Примерные родители из города Щёлкина

Глава 1. Из мудрых мыслей маленького Вилли.
Глава 2. Вилли, Дина и прочие. Рассказы в связи с русской грамматикой.
Глава 3. Как воспитывать мам.
Глава 4. Примерные родители из города Щёлкина.




Глава 1.  Из мудрых мыслей маленького Вилли

Диалог с тетей
Кем ты хочешь работать, когда вырастешь, шофером или летчиком? – спросили Вилли.
– Пассажиром, – ответил он не задумываясь.


Будущий философ
Вилли спросил маму:
– Из одной палки можно сделать две палки? И сам себе ответил «да».
А можно из двух палок сделать обратно одну целую палку? И сам себе ответил «нет». 
– А из сметаны можно сделать масло, если ее долго сбивать?
– Да, – ответила мама.
– А из масла можно обратно сделать сметану?
– Думаю, что нет, – ответила мама.
– Вот видишь, – подвел итоги Вилли, – в одну сторону действие проходит, а в другую нет. Это всеобщий закон всех вещей.

***
Однажды моя подруга Таня Арсеньева позвонила в дверь, когда меня не было дома. Открыл Вилли. «Ты один?» – спросила Таня. «Смотря как на это посмотреть.» «Что ты имеешь в виду?» – попросила разъяснений Таня. «Да вот 10 минут назад в форточку влетела муха».

Наблюдение
«Мне так нравятся девочки с косичками и бантиками, а девочки без косичек и бантиков мне тоже нравятся».

Умозаключение
Из всех мам ты самая неуговаривающаяся мама. Хуже только Ануца.


Противник смертной казни
Соседка и крестная мама Надя подслушала диалог Вилли и Дины:
Дина пришла из детского сада и что-то рисует. Вилли спрашивает:  «Что ты рисуешь?»
«Как принцу голову отрубляют».
Вилли начинает волноваться: «А можно голову не отрублять?»
«Нельзя» – сурово говорит Дина.
«А что он такого сделал?»
Дина отвечает:
«Сказал принцессе говно сраное»




Глава 2. Вилли, Дина и прочие
Истории в связи с русской грамматикой


Когда мой сын Вилли учился в первом классе, он не умел красиво писать и делал к тому же много ошибок. Учительница велела ему каждый день переписывать дома полстраницы текста из учебника. Но Вилли не нравились тексты из учебника, и он попросил меня сочинять для него истории, где бы были слова с безударными гласными (коробочка или каробочка), со звонкими согласными на конце (зуб или зуп), а также слово шёл, потому что очень трудно запомнить, что после ш надо писать ё, а не о. 
Я начала сочинять для него истории. С каждым днем они становились все длиннее и длиннее. Мой сын не только охотно их переписывал, но в конце концов и сам стал сочинять. Правда, вначале мы с ним немножко поспорили, как нужно писать имена главных героев Фифка или Фивка, Афка или Авка. Но потом мы нашли проверочные слова Фифочка и Авочка и спорам пришел конец.


История первая
Фифка, Фафка и Авка

Жила-была Фифка. У нее был брат Фафка. Однажды на них напала Авка.
– Бежим! – закричал Фафка.
– Зачем? – возразила Фифка. – Нас двое, а она одна. Мы ее победим.
– Вперед! – закричал храбро Фафка. И Авка убежала.


История вторая
Вилли и Дина

Кто такой мальчик Вилли? Это тот, кто дружит с Диной.
Дина полетела и села на веточку.
А где Вилли?

Вот какую картинку к этому рассказу нарисовала Фифка:
  На дереве сидит птичка.
Вот какую картинку нарисовал Фафка:
На дереве сидит девочка.


История третья
Зуб
У Фифки выпал зуб. А у Фафки не выпал. Фафка завидовал Фифке, потому что Фифка носила зуб в коробочке  и всем показывала.
– Не завидуй, – сказала Фифка, – вот у Авки тоже не выпал зуб, но она не расстраивается.
«И правда, чего завидовать, – подумал Фафка, – может, я завтра проснусь и у меня два зуба выпадут, а у Фифки и Авки ни одного».

