Часть 1. Гвард
1
Тележка выехала на вершину холма и остановилась.
Гвард привстал на подножках, осмотрелся. Впереди тянулась широкая равнина, которая слегка опускалась к северу. И там был Край Света: стеклянная блестящая мутно-зелёная Стена, поднимающаяся до небесной тверди.
Всё пространство до Стены покрывала пёстрая зелень. Солнце отражалось на разбросанных по пространству небольших озёрах, скопившихся у границы. С возвышенности была видна и извилистая речка. Она текла к морю, влево, вдоль Стены. И во всем этом мире виднелась приятная глазу закономерность: и озёра, и луга, и речка складывались в сразу незаметный глазу узор. Мир пёстр, а Стена – одноцветна. Хотя на самом деле это только казалось из-за расстояния. На самом деле Стена была всё же фрагментарной, отдельные её участки имели свой оттенок.
К Стене вела колея тропы, проторенная тележкой. С высоты холма даже рокада виднелась – жёлтым пунктиром шла у подножия Стены в обе стороны и пропадала за холмиками и высокой травой.
Стена уходила вверх так высоко, что гребня не было видно. Гвард задрал голову и смотрел на предполагаемое место, где небо и земля сходятся. И не нашёл границы. Просто дымка. А небесная твердь – ясно-голубая.
Там, далеко слева на Стене, Гвард увидел переливающийся разноцветным – с преобладающим оранжевым – яркий знак сбора. Это означало, что кастодьян Северного XXXI сектора просил помощи.
Гвард уселся в седло, тронул педаль, и тележка поехала по тропке вниз. Высокая трава била по сапогам и штанинам комбинезона, оставляя зелёные следы сока и жёлтые – пыльцы. Из-под колёс иногда выбивались струйки воды: на тропке были прозрачные лужицы, перечёркнутые следами дождевых червей; всё-таки топкое здесь место. Над цветами летали белые бабочки и синие стрекозы. Гвард периодически завозил на свой участок куколок и личинок для поддержания биобалланса участка. Завозил и птиц, и животных. Вон из травы испуганно взлетела маленькая пичужка. В сторону невидного отсюда моря настойчиво веял лёгкий ветерок, сдувающий мелкий гнус; личинки тоже завезены для прокорма птиц и хищных насекомых.
Красота! Таким невозможно не восторгаться! Это тебе не горы или моря! Гвард гордился своим участком; его предки и он сам создали этот рай, и теперь кастодьян успешно его поддерживал в порядке. Он гордился этим краем... И только в голове пульсировало сообщение – тревога, которая отвлекала от любования безмятежным миром.
Гвард служил кастодьяном Северного XXXII сектора. И служил – с юности, с тех пор, как погиб его отец. И он тут был главным. Участок велик и прекрасен. Справа от него возвышались горы, а слева – степь и море. Там работали свои кастодьяны. Но с ними Гвард почти не общался. К чему? Так, мысленно поздороваться, кивнуть при редких встречах и в случае неприятностей подать сигнал опасности. Даже в городе с ними он никогда не встретится, хотя они были обязаны с определённой частотой развлекаться. За время службы только несколько десятков раз приходилось идти на помощь соседям. По всяким пустякам. То заболеет сосед, то нужно его подменить на время отсутствия, то остановится сбрасыватель, а пока его чинят, нужно следить за гарбажами. И тут нужно действовать сообща.
И вот что-то стряслось сегодня, с чем в одиночку сосед не справится. Интересно, позвал он только Гварда или ещё кого-нибудь? Мозг фиксировал только слабый тревожный сигнал, иной информации не было, значит, что-то рутинное.
Тропка затейливо виляла по долине, огибая озерца, кустики, невысокие деревья. Гвард машинально отметил излишнюю заболоченность одного озерца. Даже кувшинки пропали. Надо будет заняться этим участком, выпустить туда рыбу, что ли. Но это всё потом, сейчас главное – прийти на помощь.
Сверкающая на солнце Стена заметно приближалась. Уже стали различимы беспорядочно разбросанные полосы и трапеции. Понятно, что Стену отливали не сразу, а кусками, поэтому стекло отличалось оттенками.
Тележка переехала изящный мостик через речку. Вот и он, Край Света. Ограждённый стеклянным, небьющимся кордоном. За которым – ничего нет. И куда без дела лучше не соваться. Именно туда ведут мосты сбрасывателей. Именно туда приходится выходить в защитной одежде гарбажам, если вдруг мусороподатчик застопорится. Если его нужно было продлить, то этим занимались целые команды. Но такого на памяти Гварда не было.
Кастодьян зафиксировал тормоз и слез с тележки. Пересёк рокаду и подошёл к Стене. Приложил к ней ладонь. Ощутил тепло нагретого стекла. Отец ему говорил, что через границу можно впитать в себя силу хаоса. Может быть. За Край Света сбрасывается столько энергии, что не грех чуть-чуть её впитать в себя. Никто не имеет право прикасаться к границе кожей, кроме кастодьянов. Такова у них служба.
Похлопал по Стене. Погладил ласково. Всмотрелся в глубину. Пестроты вблизи не видно, только зеленоватая толща, как очень глубокая вода, пересечённая чуть видными каналами коммуникаций. И там что-то неприятно, почти незаметно двигалось. Или это казалось? Ну а на поверхности увидел своё отражение: крепкий, загорелый, в защитного цвета комбинезоне с капюшоном, бородатый, с длинными усами.
Гравидатчик, встроенный тут же в Стену, светился зелёным. Опасности тут нет, иначе потребовалась бы сбрасывать напряжённость в земной коре на его участке. Гвард вспомнил, как однажды его отец включал серию микроземлетрясений для нормализации демпфирования Стены... И хоть это случилось давно – Гвард был тогда юношей и носил только тёмно-зелёные усы – оранжевый цвет гравидатчика ассоциировался с тревогой.
Гвард вздохнул, подошёл к тележке, осмотрел её на всякий случай, Убедился, что всё нужное для восхождения уложено правильно и укреплено, уселся в седло и поехал влево, где его ждал сосед-кастодьян, которого звали Эскорри. Он тоже потомственный кастодьян. Не то что сосед справа, этот долговязый безбородый юнец Гитиу, которому пришлось перестраивать генную программу, чтоб он получил нужную квалификацию. Возможно, он будет первым в своей династии.
Рокада была ровно усыпана гравием, тележка бежала мягко, без особой тряски. За состояние рокады тоже отвечали кастодьяны. По правую руку высился Край Света. Изредка Гвард проезжал мимо смотровых тросов, свисающих со Стены и закреплённых якорями за рельсы, проложенные рядом с рокадой. А слева, на юге, расстилалась благодатная узорчатая равнина его участка, которая постепенно повышалась и переходила в лесистые холмы. Часть соснового бора он ещё с отцом сажал. Сосны заказали особые: раскидистые пинии.
2
Тележка вскоре достигла границы участка. Она была обозначена жирной красной стеклянной же полосой, вплавленной в Стену. Красная черта поднималась метров на сто и там прерывалась. Именно там и висел маяк, который зажигался, как только возникала надобность в помощи. При необходимости сигнал передавался и на другие маяки, развешанные по всем границам секторов Края Света.
Эскорри нигде здесь не было, и Гвард продолжил свой путь. Слева, сразу за полосой участка, ландшафт резко изменился. За невысокими пограничными холмами, рассекаемыми балкой с ручейком на дне, расстилалась ровная степь с редкими курганами, которые венчались каменными «бабами». Почему Эскорри называл их «бабами», было непонятно: они изображали древних воинов, а не изнеженных женщин.
Степь была разбита на квадраты – целые поля красных цветов, ковыля, но чаще всего усыпанные душистыми то мелкими белыми, то лиловыми, то жёлтыми цветами, собранными в большие гроздья соцветий. Летало много пчёл: Эскорри, как и Гвард, пускал на свою территорию пасечников. На пирамидах холмов здешний кастодьян выращивал кустарники, а не деревья; эти растения в весенний период сплошь лилово цвели. А у подножия возвышенностей паслись белые лошади с жеребятами: их для Эскорри выращивали на далёком заводе.
Совсем немного – и Гвард выехал к берегу моря. Пляж белоснежного песка правильной дугой потеснил степь, а рокада ушла вправо, вдоль берега. Но Гвард не свернул. Тележка продолжала двигаться прямо к воде – чистой и прозрачной. Лёгкий ветерок с берега поднимал мелкую волну, но это было не опасно, и тележка поплыла дальше возле Стены.
Стекло ограды уходило в глубину, было видно, как она упирается в дно. Среди водных растений, тянущих свои космы со дна, метались стайки мелких рыбок.
Впереди Стена врезалась в небольшой островок, засыпанный чёрными камнями. Островок выглядел неухоженным. Именно на этом клочке суши, метрах в десяти от Стены, стояла последняя опора местного моста сбрасывателя, поднимающаяся на головокружительную высоту. На Стене тут же висели тросы для подъёма. Их, наверное, передвинул сюда Эскорри. На островке виднелись две человеческие фигурки, одна кряжистая, вторая высокая. Понятно: это были Эскорри и Гитиу. Что же случилось?
Тележка Гварда вползла на остров, побуксовала и примостилась рядом с двумя такими же, но красными. Гвард слез и удивился странным, как бы наколотым разновеликим камням, из которых, казалось, не сложен, а насыпан этот кусочек суши посреди залива, тянущийся от опоры до самой Стены.
– Крепкой границы!
– До Края!
– Что произошло?
– Смотри сам! – Эскорри задрал голову, продемонстрировав тёмно-зелёную – под цвет Стены – окладистую бороду во всей красе. Гвард тоже глянул вверх. Увидел тёмное пятно ниже шлюза сбрасывателя. Приложил к глазам бинокль. Видно было всё равно неважно: сильно слепило солнце, даже поляризатор не помогал. Но разглядел, что ниже узкого пятна извивался чёрный подтёк.
– Неужели трещина?
– Я тоже так подумал. Нужно туда подняться. Гвард, ты с Гитиу езжай туда на разведку и установи временную латку. А я привезу дополнительные материалы и инструменты.
– Может, Гитиу оставить на острове? Для подстраховки?
– Тут нечего сторожить. Разведайте, передайте мне примерный объём работы, чтоб не тащить лишку. – Эскорри тут был хозяином. Он командовал. Остальные ему подчинялись.
Кастодьяны прикрепили тележки Гварда и Гитиу – одну под другой – к тросам, сняли летние и натянули утеплённые, тоже болотного цвета, комбинезоны, застегнули шапки, зацепили карабины страховки, надели ремни безопасности, приготовили кислородные маски, взгромоздились на верхнюю тележку и начали подниматься.
Гвард посмотрел наверх, но до подозрительного места было ещё далековато.
Панорама раскрывалась всё шире и шире. Со Стены можно увидеть огромную территорию. Отсюда хорошо видна идея землеустройства участка XXXI. Эскорри и его предки разбили поверхность на квадраты, разместив равномерно по степи разную растительность. В узлах стыковки делянок располагались приземистые конусы курганов. Они, в отличие от цветастых ровных участков, имели разные оттенки зелёного.
Этот край продолжался на полтора десятка километров от берега моря, а дальше шло пространство, не подчиняющееся клану кастодьянов. Дальше продолжался остальной упорядоченный мир.
Правда, все обитаемые земли рассмотреть отсюда – даже с гребня Стены – не получилось бы ни за что, так была велика земля Упорядоченного. Если подняться далеко выше прозрачной небесной тверди, только тогда можно охватить часть мира. А весь – только теоретически.
В центре – Гресия. На запад вселенная простиралась за Гекелесовы столбы, в море Бурь. На восток – до Сухого моря. На север – до Ледового моря, на юг – до Великой пустыни. Почти по центру плескалось Срединное море, в которое впадали великие реки, текущие с высоких сверкающих льдом горных вершин. Великолепные сверкающие города равномерно располагались по этой территории, и население каждого – по сто тысяч человек! Гладкие широкие дороги соединяли все сто городов и тысячу деревень, в которых делали всевозможные вещи из пластмассы и железа, выращивали из генетического материала молодь животных и птиц, насекомых и рыб, получали семена и саженцы. А между деревнями в хуторах жили селяне, добывающие пушнину и бьющие свободно гуляющий зверей, сеющие хлеб, содержащие домашних животных, ухаживающие за лесами, горами и пустынями. Труд, мир и благоденствие.
А за Краем Света ничего не было, кроме хаоса. Туда были проложены только ведуны сбрасывателей.
Гвард помнил это ещё из отцовских сказок и легенд. Как плохо жили раньше, когда после катастрофы Естона энтропия готовилась поглотить Вселенную. И как удалось возвести Стену на Краю Света. И как удалось остановить хаос на границах. И как погиб весь остальной мир.
И тут безбородый Гитиу подкрутил тёмно-зелёные усы и спросил:
– А за границей мира кто-то живёт? Ну, после катастрофы?
– Там никто не может жить, потому что там ничего нет, – уверенно сказал Гвард.
– А сбрасыватели?
– Они стоят на островках стабильности. Кроме них хаос оставил клочки заснеженных скал среди мутных вод.
– Подобным этому? – Гитиу показал вниз.
– Очень похоже, – Гвард глянул вниз и заметил, что форма островка была неприятно угловатой. Эскорри явно им не занимался. – Туда приходится протягивать нити Упорядоченного, в узлах которых насыпать островки, иначе хаос сожрёт мосты вместе с опорами.
– Эти сбрасыватели... Я всё время думаю о том, что мы плохо распоряжаемся ресурсами, плохо их утилизируем. Зачем что-то вывозить и бросать в хаос? Похоже, что мы откупаемся от хаоса, чтоб он оставил нас в покое.
– Это не совсем так. Мы выбрасываем избыточную энергию и мусор. Потому что материя выдавливается к нам снизу и сыплется сверху. А насчёт ресурсов... То, что смогли, мы из мусора изъяли. Лишнее в специальных контейнерах везётся далеко за Край Света и сваливается. И таким образом мы ещё больше защищаем свой мир: хаос должен поглотить сначала мусор и не добраться до Стены.
– И зачем тянуть сбрасыватели далеко? Высыпали бы тут же за Стену, и всё...
– Да уже всё засыпали, больше нельзя. Нагрузка на Стену и так велика снаружи. Поэтому и тянут мосты подальше. Поэтому Стена и наклонена наружу, хоть это и незаметно.... Так приходится защищаться от хаоса...
– А сверху? Что за небесной твердью?
Гвард задумался.
Если от высоты сбрасывателя залезть на пяток километров, то достигнешь и места прикрепления тверди к Стене. Хотя какая это твердь? Три года назад Гварду пришлось подниматься на самый верх и он видел, как это огромное прозрачное ледяное полотнище вздрагивает и волнуется на ветру. Гварда всегда озадачивала мысль: а если небо упадёт? Если не выдержит повышенного атмосферного давления? Если сломаются гравискрепы или деформируется сама Стена? Это будет катастрофой!
Но небесным сводом занимались целестилы. Иногда он видел их дельтавидных летунов, парящих между облаками. А дело кастодьянов – наземная граница.
– За ледяной твердью – небесные воды, потом сферы планет, а потом – сфера неподвижных звёзд. Как ты будешь дышать в воде? Или в безвоздушном пространстве сфер?
– Прямо за твердью – вода?
– Нет, там есть зазор. Чтоб можно было твердь ремонтировать и освобождать от космической пыли, которую не могут смыть небесные воды. Целестилы могут заглянуть за небесный свод, как мы можем заглянуть за Стену. И как гарбажи, которые строят и ремонтируют мосты для сбрасывателей. А целестилам нужна прослойка Упорядоченного над небесной твердью. Но только зазор. А за ним – безжизненные сферы.
– А если раньше мир был больше, то могут же быть ещё Вселенные наподобие нашей? – Теоретически – да. Но предание говорит, что спаслись от энтропии только мы.
Мальчишка замолчал. Глупый он, всё это он должен был выучить в школе. Но Гвард понимал: этот парень недавно стал касаться Края Света, ему надо всё пощупать и убедиться во всём самому, услышать ещё и ещё раз эти легенды. Гвард помнил и себя в таком возрасте, скорее, чуть моложе, но у него был наставник, отец, поэтому всё воспринималось естественно и сызмальства, лишних вопросов даже в юности не возникало.
Тележка быстро поднималась, и вот над нею нависал пролёт ведуна. Уже был различим цвет контейнеров, которые сновали по мосту. Параллелепипеды загонялись в шлюз и пропадали там, а потом возвращались обратно, только с нижней стороны моста.
