4. Рената Хамми и законы New Life

Серия рассказов из сборника «Депозит скупщиков New Life»
_______________________________________________________
«Депозит рода Хамми из New Life».
Автор текста Надежда Сапега.
2014г. Редакция: февраль, 2020г.




        "Все они были несчастны,
            потому что ничего не знали друг о друге".


1.________
Рената Хамми росла красивой девочкой – даже очень! Скупщики заметили, что скоро она может перерасти в дивную красотку. Сейчас Ренате исполнялось целых десять лет! До школы она весело жила в компании младших сестёр и ничего не знала о своих родителях; папой называла воспитывавшего её Генри Хамми, мэра городка New Life. Когда девочку зачислили в «Классы точных наук II созревания»,* она стала задавать вопросы, почему там её дразнят Хамми-сиротой и Гоблиншей? Генри объяснил, что он ей не папа, а родной дядя, что сёстры у неё сводные; что семья их – часть диаспоры gobl-народа долины New Life. Он сказал, что отцом её был Ден, его брат и тоже мэр, но погиб, а мама Лора покинула городок по скрытым причинам: «так надо было». Больше папа Генри ничего не сказал, но и это краткое объяснение удовлетворило беззаботного ребёнка. Рената перестала называть дядю папой, ей было неловко, но о родителях она по-прежнему не тужила – дни её постоянно заполнялись детскими радостями, Генри баловал своих девочек, как мог. И вот теперь Рената с нетерпением ждала своего праздника:
—  Когда же наступит мой День Созревания, дядя Генри?! Скорей бы!

Второе созревание наследницы Дена решили отметить широко и позвали гостей. Первым в их дом с большим тортом из мэрии явился хранитель* и стал громко произносить поздравительную речь: «Хранитель Сообщества New Life № (такой-то) от лица мэра (такого-то) приветствует наследницу Ренату Хамми! Сегодня Вам исполняется (столько-то) и т.д...» Речь эту в городке знали наизусть, и торт полагался каждому созревающему подростку в очередное пятилетие. Рената в это время находилась в детской комнате на втором этаже, которую делила с сестрами Дакотой и малявкой Свифт. Детскую к этому дню переделали под девичью. Генри накупил новых нарядов племяннице и дочкам, и девочки шумно распаковывали коробки. Заслышав речь херувима, они бросились по ступеням вниз и радостно влетели в гостиную. Служащий уже зачитывал документ, гласящий о помолвке Ренаты. С кем же?

«Вашему вниманию – оповещение! По распоряжению правителя Александра наследница Рената Хамми объявляется «вне гласно» помолвленной с наследником Эль-Морией Ломбичем! Наследница Рената, распишитесь в том, что о помолвке вам объявили громогласно!» Это оповещение привело девочку в беспокойство, она не смогла собраться с мыслями и запаниковала, сёстры засмущались, а Генри расплылся в улыбке и подписал документ вместо неё.

Подобные оповещения в сообществе не считались официальными документами, они лишь обязывали «помолвленных» с момента подписания начать общение, потому что жених и невеста зачастую не были знакомы друг с другом. В New Life таких понятий как «женитьба» и «замужество» не существовало, их стёр своими законами правитель Ломбич, подменив на понятие «типажа» и «брачно-финансового союза». «Вне гласная» помолвка давалась для выявления симпатий и антипатий, т.е. «типажей» брачующихся. Если симпатия возникала, то заключалась «официальная» помолвка. Если при официальной помолвке между женихом и невестой случались интим и зачатие, то в интересах новорожденного она условно приравнивалась к «брачному союзу», и потомка растили на деньги семей жениха и невесты поровну, или как договорятся. А вот сам «брачный союз» выглядел сложней и не все его заключали – это был «Официальный договор о слиянии финансовых депозитов» семей, или даже кланов брачующихся…

Торт, который принёс херувим, был стандартным презентом от всего Сообщества, раз в пять лет до двадцати он служил напоминанием подросткам о их переходе к более взрослой жизни. За доставкой этого презента строго следили в мэрии, дети это знали и ждали, но получить ещё и помолвку в день созревания, пусть даже «вне гласную», было страшно. Рената не по-детски распереживалась: «Ей уже десять! У неё новая комната, новые наряды! Она зачислена в «Классы точных наук», и у неё теперь есть жених!»