История четвертая
Неуловимый Петька

Вилли не любит убирать игрушки. А если мама сердится, он говорит, что их разбросал Петька.
– Вот сейчас я покажу этому Петьке, – грозит мама, но никогда не может отыскать его. Почему?
Фифка так ответила на этот вопрос:
– Потому что Петьки не существует. Вилли его выдумал, чтобы все сваливать на него.
– Ничего подобного, – сказал Фафка. – Петька, конечно, существует. Просто он хорошо умеет прятаться.
Они яростно начали спорить, чуть не подрались. Но тут пришел Вилли и все объяснил:
– Ха-ха, – сказал он. – Маме никогда не найти Петьки, потому что он очень-очень маленький, ну, совсем, как микроб.


История пятая
Дюймовочка и автомобиль

Когда Дина первый раз пришла в гости к Вилли, он очень обрадовался и закричал:
– Давай играть!
– Давай, давай! – с восторгом согласилась Дина. – Мы будем играть в больницу или в Дюймовочку.
– Ни за что,  – сказал Вилли, – я не буду играть в Дюймовочку. Мы будем играть в автомобили.
– Нет, в Дюймовочку.
– Нет, в автомобили.
Они так сильно кричали, что у Виллиной мамы заболела голова и она спряталась от них в кухне. Через полчаса мама решилась снова заглянуть в комнату. Дюймовочка сидела в автомобиле, а Вилли деловито носил в канистрах бензин из гаража.
Вот видите, всегда можно найти выход из самого трудного положения.


История шестая
Грустная история

«Шел мальчик. Шел снег. Шел 1994 год. Они шли и пришли. 1994 год пришел к концу. Мальчик пришел домой. И только снег никуда не пришел. У него не было дома и не было конца».
– Почему же снег никуда не пришел? – огорчился Фафка. – Ведь если идешь, то всегда куда-нибудь приходишь.
– Это потому, – догадалась Фифка, – что здесь неправильно написано. Чтобы идти, нужны ножки, а у снега нет ног. Снег падает с неба, правда?
– Правда, – изумился Фафка. – Но так часто бывает, что у кого-то нет ног, а про него говорят, что он идет. Говорят же, что поезд идет. А он едет, а вовсе не идет.
И все стали вспоминать случаи, когда взрослые неправильно говорят, а из-за этого получается путаница. Вилли вспомнил, что мама вчера сказала: «Эти часы идут точно». А если бы Вилли сказал правду, что «часы стоят», взрослые подумали бы, что они испортились.
– А сегодня одна тетя сказала мне, – вспомнила Дина, – что это платье мне очень идет.
– Ну, это понятно, – сказал Вилли, – здесь никакой путаницы нет. На самом деле идешь ты, а кажется, что это платье идет.
– Может быть, – с сомнением сказала Дина. – Но почему же тогда оно «очень идет»?
А вы знаете такие случаи, когда про кого-то или что-то говорят «идет», а он, она или оно никуда не идет?