Гвард глянул вдоль арок сбрасывателя. Его всегда восхищал гений человека. Воздвигнуть Стену, накрыть пространство небом, построить эти ведуны... Мост уходил в глубь мира и где-то далеко-далеко, опустившись до поверхности земли, за участками клана кастодьянов перевалив возвышенность, упирался в кажущийся микроскопическим кубик завода. На самом деле это был цех, за ним ещё один, и ещё, и цеха эти были громадны...
3
Гитиу дотронулся до плеча Гварда и показал вверх. Теперь уже было видно и без бинокля, что чуть ниже шлюза в Стене темнело большое щелеобразное отверстие, из которого медленно лезла чёрная жижа. Она пузырилась и спускалась по Стене, образуя длинный наплыв. Хуже всего то, что это всё чуть-чуть дымилось. Сильно нагрето? Кислота?
Лицо на такой высоте уже чувствовало прохладу воздуха, но комбинезоны утеплённые, телу было комфортно. Да и лицо защищала борода. Безбородый Гитиу натянул застёгнутый воротник комбинезона по самые глаза.
Тележки поднимались и поднимались, и вдруг налетел слабый, но отвратительный запах. Гвард сразу же, подобрав бороду, натянул поверх шапки, облегающей всю голову, кроме лица, маску. Она защитила дыхательные пути. Жестом показал Гитиу, чтоб тоже защитился, а то тот немного замешкался. Не доезжая до чёрного наплыва, который тянулся вниз сталактитом, застопорили ход. Гвард тронул Стену ладонью и почувствовал, что она разогрета чуть больше, чем должна на этой высоте. Или показалось? Хмыкнул. Опять не сработала автоматическая подкачка стекла. Будто коммуникации внутри Стены кто-то затыкает.
Опять поехали вверх и остановились напротив широкой трещины, образовавшейся чуть ниже места входа моста сбрасывателя в Стену. Жижа оттуда даже не текла, а очень медленно выпирала и, слегка дымясь, тяжело и липко ползла по Стене. В глубине трещины она была бурой, но от соприкосновения с воздухом сразу чернела. Трещина по высоте – с четверть метра, но по длине – метров пять или шесть, почти на четверть ширины моста сбрасывателя.
По мосту в обычном ритме продолжали двигаться контейнеры, исчезающие в чреве шлюза. Конечно, гарбажи о происшествии ведать не ведали. Гвард сообразил, что авария могла быть как-то связана с дефектом самого моста, может с прокладками в месте сочленения. А кастодьянам отдуваться! Гвард не мог вспомнить, бывали ли раньше протечки, подобные этой.
Гитиу с удивлением смотрел на трещину, потом сунул в жижу анализатор. Сунул с явным усилием, но тут же его вытащил, заметив, что пластик прибора стал отекать, будто потерял прочность. Гвард в это время вытащил из багажника тележки капсулу с раствором фиксатора, вставил её в шприц и начал впрыскивать химикат в щель. Это помогло: фиксатор, реагируя с воздухом и впитываясь в вещество потока, выпирающего из щели, стал раздувать массу и превращаться сначала в гибкую, а потом твёрдую преграду. Цементом почти полностью закрыло трещину, но слабые струйки всё ещё пробивались по краям.
Сообщили Эскорри, что извне из-за дефекта сочленения с ведуном произошёл вброс смеси, очень похожую на плавиковую кислоту. Теперь можно спокойно ждать, пока хозяин участка привезёт достаточно нейтрализатора. А пока нужно залить временным фиксатором все щели. Ампул с химикатом у Гварда не хватило, Гитиу поднял из своей тележки ещё капсулы. И всё получилось. Но это на несколько часов, не больше. Если растворяющая Стену смесь будет продолжать напирать и напирать, то в конце концов прорвёт затычку.
Справились и спустились ниже. Облили фиксатором сосульку жижи, которая ещё медленно текла по Стене. Смесь почти сразу затвердевала; позже её можно будет удалить.
Отъехали подальше в сторону, сняли маски. Сообщили о проделанной работе Эскорри. Гвард глянул вниз и подумал, что на этом месте авария случается не в первый раз и что остров из камней внизу – насыпанные остатки этого же остекленевшего вещества, выдавленного из-за Края Света и сбитого со Стены. Это случалось, наверное, не один раз, похоже, несколько месяцев назад, судя по острым, не отшлифованным водой камням.
Удивительным было то, что Гвард о таких происшествиях, которые случились буквально у него под боком, ничего не знал! Хотя отец ему об авариях на соседних участках обязательно говорил! Подобных случаев Гвард не помнил, но в рекомендациях о составе аптечки для временной починки Стены фиксатор всегда стоял на первых местах и в значительных количествах.
4
– Видел?
– Такое – впервые.
– Так чего ж совал анализатор, если не знал? Испортил ты его!
Мальчишка заскулил:
– Я ж месяц всего работаю, и даже старого участкового кастодьяна в глаза не видел! И откуда мне знать о таких вещах?
– Откуда только такие берутся! Хорошо ещё, что на зуб эту красоту не попробовал!.. Всё это – с той стороны, из хаоса. Там такой гадости – до верха Стены! Застегни ремень безопасности.
– Ты ж говорил, что там ничего нет! – Гитиу нащупал концы ремня.
– А это и есть ничто...
И вдруг послышался треск. Глянули наверх и ужаснулись: фиксаторная оболочка, которой прикрыли дыру в Стене, стала выгибаться, потом не выдержала напора, начала трескаться, с громким чавкающим звуком вылетела и, распадаясь на части, посыпалась в разные стороны. Один большой кусок попал прямо в нижнюю тележку. Их сильно дёрнуло. Мальчишка Гитиу не удержался, сорвался и повис на страховочном тросе головой вниз. Наверное, потерял сознание от сильного рывка.
Гварда спас ремень, он не выпал из тележки, хотя удар был сильным. Но досталось и ему: куском породы зацепило голову в двух местах, по касательной: затылок и бороду. Клок волос как отрезало, хорошо, что не зацепило кожу. А вот удар по затылку прорвал капюшон, и из ранки пошла кровь. Да и место удара стало набухать.
Постепенно связка из тележек перестала болтаться: автоматы выровняли их, подтянув тросы. Гвард перевёл дух, опомнился и подтащил Гитиу вверх. Потом усадил его в седло и пристегнул. Маску у мальчишки сорвало, усы еле держались, и Гвард их снял и брезгливо засунул в карман партнёру. Гитиу открыл глаза, но никак не мог сообразить, что с ним случилось. Только тяжело дышал.
Гвард глянул наверх и увидел уже не щель, а настоящий провал в Стене. Но из отверстия теперь ничего не переливалось, просто большое облако мелкой чёрной пыли висело в воздухе, медленно опускаясь вниз. А ещё его поразило, что контейнеры на мосту перестали двигаться!
Гвард попытался связаться с Эскорри, чтоб сообщить о взрыве и об аварии сбрасывателя, но это ему не удалось. Не удалось достучаться до базы: связь не работала. Очевидно, вживлённый датчик был испорчен из-за удара по голове. Гвард откинул с безволосой головы капюшон, достал из рюкзака антисептик, брызнул им на рану, остановив быстро засыхающей пеной сочащуюся кровь.
Потом занялся Гитиу: похлопал его по щекам, встряхнул слегка, и тот стал приходить в себя, осматриваться. На этой высоте кислорода маловато, но не критично для молодого, поэтому Гвард особой тревоги за компаньона не испытывал. Да и видимых повреждений у него, в отличие от Гварда, нет.
– Давай, давай, приходи в себя!
– Что случилось, жить мне за Краем?! – наконец очухался Гитиу. И первым делом пощупал верхнюю губу. Испуганно глянул в глаза Гварда, и тот ухмыльнулся: крепить такие важные вещи надо нормальным клеем!
– Фиксатор не выдержал. Представляю, какое там было давление! Хорошо, что Стена не разгерметизирована. – Гвард не стал упрекать Гитиу в нарушении исконных правил страховки в такой ситуации. – Сначала эта гадость разъела Стену, а потом жижу выдавило в отверстие.
Гитиу выслушал, натянул воротник на нос, скрывая свой позор, приподнялся на локтях, глянул вверх:
– Как такое может быть?
– Надо сообщить. У меня нет связи. Давай по своему каналу. Эскорри отвечает за Стену, а тут прямо под ведуном вскрылся свищ.
Гитиу закрыл глаза, потом, судя по шевелящимся губам, начал рассказывать об аварии на XXXI секторе. Передал, прислушиваясь к ответу.
– Нам приказали обследовать дыру, – наконец произнёс он. – Интересно, какие у неё размеры?
– Похоже, что дыру залепило чем-то. Наверное, взрыв её засыпал, и теперь свищ не сквозной...
– Об аварии сообщено. Гарбажи уже едут сюда, – Гитиу повертел головой в своём воротнике и довольно уверенно встал, осторожно выглянул за ограждение, посмотрел на свою тележку. – Чтоб мне попасть в лапы хаосу! Её сплющило!
– Ничего, починишь... Попробуем подобраться к дыре. – Он включил механизм, и они стали медленно подниматься, одновременно сдвигаясь влево, чтоб оказаться под местом аварии.
– Смотри! – заговорил Гитиу. – Пыль пошла обратно!
И Гвард заметил, что часть пылевого облака теперь всасывалась в дыру. Это означало, что воздух из их мира выдавливается за Стену! Значит, дыра всё-таки сквозная и за Стену из-за перепада давления стал выходить воздух. Но и опасность, что с той стороны что-то ядовитое проникнет в мир, пропала.
Подобрались к рваному отверстию.
Дыра была огромна: туда могла влезть обе тележки, одна над другой, да ещё место для двух оставалось с обеих сторон. Неровные оплавленные края вывернуло взрывом из отверстия, торчали высокие острые чёрно-зелёные шипы и гребни.
– Нужно её заткнуть, – сказал Гвард. – Сообщи Эскорри, что дырища навылет!
Кастодьяны измерили лазером высоту и длину отверстия и решили завести временный пластырь, чтоб прекратить выброс газа атмосферы наружу. Развёрнутое и растянутое полотнище удалось завести с одного раза, и его, вогнутое, прижало к Стене давлением, и дыра была прикрыта. Только по краям, где со свистом прорывался воздух, билась ткань пластыря.
– Нужно пролезть внутрь и пройти до внешней границы. Чтоб понять объём работ для закупорки. Идём вместе! – решил Гвард. – И сообщи Эскорри о нашем решении.
Кастодьян пододвинул тележку к краю, где можно было залезть в щель между Стеной и пластырем. Проверил температуру – стекло остыло. Натянул на плечи рюкзак с инструментом, прицепил и ампулы с фиксатором. Потом вскарабкался по торчащим шипам и ввалился в дыру. Помог залезть и Гитиу.
Осмотрелись. Ход, заметно сужаясь, вёл полого вверх: сначала влево, а затем заворачивал вправо. Стенки оплыли, гладко поблёскивало стекло.
– Как в кишке, – пробормотал Гитиу. – Проело Стену основательно!
Впереди наплывы сходились и расходились, но не соприкасались, пройти можно. Пованивало, и Гвард опять надел маску.
Предложил Гитиу остаться, чтоб не дышать этим смрадом, но тот не согласился, только нос ещё глубже в воротник засунул. В пещере, за поворотом – метрах в пяти – тусклый свет.
Осторожно полезли вперёд и вверх. Было скользко. Цеплялись, упирались в стены. Кое-где из массива стекла торчала арматура, были видны пронизывающие толщу червоточины – технические микротуннели, проложенные для облегчения массы Стены и для контроля. Кажется, раньше они использовались паукообразными инспекторами-роботами. Некоторые туннели открывались в стенки пещеры овальными кавернами.
Неожиданно после узкого лаза потолок пещеры резко поднялся, уходя вверх сужающимся раструбом. Образовался небольшой зал, за которым пещера вела вниз. Туда со свистом втягивало воздух, дующий сверху. Такое впечатление, что кислотная жижа сначала пробила туннель сверху до этого места, а потом разделилась на два рукава. Кастодьянам даже удалось встать, но пролезть вверх невозможно без оборудования. Неужели ход вёл прямо в шлюз? На всякий случай залили дыру в потолке фиксатором. Сквозняк утих.
Решили обследовать ход, ведущий наружу Стены.
Коридор после зала сузился настолько, что кастодьянам пришлось ползти друг за другом на четвереньках. Рюкзак мешал, но Гвард смог пролезть. Помогало то, что спуск крутой и можно просто осторожно съезжать. Вскоре увидели довольно узкий выход, откуда тускло бил свет.
– Я проберусь вперёд, трави страховочный трос, – сказал Гвард. Осторожно подполз к отверстию и выглянул.
5
Ветер, постоянный, дующий вдоль Стены, ударил в голову с правой стороны. Гвард еле справился с напором воздуха, осмотрелся. Пыльную взвесь несло струями. Выдуваемый из дыры чистый воздух возле выхода из пещеры образовывал клубящиеся просветы в этом кошмаре.
Прямо над выходом в разрывах можно было разглядеть нависающий козырьком пролёт ведуна. А около входа дымила чёрная взвесь, как у бархана, закручиваемая позёмкой в вихри. Метрах в десяти-двадцати проглядывал край относительно ровной песчаной насыпи. Что за ним? Обрыв? Ничего не видно из-за песчаной бури. Гвард опёрся рукой о поверхность насыпи, она подалась под давлением. Что-то вроде крупнозернистого песка, перемешанного с раздробленным обугленным мусором.
Справа виднелась огромная чёрная с синевой масса. И тут Гвард краем глаза заметил движение: что-то отделилось от неё и начало медленно, как бы с трудом приближаться. Гвард отпрянул, резко втянулся в дыру и, извернувшись, упал на спину. Он попытался отодвинуться от входа, отталкиваясь ногами, но понял, что скользкая поверхность не даёт этого сделать.
– Тяни меня, тяни! – заорал он Гитиу, чуть сдвинув кислородную маску, но, почувствовав смрад, быстро натянул её обратно. Гитиу не растерялся, подтащил его за страховочную верёвку и притянул к себе и даже поглубже, до небольшого грота, где они смогли поместиться оба, ногами к отверстию.
– Что там?
– Там пыль стоит стеной... – пробурчал Гвард. – И что-то большое – возле Стены, на самом краю насыпи... – Поразился каламбуру «стена за стеной». – Смотри, сколько на мне песка! – Стал отряхиваться.
Пыль, которую ссыпал с себя Гвард, быстро выдувало сквозняком. Даже начал пробиваться тусклый свет, как вдруг что-то его загородило.
Кастодьяны с испугом смотрели в сторону выхода. Там что-то шевелилось. Рука? И вдруг следом за грязной лапой в проход всунулась голова, нет, не голова, а какой-то мохнатый шар. Гитиу заорал и ударил по этому шару ногой. Но вползающее чудище не испугалось, а внезапно перехватило ноги Гитиу и потянуло наружу. Он дико заорал, сразу закашлялся и умолк: его уже вытащило наружу. А он без маски! Страховка натянулась, и вслед за Гитиу к выходу вытягивало Гварда.
И он ничего не смог поделать: цеплялся руками, упирался ногами, но затормозить не удавалось. А натянутая верёвка тащила и тащила его. Сила существа была, казалось, неимоверной, Гварда выбросило в пыльное облако и поволокло по песку. Его отбросило к самому краю песчаной насыпи, перекатило через гребень, и Гвард поехал по песку, пытаясь как-то освободиться от страховки. Верёвка натянулась, немного задержав падение с горы. Гвард наконец нащупал карабин и отцепился.
Падение было ещё ужаснее. Он катился вниз по склону, добавляя в клубящуюся взвесь ещё песка и пыли. Мелькнула мысль, что он насмерть разобьётся, если внизу будут камни.
Но в какой-то момент ему всё-таки удалось перевернуться на спину, упорядочить движение и даже замедлиться. Да и рюкзак, задравшийся на уровень головы, помогал затормозиться и одновременно был мягкой защитой затылка от ударов о насыпь. Кастодьян съезжал всё медленнее, медленнее, но склон не кончался. Иногда Гварда подбрасывало на песчаных трамплинах, и он больно ударялся спиной о песок. Его падение вызвало даже небольшую лавину, и он съезжал, лёжа на потоке. Главное – не утонуть в нём!
Наконец песок прекратил движение. Гвард осторожно сел. Попытался понять, не повреждено ли его тело. Кажется, отделался ушибами, пыль смягчила падение. Здесь, внизу, её было меньше, поднявшийся за Гвардом шлейф частично улёгся, а частично унесён ветром. Наверху ветер выл, слышался шорох взвеси, кружащейся в высоте. А тут ветер заметно слабее, чем у Стены.
