Сновидная история 16

Я  родился и вырос в России.  А на Украину меня занесло уже взрослым. Но еще задолго до переезда  на Украину и знакомства с нею,  я начал  ощущать в себе странное  отношение к украинскому языку.  Что-то внутри отзывалось тревожно, болезненно и зло...

    
  А несколько  лет  назад  случилась вот такая сновидная история...

  Откуда-то знаю, что на дворе 1918  год.  Мне лет  10-11  и  мы всей семьей,  с папой и мамой  бежим куда-то на запад.  Пешком, давно,  идем  по  Западной Украине. 
  Мой отец  худощав,   ростом немного выше среднего,  с очень спокойным интеллигентным лицом.  Мать, чем-то похожая на обрусевшую польку или немку,  стройная, красивая  женщина. Они оба очень устали и разговаривают с каким-то  украинцем  о  возможности переночевать у него в сарае на сеновале.  Украинец  невысок,  толстоват, вертляв  и угодливо многословен.  Подобострастно сыплет своей странной украинской речью о том, что всё замечательно, что конечно,  можно переночевать, и сарай у него сухой и хороший. 

  Да,  сарай был действительно сухой и хороший.  И сено в нем было еще совсем свежее и  удивительное. Но почему-то было неуютно  и тревожно.  Украинец зачем-то закрыл нас снаружи на засов и в сарае стало темно.
Мы все легли спать. 

  А  утром,  в щели закрытой на засов двери  брызнуло солнце.  И в сарае  стало светло. Родители,  как и я,  спали в одежде.  А с появлением солнца, встали.  Они стояли рядом молча как будто  бы  что-то знали или прощались.
За дверью  послышался приторный, угодливо лебезящий и дребезжащий голос нашего украинца:

- Ось тут воны!  Я их  зачиныв шоб  не втиклы! 

  Украинец привел  трех  похожих на себя, но в какой-то полувоенной одежде и с винтовками. Они  приказали  родителям выйти  и  повели  нас за сарай.  Я  понял, что нас будут убивать.  И побежал.

  Сколько  пробежал - не знаю. Но немного.  Я упал лицом в пыль на краю  грунтовой дороги через поле.   Лежал и   понимал,  что меня тоже убили.  И что больше они со мной ничего сделать не смогут.  Я  хорошо  видел пыль  в которой лежал. Слегка увядшие августовские травинки.  Поля,  справа и слева от дороги.  Воздух над полями.  Облака.  Дальний лес.     И единственным диссонансом во мне  была  украинская  речь...