История седьмая
Суффиксы

– Что это, что это? – закричали Фифка, Фафка и Вилли, сгорая от любопытства при виде большого мешка, который тащила Дина.
– Это суффиксы, – гордо объявила Дина.
– Кто-кто?
– Суффиксы. Уменьшительные и увеличительные, – пояснила Дина.
– Что-то я слышал о них в школе, – пробормотал Вилли.
Но Фифка, Фафка и собака Авка ничего не вспомнили, они даже не знали, съедобные они или нет.
– Это волшебные суффиксы. Мне дал их поиграть знакомый волшебник. Можно взять увеличительный суффикс, например, -ина или -ище.  Дина покопалась в мешке и вытащила суффикс -ища. – Берем этот суффикс и наводим его на какой-нибудь предмет. Ну, хотя бы на конфету. Есть у кого-нибудь конфета?
Вилли вытащил из кармана жевательную резинку. Дина посмотрела на нее сквозь суффикс -ища и резинка стала расти и превратилась в резинищу. Все были в восторге.
– Посмотрите скорее туда! – закричал вдруг Фафка, указывая на забор.
Вдоль низенького забора крался кот, на заборе беззаботно чирикал легкомысленный воробей.
– Скорее наведи на воробья суффикс, он станет большим и кот его не съест.
Дина так заторопилась, что от волнения навела суффикс на кота вместо воробья. Кот стал расти. И вот это уже не кот, а котище. Дети замерли от испуга. Собака Авка заскулила и спряталась за Вилли и Фафку – она никогда не видела таких ужасных котов. Бывший кот превратился в тигра и озирался вокруг в поисках пропавшего воробья, потому что воробей стал для него очень маленьким, хотя на самом дела оставался таким же. Но тут тигр увидел детей и... направился к ним.
– Ах!
– Ищи скорее уменьшительный суффикс, – зашептал Вилли.
Дина лихорадочно рылась в мешке. Все время попадались не те суффиксы: какие-то -ик, -чик, -ница, -ишко. Наконец, она отыскала суффикс -ёнок. Тигр стал уменьшаться и превратился в тигрёнка, а затем и в котёнка, а потом даже в котёночка, потому что Вилли на всякий случай посмотрел на него сквозь суффикс -очек.
Все облегченно вздохнули, а воробей тем временем улетел. В спешке никто не заметил, что спасти от тигра мог не только суффик -ёнок. А какой еще?
Во всех историях участвуют Вилли, Дина, Авка, Фифка и Фафка. Что Вилли мальчик, а Дина девочка, это, кажется, уже всем ясно. И кто такая Авка, тоже понятно. А вот насчет Фифки и Фафки мнения разделились. А ты как думаешь?


      

Глава 3. Как воспитывать мам
Рекомендации шестилетнего Вилли

Прочитала книгу известного психолога Владимира Леви «Нестандартный ребенок» и поняла, что не я воспитываю своего ребенка, а мой ребенок воспитывает меня. Я лавно это подозревала. Мой шестилетний сын Вилли в совершенстве владеет педагогическими приемами, которые рекомендует родителям Владимир Леви.
Начнем с еды. Психолог рекомендует не заставлять ребенка есть. Никогда передо мной не стояла проблема, как накормить сына. Зато у моего ребенка всегда была проблема, как заставить занятую и невнимательную маму накормить его. «Боже мой, –ворчу я про себя, – везет же другим мамам, у их детей никогда нет аппетита, а у моего есть».
Утро.
– Мама, вставай, я есть хочу.
– Отстань.
 Я поздно легла, вечером было заседание правления кооператива, потом я оформляла срочные документы, потом пришла соседка за лекарством, потом я длого разговаривала по телефону, потом... В общем, мне вставать не хочется.
– Мама, вставай, готовь завтрак.
– Ах, да поешь ты чего-нибудь, колбасы, сыру...
Ребенок взывает к моей совести: детей нужно по утрам кормить не колбасой, а кашей (в крайнем случае мороженым), ему нужно заниматься музыкой, а он еще не завтракал и так далее и тому подобное. Ничего не помогает. Не повезло ребенку с мамой, трудная мама. Но есть хочется. И Вилли подходит к делу творчески, он применяет отвлекающий маневр. Помните, как настойчиво психологи советуют родителям: не командуйте ребенком в лоб, отвлекайте его, придумайте игру, в ходе которой он незаметно и весело сделает все, что вы от него требуете.
– Мама, – кричит Вилли, – у нас наводенение!
С меня мгновенно слетает сон. Я выбегаю в коридор.
– Где вода?
Никакой воды не вижу.
– Мама, – кричит Вилли в ужасе, – ты утонешь, ты стоишь прямо в воде, река разлилась. Ходить можно только по специальным мостикам. Я их построил.
По всей квартире проложены мостики из картонок. Я иду по мостикам в кухню варить кашу. Первый раунд выигран.
Раунд второй.
– Мама, я хочу обедать.
– У меня срочная работа. Пойди на кухню, разогрей суп.
– Мама, разве ты не знаешь, маленькие дети не должны брать в руки спички.
– Все мальчики в твоем возрасте уже давно берут спички в руки и даже устраивают во дворе костры.
– Мама, но разве это хорошо? Недавно была передача по радио, как два маленьких мальчика баловались спичками и получился пожар.
Я не сдаюсь, я защищаюсь:
– Давай поиграем в игру, в которую мы играли вчера. Ты – папа, я – дочка.
– Нет, – горячо возражает мой хитрый ребенок. – Поиграем после обеда. Я буду папой и пойду в магазин, а ты будещь женой или дочкой и вымоешь посуду.
Я сдаюсь и иду разогревать суп.