Ощутил на зубах песок: маска, которую он напялил впопыхах, неплотно прилегала к коже, клок бороды торчал из-под пластмассовых щитков. Она теперь не тёмно-зелёная, а грязно-серая. Отплевался, задержал дыхание, встряхнул бороду, чтоб убрать песок, потом засунул её под маску, которую поплотнее натянул. Вдохнул и почувствовал пыльную вонь. Ничего не поделаешь, придётся потерпеть. Придышался.
Вдруг в относительно монотонный вой ветра и шорох песка вмешался резкий гул со свистом. Он появился где-то высоко, наверное, у самого гребня, потом резко усилился. Двигатель, издающий этот мерзкий звук, прогудел над ним и полетел куда-то в мир хаоса. Гвард машинально повернул голову в ту сторону, пытаясь понять, что это такое. Но ничего не разглядел, только отметил на мониторчике часов, под каким углом звук удалялся от песчаного склона.
Значит, и здесь, в этом мире хаоса, что-то противопоставляло себя энтропии!
Это явно летательный аппарат, но до чего дурно сделанный! В Упорядоченном таких громко и противно звучащих не было. У целестилов использовались дельтавидные летуны. Они были бесшумны и использовали подъёмную силу воздуха и антигравов. Но они сжирали столько энергии, что их включали только в каких-то экстренных случаях. За пределами небесного полотна – для инспектирования состояния небесных сфер – использовались другие летательные аппараты, позволяющие находящимся в них людям не бояться отсутствия воздуха. Но и они так не гремели.
Гвард слышал неприятный гул почти минуту и даже больше, так громко этот аппарат ревел, хотя он летел в густом облаке пыли, которое глушило все звуки! Неужели, этой машиной управляло то самое существо, которое на них напало? Если так, то оно пленило Гитиу и уносило его прочь от Края Света.
У Гитиу был работоспособный датчик, а у него, Гварда, – нет.
Эскорри и ремонтная бригада должна быть вскоре у Стены, дыру заделают...
Прокладка между Стеной и пролётом ведуна явно прохудилась, щель прошла по ослабленной дефектом части Стены... Но откуда взялись химические реагенты?.. И кому и для чего понадобилось расширять ход? Неужели чтоб захватить кастодьяна?
Нет, скорее всего, существо собиралось приникнуть в мир! Просто ожидало, пока пещера затвердеет! И нечаянно наткнулось на людей...
Непостижимо!
И как это существо не догадалось, что его проникновение будет замечено, к месту аварии приедут специалисты и дыру сразу зальют стеклом, а Стену восстановят.
И тут Гвард сообразил: а он же за Стеной! Наверняка его и Гитиу сочтут поглощёнными хаосом...
6
Эта мысль привела Гварда в ступор. Он сидел на песке, тупо загребая его рукой и высыпая на склон. Песок сдувало влево... Получается, что смерть близка: хаос уничтожает Упорядоченное по определению. Поглощает без следа. И никакой связи с миром... Полное одиночество и смерть...
Но у Стены существует полоса стабильности. И пока он будет возле Упорядоченного, хаос ему не страшен!
Он попытался встать и полез было наверх, но каждый его шаг вызывал микролавину, и его опускало ещё ниже. Надо это проделывать как-то иначе. Как? Он барахтался в песке, как неуклюжий жук, а песок его тянул и тянул вниз. Оставил попытки только после того, как чуть не сорвался окончательно.
Значит, он не успеет забраться по этой круче вовремя, и дыру заделают! Если вообще сможет забраться наверх! А если он доберётся к Стене после ремонта, то как он сообщит о своём присутствии? Ведь подняться по Стене он точно не сможет...
От отца он слышал, что в сторону хаоса смотрят глаза Упорядоченного. И хаос прослушивают. Но эти средства кастодьянами не обслуживаются, их дело – следить за Стеной изнутри Хотя как что-то можно услышать или увидеть в этой пыльной буре? Да и где находятся глаза и уши его мира? Наверняка где-то на самом гребне Стены...
Получается, что самостоятельно отсюда Гварду не выбраться.
Хаос в конце концов поглотит его без следа.
Или Гвард умрёт без пищи и воды у Стены в полном одиночестве...
А как же летательный аппарат? И хаос ему не повредил. Если, конечно, этот аппарат – не порождение самого хаоса...
Но у Гитиу был исправный датчик! И за Стеной знают, что он жив! И знают, где он находится сейчас! И попытаются его найти! Гитиу будут спасать обязательно, пока его датчик работает! Значит, надо найти Гитиу! Успеть найти до того, как его вытащат из хаоса!
Куда полетел аппарат?
Направление Гварду известно. Он даже взглянул на часы. Но сначала нужно спуститься.
Гвард пошевелился, чуть приподнялся, и под его тяжестью песок тронулся и потихоньку поехал. Если осторожно двигаться, то микролавины довезут его до самого низа. Это неплохо. Надо только корректировать направление. Главное – достичь дна. Если у хаоса есть дно!
Постепенно склон становился всё более пологим, приходилось двигаться более активно, чтоб вызывать оползень. Но в конце концов Гвард остановился окончательно, пришлось идти пешком по чуть понижающемуся мягкому склону. Хорошо, что сапоги срощены с комбинезоном и в них не набрался песок! Рюкзак мешал, но бросить его Гвард не решился: мало ли что? Сквозь пыльное марево сложно было что-то рассмотреть далеко, а песчаное поле вскоре стало почти горизонтальным и плотным, слежавшимся, двигаться теперь несложно.
Спуск занял полчаса. Дно у хаоса всё-таки было.
Ветер иногда стихал, но его порывы всё ещё случались, пыльная взвесь после каждого порыва кружила в воздухе и долго не опадала. Стали появляться большие плоские камни, выпирающие из грунта.
«Пора!» – решил Гвард, повернул и пошёл вправо, параллельно склону. Граница песчаной горы на самом деле теперь заметно вела к Стене. Очевидно, что мусором завалено пространство только у сбрасывателя. Часы показали точку поворота, Гвард поменял направление и двинулся в нужную сторону, теперь уверенно удаляясь от насыпи. Мысль о том, что аппарат полетит в другую сторону или его из-за ветра снесёт, отгонял прочь.
Камней становилось всё больше, да и сами они становились крупнее. Они были плоскими, с неровными краями. Вскоре Гвард вышел на сплошную каменистую поверхность.
Она была относительно гладкой. Было похоже, что когда-то здесь текла лава, причём лава была очень жидкой. Эрозия пробила в каменном плато неровности, которые были присыпаны песком и пылью.
Он шёл и шёл, даже вдруг заметил, что пылевая завеса стала не такой плотной. Стали различимы камни уже в сотне метров, а то и дальше. И даже на сером небе иногда появлялось мутное пятно солнца.
Гвард присел на большой валун: очень хотелось пить. Он достал фляжку из рюкзака, выдвинул из неё сосок, чуть оттянул край маски и взял сосок в рот. Пыль опять попала на язык, но неприятный запах жжёного мусора здесь, в нескольких километрах от Стены, уже не чувствовался.
Напившись, Гвард снова натянул маску и спрятал фляжку. Пока решил не вскрывать пакет с кубиками еды. Надеялся, что выйдет на относительно чистый воздух.
Посидел, отдыхая. Теперь, когда направление определено, а цель ясна, Гвард был спокоен и уверен в своих силах.
Задумался над тем, что сегодня ему не придётся вернуться к ночи домой. Его сын будет ночевать один. Сообщить сыну о своих приключениях он не сможет. Даже подбодрить одним словом. Но всё-таки для сына такая ситуация не страшна. Работа требовала от Гварда и ночных отлучек, а сын прекрасно справлялся с домашними делами сам. Иногда только просил совета.
Усадьба у Гварда была стандартной для селянина. Домик стоял на берегу озерка. Рядом располагались хозяйственные постройки, где содержались птица и животные в установленных законом количествах. В озеро опущены садки для выращивания рыбы и раков. Автоматы самостоятельно заботились об их питании, нужно только следить за самими автоматами и вовремя их заправлять. А сына Гвард научил этому.
Школьные занятия проводились по утрам, но не слишком рано, чтоб ученики успели сначала выполнить домашние дела: совершить гигиенические процедуры, проверить энергообеспечение от батарей, достаточность ресурсов и материалов. Мало ли: нужно иногда и гвоздь самому напечатать или заказать в городе нужный блок или молодь. А потом сын начинал занятия у своего школьного монитора.
Учился Ивин (так звали мальчика) средне, но этого было вполне достаточно. Его Гвард готовил на замену себе, и от него требовалось, помимо общих знаний, овладение определёнными узкоспециализированным вещам. Учителя Ивина не ругали и даже хвалили за настойчивость и усидчивость. При его не очень выдающихся способностях такие качества помогут ему в жизни.
Гвард знал, что эти качества передавались на генном уровне от его предков. Таким был его отец: уверенным в своих делах, игнорирующим чужие дела, знающим свои обязанности и права и не сталкивающимся с правами других. В своём доме и на своём участке он отвечал за всё, он был главным, тут ему не могли ни приказывать, ни даже советовать, пока обязанности выполлнялись качественно.
Таким стал и Гвард.
Ивин, как и Гвард в своё время, клонирован тринадцать лет назад из их родовой клетки, выношен в инкубаторе и вскормлен особым питанием до однолетнего возраста и отдан в имение отца на воспитание и взросление.
Сына по установленному графику возили на экскурсии и выездные уроки живые учителя, а сам Гвард еженедельно вместе с Ивином ездил в ближайший город для развлечений. И, оставив мальчика в детских апартаментах, отдыхал сам.
Жизнь его и сына была была нужна Упорядоченному именно тапкой: регламентированной, простой и размеренной. Гвард надеялся, что сын выучится и станет его помощником в делах, а когда Гвард умрёт и его прах отдадут порядку и хаосу, Ивин станет сам владеть этим участком Края Света, так же как и он, заведёт сына, воспитает из него отличного специалиста, преданного Упорядоченному и клану.
А пока Ивин растёт. И даже стал себе пририсовывать зелёным карандашом усы, над чем Гвард посмеивался. Хотя помнил, как сам это делал, подражая отцу.
7
Гвард огляделся и тут заметил, что из-под валуна, на котором он сидел, торчала деревянная палочка. Палочка в царстве хаоса? Невероятно! Неужели несгоревший мусор?!Гвард попытался вырватьза палочку – не удалось. Она, вероятно, уходила глубоко под камень и там за что-то цепко держалась. Ухватил её посильнее, потянул и вырвал палочку. И только сейчас понял, что укололся. Осмотрел руку: незамеченный им шип проткнул насквозь перчатку, гпоранив кисть руки. Гвард вытащокровавленный шип. Но боли не чувствовалось, так, зуд. А палочка заканчивалась сухим сплетением нитей – корни? Гвард отбросил палочку в сторону и увидел на перчатке еле заметную зелёную полосу. Неужели живое растение?
Гвард опешил. Да, это не раздолье флоры на его участке, где росли сочные травы, вековые деревья, цветущие, ласкающие взор. Выращиванием растений и разведением животных Гвард занимался лично. Конечно, в соответствии с родовыми традициями. Так же как и другие кастодьяны. Но здесь? Живое растение? Кому понадобилось здесь что-то сажать? И насколько полезна эта едва живая палочка с шипами обитателям этих мест?
Гвард осмотрелся и заметил ещё одно растение у соседнего камня. Это даже не палочка, а колючая веточка. И она усыпана маленькими жёлтыми цветочками! Гвард поразился ещё больше, но решил, что это – спонтанный островок Упорядоченного среди хаоса. Это означало, что хаос вовсе не всесилен, если жизнь устроилась и здесь, и кто-то тут поддерживает существование растений...
Тут он вспомнил ещё об одной несуразности. Стена Края Света со стороны Упорядоченного пересекала море. Но за Стеной, со стороны хаоса, никакой открытой воды он не встретил! Всё засыпано отходами? Судя по общей географии планеты, тут должно быть Ледовое море, замёрзшее до самого дна. Когда-то, ещё до катастрофы и наступления хаоса, тут была жизнь. Неужели эти растения – просто замёрзший когда-то реликт?
Гвард встал, наметил направление по часам и пошёл дальше. Каменистое плато начало подниматься. И вскоре он увидел скалистые холмы. На них росла чахлая растительность! Деревья – или кусты? – уродливы, припадали к земле, но это всё-таки жизнь! Это ведь не сохранившиеся с доисторических времён мумифицированные организмы! Но кто тут высадил это убожество?
Гвард начал подъём, который оказался не таким уж и трудным. Камни шли невысокими уступами, и на каждой «ступеньке» этой «лестницы» в трещинах и углублениях росла жёсткая трава.
Обернулся. С холма хорошо видны волнистые клубы пыли до самого неба, сквозь которые он прошёл, а тут воздух относительно чист. Правда, пасмурно.
Приподнял краешек маски, расправил остатки бороды, придышался. Воздух был холодным, правда с незнакомым острым запахом. Гвард решился дальше идти без маски. Да и фильтры надо беречь на обратный путь.
Посмотрел на часы. По среднему времени 9 часов. Ещё час до полуночи. Иногда мутное пятно солнца появлялось низко над горизонтом, было сумрачно, но полярный день продолжался.
Гвард перекусил, постоянно проверяя ощущения, не вреден ли ему этот воздух, но чувствовал он себя нормально. Подкрепившись, пошёл дальше по холмистой равнине. Обратил внимание, что тут не было ни одного ручейка или озерка. Но этой сухой местности росли кустарники, трава. Интересно, а дожди тут бывали? Или использовался какой-то неизвестный способ полива?
Путь вёл и вёл дальше. Странное место. Если тут выпадал снег, то куда делась вода, когда пришло лето? В голове не укладывались факты! Это какой-то бред!
И вот, взобравшись на очередной холм, Гвард увидел далеко в стороне огни: высоко проблёскивал один красный огонёк, а внизу заметил и другие, только белые, рядком. Гвард очень надеялся, что он взял правильное направление и нашёл похитителей Гитиу. Нужно пока верить, что это так. Гвард даже рассмеялся, неожиданно для себя. Удобно улёгся животом на большой гладкий камень, чтоб не уколоться ещё раз о растение, достал бинокль и начал рассматривать, что там было.
Примерно в километре стоял странный, с лопастями на крыше и маленькими крылышками по бокам аппарат; какой-то несуразный и угловатый. Неужели он мог летать? За ним виднелось строение – будто половина цилиндра, разрезанного вдоль и уложенного на плоскость сечения. У самой земли в его закруглённых стенках были вырезаны окошки, в которых и мерцал свет.
Гвард был озадачен, он не мог это объяснить. Получается, что вдоль Края Света располагаются не островки стабильности, а целый мир, в котором нет места хаосу. Тут есть летательные аппараты, строения, странные существа, которые могут выращивать траву и деревья, прожигать Стену и брать в плен людей...
Гвард внимательнее, насколько позволял сумрак и бинокль, рассмотрел аппарат. Неужели эта неуклюжая машина могла летать? Неужели это она свистела и гудела у Края Света. Похоже, что именно она стояла недалеко от дыры в Стене. Цвет в полусумраке почти не различался, скорее всего, аппарат был раскрашен в тёмно-синий цвет, как и тот большой предмет, который Гварду удалось рассмотреть среди клубов пыли у Стены. И ещё угадывались большие белые знаки на корпусе... Такого уродства в цивилизованном мире не было. Это какой-то реликт из прежних эпох. Возможно, со времён, предшествующих постройке Стены...
Никого рядом не видно. Наверное, все внутри. Интересно, а Гитиу в этой машине?
Гвард стал осторожно пробираться к месту, где обитали чудища. Он выбирал низкие участки, чтоб спрятаться, думая, что за окрестностями варвары должны бы хоть как-то наблюдать. Старался не опираться на раненую ладонь, которая продолжала чесаться. Настораживало, что зуд распространялся по руке всё выше и выше.
Гвард подполз к машине, приподнялся, осмотрелся. Синяя краска на корпусе кое-где облупилась. Сама машина стояла на длинных чёрных лыжах; дверца, ведущая вовнутрь, была закрыта, но тут же виднелся рычаг запора. Потянул вниз, дверца со щелчком приоткрылась и отъехала в сторону.
