Глава - 9. Объективные процессы. - 1

                1.            

            В предыдущей главе мы остановились перед необходимостью разобраться, почему советские коммунисты и советский народ не откликнулись на революционные призывы китайской компартии. Тема сложная, и для того, чтобы её правильно изложить, потребуется много времени.         

     Но работая над этой темой, я столкнулся с тем, что сначала требуется разобраться с одной важной предварительной темой.

     Речь идёт о необходимости понять, какие объективные процессы шли в СССР, начиная с 1917 года, как именно они шли и на какой стадии своего развития находились к 60-м годам.

     Многие, следуя слишком упрощённым или искажённым учебникам, считают, что шёл один процесс - процесс социалистических преобразований, социалистической революции. Но картина на самом деле сложней.

     Марксистский метод требует не сходить с позиций исторического материализма, не забывать, что вся субъективная политическая деятельность совершается лишь как отражение идущих объективных исторических процессов, в соответствии с ними. Чтобы правильно понять ход истории, надо понять протекающие объективные процессы. Не поняв процессы, мы не поймём историю.

                2.

             Всё, происходящее в истории, - это совокупность каких-то объективных процессов. История именно тем и сложна, что процесс не один, что имеется целая совокупность их. И сама картина их сочетаний непроста. Процессы могут быть последовательными, следуя друг за другом, но могут протекать и в одно время или частично совпадать по времени. Процессы могут влиять друг на друга, усиливая, ослабляя или искажая. Они могут переплетаться, образуя своими линиями целые замысловатые "жгуты". Наконец, каждый процесс имеет свои подъёмы и спады, от чего их сочетание становится ещё более сложным. История в целом выглядит, как постоянно изменяющиеся движущиеся волны, и, конечно, покажется стихийным хаосом, если наше сознание не сумеет вычленить из этого хаоса отдельные объективные процессы и не поймёт закономерность их развития.

     Более того, - картина усложняется ещё тем, что побуждаемые этими объективными процессами субъективные действия людей не всегда правильны. Правильные действия совершаются не сразу. Ошибочные субъективные действия, то есть те, которые не соответствуют требованиям объективных процессов, усугубляют положение людей и, следовательно, заставляют их искать чего-то иного, - и так до тех пор, пока по изменению положения  в лучшую сторону они не увидят, что теперь их субъективные действия найдены правильно.


            У всех объективных процессов одна и та же общая схема; каждый объективный процесс проходит шесть стадий:

                1). Стадия зарождения объективного процесса. Каким-либо образом (ну, например, как результат предыдущих процессов) складывается такое положение в обществе, которое требует от людей определённой системы действий, соответствующей этому положению.

                2). Стадия накапливания отрицательностей. Поскольку поначалу система действий людей продолжает оставаться прежней, такой, какая она была до этого, возникают и накапливаются какие-то отрицательные последствия от несоответствия этой старой системы действий новому объективному положению.

                3). Стадия поиска выхода. В той части общества, на которую ложатся эти накапливающиеся отрицательности, начинается недовольство и поиск выхода, - именно эти люди становятся социальной движущей силой этого процесса.

                4). Стадия формирования необходимого субъективного фактора. Постепенно вырабатываются идеи о правильных путях выхода, о нужной новой системе действий и создаются руководящие организации этих социальных движущих сил.

                5). Стадия преобразований. Под руководством этих организаций, ломая сопротивление тех, кто препятствует переменам, эта часть общества шаг за шагом переходит к новой системе действий, соответствующей требованиям объективного положения.

                6). Стадия завершения объективного процесса. Окончательное правильное установление этой новой системы действий исчерпывает данный объективный процесс, и он на этом завершается.


            
            Прежде чем переходить к вопросу о конкретных объективных процессах советской истории, нужно ещё сказать о том, какова может быть судьба объективных процессов в их реальном движении.

     Вообще говоря, судьба любого объективного процесса может иметь три варианта.

                Первый. Процесс естественным образом развивается по описанным стадиям, пока не закончится достижением необходимого соответствия.

                Второй. Процесс запирают, пресекают, не дают ему нормально развиваться. Но если он не получил своего решения, он всё равно будет пытаться продолжить свою закономерную линию. Он будет искать и находить пути и формы своего дальнейшего протекания и в этих, препятствующих, условиях. Он будет идти скрыто, подспудно, но всё же идти, несмотря на попытки его пресечь, - и так вплоть до окончательного своего решения.

                Третий. Процесс может прекратиться, не пройдя всех стадий. Он прекращается не по причине достижения требуемого соответствия объективному положению, а по причине изменения вдруг самого этого положения на другое, которое уже не требует этого процесса. В этом случае процесс прекращается на той стадии, до которой он успел дойти, и дальше уже не идёт, уступая место каким-то другим процессам.

                3.

             1). В отличие от развитых капиталистических стран, в Росии начала ХХ века ещё существовали сильные остатки феодализма. Развивающейся системе частных товаропроизводителей, связанных через капиталистический рынок, и появляющейся на этой основе потребности в индивидуальных частных свободах противостояли феодальные, самодержавнические путы. Они мешали эффективному  капиталистическому хозяйствованию и ограничивали возможности власти буржуазии.

     Это положение являлось основой революционного процесса избавления от этих пут, процесса борьбы за возможность беспрепятственного капиталистического многособственнического хозяйствования, за необходимые буржуазные свободы.

     Социальной движущей силой этого процесса была буржуазия - и крупная, и мелкая. Когда эта буржуазия получит возможность беспрепятственного капиталистического многособственнического хозяйствования и буржуазные свободы, процесс исчерпает себя.

     Назовём этот объективный процесс БУРЖУАЗНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИМ.

     На какой стадии был этот процесс к 1917 году? К 1917 году объективный буржуазно-демократический процесс уже прошёл стадию выработки идей и создания организаций и перешёл к ломке феодального сопротивления и к установлению буржуазной республики.


            2). Отсталая Россия, оказавшись втянутой в мировую систему империализма, особенно болезненно приняла на себя империалистические отрицательности, тем более усугубленные империалистической войной.

     Это положение явилось основой революционного процесса выхода из мировой системы империализма, процесса борьбы за относительную экономическую самостоятельность, за защищённость от отрицательностей современного империалистического капитализма.

     Социальной движущей силой этого процесса была некомпрадорская часть народа разных классов, а вследствие особенностей российской крупной буржуазии того времени - главным образом народные низы. Когда в стране будет достигнуто политическое и хозяйственное состояние, избавляющее её от империалистических отрицательностей и обеспечивающее относительную экономическую самостоятельность при достаточном уровне экономического развития, процесс исчерпает себя.

