Дор. Истоки. Глава XXII

     Дор сверился с картой и втопил педаль в пол. На этот раз он вёл машину сам, не прибегая к услугам водителя. Рой Мидас должен был оценить этот жест.
Штаб-квартира "Неравнодушных граждан" находилась на Северном побережье, недалеко от гуманитарного корпуса Института и совсем близко к церкви святого Иеронима о трёх крестах. Дор невесело усмехнулся. Всё-таки Ойкумена очень маленькая, несмотря на то, что занимает почти треть уцелевшего материка. У Стейна Амбиса был миллион возможностей заглянуть в храм неподалёку и выяснить, что там стоит действующий орган... или его куратор сообщил ему об этом. Дор пока не знал и хотел выяснить у господина Мидаса, что тому известно о своём однопартийце. Рой Мидас без единой нотки неудовольствия назначил ему встречу, хотя по голосу Дор чувствовал, как напряжён господин председатель. Не каждый день к "Неравнодушным гражданам" совались "красногалстучники", да ещё и без ордера.

     Его встретила миловидная пухленькая секретарша, сидевшая в жалком подобии рецепции. Штаб-квартира демократов вообще была очень скромной: маленькое одноэтажное здание с пятью комнатами, бывшее раньше салоном красоты, с небольшими окнами, недорогими светильниками и обстановкой весьма спартанской. Быть может, администратор парикмахерской и неплохо смотрелся за куцей стойкой из искусственного дерева, но секретарь политического движения в этих же интерьерах вызывал плохо скрываемую усмешку. Дор отметил про себя, что напротив стойки висело красивое изогнутое зеркало почти в человеческий рост — явный привет салона нынешним владельцам. "Наша демократия сидит на голодном пайке... Раз уж даже мебель решили не менять. Господи, да откуда у них силы на все эти интриги, их самих полтора инвалида, кому они могли помешать?" Дор Стайн был на сто процентов убеждён, как и канцлер, что "Граждан" просто подставили, внедрив в их ряды диверсанта, способного одним жестом смести их движение с лица земли.
Секретарша мило улыбнулась, отведя взгляд, чтобы не смотреть на пугающую смуглую физиономию, и прощебетала:
— Господин Мидас ждёт вас в своей приёмной.
"Приёмная." Раньше там, наверно, был отдел маникюра или всяких косметических причуд. Дверь демократы заменили на обычную офисную, без аляповатых дверных ручек с завитушками, но внутри кабинета Роя Мидаса призрак парикмахерской витал в каждом уголке. Дешёвая фактурная штукатурка, отчего казалось, что стены кое-где вспучились или на них побрызгали пеной для бритья; бюджетный натяжной потолок, собравшийся в гармошку в одном углу; даже стол председателя был похож на украденный из библиотеки, настолько несуразно он смотрелся. На небольшой тумбе торжественной стопкой возлежали свежеотпечатанные буклеты, где только можно, висели фотографии Роя Мидаса, пожимающего руку чиновникам невысокого полёта, а главным значимым фотофактом в жизни председателя была встреча с министром юстиции, и этот снимок висел прямо над головой главного демократа, в строгой рамке и за стеклом.
Сам Рой Мидас произвёл на Дора двойственное впечатление. Среднего роста, лет пятидесяти, с песочного цвета волосами, такими же усиками и чуть выкаченными глазами, в костюме, но без галстука, господин председатель сам походил на переросшего свою должность референта или пресс-секретаря. В серо-зелёных глазах Дор видел острый ум, наблюдательность и живой интерес, но в остальном вид Роя Мидаса свидетельствовал, что до демократии и парламентаризма Ойкумене ещё жить и жить. Раз членских взносов не хватает даже на приведение в божеский вид кабинета главы партии.
Мидас встал из-за стола и пожал протянутую руку.
— Чем обязан? Я в первый раз сталкиваюсь с вашей службой. Мы же не... не учёные, не исследователи.
Дор отметил про себя, что Рой Мидас хоть и несколько напряжён, но скорее озадачен, нежели испуган. Он искренне не понимал причин визита капитана в свою тесную обитель, хотя на встречу согласился сразу же, не желая портить отношения ещё и с этими припадочными, которые вечно утюжили Институт и его филиалы в поисках опасных разработок, а так же (об этом поговаривали шёпотом, но всё же поговаривали) имели какое-то отношение к Внешнему миру. С такими людьми Рой Мидас ссориться не собирался.