Воняло противно. Нефть? Нет, что-то иное, но такое же едкое. Потёртые сидения. Перед передним сидением справа – приборная доска со множеством стеклянных окошек. Справа и слева – ряды рычажков. Над этим всем – клавиши. Черный монитор висел на консоли над панелью, а из пола торчал большой рычаг. Гвард влез в машину, осмотрелся. Четыре сиденья, обтянутые какой-то грубой тканью варварской расцветки, были установлены в два ряда, за ними лежали какие-то ящики, закреплённые ремнями. Ящики были накрыты большим полотнищем. Гвард проверил, нет ли чего за ящиками, но ничего не нашёл. И заметил под одним из задних кресел... усы Гитиу. Ага, всё правильно: именно в этой машине его и перевезли. И тут закружилась голова. Присел – всё прошло.
Машина пуста. Значит, Гитиу утащили в строение.
Обошёл машину. Она, как оказалось, стояла на высоком месте, дорожка спускалась отсюда к строению. Сверху видно, что здесь – настоящий маленький посёлок: за полукруглым ангаром стоял ещё один, точно такой же, а дальше – кубики домиков меньших размеров и какое-то огороженное пространство со всякими мачтами и ящиками на столбиках. На верхушке одной из мачт мерцал красный огонь, замеченный Гвардом.
Свет горел только в нескольких окошках первого строения. Откуда-то с низины, доносился равномерно повторяющийся шум. Похоже на прибой. Значит, за этим посёлком было море. А как же вечный лёд?
Что же это означало? Какие-то существа тут построили настоящую базу. На полигоне с мачтой стояли, скорее всего, приборы. Сооружения явно не для постоянного жилья, значит, они живут ещё где-то? Сюда чудища прилетают на странных шумных механизмах, которые работают на вонючем углеводородном топливе. Тут северные широты. Суша – отходы цивилизованного мира и лава вулканов. Здесь, правда, чахлая растительность, но холодно даже летом, и вряд ли можно содержать скот... Рыба в море? Но питаться же они должны? Люди точно тут постоянно не живут. Но совсем другое дело – чудища, может, они и смогли бы...
Опять закружилась голова и даже затошнило. Это настораживало, но Гвард решил не обращать на это внимания, подавив болезненные ощущения. Он вылез из машины и осторожно подобрался к строению, чтоб заглянуть в окно. Но тут на торце строения обозначилась яркая щель, которая превратилась в слепящий проём. Это распахнулась дверь, и вышедший на светлое пятно человек остановился, столкнувшись с Гвардом нос к носу. Он был чернобородым в расстёгнутой светлой рубахе. Его груди – плоские с махонькими сосками – поросли чёрным кучерявым волосом. И на Гварда пахнуло странным, неприятным и одновременно влекущим запахом потного тела...
Это было последнее, что запомнил Гвард: резкий свет, ударивший по глазам, чернобородый человек и красный огонь на мачте...
8
А потом ощутил, что ему мягко и тепло.
Он лежал на спине.
Он был чем-то прикрыт, лёгким, похоже, тонкая ткань.
Начинал чувствовать тело. Пошевелил руками, ногами. Правой руке что-то мешало, она даже чуть онемела. Болела голова.
Открыл глаза.
Синий рифлёный потолок.
Повернул голову: бледно-зелёная стена с растительными узорами, жёлтыми и оранжевыми. И ещё примитивные рисунки зверей, идущих гуськом. Какая наивная живопись! Рядом – подобие столика, на котором лежала его тёмно-зелёная борода, усы, часы и другие мелочи, а дальше – на шесте – висел его комбинезон. У основания шеста на полу лежал рюкзак.
Попытался понять, что с ним, потрогал голову там, куда его стукнуло камнем на Стене. Шишка и только, даже засохшей крови нет. Смыта? Датчик так и не заработал, хотя прощупывался. вард вытащил онемевшую руку из-под простыни. На ней, чуть выше сгиба локтя, мышцы опоясывал чёрный широкий браслет с полушаром...
Только тут Гвард сообразил. Борода?! Лежит?!
Он ощупал подбородок: гладко, даже остатков клея не было. Гвард испугался: бороду по закону мог снять только её хозяин, прикосновение другого к ней – кощунство! И тут он заглянул под простынку: он совершенно гол! Маленькие груди, крепкий в мышцах живот, мускулистые ноги, волосистый лобок, который красился в тёмно-зелёный, а теперь – в странный цвет... Кто-то его раздел, вымыл, прикрепил этот дурацкий браслет... Гвард вцепился в него, пытаясь отодрать от кожи.
– Не советую этого делать! – услышал высокий голос.
Повернулся и увидел чернокожую кучерявую женщину с явно крашеными красным губами и жёлтыми веками. Одета онабыла в голубой костюм из лёгкой курточки и короткими – по икры – брючками.
– Женщина! – сказал ей Гвард. – Кто спрашивает твоего совета? Как ты вообще вошла в комнату с мужчиной, если тебя никто не звал?
Женщина улыбнулась:
– Ты отрываешь аптечку, которая тебе вводит лекарство!
– «Аптечку»? Ты ремонтируешь Стену?
– С её помощью лечат!
– Бред какой-то! Ты врач? Женщина – и врач!?
– Я не врач, но помогаю врачу, медсествра.
– Выйди из комнаты! – но отрывать браслет перестал. Сел на кровати, стараясь натянуть на себя простыню, чтоб не было видно, что на лице нет бороды.
– Хорошо, – ответила женщина. Повернулась и вышла.
Гвард был шокирован. Он был за Краем Света. И тут жили дикари! Надо это воспринимать спокойно и во всём разобраться. Эти существа очень похожи на людей, но хаос совершенно разложил это общество. Нравы дикарей просто обескураживали. Женщина в штанах и короткой куртке, без платья? Разговаривает без разрешения?.. Странно, что хаос вообще не поглотил аборигненов без остатка. Наверное, этот мир прижимается к Стене или расположен на островках стабильности.
Гвард поднялся и, несмотря на лёгкое головокружение, лихорадочно оделся. Но браслет не решился снять. Нашёл клей в кармашке рюкзака и прикрепил бороду и усы. Они были без признаков пыли и песка, даже приятно пахли и были тщательно расчёсаны. Но цвет всё же был неправильным, бледно-зелёным. Варвары! Что они сделали с его бородой!
Он подошёл к двери, попытался её открыть, но не понял, как это сделать. Стал ломиться в неё, а потом заорал: «Откройся, наконец!» – и дверь открылась. Гвард вывалился, еле устояв на ногах. Он попал в какой-то зал, залитым светом. Стояли кадки с цветами на высоких стеблях – варвары растения в домах держат! Загнали их под крышу и мучают!
Возле странной, ослепляющей стены он сообразил, что это – огромное окно, за которым зеленела полянка и рос высокий сосновый лес. И висело солнце. Гвард глянул на него и отвернулся, ослеплённый этим варварским солнцем. Утёр слёзы. Как бы не обжечь сетчатку глаз! Они, что ли, фильтры не могут установить на небесном своде? Отошёл подальше от окна, поближе к цветам, но они совсем не пахли. Увидел, что из зала куда-то ведёт коридор.
И из него вышел по всем признакам мужчина. С густым ёжиком чёрных волос на черепе! Он не лысый! Он – женщина? У него чуть пробивалась щетина по всей нижней части лица и на верхней губе. Он – мужчина? Непонятно, зачем клеить поросль! Или он ученик? А одежда у него такая же, как у той наглой женщины!
Мужчина поднял руку, останавливая Гварда на расстоянии.
– Ты зачем встал? Курс лечения не окончен. А потом потребуется адаптация, и тогда тебя переведут из больницы в адацентр. – Гварда поразил низкий голос мужчины.
– Как тебя зовут? Из какого ты клана?
– Я доктор, зовут меня Манехт. У нас нет кланов, но я дипломированный врач.
– У тебя странная борода. Как у подмастерья.
– У нас не принято носить бороды.
– Варварство, – пробурчал Гвард и громко добавил: – Когда меня перевезут в упорядоченный мир?
– Это вне моей компетенции. Я не занимаюсь транспортировкой за Стену. Этим займутся администраторы. Но тебя нельзя просто так забросить туда! Это против правил. – Врач махнул рукой в сторону окна.
– Какие глупости! И сколько меня будете тут держать?
– Лечение завершим завтра. Ранка на голове почти зажила. Откуда она у тебя? Но нужно проверить ещё раз, выведен ли токсин. Скорее всего, кровь очищена. Тебе повезло, что не было ожога лёгких. А ещё повезло, что тебе вовремя вкололи противояд. Хорошо, что синоптик сообразил, что с тобой... Завтра же тебя перевезём. От тебя и будет зависеть, когда попадёшь в Скинию.
– Скинию? Это ты так называешь Упорядоченное? Почему?
– Разве ты не знаешь, что проект защиты от последствий катастрофы Естона назвали «Скиния Индикоплова»?
Гвард пожал плечами. Странное название.
– Мне нельзя тут оставаться. Работа. И ребёнок один на участке. О нём надо заботиться.
– Ребёнок? Это, конечно, меняет дело, но всё равно нужна санкция администратора. Впрочем, это не мои обязанности. А пока вернись в палату и разденься. Мне нужно тебя осмотреть.
Гвард подумал и вошёл в открытую Манехтом дверь. Подошёл к шесту, сделал вид, что собирается снять комбинезон, обернулся и выжидающе глянул на врача.
– Ты стесняешься? – Врач пожал плечами и отвернулся. Гвард выхватил из рюкзака лопатку, выпустил лоток, подскочил к врачу и ударил его по голове плашмя. Обмякшее тело положил на ложе и привязал простынёй, свёрнутой жгутом.
Чуть задумался. Тут «аптечка» щёлкнула, и браслет разжался. Гвард осторожно её снял и положил в рюкзак. Оттуда же достал отрезвляющую соль и сунул её под нос врачу. Тот пошевелился, открыл глаза и застонал.
– Я тебя вычислил, варвар, – сказал Гвард. – Сейчас я кое-что у тебя спрошу. Будешь отвечать, буду вести себя вежливо, как и подобает с женщиной...
– Я не женщина, – выдавил из себя Манехт.
– Где твоя борода? Почему ты не лысый?
– У нас принято брить растительность на лице, когда она вырастает. А я просто третий день не бреюсь.
– Чушь! Растительности на лице не бывает! – И тут Гвард вспомнил того, с волосатым торсом, которого видел в посёлке... Он волосат даже на груди! Они все мутанты. – Интересно, а как вы разбираетесь со статусом, если у всех растёт борода? Есть же дети, женщины...
– Я слышал о ваших обычаях, поэтому не удивляюсь. Но мы живём не так. Мужчина – это вовсе не тот, кто носит бороду...
– А как ещё отличить людей по статусу?
– У нас есть иные способы. Да и, – засмущался Манехт, – есть иные признаки отличия мужчин от женщин...
– При чём здесь женщины? – Гвард был сбит с толку. Но сразу осознал, что его специально отвлекают.
– Почему я оказался тут?
– Тебя привезли с метеостанции. Тебя и ещё одного застенщика. Но он не отравился пойсоном, как ты. Он в каверне Стены надышался газами и мог вообще умереть. Его успели вытащить и очистили лёгкие, они были забиты пулью. Удивительно, но эта пыль защитила его он отравления. А вот как тебя угораздило отравиться токсином, непонятно...
– Этот пос...
– Пойсон, – подсказал Манехт.
– Это что за зверь? Типа пчелы? Муравья?
– Это колючий кустарник. У него очень вкусные и полезные ягоды, их поедают животные. Но само растение ядовито, оно так защищается. Я понял: ты укололся, когда брёл к метеостанции.
– Да, укололся. Но кому в голову пришло сажать там растения?
– Сажать? Наверное, это пришло в голову богу.
– В любом случае, передай ему, что это – безумие, сажать ядовитые колючки...
– Ты всё узнаешь в адацентре...
– Я хочу попасть за Стену! Никакого центра я и видеть не хочу!
– Но только оттуда тебя смогут вернуть в твой мир! Только у них есть специальные летательные аппараты!
– Не лги! Я знаю, что ваши вонючие машины спокойно долетают до сбрасывателя! Ты лучше признайся, как вы попадаете за Стену? Пробиваете её? Расплавляете себе ходы в Стене, как черви? – Гвард сильно вывернул руку врачу, тот застонал.
– Я не знаю! Я этим не занимаюсь! Я лечу людей!
– У тебя есть кто-то знакомый среди этих... администраторов?
– Да, моя девушка работает там.
– Девушка? Кто это?
– Ну моя женщина!
– У вас проститутки занимаются транспортировкой людей за Стену? – Гвард был поражён.
– Она не проститутка!
– Но ты назвал её женщиной! Кем ещё может быть женщина? Тут ко мне заходила одна, совращала, наверное...
– Прекрати! Тебе всё объяснят в ада...
– Ты мне начинаешь надоедать. Я сейчас тебя развяжу, и мы уйдём отсюда. У тебя есть тележка? Мы поедем в этот... как его... центр, ты меня посадишь в ваш доисторический летун и довезёшь до Стены.
Манехт ничего не ответил, просто кивнул.
Гвард подошёл к нему и осмотрел его голову. Небольшая ссадина и гематома.
Гвард рассовал свои мелочи по карманам, подхватил рюкзак, вынул антисептик. Подошёл к лежанке, брызнул антисептиком на ссадину на голове врача и развязал. Врач почему-то засмеялся, морщась от боли, разминая затёкшие руки...
Они вышли из палаты, прошли какими-то коридорами к выходу, возле которого врач остановился.
– Там для твоих глаз очень ярко, – вытащил из кармана тёмные очки и отдал их Гварду. Тот сначала не понял, но потом вспомнил о неполяризованном солнечном свете. Напялил на нос. Должно помочь...
Они вышли, спустились по короткой лестнице. Никто их не остановил, хотя их видели странно одетые безбородые люди.
От приземистого здания больницы – похоже, весь комплекс скрыт в лесу, – они по извилистой тропке – и почему бы не сажать деревья рядами, чтобы не затруднять проход? – прошли на площадку, где стояло несколько машин. Красная тележка Манехта, как и остальные, выглядела странно: крытая и на четырёх чёрных колёсах. Внутри тесно, но мягко. Сильный цветочный аромат перебивал чуть заметный запах углеводородов. Гвард даже расчихался. А потом надел маску. Манехт ухмыльнулся и пробурчал: «Не долечили всё-таки...» Врач ждал команды.
– Далеко до центра?
– Нет, четверть вашего часа, и мы там...
– Ты говорил, что у вас кастодьян Гитиу.
– Это тот, которому чистили лёгкие? Его позавчера перевели туда.
– Нужно его забрать...
– Для этого нужно попасть вовнутрь адацентра. А просто так туда не пускают. Туда пациентов везут специальные люди.
– Доедем – разберёмся. Если вздумаешь обмануть, пожалеешь.
Врач промолчал.
– А сколько я у вас болел?
– Сегодня – пятый день.
Гвард аж поперхнулся. Пятый день! Ивин один уже пятый день! Как он там? Так долго Гвард никогда не отсутствовал. Верховный жрец клана знал, что у Гварда сломан датчик связи, это сообщил Гитиу. Скорее всего, Ивина поддержат, успокоят, и он дождётся отца. Но времени мало. Чисто формально Ивин не может самостоятельно следить за участком, значит, его отдадут ещё кому-то!
– Быстро в центр!
– Что ж. Начнём вояж...
– Вояж?
– Путешествие, – объяснил врач.
9
Тележка по длинной просеке выехала на более широкую разлинованную по краям трассу и, разогнавшись, помчалась. Относительно прямая дорога была пробита в лесу. Ветви почти смыкались, но сквозь хвою сосен било солнце и просвечивало голубое-преголубое небо с мелкими облаками. Гварда удивлял этот лес, неупорядоченный какой-то, запущенный. Кое-где виднелись проплешины, а кое-где деревья странным образом изогнуты и даже мёртвы. Как их могли оставить в лесу?
Однажды на обочину из леса вышел большой рогатый зверь. Тележка пробежала мимо без замедления. Гвард даже не успел рассмотреть это существо, так мелькнуло что-то необычное. Наверное, зверь был не опасен, если его выпустили свободно бродить. Варвары!
Не видно домиков для отдыха, лавочек, навесов – как тут вообще можно жить? Ничего нет: одна пустая дорога среди леса. Никто не догонял тележку, никого не обгоняли, ни одной не проехало навстречу.
– Мы далеко от Края Света?
– От Стены? Да прилично. Считай, мы в трёх тысячах километров к юго-востоку от Скинии. Эта страна называется Индия.
Гвард задумался: хаос удалось победить и без Стены?
– Я думал, что жизнь не может так далеко забраться от упорядоченного мира. Как это произошло?
– Вы ошибаетесь насчёт владычества хаоса на планете... – начал было Манехт, но Гвард предостерегающе поднял руку:
– Это ересь. Хаос побеждает везде, где нет ограничивающих его препон. Мы выстроили Стену и спаслись. А вот откуда взялись вы?
