Продолжение Взросление главы 51-55

  Глава 51 Вязь воспоминаний.


Когда Иришке было 10 лет, мы устроили ей день рождения с подругами, кого она сама захочет видеть. Заранее договорились, сделали сладкий стол, девочки пришли и целый день комната и всё что в ней были в полном их распоряжении. Они и повеселились и пообщались без назойливого пригляда взрослых.
Время провели прекрасно и Иришка запомнила его на всю жизнь.  Мои тогда правда поворчали, но стерпели.
В остальное время дни рождения мы отмечали подарком, поздравлением каждому ребёнку и тем, что вели его куда-то, где он мечтал побывать. А такой праздник был только один раз.


Вот памятуя об этом, Иришка в свою очередь решила соорудить такую же вечеринку для 13 летнего брата. Заранее обговорила с ним количество гостей и всё для них приготовила. В общем, мама не могла, замотана, сестра сделала. И по сей день, уже взрослый семейный мужик, с теплом и со слезами на глазах вспоминает этот поступок сестры, хотя они всё время ссорились и враждовали, а тут такое и показало истинное отношение друг к другу, а ссоры наносное,сиюминутное.


Это первое светлое событие осени.
Вскоре ярко наметились перемены в Ванечкином состоянии. Плавание в бассейне, сеансы физиотерапии, занятия лечебной физкультурой и дальнейший приём индийской микстуры, для развития моторики и мозга, а в противовес ей микстуры Леонури, для гашения излишнего возбуждения-дали свои результаты.


Ванечка пошёл.  Не без маленького приключения. Сначала он прочно стал стоять в кроватке, настолько прочно, что начал раскачиваться на верхней планке кроватки, а она ложится пазами на штыри, а к нижней решётке прикреплена резинками. Вот он сдёрнул её со штырей, резинка натянулась, а потом сжалась и Иван совершил кульбит из кроватки.


Поймать его успели, но об эту палку он ударился подбородком и насадил губу на нижние зубы. Дырка образовалась, но не насквозь, поплакал и потом зажило всё. А мы решили, что пора ребёнка выпускать из плена.
Спустили его на пол, а он встал и пошёл, правда пока правая ножка чуть вывернута, но уже совсем чуть. По мере продвижения, выверт на глазах становится всё меньше и меньше, а вскоре всё придёт в полную норму.


И ещё радость, наш малыш заговорил, и главное не отдельными словами, а сразу предложениями. Пока из двух трёх слов, но мысль законченная, и прогрессирует так же быстро как и с ходьбой, буквально наращивая темпы с каждым днём.


 Можно ли передать радость от этого,два года упорных занятий, лечения и мучений и успех налицо. Страшно подумать, что могло бы быть.


Когда в ноябре мы пришли к Владимиру Семёновичу на приём и Ваня, войдя в кабинет своими ножками, с порога выдал : Здаствуйте, это я пишол" нужно было видеть реакцию врача. Я смотрела и плакала от счастья. Он выскочил из-за стола, подбежал к ребёнку, подхватил его на руки, расцеловал в обе щеки и держа на вытянутых вверх руках, восклицал, обращаясь к медсестре:
- Нет, Вы только посмотрите! Это же чудо, если бы не я наблюдал этого малыша с самого начала, ни за что бы не поверил!


Это он-то, который уверял меня, что всё будет нормально, что всё пройдёт. Значит он сам сомневался, что справится? Я об этом так и спросила, а он ответил, что сомневался, что я буду чётко выполнять все его указания, но теперь счастлив, что я всё честно исполняла.
-Но ведь это же мой сын, как могло быть иначе?- К несчастью бывает и иначе-вздохнул он. -Но большинство мам, такие же самоотверженные, как вы и это обнадёживает.


Вот так. Теперь мы могли жить спокойно, не боясь возврата былого, а уже после Нового года, то есть в январе 87 -го Ванечка выступал в детском саду на утреннике читая стихи. А ведь всего-то один декабрь, как походил в садик.


В группе, куда он попал оказалось всего два разговорчивых ребёнка, он и Анечка Колобова, вот они на всех утренниках и отдувались. Остальные дети в сравнении с этими лепетали. И кто бы мог подумать, что почти до двух лет, мой молчал. Но молчал вовсе не означает не слышал, со слухом-то у него всё отлично было, значит впитывал.


А сама я снова приступила к работе на почте уже реально, а не на дому и бесконечно рада, что теперь не отделена от жизни одними домашними заботами. Несмотря на то, что дел прибавилось, я чувствую себя бодрее, видимо перемена обстановки действует благотворно.


Снова, как и прежде успеваю делать не только свою работу, но и помогать девочкам в посылочном, на бандеролях, на кассе. В общем без дела, праздно не сижу.
А женский коллектив, остаётся женским и в нём как и везде, всякой твари по паре, есть и завистники, есть и дружелюбные, есть нейтральные.


К примеру наша Катюша Шкрет. Это тот ещё экземпляр. Мать двоих детей, простая баба, но с претензиями большими, мы мол трудно жили, так что детям нужно давать лёгкую красивую жизнь. Лёгкость и красота жизни в её понимании,это неограниченное потребление и достаток, а также вседозволенность.


 К примеру мне она постоянно ставит на вид, зачем я столько детей нарожала, если у меня нет достаточно денег их содержать? Я спрашиваю её-Разве я хожу за подаянием? Прошу тебя кормить, поить и одевать моих детей?


- Нет, отвечает она-но вот ты их заставляешь и дела домашние справлять, и по магазинам бегать и друг о друге заботиться. Они не живут в своё удовольствие. И ещё ты еду распределяешь, делишь на всех фрукты, мясное по кусочку, поштучно, а мои тарелками едят до пуза и делают то, что им хочется, а не то что я бы заставляла.
-Что ж, Катюш-отвечаю-У каждого свои принципы жизни и воспитания. Цыплят по осени считают, а результат потом скажется. Вот когда наши дети, как люди состоятся, тогда и померяемся-Да уже сейчас всё понятно, мои мне благодарны будут, а твои клясть тебя станут.


И не переубедишь, крепко на своём стоит, а я и не стала, её дело. Главное и другие так же, как она двое-трое рассуждающих есть, а прочие на моей стороне.
 Потом встретимся много позже, когда она будет плакаться, что сын по тюрьмам, и дочь сгулялась ни учиться ни работать не хочет. Я только одно отвечу, не жизнь виновата, а твоя слепота. Не поймёт.


Сидит Катюша, а я за перегородкой от неё работаю, кричит на весь зал, Гончарука позовите!
Я не реагирую, она раза три так крикнет, идёт к нам-не слышишь, я тебя зову-Меня? -удивляюсь-ты вроде бы мужчину звала.-Ну, ведь Гончарук у нас ты-Мало ли отвечаю, Гончаруков у нас сама знаешь 25 семей на участке, может ты к кому в зале-Нет, к тебе-злится.


-Ну, если ко мне, то нужно говорить Гончарук позовите, или проще Веру, у меня ведь имя есть, вроде не в казарме мы-Поумничай ещё!-А что поумничай? А если я скажу Шкрета позовите или к Шкрету подойдите? Нет ,Катюш, не ерунда, в женском варианте фамилии наши не склоняются.
Фыркнет и уйдёт, наговорились.


Лиза оператор у нас. Нет недаром не люблю ещё с детства, от отчимовой матери это имя. Полностью она его оправдывает, хитрая,как лиса и скользкая. Всё время в глаза всем ластится, а за спиной таких гадостей наговорит, что мама дорогая.


