СПНН. Глава 11

«Как-то дав­но, ког­да я еще бы­ла ма­лень­кой, глу­пой де­воч­кой, мой отец ска­зал, что бе­речь и до­воль­ство­вать­ся толь­ко тем, что у те­бя есть — зна­чит ли­шить се­бя шан­са до­бить­ся че­го-то боль­ше­го.

Те­перь я не ма­лень­кая де­воч­ка, но все та­кая же глу­пая. Глу­пая по­тому, что все-та­ки до­вери­лась от­цу, его сло­вам. Но сей­час я знаю, что луч­ше иметь что-то свое, род­ное, чем бро­сить все, пог­навшись за чем-то, что, воз­можно, не толь­ко не при­несет те­бе счастья, но и от­бе­рет те кро­хи, что бы­ли.

Толь­ко вот, ког­да ты это по­нима­ешь, уже чер­тов­ски поз­дно что-то ме­нять. Да и на­до ли, ес­ли ты сам все за­губил?»

Я на­жала на кноп­ку «опуб­ли­ковать за­пись» и лег­ла лбом на кла­ви­ату­ру. Компь­ютер про­тес­ту­юще за­пищал.

Чем от­ли­ча­ет­ся нытье в ин­терне­те тво­им чи­тате­лям в бло­ге от нытья во­об­ра­жа­емо­му дру­гу? По су­ти, ни­чем. Ни тех, ни дру­гого для те­бя не су­щес­тву­ет. Ты мо­жешь толь­ко во­об­ра­зить их. Раз­ни­ца лишь в том, что раз­го­вор с людь­ми в ин­терне­те не при­рав­ня­ют к ши­зоф­ре­нии.

Но я не мо­гу ска­зать, что мне ста­ло лег­че. Прош­ла все­го не­деля, а я чувс­твую се­бя та­кой ус­тавшей и вы­мотан­ной, буд­то с тво­им ис­чезно­вени­ем на ме­ня рух­нул не­подъ­ем­ный груз. Хо­тя, вро­де, ни­чего не из­ме­нилось.

Есть ко­лос­саль­ная раз­ни­ца меж­ду «быть оди­ноким» и «быть од­но­му». В детс­тве я всег­да бы­ла од­на, но ни­ког­да не бы­ла так оди­нока, как сей­час, ок­ру­жен­ная друзь­ями и од­ногруп­пни­ками-при­яте­лями. Я буд­то по­теря­ла что-то важ­ное в сво­ей жиз­ни. И эту пус­то­ту ни­чем не за­пол­нить и не заг­лу­шить.

Но я ни ра­зу да­же не пы­талась звать те­бя об­ратно, твер­до ре­шив об­ру­бить все кон­цы. А ты ни ра­зу не на­рушил свое обе­щание.

Я ус­лы­шала воз­ню в ко­ридо­ре и звук хло­па­ющей две­ри. Стран­но. Ни­ка не приг­ла­ша­ет гос­тей, а я ни­кого не жду.

Ко мне в ком­на­ту вле­тела моя под­ру­га, взъ­еро­шен­ная и удив­ленная.

— Там это, твой отец при­шел. — Я отор­ва­ла го­лову от кла­ви­ату­ры и не­доволь­но пос­мотре­ла на со­сед­ку. — При­чем не один, а с ка­ким-то пар­нишкой. Про­сил поз­вать те­бя. И, чес­тно го­воря, мне не очень нра­вит­ся вся эта си­ту­ация. Боль­но у не­го су­ровый вид. А еще у те­бя на лбу бук­ва г от кла­ви­ату­ры прик­ле­илась.

— На этом пло­хие но­вос­ти за­кон­чи­лись? — ус­та­ло спро­сила я, сни­мая со лба бук­ву и неб­режно прик­ле­ивая ее об­ратно на кла­вишу.

— Мо­локо за­кон­чи­лось, по­это­му ко­фе ве­чером те­бе при­дет­ся пить без не­го, — раз­ве­ла ру­ками Ни­ка.

— От­лично, пой­ду, добью се­бя об­ще­ни­ем с от­цом.

— Лад­но. Они на кух­не. А я бу­ду у се­бя в ком­на­те. Не хо­чу ме­шать. Но ты, ес­ли что, зо­ви. И, по воз­можнос­ти, не обос­тряй си­ту­ацию. Я знаю, что твои от­но­шения с от­цом не са­мые луч­шие, но кри­ков в мо­ем до­ме мне не на­до. И еще... У те­бя еще бук­ва м на ще­ке.