     Назовём этот объективный процесс АНТИИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИМ.

     На какой   стадии был этот процесс к 1917 году? К 1917 году объективный антиимпериалистический процесс находился, в основном, на стадии постепенного понимания путей выхода и образования соответствующей организации. Идеи о причинах отрицательностей и путях выхода ещё не сложились полно и чётко, но обострённая обстановка уже наталкивала на ряд правильных мер, и готовность к переходу на стадию открытой борьбы была уже велика.


            3). Когда, вследствие развития капиталистической промышленности, характер труда становится общественным, когда складывается пролетарский коллективизм, частнособственнический образ жизни мешает эффективности общественного труда, ущемляет общественные интересы, усиливает отрицательности, явно происходящие от капиталистического характера собственности.

     Это положение является основой революционного процесса перехода к социалистическому хозяйствованию, процессу борьбы за общественное самоуправление.

     Социальной движущей силой этого процесса является пролетариат. Когда  пролетариат получит возможность беспрепятственного социалистического хозяйствования и на этой базе - беспрепятственного общественного самоуправления (перестав тем самым быть пролетариатом), процесс исчерпает себя.

     Назовём этот объективный процесс КОММУНИСТИЧЕСКИМ.

     На какой стадии был этот процесс к 1917 году? К 1917 году объективный коммунистический процесс был в значительной своей части ещё на самой начальной стадии - на стадии складывания соответствующего объективного положения. Из-за отсталости российского капитализма соответствующее объективное положение ещё не сложилось в достаточно явной степени. В той мере, в какой это положение уже успело сложиться, формировались уже и следующие стадии, но эта мера была ещё невелика.


            Не противоречит ли это утверждение о ещё недостаточной продвинутости коммунистического процесса тому, что в России уже была сильная марксистски-ориентированная партия, имевшая немалый авторитет и влияние? Не противоречит.

     На тот момент частнособственнические отношения изжили себя лишь в отдельных частях, в отдельных сферах; эти части и сферы не имели преобладающей доли, и то недовольство низов, которое было, не было недовольством именно капитализмом. Доля крупного машинного хозяйства не была ещё достаточно весомой и пролетариат был в меньшинстве, - его доля в общей психологии народа была ещё мала.

     Массы, шедшие за большевистской партией, были подняты не столько коммунистическим процессом, сколько активизирующим воздействием двух других процессов - антипомещицкой и антимонархической борьбой и резким обострением империалистических тягот в отсталой России.

     Марксистская организация в России не могла ещё быть качественной и теоретически чистой; опыт пролетарской практики был ещё не богат; партийный состав был ещё довольно пёстрым.

     Свою силу и влияние большевизм приобрёл тем, что правильно выразил чаяния радикальных низов того времени, независимо от того, какой именно объективный процесс явился причиной радикализации.

     В то время как остальная "марксиствующая" социал-демократия учёно мудрствовала о незрелости России для социализма, большевизм стал выразителем того подъёма, на который уже вовсю шли низовые радикальные массы в охвативших их объективных процессах. В этом огромный исторический плюс большевизма.

     Но большевики не могли тогда ещё осознать всю полноту сути происходящего. В этом их историческое упущение. Но упущение, объективно объяснимое. Его причина - в том уровне революционной практики, на котором находилось общество того времени.

                4.

             Итак, названы три объективных процесса, существовавшие (хоть и на разных стадиях своего развития) на момент событий 1917 года.
 
    Безусловно, внутри бывшей Российской империи существовал и ещё один объективный процесс - национально-освободительный, и было бы интересно рассмотреть и его. Но это очень усложнило бы общую картину, которая и так непроста. Поэтому ограничимся только этими тремя процессами, - главными процессами с точки зрения  влияния на формирование общественного устройства страны.

         
            Что происходило с этими процессами дальше? Как они шли до рубежных 50-х годов и каких новых стадий достигли?

     Изложение этого будет трудным. Каждый из процессов шёл не изолированно, а в среде других процессов, и все они разным образом влияли друг на друга. Рассуждать об одном, совершенно не упоминая о других, просто невозможно. Как их разделить, если они идут в одно и то же время, в одном и том же обществе, среди одних и тех же людей?

     Но попробуем всё же разобраться. Сначала - о буржуазно-демократическом процессе.

                * * *

            Если бы в России 1917 года победила классическая буржуазная революция и началось широкое, беспрепятственное развитие классического капитализма, можно было бы считать, что буржуазно-демократический процесс закончился, достигнув нужного ему итога.

     Правда, здесь нужно сделать одно уточнение, которое, кстати, пригодится и при рассмотрении других процессов.

     Когда какой-то процесс достигает своего итога, совершенно верно - он дальше не идёт, ему незачем идти дальше. Но могут быть обстоятельства, вновь нарушающие достигнутое положение и, следовательно, требующие немедленно восстановить нарушенное, защитить достигнутое от этих посягательств. Такие посягательства происходят от других процессов; если бы был только один процесс, этой неустойчивости не возникло бы. Но поскольку этот процесс, даже, казалось бы, победивший, может получать угрозу от какого-то другого, тут же идущего, процесса, постольку его победа ещё не означает его полного замирания, он продолжает отстаивать свою победу перед лицом этой угрозы.

      Итак, если бы в России 1917 года победил классический буржуазно-демократический процесс, он через время неминуемо столкнулся бы, во-первых, с попранием классической буржуазной демократии со стороны крупнейшего монополистического капитала, а во-вторых, - с нарастающим антибуржуазным, пролетарским процессом, и ему пришлось бы не почивать на лаврах победы, а метаться, выступая против произвола монополистов (ища в этом союза с пролетариатом) и выступая против антибуржуазности пролетариата (ища в этом союза с монополистами).

     Но это просто к слову, для более полного представления. На деле буржуазно-демократический процесс не победил в той России. Февральская 1917 года "победа" крупной буржуазии была ещё совсем не победой для подавляющего большинства мелкобуржуазного крестьянства и низших мелкобуржуазных слоёв города. Эти слои общества ещё не получили желаемого ими, и у них процесс стремился гораздо дальше планов крупной буржуазии.

     Как мы знаем, это было использовано большевиками, противопоставившими не пролетариат всякой буржуазии вообще, а бедность - богатству. Огромные массы незавершивших свой буржуазно-демократический процесс сельских и городских низов пошли за большевиками.

     Но может быть, буржуазно-демократический процесс получил полное завершение позже, после Октября, когда стомиллионное крестьянство получило желаемую землю и избавление от помещиков?

     Нет, картина, как мы знаем, пошла в сторону своеобразного усложнения, так как большевики не имели своей целью осуществлять свободный классический капитализм.