– Спаслись не только вы. И Скиния – не единственный способ спастись. Когда взорвался Естон и весь западный материк раскололся и частично погрузился в океан, после чего началась зима, многие спаслись на востоке и юге за морем. Было, конечно, трудно, но люди выжили. Да и Скиния способствовала относительно быстрой очистке атмосферы от пепла, а это ускорило окончание Вечной зимы. А периодически изгоняемые вами «еретики» помогли популяции не выродиться...
Гвард опять поднял руку: это тоже ересь, казнённые неизбежно погибали в хаосе. Их выгоняли без датчиков, безо всяких защитных средств и медикаментов. Гварду всё-таки повезло, что он – не изгой.
– Но об этом лучше расскажут в адацентре. Так, как это правильно, а не так, как я помню.
И тут дорога вырвалась из леса на холм на краю речной долины. Широкая река текла по огромному пространству, описывая большущие петли, а на горизонте на возвышенности опять был лес. В одной из излучин на холме виднелись приземистые строения, куда и вела дорога, переносясь через узкие рукава реки, озёра, кое-где видневшиеся в заросшей травами пойме.
– Стоп! – приказал Гвард, и тележка остановилась.
Он показал в сторону от центра. Там он заметил длинное плато, возле самого леса, расчищенное и с белым, даже блестящим покрытием, где неясно виднелось несколько машин разных размеров и форм.
– Это что?
– Это взлётка. Оттуда тебя смогут отвезти в Скинию.
Гвард подумал. Достал бинокль и начал внимательно рассматривать центр.
На холме стоял посёлок с одним центральным круглым зданием и множеством небольших домиков, выстроенных вдоль нескольких улочек. Холм огорожен. От кого? Или для чего? Чтоб не убежали пациенты? Правда, оградка какая-то несерьёзная...
Дорогу, которая шла к посёлку, пересекала ещё одна, ведущая к «взлётке». Варварское название для летун-поля. И по этой дороге проехала пара тележек: одна синяя, а другая пёстренькая, жёлто-белая. Гвард внезапно заметил какое-то движение на летун-поле. Одна из машин осторожно поднялась довольно высоко, остановилась в воздухе, повернулась, а потом резко рванула вверх и в сторону и исчезла. Только хлопок донёсся до слуха.
– Мы в центр не поедем, – заявил Гвард.
– Я уже понял, – сказал Манехт. – Но что будем делать?
– Сейчас ты свяжешься со жрецом центра и сообщишь ему, что он должен выполнить мои требования. Первое. Гитиу должны привести на летун-поле, где мы его будем ждать. Второе. Нужно подготовить машину для полёта к миру Упорядоченного, где нас высадят.
Манехт вздохнул.
– Только не пытайся меня убедить в том, что у тебя нет связи со жрецом.
– Догадался?
– Нетрудно догадаться. Но я в ваш центр не поеду. Это – ловушка. И главное: пять дней мой сын один. Если я немедленно не окажусь дома, то его судьба будет ужасной.
– Мы не сможем проникнуть в Скинию. За Стену. Из-за крышки... «Небесного свода». А в шлюзы нас не пустят без разрешения. Мы договаривались с застенщиками на другой день...
– Это решить легко. Нас надо доставить к тому самому месту, где мы вышли за Край Света и откуда нас украли.
– Думаю, что не украли, а спасли...
– Именно украли. Вы сможете это выполнить?
– Не вы первые, не вы последние...
– Что ты хочешь этим сказать?
– Потом поймёшь. Ехать ко взлётке? Нужно время, чтоб доставить твоего компаньона. Насчёт корабля – не знаю... Думаю, что вас отвезут уже сегодня...
10
Они сидели в тележке, которая стояла на гладкой белой поверхности летун-поля, когда подъехала ещё одна и оттуда вышел Гитиу – без усов – и ещё один местный, тоже безбородый, если не считать маленького рыжего клинышка. Он был бледным и худощавым, а одет в длинную рубаху до пят. Манехт поплотнее и приличнее одет, несмотря на коротковатые штаны. Гитиу, судя по всему, был удивлён, озирался: ведь рядом стоял большой – по сравнению с тележками – летательный аппарат серебристого цвета. Гвард прикинул, что этот – меньше того, у моря. Эта машина изящнее. У неё даже крылья побольше. Окон не было вообще. Сбоку зияла дверца.
– Выходим! – сказал Гвард, подхватывая рюкзак.
– Мне зачем?
– Проводишь вовнутрь машины, покажешь, что там и как. Или болит голова?
Манехт пожал плечами, но вышел, и Гвард его взял под локоть. Их увидел Гитиу и подбежал.
– Как я рад тебя видеть! – И засмущался, прикрывая нижнюю часть лица: у него не было усов.
– Крепкой границы!
– До Края!
– С тобой всё в порядке? Они тебе ничего не сделали?
– Нет, только...
– Потом доложишь. Мы летим в наш упорядоченный мир из этого вертепа.
– Ты уверен? Мне кое-что рассказали...
– Потом! Всё потом! И не верь всякой ереси! Давай, забирайся в летун! И прикрой лицо!
Но Гитиу почему-то остался на месте. К ним подошёл и сопровождающий Гитиу с клинообразной смешной рыжей, почти как у шерифов, бородкой.
– Мы улетаем немедленно! – заявил Гвард.
– Конечно. Если захотите, – ответил клинобородый. Его голос тоже был низким, как у Манехта, даже с хрипотцой. Они тут что, все простужены? Под рубахой у него просвечивали короткие, выше колен, жёлтые штаны. На его голову повязан кусок жёлтой же ткани, придерживающей длинные – до плеч – русые волосы. Гвард уже не обращал внимания на эти варварские вызывающие наряды.
– Ты кто? Я говорю: мы хотим!
– Я администратор. И твой компаньон сомневается...
– Здесь я старший, и мне решать!
– Здесь ты не старший, и не тебе решать, – отрезал администратор. – Каждый волен поступать так, как он хочет.
Гитиу молчал, только понурил голову. И уже не прикрывал рукой срамоту лица. Они вчетвером подошли к двери летающей машины.
– Кто поведёт машину? – спросил Гвард.
– Там есть пилот, – администратор хотел полезть первым, но Гвард схватил его за рубаху и вытащил.
– Тебе делать с нами нечего! Ты, еретик, только навредишь нашему миру. А ты, врач, полетишь с нами!
Манехт рассмеялся.
– Чему ты смеёшься?
– Тебе какая разница, кто тебя повезёт в твой мир?
– Администратор для нас более опасен. Он умеет уговаривать. Я вижу это по своему компаньону, который потерял даже стыд!.
– А ты подумал, например, что у меня есть свои обязанности, что я должен лечить больных, а не кататься с тобой по свету? Что, если тебя оторвут от твоих обязанностей и заставят выполнять прихоти неизвестных тебе людей?
– Оставь свои слова при себе. Мою работу выполнил бы другой кастодьян. Заходи в машину!
Манехт, улыбаясь, полез в дверь.
А Гитиу спрятался за администратора:
– Я не хочу ехать!
Гвард даже опешил, как далеко уже всё зашло. И это за несколько дней! Не думал, что этого юнца так быстро заставят стать изменником... Но вдруг вспомнил о датчике связи и подумал, что... И поэтому не стал затевать перепалку. Просто зло взглянул на администратора и влез в машину вслед за врачом. Но и администратор всё же поднялся в кабину и вложил в руку Гварду маленький продолговатый зелёно-коричневый камешек в прозрачном мешочке.
– Если будут трудности там, в Скинии, то воспользуйся этим. Передатчик носят во рту, он прилипнет к нёбу...
Гвард хотел отбросить предмет, но администратор перехватил руку.
– Это тебе не повредит. Выбросить всегда успеешь...
Осмотрел камешек, подумал и положил в нарукавный карман.
Оглянулся. Гитиу и администратор уже отошли от летучей машины и усаживались в тележку. И тут дверца закрылась. Гвард обернулся. Врач сидел в кресле и показывал на такое же рядом.
Уселся. Рюкзак поставил рядом с креслом. Устроился поудобнее. В салоне было только два кресла. Впереди – сплошная стена. А где же пилот?
– Нужно пристегнуться, – услышал голос Манехта. – Нажми на кнопку в подлокотнике.
– Когда полетим? – Гвард пристегнулся, снял очки и вернул их врачу. – Спасибо!
– Уже поднимаемся. – И тут стена машины стала прозрачной. Не вся, только полоса вдоль корпуса по всей длине.
Гвард увидел пойму реки, только теперь сверху. Машина поднималась всё выше и выше, перспектива расширялась и расширялась. Вокруг поймы с рекой – сплошные леса. На самом горизонте – горы с белыми вершинами. И тут машина резко набрала скорость, постепенно поднимаясь ближе к небу...
Леса вскоре кончились, внизу расстилалась степь, пересечённая узкими извилистыми реками и рощицами. Но ни дорог, ни городов не было видно. Какой-то заброшенный край. Потом машина летела над болотистыми пространствами, то тут, то там среди густой зелени или странных бурых участков блестела вода. В одном месте Гвард увидел что-то похожее на стадо животных. А вскоре на горизонте появилось марево. Машина облетала это пространство, затянутое пылью, справа. Вскоре показалось море, которое у горизонта было усыпано белыми островами. И Гвард догадался, что это – льдины. Значит, они летели над Ледовым морем. А слева стояла сплошная дымка, в которой горело красным солнце.
Машина сбавила ход, повернула на юг и стала снижаться. Вскоре, когда дымка превратилась в сплошную огромную тучу, закрывшую собой весь горизонт, показался берег. Машина почти остановилась, опускаясь всё ниже и ниже. Гвард увидел строения. Это была та самая метеостанция. И даже стоял тот самый летательный аппарат рядом со строениями.
Машина аккуратно приземлилась, дверца открылась.
– Мы на месте, – Гвард услышал сзади нормальный голос. Обернулся. Оказывается, пилотская кабина располагалась в хвосте машины, и на пороге стояла женщина! Белокожая, с русой косой, свисающей на грудь. Но тоже в брюках, как та, в больнице, только штанины подлиннее. Одежды у пилота были сшиты из чёрного материала. Гвард поморщился, но решил не возмущаться. Пусть эти мутанты живут как хотят, лишь бы его доставили на гребень Стены.
– Мы полетим дальше на другой машине? – спросил Гвард у врача.
– Конечно. Эта не приспособлена летать возле скинии. О! Вот и твой спаситель...
Гвард не понял, но вида не подал, взял рюкзак и выпрыгнул из машины. Осмотрелся. В нескольких шагах стоял высокий широкоплечий чернобородый мужчина с шапкой чёрных же волос на голове. Он как-то смущённо улыбался. Не сразу и сообразишь, что это – тот самый, с которым Гвард тогда столкнулся. Только теперь на нём надета плотная куртка. Спасибо, что прикрыл свою волосатую грудь. И эта растительность на пол-лица... И волосы на голове... Варвары!
– Скиния создаёт беспрестанный поток воздуха возле Стены, – объяснил густым приятным басом бородач. – Это как огромный циклонический вихрь...
– Ты кто?
– Синоптик, кто же ещё?
Гвард подумал и сказал:
– Ты по виду настоящий мужчина. Единственный тут. Хоть и волосатый. Как к тебе обращаться?
Бородач засмеялся:
– Зови меня Хачест, – и протянул руку. Гвард не знал что делать. – Ну, возьми меня за ладонь и сожми! – И Гвард, подчинившись его словам, схватил правой бородача за кисть и попытался её сжать. Почувствовал тепло и крепкое ответное пожатие. И поймал себя на мысли, что хотел бы опять услышать его зачаровывающий голос. Грубый, варварский, но какой-то настоящий, густой. Посмотрел прямо в смеющиеся карие глаза. И заметил, что в чёрных волосах Хачеста кое-где пробиваются белые... Потом сообразил, что неприлично рассматривать собеседника, отпустил руку и повернулся, чтоб попрощаться с врачом. Но летуна уже не было! Задрал голову и увидел его далеко в небе. Как же так? Почему не почувствовал взлёта? Повернулся к Хачесту.
– Ты двигай к коптеру, – сказал тот. – Я сейчас натяну на себя скафандр, и тогда полетим. Ты же спешишь?
Гвард без слов как под гипнозом пошёл к тёмно-синей машине с белыми иероглифами, открыл дверцу и уселся. Хачест пришёл через пару секунд с жёлтым мохнатым на вид шаром под мышкой. Вот оно, чудище! Смешно.
Хачест сел в кресло пилота.
– Я тебя отвезу к сбрасывателю и оставлю там. Мне в застенье не попасть, – он улыбнулся. – Я у тебя как водитель личного транспорта.
– А как ты оказался в прошлый раз у Стены?
– Там у нас стоит оборудование. Полетел проверить. А в Стене – дыра!.. Сможешь открыть шлюз на ведуне?.. Сможешь, ты ж – кастодьян. А как спустишься?
– Найду как. – Гвард посмотрел на рюкзак.
– Ты запасливый. Закрой дверцу! – Хачест начал щёлкать тумблерами. Зажёгся монитор, машина вздрогнула, повисела в воздухе и резко пошла вверх курсом на дымную Стену на юге. Мерзкого звука не слышно. Хорошая изоляция.
– Ты меня вспомнил? – начал свою болтовню Хачест. – Я и твоего друга вытащил из пещеры. Он был почти трупом... Я как увидел башку, торчащую из каверны, так испугался, что ты там подохнешь. И представил себе, как тебя зальют стеклом. Были бы как мушки в янтаре... – он густо засмеялся. – Но успел его подтащить к коптеру и поднять. Длинный он, еле уложили его на задний ряд. А когда за тобой вернулся, тебя уже нет, одна страховка с петелькой...
Гвард не знал, что ответить на это словоизлияние. Шутил бородач, конечно, примитивно. Но что взять с этих невоспитанных варваров? Зато приятно и весело. Мужчина не промах. Хачест вдруг опять рассмеялся, теперь своим мыслям. А потом сказал:
– Твой друг в себя пришёл в жилкомплексе. Откашлялся и сказал... Знаешь, что сказал?
– Что?
– «Верните мои усы!» Я и потопал искать усы в коптере . Даже не оделся как следует! – Бородач опять заразительно засмеялся. – А наткнулся на тебя. Ты на меня зыркнул и свалился прямо в объятия...
Гвард вдруг сообразил, что тоже глупо улыбается. И сделал серьёзное лицо.
– Знаешь, ты меня очень удивил. Мало того, что прошёл столько километров по плато, по песку, так ты ещё нашёл нашу станцию и наткнулся на меня. Чуть что-то пошло бы не так – подох бы от яда.
– Про колючку я ничего не знал. Да у меня и выхода не было. Мне нужно вернуться домой. Мне повезло, что не заплутал.
– Нет, одного желания мало. Ты отлично ориентируешься.
– Это у меня в генах. Все предки хорошо ориентировались.
– Ах, да, сообразил. Ты ж клон.
– А ты нет?
– Меня родила женщина.
– Это как? Я не понимаю.
– И не надо. Тебе это знать пока не обязательно. – Хачест умолк, занявшись манёвром.
Машина влетела в пыльное облако, дёрнулась в сторону от ураганного ветра, но вернулась на курс, а на мониторе локаторы показывали приближение серой Стены. Она росла и росла, надвигаясь на машину, давила, и становилось даже страшно от этого. От Стены отходил длинный мост. С широкими арками. Он никуда не вёл, просто обрывался. И с его края сыпался чёрный поток. Понятно, что так его раскрасил монитор. На самом деле Стена снаружи была совсем не серой, а белёсо-зелёной, иссечённой песчинками, а вот мусор – чёрным, как на мониторе. Ветер раздувал пыль, и её сносило далеко в сторону длинным шлейфом.
Машина подлетела к сбрасывателю, приблизилась к Стене, прицелилась и зависла.
Гвард надел рюкзак, подобрал бороду, натянул маску.
– Я сейчас опущусь пониже. Открой дверцу и выпрыгивай на мост. Он широкий, с оградой, и есть дорожка рядом с транспортёром. Учти, что ветер там хороший. Но ты справишься. Ты молодец... Стена – в той стороне, – синоптик махнул рукой, показывая направление. – Жаль, что ты не моя жена, мне бы такую крепкую и надёжную. – Хачест натянул на голову шлем.
Гвард не понял этих слов, потому что дверца открылась и разговаривать стало невозможно: страшный грохот двигателя машины, завывание ветра, свист. Кастодьян постарался быстро спуститься на лыжу коптера, спрыгнуть с полуметровой высоты на дорожку и упасть на неё, чтоб не сдуло. Машина ещё повисела несколько миллисекунд, как будто Хачест проверял, удалось ли Гварду закрепиться на мосту, а потом улетела.
