Маруська

(рассказ)

 Есть же такие люди на свете! Не понимают и не принимают они житейской дипломатии. Не умеют они хитрить, не знают где можно говорить правду, где нельзя, и говорят правду всюду. Даже когда это выглядит крайне наивно, что окружающие не могут сдержать улыбки, а то и смеха. Именно такой родилась Маруся, из-за чего окрестили ее дурочкой и звать стали ласкательно-пренебрежительно: Маруська.
 Судьба ей выпала незавидная: отца потеряла еще в детстве, брат погиб на фронте, мать умерла вскоре после войны. И жениха Маруське не нашлось, хотя шел уже четвертый десяток - репутация действовала жестоко и безотказно. Жила она одна в маленькой, много повидавшей хатке. Правда, уже намечалось новоселье. На скопленные трудовыми мозолями деньги купила Маруська сруб, выделенный ей сельсоветом. Колхоз помог привезти его, и вот на пустыре перед маруськиной хатой на радость хозяйке закрасовалась груда бревен, запахло смолистой сосной. Проходил мимо Максим-плотник - покачал головой: невдомек дурочке, что перекосятся на солнце бревна, в чашки потом не загонишь. Организовал мужиков, и разложили сруб они в три клетки. Наверно, и зажила б Маруська к концу лета в новой хате, тихонько радуясь своему маленькому счастью, кабы не захотелось ей счастья большого.
 Однажды на закате вслед за пропылившим стадом в деревню с гармошкой на боку вошел нарядный смуглый мужчина. Звали его, как выяснилось потом, Алексеем. Остановился он у крайнего дома и спросил где живет Маруська. Сидевшая на крыльце старушка охотно дала разъяснения, не проминув, разумеется, спросить о родстве с разыскиваемой.
- Брат... двоюродный! - лукаво улыбнулся мужчина и, растянув хромку, продолжал путь. Из-под клавишей брызнули озорные переборы, гармонист разразился припевками:

 Перестали хлопцы пить,
 Стали денежки копить.
 Как руб сорок накопили -
 Зачернилили, пропили!

 Говорит старик старухе:
 - Ухожу я к молодухе.
 Это не чудачество,
 А борьба за качество!

 Из дворов высыпали дети, бабы, не удержались даже некоторые мужики. Взгляды, полные любопытства, провожали Алексея, пока не исчез он за маруськиным порогом.
 Зашумела, заволновалась деревня, как рожь под ветром. Бабка Ефросинья, недавно гостившая в соседнем колхозе и слышавшая многое об Алексее, спешно информировала односельчан. На заработки, мол, он приехал откуда-то, шабашник значит. Сказывают, любая работа в руках горит. На гармошке играет отменно, пляшет, поет. Да только чересчур водку любит и до наживы больно жадный, а потому - человек опасный.
 - Лицо - яйцо, а голова - болтун, - закругляла характеристику бабка.
 Толки пошли разные, но большинство сходилось на том, что жених этот с нехорошими мыслями пришел к Маруське.
 - Обсосет и бросит, как рыбку на мели, - твердили сельчане.       Маруська несколько дней ходила какой-то оторопевшей, озадаченной. А потом вдруг с необъяснимой решительностью стала распродавать имущество. Предостережений и уговоров она и слушать не хотела.
 Когда подошла очередь продавать сруб, вмешалась местная власть. Образумить Маруську приехало колхозное и сельсоветовское начальство. Да где там!? Почувствовав давление Маруська совсем взбесилась. С дикой злобой обрушилась она на усердствовавшего бригадира:
 - Что, жалко дурочку терять? Смеяться будет не с кого? Без промаха знаешь где лизнуть, где гавкнуть - так и умным себя считаешь!
 Видя явные передержки на помощь бригадиру пришел колхозный председатель и незамедлительно получил свое:
 - И тебе тоже дураки нужны. С ними работать проще! Им как есть, так и хорошо. Коров вручную доим, а ты аппараты соседям пропил. Не так может быть?
 Председатель стал было оправдываться, да потом махнул рукой и укатил на газике. Сельсоветовские работники не были ангелами и, не дожидаясь своей очереди, бочком подались кто куда.
 - А я счастья, счастья хочу! - кричала им вслед Маруська и рыдала.
 Рано утром вместе с Алексеем заколотила Маруська окна полусгнившей, никем не купленной хаты и ушла навстречу новой жизни. Говорил ей Алексей речи сладкие, да к тому же был он издалека, а вдали человеку маловидевшему солнце кажется ласковей, люди - внимательнее, жизнь - краше.
Деревню ошеломила решительность Маруськи. Такого резкого поворота не ожидал никто, и теперь даже неразговорчивые мужики против обыкновения обсуждали случившееся:
 - Это ж надо - всё нажитое под корень!
 - Да, главное, счастье ей подай. Вот тебе и дурочка!
 - Хм!.. Так вон и у Макара Иван: дурак - дурак, а сало любит.

 Вернулась Маруська год спустя - бледная, измученная и, конечно, без денег. Молча шла по деревне и смотрела людям в глаза прямо. Во взгляде ее не было вины. Напротив, в нем была правота, как будто поступила она единственно верно. Поселилась Маруська опять в старой хате, снова стала работать дояркой, и жизнь потекла, как прежде. Разве что смеяться с нее, даже самые злорадные бабы, перестали.

1967