Очень любит мне палки в колёса вставлять, а всё оттого, что на место моё метит, вот и ходит вокруг, может тебе лучше дома сидеть с твоим выводком. Тонкие такие намёки, тоньше и грубее не придумаешь. Но держусь, закалённая уже и ранее наученная распознавать мины расставленные, оттого не ведусь на подзуживания и провокации, чем только более злю.


 А со всеми остальными девчонками отношения ровные и добрые, как и раньше. Они ведь, девочки мои здорово мне помогали, пока я дома сидела, забегали, не забывали, за что я им очень благодарна и теперь стараюсь своей малой помощью, отплатить сторицей.


Клиенты тоже разные бывают, такого насмотришься. Есть у нас один, только завидим, двери все на замки и милицию вызываем. Парень молодой, 27 лет всего, психически больной. К нему наша почтальон пенсию всегда с милиционером носит, иначе нельзя.


Он всегда с кухонным ножом над душой стоит и если не может дня пенсии дождаться, растратился, бежит с этим ножом на почту. Однажды весь барьер ножом исколол, а он фанерный и норовил стёкла побить. Такие вот клиенты бывают, скручивать впору.


Всякого натерпишься, насмотришься, переживёшь. На участке нашем много знаменитостей жило. И Лещенко одно время на Кировоградской проживал, и певец  Геннадий Белов, может помните “Дроздов” пел, и других много перебывало, всех-то не упомнишь. Разные они одни терпеливые и обходительные, другие капризные и раздражительные, третьи свысока на тебя смотрят и сквозь губу цедят.


И вот главное будто бы не понимают, что по эту сторону барьера тоже человек сидит и тоже со своими амбициями и обидами. А ведь если конфликт случается, то чаще всего оттого, что не сдержал человек, по эту сторону барьера свои эмоции в ответ на пренебрежительное хамство и показал свою, хоть маленькую, но власть,помучил, поиздевался, придираясь к закорючкам.


 Кто-то из нас выше этого, понимает мы обслуживающий персонал, значит нужно терпеть, а у кого-то нервы сдают. И никто не понимает, что на самом деле это простая цепная реакция и каков посыл таков ответ, ведь где-то выход эмоциям быть должен, вот клапан и срывается с котла. Но за это операторов потом крепко наказывают естественно рублём.


А вот сдерживающимся нам туго приходится и мы потом, зачастую эту накопленную энергию дома, на своих родных выплёскиваем. По себе знаю, сколько шлепков детям раздала, там где в нормальном состоянии спокойно и даже с юмором отнеслась, сколько кричала от бессилия.


 Ничто бесследно не проходит, вот только тот, кто своё плохое настроение на мне на работе сорвал, пошёл себе дальше, довольный собой, а ведь ему его тоже кто-то испортил а домашние наши крайними в этой цепочке оказались. Такой круговорот в природе человеческих отношений, в нашей до дикости задёрганной жизни.


Так вот и с Перетуриным случилось, комментатором известным. Пришёл он посылку получать, ему целый месяц извещения слали, и уже возвращать посылку собирались, а он и пришёл наконец-то, где-то в командировке был. А там ему книги какие-то раритетные прислали. Сунулись выдавать, а посылки-то и нет. Отослали? Нет, отметки об отсылке не стоит и самой посылки нет как нет.


Искали всем начальством, по всем полкам шарили и под стеллажами нашли обрывок от упаковки. Скандал был жуткий. Нашли и того, кто посылку вскрыл и раздербанил. Не сразу но нашли, а Перетурину пришлось возмещать сумму потери, ту, что на посылке ценностью объявленной была. Он-то втрое более требовал, но закон есть закон, во что оценено, то и возвращают. Правда и часть книг спасти и вернуть удалось, не все вор продал.


А вором оказался водитель машины, который посылки привозит. По правилам никого постороннего пускать в помещение склада нельзя, но сами знаете, частенько правила нарушаются. Вот девочки при приёме посылок, должны были окно, где транспортёр закрыть, документы оформить, снова открыть и отдать ему.


А окно открывалось включением транспортёра и закрывалось им же. Оператор поленилась, ушла оформлять документы не закрыв окна, а он по ленте транспортёра быстренько соскочил и пять посылок умыкнул, среди них и эта. Шуму было, когда все пропажи вскрылись. И такие случаи бывали, работы без ошибок не бывает.


С газетами и подпиской та же история, каждую пачку принимая, нужно целостность упаковки проверять, недоглядел, схалтурил, недосчитался. А водители -экспедиторы с киоскёрами в доле. Они из одной-другой пачки сдёрнут дефицитное издание, потом через киоск продадут, а денежки поделят.


Вообще воровство сильно процветало и как правило не на низовом и начальном этапе,а именно на промежуточном, а страдали конечные пункты и расплачивались они же, не всегда похитителя сразу вычислишь. В случае с посылочным тоже благодаря свидетелю, видевшему как это произошло, раскрыли.


Девочки из парикмахерской мусор во внутренний двор выносили, как раз в момент его манипуляций, а так бы и осталось неясным пятном.


Ну и в работе по доставке пенсий и переводов, отчего такой строгий контроль. Люди разные почтальонами работают, иной раз такое вскроется, волосы на голове дыбом, а она пошла на мухлёж либо от нехватки средств, либо от начинающегося пьянства, либо просто из зависти.


Иной раз быстро вскроется, а иной раз годами подворовывают, если не зарываются. Так одна умудрилась переводы алиментов себе получать, а не клиенту доставлять, подписи подделывала искусно, не сразу вскрыли, а после жалобы женщины. Она не сразу на почту обратилась, а сначала с предприятием мужа выясняла и только потом к нам.


Другая ,зная что клиентка в длительной командировке, присваивала себе идущие ей переводы, в надежде потом расплатится, третья пенсионеров обсчитывала. И т.д. много таких случаев вскрывали и конечно безжалостно увольняли, нельзя такого человека и дальше искушать доступом к  деньгам.


 И во всех этих случаях нам приходилось идти к людям пострадавшим с извинениями и поклонами, с тем, чтобы далее отделения эти случаи не ушли, иначе всё отделение премиальных лишали, всех работников скопом. Такие порядки были. В стране всё уже на воровстве и неправде стояло.


Сходили девчонки в магазин, завтрак туриста на обед купили, открыли банку а там сайра отборная. Тут же клич, по всей почте. Все туда же ринулись закупаться. Продавцы видят почта завтрак туриста метёт с полок, тут же с продажи сняли, сами вскрыли и по себе всю левую партию разобрали.


В другой раз в консервах килька в томате икра красная оказалась. Так на рыбзаводах заделывали, да промашка вышла, перепутали партии не туда заслали. Кто-то нагорел, а кто-то руки нагрел. И так повсюду.


Старушка умерла, родственники не сообщили, не похоронили, а труп спрятали, а к приходу почтальона её родную сестру привозят, пенсию получать. А они похожи и старенькие поди пойми сколько лет, а что подпись чуть другая, так старость, мол рука дрожит. Более года так получали, пока вскрылось.
 Запах по всему подъезду полз, собаки выли и шерсть дыбили перед дверью квартиры. А нас наказали, халатность мол.


В магазинах, идёшь получать продукты по талонам и своему удостоверению, а на тебя кричат злобятся, наплодили мол нищеты, нам из-за вас жрать нечего, а вы ртом и жопой хапаете. До слёз доведут, лишний раз идти боишься.
Я один всего раз ответила, дуры вы бестолковые, обвиняете нас, что наплодили, да ваше едим, а того не смыслите, что не мы вас обираем, а государство и что наши дети потом в старости кормить вас же будут. Ваш единственный вас не прокормит, так что те, кого вы клянёте, на вас же и работать будут. Нет , не понимают, злобствуют. В такой вот атмосфере и жили тогда.


