     В дело вступил антиимпериалистический процесс, который, оказавшись главным из всех, подчинил себе и ход буржуазно-демократического, и, как увидим позже, и ход коммунистического процессов.

     Часто можно слышать, что большевикам пришлось доделывать буржуазно-демократическую революцию, которую недоделала буржуазия в Феврале. Так-то так. Именно большевики добили помещичье землевладение и все старые дворянские привилегии, именно они разрушили все остатки старых феодальных форм. Именно  благодаря первым большевистским декретам произошла большая передвижка собственности от богатых слоёв в сторону бедных, именно после Октября активные мелкобуржуазные низы (при условии поддержки большевистской линии) смогли войти во власть на разных уровнях.

     Но осуществив всё это, большевики не остановились и предприняли следующие шаги, которые так изменили положение, что попользоваться плодами доделанной буржуазной демократии сколько-нибудь достаточное время буржуазным низам не пришлось.

     Большевики поступили правильно, - они и не могли, и не должны были поступать иначе. Я лишь отмечаю факт, что периода классической буржуазной демократии в России по существу не было, - самодержавная диктатура довольно быстро сменилась диктатурой пролетариата.

     Из-за необходимости осуществить меры главенствующего антиимпериалистического процесса, причём в условиях, требующих ускоренного укрепления, при внешней блокаде и империалистической угрозе, классическая буржуазная демократия и многособственнический рыночный капитализм не могли быть допущены ни в какой мере. Созданная централизованная безрыночная система пресекла такой капитализм и такую демократию и подавила политические организации, руководившие этим движением.

     После буржуазных революций, происходивших в давнее время, строй буржуазной демократии и многособственнического капитализма устанавливался надолго. За это долгое время общество получает желаемое капиталистическое и успевает им вдоволь, так сказать, "накушаться", ощутив на живой практике его накапливающиеся пороки и тяготы, гнёт сверхбогачей, лживость буржуазной демократии. Известная идея, что "капитализм - дерьмо", охватывает значительную часть общества.

     Но в исторической обстановке ХХ века, когда главным экономическим и политическим фактором в мире уже стал империализм, путь классического капитализма неимоверно усугубил бы тяготы народа в отсталой стране. Выход возможен лишь через централизованное государственное хозяйствование.

     Может быть, было бы более правильно найти оптимальное сочетание централизации в государственной собственности ключевых отраслей с окружающим приватным хозяйствованием? Но в тех конкретных условиях не было возможным и это. Ситуация действительно требовала собрать всё в один кулак, и не просто "в кулак", а в кулак сталинский.

            Так осуществлялся объективный антиимпериалистический процесс. Как это повлияло на буржуазно-демократический процесс?

     Прежде всего спросим: а были ли объективные основания для продолжения этого процесса? Есть идеалистические политики, которые думают, что если они политически заперли какой-то процесс и обложили его репрессиями, то он остановится. Нет, если сохраняются объективные основания, он будет искать тайные пути своего развития, по принципу "вода дырочку найдёт". Если остались основания, то буржуазно-демократический процесс будет прокладывать себе сложный, потаённый, косвенный путь даже внутри тотальной централизации.

     Основания же для продолжения буржуазно-демократического процесса ещё не изжили себя на то время. Изжитыми эти основания станут лишь при достижении обществом развитого коммунистического состояния. Пока это состояние не достигнуто, социальные элементы с преобладанием частного интереса не только ещё остаются в обществе, но рождаются вновь и вновь. Невозможность осуществлять свою буржуазность открытым, классическим способом ведёт к буржуазности скрытой.

            При установившемся в сталинском СССР строе с буржуазно-демократическим процессом произошло следующее.

     Все провозглашения идей классического капиталистического развития и классической буржуазной демократии были подавлены, все лидеры и политические организации этого направления были разгромлены. Однако, как мы знаем, уровень развития того общества ещё не был достаточным для осуществления чисто социалистического способа хозяйствования и управления. Уже освоенные социалистические элементы системы сочетались с госкапиталистическими элементами, - да, под главенством социалистической политической линии (и это важно подчеркнуть), но всё же госкапиталистическими. Таким образом, для сохранившегося или вновь возникающего частного интереса ещё сохранялась ниша возможного существования.

     В связи с этим объективный буржуазно-демократический процесс разделился на две ветви: на ветвь, ушедшую в госкапиталистическую нишу централизованного хозяйства, и на ветвь, приверженную классической буржуазности.

     Ветвь классической буржуазности безжалостно подавлялась и копила в себе огромную ненависть как к коммунистическим идеям, так и к централизованному способу хозяйствования и управления вообще. Ветвь же госкапиталистической ниши, при условии добросовестного служения этому государству, получала в известной степени удовлетворение частных интересов и в материальной, и во властной сферах.

     Не будем здесь говорить о, конечно, имевших место контактах этих двух ветвей на основе общей буржуазной психологии. Здесь важнее подчеркнуть их различия, главное из которых - отношение к централизованному государству, являвшемуся для одних - давящим "тоталитарным" чудовищем, а для других - родной кормушкой.

     В связи с этим, в том обществе сложились основания для начала ещё одного объективного процесса, которого не было к 1917 году. Если смотреть на строй статически, то мы увидим лишь его двойственность, сочетание достигнутой социалистичности с вынужденной госкапиталистичностью под контролем социалистичности. Но если посмотреть на него в движении, то увидим в нём продолжение объективного коммунистического процесса, несущее в перспективе гибель остаткам госкапитализма. Буржуазность, встроенная в эту общую государственную систему, не могла не искать выход из этого положения, не могла не предпринимать охранительные меры, не могла не формировать СВОИ организации и СВОИХ лидеров внутри общей государственной системы, официально называемой социалистической.

     Этот объективный процесс (назовём его ГОСКАПИТАЛИСТИЧЕСКИМ) начался ещё в первые десятилетия советского строя, и перспектива его победы зависела от завоевания этой буржуазией политического всевластия внутри централизованного государства и партии.

     Таким образом, по отношению к коммунистическому процессу обе ветви были контрреволюционны. Но по отношению к централизованной системе управления между ними была принципиальная разница: если первые хотели бы раздробить её, то вторые желали бы лишь изгнания из неё действительной коммунистичности, оставляя "коммунистичность" лишь для формального камуфляжа.

     К рубежным 50-м годам этой государственной буржуазии удалось сорганизоваться и создать внутри системы довольно сильную собственную политическую и идеологическую структуру, густо прикрытую "коммунистическими" словесами.

   
            Так обстояло дело с буржуазно-демократическим процессом в период до 50-х годов. Далее, разумеется, нам уже следует рассматривать буржуазно-демократический процесс классического типа и буржуазный процесс госкапиталистической направленности в отдельности, не спутывая их в одно.