Будьте терпеливы со своим ребенком. Если у него что-то не получается, отмечайте его успехи, а не промахи, хвалите его и выражайте надежду, что завтра у него получится лучше, чем сегодня.
Мой ребенок бесконечно терпелив со мной. Когда ему исполнилось четыре года, он начал приучать меня отпускать его гулять одного. Вот как он это сделал. Был теплый май. Окна открыты. Мы живем на первом этаже, можно выйти из окна прямо на улицу. У меня сидит ученик, с которым я занимаюсь английским языком.
– Мама, можно я буду играть по ту сторону окна? Мне там интереснее. А ты будешь видеть меня и не будешь волноваться.
Действительно, пусть играет по ту сторону окна.
– Мама, а можно я отойду в песочницу ненадолго и скоро приду и покажусь тебе, чтобы ты не нервничала?
– Хорошо, иди.
Постепенно ребенок удлиннял свои прогулки в песочницу, и я не заметила, как он стал гулять самостоятельно по 2-3 часа.
Дольше всего ребенку пришлось потрудиться, чтобы отучить меня от криков и шлепков.
– Разве можно бить маленьких детей? А зачем ты кричишь? Скажи спокойно.
– Почему же нельзя бить маленьких детей? – растерянно спрашиваю я.
– Да это же во всех книжках написано.
– Где это ты прочел? Ведь ты не умеешь читать!
– А я знаю.

Никогда не говорите ребенку, что он плохой, говорите, что он плохо поступил. Не ругайте его и не наказывайте, когда он огорчен, ушибся, перед сном, после сна. Поцелуйте его на ночь, обнимите, скажите что-нибудь ласковое.
Я уложила сына спать, выключила свет и бегу в другую комнату к пишущей машинке.
– Мама, подожди, мама, не уходи.
– У меня много работы.
– Посиди со мной. Только пять минут. Ведь за пять минут ты все равно не сделаешь всю работу. Вот молодец, а теперь возьми меня за руку, обними меня. Послушай, что я тебе скажу. Ты хорошая, ты очень хорошая, ты самая лучшая мама.
Я смущена:
– Но ведь я кричала на тебя...
– Ну, ничего, это бывает. Все равно ты хорошая. И может, завтра у тебя получится не кричать на меня.
Значит, я не безнадежна.

Ребенку не должно быть скучно. Играйте с ним. Все время. Поменяйтесь ролями, придумайте другие роли.
Мой сын постоянно играет со мной. Я не знаю, кем я утром проснусь: лисой, белочкой, машиной, новорожденным младенцем, собачкой, Снегурочкой. Я не знаю,  кого я обнаружу утром вместо сына: зайца, медведя, мотогонщика, папу,  дедушку, волшебника, цыпленка.
Слышу утром какие-то хлюпающие звуки.
– Мама, угадай, что это?
Перечисляю  всех известных мне зверей. Нет, не угадала. В отчаянии предполагаю, что это испорченная машина. Нет, не угадала.
– Это две змеи пьют молоко, – торжествует Вилли.
– Почему две? – спрашиваю я.
– Вот глупая, – радуется сынок. – Потому что у меня две ноги. Каждая нога – это змея.
Встречает бабушку, приехавшую в гости.
– У меня сегодня ночью выпал зуб.
– Где? Какой? Покажи.
– Я не могу этого сделать. У него выросли ножки, и он вбежал обратно в рот.
– Этого не бывает, – трезво замечает бабушка.
– Я тоже думал, что не бывает, но вот же случилось.
Вчера я проснулась почему-то ветераном войны и меня на специальной машине, окруженную почетом и уважением, в сопровождении духового оркестра отвезли на кухню готовить завтрак.
За завтраком мой шестилетний сынок пытался есть без вилки и ложки и подбивал на это меня, потому что мы превратились в собачек. Не слишком ли много для закоснелой психики взрослого?