                Глава 52


Жизнь продолжается. Работа-дом, дом -работа и редкие выезды к родным. Обычная рутина.
Ванечка ходит в садик. Группа на втором этаже. Идут по лестнице на прогулку,он запнулся и упал, разбил носик. Чтобы остановить кровотечение ему в нос загоняют целый бинт-турунту.


О падении, когда его забираю мне говорят, о турунте нет. Вечером перед сном ребёнок вдруг выдаёт фонтанирующее кровотечение. Я ужасно напугана, пытаюсь остановить перекисью водорода, не останавливается. Картина удручающая, вдвоём с соседкой Светой, из квартиры рядом мы израсходовали уже четыре сто граммовых пузырька.


Результат-вся стена в крови, мои руки по локоть в крови, словно здесь поработал мясник. В растерянности звоним в скорую. В тот момент, когда входит врач скорой, ребёнок кашляет, чихает и из носа вылетает огромный окровавленный ком, целый разбухший бинт. После этого кровотечение останавливается. В общей сложности это безобразие длилось 40 минут.


То ли это падение, то ли ещё какая причина, но у Ивана и по сию пору, нет-нет случается обильное носовое кровотечение, правда теперь он умеет с ним справляться, более того, как я когда-то чувствовала приближение обморока по ощущению пустоты под ложечкой, так Ваня чувствует начало кровотечения, по жжению и чувству горячего в носу. Вот так травма двухлетнего возраста отдаётся и сейчас.


Володя второй раз уезжает в санаторий. Правда теперь в городской, совсем недалеко от дома, на Янгеля, в типовом здании детского садика. Сам садик стоит почти в лесу, устроили санаторий для детишек. Нам дали путёвку для закрепления результата, хотя со времени посещения санатория, он ни разу не болел простудами, но я не возражаю и он тоже.


 Там ему попутно проводят лечение почек и мочеполовой системы, так что это большой плюс. Здесь мы можем навещать его по выходным, но он уделяет нам так мало времени, когда мы приезжаем. Скажет пару слов, заберёт гостинцы и спешит играть с детьми.


Иринка работает в редакции вещания на Афганистан. Она, отлично воспринимающая языки, если правильно выразиться, то чувствующая их внутреннюю структуру, быстро начинает при записи замечать, когда дикторы сделали ошибку в тексте. Они очень удивляются, ведь самих языков она не знает, но каким то чутьём безошибочно слышит, где оговорка и останавливает запись для исправления.


 Вещание пишется на двух языках Дари и Фарси. Диктор вещающая на Дари предлагает Иришке изучать язык и она берётся за это. Вскоре она будет уже и уметь писать на нём. Способность к языкам у неё потрясающая.


Работой своей она очень довольна, хотя частенько забегает и в театр, не оставляют её старые привязанности. Помимо работы, на радио где она работает через день, Иринка подрабатывает. То сидит с чьим- нибудь ребёнком, благо навык на братьях есть, то у кого-то убирается. Таким образом она зарабатывает себе на жизнь и вещи. Я не возражаю, и даже горжусь тем, что дочь понимает, как достаются деньги и не пытается ловчить, а пытается заслужить своим трудом.


 Иногда, кто-то из хозяек дарит ей, что-либо из своего гардероба, и это не вызывает у неё чувства унижения, а наоборот радует, вещи качественные и работает она в основном у тех, кто временно приехал сюда работать из-за рубежа. А то что вещи поношенные, практически незаметно, смотрятся они хорошо.


Иногда дарят отрезы материи небольшие, но на платье или костюмчик вполне хватает. Иришка
тоже неплохо шьёт и у неё получаются модные и интересные вещи. Вкус у неё тоже великолепный.


Главное, что те, у кого она работала в свою очередь рекомендуют её своим знакомым, а значит работой она обеспечена и репутацию заслужила хорошую.
Такой путь заработка, ей подсказала наша Зоя.


Раньше она работала на парфюмерной фабрике “Заря”, а когда появились внуки, она с фабрики ушла, нужно было помогать дочери, но и сидеть без дела , то есть без заработка она не могла и взялась за такую работу, а потом в разговоре с Иринкой, узнав что ей тоже нужен приработок, посоветовала ей и даже рекомендовала её первой семье, а потом Иринку уже сами клиенты передавали.


 Идти работать в наши семьи она не хотела, отношение снобское и скотское.
И свои занятия актёрским мастерством, точнее подготовкой к нему она не бросала, правда теперь занималась только раз в неделю.  И преподавателя добровольного ее вспомнила- Николай Денисов.Так что жизнь насыщенная, но интересная и она ею вполне довольна, особенно, когда возьмётся рассказывать, то глаза горят и энергия брызжет.


У меня традиция выработалась, начиная с 82 года, ежегодно к Пасхе печь куличей 12 разного размера, от большой кастрюли до самой маленькой, всю посуду запользую. Печь хорошие куличи научила меня вместе с пирогами свекровь. Вот сама-то она уже не могла физически этим заниматься, значит пекла я и Саша отвозил им и для них и для Мишечкиной семьи, а ещё обязательно Татьяне, двоюродной сестре, так ещё бабушка приучила.


 Ещё дяде Саше и тёте Нюре, эти все сами приезжали забирать. Маме с Надеждой в Серпухов, на работу и детям оставить нужно. И так каждый год. Перестала я этим заниматься уже после смерти Иришки, не до них стало.


Вот и теперь, когда Саша повёз своим кулич, они вдруг обратились к нему с просьбой, чтобы он попросил меня сделать у них ремонт. Всё-таки въехали в 81-ом, а сейчас 87ой, пооборвалось всё, позатёрлось. Ну как тут откажешь? Согласилась. Окна они сами покрасили, управились и кухню тоже, а моё дело потолки и стены оклеить, материал они купили.


А что там, одна комната 18 метров и полутораметровый коридорчик. Для меня плёвое дело, после моей то квартиры. За выходные и управились. Вова в санатории, Женя дома остался, большой уже четырнадцатый год, Ваню с собой взяли. Они с ним на Москва-реку гулять ходили вместе с собакой . Так что им в радость только и нам без помех. Мы и управились. В первый день с потолками, а на следующий приехали и стены оклеили. Довольны остались.


Вот что интересно, как ругать, костерить, что мои , что его родители, так Верку и как помощи просить тоже её. Но это я к чему рассказала-то. А к тому, что именно тогда оно и случилось, крест на меня водрузили.


Окончили мы клеить и Саша с Ванечкой пошёл в соседний подъезд к Мишечке в гости, а меня мои задержали, не пустили, дело ,мол есть.
А делом-то оказались слёзы их и мольбы, сначала матери одной, а потом и Нина к ней присоединилась. Насели они на меня крепко, дай твёрдое слово, что ни при каких обстоятельствах Сашу не бросишь, пропадёт он без тебя.


 Это мне-то, про которую они всем мозг выносили,что я и неумеха и нескладёха, ни за детьми присмотреть, ни щей ни сварить, ни семью накормить.  А тут вдруг такие перемены.
Так они убедительно просили, я конечно понимала почему, Саша ведь в любой момент вновь в штопор сорваться может, они и боятся, что брошу я его.


А сами ведь не вечные, переживают. Я и дала это слово, а они знают, если я слово дам, то век от него не отступлюсь, такая уж натура. Вот это и стало моим пожизненным крестом, тех уж нет, кому слово давала, а держу по сей день.


