Часы для прокурора

      Папа, мама и я, мальчуган лет шести, поехали в гости к маминому брату. Сначала мы сели в трамвай № 7. Было лето. Я встал коленками на деревянные сиденья и как всегда с большим интересом смотрел в открытое вагонное окно. Вот трамвай повернул в сторону Сокольников. Миновали церковь на Преображенской площади, кинотеатр «Орион». По Матросскому мосту через Яузу…
      Сокольники начинались для меня с диковинного заводского клуба на Русаковской улице. Я представлял, что это здание – космический корабль, а люди, выходящие из ДК им. Русакова, инопланетяне.
      Старинное здание пожарной части с каланчой. Когда-то на ее балконе круглосуточно дежурил пожарный, зорко оглядывая сверху московские улицы. при появлении дыма, на мачте появлялся специальный сигнал тревоги. Команда пожарных-топорников молниеносно сбегала из казармы второго этажа вниз в депо, где стояли конные повозки, а позднее автомобили. Я помню, что большие ярко-красные блестящие с лестницами на крыше ЗИСы были всегда наготове на площадке перед воротами и с оглушительной, хриплой сиреной неслись тушить.
      «Семерка» остановилась. Мы спустились в прохладный вестибюль метро. Ехали долго. На станции с незнакомым мне названием «Полежаевская» вышли.
      Белая панельная пятиэтажка. На лестнице перед своей квартирой нас уже поджидал мамин брат Володя Кольцов. А в гости мы приехали, чтобы посмотреть новую квартиру. Дядя Володя был уже слегка навеселе.
      Он всегда дорого и элегантно одевался. На пальце руки красовалось массивное золотое кольцо-печатка. От него исходил запах одеколона, хороших сигарет и коньяка. Владимир Сергеевич Кольцов был одним из известнейших мастеров часового дела Москвы…
      В крошечной прихожей нас встретила большая немецкая овчарка Альма, великолепно дрессированная, понимавшая хозяина даже по взгляду.
      Мы начали экскурсию по квартире: белая ванная с блестящими кранами, кухня, комнаты. Отдельная квартира! Мои родители могли об этом только мечтать. Жили мы в старом деревянном доме, в коммуналке.
      Тетя Зина, жена Володи, собрала на стол. Их дочь Таня, упитанная, рослая девочка-подросток с ямочками на пухлых щечках, помогала разливать чай. Все здесь было здорово! И кухня, и белые фарфоровые краны в ванной, и гудевшая газовая колонка с таинственной горевшим голубым пламенем-глазком. Но больше всего мне понравились слесарные инструменты, которые показывал моему папе дядя Володя. Он дал мне подержать очень красивые отполированные пассатижи. Я так с ними и ходил везде. Потом в прихожей дядя Володя подарил мне их. И я до сих пор часто пользуюсь ими.
      Много разных историй рассказывал мамин брат. Одна запомнилась особенно.

      Часовой мастер Кольцов сидел у себя в мастерской. Открылась дверь, вошел человек. Из-за его плеча выглядывает испуганное лицо приемщика часов.
      - Вы Кольцов Владимир Сергеевич? Пройдемте со мной в машину? Захватите инструмент с собой, - сказал строгий человек.
      На дворе начало 60-х гг. в стране недавно сменилось политическое руководство. Хрущевская оттепель. За окнами черного ЗИМа проносились улицы, постовые милиционеры отдавали честь автомобилю.
      Машина остановилась у дома на Пушкинской 15/А. Володя Кольцов в сопровождении офицера охраны поднялся по лестнице. В конце коридора высокая дверь с черной табличкой с крупными золотыми буквами «Генеральный прокурор СССР, действительный государственный советник юстиции Роман Андреевич Руденко». Ноги у мастера подкосились: «Ну, все, - подумал он, - где-то что-то ляпнул в ресторане в компании. Посадят!» В приемной военный предложил пройти в кабинет. Огромный кабинет с длинным столом был пуст, хозяина нет. В углу у окна стояли высокие напольные часы.
      - Вот, посмотрите! Можете починить? – спросил офицер.
      Мастер привычно взял в руки механизм, осмотрел и принялся за работу. Полковник молча стоял рядом, наблюдая.
      Долго провозился часовщик с механизмом. Поздно вечером запустил, трофейные германские часы мелодично пробили полночь…

      После мы как-то перестали ездить к Кольцовым. И только мама рассказывала иногда, что брат часто пьет. Стал отказываться от работы. Через много лет я увидел его. Мастер-золотые руки не работал, пропил свой талант, распродал инструмент. Его пальцы дрожали. А ведь еще чинил часы у народного артиста СССР Игоря Владимировича Ильинского. Тот, по рассказам, был хлебосольным хозяином. За отменную работу не жалел денег. Кольцов бывал у него в квартире на Петровке.