Он, замечаю, все время думает. Я уже давно не думаю, дай Бог успеть все дела переделать. Вообще взрослые люди в большинстве своем после тридцати редко думают. Некогда или разучились.
– Мама, а как быть с тайнами? Все нужно рассказывать и всем?
– Нет, все всем рассказывать не нужно. (Вдруг расскажет что-нибудь не то?) Но вот папе и маме, пожалуй, нужно рассказывать все.
– А вот Дина часто мне что-нибудь говорит и берет с меня слово, чтобы я не рассказывал папе и маме.
– А ты не давай такого слова.
– А тогда она не скажет тайну. А мне хочется услышать тайну. И тебе рассказать, но я слово дал.
Я задумываюсь. Действительно, не так все просто. И тайну хочется услышать, и маме рассказать. Что же делать? Думаем вместе. Нашли! Тайны бывают хорошие и плохие. Если ты что-то натворил и скрываешь, это тайна плохая, не держи ее. А если тебе девочка подарила что-нибудь, цветок или камушек, и просила никому не говорить, это хорошая тайна и ее не надо никому открывать.
– А ты умеешь хранить тайну? А то мне все-таки хочется рассказать тебе одну тайну.
– Умею.
– Я влюбился. В девочку Таню с девятого этажа. Я не хочу никому об этом говорить, даже ей. И ты не говори. Хорошо?


Нет, наверно, я все-таки не умею воспитывать ребенка. А иногда думаю, может быть, это не так уж плохо, если мой ребенок воспитывает меня. Моя знакомая – детский врач – пыталась утешить меня: «Беспечная и легкомысленная мать все-таки лучше, чем слишком оберегающая и озабоченная. По крайней мере она не мешает ребенку вырасти». Надеюсь, она права.      



Глава 4.  Примерные родители из города Щёлкина


Я занята, вечно занята: рефераты, пишущая машинка, частные уроки со школьниками и еще работа на общественных началасх в правлении кооператива. Я всегда бегу, всегда спешу.
– Вилли, пора спать, собирай игрушки.
– Но мама, я еще не достроил дом.
– Быстрей, быстрей, уже половина девятого.
Через полчаса обнаруживаю, что всё на том же месте. Мне некогда вникать в причины,  начинаю сердиться.
– Вилли, что это такое? Почему не убраны игрушки?
– Мама, помоги мне.
– Но мне нужно печатать реферат. И вообще это твои игрушки.
– А вот в городе Щёлкине мамы никогда не сердятся и всегда помогают детям убирать игрушки.
Опять этот придуманный город Щёлкин! Вечно мне его ставят в укор. Там живут примерные мамы, которые кормят детей мороженым, беспрерывно рассказывают им сказки и помогают убирать игрушки. Само собой разумеется, в городе Щелкине и слыхом не слыхали, что можно на детей кричать, а тем более шлепать их. Меня упорно воспитывают на положительном примере города Щелкина. Я сопротивляюсь. Когда исчерпаны все аргументы, мой ребенок прибегает к безошибочному приему – похвале. Сильное и острое оружие! Меня хвалят за то,  что я еще не сделала. Но есть надежда, что сделаю.
– Мамочка, ты такая веселая и проворная. У меня с тобой все получается лучше. Давай вместе уберем игрушки. Мы все сделаем быстро, и ты пойдешь работать.
Я сдаюсь. Чтобы мне не было скучно, меня превращают в микроавтобус,  и я отвожу игрушки к полкам, а «подъемный кран» быстро ставит их на полки.
Иногда для разнообразия применяется другой прием. Со мной беседуют на равных, как со «взрослым», взывая к моему здравому смыслу и логике.
– Мамочка, я один все равно буду убирать очень долго. Лягу поздно спать, а ты будешь все время отвлекаться от своей работы и нервничать. Давай лучше быстренько уберем все вместе!

