СПНН. Глава 8

В филь­мах час­то мож­но уви­деть, что для наг­не­тания об­ста­нов­ки по­года на ули­це во вре­мя по­хорон ес­ли не дож­дли­вая, то се­рая и про­тив­ная. Но жизнь не час­то идет по гол­ли­вуд­ско­му сце­нарию. Ког­да хо­рони­ли те­тю Ви­ку, све­тило яр­кое сол­нце. Его лу­чи от­ра­жались от ров­но­го слоя сне­га, вы­пав­ше­го за ночь, и сле­пили гла­за. Ме­ня эго­ис­тично раз­дра­жало по­нима­ние то­го, что в та­кой ужас­ный для ме­ня день кто-то бу­дет ра­довать­ся сол­нечной по­годе, иг­рать в снеж­ки и ве­селить­ся. Та­кая уж че­лове­чес­кая на­тура: мы хо­тим, что­бы весь мир скор­бел вмес­те с на­ми. Но ми­ру пле­вать на на­ши же­лания.

Ве­тер ка­чал вет­ки де­ревь­ев, с ко­торых сы­пались комья сне­га пря­мо на го­ловы всем при­шед­шим. Мо­роз неп­ри­ят­но щи­пал ли­цо, а ру­ки пок­ры­лись крас­ны­ми пят­на­ми. Сто­ять бы­ло хо­лод­но, а все лю­ди смот­ре­ли так, буд­то я не пле­мян­ни­ца те­ти Ви­ки, а ее враг, при­шед­ший поз­ло­радс­тво­вать и по­валь­си­ровать на мо­гиле. И ес­ли до это­го я чувс­тво­вала се­бя прос­то оди­нокой, то те­перь я буд­то пог­ру­зилась в пу­чину от­ча­яния. Еще ниг­де я не ощу­щала се­бя та­кой лиш­ней.

Вре­мя, ка­залось, на­роч­но за­мед­ли­ло темп. Да­же са­мая скуч­ная па­ра не идет так дол­го по мо­им ощу­щени­ям. Каж­дое про­из­не­сен­ное сло­во, каж­дый взгляд и каж­дый тра­дици­он­ный об­ряд при­носи­ли нес­терпи­мую боль. А мое про­щаль­ное сло­во по­каза­лось та­ким су­хим и не­умес­тным, что я пос­пе­шила до­мой сра­зу пос­ле его про­из­но­шения. Да и не хо­телось ви­деть, как за­капы­ва­ют этот чер­тов ящик с мо­им са­мым близ­ким че­лове­ком.

Ид­ти до­мой не хо­телось: там жда­ла Ни­ка, ко­торая ре­шила под­держи­вать ме­ня лю­бой це­ной. В дру­гой мо­мент это бы­ло бы ужас­но ми­ло, но сей­час мне мень­ше все­го хо­телось, что­бы кто-то прис­та­вал ко мне со сво­ими со­болез­но­вани­ями. По­это­му я се­ла на пер­вый по­пав­ший­ся ав­то­бус и по­еха­ла по кру­гу. Хо­рошо, что те­тя жи­ла в од­ном со мной го­роде. Я всег­да смо­гу на­вес­тить ее. Ее, а не этот гра­нит­ный ка­мень.

Ес­ли че­лове­ку не­об­хо­димо по­думать над сво­ей жизнью и пог­рустить — сесть в ав­то­бус и смот­реть в ок­но — это один из луч­ших ва­ри­ан­тов. Он ус­ту­па­ет толь­ко «сесть в по­езд и смот­реть в ок­но» и «ку­пить би­леты на са­молет и у­ехать да­леко-да­леко». Иног­да мне ка­жет­ся, что ок­но в ав­то­бусе изоб­ре­ли спе­ци­аль­но для то­го, что­бы си­деть око­ло не­го и грус­тить, раз­мышляя на раз­ные фи­лософ­ские те­мы.

Я ка­талась на ав­то­бусе очень дол­го. Нес­коль­ко кру­гов. По­ка на од­ной из ко­неч­ных ос­та­новок ко мне не по­дошел во­дитель и не спро­сил, все ли у ме­ня в по­ряд­ке, и не заб­лу­дилась ли я. Я кое-как от­шу­тилась, но на сле­ду­ющем кру­ге приш­лось вый­ти.