О предстоящей помолвке Ренаты и Эля уговорились заранее, и об этом знало всё Сообщество. Скупщики вокруг говорили: «Любимый сын правителя и красотка Рената – превосходная пара! Это будет сладкая парочка!» Взрослый Эль и маленькая Рената, были не схожи между собой, но за ними почему-то признавали «типаж». Жених старше почти на 10 лет – интригу видели в этом; а про давнюю детскую страсть наследника к некоей Деборе из Ново-Морья все давно забыли…

В детстве у жениха Ренаты обнаружился музыкальный слух и сильный голос, но из-за вздорного нрава его прозвали Пауком-Иванычем. Подростком Эль тяжело переболел несчастной детской любовью и до времени повзрослел. Он прекрасно пел – несбывшиеся мечты дали к тому толчок, но детские чувства превратились не только в певческий талант, а ещё и в стальную житейскую хватку. Уже подростком парень легко заменял шерифа городка и помогал отцу в мэрии – что правитель всячески поощрял – а поступив в универ, парень с головой ушёл в финансовые дела сообщества. Дерзость и хватку Эля считали чисто фамильной принадлежностью, и к пережитому в детстве никак не относили, хотя злость его происходила именно от нерастраченных чувств… Тогда ещё правитель, в виде утешения, предложил сыну в невесты Ренатку, племянницу потерянной невесты, но Эль отказался, и помолвка эта осталась необъявленной.

Но не так-то легко оказалось найти новую и достойную невесту для сына; девушка должна быть титулованной – правитель был в этом непреклонен. Семьи Китежа презирали людей долины; в Ново-Морье сватать было некого; в самой долине тогда царила «система мэров», по которой невесту надо было выбирать из их созревающих дочерей …Пока Эль учился в универе, он тайно от отца «посещал» с дружками разнузданных девиц городка развлечений Кураж. Правитель, узнав об этом, серьёзно поговорил с сыном, но тот не остановился и отец, надеясь урезонить наследника, заставил таки Эля подписать «вне гласную» помолвку. Кого же выбрали? К девицам семейства Собер Ломбичи не были расположены, у семейства Комель рождались одни сыновья. Иные семьи долины не имели нужного достатка, как и Хамми, но Рената и Дакота были единственными «невестами на подходе», к тому же Ренату Ломбич предлагал сыну и раньше, так что судьба Эля созрела сама собой.

Рената видела этого взрослого наследника вблизи всего раза два и то мельком. Когда-то мэр Генри и Эль тесно общались по службе, но наследник общение резко оборвал... И вот – Эль Ломбич официально приглашён на торжественный праздник Ренаты по поводу Дня Созревания, и он её жених! О том, что Рената пригласила наследника, она узнала от опекуна.

—  Но, дядя! А вдруг он придёт?!– испугалась Рената.
—  Хорошо! Мы на это и рассчитываем!– радовался Генри.
—  Нет! Нельзя!– выкрикнула девочка.
—  Конечно можно! Эль теперь твой жених, вы должны общаться.
—  Ты не понимаешь! Ты, не понимаешь!– девочка бросилась обратно в комнату. Ей стало досадно, ведь придут друзья из Классов, будут поздравлять, станут дарить ей игрушки, а у неё такой взрослый жених. Он будет смеяться – это было причиной первого «ты не понимаешь». А ещё, Ренате нравился её ровесник Мишель Собер – и это было причиной второго «ты не понимаешь». Её пугало, что Эль и Мишель встретятся?!

У мальчишки Мишеля, черноглазого брюнета с манерами принца, уже была невеста, Аврора, все считали её слишком взрослой для него, но Мишель бегал за ней собачонкой. Рената старалась завладеть его вниманием, но не могла, хоть плачь, и причина была в «малой глупости». Подружки сказали, что это потому, что у Авроры выросли большие груди, а у неё нет. Девочка, хоть и считалась красоткой, была пока угловатой и худой, она подолгу разглядывала в зеркале своё личико, и оно ей нравилось, но потом она обнажалась, и слёзы наворачивались на её детские славные глазки: «Чего красивого они тут нашли? Никакой груди, и кости торчат – вот, вот и вот».

