Сделка. День 1

      Смотреть на него вот так, через стол было довольно-таки странно….

      Разумеется, его изображения нет-нет, но просачивались в СМИ, фотографии, редкие интервью…, но на них он выглядел иначе. Был другим, вот это и не сходилось, и вызывало беспокойство. Тот, кто был там, не мог бы совершить подобного, а тот, кто сидел напротив? Этого я не знал. Это мне и предстояло выяснить…

- Даже и не пытаюсь представить, о чем вы сейчас думаете, - он начал разговор первым, хотя и не подавал особых признаков волнения…, - наверное, даже и
пытаться не буду. Но скажу, что меня напрягает.
- Слушаю, - контакт это всегда контакт, зачем же от него отказываться.
- Как вас называть? Гражданин, господин, начальник, товарищ…
- Что, простите?
- Ну, вы следователь по особо важным делам. Вас дернули сюда аж из самой столицы, и рискну предположить, что виной тому я, даже как-то неловко…
- То есть, вы готовы сотрудничать?
- Разумеется…, я готов, прямо хоть сейчас, но для этого мне надо как-то к вам обращаться.
- Так вас это беспокоит?
- Именно.
- Называйте меня по имени отчеству, Кирилл Андреевич, по-моему, самый лучший вариант.
- Кирилл Андреевич, - он словно попробовал имя на вкус, - а что, очень хорошо, даже с каким-то особым колоритом. А я Борис Иванович…, все иное – псевдоним.

      Настоящее имя мне и так было известно, в конце концов, передо мной лежало его дело, другой вопрос, его реакция, он словно не имена разделял, но личности, а это всегда плохой знак. По крайней мере, для следователя…. Однако, партия началась, и первый ход был за ним.

- Борис Иванович, вам ведь известно, почему вы здесь? Известно, какое обвинение вам
предъявляют?
- Разумеется, - легко кивнул он, - и, кстати, вы ведь пользуетесь диктофоном, так положите его на стол, меня это совсем не смущает…
- Я его еще не включал.
- Так включите. Дело в том, что я сам люблю эту штуку, особенно в поездках, очень удобно. Сохраняет не только слова, но и паузы, и интонации, практически, как бумага…
- Хорошо, - еще один ход за ним…, даже интересно.

- …мне не сложно, я могу и повторить, - спокойно произнес он, - я – Борис Иванович Ивлев.
- Спасибо. И так, вам известно, какое обвинение вам предъявляют?
- Да.
- И в ответ на это обвинение вы говорите…, - я сделал соответствующую паузу.
- Этого я не делал. Хотя, так, наверное, все говорят…
- Многие, - подтвердил я, - по крайней мере, вначале.

      Он кивнул, подтверждая, что правильно понял не только мои слова, но и то, что было за словами. С другой стороны, а как же иначе – в конце концов, слова это его молоток и гвозди, он известный писатель.

- Как вы относитесь к такому обвинению?
- Думаю, как рабочая гипотеза для следствия, вполне. То есть, как мысль, разумеется, она ужасна, но как рабочая гипотеза…, вполне себе рабочая гипотеза.
- Да уж, - пришло мое время кивнуть, - говорят, что вы не особенно с ней ладили.
- Кирилл Андреевич, вы забыли добавить, что соседи говорят…, ну, соседи говорят, что вы не особенно с ней ладили.
- А это так?
- Представьте, что вы прожили жизнь с женщиной по имени Мессалина.
- Но в документах она Валерия Александровна, - ему все-таки удалось меня удивить.
- Мать назвала ее Мессалина, но регистрировать это имя везде отказывались, не говоря уже о крестинах в церкви…, - пожал плечами Ивлев, - отсюда и Валерия. В общем, это история Древнего Рима.
- С ума сойти, - я и правда, был удивлен.
- Впрочем, она не особенно это афишировала. Я знал, самые близкие друзья знали…, так называли ее только в этом узком кругу.

      Пауза была просто необходима, и не только Борису Ивановичу, но и мне. То есть, другое имя, псевдоним, это не особенно влияет на ход следствия. Следствие определяется, прежде всего, фактами и доказательствами, но…, когда вот так, появляется некий оттенок. Бывает приятный, бывает наоборот. Ивлев же от паузы отказался:

- Кирилл Андреевич, я вас попрошу, следствие – это следствие, я понимаю, но не хотелось бы…, насколько это возможно…
- Я следователь, а не журналист, это и не в моих интересах.
- Спасибо.

      Как он это повернул…, словно это и не долг мой, а личная услуга…, как-то не очень хорошо, хотя, почему бы и нет…

- Другими словами, Борис Иванович, вы к этому отношения не имеете?
- Я этого не говорил, - совершенно неожиданно произнес Ивлев, по крайней мере, совершенно неожиданно для меня.
- Борис Иванович, мы говорим об убийстве…
- Нет-нет, Кирилл Андреевич, когда мы говорим о Мессалине, мы говорим о
самоубийстве.
- Эксперт…, как и мой собственный опыт, говорят об обратном, - осторожно не
согласился я.
- Эксперт ошибается…, и вы. Мессалина покончила с собой.
- Вы на этом настаиваете?
- Да, - короткий, ответ. Слишком короткий…, но это если не видеть, потому что в этот момент я на мгновение увидел того, другого. В глазах его…, там, словно взрыв произошел, ядерный, если можно так выразиться.