Про еду и аппетит
Конечно, не всегда перевоспитание взрослых удавалось. Например, не удалось сделать окружающих взрослых вегетарианцами.
Мы в гостях у родственников на Кольском полуострове. На завтрак и обед нас угощают курами из местного магазина, очень вкусными. Трехлетний Вилли спрашивает у меня:
– Мама, откуда взялась эта курочка?
– Из магазина.
– А магазин откуда ее взял?
– С птицефабрики.
– А она была живая сначала?
– Конечно.
– Значит, ее убили? Жалко птичку.
– Это специальная курочка, ее вырастили для еды.
– Все равно жалко.
Теперь каждый завтрак начинается под обличительные речи юного вегетарианца:
– О, злые люди, за что убили курочку? Что вам, мало еды?
– Хватит, – рассердилась я однажды. – Зачем ты читаешь нотации взрослым, а сам, между прочим тоже ешь курочку?
Лучше бы я этого не говорила. Ребенок был потрясен справедливостью моих слов. Действительно, учит других жить, а сам? Вилли вынул изо рта недоеденную ножку и решительно произнес:
– Я никогда больше не буду есть курочек.
Надо отдать ему должное, он проявил твердрость и принципиальность.
Вообще проблема с едой у нас всегда была какая-то не такая, как у всех.  Я не только не пыталась заставить сына есть, мне это и в голову не приходило, наоборот, я завидовала тем мама, которые вечно жаловались на отсутствие аппетииа у детей, и считала, что им крупно повезло. «Наверно, у меня неправильный ребенок, – думала я, – у него всегда есть аппетит. И он любит манную кашу». Из детской литературы я знала, что дети обычно терпеть не могу манную кашу. Вилли любит также морковку, капусту, яблоки, явно не разделяя мнения авторитетного Карлсона, что все полезные продукты невкусные. Вот типичное утро.
– Мама, вставай, я есть хочу.
– Ах, да поешь ты чего-нибудь, не приставай ко мне, я спать хочу.
– Но я не хочу чего-нибудь, я хочу манную кашу.
Не добившичь ничего от меня прямыми методами, Вилли применяет отвлекающий маневр.
– Мама! – кричит он. – У нас наводение, вода по всей квартире!
С меня мгновенно слетает сон. Я вскакиваю.
– Где вода?
Никакой воды я не вижу.
– Мама, – кричит Вилли взволнованно, – ты утонешь, ты стоишь прямо в воде, река разлилась. Ходить можно только по мостикам. Я их построил.
По всей квартире проложены мостики из дощечек и картонок. Ну как же в ответ на такие усилия не отправиться на кухню варить манную кашу?


