СПНН. Глава 6

Сон — это са­мое прек­расное, что мо­жет сей­час про­ис­хо­дить в че­лове­чес­кой жиз­ни. И по­ка в этом ми­ре не по­явят­ся дра­коны и ма­ги, ры­цари и прик­лю­чения, я от­ка­зыва­юсь при­нимать дру­гую ис­ти­ну.

Во сне мож­но быть кем угод­но: вол­шебни­ком, во­ином, спа­сите­лем ми­ра. И са­мое боль­шое прес­тупле­ние, ко­торое мо­жет со­вер­шить дру­гой че­ловек, — это раз­бу­дить.

Звук от­кры­ва­ющих­ся штор, и ком­на­ту на­пол­ня­ет от­вра­титель­ный сол­нечный свет. Ещё спро­сонья я от­ме­тила, что день, ка­жет­ся, не за­дал­ся. Но я по­наде­ялась на за­щиту оде­яла и со­весть Ни­ки. Ни то, ни дру­гое ме­ня не спас­ло.

— Про­сыпай­ся! — наг­ло крик­ну­ла Ни­ка, ве­ролом­но стя­гивая с ме­ня оде­яло. — Я не поз­во­лю прос­пать те­бе та­кой день! Се­год­ня же праз­дник!

Я что-то про­мыча­ла, ста­ра­ясь уку­тать­ся в оде­яло, как гу­сени­ца в ко­кон, что­бы ме­ня бы­ло тя­желей из­влечь. Но я зна­ла, что план был из­на­чаль­но об­ре­чён на про­вал из-за ос­ли­ного уп­рямс­тва Ни­ки. Ми­нуты три бес­смыс­ленной воз­ник, и ме­ня всё-та­ки из­влек­ли из тёп­ло­го ук­ры­тия. Я се­ла на край кро­вати и как мож­но унич­то­жа­юще пос­мотре­ла на под­ру­гу. Мож­но по­думать, что она не зна­ла, что я поч­ти всю ночь де­лала за­дание по ком­по­зиции.

— Да лад­но, че­го ты та­кая хму­рая? Се­год­ня твой день, дет­ка! — крик­ну­ла Ни­ка, тор­жес­твен­но взмах­нув мо­им оде­ялом.

Я уг­рю­мо сле­дила за его тра­ек­то­ри­ей, зная, что ни­чем хо­рошим та­кие ма­нипу­ляции за­кон­чить­ся не мо­гут. Оде­яло про­лете­ло над го­ловой мо­ей под­ру­ги, за­дев угол­ком по­толок, и вре­залось в люс­тру, ко­торая и без то­го дер­жа­лась на чес­тном сло­ве, ко­кет­ли­во де­монс­три­руя про­вода, и по­вис­ло на ней. Люс­тра опас­но кач­ну­лась, зло­веще скрип­нув. Мы с под­ру­гой нап­ря­жён­но смот­ре­ли на неё, по­ка та не прек­ра­тила дви­жение.

— Бы­ло бы грус­тно, ес­ли бы на мой день рож­де­ния те­бя уби­ло люс­трой, а ме­ня заб­рызга­ло тво­ими моз­га­ми, — флег­ма­тич­но за­мети­ла я.

— Ой, да лад­но, — от­махну­лась Ни­ка. — Не уби­ло бы ме­ня этой люс­трой. Ну, мак­си­мум сот­ря­сение моз­га и не­боль­шое кро­воте­чение.

— Мой пос­ле те­бя ещё пол, — бур­кну­ла я, нап­равля­ясь в ван­ную. Пос­ле от­но­ситель­но бод­ря­щего, но не под­ни­ма­юще­го нас­тро­ение ду­ша, уг­рю­мо поп­ле­лась на кух­ню. Там ме­ня сно­ва жда­ла Ни­ка. Раз­дра­жа­юще ра­дос­тная.

— До­рогая моя Со­ня, в этот за­меча­тель­ный день... — на­чала она свою пом­пезную речь.

— Луч­ше за­мол­чи и сде­лай мне ко­фе, — обор­ва­ла я её, плю­ха­ясь на свой та­кой род­ной стул в уг­лу кух­ни, — ес­ли хо­чешь ме­ня по­радо­вать «в этот за­меча­тель­ный день».

— Ну что ты за че­ловек! У те­бя се­год­ня день рож­де­ния. Ра­дос­тней на­до быть! Да­вай, у те­бя по­лучит­ся. По­кажи мне ра­дость.

— Ура, я ста­рею и приб­ли­жа­юсь к смер­ти! — во­оду­шев­лённо крик­ну­ла я, вски­нула вверх ру­ки, но уже че­рез пол­ми­нуты рез­ко опус­ти­ла их под ус­та­лый взгляд Ни­ки. — Что-то не так?