— Понимаю вашу обеспокоенность. — Рукопожатие Роя Мидаса было крепким, но несколько дёрганым, председатель был заинтересован и слегка... обескуражен? — Я к вам по поводу одного вашего однопартийца, он влился в ваши ряды полгода назад. Его зовут Стейн Амбис.
— Стейн Амбис? — Рой наморщил лоб, отчего его усы немного встопорщились. — Возможно. Честно говоря, не припоминаю такого. А чем он... привлёк внимание вашей... вашего отдела?
— Не припоминаете? К вам что, люди идут таким бесконечным потоком, что вы и лиц-то не упомните?
— Нет, вы неверно поняли, — Мидас предложил Дору стул и, чуть помедлив, тоже сел, — зачастую в партию принимают новых членов мои заместители, особенно если желающих не очень много и не нужно проводить торжественную церемонию. Этого... Амбиса вполне мог принять Меркус, мой зам... или Солт, тоже мой зам...
— А у вас много замов, — заметил Дор, — хотя здесь на удивление безлюдно. Бросьте, не зыркайте так. Я не враг вам, господин Мидас, совсем не враг. Скажу больше, у нас общее дело, как ни странно, и противник тоже общий. Я не собираюсь сейчас вдаваться в ваши политические лозунги, они мне неинтересны. Возможно, в будущем вы и добьётесь успеха, и ваши последователи по праву займут места в кабмине. Но чтобы до этого дожить, надо решать проблемы сиюминутные. Стейн Амбис — одна из них.
— Я сейчас спрошу у секретарши, — Мидас решил не спорить, тем более что лысый капитан вёл себя довольно учтиво, и взял коммуникатор, — Хлоя, радость моя, подними списки новых членов партии, принятых полгода назад. Мне нужен Стейн Амбис. Да-да, принеси в мой кабинет. — Он отложил блестящий аппаратик и воззрился на собеседника: — Но что такого этот Амбис натворил, что... вы лично приехали к нам?
— А вы сами как думаете? Может быть, у вас есть свои предположения? — Дор дождался разрешения и закурил.
— Никаких, господин капитан, — пожал плечами Мидас, — он что, учёный?
— Нет. Закончил Институт, но от магистратуры отказался. Он клерк, обычный госслужащий. Бывший референт Магнуса Спайта в бытность того канцлером, а позже Рифуса Гарта, который его и уволил. — Дор испытующе вперился в лицо председателя. Рой Мидас удивлённо приподнял брови:
— Референт министерства спецслужб?..
— Бывший.
— А-а-а... э-э-э... ну и что?
— Возможно, ничего. А возможно, Стейн Амбис разочаровался в существующем строе после того, как его вышибли из министерства, и примкнул к вам.
— Но господи ты боже, мы же не революционеры какие-то из далёкого прошлого... нам не нужны перевороты... вы что, хотите сказать... Ах, вот. — Рой прикоснулся пальцем к глянцевой поверхности планшета. — Вот и Хлоя подсуетилась. Да... м-м-м... действительно. Стейн Амбис был принят в "Неравнодушные граждане" шесть месяцев и три дня назад. О, как я и думал. Его принимал Меркус. И всё же, господин капитан...
— Стейн Амбис подозревается в пособничестве тоталитарной религиозной секте под названием "Истоки". — Дор откинулся на стуле. На лице Роя Мидаса отразилось искреннее недоумение:
— Пособничество секте? О господи. Но позвольте... мы же все здесь здравомыслящие люди... — Усы Мидаса шевелились независимо от его желания, и Дор чуть не прыснул.
— А вас не удивляет, что из-за какой-то секты к вам приезжает командир "Красного отдела"? Всё ж недозволенные культы это дело полиции. Вам не кажется это странным?
— Мне, господин капитан, сейчас кажется странным всё... весь наш разговор. Я не понимаю. Они что, возвели науку в культ?
— В Институте наука и без них возведена в культ. Это как раз нормально. Нет, уважаемый господин Мидас. Стейн Амбис пособничал секте, призывающей людей переселяться за Грань и основать коммуну во Внешнем мире.
Лицо Роя Мидаса приобрело столь причудливый оттенок, что Дор встревоженно вскочил. Но вызывать врача не понадобилось, председатель шумно отхлебнул воды из стакана, половину расплескав, и вытаращился на Дора совершенно обалдевшими глазами.
— Да что вы такое говорите?! Вы что, утверждаете, что в рядах "Неравнодушных граждан" есть люди... люди... нет, это невозможно! Я вам не верю! Какие секты, какой Внешний мир, боже ты мой, ну мы же не маргиналы какие-то... я не понимаю...
— Посмотрите на фото Амбиса. Вы его узнаёте?