Маленький джентльмен

Можно подумать, что мой сын сразу родился джентльменом. Уж родители, поверьте, тут совсем ни при чем. Трудно сказать, где ребенок видел положительные примеры... Очевидно, в городе Щелкине. Начиная с двух лет, когда он еще и говорить почти не умел, Вилли собирал под окном букеты из одуванчиков и дарил мне. А как-то случайно я стала свидетелем совсем озадачившей меня сцены: Я с изумлением заметила, что, сидя за столом, Вилли пытался наступить своей ножкой на ногу хорошенькой девятнадцатилетней девушки, которая ему очень нравилась. До сих пор я была уверена, что этот прием выдумали романисты. Но мой ребенок романов еще не читал. Само собой разумеется, что он никогда не позволял мне поднимать чемоданы. Получались порой безвыходные ситуации: чемодан поднять он не мог, а мне нести не позволял. Пришлось мне приглашать провожать нас на вокзал кого-нибудь из друзей: мужчине он соглашался уступить чемодан.
Выходим из подъезда. Вилли здоровается с тетей. Я не знаю, как ее зовут, но часто встречаю на улице и знаю, что живет она в нашем доме.
– Мама, почему ты не поздоровалась с этой тетей?
– Я с ней незнакома.
– А я здороваюсь со всеми, чье лицо мне немножко знакомо. Я считаю, что лучше лишний раз поздороваться, чем недоздороваться.


Не научился драться

Все-таки я иногда, если его поведение резко противоречило моим представлениям о том, как должен вести себя мальчик, делала попытки повоспитывать сына. Когда ему было четыре года, он начал самостоятельно гулять во дворе и частенько прибегал в синяках и слезах. На вопрос, что случилось, отвечал, плача:
– Сережка отнял у меня машину и толкнул.
– Почему же ты не отнял машину у него?
– А он маленький.
Вроде благородное объяснение: не хочет обижать маленького. Но на вопрос, почему же он не дал отпор Антону, который старше и больше него, резонно отвечал: «А он сильнее». Я была расстроена. В детстве я всегда могла за себя постоять. А мальчику без этого просто не прожить. Но, несмотря на мои доводы, как важно для мальчика уметь дать сдачи, постоять за себя или своих друзей, сын категорически отказывался драться. Все мои воспитательные доводы пропускались мимо ушей. Так Вилли драться и не научился, зато постепенно научился избегать ситуаций, сулящих драку, или находить дипломатичские приемы для разрешения конфликтов. Так я и не знаю до сих пор, хорошо это или плохо...
Иногда казалось, что сын вроде и поддавался моему воспитательному влиянию, но это порой приводило к совершенно неожиданным для меня результатам, и я не знала, радоваться мне или плакать.
До трех лет Вилли неохотно делился с кем-нибудь своими игрушками. «А вдруг он жадный?» – забеспокоилась я. И стала при случае поощрять в нем порывы поделиться чем-нибудь своим с ближними. И вот недавно я была изумлена, увидев, как мой сын сидит на окне (мы живем на первом этаже), у окна стоят ребята, и он с видом Деда Мороза раздает им свои игрушки. «Мы играем в бесплатный магазин», – пояснил Вилли. Когда игра была закончена и не осталось ни одной игрушки, я поинтересовалась, зачем он это сделал. Вилли почувствовал мое недовольство и стал защищаться:
– А было весело. И все радовались. Разве это плохо? Ты сама говорила, что нужно делиться своими игрушками с друзьями.
– Да, – растерянно отвечаю я, – говорила... Но зачем жы ты отдал новую машину? (Только что подарили, стоит она все-таки двенадцать рублей... Это я вслух не говорю.)
– А еще ты говорила, что это мои игрушки, и я могу делать с ними все, что захочу. Говорила? Да? Ну, вот, имею я право?
Мне нечего было сказать...

Воспитывают бабушку

Приехала бабушка погостить на несколько дней. Утром я с удовольствием прислушиваюсь к тому, что происходит в соседней комнате.
–Га-га-га, кудах-кудах... – раздается там.
– Где мы, – допрашивает ребенок бабушку. – Кто я ? Правильно, молодец, угадала, это птичий двор.
Через несколько минут голоса слышны из коридора:
– Я рыбка, я рыбка, я плыву...  А ты что делаешь?
– А я тебя поймаю, зажарю и съем, – отвечает бабушка, добросовестно пытаясь включиться в игру.
– Что же ты так? Я плыву, никого не трогаю, а ты сразу зажарю и съем.


Воспитание бабушки продолжается... А я могу отдохнуть. У меня «каникулы». По крайней мере, пока в доме бабушка, Вилли меня воспитывать не будет!

Конец