Женя 8 класс закончил и ни слова нам не говоря, в точности как отец когда-то, отнёс документы в ПТУ, на Коломенской. Решил учиться на автослесаря, чтобы потом и на водителя выучиться. Как с детства хотел водителем быть, так мечте не изменил.


Лето я с мальчиками опять месяц у мамы провела, а Саша работал, отпуск у него на сентябрь пришёлся.
Тем же летом, не знаю по какой причине, решил  Женя окреститься. Так-то они у нас некрещёные росли. Сам решил, сам в церковь сходил,как раз в Даниловский восстанавливающийся монастырь и вместе с Вовкой, в ближайший выходной съездили, в сопровождении Иринки и окрестились.
Дальше никаких особенных событий в жизни не происходило, бежали дни, делалась работа, росли детишки.


На Иришкино двадцатилетие она пришла домой поздно, отмечала день рождения на работе, а оттуда её на машине забрали в театр, там продолжили, а после только домой привезли. В дверь она еле протиснулась, столько цветов было, не только пять ваз, что дома были, но и два ведра пришлось занимать под них.


Я ей на двадцатилетие подарила гарнитур, серебряные серьги, кулон и браслет. Всё ручной работы, сделанное как из тончайших кружев, закрученное в ракушки.
Незаметно пролетел 87 год, а уже заглянул в окно роковой переломный 88-ой страшный и незабываемый.


Я на работе и дома основательно выматывалась, здоровье сильно пошатнулось и вот мне впервые за всю мою жизнь, совершенно неожиданно, по просьбе Ирины Викторовны выделили путёвку в санаторий. Правда горящую, если бы не это, не видать бы мне и её . В конце марта мне ехать в санаторий в Пензу.


Но до отъезда произошло одно необъяснимое здравым смыслом событие.
Детки спали, они укладывались в 9 часов и засыпали быстро, Женя также. Я сидела на кухне, делала какие-то дела, когда пришла с работы Иришка. Саша уже тоже спал, он всегда рано ложился, рано вставал, в отличие от меня.


Иришка прошла на кухню, мы с ней стали пить чай, от ужина она отказалась, и разговаривать. О том о сём проговорили часов до двух ночи, когда услышали детские шаги в коридоре.
Странные такие шаги, вроде ребёнок шлёпает мокрыми ножками, но одновременно стук, словно от коготков раздаётся.


Я решила, да и Иринка тоже, что это наверное Ваня встал и чем- то на ходу по стене постукивает. А свет в коридоре горит. Мы вышли-никого нет, а влажные следочки к ней в комнату тянутся и дверь характерно скрипела, как-будто её открывали. Но сейчас она закрыта. Мы в комнату дверь открыли, свет зажгли, никого,а следочки непросохшие до её дивана доходят и обрываются.


 Что это? Не может же у обеих галлюцинация одинаковая быть?
Я в комнату к Жене, тишина, спит. К себе и Вова, и Ваня, и Саша спят крепко. Вернулись  на кухню, смотрим друг на друга понять ничего не можем.
Следочки высохли, снова тишина и покой,часов до трёх ещё просидели, пошли спать. А на душе неспокойно.


Утром Саша в 6 на работу ушёл, мне в 7 вставать и всех поднимать,а в полседьмого Иришка перепуганная меня будит: "Мам, посмотри!"
Не сказала, а прямо-таки выкрикнула, даже Женя, не то что мальчишки проснулся и прибежал, узнать что случилось.


А у неё от шеи к груди полосы-царапины идут, странные такие, как от кошки, но кошки то у нас нет
. Словно когти,три штуки широко расставленные потом в одну кучку собираются. Вся грудь от шеи располосована, а главное нельзя сказать, это ты чесалась и ногтями себя изодрала во сне, нет у неё ногтей длинных, не носит она их, в работе мешают.


И как прикажете с этим быть, что думать? Ну дети-то мало что понимают, но мы с Женей видим  это безобразие, а объяснить не можем.
И она уснуть больше не может, трясётся и плачет, еле успокоили и у самой душа болит. Детей Женя в садик отвёл, сам в училище поехал и я на работу засобиралась. Она тоже, не останусь дома, поеду куда-нибудь. Выходной у неё, но собралась и умчалась.


На работе сижу задумалась, Ирина в комнату отдыха позвала, что стряслось, на тебе лица нет. Рассказала, она говорит, неладное что-то у вас будет. Ну и как в дом отдыха ехать? Впору от путёвки отказываться. Нет, говорит не дело отказываться, но посоветоваться с кем-то из стариков не мешает.

Я домой пришла, пошла к Зоиной свекрови. Мария Васильевна, человек верующий, очень набожный,относилась ко мне всегда очень по доброму и много хороших советов мне по жизни давала, вот я к ней и пошла. Рассказала всё, а она говорит, кто-то Иринку выживает из дому, поберечь её нужно, лучше ей какое-то время не дома пожить, а вам понаблюдать, что и как будет.


Вечером Иринке сказала, она говорит, ерунда. Успокоилась уже , вижу, что успокоилась.
Через недели две, вроде всё хорошо, никаких эксцессов, я и поехала в дом отдыха, а Саша как раз на это время отпуск взял, чтобы дома управляться и Иринка от подработки освободилась, чтобы ему помогать.



















                Глава 53. Пребывание в санатории.


Санаторий куда я приехала находится в Пензе, в посёлке Ахуны. Сам по себе неплохой. Профиль сердечно-сосудистые заболевания и заболевания нервной системы. Мне как раз по назначению. Я уже несколько раз обращалась к невропатологу с жалобами, на головокружения, головные боли ,тремор, но в ответ на это получала диагноз астено-невротический синдром, замечания, что при моём цветущем виде стыдно таскаться по врачам и никаких иных рекомендаций, хотя помощь мне явно нужна.


Размещают в корпусе, похожем на теремок. Бывшем помещичьем деревянном двухэтажном доме,стоящем в сосновом бору. Помимо этого домика ещё похожий, но немного попроще мужской корпус. Лечебный кирпичный четырёхэтажный, жилой кирпичный девятиэтажный для обоих полов, но я рада, что мы не в нём. Безликие дома надоели и в Москве.


 Одноэтажный барачного типа корпус инфарктников, столовая, несколько построек процедурных и кинотеатр. Всё это меж вековых сосен. Казалось бы рай, но именно казалось. На самом деле не совсем благоприятное место, как позже окажется.
Сейчас середина марта и всё еще скрыто снегом, а уеду я в первой декаде апреля, по-прежнему по снегу, но уже рыхлому.


Палата на втором этаже, их тут две, обе на четверых. Внизу пять палат на 6-10 человек, так что нам повезло. Туалеты не совсем удобные, кабинки, но с банальной дыркой в полу. Рядом душевые и раковины для умывания.


 Сами помещения оштукатурены и покрашены синей страшной краской. Хорошо что в палатах светлые стены,это радует. Обстановка чистая, опрятная. Кровати хорошие, новые застеленные красивыми покрывалами.


 Два гардероба для одежды, один на двоих и столик журнальный с четырьмя креслами, а также прикроватные тумбочки для личных вещей.
Вот и всё. Да ещё большой вишнёвого цвета палас.
Топится помещение слишком жарко, четыре радиатора . Нас пока двое, я и Валентина из Зеленограда.


По истечение некоторого времени, когда обустроились и разложили вещи, Валентина обратилась ко мне:- Тебе не кажется, что здесь как-то странно пахнет.-Да, пожалуй не пахнет, а довольно таки сильно воняет помойкой, надо бы проветрить.