И он остался один на ведуне в пыльной буре. Но уже не донимала мысль об одиночестве и сожаление о поломке датчика связи: он почти дома!
11
Сориентироваться было несложно. Мост ведь широкий, на его середине по всей длине лежал полукруглый кожух, закрывающий ленту транспортёра. С обеих сторон кожух обрамляли узкие дорожки для гарбажей, чтоб удобнее обслуживать транспортёры.
Гвард осторожно приподнялся и медленно пошёл к Стене, держась за перила. Ветер чуть ли не сбивал с ног. Сдует – попробуй тогда поднимись на сбрасыватель. Падать, конечно, тоже неприятно, но пыльная гора близка, выжил бы...
А вот и Стена из стекла. Только она тут не гладкая и сверкающая, как со стороны Упорядоченного, а матовая и щербатая. Кожух упирался в Стену, но Гвард знал, что здесь есть специальный выход для гарбажей. Он, конечно, замыкался, но Гвард знал, как справиться с запором.
Нащупал рукоятку и потянул дверцу вверх. Ветер ворвался вовнутрь, песок, двигающийся по транспортёру, сразу подняло в воздух, закружило. Нужно было всё делать быстро, и Гвард нырнул в проём и захлопнул за собой крышку. Пыль не сразу, но улеглась. Поток тёк возле его тела. Теперь нужно проползти на четвереньках в зал, где опорожняются контейнеры, а оттуда уже можно будет спуститься вниз.
Зал был просторен. Из дальнего шлюза выезжали огромные, местами помятые контейнеры, переворачивались, и в огромные раструбы ссыпался мусор. Гвард прошёл мимо, но тут же остановился: заметил, что крепления транспортёра недавно перенесены, а на старом месте сверкает большущая латка из свежего стекла. Неужели именно это – начало протечки? Кто же накачал сюда кислотную жижу, которая выела настоящую пещеру в Стене? Кроме того, он увидел ещё несколько старых латок. Гвард постоял ещё с полминуты, соображая, но решил, что об этом пусть думают гарбажи.
Впереди виднелся зев шлюза. Оттуда приезжали контейнеры и обслуга, а справа – небольшая дверца, ведущая на технический балкончик под аркой.
Вышел на простор, снял маску и вдохнул воздух, вгляделся в знакомые ему море, холмы, леса, чуть заметные светлые – на фоне тёмного гористого горизонта – башни далёкого полиса...
Тщательно вытряс бороду. Но нужно спешить. Тем более что воздух тут разрежённый. Надел обратно вонючую маску.
Посмотрел на Стену, увидел ниже моста свежую латку. Разумеется, дыру, в которую он и Гитиу влезли, заделали. Тележки убраны. Если их нет на островке у опоры, то придётся плыть через залив на пузе, а потом добираться к дому пешком. Но об этом он подумает потом, сначала нужно слезть со Стены. Гвард вытащил из рюкзака шунт, прицепил его к свисающему тросу очистителя, вставил ногу в верёвочную педаль и «зашагал» вниз. Это было долгим делом, но иного способа спуститься у него не имелось. Это физически не так уж и сложно, хоть такие вещи редко выпадали на долю кастодьянов. Правда, рюкзак был тяжеловат, зато там лежали очень нужные в работе вещи...
Стена сверкала и таинственно зеленела. Где-то на середине пути снял маску. Воздух восхитительный. Ветерок шевелил бороду. Простор, солнце, море... И тревожное ожидание встречи с сыном... Как он там? Была бы связь!
Это удача: его жёлтая тележка стояла у опоры. И помятая тележка Гитиу тоже. Стояли в сторонке. Наверное, решили, что их можно отвезти отсюда потом. Гвард проверил: аккумуляторы его тележки разрядились, но у тележки Гитиу – полны наполовину. И не повреждены ударом. Дело нескольких минут – переставить батареи.
Переплыл залив, проехал по рокаде, миновал границу XXXII сектора, потом свернул на тропку, которая вела к дому. Ехал по полянам и лесу, по берегу озерка. Усадьба. Всё аккуратно, всё как всегда: порядок. Птица била крыльями на выделенном участке. В загоне бродил накормленный скот.
Поставил тележку в гараж. Пошёл к дому.
Чисто на веранде. Оставил тут рюкзак.
Он дома.
12
Прошёл мимо стеклянных дверей столовой, кухни, мастерской по зелёно-матовому полу коридора (подумал, что внешняя стороны Стены такого же тона), потом поднялся по белой с чёрными перилами лестнице на второй этаж. Свернул в комнату сына.
Стол монитора с декоративной вазочкой, полной разноцветных камешков. Справа от стола – застланная пушистым покрывалом лежанка, аляповатые цветы по стенам, пересечённым зелёными полосами. Сына нет. Всё убрано, как всегда, окно закрыто. Климатизатор на холостом ходу.
Зашёл в свой кабинет. Щёлкнул пальцами, и монитор на его столе проявился и зажёгся.
Бегло просмотрел отчёты следящих автоматов, вызвал информ-навигатора и нашёл сына. Он на своей тележке ехал с восточной части участка. Той, что прилегала к сектору Гитиу. Тележка направлялась к дому, очевидно, инспекторский осмотр Ивин уже провёл.
Гвард был доволен: сын за эти пять дней не испугался ни одиночества, ни возросшей нагрузки. И работа выполнялась, и хозяйство функционировало. По отчётам, разделано и законсервировано несколько уток, с огорода снят урожай ягод и тоже законсервирован. Надо проверить качество, и можно поставлять продукцию на склады. Одновременно получен молодняк животных и птиц. Ивин уже разместил их в ясли и организовал выкармливание. Кроме того, сын похозяйничал в берёзовой роще, что на той стороне озера: вырубил несколько старых деревьев и посадил полученную из питомника иву. Правда, не того сорта, что планировал Гвард. Но посадил по всем правилам: чётко у дальней луки серповидного озера. Ивин понял эстетические идеи паркового хозяйства, которых придерживались предки, и ничем не нарушил каноны, принятые на участке. Изменения в общем плане выглядели естественно. Гвард был очень доволен этим фактом.
В школе тоже отметили его работоспособность и хорошую успеваемость за эти дни. Мальчик мобилизовался на время отсутствия отца.
Гвард спустился на первый этаж, вышел из дома и сразу увидел ярко-синюю тележку, которая показалась на просеке, быстро проехала по опушке и свернула к дому. Это ехал Ивин.
Тележка миновала дом и направилась прямо к гаражу, заехала в ворота. Почти сразу из гаража выбежал Ивин: понял, что отец дома. Увидел его на веранде, перебежал лужайку по диагонали, чуть ли не запрыгнул прямо в объятия Гварда. Прижался. Чувство нежности и любви.
– Что ж так долго? – Ивин как-то неохотно отстранился, поборов чувства. Они уселись в кресла.
– Ничего не мог поделать. Так получилось! Пришлось выходить за Край Света.
– Я очень волновался. И датчик у тебя не отвечает.
– Сломался. Из-за него я и задержался. Но свяжусь с ремонтниками, вставят новый.
Ивин внимательно смотрел на потерявшую естественный тёмно-зелёный цвет и форму бороду отца и чесал нос.
– Что такое? Простыл?
– Нет, твоя борода... Странный запах...
– Это запах хаоса...
– Не знал, что хаос пахнет так приятно. – Ивин засмущался.
Гвард сообразил, что его бороду чистили в больнице и чем-то ароматизировали, но он-то к этому запаху уже привык. Странно, что сын не сказал о запахе пыли... И тут же Гвард поморщился, вспомнив, что к его куцей бороде прикасался кто-то. Но у него есть запасные, эту придётся выбрасывать...
– Со мной связывался секторальный жрец. – сказал Ивин. – Он рассказал мне о проблемах с твоим датчиком. Ну и спрашивал, справляюсь ли я, нужна ли помощь.
– По закону ты ведь ещё не можешь отвечать за мою работу. Поэтому он и спрашивал. Я очень торопился. Если бы задержался... – Гвард замолчал. – Ты меня кормить будешь?
– Я так обрадовался твоему приезду, что забыл про всё на свете! Ты приводи себя в порядок, а я что-нибудь закажу в магазине. Нет, лучше приготовлю сам!
– У тебя всё хорошо?
– Да. Да... Но... У меня кровотечение...
Гвард аж выдохнул, резко так: это должно было произойти, но всё равно неожиданно. Сын стал совсем взрослым, его ждёт инициация... И это могло стать его спасением. Это хорошая новость!
Они встали и пошли в дом.
Из кабинета Гвард связался с секторальным жрецом. Тот удивился появлению Гварда дома, но быстро сориентировался и отметил его прибытие на рабочее место. Потом сообщил, что сегодня к нему приедут инспектор и он сам, чтоб обсудить рапорт о происшедшем. И просил поторопиться с тезисами отчёта.
В ванной Гвард с удовольствием скинул комбинезон, засунув его в стиральную машину. Поруганную чужим прикосновением бороду сунул в утилизатор. Долго отмывался: кто знает, что за руки трогали его тело. Он разглядел не только слабое раздражение кожи, которое вызвала «аптечка» на руке, но и еле заметные уколы на локтевом сгибе. Следовательно, ему делали какие-то инъекции прямо в вену...
Вытащил из сейфа и надел свежую бороду настоящего тёмно-зелёного цвета.
Уселся за монитор и быстро набросал тезисы отчёта. Особо отметил прорыв кислоты в Стене и то, что Гитиу остался за Краем Света. А потом спустился.
Сын приготовил уху из головы и хвоста веслоноса, наваристую, сладкую и пряную. А куски тела рыбы поджарил до хруста. Рыба жирная и необычайно вкусная. Ивин сам, без помощи автомата сервировал стол: супница, тарелки, блюдо с аппетитными кусками, овощи, веточки зелени и кувшин с молоком. Всё стояло неправильно, но живописно. Сын считал, что сегодня – маленький семейный праздник. И пусть так считает.
Ели не спеша, не разговаривая. Гвард соскучился по домашней пище. Путевые концентраты, наполненные энергетическими элементами, которые быстро усваивались и придавали сил, невкусны. Ими никогда не пользовались дома, где было принято есть только здоровую пищу.
Гвард вдруг поймал себя на мысли, что не знает, чем его пичкали за Краем Света. Вспомнил о следах инъекций на руке. Скорее всего, питательные вещества там ему вводили прямо в кровь. Сейчас, после отдыха и приятного времяпровождения в семье, он не чувствовал никаких последствий взаимодействия с хаосом и путешествий по неупорядоченному.
После обеда вышли на веранду, чтоб посидеть перед началом работы. Вот теперь можно и поговорить.
Сын начал было подробно рассказывать, как он провёл время без Гварда, но отец жестом руки его остановил.
– Ближе к вечеру к нам приедут жрец и инспектор. Сам понимаешь, что моё отсутствие вызывает много вопросов у клана. Всего я тебе рассказать не могу, но я вернулся без кастодьяна Гитиу...
– Он погиб?
– Нет. Я понял, что он там остался по заданию и вернётся, как только закончит свои дела за Краем Света.
– Какие могут быть дела там, где правит хаос?
– Как оказалось, хаос многолик, и это не может нас не волновать. Ничего больше я рассказать тебе не могу. Однако вполне готов к тому, что меня изолируют и даже деклассируют.
Ивин замер. Он сообразил, что отцу угрожает серьёзная опасность.
– Дело даже не во мне, – понял волнение сына Гвард. – Дело в том, что ты ещё не готов к самостоятельной работе. Твои слова о кровотечении меня обрадовали, но до тех пор, пока ты не пройдёшь обряд инициации, пока не сдашь все положенные экзамены, ты не можешь занять моё место...
Ивин сообразил теперь, что может разрушиться не только жизнь отца, но и его тоже. Он испугался не на шутку, побледнел, вскочил.
– Ты очень волнуешься, я понимаю это. Но где твоя выдержка? Где умение владеть собой? Я не вижу в тебе сейчас достойной замены себе...
– Прости, отец, – взял себя в руки Ивин. Походил взад и вперёд и опять уселся. Гвард удовлетворённо отметил, что сын быстро пришёл в себя, продолжая тем не менее обдумывать неприятную информацию.
– Я буду бороться за твою судьбу. Но надо быть готовым ко всему. Например, тебе предложат иную работу, но ты не должен соглашаться. Ты не готов стать кастодьяном только формально, практически ты сможешь справиться с участком. Всё для этого у тебя есть: и навыки, и целеустремлённость, и готовность учиться.
Ивин молчал, пристально глядя в глаза отцу.
– Переучивать тебя нет никакого смысла, а твоей подготовке могут позавидовать и дипломированные кастодьяны. Например, тот же Гитиу. В худшем случае тебя могут поставить в резерв, чтоб потом перевести в другое место. Это тоже неплохо, но прерывает родовую верность нашему участку. Он всегда передавался по наследству, и не было такого, чтоб править им пришёл кто-то со стороны. Верность семейным традициям – на одном уровне с верностью клану. Даже больше. Пока живёт наследственная связь семей, клан процветает: в этом случае Край Света охраняют не наёмники, а верные воины, которым дорога своя земля, а не какие-то умозрительные идеалы...
– Отец, я тебя не понимаю. Разве наше дело – не цель всего нашего общества? Даже не клана, а всех укрывшихся от хаоса?
– Я говорю не о преданности нашей стране, а о качестве нашей работы по защите нашей страны. Кому и как работать во благо общества, конечно, решаем не мы. Но у нас есть свои головы и свои принципы, о которых наши жрецы знают и которые все обязаны учитывать.
Гвард помолчал.
– Если ситуация развернётся против меня, я сегодня буду настаивать на твоей срочной инициации (сигнал к твоей готовности – кровотечение) и сдаче тобой всех экзаменов экстерном.
– Отец, но ведь обряд инициации – это не просто обрезание и дефлорация, это приобщение к таинству...
– Не забивай себе голову. Всё это правильно, если идёт по на намеченному плану. Но сейчас план скомкан после моего вояжа за Край Света.
– Что такое «вояж»?
– Мой поход за Стену... Нам придётся искать пути, которые бы немного не соответствовали букве Кодекса посвящения, но оставались правильными по существу. Обряды можно совершать по укороченному канону. Я это тебе говорю, чтобы ты был готов к такому развитию событий. Сейчас ты идёшь к себе и начинаешь тщательно готовиться к экзаменам. Также вспомни о поведении кандидата на инициации. Как только что-то станет известно, я с тобой свяжусь... – Гвард помолчал и тихо добавил: – Или свяжутся жрецы.
Ивин встал, потоптался, но никаких вопросов больше не задал. Неуверенно пошёл к себе. Гвард подумал, что через какое-то время сын соберётся и будет делать то, что ему приказано, то, что нужно прежде всего ему.
13
Гвард сразу же после обеда съездил к Стене, убедился, что нет никаких нарушений на участке, потом занялся работами по хозяйству. Он находился в доме, когда к усадьбе приехали тележки с инспектором, секторальным жрецом, путсором и шерифами.
Транспорт выстроился у жилого дома на покрытой гравием площадке. Жёлтобородые шерифы, одетые в красные мундиры, немедленно по двое разошлись по усадьбе. Путсор ожидал своей очереди у тележки: очевидно, что чип заменят позже. Жрец и инспектор взошли на веранду, где их молча ожидали Гвард с Ивином. Жрец подошёл к ним, благословил, возложив на их склонённые головы ладонь и пробормотав формулу, а потом поприветствовал:
– Крепкой границы!
– До Края! – Оба подняли головы и смотрели прямо в глаза секторальному руководителю.
– Рад, что у вас всё в полном порядке, – жрец погладил длинную белую бороду, заправленную за пояс белоснежного хитона.
– Всё для защиты мира от энтропии, – ответил ему Гвард.
– Я прочёл отчёт, и у меня возникли вопросы. Инспектор тоже примет участие в нашем разговоре. А молодой кастодьян может продолжать свои занятия. – Ивин понял указание удалиться, но не знал: то ли ему нужно уйти в свою комнату, то ли вообще уйти из дома, чтобы не мешать важной беседе.
Жрец понял сомнения мальчика и сказал:
– Ты можешь заняться хозяйственными делами на участке...
Тут инспектор, до сих пор спокойно поглаживающий свою багровую бороду, поднял руку. Жрец добавил:
– Но сначала инспектор Тхаг тебе задаст пару вопросов.
– Я бы хотел присутствовать, – сказал Гвард.