По­года бы­ла все так же омер­зи­тель­но прек­расна. Де­ло шло к ве­черу. Сол­нце уже не све­тило, за­то с не­ба сы­пал снег. В без­ветрии сне­жин­ки мяг­ко опус­ка­лись на зем­лю, не­надол­го за­мирая в воз­ду­хе. Мне бы как ху­дож­ни­ку вос­хи­щать­ся этим без­мол­вным тан­цем, но сей­час он вы­зывал толь­ко раз­дра­жение. Есть та­кое сос­то­яние, ког­да хо­чет­ся унич­то­жать и кру­шить что-то прек­расное, а не лю­бовать­ся им.

Нем­но­го по­коле­бав­шись, я ре­шила пой­ти до­мой пеш­ком. Все рав­но ид­ти от си­лы пол­ча­са. Под са­пога­ми с хрус­том ло­мались хреб­ты кро­хот­ных сне­жинок. Я не­воль­но про­вела па­рал­лель со сво­ими нес­бывши­мися меч­та­ми. Дол­жно быть, их ос­колки хрус­тят так же. Я чувс­тво­вала, как пус­то­та об­ни­ма­ет ме­ня за пле­чи, и мне хо­телось от­ве­тить ей вза­им­ностью. Ведь пус­то­те то­же бы­ва­ет оди­ноко.

Ок­на квар­ти­ры на шес­том эта­же все еще го­рели, хоть бы­ло дос­та­точ­но поз­дно, а Ни­ка пред­по­чита­ет си­деть в тем­но­те. Но у нас есть нег­ласный до­говор: ес­ли к нас­тупле­нию тем­но­ты ко­го-то все еще нет до­ма, то свет в ок­не дол­жен го­реть до его при­хода. Мне ста­ло не­лов­ко пе­ред Ни­кой. Все-та­ки она за­меча­тель­ный че­ловек. На­де­юсь, она пой­мет ме­ня и не бу­дет оби­жать­ся.
Дверь я от­кры­ла сво­им клю­чом, в на­деж­де не по­бес­по­ко­ить Ни­ку. Но, как толь­ко дверь зак­ры­лась с ти­хим щел­чком, моя под­ру­га выг­ля­нула из ком­на­ты и обес­по­ко­ено улыб­ну­лась.
— Я уже вол­но­вать­ся на­чала.

— Не сто­ило, — по­вела я пле­чом, ве­шая кур­тку. — Из­ви­ни, я хо­чу по­быть од­на.

— Ко­неч­но, — как-то рас­те­рян­но отоз­ва­лась Ни­ка. Я бла­годар­но кив­ну­ла и прос­коль­зну­ла к се­бе в ком­на­ту. Ти­хо щел­кнул вык­лю­чатель, га­ся свет.

Не сни­мая джин­сов и коф­ты, заб­ра­лась под оде­яло, скру­тив­шись ка­лачи­ком. Я не хо­тела ни пла­кать, ни кри­чать, но пус­то­та внут­ри бы­ла еще страш­ней. Буд­то мне от­ре­зали дос­туп к эмо­ци­ям.

Ми­нут де­сять я прос­то смот­ре­ла в тем­но­ту. В го­лове не бы­ло аб­со­лют­но ни­каких мыс­лей, ва­ку­ум. А по­том ше­потом поз­ва­ла:

— Мэйс. Мэй...

— Ого, что-то в ле­су по­мер­ло, — хмык­нул ты где-то за мо­ей го­ловой, око­ло две­ри. — Обыч­но от те­бя толь­ко и слыш­но «Мэйс, уй­ди», «Мэй, прек­ра­ти пор­тить мне жизнь сво­им при­сутс­тви­ем».

— Прек­ра­ти, — поп­ро­сила я. — Мне сей­час очень пло­хо.