                * * *

            Теперь рассмотрим антиимпериалистический процесс.

      Как уже говорилось, антиимпериалистический процесс начинается от невыносимых тягот, ложащихся на общество, преимущественно, конечно, на низы. Почему он называется "антиимпериалистическим"? Потому что в данном случае причина этих тягот - в том или ином втягивании отсталой страны в мировую империалистическую систему, и выход из этого положения может заключаться только в революционном разрыве с этой системой.

            Как сказано в предыдущем тексте, к 1917 году объективный антиимпериалистический процесс находился, в основном, на стадии постепенного понимания путей выхода и образования соответствующей организации.

            Здесь важно отметить, что антиимпериалистический процесс не осознавался и не формулировался как таковой, - ни в самом начале, ни потом. Речь шла только о социалистической революции, - социалистической революции с определёнными особенностями, связанными с уровнем развития тогдашней России.

     Мы теперь имеем возможность выделить этот процесс из общего "переплетённого жгута" процессов и дать ему его название. Но эта возможность пришла к нам как результат осмысления большого периода нашей истории. Мы не умнее тех людей, просто мы смотрим из будущего в прошлое, и поэтому нам многое ясней, чем им.

     Я уже где-то приводил древнее китайское выражение: "Суть каждого события написана у него на макушке." То есть для того, чтобы понять суть какого-либо события или явления, надо посмотреть на него сверху, перерасти его.

     Итак, антиимпериалистический процесс не формулировался теоретически. Но для того, чтобы проводить какой-то процесс, для того, чтобы совершать нужные субъективные действия, людям необязательно иметь чёткие теоретические формулировки о нём. Люди могут действовать, как это называется по-умному, "эмпирически", то есть по подсказкам их практического опыта. Но всё же отсутствие теоретической ясности может иметь очень важные последствия, что, кстати, и произошло в советской истории.


            Что нужно для правильного проведения антиимпериалистического процесса? Каждый, кто читал замечательную работу Ленина "Грозящая катастрофа и как с ней бороться", знает, что в большевистской партии уже в 1917 году ясно понимали необходимость разрыва с мировой империалистической системой через централизацию хозяйства в руках государства и ускоренное развитие собственных производительных сил в рамках строгой государственной монополии.

     Но какой класс мог в тех условиях России быть, так сказать, главным гарантом этого? Особенностью российской крупной буржуазии была огромная связь с иностранным империалистическим капиталом. Не будем сейчас разбираться, почему это было так. Почти повальное компрадорство крупной буржуазии не является обязательной чертой при антиимпериалистических процессах во всех странах; в разных странах ситуация складывается по-разному. Но в России было так.

     Второй особенностью российской ситуации была политическая несамостоятельность мелкой буржуазии. Троцкий в своих писаниях заявлял, что мелкая буржуазия в принципе не может иметь самостоятельную политическую позицию, что она идёт либо за крупной буржуазией, либо за пролетариатом. При этом он подкреплял свои утверждения ссылкой на Ленина. Да, Ленин говорил об этом, но он говорил это только о конкретном положении в России того времени, а не возводил это в принцип. Последующая история показала, что возможны такие ситуации в каких-либо обществах, когда мелкая буржуазия находится в ярко выраженной конфликтности с крупной буржуазией, а пролетариат ещё политически слаб. В этих условиях мелкая буржуазия может занять собственную политическую позицию.

     Но в той России мелкая буржуазия не представляла самостоятельной политической силы; её партии - меньшевики и эсеры - болтались в полной неопределённости, быстро теряли всякий политический вес и скоро сошли "на нет".

     Объективные требования антиимпериалистического процесса в России могли быть осуществлены только при гегемонии пролетариата, при главенстве его партии.

     Мы говорили, что на одной из стадий объективных процессов формируются их руководящие политические организации. Политической организацией российского антиимпериалистического процесса стала большевистская партия, сумевшая провести гегемонию пролетариата в деле изменения сложившейся критической ситуации.

            Эти два обстоятельства, - сосредоточение политического руководства объективным процессом в руках большевистской партии и тождественность многих мер антиимпериалистического и коммунистического процессов, - и привели к той теоретической погрешности, которая имела важное отрицательное последствие в будущем.

     Антиимпериалистический и коммунистический процессы не были чётко разделены в теории, и осуществление антиимпериалистического процесса принималось за осуществление социалистических преобразований.

     Экономическое и политическое подавление проимпериалистической российской крупной буржуазии требовалось и для антиимпериалистического, и для  коммунистического процессов. Экономическая и политическая централизация была нужна для антиимпериалистического процесса, но она нужна и для коммунистического процесса. Ускоренное создание современных производительных сил необходимо для антиимпериалистического процесса, но также и для коммунистического. То же самое относится и к проведённым преобразованиям на селе, и к подавлению многоцентровой классической буржуазной демократии, и к установлению единой, общей идеологии, соединяющей всё общество в один идеологический монолит.

     Разница лишь в том, что для антиимпериалистического процесса эти меры самоценны, они уже обеспечивают его выполнение, а для коммунистического процесса это означает лишь создание недостающих промежуточных ступенек, недостающих предпосылок, недостающих условий для успешного движения к будущему социалистическому обществу.

     Если теоретически не разделять эти процессы, если принимать всё осуществляемое исключительно за коммунистический процесс, если не иметь особо в виду те меры, которые не сходны в обоих процессах, а необходимы именно для коммунистического процесса, то есть сверх того, что делается в ходе антиимпериалистического, - если всё это не делать, то велик риск ошибиться в итоговом выводе и принять итоговый успех в антиимпериалистическом процессе за уже итоговый успех в коммунистическом.

            Антиимпериалистический процесс был в отношениях с коммунистическим, конечно же, взаимно союзническим. Именно антиимпериалистический процесс, тем более антиимпериалистический процесс под политическим руководством марксистски-ориентированной партии, помогал в России, не имевшей многих условий для непосредственной социалистической революции, осуществлять социалистическую революцию опосредствованную, поэтапную. Образно говоря, - нечто подобное тому известному старому проекту, по которому космическая ракета запускалась бы не с земли, а с большого реактивного самолёта, поднимающего её на предельную для этого самолёта высоту.


            А каково было отношение антиимпериалистического и буржуазно-демократического процессов?

     Антиимпериалистический процесс, - а тем более в условиях империалистического окружения, - не может опираться на классическую буржуазную демократию, не может допускать её.

