СПНН. Глава 17

Я нер­вно ша­гала по ком­на­те, пог­ля­дывая на ча­сы. Ка­кое вре­мя мож­но счи­тать уже ночью? По­чему нель­зя бы­ло на­писать по­нят­ней? Что­бы я не из­во­дила се­бя.

Ос­тавлен­ное пос­ла­ние мо­жет зву­чать стран­но для нез­на­юще­го че­лове­ка, но я сра­зу по­няла, о чем идет речь. Не­дале­ко от мо­его до­ма есть не­боль­шой парк. Де­ревья, ска­ме­еч­ки для влюб­ленных, те­леж­ки с поп­корном. Ни­чего осо­бен­но­го. Но ес­ли прой­ти чуть вглубь, то мож­но уви­деть ма­лень­кую сце­ну, где не­ког­да про­води­лись рай­он­ные ме­роп­ри­ятия. Обыч­но при взгля­де вверх не­бо скры­валось за вет­вя­ми вы­соких де­ревь­ев. Да­же зи­мой, ког­да листь­ев не бы­ло, его бы­ло не вид­но — нас­толь­ко плот­но пе­реп­ле­тались вет­ки. Но ес­ли вый­ти на сце­ну в пар­ке и зап­ро­кинуть го­лову, то от­кро­ет­ся пот­ря­са­ющий вид на не­бос­вод. Пусть вид­но толь­ко ку­сочек не­ба, оно все рав­но бу­дет ка­зать­ся бес­край­ним, по­тому что его не зак­ры­ва­ют ни вет­ки, ни зда­ния. Боль­ше в мо­ем го­роде ниг­де нель­зя уви­деть столь­ко звезд.

Я сно­ва гля­нула на ча­сы, а по­том за ок­но. Тем­но­та опус­ти­лась на го­род вот уже поч­ти как час на­зад. Но я не уве­рена, что звез­ды вос­хо­дят сра­зу же, как тем­не­ет.

Еще нем­но­го по­топ­тавшись у ок­на, пы­та­ясь раз­гля­деть не­бо на пред­мет соз­вездий, я мах­ну­ла ру­кой на это де­ло и бес­шумно выс­коль­зну­ла из ком­на­ты. Ни­ка си­дела у се­бя, нап­ря­жен­но наб­лю­дая за ка­ким-то се­ри­аль­ным рас­сле­дова­ни­ем. Мень­ше все­го мне хо­телось ее бес­по­ко­ить и выс­лу­шивать де­сяток не­умес­тных воп­ро­сов. Тем бо­лее пос­ле се­год­няшне­го раз­го­вора. Ес­ли моя под­ру­га уз­на­ет, что я соб­ра­лась на встре­чу с не­сущес­тву­ющим че­лове­ком, она точ­но зап­рет ме­ня в спе­ци­али­зиро­ван­ный дис­пансер. Так что пусть луч­ше ду­ма­ет, буд­то я влю­билась в иде­али­зиро­ван­ный об­раз из го­ловы.

Все так же бес­шумно я оде­лась, силь­ней ку­та­ясь в шарф, по­доз­ре­вая, что ожи­дание и встре­ча мо­гут за­тянуть­ся, и выш­ла из квар­ти­ры, ти­хо прик­рыв за со­бой дверь. Ни­ка си­дела в на­уш­ни­ках, по­это­му на­вер­ня­ка да­же не об­ра­тила вни­мания, что я уш­ла. На­де­юсь, вер­нуть­ся у ме­ня по­лучит­ся так­же не­замет­но.

От до­ма до пар­ка ми­нут пят­надцать нес­пешной ходь­бы, но я пре­одо­лела это рас­сто­яние ку­да быс­трей. Бы­ло еще не слиш­ком поз­дно, по­это­му лю­ди на ули­це встре­чались час­то, что зна­читель­но ус­по­ка­ива­ло мою па­ранойю. Бо­ять­ся бы­ло не­чего, мань­яки еще си­дели по до­мам и то­чили но­жики.