Тя­желые ша­ги, и я ви­жу, как ты сел на пол око­ло мо­ей кро­вати, по­вер­нувшись за­тыл­ком. Си­лу­эт был очень мут­ным, и я ори­ен­ти­рова­лась на вы­белен­ные вис­ки. Хо­телось про­тянуть ру­ку и пог­ла­дить те­бя по во­лосам, но мне ос­та­валось толь­ко зах­ле­бывать­ся зна­ни­ем, что те­бя не су­щес­тву­ет.

— Пом­нишь, в детс­тве ты при­ходил ко мне ночью и рас­ска­зывал мне сказ­ки?

Ты опус­тил го­лову ни­же и о чем-то за­думал­ся, буд­то си­лясь вспом­нить, о чем же я го­ворю. Но я-то зна­ла, что все вос­по­мина­ния, что есть у ме­ня, есть и у те­бя.

— И что ты хо­чешь?

Я про­мол­ча­ла, у­ют­ней ку­та­ясь в оде­яло. За­мер­зший за день ор­га­низм, на­конец, на­чал от­та­ивать. Нем­но­го зно­било и кло­нило в сон. Ты мель­ком гля­нул на ме­ня, а по­том по­вер­нулся, по­ложив под­бо­родок на край кро­вати. Я сму­тилась от тво­его прис­таль­но­го взгля­да.

— Рас­ска­жи мне, кто ты? От­ку­да? При­думай что-ни­будь, по­жалуй­ста.

— Хм, при­думать… Ну хо­рошо. Ме­ня зо­вут Мэйс. Мэй. Ну, то есть это для те­бя. На са­мом де­ле ме­ня зо­вут Ка­ус Ме­ди­ус. Толь­ко вот ты в детс­тве не смог­ла за­пом­нить столь слож­ное имя, по­это­му мне приш­лось при­думать что-ни­будь поп­ро­ще. На са­мом де­ле, это имя дель­ты Стрель­ца. И я дух этой са­мой звез­ды. — Ты за­молк на ми­нуту, да­вая мне вре­мя осоз­нать смысл ска­зан­но­го. — Де­ти обыч­но вы­думы­ва­ют вся­кие там пла­неты или па­рал­лель­ные ми­ры, где жи­вут их вы­думан­ные друзья. Но мы при­ходим из кос­мо­са. Но не сто­ит пу­тать с иноп­ла­нетя­нами, — зас­ме­ял­ся ты. — На не­бе мил­ли­ар­ды мил­ли­ар­дов звезд. Не у каж­дой есть имя, но у каж­дой есть ду­ша. И за каж­дым че­лове­ком на Зем­ле зак­репле­на своя звез­да. Не зря же вы го­вори­те, что, ког­да рож­да­ет­ся че­ловек, на не­бе за­жига­ет­ся но­вая звез­да. Не сов­сем так, но близ­ко к ис­ти­не. Эти ду­хи обя­заны обе­регать лю­дей.

— Так это вро­де ан­ге­лов-хра­ните­лей?

— М, нет. Мы не ох­ра­ня­емых лю­дей от ка­ких-то неп­ри­ят­ностей или вро­де то­го. Мы приз­ва­ны хра­нить че­лове­чес­кий по­кой, рав­но­весие. Этот по­кой обыч­но на­руша­ют та­кие чувс­тва, как аг­рессия, не­нависть, оди­ночес­тво. Про­ще все­го с ни­ми бо­роть­ся в детс­тве. Мы спус­ка­ем­ся на Зем­лю прос­то эфе­мер­ной энер­ги­ей, а дет­ское во­об­ра­жение при­да­ет нам фор­му. Ес­ли бы ты за­хоте­ла, то я бы мог стать дра­коном или прос­то ка­кой-ни­будь зе­леной ерун­дой с семью лап­ка­ми и щу­паль­ца­ми. Но мне по­вез­ло.
Ты улыб­нулся и за­мол­чал. Но взгляд твой был очень тос­клив, хоть ты и пы­тал­ся это скрыть, пря­ча гла­за. Я ста­рались смот­реть на те­бя и не за­сыпать, но гла­за сли­пались, а твой спо­кой­ный, раз­ме­рен­ный ше­пот уба­юки­вал.

— А что про­ис­хо­дит по­том? — спро­сила я толь­ко ра­ди то­го, что­бы по­дать приз­нак жиз­ни.