– Конечно, – согласился жрец и кивнул инспектору.
Тот подошёл к Ивину, пристально посмотрел ему в глаза, положив руку на лоб.
– Ивин, я знаю, что ты прекрасно справился с обязанностями отца, пока тот работал на участке. Но вот отец вернулся из-за Края Света. Были ли у тебя причины что-то скрыть от него? Всё ли ты – даже в мелочах – выполнял так, как он тебя учил?
– Да, инспектор. Я старался. У меня только одно сомнение: правильно ли я высадил иву за озером.
– А что сказал отец по этому поводу?
– Мы с ним об этом не успели поговорить.
– То есть у вас были более важные разговоры?
– Нет, обычные. Но таких вояжей за Край Света отец раньше не совершал, он очень устал, поэтому я не спешил со своими расспросами: всему своё время. Отцу виднее.
Инспектор одобрительно улыбнулся:
– Наверное, рассказ отца был интересным?
– Интересным? Да, я ожидал каких-то рассказов, но пока не услышал от отца, как он выполнял работу и что его задержало. Но что там могло случиться особенного? Я знаю, что Стену пришлось ремонтировать, а для этого иногда приходится выходить за неё. Но там ведь нет ничего, кроме вонючего хаоса.
– Вонючего? – заинтересовался инспектор.
– От отца пахло пылью и чем-то необычным... – Ивин спохватился. – Но запах пыли и чего-то жжёного был у воздуха за Краем Света, когда мы с отцом однажды поднимались на Стену несколько лет назад. Этот неприятный... – Ивин вдруг замолчал.
– Я думаю, что ты можешь пойти и проверить, всё ли хорошо в загонах. Мы тебя пригласим.
Жрец и инспектор вошли в дом, сделав знак путсору, чтоб ждал у дома. Гвард сообразил, что о его судьбе пока ничего не решено, если не спешат восстановить датчик в голове.
Он провёл чиновников в общую комнату. Все уселись в кресла, стоящие вокруг невысокого столика в широком эркере.
– Инспектор Тхаг, можешь начинать, – сказал жрец, складывая руки на животе под своей белой бородой.
– Спасибо, жрец Престал. – Он немного подумал, а потом обратился к Гварду: – Ивин что-то сказал о «вояже». Что это значит? Это слово разве является каким-то термином кастодьянов?
– Прости, инспектор, я, наверное, оговорился. Ивин повторил то слово, которым я обозначил свою отлучку.
– А что такое «необычный запах»?
– Скорее всего, сын говорил о запахе жжёного мусора.
Инспектор подождал продолжения, и в разговор вмешался жрец:
– Даже одно слово может в неокрепших умах зародить сомнения. Но твоё состояние извиняет...
– Что касается самого «вояжа», – инспектор ухмыльнулся, – то мы кое-что знаем от Гитиу...
– Я понял, что Гитиу получил какое-то особое задание. Поэтому не стал настаивать на его возвращении со мной.
– Мы сейчас анализируем поступающую информацию... Очень важно, не принёс ли ты что-то из-за Края Света? Ты позволишь шерифам осмотреть дом? И рюкзак? И одежду, в которой ты был за Стеной? Мы бы проверили всё раньше, когда ты спустился со Стены...
Гвард промолчал. Понял, что его появление стало неожиданностью. Получается, что извне в Упорядоченное можно легко проникнуть любому, лишь бы на нём не было датчиков.
В доме послышался шум – это шерифы начали осмотр.
– Я принёс оттуда один предмет, который варвары называют «аптечкой». Одежду я постирал. Наверное, автомат её уже высушил и положил в кладовку.
– Насчёт этой «аптечки» мы прочли в твоём рапорте. Но вот насчёт одежды... Зря ты это сделал. Возможно, остатки грязи...
– Варвары мою одежду хорошо вычистили, как я понял. Наверное, искали что-то... Но когда я проползал через шлюз, то на меня просыпалось столько отходов! Бедный Ивин морщился...
– Понятно. Гитиу варвары тоже раздевали и отмывали...
– Осквернённую бороду я утилизировал...
Инспектор даже подпрыгнул.
– Ты очень поторопился, – мягко сказал жрец. – Конечно, мы понимаем твои чувства... Но вдруг там что-то важное?
– Мне даже было противно брать её в руки! Они бороду тоже почистили!
Но жрец почему-то не ужаснулся, только кивнул головой:
– О нравах варваров мы наслышаны. И ты теперь это знаешь...
Гвард вдруг сообразил, что то, с чем ему пришлось столкнуться за Краем Света, – вовсе не тайна для высокопоставленных чиновников. Эта мысль его поразила. Но жрец молчал и ждал слов кастодьяна. И он пробормотал:
– Я понял, что эта жизнь за Краем Света, – порождение хаоса. И люди... Если это люди, то они явно выродились... Не говоря уже об их нравах...
– И это нам... с некоторых пор известно. Ты, конечно, прав в своих догадках, но пусть Гитиу постарается побольше узнать об их быте, науке, привычках, прежде чем можно будет сделать выводы... Мы должны быть готовы даже к вторжению...
– Мне показалось, что они слишком много о нас знают.
– Что ты хочешь этим сказать? – заинтересовался инспектор.
– Например, они устроили особый загон для людей. Что там происходит? Мне с трудом удалось избежать этого загона.
– Это у тебя получилось просто замечательно! – закивал жрец. Борода вылезла из-под пояса, и ему пришлось её заталкивать обратно.
– Кроме того, они знают о нашем иммунитете, о наших болезнях. Иначе их лекарства на меня бы не подействовали. А ещё я понял, что мы для них опасны.
В это время вошёл один из шерифов.
– Что? – спросил жрец.
Шериф молча подошёл и положил на столик полушар с ремешками, обвёрнутый ради предосторожности прозрачной плёнкой, и остался стоять.
– Это та самая «аптечка», о которой ты говорил? – спросил жрец. Потом осторожно взял предмет в руки, покрутил в пальцах и передал инспектору. Но тот взглянул лишь мельком и без интереса положил аптечку на столик.
Инспектор кивнул шерифу, и тот начал методично осматривать комнату.
Гвард, не обращая внимания на обыск, начал более подробный рассказ о случившемся. И всё больше убеждался, что ни жреца, ни инспектора эти подробности не интересовали. Они следили за шерифом, прислушивались к шуму в других комнатах. На их лицах было написано нетерпение. Это было непонятно Гварду, но он продолжал свой длинный монолог. Говорить он старался сжато, но с подробностями: знал, что идёт запись, знал, что каждая мелочь будет обязательно замечена и проанализирована. Может, именно потому чиновников не интересовали слова Гварда, что рассказом потом займутся аналитики? Но тогда решение о его судьбе уже принято! Однако то жрец, то инспектор изредка задавали какие-то уточняющие вопросы, иногда невпопад, в основном они ограничивались междометиями.
– Это очень любопытно и поучительно. – резюмировал жрец, когда Гвард закончил. – И ты вёл себя совершенно правильно с этими варварами. Сейчас нужно, чтоб тебя осмотрел шериф. Вдруг что-то попало тебе в карманы...
– Одежда, в которой я был за Краем Света,..
– Ты уже об этом говорил. Твою одежду уже проверили. Но, возможно, что-то прицепилось к телу...
Гвард встал, вышел на середину комнаты, а шериф начал методично просвечивать ферромагом, делать пробы кожи, крови. Попросил снять бороду и осмотрел ранку на затылке... Закончил, взглянул на жреца и вышел из комнаты.
– У нас есть сомнения, мы думаем, что ты принёс на себе из-за Стены микроорганизмы... – сказал инспектор.
– Возможно. Насколько я понял, помимо лечения от растительного яда, во мне подавили опасную для этих созданий хаоса микрофлору. Обратное вряд ли они сделали, потому что собирались держать меня в том самом загоне для людей... Там побывал и Гитиу...
– Надеюсь, что от его самопожертвования будет польза...
Жрец и инспектор продолжали сидеть в креслах, обмениваясь репликами с шерифами и, наверное, с городом. Насколько понял Гвард, ничего особенного найдено не было, и это для чиновников оказалось неприятным. Но если он принёс на себе какие-то вредные людям микроорганизмы, то их можно обнаружить только в специальной лаборатории, куда нужно будет отвезти на анализ биообразцы.
Гвард ждал, когда разговор коснётся религиозных тем, но жрец и не думал проверять Гварда на лояльность.
Ожидание затягивалось, и Гвард решил, что пора начать разговор об Ивине. Жрец весь как-то подобрался, когда сообразил, о чём его просят.
– Ты считаешь, что нужно форсировать причащение сына к взрослому уровню? Зачем же?
– Я полагаю, что мне придётся поехать с вами в город. И если что-то выяснится неблагоприятное для меня, мне придётся там задержаться на неопределённый срок...
– Мысль кастодьяна понятна, – произнёс жрец. – Он хочет скорейшей инициации сына, чтоб тот имел формальное право следить за участком XXXII... Мы подумаем над этим, если тебе придётся надолго уехать...
– Тогда будет поздно, нужно это сделать немедленно... Иначе Ивин не вступит во временное владение наследством, потому что у него нет полномочий.
– Хорошо, – сказал жрец, подумав. – Мы сегодня же это решим. А теперь нужно восстановить твой идентификатор.
– Обещайте!
– Обещаю, и Упорядлоченное этому свидетель! – выдавил из себя жрец, и Гвард понял: сюда он уже не вернётся в статусе кастодьяна. Если вообще сможет сюда вернуться...
В проёме двери уже стоял путсор с коробкой. Он подошёл к столу, вынул пистолет и попросил Гварда повернуться к нему затылком. Гварда охватил страх, а потом он почувствовал слабый укол...
Часть 2. Ивин
1
Мониторный стол и любимая декоративная вазочка с разноцветными камешками. Эти камешки он собрал сам у моря, в озерцах, возле обрывов холмов. Он подошёл к лежанке, взял одеяло, поднёс к лицу. Пушистая ткань приятно щекотала щеки. А ещё покрывало замечательно пахло. Пахло юностью...
В комнате чувствовалась заброшенность, хотя автоматы постоянно собирали пыль и проветривали помещение. «Заброшенность», конечно, условная, но такой идеальный порядок и очень тёплый воздух – следствие того, что тут никто не жил. Даже нарисованные цветы по стенам, казалось, поникли без его заботы, без разговоров, без постоянно обновления.
Ивин после инициации жил в комнате отца. Именно оттуда легче всего управлять участком и усадьбой.
Он застелил лежанку одеялом – аккуратно, как учил отец. Осмотрелся и подошёл к столу. Сел. Но не включал монитор. Подвинул к себе вазочку и высыпал немного камешков в ладонь. Они лежали горкой и переливались от дрожи в руке. Потом высыпал камешки на стол и начал их бездумно раскладывать в абстрактный рисунок. Синеватые, жёлтые, а вот — зеленовато-коричневый, будто покрытый патиной. И Ивин вспомнил, что нашёл его в прачечной, когда отец был ещё жив. И тогда же положил его в вазочку к остальным. Он – последний в его коллекции. Но теперь юноше некогда заниматься этими детскими игрушками. Коричневый камешек стал рубежом и последним воспоминанием отрочества, которое очень быстро кончилось.
Ивин хорошо помнил, что именно о таком повороте событий предупреждал отец. Но он ведь полностью готов к работе кастодьяном и теоретически, и практически! Он не согласился ни на какую другую предлагаемую работу, а жрецы и не настаивали. Ивин стал профессионалом, и это признали экзаменаторы. Решающий аргумент – физиологическая готовность мальчика. Инициация прошла как-то буднично и не отразилась в памяти как какое-то особенное событие. Очевидно, что сыграл свою роль ускоренный обряд.
Ивин стал взрослым не из-за инициации, а после приобщения к родовому знанию.
Анналы он вскрыл сразу же, как вернулся домой. Вернулся один, и его не встретил отец. Обширное подвальное помещение теперь было доступно ему полностью. Он узнал, что его предки строили Стену Края Света, что именно самому первому праотцу династии был доверен пустой скалистый участок у холодного моря, что поколения северных кастодьянов XXXII создали настоящий рай, который приносил и плоды, и мясо, и рыбу для всего Упорядоченного. Никогда генетическая цепочка не прерывалась за эти века, и это явилось ещё одной причиной, почему именно Ивин стал наследником Гварда.
Ивин недолго вычитывал анналы в базе, по большому счёту все эти родовые знания – вовсе не какие-то откровения. Откровением была бесконечная и надёжная служба кастодьянов Север-XXXII. Монотонность событий не удручала, а наоборот, укрепляла Ивина в осознании своей миссии в ряду многих поколений: продолжить дело предков. Хаос не сможет проникнуть за Стену на этом участке именно из-за верности его, Ивина, родовым принципам: через частное служение – служение Упорядоченному.
Климатизатор «почувствовал» присутствие хозяина и начал работу. Ивин по одному собрал камешки со стола и сложил их в вазочку. Но когда взял зелёно-коричневый камешек, заметил, что внутри его проявился какой-то узор и сразу пропал. Повернул прозрачный камушек медленно и заметил какие-то точечки внутри. С одной стороны камешек ребристый. Ивин попробовал сжать камешек пальцами, потом послюнявил, пытаясь стереть мешающую рассмотреть внутренности патину, и тут увидел, что камешек на смоченной поверхности порозовел. Он потрогал пальцем краешек. Липко! Ивин подбросил и поймал его, сжал в кулаке и вышел из комнаты. На кухне промыл – никакого воздействия. Даже липкость пропала. Камешек от воды потемнел, как и любой другой камень, и стал коричневым, но не розовым. Значит, он реагирует на ферменты в слюне?
Ивин положил его в рот, поворочал его языком, и камешек прилип к нёбу. Некоторое время ничего не происходило, но вдруг юноша услыхал посторонний тихий-тихий звук.
2
И испугался. Это было подобие датчика. Только он не вживлялся в затылок, а почему-то предназначался для рта. Чудеса! Ивин попытался рассмотреть камешек во рту в зеркало, но так ничего и не различил: камешек по цвету не отличался от нёба. Да он даже перестал чувствоваться инородным.
И что дальше?
Звук повторился. Даже не звук, а как бы мысль в голове. И больше – ничего. Ивин полез в рот, нащупал пальцем камешек, хотел его оторвать и вытащить изо рта, но тут внезапно опять «услышал» слова. Он не понял смысла этих слов, как ни прислушивался.
После паузы они «зазвучали» снова. И Ивин решился:
– Кто говорит?
«Администрация адацентра приветствует. Подожди дежурного оператора...» – не похоже на приветствие службы слежения клана...
Слова необычны. А что за речь была в начале? Любопытно. Значит, существует какой-то особый закодированный язык? Он решил спросить ещё раз:
– Кто говорит?
«Администрация адацентра приветствует. Подожди дежурного оператора...»
И тут Ивин сообразил: с ним разговаривают не из его мира, а из-за Стены! И говорит автомат! Камешек принёс с собой отец? И ничего никому не сказал? Скрыл от инспектора, от жреца, от шерифа? Что-то не сходится. Наверное, отец даже не знал об этом передатчике...
Камешек опять «заговорил» в голове:
«Я дежурный администратор адацентра. Этот передатчик помечен принадлежащим застенщику Гварду. Кто ты?»
Отвечать или нет? Ивин языком поддел камешек, и он отлип. Выплюнул на ладонь. Камешек как камешек. Быстро подсыхает... Надо подумать.
А пока Ивин пошёл в сад. В этом году будут отлично плодоносить яблони. Гордость семьи – особый сорт: дерево раскидистое и невысокое. Оно свои корявые малолистые ветви далеко протягивало в стороны, их приходилось укреплять подпорками. Много возни и с подкормкой. На ветвях редко висели огромные розовые яблоки. Мякоть поддавалась упруго, но легко, вкус сладкий со смесью необычных для этого дерева оттенков. Сочные неимоверно: откусываешь – и сразу на лицо брызжет ароматная жидкость. Отцу, если он ел плоды прямо с дерева, всегда приходилось отмывать от липкого сока бороду, что Гварду не нравилось. Он предпочитал есть эти яблоки, нарезая их кусочками. И вот теперь у Ивина будут такие же проблемы: будут пачкаться усы.
Деревья в этом году цвели слабо, много пустоцвета, хотя пчёлы старались в саду вовсю. Это всё-таки неурожайный год цикла: деревьям нужно было отдохнуть и применялась особая методика. Зато в нужный год они с отцом всегда были довольны урожаем.
Ивин прошёл в глубину сада и уселся прямо на траву под одной из яблонь. Плоды ещё небольшие, зелёные, даже не думали розоветь; за ними ещё недели три нужно будет присматривать...
