Ух!..

               


Ух, как же Миша влюбился!..
Любовь его похожа была на павловопосадский платок – такого же цвета. Всё вокруг – это кромешно-чёрный фон, когда ничего не разглядишь. Зато – в центреее…  Яркие, полыхающие кармином розы, из-за которых целомудренно выглядывают более нежные, розовые и цвета вскипевшего молока, прихотливо изогнувшиеся на гибких стеблях под тяжестью крупных росинок, оживляющих растительное великолепие. И всё это в обрамлении изысканной зелени всех оттенков, от нежно-молочно-травянистого до чёрно-зелёного.
Вот такой была сейчас Мишина любовь к Маше. Так он её чувствовал. С самого первого дня, как только Машу увидел.
После окончания института папа привёл Мишу к себе на фирму и определил его в отдел продаж, чтобы поднабрался опыта для дальнейшего карьерного роста. Маша здесь и работала.
Когда отец представил Мишу сотрудникам, тот улыбнулся всем широкой улыбкой вежливости и скользнул глазами по лицам будущих коллег. На Маше же взгляд его споткнулся и остановился. И сразу же, прямо вот с этого мгновения, свет вокруг будто выключили, и мир погрузился во тьму – перестал быть. Лишь в центре этой аспидной черноты запламенела алая точка. И точкой этой стала Маша. День ото дня она всё разрасталась, превращаясь в диковинные цветы и вытесняя окружающую темноту.
Вот так жизнь и стала для Миши райским садом, в котором всё было – она. Со временем ему даже стало казаться, будто то, что он ест и пьёт, тоже было с «её привкусом и запахом». Утром просыпается и, ещё не открыв глаз, думает: что-то сегодня такое хорошее есть в жизни, от чего так сладко на сердце. И тут же вспомнит: Маша же! И он её через несколько часов увидит!!.
А Маша была такая, что не смотреть на неё было просто невозможно. Беленькая, с промытыми розовыми пальчиками, словно светившимися насквозь. И вокруг неё даже как будто сияние распространяется. А когда она ещё и посмотрит на тебя  своими морскими глазами, словно утренним туманом подёрнутыми, то сознание потерять можно. И сердце так жалобно сжимается, что даже не помнишь ничего. Потом тепло от сердца медленно сползает вниз и обволакивает ноги. Идти уже никуда не можешь, да и не хочется никуда. Зачем? Ведь счастье – вот оно, рядом. И хочется быть хорошим для всех, добрым. Таким, чтобы при виде тебя люди  обязательно улыбались и тоже про цветы вспоминали.
Мама дома заметила, что с Мишей что-то творится, и как-то утром спросила, рассматривая его почти до глупости счастливое лицо:
- Уж не влюбился ли ты, мой дорогой?
Любовь Мишина была такой честной и радостной, что ему даже в голову не могло прийти её скрывать. Потому он сразу маме признался – всё рассказал. Мама слушала внимательно и немножко улыбалась:
- Как славно, мой родной!  Как же я рада за тебя… за вас с Машей…
- Хочешь, я расскажу тебе, какая она? – спрашивает Миша.
Он хотел рассказать ей про тот платок павловопосадский, который ему виделся, а потому начал так:
- Она, мам, красивая… и светится вся…
Набрал полную грудь воздуха, чтобы продолжить, и вдруг понял: а всё уже сказано. Потому что нет на небе звезды, на земле цветка, а под землёй драгоценного камня, которые бы могли хоть отдалённо быть на Машу похожими.
У мамы глаза затуманились. Она пальцы рук переплела перед собой и на них положила подбородок. Потом сказала, глядя куда-то далеко-далеко через Мишины глаза:
- Я тебя понимаю… Правда, красивая, очень…
И Миша по её лицу видел, что мама на самом деле его понимает, потому что была она в эту секунду почти такая же красивая, как Маша.
- А когда же я смогу Машу увидеть, милый? Когда ты её к нам в дом приведёшь? Давай, так… Сначала она придёт к нам, когда папы дома не будет. Ну, чтобы не испугалась. Он ведь для неё – начальник, глава фирмы. А вот когда мы с нею познакомимся, после этого и папе её покажем. А его  я предварительно приготовлю ко встрече с твоей чудесной Машей.
И тут Миша признался, что ещё не разговаривал с Машей, ни разу. И, возможно, она даже не знает, какая она красивая на самом деле. На что мама ответила:
- Вот и славно! Приглашение в гости станет поводом рассказать ей об этом.  А давай, прямо в эти выходные, в субботу, например? Папы опять, как всегда, не будет дома: он снова улетает куда-то в филиал своей фирмы за Урал. Я накрою стол, а ты купишь цветов, таких, чтобы были Маши достойны, и, глядя на которые, ты сможешь ей рассказать о своих чувствах… Что? Вдруг она не согласится? Ну, что ты, сынок! Такую любовь невозможно не заметить. И уж поверь мне, я ведь тоже, хоть и старая, но всё же женщина: любая из нас всегда, всю жизнь мечтает о том, чтобы её ТАК полюбили. И ждёт ТАКОЙ любви, если не встретила её раньше…
Миша стал говорить маме, что она у него совсем даже не старая, а наоборот даже… Но та отмахнулась от сыновьих комплиментов и взглянула на часы:
- Смотри, не опоздай на работу, отец будет недоволен. Вот сегодня и пригласи Машу. На субботу, договорились?..
Весь день Миша места себе не находил, а всё сочинял слова, которые Маше скажет и как пригласит её в их дом. Сказать нужно было так, чтобы она не дай бог не подумала, будто это какие-то там смотрины. Или ещё что. А вот просто – провести приятно вечер.
Когда же в конце рабочего дня из кабинета вышли все сотрудники, Миша Машу остановил и вдруг ужасно сконфузился. Но всё же, сквозь покрасневшие вдруг щёки и першение в горле, довольно внятно пригласил её…

… Машино лицо, как на крупном плане в кино, вдруг заалело тоже, тяжёлые ресницы на миг опустились, словно театральный занавес, а когда вновь поднялись, зелёные глаза её стали ещё ярче:
- Мы с тобой, Миша?.. То есть, Михал Матвеич… Но как же так? В выходные я с… вашим отцом встречаюсь, мы с ним в Грецию летим…
Миша ничего не понял, но смутился ещё больше. И от смущения пробормотал:
- А как же мама? Она же готовится…
- Какая мама? Ах, ваша мама! А при чём тут она? Он же ко мне только на выходные приходит. Уже полгода…


13.05.2017