В New Life, по распоряжению правителя, появилось новшество – была запущена внутригородская инет-сеть и все важные и громкие события долины стали выставлять напоказ; впервые это случилось как раз на Праздник Созревания Ренаты. Генри усадил девочек перед монитором, открыл сайт и экран засветился поздравительным фейерверком с добрыми пожеланиями в честь именинницы! Потом пошли слайды с её младенческими фото и девочки заверещали от восторга! Всё Сообщество лицезрело эту заставку! Такие заставки стали оповещать жителей долины и мыса Фатум о помолвках вне гласных и официальных, о брачных союзах, и о появлении новорожденных в семьях. Оповещали они и о гибели, и о уходе из жизни...

Праздник начинался!

Рената с дядей и сёстрами встречали гостей и их родителей в прихожей своего поместья, те дарили подарки и собирались в гостиной. Девочка не радовалась подаркам, как она и опасалась, было много игрушек. Дядя, заметив недовольный вид племянницы, злился. Мишель пришёл с большущим букетом алых роз в сопровождении херувима, который следом за ним нёс огромную белую коробку, опоясанную красным бантом, в ней лежало пышное, красное платье. Рената засияла от радости! Следом за Мишелем вошёл Эль, и девочка его не заметила, подарок Мишеля, и сам он так очаровали её! Ей хотелось скорей открыть коробку.

—  Подарок выбирал не я, а мама, но тебе он понравиться! – гордо, не поздоровавшись и не поздравив Ренату, сказал мальчик, отдавая букет и коробку. Чем Мишель гордился в тот момент – подарком, мамой или собой – было не понятно? Хранитель удалился, мальчик прошёл в гостиную, где уже звучала музыка и были гости, а дядя Генри забрал у племянницы букет и за руку подвёл к невысокому, крепкому, голубоглазому человеку.

—  Ну, привет, невестушка, – сказал человек, пряча за спиной обе руки.
—  Рената, поприветствуй наследника Эля, как полагается, – сказал дядя.
Девочка опешила, но с поклоном, как учил Генри, сбивчиво произнесла:
—  Приветствую тебя, наследник Эль-Мория Ломбич.
—  Чего ты такая испуганная, жених не нравится?! – подбадривающе спросил Эль. Он не стал ждать ответа и продолжил. —  Я не знал, чего бы ты хотела получить в подарок именно от меня? Поэтому принёс тебе вот эту куклу!– одной рукой Эль вынул из-за спины подарок и протянул девочке. В прихожей воцарилось молчание. Кукла была не маленькая, в два локтя. Рената не поняла, чем она ей сразу понравилась? Она вообще недоумевала – кукла?!
—  Ой, Ренаточка!– громко выкрикнула, дёргая сестру за платье, стоявшая рядом, изумлённая Дакота,– Ой, это же ты! Это ты!!!

В руках Эля оказалась маленькая копия именинницы! Рената разглядела куклу – она была сделана на заказ, её фарфоровое личико в точности повторяло личико девочки, и волосы, и даже платье были таким же, как у именинницы. Подарок готовила молодая мачеха Эля, леди Элеонора, она заранее договорилась с мэром о том, как будет одета и причёсана маленькая невеста наследника. Эль присел на колено и подал девочке её копию, в другой руке он держал садовый горшочек с голубыми, как его глаза, фиалками. Рената видела теперь своего жениха очень близко, у него были необыкновенные глаза(!), а ещё щетина на усах и подбородке, и девочка подумала: «Он такой старый». Элю было двадцать два года.

—   Эти цветы не завянут в этом горшочке, только поливай их почаще,– серьёзно сказал жених.

Всего праздника Рената не помнила, даже не заметила потом, как расходились гости. Она была счастлива! Весь вечер она танцевала со своей куклой, удивляя подруг, и поминутно подбегала к цветам, которые ей преподнесли Эль и Мишель. Её жених не смеялся над ней и даже сам подарил ей такую чудесную куклу! Крадучись она полила фиалки Эля, потом  примерила красное платье Мишеля, и танцевала в нём – такая тоненькая, белокурая и смешная, как подаренная кукла, надолго сохранившая её образ – и это страшно умиляло гостей.