Мидас горестно покосился на планшет. Вид предводитель демократов имел крайне плачевный. Дор видел, что Рой Мидас был абсолютно не в курсе махинаций одного из членов своей партии, и это стало для усатого оппозиционера настоящим ударом. Мидас не лгал, Дор это видел, Мидас был раздавлен, шокирован и уже представлял себе, как в бывшую парикмахерскую вламываются полицейские в полном боевом обмундировании.
— Да... кажется, я его всё-таки видел. Пару раз. Но этот человек абсолютно ничем мне не запомнился.
— Неудивительно. Вся его жизнь была мелкой и незапоминающейся, пока его не завербовали очень опасные люди. Послушайте меня внимательно, господин Мидас. Я ни в чём вас не обвиняю. Вы не менталист, чтобы читать мысли в амбисовой голове, иначе, я уверен, сами сдали бы его полиции. Творятся серьёзные дела. Очень серьёзные, сами знаете, как бушует пресса, кстати, вы там тоже отметились?
Мидас только неопределённо пошевелил пальцами. Он удручённо пялился на стопку буклетов и, казалось, полностью потерял интерес к словам капитана. Дор мысленно покачал головой. Наступало время самой неприятной части допроса, но без неё никуда. А Рой Мидас настолько деморализован, что дожать его было плёвым делом.
— Так что вы скажете о прессе? Ваши спичрайтеры постарались на славу, обвиняя правительство чуть ли не во всех смертных грехах.
— Это началось не с нас...
— Ну да, конечно. Не с вас. Господин Мидас, я в сотый раз повторяю: я вам не враг. Я не из полиции и не из надзорной службы, мне до одного места все ваши политические чаяния. Однако меня сильно беспокоит создавшаяся ситуация. Я даже не про прессу, это дело департамента цензуры, откуда, кстати, и выполз на свет божий Стейн Амбис, если цензура считает, что всё в порядке, так тому и быть. Но шумиха получилась изрядная. Разве это вам не выгодно? Раскачать лодку, довести ситуацию чуть ли не до отставки кабмина, чтобы потом триумфально воцариться в Доме правительства и начать претворять в жизнь так любимые вами принципы демократии? Для такого приза все средства хороши, даже организация секты.
Рой Мидас медленно багровел, а лоб его покрывался бисеринками пота. Лысый капитан чуть ли не прямым текстом обвинял его — его! — в совершенно немыслимых и чудовищных вещах, и раскладывал всё по полочкам так, будто вина Роя и "Неравнодушных граждан" уже была доказана. Да ещё и улыбался ослепительно белыми зубами.
— Это просто нелепо, — прошептал Мидас, непроизвольно сглотнув, — я... я понимаю ход ваших мыслей, но это нелепо. Демократию невозможно установить революционными методами, переворотами... заговорами. Тогда мы ничем не будем отличаться от тоталитарных режимов. Демократия это власть народа, власть народных избранников, депутатов... демократия невозможна без реально действующего парламента. А у нас нет парламента. И, скорее всего, не будет в обозримом будущем, я реалист, господин капитан. К демократии нельзя привести силой, люди сами должны выбрать этот путь. Вот почему мы стараемся распространить наши идеи как можно шире и принимаем всех, кто захочет... — Рой осёкся.
— Ну, — кивнул Дор, — понимаю вас прекрасно. Перед визитом в вашу штаб-квартиру я немного ознакомился с историей демократии. Да, вам не нужен переворот. Вам нужны люди. Всем нужны люди. И этой секте тоже.
— Но мы не имеем ни малейшего отношения к этому ужасу! — чуть ли не в голос закричал Рой Мидас. — Это... когда вы сказали... нет, нет, я ничего об этом не знаю!.. Это... какая-то фантасмагория!..
— А я вот думаю, что определённая сумма, переданная неким меценатом, помогает вам смириться с интересными занятиями вашего однопартийца. Вам ведь нужны деньги? По всему видно, что нужны. Хотя бы для ремонта кабинета.
Рой шумно раздул ноздри. Он не мог понять, провоцирует его этот молодчик в чёрном облачении или всерьёз считает, что "Неравнодушные граждане" за деньги могли бы потворствовать такому безумию, как секта с прицелом на Внешний мир. Дор искоса наблюдал за душевными метаниями демократа. Сейчас этот усатый хмырь оскорблён до глубины души, оскорблён и напуган, обвинения слишком тяжкие... и он начнёт оправдываться и сдавать всех подчистую, если есть кого.
Рой набрал воздуха в грудь. Этот тип слишком много себе позволяет. "Я вам не враг, у нас общий противник..." Он несколько секунд молчал, формулируя ответ.
