедшими на бал следили спектрумы со своими детекторами магии, киборги и роботы последнего поколения с новой взломоустойчивой прошивкой, плазменным оружием и обновлённым футуристичным дизайном. Охраны было так много, что казалось, будто император готовится к нападению Фарагосы, ФРА, анархистов и Котайконга вместе взятых.
        В скором времени мы дошли до самого главного помещения - тронного зала, из которого император недавно вёл трансляцию. Вживую он выглядел ещё просторнее и внушительнее. По бокам простирались два ряда белых колонн, между которыми стояли столы с едой, большой трон серебряного и пурпурного цветов, обширная танцевальная зона с оркестром и две, находившиеся за троном, огромные статуи рыцарей в тяжёлых доспехах и прямоугольных закрытых шлемах.
        Всех гостей встретил сам император с добрым гостеприимным выражением лица и сияющей улыбкой. Некоторые в ответ тоже улыбнулись и посмотрели на императора с нескрываемым восхищением и обожанием, в то время как другие едва сдержали своё раздражение и личную неприязнь к правителю. Тем не менее все прибывшие стали понемногу заходить в зал и постепенно устраиваться за столом.
          В тронный зал стали входить как знакомые мне лица, так и новые. Проходя мимо императора, многие делали ему комплименты и хвалили недавнюю речь, даже если не были согласны с её содержанием, при этом лицемерно улыбаясь, но я старался не обращать на это внимания. Что касается моих знакомых, помимо Димира на праздник пришли и Манн Бенинг, и Кондур, и Эдуин Хаззок. Из незнакомых мне героев войны особенно выделился Ван Делунг - знаменитейший охотник на вампиров и оборотней; одет он был в блестящие серебряные доспехи и шляпу с красным пером, а в руках его мерцала винтовка с серебряными пулями. Видимо, только что с охоты.
          Во главе всего торжества стоял император, а рядом с ним над остальным залом возвышались его дети - брат и сестра, оба ненамного старше меня; сына звали Оттон, а дочь - Дездемона. Наследник трона предпочитал красную одежду и потому был одет в красную рубашку и белый костюм, украшенный алой розой; лицо же его выражало скуку, отрешённость и незаинтересованность во всём, происходящим вокруг. Взгляд наследницы, наоборот, показался мне властным, высокомерным и надменным. К её чёрным волосам очень подходил стиль одежды, в которую она одевалась: она предпочитала сочетание жёлтого и фиолетового цветов, что также подтверждалось цветовой гаммой широкого веера в её руке. Неизвестно почему, но нижняя половина её лица всегда была закрыта шарфом, поэтому то, что было ниже глаз принцессы, никто из простых футурийцев не видел.
          Охранял всю королевскую семью новейший трёхметровый робот ПАЛАЧ, внутри которого был встроен целый арсенал холодного, огнестрельно и лазерного оружия, - мощнейший боевой механизм, готовый обрушить всю мощь науки и военной техники на любого, кто угрожает императорскому роду.
          Однако пока все были в безопасности. Когда все гости собрались за торжественным ужином, на площадке, предназначенной для танцев, началось представление. Всё это действо представляло собой собрание номеров художественной самодеятельности, где солдаты пели, танцевали, показывали какие-то сценки - в общем каждый, кто хотел, хвастался своими умениями. - Зачем это всё? Для чего это? - думал я. - Они стараются, переживают, волнуются, но ради чего? Никому ведь это неинтересно, на следущей же день подавляющее большинство ни одного выступления не вспомнит. Но зачем тогда выступать? Что это? Тщеславие? Гордыня? - Я решил перестать быть равнодушным, как наставлял в том числе и император, и сделал очень живое и заинтересованное лицо и стал громче и чаще всех хлопать после каждого выступления. Вскоре многие слушатели с заскучавшими равнодушными лицами своими вялыми глазами стали на меня странно смотреть с нотой некоторого удивления, непонимания и непринятия. Так и остановились на мне эти взгляды вплоть до конца представления.
          Когда всё это закончилось, началась официальная торжественная часть мероприятия. Взяв в руки какой-то планшет, один из советников императора начал читать список имён, в числе которых было и моё, и все, кого назвали, подошли к королевскому трону и сели на одно колено. В том числе и Димир, и я. Император прошёл мимо нас, оглядев каждого, и взял в руки массивный длинный меч с золотой рукояткой, на которой сверкал пурпурный крест - символ императорского дома. После этого к каждому из сидевших подъехал робот с ремедиевым орденом "За выдающиеся боевые заслуги", лежащим на красной подушке. Под гром аплодисментов все ордена мгновенно оказались на одежде своих владельцев. Затем император коснулся мечом каждого солдата по три раза, посвящая в офицеры так же, как в Средние века посвящали в рыцари. Вся церемония сопровождалась гимном Футурии, громко играющим по всему залу, но, когда монарх сделал последнее движение рукой, музыка прекратилась. Процедура закончена. Теперь мы все офицеры, и я офицер - младший лейтенант Никеос Логар.