— Как бы те­бе объ­яс­нить, Со­ня? Вот те­бе се­год­ня ис­полня­ет­ся де­вят­надцать лет. Мо­лодость, жизнь в са­мом раз­га­ре. Ве­селье, тан­цы, рок-н-ролл. А что вмес­то это­го? Ты це­лыми дня­ми си­дишь до­ма и на лю­бое ве­селье ре­аги­ру­ешь как се­миде­сяти­лет­няя ста­руха! И вот да­же сей­час ты пор­тишь собс­твен­ный праз­дник сво­им бух­те­ни­ем и кис­лой ми­ной. Что те­бя не ус­тра­ива­ет в этой жиз­ни?

Я сна­чала пос­мотре­ла на тон­кое лисье ли­цо Ни­ки, пы­шущей пра­вед­ным гне­вом, а по­том на при­от­кры­тую дверь. Ты сто­ял в ко­ридо­ре и ко­кет­ли­во ма­хал мне ру­кой, пе­реби­рая паль­ца­ми и ехид­но улы­ба­ясь.

Что ме­ня не ус­тра­ива­ет в этой жиз­ни, го­вори­те? А дей­стви­тель­но. Все нор­маль­но. Я ведь все­го-нав­се­го де­вят­надца­тилет­няя сту­ден­тка с во­об­ра­жа­емым дру­гом, ко­торый окон­ча­тель­но по­терял страх и со­весть.

— Лад­но, Ни­ка, не злись. Но ты ведь зна­ешь, что я не люб­лю дни рож­де­ния. Ни свои, ни чу­жие.

— За­то я их люб­лю! — вос­клик­ну­ла моя под­ру­га. Ар­гу­мент, чёрт возь­ми. — По­это­му быс­тро со­бирай­ся, пой­дём ве­селить­ся!

— Не уг­ро­жай мне, — фыр­кну­ла я, уты­ка­ясь но­сом в аро­мат­ную чаш­ку ко­фе, ко­торую Ни­ка всё-та­ки пос­та­вила пе­редо мной. Ни­ка тра­гич­но за­кати­ла гла­за и не ме­нее тра­гич­но уда­лилась из кух­ни. И по­чему она толь­ко пош­ла на пси­холо­га, а не на ак­три­су. Она бы смог­ла пос­тро­ить се­бе от­личную карь­еру с та­ким та­лан­том к дра­мати­зации. А ес­ли взять ещё в учёт её прек­расное ли­цо с лись­ими ос­тры­ми чер­та­ми, ог­ромные зе­лёные гла­за и от при­роды вь­ющи­еся вол­на­ми во­лосы, вык­ра­шен­ные в сим­па­тич­ный каш­та­новый цвет, то вся­кие там про­дюсе­ры дра­лись бы за неё.
Ни­ка — са­мый кра­сивый че­ловек из всех, ко­го я ког­да-ли­бо встре­чала. Ее да­же оч­ки ук­ра­ша­ют. Не то, что я: ма­лень­кая, но не ху­дая, чер­но­воло­сая, се­рог­ла­зая, су­тулая, с неп­ра­виль­ным при­кусом и но­сом с гор­бинкой. Смот­ришь, и пла­кать хо­чет­ся. Но за­то я умею кра­сиво ри­совать. На­де­юсь.

— Мог­ла бы не за­нимать­ся са­моби­чева­ни­ем хо­тя бы в свой день рож­де­ния, — ус­мехнул­ся ты, ока­зав­шись уже на ни­кином сту­ле. Од­ну но­гу ты сог­нул в ко­лене и по­ложил на не­го под­бо­родок. Гла­за у те­бя бы­ли мяг­ко­го ма­лахи­тово­го цве­та. Я по­пыта­лась вспом­нить, что это зна­чит в тво­ей цве­товой па­лит­ре нас­тро­ений, но в го­лову ни­чего не приш­ло.

— Сде­лай мне по­дарок — хоть се­год­ня не дей­ствуй на нер­вы.

— Ты та­кая эго­ис­тка! У ме­ня ведь се­год­ня то­же день рож­де­ния.

Я пос­мотре­ла на те­бя и рас­те­рян­но мор­гну­ла. По­том ещё раз. И ещё. Та­кими тем­па­ми я ис­черпаю ли­мит рас­те­рян­ных мор­га­ний на се­год­ня. А мне они ещё при­годят­ся с учё­том, что Ни­ка обе­щала ме­ня раз­ве­селить.

— Поз­драв­ляю, — толь­ко и смог­ла вы­давить я.