— Я не скрою, мы не шикуем. Сами видите. Членских взносов хватает разве что на агитационные материалы. И неизвестных меценатов мы не видели со дня основания движения. Но, господин капитан, мы знаем законы. Никакие деньги не заставят меня или моих соратников покрывать тех, кто лезет во Внешний мир. Да, мы не самая влиятельная партия, люди не хотят вдумываться в ценности демократического строя, их всё устраивает, лишь бы пресной воды хватало. Я понимаю. К сожалению, обывателям не нужна "власть народа". Но я верю, что придёт время, и люди опомнятся, поймут, что они имеют право участвовать в жизни государства... я в это верю, господин капитан. И прошу вас, поверьте и вы мне: "Неравнодушные граждане" не раскачивают лодку, по вашему выражению. Нам не нужна революция, да ещё такой ценой. Какие-то секты... простите, это чья-то необузданная фантазия. Я... даже не знаю, что и добавить.
Дор кивнул, соглашаясь:
— Я вам верю. Я с самого начала знал, что вас подставил кто-то очень цепкий и хитрый, но мне нужно было услышать это от вас. Кому-то выгодно дискредитировать всю политическую систему Ойкумены, включая оппозицию, к которой относитесь и вы. Государственный канцлер считает точно так же. В противном случае мы бы с вами говорили не здесь. Так вы утверждаете, что не в курсе делишек Стейна Амбиса.
— О господи, да нет, конечно! Я... я немедленно исключу его из партии! Это просто пощёчина... чтобы "Неравнодушных граждан" связывали с какой-то омерзительной сектой...
— Ни в коем случае! — с нажимом произнёс Дор и даже перегнулся через стол, приблизив к Мидасу лицо. — Я для этого к вам и приехал. Вы не тронете Стейна Амбиса и ничем не выдадите свою осведомлённость о его преступных замашках. Я должен выйти на след того, кто руководит Амбисом, и вы мне в этом поможете.
— Боже, но как?! — На Роя было больно смотреть. Щёточка усов слегка обвисла, выкаченные глаза смотрели почти жалобно. Самый неравнодушный из "Неравнодушных граждан" был полностью деморализован. Дору стало его даже немного жаль. Идеалы идеалами, но неплохо бы и о личном составе партии хоть что-то знать, а то, неровен час, получишь бомбу замедленного действия. Типа Стейна Амбиса.
— Постарайтесь придумать Амбису какую-нибудь должность в партии... он клерк... социолог... пусть занимается у вас какими-нибудь опросами или пресс-релизами. Загрузите его по полной, раз уж он пришёл к вам, не уставайте повторять, как он ценен для вашего движения. Короче, он должен быть у вас на виду. Тот, кто руководит им, вряд ли обрадуется и, возможно, каким-то образом проявит себя. Вот мой личный номер, чуть что не так, звоните. В любое время, моя должность подразумевает круглосуточную работу.
— Вы хотите, чтобы я шпионил за Амбисом?!
— Нет, — рассмеялся Дор, — из вас агент, как из меня демократ. Просто используйте этого парня в хвост и в гриву, рано или поздно либо он сам проболтается, либо зашевелится его покровитель.
— Но кто это может быть?! Вы сказали, секта... Внешний мир... кому хватило мозгов на такое? Это же пожизненное, боже ты мой, пожизненное без прав на апелляцию!
— Вот и мне ужасно интересно, кто у нас такой безбашенный. Господин Мидас, не стоит так переживать. Вас никто ни в чём не обвиняет, повторяю в сотый раз. Вы мне не враг. И я вам не враг. Никто не покушается на ваши демократические идеалы. Но в ваших интересах сотрудничать со мной. Этот тип дискредитирует вас почище, чем почивший в бозе последний парламент, который решено было не восстанавливать из-за профнепригодности последнего созыва депутатов. Да-да, я кое-что почитал по истории. Так что ничего не бойтесь и звоните, как только у вас появятся любые, хоть малейшие подозрения.
Мидас уныло кивнул. Он никак не мог смириться с мыслью, что "Неравнодушных граждан" использовали как прикрытие для вещей столь гнусных, что язык не поворачивался о них говорить. Боже, кому могло понадобиться призывать людей за Грань, это же такой абсурд... и подсудное дело. Рой встал, пожал капитану руку и распахнул дверь:
— Рад был нашему знакомству, хотя, не спорю, предпочёл бы век не знать вашего внимания.
— Это нормальная реакция. Я тоже рад был повстречаться. Всего хорошего. Номер мой у вас есть.

