СПНН. Глава 2

Зна­ете, что са­мое обид­ное в этой си­ту­ации? Я, по су­ти, злюсь толь­ко на са­му се­бя. Ведь Мэй­са прос­то-нап­росто не су­щес­тву­ет! И это обид­но.

Ес­ли чес­тно, лю­бое мое зна­комс­тво дол­жно выг­ля­деть так:

Шаг пер­вый: «При­вет, Я Софья, мне во­сем­надцать, я люб­лю петь в ду­ше, ри­совать, а еще у ме­ня есть вы­думан­ный друг Мэйс, ко­торый пос­то­ян­но бес­со­вес­тно из­де­ва­ет­ся на­до мной».

Шаг вто­рой точ­ка один: ждать, по­ка ваш со­бесед­ник вдо­воль нас­ме­ет­ся.

Шаг вто­рой точ­ка два: ждать, по­ка ваш со­бесед­ник отой­дет от шо­ка или удив­ле­ния.

Шаг вто­рой точ­ка три: от­бе­рите у со­бесед­ни­ка те­лефон, по ко­торо­му он вы­зыва­ет вам пси­хи­ат­ра.

Шаг тре­тий: осоз­най­те свою ущер­бность и не­уме­ние об­щать­ся с людь­ми.

Шаг тре­тий с поп­равкой на два точ­ка три: бе­гите ку­да-ни­будь по­даль­ше и боль­ше ни­ког­да не встре­чай­тесь с этим че­лове­ком.

Шаг чет­вертый: плачь­те.

И по­чему толь­ко вы­думан­ный друг в пять лет — это бо­гатая фан­та­зия, а в во­сем­надцать — ши­зоф­ре­ния? Что за дис­кри­мина­ция?

А зна­ете, что мо­жет быть ху­же, чем вы­думан­ный друг в во­сем­надцать лет? Это вы­думан­ный друг в во­сем­надцать лет, ко­торый еще и нас­ме­ха­ет­ся над то­бой. И да­же по­жало­вать­ся не­кому. Ме­ня оби­жа­ет моя собс­твен­ная гал­лю­цина­ция. При­еха­ли. Ума не при­ложу, как я до это­го дош­ла.

Ведь рань­ше Мэйс был дей­стви­тель­но мо­им дру­гом. Он спа­сал ме­ня от оди­ночес­тва, раз­го­вари­вал со мной.

Все ду­ма­ют, что ес­ли ты ро­дил­ся в бо­гатой семье, то, счи­тай, вы­тянул счас­тли­вый би­лет в жиз­ни. Но иног­да бы­ва­ет да­леко не так. Да, все хо­рошо, у те­бя есть ку­ча воз­можнос­тей и пер­спек­тив в бу­дущем. Но ког­да те­бе че­тыре го­да, те­бя это не вол­ну­ет. Есть проб­ле­мы ку­да серь­ез­ней. Нап­ри­мер, то, что ты не мо­жешь об­щать­ся со сверс­тни­ками из-за пос­то­ян­ных пе­ре­ез­дов. Или то, что ря­дом из взрос­лых толь­ко нянь­ка, ко­торой, в об­щем-то, пле­вать на те­бя. Ей важ­но од­но: что­бы ты бы­ла сы­та, оде­та и лег­ла спать вов­ре­мя. И вот я, ма­лень­кая че­тырех­летняя де­воч­ка, в до­рогом ди­зай­нер­ском платье, гу­ляю в ог­ромном до­ме сов­сем од­на.

Нет, я очень бла­годар­на сво­им ро­дите­лям за все то, что имею сей­час. Но тог­да мне хо­телось не до­рогу­щие иг­рушки, а дру­га, с ко­торым я мог­ла бы иг­рать. Тог­да-то я и при­дума­ла Мэй­са. Та­кого же ма­лень­ко­го, как я са­ма, веч­но сме­юще­гося, доб­ро­го.

Ня­неч­ки сме­ялись, ког­да я де­лилась сво­ими ис­то­ри­ями о нем, и го­вори­ли о мо­ей бо­гатой фан­та­зии.

Столь во­пи­ющее по­веде­ние ро­дите­лей не ог­ра­ничи­лось млад­шим дет­ским воз­растом. Ско­рее на­обо­рот, чем стар­ше я ста­нови­лась, тем мень­ше они уде­ляли мне вни­мания.

Ох, сколь­ко раз я хо­тела по­жало­вать­ся не­бес­ной кан­це­лярии! «Спа­сибо за счас­тли­вый би­лет в без­бедную жизнь, но об­ме­няй­те мне его, по­жалуй­ста, на лю­бящую семью».

А Мэйс тем вре­менем рос вмес­те со мной. Озор­ник, ху­лиган и вре­дина. А я, ра­зум­ная и сдер­жанная, пы­та­юсь вос­пи­тать из не­го нас­то­яще­го джентль­ме­на.

Ког­да я рас­ска­зыва­ла о сво­их пе­даго­гичес­ких та­лан­тах и маль­чи­ке Мэй­се, ко­торый пусть и ху­лиган, но, в об­щем-то, хо­роший, все тем же нянь­кам, они толь­ко сме­ялись, счи­тая это прос­то шут­кой.

Те­перь мне во­сем­надцать, а Мэйс все еще су­щес­тву­ет в мо­ей го­лове. Но уже впол­не ав­то­ном­но, не под­чи­ня­ясь мо­им при­хотям. Он весь­ма гру­бый и на­халь­ный. Гла­за его пос­то­ян­но ме­ня­ют цвет от яр­ко-би­рюзо­вого до на­сыщен­но фи­оле­тово­го. Взгляд его ося­за­емей, чем лю­бое при­кос­но­вение.

Я уже два го­да как жи­ву жизнью обыч­ной сту­ден­тки, раз­де­ляя съ­ем­ную квар­ти­ру со сво­ей но­вой под­ру­гой Ни­кой, но про­дол­жаю раз­де­лять свою го­лову с ним.

Толь­ко те­перь я ум­ней. Боль­ше ни­кому не рас­ска­зываю об этой гал­лю­цина­ции.

При­вет, я Софья, мне во­сем­надцать, я учусь на ху­дож­ни­ка, люб­лю петь в ду­ше, а еще у ме­ня есть во­об­ра­жа­емый друг Мэйс. И я со­вер­шенно не знаю, что с ним де­лать.