Приключения студентки Татуськи. ч. 2

--- предыдущая часть - http://www.proza.ru/2017/02/19/831   ---

Часть 2. Не застегнутый персонолог

Итак, в предыдущей части нашего повествования хроническая студентка Татуська, залипшая на идее отыскания Истины в стенах университетов, разочаровалась почти до отчаяния, выслушав лекцию профессора статистики, ярого приверженца теории Дарвина.

Теперь же, в прозрачной солнечной прохладе осеннего утра решительно чесала наша студентка по студенческому городку. Второй день занятий, и на профессора-француза, персонолога, возложила Татуська ответственное и благородное задание: вернуть ей веру в высшие учебные заведения как вместилища Истины и просветленности. И что же вы думаете: разочаровал ее профессор?..  Скорее, он произвел на нее противоречивое (психологи сказали бы – «амбивалентное») впечатление, и навсегда остался в ее памяти самым странным профессором в ее жизни... А вот послушайте, как все было…

**

Татуська вошла в ту же самую громадную ярусную аудиторию, где накануне приверженец теории Дарвина, послал ее, как и остальных несколько сотен студентов, отыскивать вселенскую Истину в картах таро. Впрочем, на сей раз что-то было не так. В воздухе висела «научная новизна». Татуська принюхалась, в смысле пригляделась.

Батюшки, первые ряды-то все уже заняты. Глядь, вокруг кафедры щебечет стайка молоденьких студенток. Татуська протиснулась на первое попавшееся свободное место и подхватила брошенную где-то сзади фразу: «…Он очень популярен». «Кто?!» - автоматически повернулась она, сама удивившись своей реакции. Влезать в чужой разговор Татуська привычки не имела. «Как - кто? Профессор Жан, конечно!» - ответила словоохотливая круглолицая девушка в очках на задиристо курносом, совсем не «психологическом», носу. «Что значит «популярен»? Это же не шоу-биз…», - не перестала изумляться Татуська. «Хахахаха!» - звонко рассмеялась курносая. – Вот сейчас посмотрите!» Татуська кивнула «спасибо», так особо ничего не поняв про «популярность», и уставилась на сцену.

Света на сцене поддали, а в аудитории чуть приглушили, и посреди сумеречного зала, тут и там, замерцали загадочные огоньки «надкушенных яблок» студенческих «макинтошей». Хитрые студентики, по своему обыкновению, вознамерились всю лекцию скрывать за многодумными минами и дорогими крышками лэптопов свое банальное просиживание в фейсбуках и чаттах.

Татуська же приготовила шариковую ручку для записей психологических премудростей, но ручка ее замерла в воздухе, когда раздались – ни больше, ни меньше – аплодисменты, и на сцену вальяжной поступью «звезды» ступил профессор Жан. Татуська заметила, что в воздухе замерла не только ее ручка, но и нижняя челюсть, но поднять ее на место она не могла еще несколько минут.

Потертые, беззастенчиво отвисшие на коленях голубые джинсы, белоснежно-жеванная рубашка, вспорхнувшая на голый торс профессора Жана прямо из сушильного барабана, утюг не успел ее догнать. Рубашка навыпуск («Видать, у профессоров этого университета иначе не принято», - подумала Татуська, стараясь представить, как будет выглядеть молодая ученая дама на следующей лекции – в шортах и майке с принтом?!)

Татуська продолжала рассматривать чуднОго профессора. Все пуговицы, включая манжеты, принципиально расстегнуты, за исключением двух в районе солнечного сплетения популярного персонолога. Утюг не догнал рубашку, а расческа - романтические кудри профессора, чуть тронутые сединой. Впрочем, по профессорским меркам, он был совсем еще не стар, лет 40.

В целом, первое впечатление говорило о том, что профессор выплыл давать лекцию прямо из постели, и когда, следуя к кафедре, он стряхнул в первый ряд многозначительный воздушный поцелуй, не только Татуськина голова повернулась, чтобы разглядеть, с кем он эту самую постель, возможно, делил.

Громоздиться на положенное по статусу кафедральное место светило побрезговало, но привалилось сбоку, перекрестив ножки и небрежно закинув на кафедру руку. Блеснул на груди внушительного размера кулон с символом «Ом» («Не серебро, - белое золото или платина», - машинально прикинула Татуська), а на обнажившемся запястье показались… фенечки! Разноцветные фенечки на руке сорокалетнего профессора?! Татуська улыбнулась. Этот человек не разочарует ее приверженностью Дарвину. Есть признаки, по которым наметанный взгляд без труда распознает «искателя истины» со стажем, который премного потусил - от индийских ашрамов до притонов тайландов-нидерладов.