     Он выехал из продуваемого всеми ветрами Северного побережья, пропитанного острым солёным запахом водорослей и ещё каким-то, неуловимым, но притягательным, и взял курс на юг, в привычные кварталы Центрального района, где не было места ни чудаковатым демократам с их смешной верой во "власть народа", ни церковникам с их ещё более смешной верой в господа бога, которому требовались молитвы и странноватые ритуалы. Ойкумена, по мнению Дора Стайна, не нуждалась ни в тех, ни в других. Неправильные мысли, равно как и полное их отсутствие, всегда приводили к плачевным результатам, и "Истоки" были тому подтверждением. Дор вздохнул и прибавил газу, заставляя пыль взметаться из-под колёс маленькими смерчами. И сейчас эти смерчи до боли напоминали Дору другие, серые, почти невидимые, но такие реальные, смерчи, что вставали перед глазами в нейтральной полосе, заставляя задыхаться сильных и сводя с ума слабых. Смерчи, в которых суждено погибнуть множеству людей, если он, Дор, не отрубит руку, качающую эту колыбель.

*    *    *

     Сая с наслаждением скинула лазаретную пижаму, переоделась, пригладила растрепавшиеся волосы и улыбнулась вмиг зардевшемуся Филу:
— Ну, поболели и хватит. Я вам уже, наверно, в печёнках сижу. Давай сюда, распишусь.
Фил протянут планшет с постановлением о выписке и смущённо пробубнил себе под нос:
— Ни в каких печёнках вы не сидите. Вообще-то вам бы ещё пару деньков полежать под наблюдением...
— Ой, Фил, ну какой же ты перестраховщик, хуже Вирса. — Сая прекрасно знала причины такого бурчания, но всегда делала вид, что о душевных терзаниях медбрата не имеет ни малейшего представления. Фил и так боялся капитана до икотки. — Главврач разрешил, значит, всё. А я теперь к вам нескоро. Погружения временно приостановлены, госпожа Мирр-Гарт говорит, надо перенастроить программу, а это займёт время, — Сая врала и не краснела, — так что отдохнёте от меня пару недель.
— Очень жаль, — сказал Фил, забирая планшет, — то есть... Ну... Извините. Хорошего дня, мадам Стайн.
— Выше нос! — Сая широко улыбнулась, уже предвкушая, как она приедет домой, залезет в ванну с цветной пеной, включит музыку и будет наслаждаться жизнью по полной программе. А вечером приедет Дор, и она наконец-то заснёт у него на плече, а не уткнувшись носом в больничную подушку... заснёт, но не сразу.
Фил грустно закрыл за девушкой дверь в медблок. Каждый раз, получая ненавистную подпись на постановлении, он чувствовал себя всё более и более одиноким и потерянным. Сая всегда была с ним приветлива и дружелюбна, и это терзало сутулого санитара сильнее всех выволочек Эдвина Вирса. Он вздохнул и уныло поплёлся в кабинет главного врача — отчитаться о выписке.