— Все за­висит от то­го, нас­коль­ко по­том. Ес­ли речь о том, ку­да мы ухо­дим, ког­да де­тям уже не нуж­ны вы­думан­ные друзья, то мы прос­то воз­вра­ща­ем­ся на­зад, к звез­де. Ес­ли вдруг сно­ва нуж­на на­ша по­мощь, то мы сно­ва воз­вра­ща­ем­ся, толь­ко уже в фор­ме аб­со­лют­ной идеи, вдох­но­вения, иног­да во снах. Ес­ли же речь о том, что про­ис­хо­дит, ког­да че­ловек уми­ра­ет, то у нас пол­ностью об­ну­ля­ют­ся вос­по­мина­ния, и все идет сна­чала. Мы уми­ра­ем толь­ко вмес­те со звез­дой.

— По­чему ты не ушел, ког­да нуж­но бы­ло?

— Ты опять за свое? — нах­му­рил­ся ты. — Я ведь те­бе уже нес­коль­ко раз го­ворил, что все за­висит толь­ко от те­бя. Я не ухо­жу не по­тому, что я та­кой пло­хой и же­лаю ис­портить те­бе жизнь, а по­тому что ты са­ма ме­ня не от­пуска­ешь. Мо­жет, мне бы за счастье бы­ло вер­нуть­ся к Стрель­цу и дре­мать в чре­ве его дель­ты? Но я здесь. Ведь ты, по су­ти, все еще та де­воч­ка, за­битая сво­им оди­ночес­твом. Ко­торая все еще зо­вет ме­ня, ког­да ей пло­хо. И по­ка ты дер­жишь ме­ня, я бу­ду здесь. Но я не бо­лее чем твоя вред­ная при­выч­ка, ко­торую мож­но по­бедить си­лой во­ли. Ес­ли быть чес­тным, то это не я твой кош­мар, а ты мой.

— Вы­думан­ные друзья ухо­дят на звез­ды, — сон­но про­бор­мо­тала я. — И мы вза­им­ный кош­марный сон друг дру­га.

— Так и есть. Ду­маю, те­бе сто­ит пос­пать. У те­бя был слож­ный день. Слож­ная жизнь. Но все на­ладит­ся. Я обе­щаю.

Ты под­нялся и ушел к две­ри, по­кинув мое по­ле зре­ния.

— Мэйс, а ты ме­ня лю­бишь?

— Как я мо­гу не лю­бить че­лове­ка, ко­торо­го дол­жен обе­регать? — от­клик­нулся ты.

— Да я не про это. Прос­то ты ве­дешь се­бя в пос­леднее вре­мя, как влю­бив­ший­ся маль­чиш­ка.

— Те­бе сто­ит пом­нить, что я прос­то сгус­ток кос­ми­чес­кой энер­гии, ко­торый ты са­ма, по сво­им нуж­дам, на­деля­ешь эмо­ци­ями, чувс­тва­ми и про­чим. Те­бе хо­чет­ся, и я бу­ду те­бя лю­бить. И вес­ти се­бя так, как те­бе бу­дет удоб­но.

Ме­ня коль­ну­ла та­кая фор­му­лиров­ка. По­жалуй, это ужас­но не­чес­тно, что ты не име­ешь сво­ей во­ли. Но я ведь не так уж силь­но и по­мыкаю то­бой.

Ду­мать над этим по­луча­лось не очень хо­рошо. Ра­зум пос­те­пен­но от­клю­чал­ся, мыс­ли рас­плы­вались и буд­то прос­каль­зы­вали сквозь паль­цы.

— Спи, — как сквозь ват­ную пе­лену пос­лы­шал­ся твой го­лос. — И я прав­да люб­лю те­бя.

Я что-то про­бур­ча­ла в от­вет, все боль­ше пог­ру­жа­ясь в сон. Но тут мозг схва­тил пос­ледний об­ры­вок пос­ту­пив­шей ин­форма­ции, и я рез­ко вско­чила, сбра­сывая оде­яло.

— Мэйс!

Но в ком­на­те те­бя уже не бы­ло, и на зов ты не от­ве­тил.