Но это проблематично, так как окно и разделённая пополам балконная дверь, такую конструкцию я вижу впервые, забиты гвоздями соткой.
Находим горничную и просим её посодействовать открыть хотя бы какую-то часть окна.


Несколько погодя приходит мужичок с гвоздодёром и отрывает нам гвозди с нижней части балконной двери, как мы попросили. Хочется попользоваться балкончиком, хотя снег на нём лежит вровень с перилами, неужели такие снегопады были?


Открыв дверь для проветривания мы идём в столовую на обед, где за нами закрепляют стол. Питание великолепное, всё вкусное и очень приличное, дома такого давно не ели.
 Много свежих овощей и фруктов. Я жалею, что дом далеко, а так детям отнесла бы. Ну квочка, чего говорить.


Рядом с нашими столами, столы инфарктников, тех которые уже ходят и гуляют.
Здесь мы узнаём что наш домок-теремок называют кошкиным домом. В ответ на удивление, объясняют, что основной контингент живущих в нём отдыхающих женщин-это местная "элита" нуждающаяся, как выражаются мужчины в кустотерапии.


С нами делятся охотно, так как считают, что мы того же поля ягоды, и тут же стремятся делать предложения и завести знакомство. Мы с Валей ровесницы, обе серьёзные дамы и крайне шокированы этими предложениями. Отказываемся, говорим, что москвички и от нас отвязываются, пока временно.


Возвратившись в номер мы закрываем окно, но через какое-то время обнаруживаем, что запах никуда не исчез. Решили заняться поиском его источника и нашли....


Уборка помещения производилась поверхностно, только на видных местах, а под кроватями обнаружились такие залежи объедков рыбы, сыра, яблок, зелёных цветущих колбас, обрывков бумаги, конфетных обёрток, и простите за подробности бабских кровяных затычек. Понятно откуда шло амбре помойки.


 Помимо этого, Валюша, отлично зная женскую натуру, решила проверить кровати и под матрасами мы обнаружили интимные женские и мужские предметы нижнего туалета. В общем название себя оправдывало, здесь жили и гуляли до изнеможения.


Второй поход к горничной, но не с просьбой убрать, а с просьбой дать нам инвентарь для уборки и мешки для мусора. Она даёт почтовые бумажные мешки, швабры тряпки и веник, предлагает ещё и пылесос, а потом идёт вместе с нами. Представшая перед ней картина повергла её в шок.


Она объясняет, что сегодня вышла первый день из отпуска и значит её замена убиралась спустя рукава,а значит и ей нужно теперь грести всё. Но мы отказываемся от ее помощи, доказывая, что в четыре руки управимся, а она идёт проверять другие номера и в итоге работы и нам и ей хватило с головой.


 Не успели мы начать работу, как подъехала третья отдыхающая, Марьям из Казани, тоже наша ровесница. Она прямо с ходу включилась в работу и втроём, набрав пять мешков мусора и основательно перемыв и почистив всё мы управились до ужина.


За ужином Марьям получила место в другом конце столовой, так как приехала позже. Место крепится на весь период пребывания.
После ужина мы немного прогулялись и пришли в свой номер, где обнаружили двух вальяжно развалившихся господ и бутылку с коробкой конфет на столе.


Мы все трое вежливо попросили незваных гостей освободить помещение дабы не доводить до скандала. Слава Богу ,визитёры поняли и ушли, а мы решили теперь запирать помещение и на ночь в том числе. Вечер закончили чаёвничая за разговорами о семьях и о детях. У девочек по двое, у меня четверо, есть о ком поговорить.


На другой день мы получили каждая свои предписания и рекомендации у врача и началась наша санаторная жизнь, с назначенными процедурами, кислородными коктейлями, душем Шарко, лечебной физкультурой и прочими разными прелестями лечения.


На второй и третий день я разбирала балкон. Затею пользоваться им я не отторгала. Вся эта куча оказалась не снегом, а бутылками промёрзшими и спёкшимися в монолит. Внизу поставили контейнер и я сбрасывала эту прелесть туда. Потом на освобождённом балконе я с удовольствием отдыхала и курила, не уходя на улицу.


На третий день к нам заселилась учительница из Москвы предпенсионного возраста, поначалу охавшая и ахавшая от якобы бессилия и просившая постоянной помощи, а потом просто обнаглевшая злобная фурия, изводящая нас поучениями, нравоучениями, придирками и запретами.


Кончилось тем, что после душной бессонной ночи, когда она не дала нам ни проветривать ни открыть окно, у Марьям на физзанятиях случился сердечный приступ. Валентина свалилась с гипертонией, а я выйдя из столовой потеряла сознание и очнулась в кабинете врача. У меня никогда ранее не знавшей, что такое скачки давления, оказалась гипотония, давление упало 60;40, и стало естественно плохо.


 Врач понявшая что без причины не может стать плохо сразу троим из одной палаты, выяснила, что произошло и пошла к главврачу. В тот же день нашу соседку отселили в девятиэтажку, в отдельный номер, как особу нуждающуюся в изоляции от людей, а мы до конца так и пробыли втроём без подселения.


Для того, чтобы к нам более не вязались искатели приключений, мы подружились с мужчинами инфарктниками, с которыми вместе гуляли, ходили в кинотеатр, отдыхали в беседке. Вроде при нас мужчины и к нам не вяжутся, как к одиночкам.


Мне поначалу назначили лечебный сон,под ключевые фразы и музыку, спать под гипнозом час, а потом по сигналу вставать как ни в чём не бывало. Но очень скоро, буквально после третьего сеанса, врач сказал, чтобы я больше не ходила, не мучила себя и не отвлекала других. Дело в том, что я оказалась не подверженной гипнозу, а значит ни уснуть ни расслабиться по команде не могла.


Теперь я поняла, отчего не была никогда подвержена стадному чувству. В мои 14 лет, у нас в городе, вернее за городом взорвался газовый трубопровод, распределительная станция. Это случилось в пол-пятого утра, когда все повскакивали от грохота и трясения земли, кто в чём спал и бежали по улице почему-то к вокзалу, со всех концов города.


Над городом плыл багровый дым, в небе стояло грибообразное багровое облако и снизу полыхали огни зарева и все подумали, что это ядерный взрыв. Общая паника гнала людей не рассуждающих. А я просто стояла во дворе и смотрела, понимая, что нет смысла никуда бежать, если уже что-то случилось.


Потом все разъезжались по домам, стесняясь смотреть друг на друга и зажимаясь. Шок прошёл и пришло чувство осознания полунаготы и стыда.
Теперь я поняла, почему я и некоторые другие вели себя иначе. Мы индивидуалисты.


Помимо санатория, мы иногда ходили гулять в посёлок Ахуны, где очень смеялись на его строения, постоянно обыгрывая название посёлка,” сосны и ели вконец ахунели.” Правда мы говорили окна и двери, так как ни на одном доме не было одинаково ровных оконных проёмов и одинаково сделанных дверей. Окна плясали, как мехи гармошки, при растягивании, выше ниже и обязательно с наклоном в разные стороны. Словно здесь трудились пьяные зодчие. Двери почти все разновысокие.


Ездили на экскурсию в Усадьбу Лермонтова, побывали на прогулке по Пензе. Что особенно понравилось в Пензе того времени, то что люди сами, безо всякого субботника выходили и убирали территорию перед своими домами и на улицах. Несмотря на распутицу было очень чисто и уютно.


Всё время пребывания в санатории, два раза в неделю я писала своим письма-отчёты, сообщая о своём житье, а сама между тем мучилась тем, что непонятно с чего у меня шевелилась неясная тревога.
 С какой-то стати стало казаться, что вот сейчас, сию минуту, здесь появится мой первый муж.