*    *    *

     Альд Дир бездумно читал сводки новостей, пребывая в полнейшей апатии. Полчаса назад ему позвонил капитан и сообщил, что до завтрашнего дня Альд может располагать собой по собственному усмотрению, сегодня он Дору Стайну уже не понадобится. И Дир сидел в своём кабинете, располагая собой без каких-либо внятных мыслей. Им овладела внезапная тоска, странная, щемящая, он знал, что это всё из-за чёртовых воспоминаний тридцатилетней давности, которые капитан приказал вытащить на свет божий. Альд отдал бы всё на свете, чтобы забыть и тот летний солнечный день, и все прочие дни, на него волной обрушилась та мерзкая хандра, из которой были только два выхода, вернее, уже один. С наркотиками Альд Дир завязал окончательно.
Он раздражённо переключился с новостного канала, где как раз выступал министр образования и науки с какими-то предложениями по реформе бакалавриата, от которых Альд был бесконечно далёк, и открыл страничку в "приватном просмотре". Около его имени мигало новое сообщение. Он быстро пробежался глазами по уведомлению и так же раздражённо стёр письмо. Мадам Диана ставила в известность постоянного клиента о новом "поступлении", и рассмотрев "поступление", Альд только закатил глаза. Мулатки были редкостью по нынешним временам, но вид девушки с иссиня-чёрными волосами и кофейного цвета кожей до боли напомнил Диру модифицированные морды его сослуживцев. Нет уж, спасибо. И это не говоря о том, что на тёмной коже почти не видна кровь. Он вышел из сети, выключил планшет и нашарил в кармане ключи от автомобиля. Сейчас он опечатает дверь, все текущие дела переложит на Корса, а сам двинет в "Дуэль на саксофонах", где играли джаз и можно было хоть немного расслабиться под хорошую музыку и хорошее спиртное. "Дуэль" располагалась в отдалённой части "Каньона", и сейчас Диру это было на руку. Куда угодно, только подальше отсюда. Альду Диру внезапно осточертел весь его кабинет, включая массивное кресло, настенную панель и копию "Сада земных наслаждений" напротив окна. Он захлопнул дверь, поставив на сигнализацию, и быстрым шагом направился к лифту.

*    *    *

     У Амиса Рикса был выходной, и Саю на этот раз вёз пожилой водитель лет пятидесяти пяти, опытный, но настолько неторопливый, что Саю подмывало самой схватиться за руль и прибавить газу. Но она сидела на заднем сидении, пристегнувшись по всем правилам, и только скрежетала зубами. Все её просьбы хоть немного увеличить скорость сержант Милн игнорировал, каждый раз цитируя правила дорожного движения, которые предписывали в черте города ехать не быстрее сорока миль в час. Сая медленно сатанела, но через пять попыток плюнула и свирепо уставилась в окно. Гонки с мужем на "Томагавке" приучили молодую девушку к бешеным скоростям, которых она уже не боялась, а если бы сегодня ей достался Рикс, он бы точно прислушался к её просьбам. Но старый несгибаемый Дон Милн ни на какие мольбы не вёлся, управляя кроссовером в строгом соответствии с ПДД. Сае оставалось только смириться и провожать взглядом унылые однообразные пейзажи Ойкумены да ждать, когда за стеклом начнут вырисовываться очертания каньона. "Уже, наверное, отцвёл..."

*    *    *

     Дир с ненавистью осмотрел ослепительно-белый кабриолет, смотревшийся на парковке, как балерина среди разнорабочих, сел за руль и завёл мотор. Почему-то именно сегодня, при все своей нелюбви к глазастому купе, Альд решил воспользоваться "машинкой для стойких". Скорее всего, он хотел, чтобы в лицо ему дул ветер, сметая все мысли, воспоминания, переживания, чтобы в ушах свистело, а волосы трепались, щекоча затылок. Да, Альд Дир хотел именно этого. Он выехал с парковки, миновал запруженные улицы Центрального квартала и, облегчённо выдохнув, повернул на широкое шоссе, ведущее к "Каньону". Машин здесь было мало, а в середине дня дорога и вовсе была пустынной. Альд прибавил скорость, ощущая, как бьётся в ушах тёплый ветер, и на него медленно снизошло странное спокойствие. Он словно находился в оке шторма, когда вокруг бушует стихия, смеясь и воя, а в самом центре гулкая, вибрирующая тишина. Альд улыбнулся чему-то своему. Он привык доверять предчувствиям.

     Впереди показался знакомый автомобиль с красными номерами. Дир прищурился. Да, так и есть. Значит, Саю Стайн уже выписали, и девушка едет домой, приходить в себя после лазаретного уныния. Судя по невысокой скорости, бедняжке достался Дон Милн по прозвищу "Супердрайв". Альд хмыкнул про себя и начал перестраиваться, чтобы обогнать неспешного водителя, который, будь его воля, вообще выше тридцати миль в час не разгонялся бы. Дир уже выворачивал руль, как вдруг оторопело вытаращился, не веря глазам и только сильнее вцепившись в матовый пластик.