Я шла по пар­ку, за­мед­лив шаг, и мыс­ленно про­сила у по­тус­то­рон­них сил, что­бы ни­какая влюб­ленная па­роч­ка не ре­шила, что сце­на — это от­личное мес­то для сви­дания. К счастью, уда­ча мне се­год­ня бла­гово­лила: ни на сце­не, ни вок­руг нее не бы­ло ни еди­ного че­лове­ка.

Од­ним лов­ким прыж­ком я заб­ра­лась на сце­ну и усе­лась на ее краю, скрес­тив но­ги по-ту­рец­ки. Те­перь поч­ти точ­но ник­то не при­дет сю­да, что­бы по­сидеть. Ко­му на­до, что­бы ка­кая-то стран­ная, оди­нокая дев­чонка пор­ти­ла сво­им при­сутс­тви­ем ро­ман­ти­ку?

Я про­сиде­ла так ми­нут де­сять, ло­вя на се­бе не­доволь­ные взгля­ды про­хожих, хо­тев­ших то­же у­еди­нить­ся здесь. Ког­да паль­цы на­чали не­меть от хо­лода, а нос нек­ра­сиво шмы­гать, я ре­шила поп­ро­бовать поз­вать те­бя:

— Мэйс. Ка­ус, чер­тов, Ме­ди­ус. Где ж те­бя но­сит?

— Я прос­то все ждал, ког­да же ты до­дума­ешь­ся, что мне не­об­хо­дим твой зов, — со смеш­ком ска­зал ты за мо­ей спи­ной. — Те­бе нуж­но тре­ниро­вать свою со­об­ра­зитель­ность.

Я за­кати­ла гла­за, изоб­ра­жая раз­дра­жение, но ра­дос­тно пос­ка­кав­ший пульс вы­давал ме­ня с го­ловой. Я хо­тела встать и по­дой­ти к те­бе, но пос­чи­тала, что это сов­сем глу­по. Но это бы­ло уже не столь важ­но. Ты сел ря­дом со мной, све­сив но­ги с края сце­ны. Нас раз­де­ляло де­сять зем­ных сан­ти­мет­ров и сот­ня кос­ми­чес­ких све­товых лет. И я не знаю, что из это­го бы­ло ху­же. Я прос­то мол­ча­ла, раз­гля­дывая свои ру­ки, из­редка бро­сая на те­бя ску­пые взгля­ды. Ты был одет в джин­сы и блед­но-си­нюю тон­кую коф­ту. Я за­бес­по­ко­илась, что ты мо­жешь серь­ез­но за­болеть в та­кой лег­кой одеж­де, но тут же одер­ну­ла се­бя, вспо­миная, что во­об­ра­жа­емые лю­ди вряд ли бо­ле­ют брон­хи­том. А мое нес­час­тное сер­дце не зна­ло, что ему де­лать: сжи­мать­ся от бо­ли или быс­тро сту­чать от ра­дос­ти.

— Не на­ходишь, что ты выб­рал не са­мое луч­шее мес­то для сви­дания ран­ней вес­ной? — че­рез не­кото­рое вре­мя за­гово­рила я.

— Я пы­тал­ся быть ро­ман­тичным, — раз­вел ты ру­ками, не­уве­рен­но улыб­нувшись. — К то­му же, здесь так хо­рошо, та­кое не­бо. Хо­тя я по­нимаю, что ты пред­почла бы си­деть до­ма в теп­ле, вмес­то всей этой че­пухи. Мне жаль, что я не мо­гу сог­реть те­бя.

— Это чер­тов­ски ми­ло, — зас­ме­ялась я, но бы­ло вид­но, что мои нер­вы сда­ют.

— Как по мне, то ско­рей ужас­но грус­тно. Ты толь­ко оце­ни аб­сурд си­ту­ации: ты мер­знешь на сви­дании с пар­нем, ко­торо­го не су­щес­тву­ет в этом ми­ре.

— Да, аб­сур­дно, — сог­ла­силась я. — Но кто зна­ет, мо­жет ты су­щес­тву­ешь в ка­ком-ни­будь дру­гом ми­ре, где уже я — твоя глу­пая, на­вяз­чи­вая фан­та­зия, ко­торая ужас­но со­жале­ет, что ты не мо­жешь дать ей теп­ла. Твой лич­ный луч­ший кош­марный сон. Жаль толь­ко, что эти ми­ры ни­ког­да не пе­ресе­кут­ся, как па­рал­лель­ные пря­мые.