Две важные детали никак не могла разглядеть Татуська в профессоре: что за перстень был у него на мизинце и бренд его джинсов (о, последнее может мнооого сказать о человеке). Профессор же, меж тем, ткнул кровавым пятнышком лазерной указки в первый слайд своей лекции на громадном двойном экране и начал говорить с сильным французским акцентом.

«Итак, что же такое личность?..» (Напомню, что эта была лекция по персонологии, а это раздел психологии, занимающийся изучением личности.) Впрочем, профессор Жан тут же сам себя прервал и махнул рукой жестом безнадежности. «Да знаете, что я вам скажу? Никто в жизни не видел личность. Ее просто не существует! Многие искали, да никто не нашел. Искал и я. О, поверьте, много искал». У Татуськи замерло сердце. Да он говорит как просветленный! Ибо надобно понимать, что тот, кто понимает иллюзорность личности, воистину просветлен в лучших традициях недвойственности! И надо же - такое возможно даже для профессора, изучающего личность!

Рано радовалась Татуська, а профессор Жан продолжал отвлекаться от темы: «Ох, скажу вам, много чего я видывал, даже не просите рассказывать, такого насмотрелся!..» Татуська живо представила себе профессора, возлежащего на топчане с кальяном в зубах где-нибудь в «ашрамах красных фонарей» в окружении полуголых «аспиранток» и созерцающего «видения истины»…

Профессор тоже на мгновение уплыл в воспоминания, но одернул себя, вернулся к лекции. И сказал так: «А сейчас, дорогие мои, вы забудете то, что я вам сказал об иллюзорности личности, все мы с вами дружненько представим, что она действительно существует, а не просто является кластером паттернов более или менее устойчивых индивидуальных реакций организма на тот или иной вид стимулов, и приступим к изучению предмета».

Что он говорил далее Татуську не интересовало. Она откинулась на спинку кресла и задумалась о профессоре Жане: продал ты Истину, дружок, как есть, продал, – за научную карьеру, деньги и популярность у красивеньких молодых студенточек. Поддался искушению. И знаешь, что преподаешь ложь, и продолжаешь лжи служить. И это самое скверное. А ведь мог бы, мог бы!.. Нести людям Истину, как уважаемые и широко известные пробужденные учителя Адьяшанти (http://www.proza.ru/2016/11/16/112) или Муджи (http://www.proza.ru/2017/01/07/153). И поклонниц было бы у тебя не меньше, кстати…

Татуське стало скучно. И профессор, и его персонология, и весь университет мгновенно стали неинтересны. Мысли потянулись привычной колеей, будто бы она сидела в своей комнате в уединении, а не в громадной битком набитой людьми аудитории.

Впрочем, профессора она не осуждала. Даже, скорее, понимала. Чему тут удивляться. Да и осуждение – функция, которую в ее организм установить забыли. И вообще это бесполезное занятие: каждый живет как может, согласно стратегиям выживания, в него впрограммированным. Но учиться у этого профессора ей было, право же, нечему. Собственно, и вообще здесь делать нечего, в этом универе. Разве что просидеть уж следующую лекцию по психологии в криминалистике, которую будет давать ученая дама…

Профессор Жан, тем временем, завершил выступление, сорвав новую волну аплодисментов. Несколько студенток поспешили к кафедре, чтобы взять у него автограф. Одна предложила под подпись книжку профессора, другая – за неимением книжки – собственного голое плечико, третья – спинку, чтобы послужить «столиком», дабы профессору было удобнее выдавать автографы, четвертая...

**

Татуська вошла в огромный студенческий парк. Коротко стриженные газоны жесткой неестественно зеленой травы сплошь усеяны студентами и студентками, нежащимися в лучах разгорячившегося к полудню солнца.

«Ходить или не ходить?» - подумала Татуська. Ни на какую Истину она уже не рассчитывала. В ученой даме с ее лекцией по криминальной психологии ее интересовало только одно: неужели в мятой рубашке навыпуск?!

Татуська глянула на часы, до лекции оставалось 30 минут. «Все одно – день потерян. Остаюсь!»


--- продолжение следует ---
--- предыдущая часть – http://www.proza.ru/2017/02/19/831