Я за­кати­ла гла­за, вздох­ну­ла, сни­мая нак­лей­ку, и пош­ла на кух­ню. Бе­седы с от­цом в прин­ци­пе не вы­зыва­ют у ме­ня эн­ту­зи­аз­ма, а тут еще и мое бес­ко­неч­ное ощу­щение ус­та­лос­ти. И, к сло­ву, что там еще за па­рень с ним? Толь­ко это­го мне не хва­тало.

Я ос­та­нови­лась око­ло зер­ка­ла и поп­ра­вила рас­тре­пав­ши­еся во­лосы. Мож­но по­думать, буд­то мне это по­может. Ощу­щала я се­бя ужас­но и выг­ля­дела со­от­ветс­твен­но. Си­няки под гла­зами из-за бес­сонни­цы, выз­ванной дур­ны­ми сна­ми, гро­зили при­об­рести раз­ме­ры все­лен­ной. Со­суды в гла­зах по­лопа­лись по той же при­чине. Не­дав­но по­мытые, но не­уло­жен­ные во­лосы то­пор­щи­лись во все сто­роны, при­давая мо­ему об­ра­зу ведь­мов­скую бе­зумин­ку. А одеж­да не­понят­но­го раз­ме­ра и фа­сона до­пол­ня­ла мой внеш­ний вид.

— Кра­сот­ка прос­то, — хмык­ну­ла я са­ма се­бе и в ту же се­кун­ду за­жала ру­ками рот, что­бы не взвиз­гнуть. За мо­им пле­чом сто­ял ты, прис­таль­но гля­дя на мое от­ра­жение би­рюзо­выми гла­зами.
— Ну и че­го ты? Я же не приз­рак ка­кой-ни­будь.

— Уби­рай­ся, — не от­ни­мая ла­доней ото рта, про­шеп­та­ла я. — Толь­ко те­бя мне для пол­но­го счастья и не хва­тало.

— Уй­ду, — спо­кой­но кив­нул ты. — Толь­ко, по­жалуй­ста, не хо­ди ту­да. При­ди и ска­жи, что у те­бя нет же­лания раз­го­вари­вать и воз­вра­щай­ся в ком­на­ту.

— Да­вай я как-ни­будь раз­бе­русь без со­ветов собс­твен­ной гал­лю­цина­ции.

— Я не же­лаю те­бе зла. Я прос­то хо­чу убе­речь те­бя от че­го-то пло­хого.

— Че­го?

— Я не знаю, — вздох­нул ты, прик­ры­вая хо­лод­ные го­лубые гла­за. — Я прос­то чувс­твую, что мо­жет слу­чить­ся что-то не­поп­ра­вимое.

— О, ну раз чувс­тву­ешь! — вски­нула я ру­ки. — Мэйс, ты хоть по­нима­ешь, как это зву­чит? То есть, я дол­жна до­верить­ся сво­ему вы­думан­но­му дру­гу, по­тому что он что-то там чувс­тву­ет? Зна­ешь, я еще не нас­толь­ко боль­на. При­ходи с по­доб­ны­ми за­яв­ле­ни­ями, ког­да я бу­ду ле­жать в па­лате с мяг­ки­ми сте­нами и пус­кать слю­ни на сми­ритель­ную ру­баш­ку.

— Ду­ра, — злоб­но про­шипел ты. — Я не твоя гал­лю­цина­ция. И ни­ког­да ей не был. Ты не боль­на. Но у те­бя мо­гут быть боль­шие проб­ле­мы, ес­ли ты пой­дешь ту­да. Я не знаю, ка­кие, но на­вер­ня­ка знаю, что бу­дут. И я дол­жен убе­речь те­бя от это­го.

— Счи­тай, что я про­щаю те­бе этот долг, — фыр­кну­ла я. И как тут мож­но го­ворить, что я не боль­на, ес­ли я пря­мо сей­час спо­рю с вы­мыш­ленным че­лове­ком?

— С кем это ты тут раз­го­вари­ва­ешь? — не­доволь­но спро­сил отец за мо­ей спи­ной. Я вздрог­ну­ла и обер­ну­лась, зат­равлен­но пос­мотрев на не­го.

— Все нор­маль­но. Ни с кем.