— Зна­ешь, су­щес­тву­ет та­кая вещь, как ге­омет­рия Ри­мана. Са­мая но­вей­шая ге­омет­рия, зна­читель­но от­личная от клас­си­чес­кой ев­кли­довой, но приз­нанная уче­ными. Так вот, в этой ге­омет­рии все пря­мые ра­но или поз­дно пе­ресе­ка­ют­ся. Мож­но про­вес­ти ана­логию с ме­риди­ана­ми. Ес­ли смот­реть на плос­кос­тную кар­ту Зем­ли, то ме­риди­аны па­рал­лель­ны. Но сто­ит пе­ренес­ти кар­ту на гло­бус, как ли­нии схо­дят­ся в од­ну точ­ку на по­люсах. Так что не сто­ит от­ча­ивать­ся, ес­ли твои пря­мые не пе­ресе­ка­ют­ся. Ведь ра­но или поз­дно они все-та­ки мо­гут сой­тись в по­люсе.

— Прос­то уди­витель­но, от­ку­да ты зна­ешь столь­ко, — ис­крен­не вос­хи­тилась я. — Толь­ко вот ник­то не мо­жет обе­щать, что ты дож­дешь­ся пе­ресе­чения. Да и ты впол­не мо­жешь су­щес­тво­вать по за­конам столь при­выч­ной ев­кли­довой ге­омет­рии, а не за­ман­чи­вой Ри­мана.

— Прек­ра­ти быть та­кой пес­си­мис­ткой, — воз­му­тил­ся ты. — Я, меж­ду про­чим, при­обод­рить те­бя пы­тал­ся.

Ты мот­нул го­ловой и от­вернул­ся. Я слег­ка улыб­ну­лась. Весь твой вид, на­чиная от су­тулой спи­ны, за­кан­чи­вая паль­ца­ми, нер­вно те­ребя­щими фе­неч­ку на за­пястье, го­ворил, что ты оби­дел­ся на ме­ня, но я по­чему-то бы­ла уве­рена, что это прос­то иг­ра, по­пыт­ка на­давить мне на со­весть.

— Спа­сибо. Прав­да спа­сибо. Ты всег­да ме­ня ус­по­ка­ива­ешь. Сколь­ко се­бя пом­ню. Толь­ко в детс­тве это бы­ли ис­то­рии про дра­коном и ко­ролев, во­зом­нивших се­бя ры­царя­ми, а те­перь это уте­шитель­ный те­ории аль­тер­на­тив­ной ге­омет­рии.

Я гля­нула на те­бя, ожи­дая уви­деть слег­ка асим­метрич­ную улыб­ку, но ты выг­ля­дел ви­нова­то-уг­рю­мым. Я нас­то­рожи­лась.

— Я ни­ког­да не при­думы­вал этих ис­то­рий, — про­шеп­тал ты. — О дра­конах и ко­роле­вах. Я, во­об­ще, в прин­ци­пе не спо­собен по­родить собс­твен­ную идею. Все, что я знаю, при­дума­ли уже дру­гие лю­ди. Не важ­но, ког­да: сто лет на­зад, вче­ра или же толь­ко че­рез де­сять лет. Толь­ко вы, лю­ди, мо­жете соз­да­вать в этом ми­ре что-то но­вое. Сгус­тки же кос­ми­чес­кой энер­гии вро­де ме­ня на та­кое не спо­соб­ны, ка­кой бы фор­мы и си­лы они ни бы­ли. Мы мо­жем толь­ко взять уже су­щес­тву­ющую ин­форма­цию из но­ос­фе­ры. Так что все мои сказ­ки бы­ли или бу­дут при­дума­ны еще до ме­ня. Прос­ти.

Я под­жа­ла гу­бы и пос­мотре­ла на­верх, на не­бо, усе­ян­ное точ­ка­ми звезд. Я не зна­ла, оби­жать­ся мне на это приз­на­ние или нет. Пос­ле не­го мое детс­тво, бе­зус­ловно, ме­няло не­кото­рые свои смыс­лы, но я не чувс­тво­вала ра­зоча­рова­ния, не осуж­да­ла. Ты всег­да де­лал для ме­ня все, что­бы я бы­ла счас­тли­ва.