           Офицерское звание не радовало меня. Мне казалось, что носить погоны футурийского офицера, не будучи во всём преданным Империи или даже предав её однажды, как сделал это я в Йокотае, бесчестно. Мне стало очень неудобно и тяжело на душе, ведь, кажется, я опять забываю об одном из слов на пистолете, на этот раз о слове "честь". Но был ли у меня выбор? Я же не мог просто взять и уйти, это было бы странно и вызвало бы много вопросов. К тому же, смотря на лица других новоиспечённых офицеров, я также не видел самоотверженной преданности Футурии, а в некоторых глазах вообще не заметил ни капли чести. Однако меня это не оправдывает. Как всё-таки всё сложно, зато как всё просто у Димира - по его сияющим глазам сразу было видно, как он искренне рад получить офицерский чин.
           Видя, как я погрустнел, Аделаиза всего за пару слов смогла развеселить меня и поднять настроение. Общаясь с ней, я замечал, как все остальные люди и весь остальной мир уходят для меня на задний план, не оставляя ничего кроме нас двоих. Все мои проблемы и переживания растворялись в ней. Пока мы сидели, оркестр, наконец, начал играть проникновенную мелодию, и я, в этот раз ни секунды не думая, пригласил Аделаизу на танец. Мы танцевали долго, и этот танец казался нам вечностью. Мне хотелось, чтобы он не прекращался ни на секунду. Весь оркестр был представлен роботами, которые технически играли идеально, но, как говорится, без души, неэмоционально; однако мы с Аделаизой своим танцем и своими чувствами оживили эту искусственную музыку. Я снова почувствовал притяжение между нами, снова ощутил себя в вихре чувств, и этот вихрь, в центре которого стояли мы вдвоём, к которому так не привыкли футурийцы и который порывистым ветром неожиданно настиг их, притягивал все взгляды к нашей паре. Однако нам было них всё равно, для нас в тот момент ничего не было и ничего не существовало кроме нас двоих. Незаметно песня, под которую мы танцевали, приблизилась к своему финалу, и, когда наши глаза приблизились, отразившись друг в друге безмерным счастьем, мы страстно, но нежно и нерешительно поцеловались. В голове моей представлялась картина эпрогасского вокзала, прощание с семьёй, но в этот раз я поцеловал Аделаизу, и жизнь моя изменилась в лучшую сторону, всё наладилось. В эти секунды я чувствовал себя абсолютно счастливым, человеком, жизнь которого уже удалась, которому больше нечего желать, ведь всё самое ценное и самое дорогое у него уже есть...
             Музыка кончилась, и с теми же чувствами мы вернулись за стол. Нашему внезапно возникшему счастью не суждено было долго просуществовать, вдруг в зал вбежал Августин Морен. - Аделаиза, - сказал он, - срочно пойдём со мной, я не могу найти Аррена, а его телефон не отвечает. Ни вляпался бы он снова в какую-нибудь историю со своими произведениями!
            - Я пойду с вами! - сказал я, вскочив со стула. Мы уже собрались уходить, как вдруг меня кто-то окликнул. - Стой! - хриплым командным голосом сказал пьяный Эдуин Хаззок. - Именем ФРУ приказываю тебе остаться!  Я хотел поговорить кое-о чём. Прошу за наш стол...- Я хотел объяснить ему ситуацию, рассказать, почему не могу подойти, но Августин, видимо, не желая навлечь на свою семью новые проблемы с законом после книг своего сына, попросил меня остаться, раз уж просит такой важный человек.
          Мы с Аделаизой обещались встретиться завтра, и она с отцом отправилась на поиски брата, а я пошёл к столу, где меня ожидали Хаззок, Бенинг и Кондур.
          - Вот же он, простой футурийский герой, убийца Сакумы Токугава, волшебника, доставившего нам столько проблем в Йокотае. И посмотрите, как он скромен! Если бы я убил такого сильного мага, тем более в одиночку, я бы никому не дал об этом забыть. А он молчит! Потрясающе! Так он ещё и в Кирибийском море был. Слышал, там было месиво, как бы я хотел видеть это своими глазами! - воскликнул Эдуин.