После праздника чувства Ренаты раздвоились, хотя и ненадолго. Её взрослый жених не приходил, он всё время был занят. «У него дела в мэрии,– говорила девочка подругам, повторяя слова дяди,– он же взрослый!» С Мишелем они учились вместе и виделись каждый день в Классах, и она продолжила восхищаться своим ровесником. Эль не стал общаться с ребёнком, он врал отцу, что читает ей на ночь книжки. Хамми была представительницей gobl-клана, парень не понимал, зачем отец сосватал их, а правитель не объяснял? Эта помолвка выбила парня  из колеи и ограничила духовную свободу – для Эля всё было сложней, чем казалось другим…

Сердце Эль-Мория с детства принадлежало Деборе – давняя рана. Мать Ренаты была двоюродной сестрой Дебби, и именно родню Хамми Эль винил в потери своей любви. Эль сказал отцу, что общаться с племянницей Деб он не сможет, ему больно, но Александр чувствительным не был и слушать сына не стал, «вне гласная» помолвка осталась в силе. Один раз Эль всё же прикатил на своём шикарном авто в Хамми-поместье и забрал Ренату на прогулку, парень был зол и почти не разговаривал. Общаться с малолетней невестой его заставил отец. Прогулка проходила в спешке; помолвленные отправились в кинотеатр Куража, посмотреть фильм «слишком взрослый» для девочки десяти лет, который ей не понравился. Рената обиделась и решила, что больше никуда с женихом не поедет, а Эль больше и не появлялся.

2._________
Пришло следующее пятилетие Ренаты – пятнадцать лет – она взрослела, но всё так же весело проводила время со сверстниками. С женихом они не общались совсем, хотя «Закон Александра» обязывал; они даже не сталкивались в городке, ну, может пару раз, от силы; их дома стояли в разных концах New Life… Училась Рената плохо и почти все дисциплины с неё сняли, что сильно огорчало Генри, но ничего поделать он не мог, успокаивало лишь то, что помолвку Ломбичи не расторгают, а значит, племянница почти супруга Элю и судьба её устроена.

У сестёр девушки тоже появились женихи. Дакоту просватали за белокурого красавца Давида, благородно воспитанного, да и талантливого, как мамаша-рокерша, вот только невеста парню досталась никудышная. Дакота выросла в круглолицую губастую неряху, она всегда ходила неопрятной и Рената стыдилась сестры. Младшей дочке мэра достался ещё один жених из Ломбичей, Эшби-Муата. Свифт была тоненькой и славненькой, и всё твердила: «Эшби такой классный! Такой классный!» А сама Рената так и бегала за Мишелем, она не верила, что Эль – это навсегда, думала, что помолвка с ним давно расторгнута, раз они не общаются. Помолвка не была расторгнута, всё упиралось в отсутствие выбора невест и в какие-то сложные планы правителя, и Эля уже силой толкали в этот брачный союз.
 
Праздника на III Созревание у Ренаты не намечалось, она была наказана. Её с Дакотой отстранили от занятий с репетиторами для поступления в универ за маленький проходной балл, и девушка прибывала в отчаянии, потому-что Мишеля и многих других уже натаскивали педагоги, а она слонялась по поместью и скучала. После небольшой паузы она должна будет поехать на трёх месячную профориентацию в Китеж, и всё. Дядя не поздравил племянницу с созреванием, Генри разочаровался всеми тремя воспитанницами. Рената – неуч. Дакота – неуч и неряха. А Свифт вызывала недовольство отца уже тем, что появилась на свет незаконнорожденной. Мэр желал поскорей передать девочек их женихам, пока помолвки не расстроились.

Херувим как всегда торжественно доставил в поместье поздравительный торт; именинница собиралась разделить его со Свифт и Эшби, который пообещал прийти и девушки ожидали его. Эшби явился не один, а со старшим братом – Элю стукнуло двадцать семь лет, он выглядел уставшим, но сконцентрированным. Явление давнего жениха ещё больше расстроило девушку.

—  Ну, привет, невестушка,– наследник сказал ту же фразу, что и в первый раз, но по-иному. —  Поздравляю с Созреванием,– он вручил ей невзрачную малюсенькую коробочку и только тогда заметил, что Хамми сильно изменилась. Девушка сидела за столом в бело-розовом платье с обиженным выражением лица, с досадой поглядывая на торт, и на Эля; рост её трудно было определить, но, похоже, она была высокой и стройной.

