Совет да любовь и так мало людей

                Подарок для Диты фон Тиз
     Я разрывался между двумя женщинами, сильными и красивыми каждая по - своему, поэтому, чтоб не мутить и так взбаламученную воду, вбил в адресат блистательную Диту и надолго засох на лестнице, как - то тошно куря, думая о какой - то ботве, не имеющей никакого отношения ни к чему, то плавала гнилым ротаном Потупчик среди моих извилин, то перебирала тараканьими лапками, липкими и противными, Готфрик, отвратительная просто по месту своей дислокации, то негодовал негодованием Несмиян, жуя все ту же жвачку, наконец, я встал, и разбежавшись, вмазался своей гудящей башкой в стену. Постоял и вернулся к компу, потирая тут же взбухшую шишку с видом выполнившего долг человека, упал на пузо и отстрелил почти всех, даже Изабелла Кларк не миновала своей участи, тупо уставился в экран, не зная, что писать и зачем, но потом вспомнил про день матери и попер ни хера не жениться, а усыновляться, так что, любимая моя Маша, теперь твоей свекровью будет сама Дита, а поскольку Надя - Андреевна, как и хренова крысиная общественница, то по всем рамсам они мои дочери, а я, по - ходу, Вертинский, только не пою.
     - А мамыньки, Щорс ! - Снова закричала Дита, прячась за шкаф.
     Нездоровая херня. Чо ей всю дорогу Щорсы какие  - то мерещатся ? Вот что делает русская угроза, надо бы посоветовать Путину сделать пластику лица, чтобы и так косые зенки окосели в корень и конец, и тогда угроза станет снова красной, но уже с китайским акцентом, и играть надо не на пианине, а на аккордеоне. На немецком. С перламутровыми клавишами. На башку надеть спутниковую тарелку НТВ - плюс, снять рубашку и кататься не на лошади, а на коне, на тете Вале Матвиенке. Глупы его советники, ничтожны. Китаезы же до сих пор помнят манчжурское завоевание, монголов, гоминьдан и шаолинь, кто этому полудурку посоветовал пианину ? Садальский ? Сука. Или Поклонская. Тоже такая же, как и Садальский. Чурок надо абцугом давить, сразу.
     - Не, не Щорс, - картаво, как и подобает Вертинскому, ответил я, растопыривая руки а - ля Пьеро, - я это. Пришел усыновиться навсегда.
     - Про отца я знаю, - вылезая из - за шкафа и не глядя в мою сторону бормотала матерая стриптизерша, запахиваясь в халат из кошачьих шкурок. - Брин, Гейтс и Маск.
     - Ну, - кратко утвердил я свое преимущество и полез ей за пазуху. Руками полез. Ништяк. Круглые, как головы моих соотечественников, фейковые, как их права человека, теплые, как русская зима, и тяжелые, как вся моя жизнь.
     - Слушай, - шептала Дита, задыхаясь от страсти, - ты уже всех охмурил, может, просто женишься на мне, наконец, раз Мадонну послал ?
     - Мадонна баушка моя, - задумчиво говорил я, легонько подталкивая Хизер к постели, я вот только что вспомнил, что она не настоящая Дита. Лег с ней рядом и снова загнал за недостоверность. Это что же получается : мы все не настоящие ? Шугарпова, Ивлукич, Пусси Райот, лишь Потупчик как была птицей и тупиком энтузиастов, так и осталась, в первобытном состоянии, стало быть, даже Несмиян и тот Эль какой - то куно, итальянский такой гагимарджос. Стремная тема, кстати, баловаться в попу мужчине с мужчиной, Гиркин не даст соврать да и Лимонов подтвердит, Овечкин, опять же.
     - П...дец, - взвизгнула Дита, залезая на меня верхом и сжимая ребра ляжками. - Одни родственники.
     Прошла два часа. Дверь не вышибло, потому как ее не было, у Диты на хате дверей нет, уж не знаю, кто ей проектировал и строил, но только вместо дверей - переборки, как на подводной лодке. Ништяк, вообще - то, загадочно и стильно, но жаль скребущуюся снаружи Марию, грозно колотящую кулаком в стальную поверхность и орущую о продолжении банкета среди шумурдяка, буженины и колизея. Бля, как бы ей объяснить - то, что они уже всех победили, каждая по своему, что битв больше не будет между моими ненаглядными, что буду я кататься колобочком среди оставшихся в минимальном количестве ? Я вскочил, набросив небрежно халат Диты на свои плечи, открыл переборку и впустил единственную и неповторимую. Дита зашипела, как рассерженная кошка. Ревнует, по - ходу.
     - Да, - протянула спортсменка, разглядывая разврат, - я слышала, что древние фараоны и греки инцестом увлекались, но не думала, что ты египтянин. Где сестра  - то твоя ? - Выстрелила она вопросом мне в ухо, зазвеневшее от ярости нашей встречи. - Ухойдакал ?
     - Еврейка не может быть мне ни братом, ни сестрой, - высокомерно отверг я притязания на близкородственное скрещивание, - я человек, между прочим.
     - Розенберг, - шепнула в сторону Дита, накрываясь одеялом с головой.
     - Дарвин, вообще  - то, - захохотал я, быстро одеваясь. Взял Машу за руку и повел на улицу. Авеню Фош. На авеню Фош тогда тревожно было. Смеркалось. Тени скользили неслышно. Муэдзины призывали, флики злоумышляли, Пьер Ришар раскачивался на барже, Нарочницкая дрочила на Бердяева, а Бердяев умер. Давно. Сел за пианину и сразу умер. От грандиозности музыкального инструмента и своей тупости, неожиданно и резко осознав конечность бытия перед лицом черных и белых деревяшек, по которым надо бить пальцами, а ногой ху...ть по педалям, но никуда не поедешь, ибо ( шикарное словечко ! ) педали - не настоящие.
     - И как им фамилия ? - Спрашивала меня Маша, едва поспевая за моими широченными шагами. - Педалям - то ?
     - У них нет фамилии, - отвечал я, шагая в сторону Ла - Манша, - они еще не перешли на уровень феодализма, живут чисто по родовым понятиям, поэтому именуются просто, Ибрагим - оглы, там, сын Басмана, Гимли, внук Гугла, и прочая байда.
     - А куда мы идем ? - Приставала любопытная блондинка, взяв меня под руку и мастерски пристраиваясь в ритм ходьбы за три моря. - Там Англия.
     - Вот туда мы и идем. Завтра Ребекка приезжает, надо встретить, - бурля от нежности к немногим оставшимся в живых и в сфере моих интересов, кратко и четко объяснял я ситуацию, обходя Дюнкерк с левой стороны.
     Отвлекшись на вернувшуюся с гулянки кошку, я вернулся к ноуту и перечитал написанное. Е..ть, я ж полную ахинею пишу, дичь несусветную ! А все по одной причине : при отсутствии  присутствия талантов я просто не знаю, как еще выразить любовь и нежность к немногим оставшимся со мной. Потому : стишок. Благо, поэтесс не осталось, все отстрелены на хер.
     - Между нами простой человек из металла
     Ушастый Роберт Патрик, ловкий, как ртуть,
     Пачки Волочковой и " Беломор - канала ".
     Кальмары. Россия и жуть.
     И просто п...дец в парадигме
     В преддверьи последней войны.
     Не шаманство. Не вуду. Энигма.
     И мои разноцветные сны.