Я де­монс­тра­тив­но пос­мотре­ла на те­бя и прос­ле­дова­ла за от­цом. Ты ри­нул­ся за мной и по­пытал­ся схва­тить за ру­ку, но те­бе буд­то что-то по­меша­ло: твоя ру­ка так и зас­ты­ла в сан­ти­мет­ре от мо­их паль­цев. Ты ут­робно про­рычал и сде­лал шаг на­зад. Я слег­ка по­вела пле­чом и от­верну­лась, иг­но­рируя чувс­тво ви­ны. Ведь это глу­по: ощу­щать се­бя ви­нова­той пе­ред не­ре­аль­ным че­лове­ком за его не­ре­аль­ность.

На кух­не си­дел па­рень при­мер­но мо­его воз­раста, мо­жет чуть стар­ше. Ти­пич­ный бо­гатень­кий маль­чик из ин­ку­бато­ра ро­дите­лей. Я бы ска­зала, что бы­ло в нем что-то ка­рика­тур­ное. Ху­день­кий, хли­пень­кий, с жи­день­ки­ми свет­лы­ми во­лоса­ми, тща­тель­но за­чесан­ны­ми на­зад, ли­цо усы­пано под­рос­тко­выми пры­щами. В стро­гом кос­тю­ме, с иде­аль­но ров­ной спи­ной. Ког­да я вош­ла на кух­ню, па­рень обер­нулся на ме­ня и скеп­ти­чес­ки ос­мотрел сквозь лин­зы оч­ков в ро­говой оп­ра­ве. А я ед­ва по­дави­ла сме­шок, уви­дев его пун­цо­вые от­то­пырен­ные уши ан­фас.

— Зна­комь­ся, Со­ня, это Петр, — пред­ста­вил мне отец пар­ня. — Он за­меча­тель­ный мо­лодой че­ловек. Ин­телли­ген­тный, га­лан­тный, с выс­шим об­ра­зова­ни­ем, из хо­рошей семьи. Он сын мо­его пар­тне­ра по биз­не­су.

Я нап­ря­жен­но пос­мотре­ла сна­чала на от­ца, а по­том на пар­ня, ко­торый неп­ри­лич­но раз­гля­дывал ме­ня все это вре­мя. И с че­го бы мо­ему па­пе так рек­ла­миро­вать это Пет­ра?

— Ну и что даль­ше? — не­доволь­но бур­кну­ла я, отой­дя к ок­ну, лишь бы не ви­деть это­го ло­по­ухо­го ву­ай­ерис­та. Сле­дить за людь­ми в от­ра­жение ок­на очень удоб­но. Они не зна­ют, что ты смот­ришь на них, по­это­му ве­дут се­бя от­кры­тей. А опус­тивший­ся на го­род ве­чер соз­да­ет для это­го иде­аль­ные ус­ло­вия. Толь­ко вот твое от­ра­жение в стек­ле я ста­ралась иг­но­риро­вать. Это бы­ло тя­жело. Каж­дый раз во­лей-не­волей мой взгляд воз­вра­щал­ся к тво­им би­рюзо­вым гла­зам. Бы­ло в них что-то та­кое, что не да­вало спо­кой­ствия.

— Пе­тя не­дав­но на­шел в те­бя в со­ци­аль­ной се­ти, — тем вре­менем ве­щал мой отец, — и за­горел­ся же­лани­ем с то­бой поз­на­комить­ся.

— За­чем? — флег­ма­тич­но по­ин­те­ресо­валась я. — Да и ес­ли он на­шел ме­ня че­рез ин­тернет, то ло­гич­но бы­ло бы там же и на­писать мне? Раз­ве нет? К че­му бы­ло дер­гать те­бя в дру­гой го­род?

— Я пред­по­читаю зна­комить­ся в ре­аль­ной жиз­ни, — на­конец по­дал го­лос па­рень. Я об­ре­чено по­кача­ла го­ловой. Он еще и гну­савый. От­ку­да же толь­ко он та­кой убо­гонь­кий взял­ся?

— Поз­на­комил­ся? Мо­лодец. Мо­жешь ид­ти.

Я рез­ко раз­верну­лась, опи­ра­ясь спи­ной о по­докон­ник, и ус­та­вилась пря­мо на те­бя. Ты смот­рел не­доволь­но, но как-то на­пуга­но, под­пи­рал пле­чом двер­ной ко­сяк. Петр прос­ле­дил мой взгляд, но так и не по­нял, ку­да я смот­рю.