         - А я, наоборот, хотел бы этого не видеть, - ответил я, присев.
         - Что ж, в таком случае мне даже обидно. Почему всё в жизни достаётся тем, кому это не нужно; а те, кому нужно, так долго идут к этому и порой безуспешно? Наверное, чтобы у них оставалась цель в жизни... Ну да ладно, расскажите лучше, что там было. Уверен, что ваша версия интересней, чем у господ Бенинга и Кондура.
         - Вынужден вас разочаровать, рассказать мне нечего. В воду выпустили сильнейший яд, новейшее химическое оружие. Никто из атлантов и других морских обитателей не выжил.
         - Но мне же интересны подробности. Опишите, как они умирали.
         - Мучительно. Господин Хаззок, можно личный вопрос?
         - Да! Я похоже слегка перебрал сегодня, потому что поговорить так и тянет. Спрашивайте - всё расскажу!
         - Вы так люто ненавидите магов, что у меня сложилось впечатление, будто здесь замешено что-то личное, какая-то личная трагедия, связанная с ними. Что конкретно вам сделали волшебники? Почему вы их так не любите?
         - Нет, ничего личного тут нет, - засмеявшись, ответил Хаззок, - конкретно я не имею ничего против магов. Я ненавижу их, просто потому что так нужно.
         - Нужно? - удивлённо спросил я.
         - Да, конечно! Так нужно для страны. Ведь для чего на самом деле начиналась эта война? Во-первых, природные ресурсы; свои мы исчерпали, поэтому нам нужны новые. Вторая причина не так очевидна, но важна ничуть не менее. Ни для кого не секрет, что общество расколото и всё дальше отдаляется от государства. Это мы видим по растущему числу сторонников республиканцев и анархистов да и вообще по последним настроениям и тенденциям. Патриотов осталось мало, и эта война должна была исправить ситуацию, ведь это особенная война. Сколько войн прошло на почве национальной или религиозной принадлежности, но это всё в прошлом, началась межвидовая война, борьба разумных биологических видов. И в этой войне должно быть достигнуто единство, все футурийцы должны объединиться как существа одного вида против других - эльфов, гномов, фей, орков, атлантов и прочих. По достижении единства общества появятся так сейчас нужные патриоты, а патриотом, просто чтобы называться человеком, быть необходимо, даже если люди этого не понимают.
            - Знаете почему? - продолжал Хаззок восторженным голосом с влажными сияющими от эйфории глазами. - Потому что быть патриотом значит любить свою страну. А что такое страна? Страна, Родина - это совокупность всего человеческого! Как же гордо звучит это слово! Оно сочетает в себе историю, культуру, традиции, память о предках и о прошлом - всё то, что отличает человека от животного. Поэтому без любви к стране человек не имеет права именоваться человеком! И ради благополучия своей страны человек должен быть готов на всё! Вообще, как ни парадоксально, я считаю, что истинный патриот должен относиться к Родине так же, как родитель относится к ребёнку: понимать все его недостатки, указывать на них и стараться исправить, но при этом горячо любить и делать всё ради него! А плохой гражданин, наоборот, относится к стране как трудный подросток к родителям: не хочет им подчиняться, пытаясь показать свою взрослость и самостоятельность, намеренно делает всё наперекор родительским словам. Но ведь финал подобных историй никогда не бывает хорошим. То ли дело такиеграждане, как, например, Ваш друг Димир или как я в какой-то степени. Родина подарила Димиру смысл жизни, помогла почувствовать себя частью чего-то большого, колоссального, исторически важного, тем самым осчастливив его. Это ведь так прекрасно!
           - Патриот должен быть готов абсолютно на всё? - вмешался я. - У фарагоссцев ведь тоже есть своя история и своя многогранная культура, на которую повлияли все многочисленные расы. А как же люди-маги? Они тоже относятся к другому виду? И они не люди? Когда я убивал Сакуму (в этом месте я, разумеется, соврал), я смотрел в его глаза. Они точно такие же, как наши, как и у атлантов, и у эльфов, и у всех остальных. Они такие же, как мы, но мы убиваем их. Где ваше милосердие?
          - Почему мы должны быть милосердны по отношению к ним? - вдруг заговорил Бенинг. - Милосердия достойны только люди, но это ведь... нечто другое. Ты и сам знаешь, что я гуманист, я всегда забочусь о людях и стараюсь не подвергать их опасности напрасно, но это-то не люди. Это те же животные, ничуть не лучше.