     Коммунистический процесс тоже не принимает её. Казалось бы, сходство? Нет, тут есть существенное различие. Коммунистический процесс, отменяя буржуазную демократию, заменяет её пролетарской демократией. Но если в стране нет ещё условий для непосредственной социалистической революции, то полноценной пролетарской демократии быть ещё не может. Это не означает, что её нет совсем, но она не может ещё быть полной. Вот эти незанятые "пустоты" и заполняет демократия антиимпериалистического процесса.

     Антиимпериалистический процесс, в отличие от коммунистического, не отбрасывает буржуазную демократию вообще, - он отбрасывает только её классическую многоцентровую форму, так как иначе мелкобуржуазная стихия разрушит так необходимую централизацию. Антиимпериалистический процесс вводит буржуазную демократию в рамки своих требований. Получается нечто подобное той форме буржуазной демократии, которую ей позволяют в условиях военного времени. Многочисленная мелкая буржуазия допускается к власти и к самостоятельному решению через власть своих проблем, но - только союзническая мелкая буржуазия, принимающая политическую и экономическую централизацию; вопросы же стратегической политической линии и политическое главенство правящей партии из сферы демократического дискутирования выведены категорически.

     Если так, то совершенно ясно, каково будет отношение к антиимпериалистическому процессу со стороны той ветви буржуазно-демократического процесса, которая стоит за классическую буржуазно-демократическую многоцентровость. Эта ветвь, таким образом, контрреволюционна и к коммунистическому, и к антиимпериалистическому процессам.

     Другая же ветвь буржуазно-демократического процесса, соединяясь с теми частями общей государственной и экономической системы, которые ещё не могли быть полноценно социалистическими и имели государственно-капиталистический характер, сознательно ли или вынужденно, но служила антиимпериалистическому процессу.



            В результате проведённых необходимых мер, в результате героических преобразований структуры хозяйства и внутриполитического укрепления, в результате великих итогов второй мировой войны антиимпериалистический процесс в России вышел на свою окончательную стадию и к 50-м годам в основном завершился, естественным образом разрешив своё движущее противоречие. В связи с остающимися угрозами мирового империализма, эта победа, как мы говорили, ещё не означает его полного замирания, ещё продолжается функция отстаивания своей победы и защиты от внешних угроз. Но с точки зрения внутренних своих задач антиимпериалистический процесс, начатый до 1917 года, победоносно достиг своей исторической цели.

                * * *

            Теперь разберём ход коммунистического и госкапиталистического процессов.

            Как нам известно, антиимпериалистический процесс может победить только через государственную централизацию экономической и политической жизни (если не всеобщую, то во всяком случае - в значительной степени). Понятно, что одна эта мера не даёт полного решения, но без неё все прочие меры бессильны.

     Если общество, в котором осуществляется антиимпериалистический процесс, не имеет целью социалистические преобразования, строй, позволяющий проводить антиимпериалистическую линию, будет строем антиимпериалистического госкапитализма, - тем более эффективным, чем более характер политической власти будет народно-демократическим.

     А как обстоит дело, если властью владеет политическая сила социалистической направленности? Тут всё зависит от степени зрелости так называемых объективных предпосылок для социализма. В той мере, в какой они позволяют переходить к социалистической системе, такой переход совершается, а в той мере, в какой ещё недостаточны, строй остаётся антиимпериалистическим госкапитализмом, хоть и под руководством марксистской партии.

            Как уже сказано, к 1917 году коммунистический процесс находился на самой начальной стадии. То объективное положение, которое должно запустить процесс, только складывалось.

     Может возникнуть возражение. Как же можно говорить, что оно только складывалось, если степень конфликтности бедных и богатых уже была очень острой? Но мы ведь говорим не о готовности к борьбе вообще, причиной которой могут быть любые другие процессы, а о готовности к борьбе именно против частной собственности, за преобразование её в собственность общественную. А такая готовность может сложиться только после того, как капитализм достаточно разовьётся и, с одной стороны, наглядно покажет всю негодность частнособственнического управления современными производительными силами, а с другой, - создаст очень значительную массу коллективистских пролетариев.

     Так называемые объективные предпосылки создают и психологическую готовность к социалистическим преобразованиям, и материальные средства, позволяющие эти преобразования совершать, и способные к этому кадры.

            Конечно, нельзя по-педантски представлять, что коммунистический процесс при капитализме не начинается до тех пор, пока вся совокупность необходимых предпосылок не сложится во всей своей полноте. Нельзя представлять дело и так, что переход процесса на следующие стадии происходит лишь после полного завершения предыдущей.

     Ясно, что процесс не только может уже начать свои первые стадии (недовольство, поиск идей и т.п.) задолго до всей полноты предпосылок, но при каких-то обострившихся обстоятельствах может даже перейти к стадии практической острой борьбы и при благоприятном исходе даже дойти до смены политической власти. Но дальше-то он и столкнётся с тем, что для действительного решения проблемы многого ещё в обществе нехватает.

     Если капитализм хоть в какой-то мере уже имеет место, если пролетарство уже хоть в какой-то мере есть, если известные отрицательности капитализма уже вызывают недовольство наёмных низов, никак не запретишь при резко обострённой ситуации произойти антикапиталистической вспышке. Так, обострение от франко-прусской войны вызвало Парижскую Коммуну 1871 года, хотя навряд ли какой теоретик признает уровень развития того общества уже созревшим для полноценного социализма.

     Подобное произошло и в России. Чрезвычайно резкое обострение ложащихся на низы отрицательностей, да ещё и дополненное активнейшим разворачиванием других революционных объективных процессов, двинуло вперёд и коммунистический процесс в том его состоянии, которое на тот момент было, не глядя на степень его зрелости.
Но далее, как уже сказано, коммунистический процесс неминуемо столкнулся с тем, что для действительного решения проблемы многого ещё нехватает, и, следовательно, это недостающее надо создавать.

     Социалистическая революция, таким образом, приобрела опосредствованный характер, то есть могла идти вперёд лишь через посредство ряда переходных этапов. И на разных этапах как соотношение госкапиталистического и социалистического, так и характер их взаимодействия будут разными.

     Сначала – сохранение приватного капитала и рынка под надзором центральных руководящих органов и при национализации ведущих сфер хозяйственной деятельности. При этом и национализированные предприятия в немалой степени участвуют в связях рынка по его правилам. Затем – постепенная национализация всё большей и большей части хозяйства.

     Но и внутри госсектора социалистические методы хозяйствования и управления не складываются сразу. Слишком упрощают те люди, которые считают, что очевидная несоциалистичность приватного рыночного хозяйствования сразу превращается в социалистичность, как только берётся в одни государственные руки с устранением свободного рынка.