— Ми­ло.

Не­лов­кое мол­ча­ние. Ты смот­рел на ме­ня и улы­бал­ся пох­ле­ще Джо­кон­ды. Я каж­дой кле­точ­ной те­ла чувс­тво­вала, как пря­мо сей­час где-то ты из­де­вал­ся на­до мной. Толь­ко вот я не мог­ла по­нять где.

Ты под­нялся со сту­ла. Джин­сы шор­хну­ли, а по­дош­ва ке­да мяг­ко уда­рилась об пол. Я нап­ря­жён­но прис­лу­шива­лась к этим зву­кам. Ка­залось, что я мог­ла рас­слы­шать да­же твоё ды­хание. Ска­зать, что та­кая ре­алис­тичность те­бя пу­гала ме­ня — ни­чего не ска­зать. Ещё ни­ког­да я так ос­тро не чувс­тво­вала се­бя боль­ной на го­лову. При­чём уже не в шу­точ­ной фор­ме, а с впол­не ди­аг­ности­ру­емым от­кло­нени­ем.

Ты встал нап­ро­тив ме­ня и ух­мыль­нул­ся.

— Бо­ишь­ся собс­твен­ной вы­дум­ки?

Я пос­мотре­ла на те­бя сни­зу вверх и слег­ка кив­ну­ла.

— Толь­ко вот не вы­дум­ку, а то, что мо­жет скры­вать­ся за её су­щес­тво­вани­ем. Ты ста­новишь­ся нас­толь­ко ре­аль­ным и жи­вым, что это ско­ро я бу­ду чувс­тво­вать се­бя тво­ей не­сущес­тву­ющей под­ру­гой.

— Не го­вори ерун­ду. Ре­аль­ная здесь ты. И не на­до ме­ня бо­ять­ся. И чувс­тво­вать се­бя ви­нова­той. Я по­шутил про свой день рож­де­ния. И ес­ли ты так хо­чешь, то я мо­гу ис­чезнуть на се­год­ня. Или нав­сегда. В кон­це кон­цов, что бы ты там ни ду­мала, я пол­ностью за­вишу от тво­ей мыс­ли. Вот толь­ко ты сла­бая до сво­их при­вычек. И в каж­дом тво­ём "ухо­ди" все ещё зву­чит то дет­ское «Мэйс, со мной ник­то не дру­жит, ос­тань­ся ря­дом». И я ос­та­юсь. Ос­та­юсь нас­толь­ко дол­го, нас­коль­ко ник­то из нас не ос­та­ёт­ся.

— Нас? — рас­те­рян­но мор­гаю я. Сно­ва. Ты нах­му­рил­ся и от­вел взгляд. Ка­жет­ся, ты ска­зал что-то, че­го не дол­жен был.

— На са­мом де­ле я прос­то хо­тел поз­дра­вить те­бя. Но что-то пош­ло не так. Прос­ти. В об­щем, поз­драв­ляю с днём рож­де­ния, же­лаю мень­ше са­моби­чева­ния, боль­ше ве­ры в се­бя и кра­сивых на­тур­щи­ков на ри­сун­ке.

Ты про­тянул мне ру­ку и чер­тов­ски оба­ятель­но улыб­нулся. Я не смог­ла сдер­жать смеш­ка.

— Спа­сибо, ты зна­ешь, что по­желать ху­дож­ни­ку.

Я то­же про­тяну­та ру­ку, что­бы по­жать твою. Но кон­чи­ки паль­цев сом­кну­лись в воз­ду­хе, прой­дя нас­квозь твою ла­донь. Внут­ри ме­ня буд­то что-то обор­ва­лось. Обыч­но я бы­ла слег­ка ра­зоча­рова­на тем, что не мо­гу пнуть те­бя как сле­ду­ет за пло­хое по­веде­ние, но те­перь это бы­ло сов­сем дру­гое чувс­тво. Ощу­щение ще­мящей пус­то­ты.

— Ду­реха, это был сим­во­личес­кий жест, — за­катил ты гла­за. — Я же ил­лю­зия. Ме­ня нет.

Ты опус­тил ру­ку вдоль ту­лови­ща и сно­ва улыб­нулся. Но и в этом тво­ем при­выч­ном вы­раже­нии ли­ца бы­ло уже что-то сов­сем дру­гое.

— Со­ня, за­чем ты ма­шешь ру­кой пе­ред сво­им ли­цом?

Я мед­ленно обер­ну­лась на Ни­ку, ко­торая уже бы­ла при па­раде.

— Мош­ки ка­кие-то, — по­жала я пле­чами. — Ку­да пой­дём?