          Я был в ужасе и в смятении. И этого человека я уважал как идеал человечности! Позор! Разум говорил мне, что формально полковник прав, ведь магические существа - не люди, а нечто другое, но чувства говорили, что подобное отношение мерзко, отвратительно и недопустимо. Чувства опять взяли верх, и всё, что я с этой минуты стал чувствовать к Бенингу, - отвращение и презрение.
          Затем я посмотрел на Кондура, вспоминая его рассуждения о пользе войны, ища спасение в его глазах. И нашёл. Он молчал с каменным, суровым лицом, но глаза говорили за него. Он не считал фарагоссцев животными, и ему было тяжело их убивать, хоть это и было сложно понять за его грубым мужественным лицом. Однако я не видел, чтобы он хоть раз кого-нибудь пощадил. Может он смирился или заглушил свою человечность ради, по его мнению, блага Футурии, как должен был бы сделать патриот в понимании Хаззока?
          - Хорошо, - сказал я с нарастающим гневом, - тогда объясните мне, почему император, призывающий возрождать гуманность, отправляет народ на самое негуманное, что есть в мире, - на войну. Я бы как истинный патриот, наоборот, наладил отношения Футурии и Фарагосы, начал бы торговлю, установил бы культурный обмен. Мы дали бы им науку и технологии, а они нам - магию и природу. Вместе мы бы добились куда большего, чем порознь. Зачем воевать?
           - Вы, господин Логар, убиваете как мужчина, но мыслите и говорите как наивный мальчик, - ответил мне Эдуин Хаззок. - Два разумных вида вместе ужиться не могут. Мир жесток. Такова природа. Мы ничего не можем поделать с тем фактом, что природа всего живого деструктивна, ведь, если взять пример, допустим, животных, о которых мы сегодня так много говорим, мы видим, что поведение некоторых из них во многом отвратительно с точки зрения человеческой морали. Вот я наблюдал за медведями в Фарагосе. Самец в брачный период, если видит самку, с которой он точно не спаривался, да ещё и с детёнышами, безжалостно убивает медвежат и сам спаривается с самкой. Поэтому самка перед тем, как обзавестись детьми, предлагает себя как можно большему количеству самцов, потому что если самец спаривался с самкой, то он будет считать медвежат своими и не будет убивать. Проституция и убийство беззащитных детей! Замечательно! Наблюдал я и за детёнышами орлов, за тем как старший птенец убивает своего брата, чтобы ему досталось больше еды. Если такое творится в рамках одного вида, то что уж говорить о межвидовых отношениях. Я уверен, что если бы у животных был разум, то это обернулось бы бесконечной кровопролитной межвидовой войной за доминирование в мире. Точно так же, как в случае Футурии и Фарагосы. Война - такова природа всех разумных существ, и поделать с этим мы ничего не можем.
            - Так вот значит как! - сказал я в гневе, встав со стула. - Такова природа? То есть, как вы говорили в своей речи в Йокато, изменять и подстраивать под себя природу как окружающий нас мир мы можем и даже должны по причине наличия разума; а менять "деструктивную" природу как сущность всех разумных существ мы не можем! Всё ложь и лицемерие! Вы живёте одним лишь разумом, поэтому вам ничего не дорого и не свято! А я только тогда буду горд называться футурийцем, когда разум, наоборот, установит новые нормы жизни, основанные на нравственных идеалах, которые куда гуманнее и добрее тех законов, по которым живут животные, как те медведи или орлы, о которых вы говорили! Только тогда мы достигнем состояния человечного общества, где люди не будут безразличны друг другу, не будут равнодушны друг к другу! Именно человечного - общества людей, где человек покажет всю силу своего разума не уничтожением окружающей флоры и фауны, а новыми законами, придуманными людьми, а не природой. И этот человечный человеческий закон - мораль. Она покажет наше превосходство над природой! На ней должен основываться разум! Ведь все мы люди, так будем же людьми!
             С каждым словом я говорил всё эмоциональнее, как вдруг в самом конце моего монолога моя рука вспыхнула ярким красным огнём, и из неё вылетел огненный шар, подобный тому, что пускали в нас волшебники, который, к счастью, ни в кого не попал и не вызвал пожара. Весь зал и я заворожённо смотрели на кисть моей руки, которая горела огнём, но не сгорала, и боли я не чувствовал. Объяснение могло быть только одно, и я думаю, все всё поняли. Пока все были в шоковом состоянии, я воспользовался моментом и выбежал из зала, а затем и из дворца. На протяжении всего своего пути я слышал слабое пиканье приборов спектрумов...