     Социалистическое хозяйствование и управление – это не просто огосударствление под властью коммунистической партии, а переход к всеохватывающей плановости на основе сознательного соучастия широких масс трудящихся, сочетающих дисциплину централизма и товарищескую пролетарскую демократию.

     Сегодняшние "антирыночники" любят цитировать слова Ленина, что социализм есть единая большая фабрика. Но они часто забывают, что это – единая большая фабрика, управляемая единым большим хозяином. Без этого даже в единой большой фабрике всё же не будет ни капли социализма.

     А технические и организационные возможности для этого и такие социалистические способности трудящихся не достигаются сразу. Я встречал мнение, что эти возможности и способности создаёт уже развитый капитализм и что это является одной из предпосылок социализма, складывающихся в достаточно зрелом капитализме.

     Нет. Эти люди путают "предпосылки социализма" и "условия социализма". Капитализм не может создать условия для социализма, так как в одних отношениях развивая общество, он одновременно в других отношениях разлагает и портит его.

     Развитый капитализм даёт то, из чего могут создасться условия для социализма при определённой работе в обстановке пролетарской власти. Это и называется предпосылками. Между "предпосылками" и "условиями", образно говоря, такое же соотношение, как между семенем и ростком, или лучше сказать, - между железной рудой и железной деталью.

     Таким образом, даже развитое капиталистическое общество не может сразу после смены власти организовать полноценный социализм и будет пользоваться контролируемым госкапитализмом. Что же говорить о революции в неразвитом капиталистическом обществе!

     Итак, национализация, хоть и устраняет многособственническую приватную среду, но полного социализма не даёт, и работа над его построением ещё должна продолжаться внутри этой огосударствлённой системы. Это тем более относится к такой национализации, которая имела место в нашей стране, - национализации, ускоренной чрезвычайными обстоятельствами, вынужденно проходившей с явным опережением подлинной готовности для социализма.

            Вследствие этого, получается ситуация, когда одни "детали" социалистического механизма уже сложились и могут быть пущены в ход, а другие ещё не сложились или не достигли надлежащего качества.

     Чтобы огосударствлённый хозяйственный механизм всё же работал, несозревшие, невыращенные ещё социалистические "детали" механизма по необходимости подменялись "деталями" госкапитализма.

     Это были не прежние элементы многособственнического, рыночного госкапитализма, а новые, - такие, которые уместны в едином огосударствлённом хозяйстве.

     Не имея пока в достаточном качестве "большого единого хозяина", не наработав пока новые, социалистические, методы планирования и всеобъемлющего массового контроля, диктатура пролетариата вынужденно прибегает к методам, присущим не полноценному социализму, а госкапитализму.

            В той мере, в какой управление ещё не может полноценно осуществляться через методы пролетарской демократии, используются методы, которые принято называть командно-административными.

            В той мере, в какой прямой, бестоварный продуктообмен ещё не осуществим, применяется система относительной самостоятельности предприятий, хозрасчёт, товарно-денежные отношения.

            В той мере, в какой "большой народный хозяин" ещё не стал полноценно таковым, его ставят в положение как бы наёмности и стимулируют его труд товарными рычагами привилегий, сдельной оплаты, премий.


            Некоторые сегодняшние люди на этом основании отказывают тому строю в социалистичности и именуют его госкапиталистическим строем. Но это неправомерно хотя бы потому, что и социалистических элементов хозяйствования и управления тоже уже было немало.

     Если смотреть статически, мы увидим в том строе как элементы уже социалистического (в той мере, в какой они уже возможны), так и элементы госкапиталистические (в той мере, в какой социалистические пока не возможны). Если же смотреть в движении, в развитии, мы увидим изменяющееся состояние, движущееся к расширению социалистических элементов и постепенному преодолению и изживанию госкапиталистических.

     Говорить нужно не о "госкапиталистичности строя", а просто об использовании госкапиталистических элементов под контролем диктатуры пролетариата в ходе движения к будущей социалистической полноценности. Это неизбежная, необходимая стадия социалистического строительства.

 В то же время нужно ясно сознавать принципиальное отличие такого состояния раннесоветского периода от позднесоветского периода, когда в результате смены диктатур госкапиталистические элементы из вынужденно вспомогательных и постепенно преодолеваемых стали главенствующими, неограниченно расширяющимися и вытесняющими всякие остатки элементов социалистических.

            
            По причине сильной активизации от резкого обострения тягот и благодаря приходу к политической власти коммунистически-ориентированной партии коммунистический процесс в России двинулся вперёд, несмотря на его недостаточную объективную зрелость.

     Будет ошибкой представлять дело так, что коммунистический процесс быстро прошёл все свои последующие стадии, то есть ясно сформулировал свои пути и свои идеи, сформировал соответствующие политические организации, приступил к прямой, открытой борьбе за установление социализма и, наконец, установил его. Нет, это было не так, и это не могло быть так из-за недостаточного ещё исполнения самой первой, начальной стадии.

     Историческая обстановка двинула процесс вперёд, но недостаточная исполненность самой первой стадии не могла не сказываться на его ходе.

     Да, идеи были. Но они были выражением известного классического марксизма, а об опосредствованной социалистической революции отсталого общества в классическом марксизме не сказано ничего, - это ещё предстояло выработать на основе собственного практического опыта.

     Да, большевистская партия была. Но с начала революции она была партией клубка разных процессов, порождённых 1917-ым годом. Ей ещё только предстояло осознать её необходимые будущие пути и не раз (не раз!) переорганизоваться, перетряхивая свои ряды (часто очень болезненно), для решения своих действительных будущих задач.

     Да, прямая, открытая борьба гражданской войны была. Но борьба против белогвардейщины и иностранной интервенции была борьбой не за социализм, а за сохранение и упрочение своей власти. Подлинная же борьба за социализм, в силу недостаточного уровня развития России, была ещё впереди.

   
            Логику истории не отменишь и не обманешь. И победив в гражданской войне, политически упрочив свою власть, большевики обнаружили себя не на последней, завершающей стадии процесса, а, как и положено, всё ещё на самой начальной стадии. Власть была у них, но перед ними лежала огромная страна, далеко ещё не готовая к социалистическому способу жизни.

     Вспоминается замечательное сравнение, по-моему, Герцена (если не ошибаюсь). Если, - говорил он, - общество по своей зрелости готово лишь к таким-то и таким-то формам, а мы взорвём это общество, раздробив его в самую мельчайшую пыль, взметённую взрывом высоко в воздух, то после того, как эта пыль уляжется, она неизбежно сложится опять-таки в те же самые формы, какие и были.

     Более-менее созревшие для нового строя редкие промышленные центры стояли перед громадной, неготовой к социализму махиной крестьянской России, Сибири, Дона, Кубани, Украины, Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии.