— Все нор­маль­но, Мэй. Я и так знаю, что все в этом ми­ре уже бы­ло при­дума­но кем-то дру­гим. Пре­тен­до­вать на аб­со­лют­ную ори­гиналь­ность как ми­нимум глу­по. Это ведь все­го лишь сказ­ки. Мне все рав­но, кто их нас­то­ящий соз­да­тель. Глав­ное, что они бы­ли рас­ска­заны то­бой спе­ци­аль­но для ме­ня. — Твои гу­бы тро­нула бла­годар­ная улыб­ка. — Слу­шай, а где на­ходит­ся соз­вездие Стрель­ца?

— Его поч­ти не вид­но вес­ной. А от­сю­да так и по­дав­но. Вот в и­юне-и­юле уже мож­но бу­дет поп­ро­бовать отыс­кать его на не­бе. Толь­ко мес­то нуж­но по­доб­рать под­хо­дящее. Где-ни­будь на опуш­ке ле­са, что­бы ни­чего не ме­шало. По­поз­же я обя­затель­но по­кажу свой дом.

Я с со­жале­ни­ем вздох­ну­ла, но про­дол­жи­ла рас­смат­ри­вать не­бос­вод. Сре­ди не­под­вижных хо­лод­ных звезд ле­ниво полз спут­ник, под­ми­гивая мне крас­ной лам­почкой. А мо­жет это был не спут­ник, а иноп­ла­нет­ный ко­рабль. Кто их, кос­ми­чес­кие объ­ек­ты, раз­бе­рет. А по­том мою го­лову за­пол­ни­ли мыс­ли о мер­твых звез­дах, свет ко­торых до­летел до Зем­ли толь­ко сей­час. А мы и ра­ды лю­бовать­ся ими. А ведь этот фаль­ши­вый свет — это единс­твен­ное, что ос­та­лось от звез­ды. Как над­гроб­ный ка­мень на люд­ских мо­гилах. На­ше не­бо впол­не мо­жет быть па­мят­ным клад­би­щем дав­но по­гиб­ших звезд.

Воз­дух из лег­ких вы­рывал­ся ма­лень­ки­ми клу­боч­ка­ми па­ра. Ка­залось, что с каж­дой ми­нутой ста­новит­ся все хо­лод­ней. Ще­ки неп­ри­ят­но по­калы­вало иго­лоч­ка­ми, а ру­ки и вов­се оне­мели. Я ед­ва мог­ла ше­велить паль­ца­ми. А ты все так же си­дел не­под­вижно ря­дом и с тос­кой смот­рел ку­да-то пе­ред со­бой. Мне хо­телось сог­реть­ся.

— Да­вай стан­цу­ем? — вне­зап­но пред­ло­жила я. Ты рез­ко обер­нулся на ме­ня и пос­мотрел ок­руглив­ши­мися гла­зами.

— Что? — рас­те­рян­но спро­сил ты. — Ты хо­чешь стан­це­вать с не­сущес­тву­ющим че­лове­ком? Серь­ез­но?

— Впол­не, — улыб­ну­лась я. — Вста­вай да­вай.

Я ог­ля­делась по сто­ронам, же­лая убе­дить­ся, что вок­руг ни­кого нет. По­том дос­та­ла те­лефон и на­чала ис­кать под­хо­дящую пес­ню. Ты нас­то­рожен­но наб­лю­дал за мной, а по­том на­чал все-та­ки под­ни­мать­ся. Прос­транс­тво на­пол­нил нег­ромкий звук кла­виш­ной му­зыки*. Я про­тяну­ла те­бе ру­ку. Ты ко­лебал­ся.

— Вот те­перь я дей­стви­тель­но на­чинаю ду­мать, что ты су­мас­шедшая.