Ломбич приехал к Хамми с одной целью, дискредитировать невесту – заключать с ней брачный Союз он не желал. Все эти годы она бегала за Мишелем, а Эль слушал сплетни и нарочно ничего не предпринимал. В последний раз ему намекнули, что Ренатка довела Собера до «букета страсти» – так в молодёжной среде сообщества называли случайное соитие. Эль в сплетни поверил, и убеждён был, что за годы учёбы Мишель «потаскал» Ренатку, что и должно стать причиной расторжения его с ней помолвки.

Наследник по-своему был красив – голубоглазый шатен, немного смазливый, не высокий, но крепкий и умный; сердце у него из-за пережитого в детстве было чувствительное. Он уже не шёл на конфронтацию с отцом, не хотел никого обижать, его устраивало, что Мишель путался под ногами, что помолвка расстроится сама собой. Белокурая Рената вроде бы гордилась женихом, но он ей не нравился. Девушка расцвела, и теперь ей было чем соблазнять Мишеля; вот только Собер, к её огорчению, на близкий контакт не шёл. Даже после того, как его Аврора сбежала к другому, он лишь дружил.

Рената, не глядя на жениха, делано привстала, чтобы подать на стол ещё одну чашку для чая, её опередила сестра. Братья присели за стол, и она тоже села, теребя подаренную ей коробочку. Эль успел уловить выдающиеся формы девушки, и они его сразили! Он почему-то увидел в своём воображении «белый цветок пиона» и задумался… Ему не раз намекали, что наличие такой(!) невесты вызывает у других парней сообщества зависть. Эль думал, что это издёвка. Девочкой Рената была славненькой, но худющей, он не раз хотел съездить в Хамми-поместье «на разведку», но каждый раз откладывал из-за сплетен; теперь, глядя на её декольте в летнем платье он обалдел, но не подал вида.

Рената невесело помахала коробочкой перед лицом Эля, отвлекая его внимание от своей фигуры и спросила: «Что это?» «Подарок»,– спокойно ответил наследник. «Что там?» – снова спросила девушка. Эль не отвечал. Рената равнодушно и неспешно стала срывать упаковку и сказала, что, не считая торта из мэрии, это её единственный презент на этот день – внутри лежало кольцо. У девушки похолодело сердце, не тронув кольца, она поставила коробочку на стол. Наследник сказал, что сегодня их «официальная» помолвка, он положил перед девушкой ручку, подал ей на подпись документы, и заявил, что забрал их у хранителя нарочно, чтобы вручить самому. На глаза Ренаты навернулись слёзы, зло и машинально она подписала поданные листы, не поняв, что подписала, и швырнула всё Элю. Наследник был серьёзен, Эшби и Свифт молча переглянулись.

Оповещения о помолвках печатались в 4-х экземплярах, два на подпись жениху, два невесте; по одному оставалось у них, а по одному херувимы отдавали в мэрию, редко бумаги возвращались туда без подписи. Эль подал на подпись Ренате больше бумаг, но от волнения она не обратила на это внимания и, подписав их, изменила свой статус. Ломбич спросил, дома ли мэр Генри? Свифт сказала, что отец спит и навряд ли спустится к торту, а Рената с дерзостью добавила: «Дядя злится, потому я и Дакота плохо учимся и нас отправляют на проф/ориентацию». Девушка решила сделать этим заявлением вызов своему жениху.

—  Так тоже неплохо. Ненадолго, но попадёшь в студенческую среду,–  равнодушно сказал Эль. — Но, Генри должен спуститься, это важно. До меня дошли слухи, что у тебя с Мишелем «букет страсти» и ты не «дева»,– продолжал он. Рената снова похолодела, и кто ему такое сказал?! — Теперь мы официально помолвлены, по закону я имею право проверить твою «целостность», тем более ты подписала согласие и знаешь, как это делается, но требуется присутствие твоего бывшего опекуна.