 Я, которая за все эти годы ни разу о нём не вспоминала, слишком ясно, не во сне, а наяву видела его входящим в ворота санатория во всех подробностях детали осанки и туалета и почему-то чемодан.
 С чего мне это грезилось, причем в разное время суток и всегда неожиданно. Правда видела я образ того, молодого.
Закончилось наваждение только на обратном пути домой.


Ещё во время пребывания я ежедневно принимала душ и через три дня ходила на душ Шарко. Когда меня обсыпала ярко-красная сильно зудящая сыпь по всему телу, я решила, что это наверное реакция на воду.


Но оказалось, что за нашим сосновым бором, по другую сторону расположен посёлок Заречный, кажется и там ядерный реактор. А сюда тоже в ослабленном виде, но доходит радиация. Вот это была моя реакция на неё и наверное поэтому же давление никак не могло нормализоваться.


 Об этом нас оповестила врач. Вот тебе и оздоровительное местечко; плюс ко всему с другой стороны, в ста метрах от столовой, мы то думали поля совхозные, а оказалось поля аэрации со всей Пензы. Вот такое удовольствие.


Именно на этих полях и искупалась одна из дам, живших в нашем корпусе;, жена высокопоставленного партийного работника, мама трёх детей, но весьма разбитная бабёнка.


Будучи в большом подпитии они забрели с ухажёром на эти поля, где выбираясь перепачкались основательно и в таком виде, обтекающая и благоухающая, она явилась в корпус. А на следующий день, по настоянию старушек с первого этажа, отчислена из санатория.
И такие отдыхающие случались.
















                Глава 54 Будни и поездка в Украину. Тревожные звоночки.


Но вот я наконец-то дома. Снова быт, снова работа, заботы и детки рядом.
Иришка сообщила мне, что хочет пожить у молодого человека, проверить отношения. Я не возражала, что её очень удивило, а я объяснила что двадцать лет, почти 21 .не двенадцать и она вполне сама может решать, как правильно для неё поступать, я же не могу прожить за неё её жизнь. И она переехала. Теперь приезжала только навестить, но пока не привозила молодого человека, из каких-то своих соображений.


После майских праздников я съездила в поездку выходного дня Москва-Киев-Одесса.
Саша за свою жизнь успел и в армии и после побывать в разных местах в командировках, а я почти нигде, вот и хотелось. С почтовыми работниками и поехала.


 В Киеве провели больше всего времени. Как раз цвели акации и на склоне у Днепра, возле Аскольдовой могилы и у памятника Владимиру, открывались такие чудные виды , так всё благоухало. Я влюбилась в город.


В Софийском соборе, где всё было мрачно и чувствовался дух веков я оказалась в одном из приделов одна, отстала ото всех и словно провалилась сквозь время. Не видела и не слышала настоящего, а была где-то в другом месте.


Передо мной колыхалась темная фигура, звучали неясные молящиеся голоса и тянуло таким холодом, что я оцепенела.
 Очнулась уже во дворе, рядом со мной крутились Зоя Васильевна и Татьяна. Они тёрли мне руки и виски. Сама я сидела на скамейке под деревом, под лучами солнышка и стучала зубами.


Наши собирались в Лавру, но я отказалась. Отчего-то стало страшно идти в ещё одно древнее место. До посещения Софийского собора нас возили в Бабий Яр, где я тоже сильно прониклась и плакала, представляя себе ужас, произошедшего тогда, хотя сейчас всё выглядело по-иному, но видимо места большой крови и древние как-то по особому действуют на меня.
Возможно под первым впечатлением и столь острая реакция.


Татьяна тоже не пошла на экскурсию и мы с ней погуляли по Андреевскому спуску, прошлись по Крещатику и поехали к вокзалу. Там зашли в универмаг, купили что-то по хозяйству, чего не было в Москве и сувениры родным, а потом направились к поезду.


В Одессе вообще мало что запомнилось, во первых всё время пребывания свелось к пяти часам, во-вторых приехали ранним утром, поезд поставили в карман, рядом нас ждал автобус с ворчливым водителем и полусонной гидом. Потом поездка к памятнику морякам, где был жутчайший туман и в пяти метрах ничего не видно, только слышно шум моря.


 Потом в темпе фокстрота без остановки
к оперному театру, библиотеке, французскому бульвару ,Дюку. Потёмкинская лестница посмотреть сверху на далёкий порт, всё бегом, весь рассказ рваный комканый, скороговоркой,  не то что расслышать, а и воспринять не успеваешь, потом в Аркадию, на полчаса, взглянуть на море , сфотографироваться, купить сувениры и в автобус. Едем в катакомбы.


Катакомбы подавили ужасом, в котором людям приходилось существовать во время войны, в полной темноте и сжатом пространстве, настолько, что всю дорогу к поезду, ничего кроме сдавленных вздохов в автобусе не раздавалось, и уже в самом поезде , набирающем скорость в обратный путь постепенно отходили от подавленности.


 Сильное впечатление и сильное завершение экскурсии.
Всё что осталось, купленные открытки виды Одессы.
Одессы, которую мы практически не увидели, не говоря уж о том, что ни с кем не пообщались.
Ну а далее снова всё по накатанной дом-работа, работа-дом.


Вот и подошло время трудного и ведь много сигналов было ,но мы их не поняли, как всегда задним умом крепок человек.
Первый сигнал прошёл вскоре после моего приезда из санатория. Вера пришла ко мне со своими двойняшками, они с Володей и Ванечкой в Иринкиной комнате играли. Пока сама Иришка дома не жила, они всё время там играли, словно мёдом  им намазано.


Окно у нас открыто на кухне, я вожусь с обедом, Веруська курит и мы обсуждаем своё бабье, рассказываю ей о впечатлениях о санатории,как вдруг слышу, голос детский подозрительно близко звучит, я всё побросала и в комнату к Иришке.


Вовремя подоспела. Одна из двойняшек, стоит балансирует на батарее одной ногой, а вторую поджатой держит, рукой за косяк уцепилась и наполовину, спиной вниз в окно перегнулась, с кем-то на балконе соседнего подъезда перекликается. И как раз в этот момент её нога заскользила. В общем не подоспей я вовремя, только бы мы ребёнка и видели.


А окна, если вы помните в комнатах, я об этом писала на 50 см от пола и батареи ещё под ними, в общем все условия для беды созданы.
Я окна закрыла, детей отругали, испуганы же обе и строго настрого наказали больше окна не открывать.


Второй случай уже в мае. Мы, когда дома все, то дверь входную не запираем, чтобы лишний раз на звонок не отвлекаться. Соседи ближайшие тоже это знают, так что просто заходят, если нужно.
Я опять на кухне верчусь,это вообще место моей прописки в квартире, настолько, что и детей младших мы в шутку зовём кухаркины дети.


Ванечка у меня в рабочем столе сидит, кастрюльки все оттуда выгрузил, сам,как в домике устроился. Этот стол у моих мальчишек, до определённого возраста, домиком для всех является. Женя гуляет, Саша в магазин ушёл, а Володя в Иринкиной комнате играет.


Вдруг с грохотом ударившись во встроенный шкаф распахивается входная дверь, я выскакиваю на стук, а там Вера, ни слова не говоря прямо в Иришкину комнату. И тоже в последний момент выхватывает из окна, уже начинающего падать Вовку, прижимает к себе, а потом начинает его трясти, как грушу, приговаривая-ты что, совсем с ума сошёл.
Вот так спасли детей друг дружке.