      Жаль только взгляд этот к делу подшить нельзя, потому что нужны слова, а еще лучше, признание…

- Борис Иванович, минутку. Чуть раньше вы сказали, что имеете отношение к тому, что случилось с вашей супругой…
- А еще раньше я сказал, что невозможно жить вместе и не ссориться, - вернул он мне, причем, вполне логично.
- Это вы к чему?
- К тому же, невозможно жить с женщиной, и не иметь отношения к ее самоубийству. Человек шел и упал. Можно поставить подножку, а можно просто отвлечь от дороги, заговорить…,  понимаете?
- Немного заковыристо для отчета, хотя, вашу мысль я понял.

      Получалось что-то вроде логического тупика. С одной стороны он как бы признавал свою вину, точнее, свою причастность, но при этом отрицал свое прямое участие. Умно, что ни говори. Если честно, это раздражает.

- Может, хотите кофе, здесь неплохой автомат.
- Если не трудно…, и хорошо бы пепельницу.
- Разумеется…

      Тайм-аут. Я собрал бумаги в папку и вышел из допросной комнаты. Вот только папку я оставил на столе, там, в папке, поверх всего фотографии жертвы. Штук десять, во всех ракурсах, что ни говори, а цифровые камеры вещь удобная. Я даже не очень спешил, давая возможность Ивлеву насмотреться…. Черт возьми, я был готов не заметить его вмешательства, если конечно, увижу то, что хочу увидеть…

      Борис Иванович Ивлев стоял у окна, смотрел куда-то вверх, словно рассматривал облака, а вот папка на столе была нетронутой…. Он оглянулся на звук и спокойной вернулся на свое место.

- Я закурю с вашего разрешения, - произнес он.
- Да, конечно…, - а что еще я мог сказать.

      Я смотрел на него, а он смотрел куда-то…, он как будто еще не вернулся от окна. Глоток кофе, затяжка сигареты. Глоток – затяжка, глоток – затяжка. Мне, например, требовалось время, чтобы кофе в стаканчике остыл, не могу пить кипяток, а он словно его не чувствовал…

- Я просто не хотел видеть ее такой…
- Что?
- Я жалею ее, а вот извинения принять не могу…, черт!
- Борис Иванович, я не понял…

      Он сделал долгую затяжку, во время которой внимательно, точнее, пристально смотрел на меня…, мне пришлось повторить:

- Я действительно не понял, что именно вы сказали.
- Вы оставили папку, чтобы я залез в нее и увидел ее фотографии, фото ее мертвой. Я не хочу запомнить ее такой…, я любил ее живой, да и сейчас люблю…, но живой.
- Это я понял…, - пришлось даже поправиться, - сейчас понял.
- Знаете, сколько раз она возвращала меня к жизни? Вряд ли…, по одной коме на роман. Тринадцать романов…, считайте сами.
- Не может быть!

      Это было искренне, я действительно этого не знал. То есть, этого не было в документах.

- Роман. Несколько редакций, последняя редакция, принятие в печать – кома. Вот такой путь. У вас же есть доступ к больничным записям…
- Есть, но я их не просматривал…, - похоже, эта партия полностью была его. А у меня только одно оправдание, дело мне вручили всего лишь двое суток назад. Причем, изучал я его в поезде, по дороге сюда…
- С другой стороны, это может и не иметь значения для следствия…, но наверняка, имеет значение для полноты картины.
- Я обязательно посмотрю…
- Полюбопытствуйте…, - он сделал паузу, а потом вдруг поинтересовался, - вы
женаты?
- Да…
- И дети есть?
- Дочь…
- Это она рассказала обо мне?
- Почему вы так решили?
- Попробую объяснить, - как-то невесело улыбнулся он, - вы не мой поклонник, рискну предположить, что вы меня не читали…
- Читал.
- Ладно, одно произведение…, скажем, по дороге сюда.
- В гостинице…, - поправил я его, - не спалось, вот я и взялся.
- Ладно. Пусть будет гостиница, но кто выбрал произведение, неужели, просто
наудачу взяли в книжном магазине?
- Нет…, привез с собой…., ну да, Вероника посоветовала, кажется, у нее есть все, что было издано…
- О…, будьте внимательны с ней, там много всего такого, - Ивлев дернул плечом, словно хотел что-то стряхнуть с себя.
- Если вы это знаете, почему допускаете?
- Потому что так есть…, жизнь такая…
- Погодите-погодите, но я думал, что вы пишите фантастику!
- Писал и фантастику, а еще фэнтези, мистику, драму, ужасы…, все что хотите.
- Но это все из жизни, - я просто не удержался.
- А давайте без банальных примеров, - немного раздраженно предложил Борис
Иванович.
- Ладно…
- И кстати, супруга ваша тоже читает…, я уверен.

      Вся партия его. Все сто процентов…. Хорошо хоть, что по результатам этой партии, его не выпустят, а меня не отправят на его место в следственном изоляторе.