Глава XII

      - Что это было? Как такое могло произойти? - думал я, пока бежал. Выбежав из дворца, я добрался до ближайшей станции аэртро, сел в поезд, доехал до следующей станции и вышел на ней. Делал я всё это неосознанно, сам не зная зачем. Домой пойти я не мог, и потому бесцельно ходил по улицам Эпрогаса, постоянно боясь чего-то и скрываясь от спектрумов, патрулировавших улицы Имперского района. Мной завладели отчаяние, страх и ощущение конца всего, конца света. Я не знал, куда шёл, не видел ничего, что было передо мной, но всё равно продолжал шагать в никуда по белым платформам, соединявшим серебристые небоскрёбы.
       Вдруг я увидел какого-то человека, полностью чёрного, вокруг которого было нечто странное, напоминавшее помехи, появляющиеся на экране некоторых устройств при проблемах в работе. Он побежал ко мне и прыгнул на меня, тем самым отбросив в сторону. Когда я встал в недоумении, я увидел, что ровно на то место, на котором я только что стоял, упал мост, соединявший два здания чуть выше. Но не успел я поблагодарить это странное существо, как оно исчезло. Было ли оно вообще, или это лишь плод воображения моего воспалённого рассудка? Я не думал об этом и продолжал идти.
       Внезапно я остановился и посмотрел вниз - там была Бездна, то самое загадочное место, предназначение которого до сих пор скрыто от обычных граждан. Моя рука, которая потухла, когда я вышел из дворца, загорелась вновь, и я понял, что раз терять мне теперь всё равно нечего, я могу спуститься вниз и узнать, что там на самом деле.
        Войдя в ближайший небоскрёб и спустившись на скоростном лифте в нижнюю часть города, где на асфальтированной земле серыми кубами раскиданы магазины и кафе, я пошёл прямо к Бездне. Здесь, в нижней части Эпрогаса, было пугающе пусто, никого не было, однако атмосферу этой пустоты своей искусственной жизнью слабо разбавляли роботы, готовые в любой момент обслужить посетителей, большинство из которых уже давно спали.
         Наступила на удивление тёмная ночь, приближение которой я, блуждая, не заметил, и в этой темноте в неосвещённых местах заметить кого-либо или что-либо было практически невозможно. В скором времени я дошёл до высокого забора, охраняемого тремя солдатами. Рядом с ними я заметил ворота, на которых висел замок; понять из какого материала он сделан я не смог, но понял, что это точно не ремедий. "Может попробовать его расплавить?" - подумал я. Дождавшись момента, когда солдаты отойдут, я, спрятавшись в тени, выпустил из руки огненный шар и сломал замок. Затем я добежал до ворот и, войдя в них, увидел лифт, ведущий в Бездну. Пользуясь моментом, когда никого рядом не было, я спустился вниз.
           Внизу, к моему счастью, было очень темно; освещалась лишь центральная дорога, которая вела в сеть тоннелей под Эпрогасом. Пока я спускался, я заметил, что вдоль дороги ходят отряды солдат, а из коричневых земляных склонов торчат трубы, выпускавшие используемый спектрумами газ, который блокировал магию. Из-за воздействия этого газа моя рука перестала гореть, и, следовательно, не могла выдать меня.
            Сеть тоннелей, в которую вела широкая дорога на дне Бездны, появилась ещё в далёком прошлом. Ещё до возникновения Футурии недалеко отсюда существовало государство Триумвират Неба и Земли. Одна часть населения этой страны жила в воздухе, в парящем в небе городе, летавшем с помощью магии, другая часть - под зёмлей, в подземных пещерах и катакомбах. Пространство между небом и подземельем считалось общей территорией, на которой жители решали жизненно важные вопросы. Небо и земля жили в гармонии, пока в 1919 Триумвират не был захвачен ФОССР, уничтожившими волшебный парящий город. Развалины воздушного города до сих пор лежат на окраине Эпрогаса, а подземные тоннели под столицей ещё с советских времён используются для нужд государства.
             В тени около широкой дороги располагались какие-то ящики. Выбежав из лифта, я сразу спрятался за ними и начал наблюдать за происходящим вокруг: немногочисленные фонари осветили высокого робота, которым изнутри управлял человек, известного, как Рыцарь Пурпурного креста. К ноге его была привязана цепь, и к этой же цепи кандалами были прикованы заключённые, мерно шагающие к своей тюрьме. Пленники прошли рядом со мной, не замечая меня, и я сумел разглядеть их; среди них были и маги, и волшебные существа, и на вид совершенно обычные граждане. Вдруг в этой толпе я разглядел лицо Аррена! Я хотел поговорить с ним, но прямо рядом с ним шёл охранник. - Теперь понятно, почему он не отвечал. Но раз я здесь, я спасу его, - подумал я. И я отправился следить за конвоем.