А потом сидим на кухне, она Вовку с рук не спускает, отдышаться пытается, а после рассказывает.
 Иду внизу, голову вверх подняла, а в окне Вовка, наполовину высунулся и рукой по стене тянется. У него шарик воздушный вырвался, но не улетел, сильный ветер его к стене прибивает и нитка за плитки зацепилась, а он пытается этот шарик достать.


Вера, как это увидела, голову от страха чуть не потеряла,
голос-то точно. Галопом в арку и в подъезд, одним махом, не ожидая лифта пешком на восьмой взлетела и успела ведь. Вот так видимо Господь уберёг.


Вообще-то и более мелкие сигналы шли, да пойди пойми. Иринка забегала домой примерно через выходной, иногда с ночёвкой, иногда часа на три, но каждый её приход знаменовался какой-нибудь неприятностью. Пока мы с ней на кухне сидим, дела обговариваем, она своим делится, Ванечка обязательно у неё в комнате нашкодит.


То молоточком маленьким по трельяжу постучит, щербины на стекле наделает, то пудру рассыпет, года два потом из щелей вымывать будем, то рисунки целую папку по ветру в окошко пустил. А рисовала-то Иринка отменно.
Не успел выбросить там половину рисунков разобрали и растащили, Иришка остатки со слезами собирала.


Главное когда её нет, ничего такого не происходит, а как придёт, нате вам. То ли ревность в нём просыпается, то ли что, поди разбери.
А Иришка меня секретам макияжа обучает, как утреннюю косметику наложить, как вечернюю, как лицо оживить, если настроение тусклое. В общем иногда и яйца курицу учат.


В июне Женя на всё лето с училищем укатил в Астрахань на арбузных плантациях трудится. Ой, как я переживала сначала, пускать не хотела. Ему когда 12 лет было сделали операцию удаляли аденоиды и гланды, и нужно было на юг к морю, для закрепления эффекта, чтобы больше аденоиды не выросли, полоскать морской водой.


 Вот мне Ирина Викторовна и помогла с путёвкой в пионерлагерь в Анапе. Помогло. Но именно там, наш домашний пацифист, который и мухи не обидит, получил удар ножом, от местных ребят, в лопатку. Тогда-то и научился не только драться и за себя постоять, но и нож у обидчика сумел отобрать.


Они с отцом меня и убедили, что теперь бояться нечего, Женя больше не девица красная, за себя постоит, к тому же коллектив мужской, крепкий, в обиду себя не дадут. Так и вышло. А там он помимо работы на полях научился забивать баранов, его поставили при кухне работать.


А он уже с девушкой встречался и она в Москве оставалась, ждать его из поездки.
В июле обоих младших мальчишек отправили в Виноградово, Володю в пионерлагерь, Ванечку в открывшийся рядом детский садик. И каждый выходной ездили их навещать.


 Как ни странно, детки не капризничали, домой не просились, чувствовали себя там хорошо. Им предстояло пробыть до 29 июля.
Вот пишу и ловлю себя на мысли, что всеми силами оттягиваю роковое, но оно всё ближе и ближе подкатывает и его не избежать.






















                Глава 55 Страшный рубеж.


27 июля Иришка пришла домой. Поздно забежала, уже в 11 часу вечера, прямо с работы. Вижу, что она возбуждённая, но не радостно, а как-то тревожно.
Стали чай пить и разговаривать. О многом говорим, только чувствую, гложет её что-то, недоговаривает, постоянно в себя уходит. И рефреном через весь разговор идёт "я люблю свою работу и делаю её хорошо".


Потом задаёт вопрос-Мам, а что будет, если у меня родится ребёнок, а он на мне не женится?
Думаю,значит не всё у неё с парнем в порядке, не уверена она в нём, наверное это и есть причина её беспокойства. Отвечаю:
- Да ничего не будет, вырастим, где эти растут, там и твоему места хватит. Дети это всегда счастье. А ты что, точно ждёшь? Неужели страхи напрасными были, тогда всё прекрасно.-Не знаю, не вполне уверена, но кажется жду. Заявление мы вообще-то подали уже, но о ребёнке я ему пока не говорила, а вдруг он против будет или я ошибаюсь.


-Ну так давай я тебя к врачу запишу, тогда точно узнаем,-Запиши, а я потом подъеду.
В общем получается к свадьбе готовится нужно, а её сомнения гложут, но может это особенности состояния беременной, у нас же в это время разные страхи и причуды родятся. А то, что она нет-нет опять от любви к работе возвращается, до меня не доходит тревогой, на её состоянии сосредоточилась. А зря, но кто же знал-то, что у неё на работе беда стряслась.


Так о разном всяком до трёх поговорили, спать легли, а с утра мне на работу бежать, а я не могу отчего-то, Ирине позвонила, можно ли я вечером выйду, она согласилась. До трёх дня я дома пробыла и Иришка со мной. И вот что странно ходит за мной, как приклеенная,я в туалет, она под дверью стоит и говорит говорит.


А выйду, она меня обнимает, ластится, сроду такого, с детства не было. Но я дама со странностями, сама обнять, приласкать могу, а когда меня обнимают, зажимаюсь вся,видимо это откуда-то из детства страхи ползут. Подсознание наше многое от нас скрывает. Только всему конец приходит и хочешь, не хочешь, а на работу идти надо.


Потом я на работу пошла, а она говорит, я сейчас ванну приму, потом тоже поеду. С тем и расстались, и ничто не сказало мне, никакой голос не просигналил, что это в последний раз я свою дочь живой вижу.
Вечером вернулась с работы поздно, пока со всем управилась-то, да сё и спешить особо некуда, детей дома нет, Саша взрослый сам справится.


Пришла, Саша спит уже, на кухню прошла, свет зажигаю, а там посреди стола стоит чёрный футлярчик косметический и записка к нему приложена." Мама, это тебе, ходи всегда красивой".
Вот тут, словно котик лапкой по душе скребнул, но опять поверхностно, особо не зациклилась.


На следующий день с утра на работу, день ответственный,в собес идти, новые пенсионные поручения получать, пенсионеры-то каждый месяц прибавляются. А Саше вечером детей из лагеря у работы встречать, привезут их. По дороге в поликлинику заскочила, записала дочь к гинекологу, как договаривались и направления на анализы для неё взяла.
29 июля, самый чёрный день календаря.


Я иду в собес, нет неправда, не иду, а лечу едва касаясь земли, пружинящей звенящей походкой. На душе непонятная лёгкость и состояние песни и счастья. Время 12.30,знаковое время, именно в него погибла моя девочка, то есть опять подъём душевный сигналит мне о беде, а я не понимаю.


 А ведь говорили же мне, говорили, что у меня перевёрнутое восприятие. Значит слушала ,но не понимала сознанием.
Из собеса на работу, отработала домой. Со мной вместе Танюшка Анастасенкова, почтальон наш пришла. Мы с ней сидим, болтаем, я готовлю ужин, дети с минуты на минуту приедут.


Вот уже и Саша с детьми вернулся. За это время, до их прихода, раз шесть телефон позвонил, отвечаю молчат, а один раз вроде, как всхлип послышался. То ли ошибаются, то ли хулиганят, не поймёшь.


Накормили детей ужином, они возбуждённые гулять унеслись, с друзьями встречаться, впечатлениями делиться, а мне вдруг холодно стало и голова разболелась.
 На улице под тридцать, а меня колотит озноб, я Татьяне и говорю-Всё мать, чеши домой, как-то мне хреново, пойду в ванной полежу, прогреюсь.Танюшка ушла, а я в ванну.