Но, нес­мотря на твои воз­му­щения, ты все-та­ки взял ме­ня за ру­ку. Оне­мев­шую ла­донь на­чало по­калы­вать, буд­то я сжа­ла ку­сок ль­да. Я зак­ры­ла гла­за и сде­лала шаг к те­бе. Ста­ло нем­но­го хо­лод­ней, но внут­ри буд­то за­жег­ся огонь. Я впи­тыва­ла зву­ки му­зыки, ко­торая буд­то бы­ла соз­да­на спе­ци­аль­но для то­го, что­бы тан­це­вать с кос­ми­чес­ким маль­чи­ком, про­пус­ка­ла их сквозь се­бя, на­пол­ни­лась зву­чани­ем фор­те­пи­ано. Я глу­боко вдох­ну­ла и сде­лала шаг, по­том еще один и еще, мед­ленно на­чав кру­жить­ся под му­зыку.

Ког­да мне бы­ло шес­тнад­цать лет, я пе­ри­оди­чес­ки тан­це­вала од­на, пы­та­ясь вы­учить ос­новные дви­жения. Так что у ме­ня есть дос­та­точ­ные на­выки в пар­ном тан­це для од­но­го.

Мое жи­вое ху­дожес­твен­ное во­об­ра­жение ри­сова­ло под зак­ры­тыми ве­ками кар­ти­ны, ко­торых ни­ког­да не бу­дет. Оно поз­во­ляло мне по-нас­то­яще­му ощу­тить, что ты есть ря­дом, дер­жишь ме­ня за ру­ку, тан­цу­ешь со мной. И от это­го ста­нови­лось так теп­ло внут­ри.

Мой мир сжи­мал­ся до кро­хот­ных раз­ме­ров. Те­перь в нем су­щес­тво­вали толь­ко я, ты, эта сце­на и стру­яща­яся му­зыка.

Шаг впе­ред, впе­ред, шаг вле­во, плав­ный по­ворот. Пов­то­рить.

Мне хо­телось, что­бы му­зыка иг­ра­ла веч­но, что­бы вре­мя за­мер­зло и прек­ра­тило свой бег, ос­та­вив ме­ня нав­сегда в этом мгно­вении. Но все­лен­ная ни­ког­да не бу­дет прис­лу­шивать­ся к же­лани­ям ка­кой-то там де­воч­ки Со­ни. И прек­расная, плав­ная фор­те­пи­ан­ная ме­лодия сме­нилась быс­трым рит­мом рок-му­зыки. Я вздрог­ну­ла и рас­пахну­ла гла­за. Ты сто­ял сов­сем ря­дом и рас­те­ряно смот­рел на ме­ня.

— Спа­сибо за та­нец, — слег­ка улыб­ну­лась я, да­вя в се­бе же­лание при­жать­ся к те­бе.

— Те­бе пон­ра­вилось?

— Да, очень.

По­вис­ла не­лов­кая па­уза. Ты от­во­дил от ме­ня гла­за, яв­но сму­ща­ясь. Вре­мя и прос­транс­тво скру­чива­лись в плот­ную пру­жину. И я зна­ла, что ког­да ее от­пустят, без жертв не обой­дет­ся. И в пер­вую оче­редь это бу­дет кто-то из нас.

— Зна­ешь, это бы­ло от­личное сви­дание с очень ин­те­рес­ным раз­го­вором и прос­то кос­ми­чес­ким тан­цем, но, мо­жет, пе­рене­сем его в бо­лее теп­лое мес­то? — роб­ко пред­ло­жила я, вык­лю­чая му­зыку. — Не­выно­симо хо­лод­но. Я уже ко­неч­ностей не чувс­твую. А до­ма я отог­ре­юсь, и мы про­дол­жим раз­го­вор. Или, мо­жет быть, еще раз стан­цу­ем.

— Прос­ти, но я не мо­гу вер­нуть­ся к те­бе до­мой, — скри­вив гу­бы, про­из­нес ты. — Боль­ше не мо­гу. Мой срок год­ности окон­ча­тель­но ис­тек. И ни­какое это не сви­дание, не ро­ман­ти­ка. Я поз­вал те­бя сю­да, что­бы поп­ро­щать­ся.

Я вздрог­ну­ла и по­чувс­тво­вала, как ме­ня об­да­ло не­выно­симым жа­ром. След за этим воз­никло то же ощу­щение, как в тот мо­мент, ког­да отец при­рав­нял ме­ня к сво­ей ве­щи, — ощу­щение па­дения с ог­ромной вы­соты. Реб­ра буд­то стя­нули ко­лючей про­воло­кой, и лег­кие мог­ли втя­нуть воз­дух толь­ко при ог­ромном уси­лии.