— Ухо­ди, — од­ни­ми гу­бами про­шеп­тал ты, а я толь­ко скеп­ти­чес­ки вздер­ну­ла бровь. Во мне про­сыпа­лась прин­ци­пи­аль­ность. Бу­ду я еще свою гал­лю­цина­цию слу­шать­ся.

— Сов­сем не обя­затель­но быть та­кой гру­бой, — слег­ка оби­жено по­гово­рил па­рень. — Ты же ле­ди!

Я неп­ро­из­воль­но за­кати­ла гла­за, за что по­лучи­ла злоб­ный взгляд от­ца.

— Со­ня, мо­гу я по­гово­рить с то­бой на­еди­не?

— Мож­но по­думать, что от мо­его от­ве­та что-то за­висит, — вздох­ну­ла я, пос­ле­довав за от­цом в свою ком­на­ту. Ког­да я про­ходи­ла ми­мо те­бя, ты по­пытал­ся что-то ска­зать мне, но я шик­ну­ла «гал­лю­цина­ция», и ты про­мол­чал.

Отец прик­рыл ти­хонь­ко за со­бой дверь и по­вер­нулся ко мне. Ес­ли бы он был Зев­сом, ме­ня бы при­шиб­ло мол­ни­ей из его глаз.

— Ты как се­бя ве­дешь? — сквозь зу­бы про­цедил он.

— А что не так, па­пень­ка? — по­пыта­лась я прит­во­рить­ся храб­рой, но дро­жащий го­лос вы­дал ме­ня с пот­ро­хами.

— Ты дол­жна быть веж­ли­вой с этим пар­нем! — Я по­пыта­лась воз­ра­зить, но отец и сло­ва не дал мне вста­вить: — Я ска­зал дол­жна, зна­чит дол­жна. Это сын мо­его биз­нес-пар­тне­ра. И ты ему ка­ким-то чу­дом пон­ра­вилась.

— И что даль­ше? — фыр­кну­ла я. — Это его проб­ле­ма. Пусть стра­да­ет, пи­шет грус­тные сти­шоч­ки, де­журит под ок­на­ми. Толь­ко не на­до се­ренад. Не с его го­лосом. По­бере­ги мой сон и пси­хику.

— Зак­рой свой рот! — рез­ко крик­нул мой отец, стук­нув ку­лаком на сте­не. Я вздрог­ну­ла и сде­лала шаг на­зад. Сер­дце за­коло­тилось. Отец не так час­то орал на ме­ня, у не­го прос­то не бы­ло на это вре­мени, но ес­ли он это де­лал, мне всег­да ста­нови­лось страш­но.

— Ухо­ди, — шеп­нул ты мне на ухо, но мне бы­ло не до то­го. — Прос­то пос­лу­шай ме­ня. По­ка не поз­дно. Со­ня, по­жалуй­ста.

Отец дву­мя быс­тры­ми ша­гами по­дошел ко мне и боль­но схва­тил за пле­чо. Я по­пыта­лась выр­вать­ся, но он толь­ко силь­ней сжал свои паль­цы.

— Ты бу­дешь де­лать то, что я те­бе ска­жу, — про­шипел отец пря­мо мне в ухо. — Пой­дешь сей­час на кух­ню, ми­лень­ко улыб­нешь­ся, как ты уме­ешь, и сог­ла­сишь­ся пой­ти с ним на сви­дание. И там бу­дешь де­лать все, что он поп­ро­сит. По­нят­но? И мне пле­вать на твои же­лания, мо­раль­ные прин­ци­пы и про­чее. Пом­ни, что ес­ли я за­хочу, то те­бя вы­кинут из это­го убо­гого уни­вер­си­тета без пра­ва на вос­ста­нов­ле­ние.

— Что за мер­зкий шан­таж?

Я кое-как выр­ва­ла ру­ку из цеп­ких паль­цев от­ца и от­ско­чила в дру­гую по­лови­ну ком­на­ты. Еще ни­ког­да я не ви­дела его в та­ком сос­то­янии. Это бы­ла не прос­то злость, а что-то, гра­нича­щее с не­навистью. Мне хо­телось за­бить­ся в угол и не слу­шать, что мне го­ворят, зак­рыв ла­доня­ми уши. А в го­лове на­вяз­чи­вой зву­чал твой го­лос: «Бе­ги, бе­ги, бе­ги. Пря­мо сей­час». Я чувс­тво­вала, как вол­на бе­зумия нак­ры­ва­ет ме­ня, смы­ва­ет, сби­ва­ет с ног. Все то, что так дав­но ко­пилось во мне, те­перь рва­лось на­ружу. Од­новре­мен­но два го­лоса — твой и от­ца — дей­ство­вали на нер­вы, ко­торые на­тяну­лись до пре­дела.

