Самое ценное

Это моя семья, август 1940 года.
Опушка берёзовой аллеи. Её вырубили в 50-х местные селяне, как только бабушка и дедушка уехали.
 А тогда, в августе 1940 года мы все были живы, здоровы и счастливы.
 Особенно, я.
 Я сижу у мамы на руках. У бабушки - Милочка, у дедушки - Бориска.
 Борискины родители служат в Орше, другие - в Свердловске.
 Фотографирует дядя Паша.

 Дядя Володя со своей любимицей Кич.
Ей он посвятил рассказы, все дневнички его были заполнены рисунками, подрастающей Кич.

 Дядя Серёжа. Его семья - в Кыну, это Европа.
 Его сына, Юрика, самого старшего из внуков, мы звали "европеец из Кына". Он приезжал сюда очень редко.

Деревня Ганино, Шадринский район, где учительствовали дедушка и бабушка.
На фотографии дедушка, бабушка, Милочка, две помощницы.
Раньше у каждого учителя были помощницы. В их обязанности входило: проверять тетради, писать прописи, заниматься дополнительно с неуспевающими.
В последствие все эти дореволюционные замашки были устранены.

В нижнем левом углу Григорий Михайлович Ворошнин, Герой Гражданской войны - орденоносец, по-моему, Орден Красного знамени, погиб в 41-м.
У него трое детей. С младшими мы дружили.

Это наша школа.
Здание дореволюционной постройки, из красного кирпича.
Строили её пленные австрийцы и, видимо, что-то заложили "секретное", потому как по вечерам слышались из коридора тяжёлые шаги, и мы бегом пробегали мимо коридорных окон. Потолки и окна были такие высокие, а, может быть, нам, малышам, это только казалось.
В коридоре, на всех окнах стояли кадки с плодоносящими лимонами.

Вокруг школы огромный сад, дедушка всегда и везде разводил сад. Сад и обязательно пчёлы.
Сад делился на стланцевый, где росли стланцевые яблони, его завершала живая изгородь из сосен.
Сливово-вишнёвый, малинник, плантации с лекарственными растениями: валериана, белладонна, клещевина, синюха-лазоревая, ревень-тангутский...

Окна квартиры выходили на цветники и сиреневые заросли.
Зимними вечерами бабушка рассказывала нам страшные истории, и каждое окно соответствовало какому-нибудь рассказу.
Окно из столовой выходило на куст белой сирени.
"Ты помнишь белую сирень?" - холодящим душу голосом, спрашивала бабушка, и мы, с замиранием сердца, смотрели в тёмное окно, прижимаясь к бабушке.
В берёзовой аллее летом играли в прятки,в конце аллеи стоял огромная деревянная бочка. Залезть в неё было трулновато, но мы залезади.
Там же, в аллее обедали.
Из Шадринска на выходные приезжали учителя.
Чаще всего приезжала Софья Ивановна Хомутова, и мы наезжали к ней.
Она жила в двухэтажном, красного кирпича доме, принадлежавшем до революции её семье.
Сейчас они жили с сыном в двух комнатах первого этажа.
Дом был увит плющом.

 На крыше школы вход на чердак. Когда Кич подросла, она поднималась по лестнице на крышу, и ждала своего хозяина.
Дядя Володя учился в Шадринске, в 12 километрах от Ганино. Рано утром он убегал в школу, а вечером - домой.
Кич ждала его до 1952 года. Каждый день поднималась туда и вечером спускалась.
До конца жизни она была на привилегированном положении. Ей, единственной из собак, разрешалось заходить в квартиру.
Двое её щенков - Динка и Модус были взяты на фронт.
 
Дедушка умер в 74 году, на 85-м году жизни и бабушка осталась одна в этом домике.
Его купили в 52-м году, когда дедушка и бабушка вышли на пенсию.
Старое, дореволюционное, полуразрушенное здание, приведённое к зиме сыновьями, дядей Пашей и дядей Серёжей,  в божеский вид.
И вот осталась она одна.
Нет, нет! Три кота - Тавля, Василко, Рыжик и Мухтарко, огромный рыжий пёс, смесь овчарки с волком.
Ни с кем из своих детей она не захотела жить, хотя у всех были квартиры, правда, в разных городах Свердловской области.
Ближе всех жили мы, в Свердловске.
Она боялась, что разлучат её с дедушкой после смерти.
 Бабушка, ни разу в жизни не повысившая голоса не только  на своих детей и внуков, но и на своих бесчисленных учеников, в этот миг была непреклонна, заявив: - Я так решила!!!
И все подчинились.
Конечно, бабушку не оставляли одну ни на минуту. Особенно на ночь. Всю жизнь она боялась грозы, и остаться на ночь одной.
Маме приходилось рано утром ехать в город, сидеть с моей Сонечкой, пока я на работе, потом на электричку или автобус к бабушке.
Незадолго до бабушкиной смерти, дядя Паша привёз ей маленький чемоданчик-балетку, чтобы складывала она туда самое ценное.

В средине октября 75 года бабушке сообщили, что она награждена памятной медалью, которую вручат ей на праздничном мероприятии 4 ноября.
За трудовую доблесть в Великой Отечественной войне у бабушки уже была  медаль. С 19 лет  - директор школы.
Выпмска из постановления:
«В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 г. Исполком Райсовета Депутатов Трудящихся РЕШАЕТ: Просить Курганский Исполнительный Комитет Областного Совета Трудящихся наградить от имени Президиума Верховного Совета СССР медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг" следующих работников: ... По Шадринскому РК ВКП(б) … 1. Бирюков Яков Петрович, Секретарь первичной парторганизации Шадринской МТС ... по отделу нар.образования Шадринского района ... 6. Бирюкова Лидия Дмитриевна, зав. школой ... Председатель Исполкома райсовета Депутатов трудящихся (Емельянов)»
Бабушке шёл 88-й год. Сколько волнений, радости, гордости…
 
30 октября она умерла.
Похоронили её рядом с дедушкой.
Бабушкиного любимого кота Тавлю взяла себе её племянница –Лидия(Бабушку тоже звали Лидия).
Василку и Рыжика взял мой младший брат Андрей.
Я взяла Мухтарку, и мы отправились в город.
На электричку его подбросили сзади мужики, а вот в городе, в трамвай такого страшного, без намордника не пустили. И пошли мы с ним через весь город пешком. Он тесно прижимался к моей ноге. Машины, трамваи, люди…
Деревенскому жителю трудно ориентироваться в таком содоме.
Несколько раз мужики просили продать его им, последняя цена была – 400 рублей, три моих месячных зарплаты.
Но, гордо подняв головы, мы шли домой, не останавливаясь. Уже не помню, как затащила его на четвёртый этаж.
 
Итак, наследство почти всю было роздано.
Осталась на кровати балетка, куда бабушка складывала всё самое ценное.