     Коммунистическому объективному процессу ещё предстояло дозреть на своей первой, начальной стадии, ещё предстояло выработать теорию опосредствованного продвижения к социализму, ещё предстояло создать (пересоздать?) партию, способную выполнить это, и, наконец, где-то там, впереди, на высшей стадии, осуществить необходимые действия борьбы за полноценный социализм.

            Всякий, кто изучал историю того времени, знает, в какой спорной, колеблющейся неопределённости оказалась партия в 1925 - 26 годах, уже без Ленина, увидев, что двигаться придётся самостоятельно, без социалистических революций развитой Европы, а как двигаться – в этом ясности ещё нет.

     Далее, как мы знаем, пошло эмпирическое опосредствованное движение к социализму через неизбежное, необходимое сотрудничество с элементами госкапитализма, подчинёнными диктатуре пролетариата.

     Чем менее развиты в обществе предпосылки социализма, тем более приходится прибегать к помощи госкапиталистических элементов.

     Чем, вследствие недостаточной развитости общества, несовершенней диктатура пролетариата, тем более отражается влияние этих госкапиталистических элементов в государственной системе.

     20 – 30-е годы были, наряду с укреплением в рамках антиимпериалистического процесса, и годами героического труда по созданию необходимых предпосылок и условий для социализма, - с одновременным осмысливанием на основе практического опыта сложных путей движения к социализму в этих обстоятельствах.

     По мере создания необходимых предпосылок и условий, в общество шаг за шагом, часть за частью вводилась социалистичность.

     Но очень важно понять, что наш коммунистический процесс проходил свои последующие стадии без достаточного ещё исполнения самой первой, начальной стадии. Он был подобен человеку, который получает высшее образование, не завершив ещё среднего. Отсюда следует, что полноценная социалистичность (крепкая, устойчивая, глубоко укоренившаяся в народе) пока сложиться не может, что прежде должна полноценно исполниться первая стадия процесса. Но отсюда также следует, что исполниться эта стадия должна только в ходе уже вырвавшихся вперёд более высоких стадий. Действительно, - не откатываться же назад, опять в обычный капитализм, и ждать, пока в нём естественным путём созреет в полной мере классическое марксовское противоречие.

            Обратите внимание, я не говорю: "социалистичности быть не может", я говорю: "полноценной социалистичности быть не может".

     Неправы те, кто говорит, что социалистичности в сталинском СССР не было. Неправы и те, кто говорит, что социалистичность была в достаточной полноте и качестве.

     На деле к концу 30-х годов в стране установилось составное состояние, включающее в себя как уже элементы социалистические (хотя и не в полном развитии своего качества), так ещё и госкапиталистические, находящиеся под политическим главенством диктатуры пролетариата (диктатуры пролетариата ещё не полной, не чистой, диктатуры пролетариата того качества, какое только и могло быть на тот момент, в условиях того общества).

               

            Хочу ещё раз настойчиво повторить главную мысль этого места, потому что её обязательно нужно понять и ни в коем случае не потерять:

    - Не законченная естественным образом начальная стадия коммунистического процесса всё же должна быть естественным образом закончена, - без этого, согласно историческому материализму, установление полноценного социализма невозможно. И если так вышло, что она не была закончена до начала революции, если так вышло, что процесс двинулся вперёд без её законченности, то логически есть только две версии: либо такая "революция" - ошибка истории и обязательно обречена на неудачу, либо в ходе такой революции, на каком-то из её этапов, должно опять сложиться положение, подобное начальной стадии процесса, но на этот раз уже исполниться как следует. -

     И вот что интересно. Сохранение госкапиталистических элементов в общей системе играет, таким образом, не печальную, а исторически замечательную роль. Именно обострение противоречия между всё более создаваемыми предпосылками социализма и сохраняющимися элементами госкапитализма и должно, по-видимому, дать на каком-то этапе то объективное положение, которое вновь вызовет начальную стадию коммунистического процесса, но уже в обществе, достаточно созревшем для полноценной, подлинно марксовской, социалистической революции. Видимо, так.

                - - - -
            
            В предыдущем тексте говорилось о неизбежном, вынужденном использовании в государственной и хозяйственной системе госкапиталистических элементов под контролем диктатуры пролетариата.

     Но мы знаем, что за любыми частями системы, за любыми её структурами, за любыми её схемами стоят определённые люди, получающие источник и условия своей жизни именно из работы этих структур и схем. Это бытие определяет их сознание и характер их действий.

     Даже при полноценном социалистическом устройстве общества ещё неполная коммунистичность этого устройства является причиной постоянного возникновения частных интересов и соответственно - действий по обеспечению этих частных интересов в ущерб интересам общественным. Понятно, что при составном состоянии строя, когда уже достигнутая социалистичность сосуществует в одной системе с ещё остающимися несоциалистическими схемами, существование таких частных интересов будет ещё более широким.

     Другими словами, в таком строе, даже при полной централизации, внутри этой централизации, неминуемо остаётся и вновь воссоздаётся буржуазность.

            Есть люди, которым буржуазность почему-то представляется отдельным, приватным, негосударственным хозяйчиком. Буржуазность нэповскую и кулацкую они ещё признают. Но как только НЭП был формально закрыт, коллективизация проведена и все средства производства вошли в единую собственность государства, как только приватного, негосударственного хозяйчика не стало, буржуазность, по мнению этих людей, перестаёт иметь место.

     Почему-то они не понимают, что буржуазность есть фактическая деятельность по обеспечению своего частного интереса, не взирая на интерес общественный, и осуществляется ли она вне государственной системы, в приватном порядке, или же внутри этой системы, на службе у неё, это лишь меняет способ, форму существования буржуазности, но не отменяет её.

     Разумеется, мы обязаны различать две ветви такой буржуазии. Об этом уже говорилось при разборе буржуазно-демократического процесса. Одна часть сохраняющейся и вновь возникающей буржуазии пытается обеспечивать свой частный интерес известным старым способом, пользуясь (прямо или косвенно) государственными средствами производства в приватном порядке. Понятно, что такая деятельность может быть только нелегальной, жестоко преследуемой пролетарской диктатурой. Другая же часть, находясь на службе у централизованного государственного собственника, обеспечивает свой частный интерес именно через эту службу, через те государственно-капиталистические элементы в системе, которые составной строй пока вынужден сохранять. Такая остаточная буржуазность является легальной.

     К этой, второй, легальной буржуазности хорошо применимы слова Ленина о вынужденности пока для пролетариата платить, так сказать, в некотором роде "дань" остаткам старого мира, коль мы ещё не достигли уровня, который позволит нам обойтись совершенно без них.