             Вскоре заключённые с охраной подошли к большим массивным серым воротам. Специальный прибор, стоявший рядом, считал отпечатки пальцев одного из солдат, отсканировал сетчатку его глаза, и ворота раздвинулись, обнажив вход в какую-то пещеру. Они вошли в неё, и я прокрался за ними. Мы прошли по узкому каменному коридору, и перед нами предстало огромное подземное пространство - город, в котором некогда жили подземные обитатели Триумвирата. Теперь от города остались лишь руины - бежевые каменные строения на фоне громадных свисающих коричневых сталактитов, между которыми располагались современные прямоугольные осветительные панели.      
            Здесь было всё то, что предполагали любопытные эпрогассцы; здесь есть и тюрьма, и склад полный оружия, и лаборатория с эмблемами ЭГУ, и даже психиатрическая больница. Здесь стало заметно светлее, чем на дне Бездны, но и охраны было не так много.
           Тем временем по песчаной тропе уже вели пленных, направляя их в тюрьму. Тюрьма же представляла собой старую полуразрушенную крепость, оборудованную новейшей охранной системой. Территорию вокруг тюрьмы периодически обходил огромный десятиметровый робот Камнелом с острыми шипами, торчащими из спины, плеч и рук, и двумя крупными бурами, с помощью которых он делал новые подземные тоннели.
           Пленников подвели к тюремному забору и заставили стоять смирно и ждать, пока солдат, который вёл их, не вернётся после доклада начальнику тюрьмы. Бежать отсюда некуда, все проходы хорошо охраняются, поэтому заключённых без опаски оставили без присмотра. В это время я, прятавшийся за камнем, подкрался к Аррену.
           - Что ты здесь делаешь? - спросил он меня.
           - У меня к тебе тот же вопрос, - ответил я. - Как ты здесь оказался? Что произошло? Твои родные повсюду ищут тебя...
           - Я вляпался... - с тяжёлым вздохом сказал Аррен. - Пишу не то, что нужно, общаюсь с людьми, с которыми нельзя общаться, борюсь за свободу там, где это противозаконно... В общем время моё пришло. Что бы император ни говорил, свобода - высшая человеческая ценность, это право человека жить так, как он хочет. Не знаю, стоило ли оно того, стоило ли мне пытаться бороться за свободу, за то, чтобы за нами перестали следить, за то, чтобы мы могли говорить, что думаем, за то, чтобы солдаты не патрулировали улицы города... Мог ведь стерпеть и отсидеться? Непонятно почему, но знаю, что нет, не мог. Я хотел сделать футурийцев свободнее. Хотя, с другой стороны, за свободу какого народа я борюсь? Народа, которому всё равно… Отняв свободу мысли и свободу слова и установив слежку за людьми, государство обесчестило футурийцев и умалило их достоинство, но футурийцы даже не заметили этого! Позор! Футурийцы настолько равнодушны, что их не волнует даже то, кто распоряжается их жизнью, не говоря уже о жизни всего общества. В стране рабов и хозяев не может быть свободы! Конечно, когда дело коснётся собственного благополучия, когда кого-то из родственников посадят за какой-нибудь репост в интернете или расстреляют по подозрении в содействии Фарагосе, тогда каждый из футурийцев начнёт злиться или даже бунтовать, требуя свободы, а потом будет хвастаться, лицемерно называть себя борцом за свободу, не вспоминая о таких, как я, которые боролись не за себя, а за народ. Сражаться ради себя легко, сражаться ради других куда сложнее… Сейчас моя вера в Футурию и футурийцев окончательно рухнула… Эх, как я от всего устал… Я порой так хочу уйти подальше от всего этого, вернуться к семье, забыть о Футурии и спокойно жить…
        - Ничего, я здесь. Я могу вызволить тебя отсюда.
        - А что мы будем делать с ними? - сказал он, показывая на остальных пленных. - Я не могу их оставить, это будет нечестно. А нечестно я поступать не могу, потому что я за правду боролся и за неё сяду. К тому же моё исчезновение сразу заметят. Отправятся на поиски и найдут и меня, и тебя. Я не хочу так подставлять тебя.
       - Но тебя ждут твой отец и Аделаиза. Пойдём же.
       - Не говори им о том, где я; а то и у них проблемы будут... Как и у тебя... Береги мою сестру и не оставляй одну...
       - Аррен, прошу пойдём.
       Вновь послышался строгий голос сопровождавшего заключённых солдата, который в грубой форме требовал от всех подойти к воротам тюрьмы.