Ты нап­ря­жен­но смот­рел на ме­ня, ожи­дая ре­ак­ции, но я бы­ла слиш­ком за­нята про­цес­сом ды­хания, что­бы бить­ся в ис­те­рике. Я толь­ко с от­ча­янь­ем гля­дела те­бе в гла­за, да­же в тем­но­те раз­ли­чая, что они бы­ли мяг­ко­го ма­лахи­тово­го цве­та. Я пы­талась най­ти в этих гла­зах свой спа­сатель­ный круг, но по­нима­ла, что толь­ко то­ну еще боль­ше. Внут­ри все мел­ко зад­ро­жало. Из ме­ня выр­вался стран­ный звук, по­хожий на стон и всхлип од­новре­мен­но.

— Толь­ко не взду­май ре­веть, — быс­тро поп­ро­сил ты, уло­вив мои на­мере­ния. — Я знаю, те­бя это пу­га­ет. Ме­ня то­же, чес­тно го­воря. Но пос­ле той ава­рии, тво­его сот­ря­сения я уже не мо­гу на­ходить­ся в этом ми­ре в той фор­ме, как сей­час. Это не­выно­симо энер­ге­тичес­ки и эмо­ци­ональ­но.

— И ты прос­то бро­сишь ме­ня? — од­ни­ми гу­бами про­шеп­та­ла я, не в сос­то­янии из­дать и звук.

— Ты го­воришь ужас­ные ве­щи, Со­ня, — по­качал ты го­ловой. — Я не бро­саю те­бя. Ни­ког­да не бро­шу в пол­ном смыс­ле это­го сло­ва. Но я боль­ше не мо­гу быть тво­им вы­думан­ным дру­гом. Да я да­же и дру­гом-то не очень мо­гу быть. По­это­му мне нуж­но вер­нуть­ся об­ратно к дель­те. Но я все еще бу­ду прис­матри­вать за то­бой. И пе­ри­оди­чес­ки при­ходить. Аб­со­лют­ные идеи и вдох­но­вение еще ник­то не от­ме­нял.

— Да пле­вать я хо­тела на это! — не­ожи­дан­но гром­ко да­же для се­бя вос­клик­ну­ла я, со­вер­шенно за­быв о том, что ме­ня мо­жет ус­лы­шать ка­кой-ни­будь ноч­ной гу­ляка. — Пле­вать мне на идеи и вдох­но­вение. Мне все это не нуж­но, по­нима­ешь? Мне нуж­но, что­бы ты был ря­дом, что­бы я мог­ла хо­тя бы раз­го­вари­вать с то­бой.

— Не на­до дра­мати­зиро­вать. Все рав­но это слу­чилось бы ра­но или поз­дно. Ведь не про­меня­ла бы ты нор­маль­ные от­но­шения, семью, дру­зей на лю­бовь к вы­мыш­ленно­му пар­ню.

— Ра­ди те­бя про­меня­ла бы.

Те­перь твоя оче­редь бы­ла вздра­гивать от мо­их слов. Ты зак­рыл гла­за и как-то бо­лез­ненно по­мор­щился. Мне хо­телось об­нять те­бя и уте­шить, объ­яс­нить свои сло­ва. Но ты вряд ли хо­тел знать о том, что я на­вер­ня­ка ни­ког­да боль­ше не смо­гу най­ти та­кого же по­нима­юще­го, бес­ко­рыс­тно­го и за­меча­тель­но­го че­лове­ка, как ты.

Ты нак­ло­нил­ся ко мне и кос­нулся гу­бами уха. Мне по­каза­лось, буд­то по ко­же про­вели ку­биком ль­да.

— Я обя­затель­но к те­бе вер­нусь, — вы­дох­нул ты, и ме­ня сно­ва слов­но об­да­ло ог­нем. — Слы­шишь? Лю­бой це­ной. Я вер­нусь к те­бе. Толь­ко сей­час ты дол­жна от­пустить ме­ня. — Я стис­ну­ла зу­бы и мот­ну­ла го­ловой. — Со­ня, по­жалуй­ста. Будь ра­ци­ональ­на.