     Нужно не спутывать в одно эти две ветви буржуазии, но с другой стороны, видеть и общее - приоритет своего, частного интереса, не взирая на интерес общественный.

     Задача диктатуры пролетариата при продвижении к более высоким уровням нового строя - во-первых, жёстко пресекать, подавлять буржуазность первого, нелегального, негосударственного типа, во-вторых, держать под пролетарским контролем буржуазность второго, легального, типа, не давать ей перейти от вспомогательного положения к главенствующему и по мере создания возможностей вытеснять её полноценным социалистическим способом управления и хозяйствования.


                (Интересно было бы напомнить известное многим место из воспоминаний дочери Сталина. Когда она в конце 1941 года временно приехала в Москву из куйбышевской (самарской) эвакуации, Сталин спросил её: "Ну, как ты там, подружилась с кем-нибудь из куйбышевцев?" "Нет, - ответила она, - там нам организовали специальную школу." Далее она пишет: "Отец вдруг поднял на меня быстрые глаза, как он делал всегда, когда что-либо его задевало. "Как? Специальную школу?! - я видела, что он приходит постепенно в ярость. - Ах вы,.. - он искал слова поприличнее, - ...ах вы, каста проклятая!". Он был уже в гневе... Но поздно было говорить о касте, она уже успела возникнуть и теперь, конечно, жила по своим кастовым законам."

            Да это немного мелко, недостаточно глубоко и не совсем по нашей теме. Но всё же этот отрывок очень хорошо передаёт дух этого существовавшего явления, самоукреплявшегося в попытке сохранить себя.)
               
               
                - - - -

            Использование госкапиталистических элементов в общей системе было полезно на том, неполном ещё, уровне коммунистического процесса. Более того, - эта госкапиталистичность была союзником коммунистического процесса в борьбе с процессом буржуазно-демократическим, действующим подспудно в широкой мелкобуржуазной среде. Мелкобуржуазная стихийность была на том этапе гораздо более актуальной угрозой для дела необходимой централизации.

     Вот почему, кстати, демагогические призывы троцкистов "взорвать" бюрократические очаги в партийном, государственном и хозяйственном аппарате в опоре на "широкую самодеятельность масс и молодёжи" шли против единственно правильной на том этапе политической линии и были объективно вредны и опасны, - тем больше вредны, чем красивей и увлекательней для мелкобуржуазного слуха звучал их дешёвый популизм.

     Но используя государственную буржуазность против мелкобуржуазной стихийности, понимая это объективное ситуативное союзничество, диктатура пролетариата обязана была и понимать, что это - такой род "союзников", за которыми нужен глаз да глаз.

     Система была ещё такова, что интересы пролетариата и государственной буржуазии в известной мере парадоксально совпадали. Государственная буржуазия так же, как и пролетариат, хотя и из других соображений, была заинтересована в создании государственного хозяйства.

      Но совпадение интересов этой буржуазии и пролетариата касалось лишь создания государственного хозяйства. Существенное, антагонистическое различие интересов состояло в том, что пролетариату в перспективе нужно было не какое-то иное, а социалистическое государственное хозяйство.

     В тех исторических условиях складывалась система, которую принимали не только пролетарские элементы общества, но и определённая часть государственно-буржуазных элементов. Пролетариат принимал эту систему в том отношении, в каком она уже позволяла ему двигаться к коммунистическому обществу, а государственно-буржуазные элементы - в том отношении, в каком она ещё позволяла им жить по-буржуазному, хотя внешне, для вида и приспособляясь к пролетарской политике.

     Да, система была такова, что её можно было использовать двойственно, и это неизбежно на той стадии строительства.


             Опасность использования такого "союзника" не является фатально гибельной лишь в том случае, если диктатура пролетариата ясно понимает, ясно разделяет в государственной и хозяйственной системе уже социалистические элементы и элементы ещё остаточного госкапитализма. Всякое смешивание, спутывание этого в одно под предлогом их общей национализированности, всякое приписывание социалистического характера ВСЕЙ системе, ВСЕМ входящим в неё элементам чревато гибелью коммунистического процесса от этого опасного ситуативного "союзника".

     Сегодняшние утверждения некоторых людей о "нелепости идеи существования буржуазности в том нашем социализме", о "надуманности самого термина "государственная буржуазия"" происходят, несомненно, от их не в меру добросовестного изучения марксизма по учебникам 60 - 70-х годов, - учебникам, которые писала уже именно эта государственная буржуазия и писала так, как ей надо.
               
               
                - - - -

            В таком противоречивом ситуативном сотрудничестве набирающего силу коммунистического процесса с госкапиталистическими элементами складывается первая, начальная стадия нового объективного процесса, - процесса, который мы назвали государственно-капиталистическим.

     Та социальная среда, которая стоит за остаточными госкапиталистическими элементами системы, не может не видеть, куда идёт дело при условии дальнейшего обретения силы коммунистическим процессом. Складывается положение, когда эта социальная среда должна перед угрозой своей исторической гибели найти пути благоприятного выхода, пути своего исторического спасения, выработать свою собственную систему идей, ещё красную по виду, но уже буржуазную по сути, создать далее собственных лидеров, собственную организацию, как говорится - партию внутри партии и государство внутри государства, и, наконец, на завершающей стадии процесса овладеть всей полнотой власти и прекратить (под маской коммунистических фраз) всякое дальнейшее движение коммунистического процесса.

     Этот государственно-капиталистический процесс начинался уже на ранних этапах нашего коммунистического процесса, таясь внутри общей системы, выдавая себя тоже за процесс коммунистический. Ещё раз повторю: как важно видеть оба эти процесса в отдельности, разделять их в политическом сознании! И какой большой ошибкой и в теории, и в политической практике является невыделение государственно-капиталистического процесса из общей нашей политической жизни!

            Среди людей, поносящих сейчас хрущёвское изменение курса, существует, к сожалению, мнение, что это изменение курса явилось "началом последующего антисоциалистического процесса". Говоря так, эти люди считают себя очень умными теоретиками, на голову выше тех, кто этого хрущёвского поворота не видит.

     Но эти люди всё же стоят на голову ниже того понимания, которое, по-видимому, нужно считать правильным. Хрущёвский поворот был не началом антисоциалистического процесса, а его победным завершением. И, следовательно, дальнейшая наша история должна рассматриваться не как некий "антисоциалистический процесс вплоть до контрреволюции 1991-го", а как уже совершенно другое явление, - как борьба между победившим государственно-капиталистическим процессом и выходящим из-под спуда и набирающим силу прежним буржуазно-демократическим процессом, с победой, в конце концов, этого последнего.


     (mvm88mvm@mail.ru)