       - Спасибо тебе за всё... Прощай! - вымолвил напоследок Аррен и быстрыми шагами удалился вдаль. Я же, не в состоянии пошевелиться, молча наблюдал, как он уходил, и ещё долго не мог опомниться. Затем я встал и машинально двинулся к выходу. Шёл обратно я тем же путём, шевелясь медленно, как будто неосознанно, всё думая об Аррене, о Футурии, о жизни... Каким-то чудом ворота, ведущие из Бездны в подземелье, не были закрыты, и я, скрываясь от охраны, добрался до того же лифта, на котором спустился, и на нём же целым и невредимым вернулся обратно в верхнюю часть Эпрогаса.
        Я, будто движимый неведомой силой, опять принялся бесцельно бродить по улицам Эпрогаса. Страх перепутал мои мысли, чувство вины тяготило меня, перед глазами появлялись сцены прошлого, а я всё шёл, шёл с твёрдым ощущением, что я следующий после Аррена. Но как?  Почему всё так происходит? Всё это не укладывалось у меня в голове. Что я оставлю после себя?  Что станет с родителями и с Моренами? Неужели с ними будет то же? Как мы будем друг без друга? Но вскоре мысли мои приобрели чёткое направление - перед моими глазами снова предстал светлый лик Аделаизы. Я почувствовал, что хочу ей сказать кое-что очень важное, пока ещё могу. И тогда я достал свой телефон и начал писать ей с него на электронную почту. Забавно! Такое чувственное письмо на таком рациональном творении такого рационального человека:
       " Дорогая А. М.
         Последние четыре месяца сильно изменили меня и перевернули всю мою жизнь. Теперь я, пройдя долгий путь, изменился в лучшую сторону. Сквозь войну и мир, бедность и богатство, веру и отрицание, человечность и жестокость, разум и чувства я открыл для себя то, что не мог открыть все двадцать лет. Я открыл любовь, и в этом преимущественно твоя заслуга. Только рядом с тобой я чувствовал себя счастливым, только тогда, когда я думал и помнил о тебе, во мне пробуждались чувства и человеческие качества; когда же я перестал думать о тебе я стал чёрствым и равнодушным. Ты - мой ангел, моё благословение, данное далеко не каждому футурийцу, ради которого ничем не жалко пожертвовать. Ты подарила мне смысл жизни, теперь я живу не только для себя, а для нас. Я хочу, чтобы ты знала, что даже если меня не будет рядом, я всегда буду с тобой, потому что я никогда не смогу забыть тебя, ты - это часть меня. В той разрухе, в том хаосе и безумии, которые, как говорят, в Футурии наступят уже совсем скоро, где столкнуться маги, монархисты, анархисты, республиканцы и многие другие, я выберу лишь одну сторону - твою. Именно ты открыла всё человеческое во мне и дала веру в настоящую чистую любовь. И я знаю, что ты в неё тоже веришь, потому что кроме тебя верить больше некому. Я всегда ощущал, как что-то притягивало меня к тебе, но я не понимал, что это за таинственная сила. Тогда я, как и все футурийцы, был слишком рационален, чтобы понять, что эта сила - любовь, но сейчас я готов кричать, что люблю тебя. Ты - моя любовь. Ты - моя вера...
         Благодаря тебе я, скорее всего, самый счастливый и богатый человек в Футурии, потому что в эпоху эгоизма и безразличия у меня есть ты, чьи интересы я ставлю выше своих; в эпоху отрицания Бога, Родины и морали, у меня есть ты, пробуждающая во мне веру в свет, любовь и добро; в эпоху роботов, разума, науки и компьютерных технологий у меня есть ты, напоминающая о чувствах; в эпоху смертей у меня есть ты, дарующая жизнь... Ты - воплощение слов, которые я обещал соблюдать: семья, сила, честь, милосердие. Ты - величайшее счастье в моей жизни...
         Спасибо тебе за всё. Вечно твой Н. Л. "
         Я искренне надеялся, что моё письмо не похоже на прощание, мне не хотелось, чтобы Аделаиза знала о всех тех проблемах, которые я сам себе создал, я лишь хотел, чтобы это признание окончательно убедило её в моих чувствах и никогда не давало нам обоим о них забыть. Я отправил письмо и продолжил бессознательно бродить по серебристым пешеходным мостам, соединявшим ремедиевые жилые небоскрёбы, в стёклах которых блекло отражался тусклый свет фонарей. На звонки я не отвечал, домой вернуться тоже не мог, чтобы не подвергать семью опасности, поэтому я просто шёл по улицам. Вокруг всё темнело, наступала глубокая ночь, и вдруг в одно мгновение я, измождённый, упал, как будто снова пережив все события этого вечера сразу, как будто меня придавили страх и неопределённость, как будто меня закружил шквал чувств и переживаний. Упал прямо на середине ближайшего "футуристичного сквера", потеряв сознание.