— Ты сде­ла­ешь все, как я ска­жу. По­тому что от это­го за­висит мой биз­нес. Ес­ли ты пон­ра­вишь­ся сы­ноч­ку мо­его пар­тне­ра, он про­дол­жит ин­вести­ровать. По­это­му, хо­чешь не хо­чешь, а ты дол­жна ему пон­ра­вить­ся. Ина­че те­бе же ху­же бу­дет.

— Ты на пре­деле. Те­бе нуж­но уй­ти. Прос­то спо­кой­но уй­ти. Не ду­мать об этом. Ина­че ты на­дела­ешь глу­пос­тей.

— А на­до бу­дет, так ты еще и же­нишь­ся на этом оч­ка­рике. По­тому что я не со­бира­юсь те­рять свою зо­лотую жи­лу из-за тво­ей взбал­мошнос­ти. Ты и так мне из­рядно жизнь и ре­пута­цию по­пор­ти­ла. Те­перь сде­лай что-ни­будь во бла­го.

— Со­ня, пос­лу­шай ме­ня. Ты же ви­дишь, во что прев­ра­ща­ет­ся эта си­ту­ация. Я же пре­дуп­реждал. Ухо­ди, по­ка не поз­дно. Слу­чит­ся что-то страш­ное. Хоть раз в жиз­ни прос­то пос­лу­шай ме­ня. Я хо­чу, что­бы с то­бой все бы­ло в по­ряд­ке.

— Да зат­кни­тесь вы оба! — крик­ну­ла я, за­жимая уши, преж­де чем по­няла, что это­го де­лать не сто­ило. За­то го­лоса сра­зу смол­кли. Я сде­лала два глу­боких вдо­ха, пы­та­ясь ус­по­ко­ить­ся. Го­лова гу­дела, а вис­ки буд­то прон­за­ли рас­ка­лен­ны­ми иг­ла­ми, на­чина­ло под­ташни­вать.

— Кто оба? — нас­то­рожен­но спро­сил отец, хму­рясь. — Ты тут сов­сем свих­ну­лась, на­нюхав­шись сво­их кра­сок.

— Не твое де­ло, — рык­ну­ла я, пы­та­ясь унять дрожь в те­ле. — Ты за ко­го ме­ня при­нима­ешь? За вещь? Или за де­вицу из эс­корт-ус­луг? Ты хоть по­нима­ешь, что ты про­да­ешь свою дочь за ин­вести­ции в твой биз­нес?

— Вот имен­но! Ты — моя дочь. Я те­бя соз­дал. И по­это­му имею пол­ное пра­во де­лать с то­бой все, что за­хочу. Хоть де­вицу из эс­корт-ус­луг. Ты мне обя­зана.

Я хо­тела про­из­нести це­лую гнев­ную ти­раду, но сло­ва зас­тря­ли в глот­ке. На­ружу выр­вался толь­ко не­понят­ный всхлип, а по ще­кам неп­ро­из­воль­но по­бежа­ли сле­зы. Я под­жа­ла гу­бы и зак­ры­ла гла­за, ста­ра­ясь сдер­жать ры­дания, но на­вяз­чи­вая мысль, что я для от­ца все­го лишь вещь, ко­торую мож­но вы­год­но про­дать, зас­тавля­ла за­дыхать­ся болью и от­ча­яни­ем. Все­го нес­коль­ко слов, а я раз­би­лась с гром­ким зво­ном, как хрус­таль­ная ва­за. Уди­витель­но. Я ведь столь­ко пе­режи­ла уже слов от от­ца. О том, что я бес­по­лез­на, о том, что я не нуж­на ему та­кая, что я глу­пая, без­дарная, что я ни­чего не добь­юсь. Я пе­режи­ла и прос­ти­ла дет­ское оди­ночес­тво, его иг­но­риро­вание важ­ных для ме­ня дней и со­бытий. Но сло­ва, что я все­го лишь вещь, ко­торую мож­но по­выгод­ней втю­хать ка­кому-то маль­чиш­ке, ко­торо­му это прис­пи­чило, раз­би­ли ме­ня на мел­кое хрус­таль­ное кро­шево.