 Вода льётся, шумит, сквозь неё звонок в дверь слышу, время к девяти вечера уже, я решила, что дети с улицы пришли. Они и пришли, только не одни. Сквозь воду голоса посторонние слышу, слов не разберёшь, я ещё подумала может дети нашкодили, кто-то жаловаться пришёл, опять разбираться придётся.
Немного погодя стук в дверь.


Я из ванной встала, занавеской прикрылась, дверь открываю. Саша стоит, лицо каменное,суровое,а сам в карман какие-то документы пихает. В кармашек на груди в рубашке. Не знаю с чего, но первая мысль,что он  свой паспорт в карман суёт и сейчас мне скажет "Я от тебя ухожу".
А он произносит:Вер, оденься, выйди.....
И отошёл на кухню.


Я лихорадочно вытираюсь, напяливаю на себя одежду непослушными руками, выхожу. Детей не слышно и не видно, они уже в кроватки сами улеглись, небывалое.
 А Саша стоит на кухне и вижу дрожащими руками в стакан сердечные капли капает, и не знаю отчего, ведь Женьки дома нет, он далеко от дома, но  сразу спрашиваю хрипящим голосом" Что с Иркой"
Вот видимо когда сигнал дошёл.


 У него стакан и пузырёк из рук так и покатились, говорит:Ты иди, сядь, я всё тебе скажу....-Нет, так говори, я не упаду, говори.-Нашей Ирки больше нет !-Неправда-это хрипом выползло-неправда, ты ошибаешься.-Нет, правда, вот...
И дрожащими руками начинает эти злосчастные бумаги из кармана выдирать, чтобы мне показать.


А сам белый, как мел и голос тоже дрожит-Она с собой покончила, выбросилась из окна, нам завтра нужно с утра в морг ехать-Едем сейчас-Нет, там сейчас закрыто, завтра….


А дальше всё как в тумане, только вспоминаю себя сидящей в её комнате и Сашу рядом. Держим её фотографию смотрим и говорим, говорим, вспоминаем её и я без конца повторяю, это неправда, завтра всё выяснится, это не она........


Утро 30 июля. Еле дождались, не знаю откуда, скорее всего Саша звонил им, но в доме появились Вера и Таня. Таня в полном шоке, ведь только вчера мы сидели с ней и разговаривали, а сегодня такое.


Мы собираемся и едем во 2-ой судебно-медицинский морг, на Хользунова. Всё ещё закрыто и даже ворота, мы выходим на Комсомольский и садимся на сквере. Переулок точно напротив сквера и нам будет видно, когда откроются ворота. Мы о чём-то говорим, но я не понимаю ни слова ни смысла, видимо просто забиваем эфир, как выражается современная молодёжь.


Потом, как только видим, что ворота открылись, тут же идём в морг. У окошка никого, мы первые .
Подаём свои бумажки и работница уходит, а у меня опять ощущение, что вот сейчас выйдут и скажут, что это бред, ошибка, что Иринка жива.


Но выходят и подают другие бумаги, что-то говорят, нужно расписаться, а я в ступоре и беседует с ней Саша и он же расписывается за получение бумаг и выслушивает инструкции работницы. Я рвусь внутрь, мне нужно видеть, что это правда дочь, но охранник пытается меня успокоить, что это нельзя, это не положено и Саша уводит меня.


Едем назад и Саша говорит, что он получил акт о вскрытии и там написано, что у дочери была беременность 10-12 недель.
 Я отвечаю,что я знала, только не знала сроков. Значит мы будем хоронить двоих, точно двоих. Ещё он говорит, что увидим Иру только 2 августа, во время похорон и я не понимаю, почему так долго, а он объясняет, что труп криминальный.


 Труп, это об Иринке? И ещё говорит, что нужно привезти одежду платье с длинным рукавом и чем-то закрывающим шею и чулки обязательно.
Я слушаю и понимаю только наполовину, всё доходит до меня в замедленном ритме.


Дома много народа, здесь и девочки из 570-го и девочки из 525-го. Они привезли деньги, дают их нам, я не понимаю зачем, мне все стараются доходчиво объяснить, что нам сейчас понадобится много денег, а я опять не соображаю зачем.


 Может быть вам покажется странным, но я напрочь забыла о своих мальчиках, я даже не спрашиваю где они, ели ли они, всё ли с ними в порядке. Я не плачу, не бьюсь в истерике, не кричу, говорю монотонно и ни на что не реагирую. Мне что-то суют в руки заставляя съесть и выпить, я отталкиваю. Ничего кроме омерзения еда и питьё у меня не вызывают.


Потом  начинаю твердить, что нужно чулки и платье и повторяю это с упорством маньяка. Вера успокаивает меня, говоря, что сейчас мы с ней поедем в магазин и всё купим.
Позже помню нас уже в Цуме, мы обошли уже несколько магазинов и нигде ничего подходящего я не увидела, а тут вдруг вижу платье серо-голубого цвета с юбкой бантовкой от бедер с длинным рукавом и большим широким галстуком, видимо в модели он завязывается большим бантом, так как концы у галстука равновеликие, широкие и длинные.


Я сразу решаю, что это мне подойдёт. Платье из тонкой шерсти. К платью я покупаю тонкий ободок в форме змейки и нежные белые цветочки два набора. Сделаю из них венок ей на волосы- говорю я Вере-, ведь она должна была выйти замуж.
 И Вера со мной соглашается, она вообще на всё согласна и смотрит на меня как-то пристально и несколько опасливо.


Потом мы находим и подходящие по тону чулки и я очень рада, что всё будет как нужно, а ещё перчатки, про них тоже кажется говорили. Само собой и новую рубашку вниз тоже взяли. Более ничего не нужно, объясняет мне Вера.
Мы возвращаемся домой. Там уже почти все разошлись, детей нет, только Таня и вторая моя Танюшка из 570-го бывшая доставщица телеграмм тоже здесь. Я хоронила её девочку, она пришла помогать в беде мне.


 Они только что пришли из магазина, принесли гору продуктов. За продуктами ходили к метро, к Ирининой подруге завмагу. Ирина дала записку и им отпустили весь необходимый дефицитный товар. Вот так, без знакомств никуда.
Мне это всё абсолютно безразлично. Я сажусь в комнате и начинаю делать венок, словно это сейчас самое главное в моей жизни, а Вера на кухне с девочками. Где Саша, я не знаю, но почему-то и не спрашиваю. Полная прострация.


Далее всё обрывками, мы с Сашей вероятно на следующий день на проспекте Мира, покупаем материал, чтобы было чем накрыть столы. Девочки посоветовали брать не скатерти , а шторный материал, он мол потом пригодится. Берём 12 метров голубого с чёрными полосами и белыми штрихами. Потом покупаем стаканы, целую упаковку 60 штук, тонкие с красными полосками.


Это мол необходимо взять. Остальной разной посуды у нас хватает и соседи дали. Никто не знает, сколько будет народа, но наверное много. В доме постепенно прибывает людей, но я не сразу понимаю, кто они и зачем. Так я не вдруг узнаю свою мать и свою первую свекровь, не могу понять когда и как они появились. Они плачут, а я не пойму почему.


Потом появляется Надежда с Сергеем. Много суеты, много шума ,но мне всё равно, я в своём мире,  постоянно говорю с дочерью, а остальные мне не нужны, в том числе муж. И  по-прежнему ничего не ем, никакие уговоры не помогают.
Как проходят ночи, кто где спит,  не знаю. Сижу в Ириной комнате у окна, постоянно курю и говорю, говорю мысленно говорю с ней.