          Очнулся я уже утром, в толпе людей, которые, не обращая внимания, спокойно обходили меня. Сквозь поток людей ко мне прорвались два солдата-патрульных, спектрумов среди которых, к счастью, не было, и, схватив меня за руки, повели в безлюдное место. Там к нам прилетел винтокрыл; из винтокрыла вышел какой-то офицер и сразу сказал:
          - Младший лейтенант Логар, у вас важное поручение от самого императора. Вам поручено испытать новых экспериментальных роботов, устойчивых к магии. К заданию приступаете немедленно.
          - Неужели вы заберёте меня прямо отсюда? Я ведь ничего не знал, не успел ни подготовиться, ни предупредить об отъезде...
          - Это не обсуждается. Вы сейчас же отправляетесь с нами. - После этого два солдата буквально затолкнули меня внутрь, и мы полетели куда-то вдаль, оставляя Эпрогас далеко позади.
          Несколько мучительных часов мы летели до Фарагосы. Никакого вооружения мне не дали, лишь одели в лёгкую офицерскую одежду без брони. Где-то недалеко от границы с Футурией располагалось тёмно-зелёное болото, близ которого солдаты меня высадили и сразу же улетели обратно.
          Я опешил от такой резкой неожиданной смены обстановки. Кажется, ещё минуту назад я был в Эпрогасе, а через мгновенье компьютеры, роботы и ряды автомобилей сменились тёмным зловонным болотом. Какое странное, однако, место для испытаний... Прямо за мной послышались механические шаги; пришёл тот отряд роботов, которым, как мне сказали, я должен руководить. На вид все выглядели так же, как и раньше, ничего не поменялось. Один из роботов подошёл ко мне и начал искусственным кибернетическим голосом говорить:
      - Поступаем под ваше командование... Задача... Уничтожить лагерь волшебников в нескольких сотнях метров отсюда... Выполнять.
        Я вместе со своей маленькой армией отправился вглубь болота. Хоть я и пытался себя утешать и переубеждать, я прекрасно понимал, что дело тут нечисто, что так скоро забрали меня не случайно, что место такое выбрано неспроста и что задача всё-таки стояла одна: убить меня. Футурия больше не принимает меня... Оружия у меня не было, но я старался внимательно следить за всевозможными местами, где можно будет укрыться.
        Через несколько минут мы приблизились к относительно сухой поляне, почти полностью закрытой деревьями. Стало тихо... Через секунду я пулей бросился к большому валуну рядом с деревьями, за который и спрятался, а роботы, оказавшиеся ничуть не особенными, а самыми обычными, принялись стрелять в меня из всего, что у них было. Моя рука вновь загорелась, и я, подобно магу, отстреливался огненными шарами.
        Продолжалось сражение недолго... Меня серьёзно ранили, и я с предсмертным хрипом упал на влажную болотную почву. Перед глазами поплыл туман... Снова перед глазами стали возникать образы прошлого, снова вспомнил всё, что приключилось со мной за всё это время, снова появилась Аделаиза... Заслуживаю ли я такой конец? Умереть от рук Футурии, в которой я родился, где живут дорогие мне люди... Наверное, наши с Футурией пути разошлись...  В противостоянии между разумом и чувствами в последние месяцы своей жизни я всегда выбирал чувства, поэтому финал оказался закономерен… Наверняка чувства, как и любовь, жили во мне ещё задолго до войны, я просто не знал, но теперь, благодаря семье, знаю. Лишь бы ни Аррен, ни Аделаиза, ни родители, незаметно для меня пробуждавшие мои чувства на протяжении всей жизни, не разделили моей участи... Но конец ли это? Нет, это только начало... Где заканчивается одна история, начинается другая...
         Я уже начал терять сознание, как вдруг услышал рёв дракона, пролетевшего над болотом. Вдруг он приземлился прямо рядом со мной, а с него сошёл всадник в фарагосской мантии. Огненным вихрем и молниями, вылетающими из его ладоней, он быстро разобрался со всеми роботами. Но я уже почти ничего не видел... Последнее, к чему был прикован мой взгляд, - волшебник, который поднял меня, посадил на своего дракона и унёс меня куда-то, как ангел смерти и новой жизни...