Свифт ужаснулась от этого заявления, Эшби тоже стало неловко.
— Бывшего опекуна?! Подписала? Согласие?! – Рената не поняла о чём говорит наследник, она схватила бумаги и в волнении пыталась их читать, но не могла разобраться, только смотрела, как падают на розоватые листы прозрачные капли слёз из её глаз.

У Ренаты с Мишелем не случилось интима, как она не добивалась. Девушку сдерживал сам Собер, он знал, чем это чревато. В гневе сын Ломбича становился невыносим, как и его отец – не знала этого только Рената. Девушка не смогла изменить жениху за пять свободных лет, как ни старалась, осталась девственной, и сейчас её возмущало заявление законного жениха. Эль взял ручку и документы, сложил в карман и пошёл будить Генри. Он объяснил мэру, зачем явился, и они спустились в гостиную, где сидела растерянная невеста. К компании добавились Дакота с Давидом, они пришли без приглашения, поздравить именинницу.

Мэр знал о дружбе и дурачествах Ренаты и Мишеля, он не раз запирал племянницу дома в наказание. Однажды, ради забавы Собер проник в девичью комнату их поместья, мэр поймал его и серьёзно поговорил. Мишель поклялся, что ничего «такого!» у него с Хамми не было. Дружбу с девушкой Собер, казалось, прекратил, а тут и созревание её подоспело. Генри не был уверен в клятве Мишеля, но сказал Ломбичу:
— Что ж, проверяй, по «Закону Александра» имеешь право.

Рената, смирно сидевшая перед тортом, резко подскочила:
— Я не таскалась! Я не дамся проверять! Я не таскалась! Как хотите! Я не дамся!
— Не дашься, останешься соберовской шлюхой навеки!– отрезал Генри,– Никто другой тебя в семью не возьмёт.
— Ну, папа!– вскрикнула Свифт, будто всё это сказали ей.
— Молчи, Свифт,– отрубил мэр.

Дакота и Давид не понимали, что происходит. Ренате стало страшно, на её стороне была только младшая сестра, а Дакота и четверо взрослых мужчин – Эль, Генри, Эшби и Давид смотрели в упор – и надо было доказать им, что она не шлюха. Горло девушки взялось комом.
Эль вкрадчиво и спокойно проговорил в нос, словно пропел:
— Наследница Рената. Мы сейчас, с вашего позволения, поднимемся в девичью комнату и... Уверяю, я не сделаю вам больно.

Давид понял, в чём дело. Свифт и Эшби снова переглянулись, и Свифт заметила, какой стальной взгляд был у брата Эля, будто проверка предстояла ей. Рената натужно сглотнула и неожиданно для себя послушно направилась наверх. Эль пошёл следом… Через время они спустились, у Ренаты был гордый вид, но дрожали губы, она готова была расплакаться. Генри не смог прочесть по лицу наследника, какие чувства в тот момент владели парнем. Репутация Хамми-семейства чуть снова не подмокла, но Эль сказал, что всё в порядке с его невестой и совсем скоро будет свадебное торжество.

—  На этом настаивает правитель,– многозначительно добавил наследник.

Избавиться от невесты Элю не удалось. Оклеветать её было невозможно, от клеветы девушек защищали большие денежные штрафы для семей женихов, да Эль и не сделал бы этого. Торт остался не разрезанным. Эль и Эшби покинули Хамми-поместье, Дакота и Давид тоже ушли. Целый час Генри выговаривал Ренате, что сама она виновата в происшедшем, что надо было бегать за помолвленным женихом, а не чёрт знает за кем, и не доводить дело до позора:
— Мало того, что всё сообщество болтает о тебе гадости, так ещё и наследник вынужден пойти на унизительную для обоих процедуру.

Генри лёг спать, а Рената, закопавшись под тяжёлый плед, сидела в кресле девичей до полуночи, ей было обидно до глубины души, что Мишель её не любит, что по всему городку идут сплетни, обидно от грубых и таких взрослых слов дяди, и всё из-за Ломбича. Свифт пыталась выведать у сестры, что делал с ней в комнате жених:
— Что он делал, Рената? Как он проверял? Ну, скажи,– шептала она под ночником.
— Припёрся, ещё… лапать! – прошипела себе под нос девушка. — Он трогал меня внизу, – всхлипывая, сказала она сестре. — Велел лечь на спину и не зажимать колени. Сказал, что хотел бы нащупать мою девственную плеву, если она всё ещё там.
Рената говорила, захлёбываясь в истерике и Свифт, заслонив руками рот, спросила:
— Он нащупал? Тебе больно, Ренаточка? Не плачь. Тебе больно?