Сде­лав глу­бокий вдох, я выс­ко­чила из ком­на­ты, от­тол­кнув от­ца от две­ри. Он по­пытал­ся за­дер­жать ме­ня, что-то крик­нуть вслед, но я не ста­ла слу­шать, хлоп­нув дверью. В ко­ридо­ре я схва­тила свою кур­тку и вы­бежа­ла из квар­ти­ры как есть: в та­поч­ках и ста­рых ло­синах. Мне хо­телось уй­ти от это­го мес­та как мож­но даль­ше.

Дваж­ды я спот­кну­лась на лес­тни­це, ед­ва не пе­рес­чи­тав ли­цом сту­пень­ки. Сле­зы зас­ти­лали гла­за, а ва­ку­ум в го­лове не поз­во­лял про­никать в соз­на­ние пос­то­рон­ним зву­кам. Я пе­ред­ви­галась на ощупь, ста­ра­ясь по­бороть же­лание бе­жать. По­тому что прос­то-нап­росто не­куда. Но как толь­ко я выш­ла на ули­цу, но­ги са­ми по­нес­ли ме­ня в не­из­вес­тном нап­равле­нии. Не бе­гом, ко­неч­но, но дос­та­точ­но быс­трым ша­гом, что­бы вре­зать­ся в про­хожих.

Я не ви­дела, ку­да шла, и как на ме­ня смот­рят лю­ди. Я прос­то гром­ко хлю­пала но­сом, не стес­ня­ясь, и раз­ма­зыва­ла ку­лака­ми сле­зы по ще­кам. Ды­шать бы­ло нас­толь­ко тя­жело, буд­то я под­ня­лась на ог­ромную вы­соту, хоть сос­то­яние боль­ше бы­ло срав­ни­мо с па­дени­ем с этой вы­соты. Го­лова не­выно­симо бо­лела, хоть в ней все еще бы­ло пус­то. Я уже по­жале­ла, что убе­жала из до­ма.

«Со­ня, стой!» — прон­зи­тель­но проз­ву­чал в мо­ей го­лове твой го­лос, раз­ры­вая гу­дящую ти­шину. Я вздрог­ну­ла, де­лая еще па­ру ша­гов впе­ред. От слез я все еще ни­чего не ви­дела, но мир пос­те­пен­но на­пол­нялся зву­ками. Шум и кри­ки лю­дей. Визг тор­мо­зов. Я по­вер­ну­ла го­лову и да­же сквозь пе­лену слез уви­дела не­сущу­юся на ме­ня ма­шину. Я толь­ко ус­пе­ла сде­лать ма­лень­кий шаг на­зад.

Удар. Ис­пу­ган­ные кри­ки. Боль. Па­дение. Хруст. Хло­пок дверью. Сум­бур. Дер­жать гла­за от­кры­тыми тя­жело. Воз­дух вы­рыва­ет­ся из гру­ди с буль­ка­ющим хри­пом. При­кос­но­вение к ру­ке. Ищут пульс. Кто-то пы­та­ет­ся ме­ня под­нять, но я, ка­жет­ся, кри­чу от бо­ли, и ме­ня кла­дут об­ратно на ас­фальт. Вре­мя. Оно ста­новит­ся ося­за­емым. Тя­нет­ся, как па­тока. Каж­дая се­кун­да от­да­ет­ся болью в го­лове. Зву­ки сме­шива­ют­ся в раз­дра­жа­ющую ка­кофо­нию. Вдох. Вдох. Кис­ло­рода все еще ма­ло. При­ходит­ся на­поми­нать се­бе, что­бы ды­шала. Кто-то пы­та­ет­ся ме­ня ус­по­ко­ить. Гла­дит по го­лове. Сре­ди зву­ков раз­ли­чаю си­рену ско­рой.

Ме­ня пе­ретас­ки­ва­ют на но­сил­ки и на­дева­ют кис­ло­род­ную мас­ку. Ды­шать ужас­но боль­но. Но, зная, что я уже в ру­ках вра­чей, я поз­во­ляю се­бе рас­сла­бить­ся и от­дать свою жизнь в их ру­ки. Нет смыс­ла соп­ро­тив­лять­ся.

Пус­то­та.

А в го­лове до пос­ледне­го пуль­си­ру­ет твой го­лос:

«Прос­ти ме­ня. Прос­ти. Я дол­жен был те­бя убе­речь. Прос­ти».

Но и он пос­те­пен­но схо­дит на нет.

Спо­кой­ствие.