Я заж­му­рила гла­за и зак­ры­ла ла­доня­ми уши, уси­лен­но мо­тая го­ловой в сто­роны, буд­то это мог­ло ог­ра­дить ме­ня от ре­аль­нос­ти. Я зна­ла, что ве­ду се­бя глу­по, как кап­ризная ма­лень­кая де­воч­ка, но не мог­ла ни­чего с этим сде­лать.

«Со­ня, прек­ра­ти, это не по­может, — нас­той­чи­во проз­ву­чал твой го­лос в мо­ей го­лове. — Те­бе все рав­но при­дет­ся при­нять ре­шение. Ты мо­жешь не сог­ла­сить­ся со мной. Но в лю­бом слу­чае все за­кон­чится тем, что ме­ня вы­кинет из это­го ми­ра. И это бу­дет в де­сят­ки раз ху­же».

Я за­мер­ла, все еще при­жимая ла­дони к ушам и зак­рыв гла­за. Мои ощу­щения бы­ли срав­ни­мы уже не прос­то с па­дени­ем с вы­соты, а с мно­жес­твен­ны­ми па­дени­ями с са­мого вы­соко­го не­бос­кре­ба ми­ра. Раз­би­тая не на ос­колки, а в мел­кое кро­шево, не под­ле­жащее да­же са­мой кри­вой и ужас­ной склей­ке.

Я от­кры­ла гла­за и взгля­нула на те­бя. Ты обес­по­ко­ен­но смот­рел на ме­ня зе­лены­ми гла­зами, яв­но не зная, что де­лать со мной.

— Ес­ли ты толь­ко за­хочешь, я ос­та­нусь здесь, нас­коль­ко это воз­можно.

Я под­жа­ла гу­бы. Аль­тру­ист. Та­кой яз­ви­тель­ный, гру­бый, наг­лый, но го­товый по­жер­тво­вать со­бой ра­ди мо­его ком­форта. Та­кой род­ной, тро­гатель­ный и лю­бимый, но не­дося­га­емо да­лекий. О чем здесь мо­жет быть речь, ес­ли есть толь­ко один пра­виль­ный ва­ри­ант?

— Я люб­лю те­бя, Мэй. По­это­му от­пускаю. Воз­вра­щай­ся к сво­ей звез­де, Ка­ус Ме­ди­ус. Я обе­щаю это пе­режить.

Я пос­та­ралась улыб­нуть­ся, но выш­ло не очень убе­дитель­но. Но я чувс­тво­вала, что ис­полни­ла свой долг. В кон­це кон­цов, не толь­ко те­бе свой­ствен­но са­мопо­жер­тво­вание.

— Спа­сибо, — кив­нул ты. — И... я то­же те­бя люб­лю. Нас­коль­ко это воз­можно для то­го, ко­го нет. Но люб­лю. Все бу­дет хо­рошо. Мы обя­затель­но еще встре­тим­ся. Там, где пе­ресе­ка­ют­ся да­же са­мые па­рал­лель­ные пря­мые. Обе­щаю.

Я кив­ну­ла, по­нимая, что мне все рав­но боль­ше ни­чего не ос­та­ет­ся, кро­ме как по­верить те­бе.

Твое те­ло на­чало стре­митель­но рас­па­дать­ся на ма­лень­кие мер­ца­ющие час­тички. Сов­сем, как вче­ра ночью. Толь­ко те­перь они не опус­ка­лись на зем­лю, а под­ни­мались вверх, к све­ту дав­но по­гиб­ших звезд. Я сно­ва зак­ры­ла гла­за, не же­лая ви­деть, как ты ис­че­за­ешь из мо­ей жиз­ни воз­можно нав­сегда.

Мо­ей ще­ки кос­ну­лось что-то прох­ладное. Я от­кры­ла гла­за, но те­бя уже не бы­ло. Ниг­де. Толь­ко ле­дяное при­кос­но­вение к ли­цу еще по­калы­вало ко­жу. Но я ве­рила, что ког­да-ни­будь па­рал­лель­ные пря­мые пе­ресе­кут­ся.

Примечания:
* Ludovico Einaudi – Time Lapse