Свифт решила отвлечь сестру от грустных событий и открыла сайт городка: на экран монитора выскочила поздравительная открытка, зазвучала музыка, полетели салюты! Появилась Рената – десятилетняя, со своей замечательной куклой! Девушка смотрела на своё давнее фото и глаза её застилали слёзы, она чувствовала себя вещью в руках «Закона New Life» и зарыдала. Унижение – такое горькое, испытанное впервые… Ей никогда ещё не было так плохо, даже в детстве, когда её дразнили тощей шваброй и гобби-сиротой – даже тогда она так не досадовала. И что те детские обиды по сравнению с оскорблением, которое нанёс ей Ломбич?!

— Мне не больно, Свифт. Мне обидно. Зачем они так со мной?! Отец самоубийца – все это говорят. Мать нас бросила. Мишель меня не любит. И дядя – зачем он такое сказал?! А Ломбич? Этот – дурак Ломбич! Я ему не вещь! Я так и скажу! Я не вещь!

— Ренаточка, не плачь. Пожалуйста. Эль жених, ему можно. Он же не больно,– уговаривала сестру Свифт, прижимая к себе. — А почему он не больно? Я думала он хочет... Ну, это... Делать это... Он только трогал? А чего ты плачешь? Он твой жених, и такой красавчик, и такой взрослый! Он уже, наверное, знает, как надо. Это Мишель твой дурак, и сам он дева... Скоро будет твой «Праздник Звёзд» с Элем, он же сказал. Знаешь, девочки говорят, что это больно, когда – ну... И кровь бывает. На Празднике Звёзд уж точно будет, не как сегодня. Не плачь, с девочками со всеми так. Вон Дакота, уже с Давидом, и ни разу не пожаловалась. Живёт, и ни словечком! А Давид у неё какой! Он как бог! И ласковый! Он такую песню написал – он настоящий музыкант! Он эту песню вместе с твоим Элем поёт! У них голосищи! Ого! Ты же знаешь, как Эль поёт. Да ты не слышала эту песню!

Ломбич дал Ренате ещё три месяца свободы для профориентации, но в dormitory универа девушка оказалась в окружении большого количества наследников и снова этот Мишель – и снова они чуть не угодили в постель. Собера вызывали в мэрию, на аудиенцию к правителю, пригрозили лишить фин/поддержки на образование, если он продолжит общение с невестой Эля. Эль влепил Ренате пощёчину и забрал домой, девушка пыталась жаловаться дяде, но тот сказал, что он ей более не опекун.

— Вы с Элем подписали «официальную» помолвку, по закону она приравнена к брачному союзу, скоро и «союз» подпишите. Теперь вы супруги, а он ещё и твой опекун по совместительству: ты сама, твой финансовый и земельный паи принадлежат Ломбичам, даже часть нашего поместья. Тебе пятнадцать, всё по-взрослому теперь, племянница! Да и соитие с супругом у тебя было.
— Это не соитие! Он просто лапал меня!– огрызалась в слезах Рената.
— Лапал, или спал – это уже его дело.

Праздник Звёзд Элю тоже не удалось отложить, правитель был неумолим и торжество началось. Проходило оно в Хамми-поместье. Невеста-подросток, вооружённая чувствами унижения и обиды, стоя в белом платье, помышляла устроить женишку какую-нибудь прилюдно-мерзкую пакость: подставить подножку в неподходящий момент, или облить его свадебный костюм красным соусом, или ещё что. Свифт просила не делать этого и следила за сестрой. Даже после подписания союзных документов все задуманные пакости казались Ренате недостаточными, она никак не могла придумать самую гадкую. И вдруг заявила, что подпалит роскошную шевелюру Эля свечой! Свиф в отчаянии упала перед ней на колени, умоляя успокоиться, она испугалась, что выходка Ренаты расстроит не только Праздник Звёзд сестры, но её собственную помолвку с Эшби. Картину мольбы увидели гости. Генри и Эшби, стоявшие поодаль, поспешили выяснить, что происходит? Видели мольбу и Эль с Давидом, они подошли незамеченными. Свифт была напугана решительностью сестры так, что увидев перед собой отца с Эшби, она даже не попыталась встать, стоя на коленях, она перечисляла подошедшим к ним мужчинам все способы казней, придуманные Ренатой для Эля.