     Прямо на кроссовер Саи нёсся автомобиль. Альд мог клясться на чём угодно, на Конституции, на уставе, он дал бы отрубить себе правую руку, что он видел именно то, что видел: чёрная машина без номеров мчалась по встречке на пустынной трассе, прямиком в направлении автомобиля Саи Стайн. Дир в каком-то странном оцепенении глядел, как приближается внушительный внедорожник, чья скорость была явно выше скорости "Супердрайва". И он видел, что этот чёрный монстр преследует единственную и очевидную цель: сбить кроссовер с красными номерами или заставить того свалиться в кювет. Всё это Альд Дир наблюдал как в замедленной съёмке, точно он был зрителем какого-то фильма с полным погружением, и только приближающийся рёв мотора вывел его из прострации. Милн тоже видел, что на него несётся какой-то сумасшедший, и судорожно выкручивал руль, пытаясь перевести столкновение в касательное. Диру уже было видно испуганное лицо Саи на заднем сидении, девушка вцепилась в подлокотник, в немом ужасе глядя на приближающийся автомобиль. И тут у Альда в голове с тихим щелчком сложился пазл, и его будущее теперь было кристально ясным.
"Если это расплата, то я не мог пожелать лучшей". Альд Дир разом избавился от бесконечных призраков нейтральной полосы, от тщательно маскируемой ненависти командира, от косых взглядов сослуживцев, от солнечного дня тридцатилетней давности и ото всех тревог. "Простите, отец Никлас, боюсь, вам уже никогда не услышать моей исповеди". Дир втопил педаль в пол и, с визгом обогнав кроссовер, вывел свой кабриолет прямиком под колёса злоумышленнику, даря Милну бесценные секунды для манёвра. Он успел увидеть, как вытаращились глаза незнакомого водителя, когда перед ним откуда ни возьмись выскочила белая открытая машинка, успел краем глаза заметить, как уходит, всё-таки уходит от прямого столкновения автомобиль Саи, успел услышать дикий рёв мотора, а потом ощутил удар такой силы, что весь мир завертелся перед глазами Альда Дира, как в калейдоскопе, а в уши врезался скрежет дробящегося металла. И только боли Дир почему-то не чувствовал, словно всё ещё находился в роли зрителя, вот только фильм этот был с несчастливым концом.



Продолжение: http://www.proza.ru/2017/05/16/1375


Рецензии
Социальная драма. Как интересно. Ну а подоплека здесь в чем? Да, Юль, тут нужно читать, конечно. А я немного перебрал с этим в последнее время. Но все же решил ненадолго заглянуть. Может что разберу? Нет, не разобрал. Так не разобрал.
Дор - главный герой, это понятно. Он ни с теми, ни с другими. Он как-то сам по себе. До властей с их красногалстучниками ему дела нет, до неформалов с их демократией тоже. В общем, некий призрак между двумя мирами. Неприкаянный и одинокий. Но ему явно не удастся отсидеться в стороне, да он этого и не хочет. Между противоборствующими мирами явно пройдет сильная искра, и пройдет она через него.

Тима Феев   23.05.2017 13:16     Заявить о нарушении
Нет-нет-нет. Уже с самого начала всё неправильно. Дор, вообще-то, командир "красногалстучников".
Тим, добром прошу, не начинай читать с середины последней части трилогии, ты ж ни фига не поймёшь. "Алби" ты осилил, теперь надо по порядку, "Алби-2", когда у тебя будут время и силы. Здесь каждая история вытекает непосредственно из предыдущей, я знаю людей, которые начали с 3-й части и по-быстрому вернулись к началу, осознав провал.

Юлия Олейник   23.05.2017 13:26   Заявить о нарушении
Оки-оки, Юль. Пусть так, но чуть позже и потихоньку. Ух, ну и ГГ у тебя!!!!(это я так смену чувств изобразил). Надо же было выбрать. Я бы вот выбрал какого-нибудь бунтаря или отщепенца вообще. Революционера, быть может... хотя, говорят, что настоящие революции происходят изнутри.

Тима Феев   23.05.2017 13:48   Заявить о нарушении
Почитаешь, поймёшь, откуда ноги растут :)
Но не раньше! :)

Юлия Олейник   23.05.2017 13:49   Заявить о нарушении
А откуда, а откуда?) Я хочу знать. Ладно, не говори, сам не маленький).

Тима Феев   23.05.2017 13:56   Заявить о нарушении
Ты сначала 2-ю часть освой :)

Юлия Олейник   23.05.2017 14:08   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.