Сценка была трагикомичной, когда рассказ дошёл до свечи, мэр и Эшби ужаснулись, а Эль залился таким звонким смехом, что никого из гостей и саму невесту это не оставило равнодушным! Жених потешался от души, а за ним расслабились и гости. Глядя на Эля – в его блестящие, весёлые глаза – Рената забыла свои оскорблённые чувства… и таинство брачной ночи состоялось!

Девушка полюбила и все другие ночи с наследником, да и Эль первые годы их жизни наслаждался её роскошным телом и неутомимой страстью… Вот только потомков у них не было, а Ренате так хотелось порадовать супруга сыном. На протяжении нескольких лет у неё случилось два выкидыша, и более она не беременела. С годами Ломбич всё больше работал, мало бывал дома, Рената делала много усилий, чтобы раззадорить супруга... Формы её тела округлились ещё, а она всё рассматривала себя в зеркала, боясь похудеть, и часто ходила по дому в неглиже, чтобы всегда нравится мужу, приводя в замешательство случайных гостей.



________________

* «Дни Созревания» праздновались, когда подросткам исполнялось «5, 10, 15 и 20 лет».  «Система четырёх созреваний» или «поощрительная система 5-летий» была введена правителем New Life Александром наряду с системами «Служителей Культов» и «Частной охраны», чтобы поднять интерес к учёбе, потому что скупщики долины часто отказывали своим отпрыскам в образовании. Едва обучившись писать и считать, дети забирались из школ и отправлялись в поля-огороды, или пасти скот. Образование пришлось возвести в особый ранг… После этой системы ввели ещё две: «Систему Мэров» и двухуровневую «Систему Депозита: демография + финансы».

* Хранители и херувимы New Life – наёмники из пришлых, в частной жизни Сообщества не участвовали. Хранители – охраняли пропускники, территорию долины Людоедий и городок, взимали с туристов плату за проход и проезд, подчинялись Судебному Исполнителю Сообщества.
Херувимы – служба извоза и оповещений – доставляли жителей, и распоряжения правителя в поместья скупщиков и в нужные пункты; знали адресата в лицо, оповещали о своём прибытии громким стуком в дверь, должны были стать в центре гостевой комнаты, громко произнести приветствие, назвать имя получателя, зачитать распоряжение и отдать на подпись названному, или любому лицу семьи; подчинялись Секретарю Сообщества. …Намного позже стали нанимать и хранителей быта – работников по дому, подотчётных хозяевам поместий и шерифу Сообщества.

* «Учебные Классы» Сообщества финансировала общая казна New Life»:

I созревание в 5 лет: до того потомок живёт в семье, при родителях или опекунах. В пять потомок получает свой первый торт из мэрии и зачисляется в «Малыш-Классы». С пяти до 10 лет он проходит курс начальной школы с гуманитарным уклоном.

2 созревание в 10 лет: второй торт из мэрии, и зачисление в «Классы точных наук». С десяти до 15 лет для основной массы потомков те дисциплины, к каким потомок не способен, или не пристрастен, постепенно отсекаются. В целях экономии казны для нерадивых учеников образование усечено. Титулованные «наследники» и особо одарённые потомки получают полное образование.

3 созревание в 15 лет: третий торт, и раздельное образование. «Классы проф/ориентации» для посредственных и неуспевающих по точным наукам потомков с начальными навыками требуемой сообществу специальности. И «Классы репетиторства» для натаскивания к поступлению в высшие вузы, и дальнейшее поступление.

4 созревание в 20 лет: четвёртый торт знаменовал самостоятельную жизнь в лоне Сообщества. Это дата прекращения финансирования обучения, дальнейшее, если поступил, за свой счёт.
Дата совершеннолетия, как таковая, в New Life чётко не установлена. Финансово-зависимому потомку в любом возрасте требуется разрешение родителей или опекунов.
______