А потом опять сунул камушек в рот. И ему даже понравилось, как камешек ласково, почти нечувствительно прилип к нёбу. И опять услышал «звук». Теперь он даже услышал мелодию, очень приятную. Но на этот раз сразу с ним заговорил человек:
«Я дежурный администратор адацентра. Этот передатчик помечен принадлежащим застенщику Гварду. Передача ведётся из его имения. Кто ты?»
– Меня зовут Ивин, – произнёс молодой кастодьян.
«Я тебя попрошу сделать одну вещь. Посчитай про себя до пятидесяти. Хорошо?»
Что за чепуха!
– Зачем?
«Передатчик откалибрует речевые центры твоего мозга. Сейчас он подстроен не под тебя. Может навредить».
И Ивин начал считать яблоки. На втором десятке его прервали:
«Достаточно. Всё получилось. Ты теперь можешь не произносить слова вслух. Лучше, если ты будешь со мной говорить мысленно. Слова про себя тоже можно не произносить. Просто сосредоточься и подумай о чём-нибудь, только постарайся быть предельно конкретным. Повторю, можно не произносить фразу про себя, как ты это делаешь с обычными датчиками. Но общение по датчикам, вживлённым в затылок, в принципе аналогичное».
«Это значит, наш разговор услышат все!» – подумал Ивин.
«Ты не прав, – сказал голос. – Наше общение не пересекается с общением для каналов связи Скинии. Ну и передатчик маскирует наш разговор, создаёт помехи для датчика, вживлённого в тебя. Так что не волнуйся. Нас с тобой не слышит больше никто. Кодовое слово «Здесь Ивин» – и будет открыт защищённый индивидуальный канал. Я тебя прошу иногда соединяться со мной».
«Что такое Скиния?»
«Так мы называем ваш мир. Я пока не могу влить в твой мозг никакой информации. Это можно будет сделать после особого анализа и только с твоего разрешения. Иначе о твоих новых знаниях жрецы смогут догадаться».
«А это нужно скрывать?»
«Да, если хочешь и дальше трудиться на своём участке и постепенно расти в статусе. Иначе повторишь судьбу отца».
– Так это вы виновны в том... – догадался Ивин и произнёс эти слова вслух.
«Стоп! – прервал его голос. – Только мысленно. И успокойся. Твой отец не воспользовался этим передатчиком, хотя мог бы и сообразить. Но жрецам хватило только подозрения в неблагонадёжности».
«Как от вас отключиться?»
«Код – ”Здесь Ивина нет”», – проинструктировал голос.
– Здесь Ивина нет!
3
Жрецы всё равно узнают. Ночью, когда спит, он исповедуется. Все его мысли будут прочтены. Что делать? Решение пришло само: ехать в город, к исповеднику за советом.
Ивин связался с Эскорри. Сообщил ему, что едет в Ос. Эскорри согласился присматривать за участком эти три дня. Пожелал хорошо отдохнуть. Ивин переключил управление на частоту Эскорри, чтоб тот мог удалённо следить за автоматами.
А сам поехал.
Усадьба, озерцо, лес остались позади. Дорога вела за водораздел к точке слияния нескольких дорог, откуда к городу вело широкое шоссе.
Вокруг простирались леса, разрываемые полянками, было много озёр с каменистыми берегами. Дорога петляла между ними, иногда взбиралась на мосты. На западе какое-то время виднелись постепенно снижающиеся арки ведуна, который вскоре пропал из виду. И сразу стали видимыми далёкие горы. Вскоре Ивин выбрался на трассу, которая вела к городу. А на севере вдруг встала громада отливающей зелёным Стены. Её колоссальность отсюда ощущалась даже больше, чем у самого Края Света.
Тут уже прямая дорога, широкая. Можно даже подремать: автомат сам гнал тележку с помощью навигатора, избегая опасных сближений с другими тележками и выезда на обочину или встречную полосу. Впрочем, скорость у всех на трассе одинаковая, а поломок практически не было. Какие тут аварии? По шоссе чаще всего бегали трёхколёсные грузовые тележки, которые возили продукты, материалы, тот же мусор на завод. Люди редко покидали свои усадьбы, занимаясь своими делами в своих домах. Это в городах всё не так, и Гвард всегда говорил, что жалеет жителей городов и даже деревень. Им приходилось видеть незнакомых людей постоянно и даже общаться физически, а это невыносимо для одиночек-кастодьянов.
От дороги не было никаких ответвлений, хотя иногда параллельно могли тянуться узкие второстепенные дороги. Как правило, они вели к хуторам или деревням, заводам, которые вдоль трассы не размещались специально.
Главным в их краю был город Ос, который располагался на берегу узкого и длинного залива, относящегося к морю Бурь. Город компактный, охватывал бухту, на берегу которой стояли высокие стеклянные причудливые башни администрации и жрецов. Город был древним, но мало что осталось от его древности. Зато современным архитекторам удалось отойти в его планировке от скученности.
Тележка замедлила ход, и автодатчик стал сигнализировать о необходимости объявить маршрут. Хотя это и казалось лишним: первым долгом нужно посетить апартаменты Верховного жреца клана. Ивин вслух произнёс цель, и тележка опять ускорила ход, хотя уже въехала в город.
В нём не придерживались каких-то обязательных стилей и норм. Улицы шли полукругами, удаляясь от центра, а соединялись между собой радиальными широкими проспектами. Транспорта было мало. Иногда тележкам запрещали въезд в тот или иной район из-за их переизбытка и приходилось ждать, пока улицы освободятся. Стоянки тележек везде были подземными. Всегда односторонняя проезжая часть улиц располагалась на поверхности земли. Пешеходные зоны в местах пересечения с улицами имели удобные мостики с эскалаторами. В городе старались сажать много деревьев и цветов, разводить птиц. На главной площади, которую и окружали высотные административные здания, был сооружён большой красивый фонтан. В нём даже плавали рыбы.
Ивин знал, где находятся тут базары с набором всевозможных магазинов, спортивные сооружения, публичные дома, арены для зрелищ и культовых собраний. Эти сооружения более-менее равномерно располагались по всей территории города.
Как устроены другие девяносто девять городов, Ивин знал только из информационной базы – учебной, развлекательной, спортивной... Знал, что некоторые располагались у рек в низинах, некоторые на островах, некоторые на возвышенностях у подножия гор. Но все они функционально одинаковы, и посещать их в реале в принципе бессмысленно.
Если возле каких-то городов находили древние памятники – сохранившиеся или раскопанные археологами, – то не было никакой нужды ехать туда, чтоб увидеть чудеса воочию. Более того, некоторые древности на самом деле уже не существовали. Ивину казалось, что гораздо интереснее рассматривать эти памятники визорами, тем более что эти сооружения, как правило, законсервированы, туда вход запрещён для зевак.
Тележка нырнула в гараж, припарковалась. Ивин поднялся на площадь и подошёл к фонтану. Опустил руки в холодную прозрачную воду, плеснул на лицо. Это приятно. Сразу же собрались любопытные рыбы, но Ивину всё-таки было некогда. Он пошёл между клумбами к клановому зданию между бродивших тут молчаливых птиц.
Администрация клана кастодьянов располагалась в башне Це между двадцатым и тридцать пятым этажом. Лифт из холла с нулевого этажа поднял Ивина на тридцать пятый, откуда он мог спуститься на нужный этаж по лестнице. На этаже он зарегистрировался, и его направили на тридцать четвёртый этаж, где работали клановые дежурные жрецы.
4
Жрец по имени Тимс его встретил радостно. Улыбка открытая, усы чуть топорщились и забавно шевелились, когда жрец говорил. Здесь Ивин всегда получал заряд отличного настроения. Излучающий благорасположение жрец проверил эмоциональное состояние кастодьяна, они уселись в мягкие кресла, а потом Тимс сказал, что хотя он рад внеочередному приходу Ивина, но он заметил: работник чем-то расстроен. И он очень хорошо сделал, что решил поговорить о своих проблемах лично, а не по дальней связи. Беседа принесёт гораздо больше пользы и наверняка всё прояснится и будет счастливо разрешено.
– Ты прав, Тимс. Я сегодня был в своей детской комнате и вспомнил, как хорошо мне было с отцом. Мне стало очень печально. А я даже не знаю, от чего он умер...
– Ивин, думать о предках – наш долг, как наш долг – выполнять их наказы и заветы, свершать их планы. И реализовывать их мечты. И знать, что твои труды порадовали бы их.
– Но незнание гложет меня. Я же помню последний день, когда он был со мной. Не замечал я никаких признаков, что он ранен или болен...
– Я тебе могу сказать, что он и его напарник починили Стену, но хаос внедрил в их тела неизлечимые болезни. А у твоего отца хаос уничтожил даже датчик! И вспомни, что его напарник вообще не вернулся в наш мир, он погиб там и его дело в Упорядоченном продолжает другой. Собственно, этот печальный факт – потеря сразу двух работников – позволил тебе вне всяких правил занять место твоего отца. Перед кончиной он молился, чтоб ты справился. Упорядоченное тебя услышало и тебе доверилось: ты прекрасно продолжаешь дело отца.
– Но пока ещё не было никаких особых испытаний...
– И мы должны просить Упорядоченное, чтоб больше аварий не случалось...
– Но мне грустно, а иногда бывает страшно... Мне снятся странные сны...
– Мы немного знаем об этих снах. Но это ведь естественно. Ты растёшь, в тебе зреет взрослый человек. Скоро тебе захочется сексуальных утех, дружбы с товарищами, должно проснуться чувство соперничества, а также чувство отцовства...
– Мне приснился новый сон. Будто из-за Края Света пришёл человек и разговаривал со мной.
– Что же он сказал?
– Он спросил: «Здесь Ивин?» – и назвал странное слово «скиния»...
Жрец опять улыбнулся в усы, положил руку на лоб юноши и ласково произнёс:
– Это слово действительно странное. Ты уверен, что правильно его запомнил? Может, «стоп-линия»? Или «скотиния»?
– Может быть, – задумчиво произнёс Ивин. – Я плохо помню тот сон. Он какой-то отрывочный, беспорядочный. Просто какие-то слова. Я вспомнил только эти три слова.
– Если ты хочешь, мы можем провести тренинг, это тебя должно успокоить... Впрочем, сон, да ещё такой мимолётный, не должен вызывать у тебя тревоги. Скорее всего, ты просто часто вспоминаешь отца... Судя по отчётам, хозяйство ты ведёшь отменно. И постепенно ревизуешь весь участок, который оказался немного запущен, пока ты доучивался и проходил обряд инициации. Я не могу предложить тебе дополнительных работ, чтоб ты отвлёкся от печальных мыслей и свыкся с уходом отца в хаос: ты и так загружен заботами о доме, служению Стене и продолжаешь повышать своё образование...
Тимс смотрел в монитор и продолжал с улыбкой, поглаживая свою мягкую белую бороду:
– Думаю, наоборот, тебе нужно отдохнуть пару дней. Завтра в городе будет удивительное зрелище. Приехали лицедеи. Их спектакль нельзя посмотреть через визор. Вернее, можно, но теряется часть эффектов. Я очень советую тебе посетить спектакль. Я тебе уже забронировал место в театре...
Ивин не знал, что и думать. Такого зрелища в его жизни ещё не было.
– Я не знаю, Тимс...
– Всё, решено, сегодня переночуешь в гостинице, утром прогулка по морскому парку, потом после зрелища лицедеев зайдёшь опять к мне, а потом поедешь домой.
Жрец встал. Ивин ещё секунду соображал, потом поднялся тоже.
– Я думаю, что зрелище поможет мне победить грустные мысли.
– Конечно, – сказал Тимс. – Сегодня погуляй по городу, поешь вкусненького. Можешь зайти в спортивный клуб. Ты любишь играть в мяч? Там будет спарринг-партнёр, будет весело. Я предупредил спортивный центр, тебя ждут.
– Спасибо, Тимс, мне уже гораздо легче. Беседа с тобой меня успокоила. Думаю, что я отвлекусь от своих мыслей. Да и Эскорри я просил проследить за моим хозяйством как раз три дня...
5
Вышел из здания, поплутал по площади и нашёл между клумбами лавочку недалеко от фонтана. Уселся. Набежали тёмно-синие и пёстрые птицы и стали бродить вокруг, клюя камешки. Ивин щёлкнул по ящику магазина лавочки и приказал доставить корм для птиц. Разбросал семечки, проследил, чтоб всё склевалось, и взмахами рук прогнал назойливых дармоедов. У него на ферме есть тоже такие, но крупнее, и у них нежное мясо. Зачем их, бесполезных, содержали в городе?
«Он так и не ответил, от чего умер отец».
«И не ответит, – пронеслось в голове. – Я слышал часть вашего разговора после того, как ты включил связь. Мне показалось, что монах тебя сканировал слишком тщательно. Его насторожило слово «скиния». Зачем ты его произнёс?»
«Подумал, что он что-то мне скажет об отце».
«А мне показалось, что ты захотел проверить, засекут нашу с тобой связь или нет. Но это неважно. По моим сведениям, Гвард вовсе не умер».
Кровь ударила Ивину в голову. Он некоторое время ничего не соображал.
«Спокойно!»
Этому верить или нет? Если это ложь, то зачем она? Ивин постарался успокоиться.
«Я не могу тебя направить к нему. Сейчас нужно, чтоб ты выполнил план жреца. Это входит в проверку. Подозрения остались, хотя жрецы не понимают, откуда у тебя может быть напасть хаоса. Полагают, что Гвард всё-таки чем-то тебя «заразил». И они правы...»
– Здесь Ивина нет!
Бесцельно пошёл по городу. С площади вело несколько пешеходных бульваров, украшенных витиеватыми светильниками, скульптурами бородатых мускулистых героев и мягкотелых соблазнительных женщин. Бульвары приподняты над мостовыми, да и тележки по проезжим полосам улиц не особенно сновали. Ивин пошёл среди редких прохожих по бульвару на запад: туда вёл навигатор. Кажется, нужно зайти в спортивный комплекс и поиграть в мяч. Очень не хотелось попасть в большую компанию людей, ему больше нравились полупустынные аллеи этого бульвара.
Вокруг стояли странные дома: старинные, серые, розовые, со шпилями, с башенками с часами, украшенные лепниной. И тут же – стеклянные коробки зданий со стеклянными же покатыми крышами... Город постоянно обновлялся и даже реставрировался, хотя его не особенно тряхнуло во время взрыва Естона. Но эти несколько веков неизбежно приводили постройки к обветшанию. Да и всем понятно, как плохо строили до прихода хаоса: спешили воздвигнуть Стену, всё остальное считалось несущественным.
Иногда бульвар пересекала улица, и тогда между домов в дрожащем мареве виднелась Стена, Край Света. И он ответственен за неё. Как отец. Юноша по пути непроизвольно вглядывался в редких прохожих: а вдруг увидит знакомую фигуру?
Ивин зашёл в трёхэтажное белостенное здание с жёлтым входом. Здание сверху надстроено стеклянным этажом с балкончиком по периметру. В небольшом уютном помещении его ждали: розовобородый ортгуд передал Ивину сумку со спортивной одеждой и средствами гигиены и повёл в зал для игры в мяч.
Это как раз та самая, перекрытая стеклом мансарда: большое помещение, разделённое силовыми барьерчиками на зоны, где занимались разными физическими видами спорта: игровыми, индивидуальными, развивающими силу, ловкость и сноровку. Но зал почти пуст. Где-то в глубине полуобнажённый голубобородый атлет тренировался со штангой, а в игровой зоне один человек в зелёном лениво пинал мяч, даже не пытаясь им попасть в кольца.
Ортгуд провёл Ивина в комнату для переодевания и гигиены, показал полочку в шкафу и ушёл. Ивин снял усы, комбинезон, стягивающую грудь ленту, освободил чресла от панталон. Всё сложил на полочку, ополоснулся и натянул на себя стягивающий синий спортивный костюм. Ткань мягко обволокла тело от щиколоток до темени. Она защитит он травм. Наклеил усы и заправил их в капюшон, облегающий голову. Чтоб, не дай хаос, не отвалились, и Ивин не оконфузился. Потом вышел в зал и прошёл вдоль чреды окон – через них можно разглядеть крыши Оса – к нужному сектору. И «зелёный» человек ему очень обрадовался.
Он был ширококостным, с развитой грудью, с ядовито-синей бородой, заправленной в высокую горловину спортивного костюма, поэтому невозможно определить его статус, только профессию. Человек сразу дал Ивину пас и тот безо всякой подготовки коротким замахом ноги послал его в кольцо. И, конечно, промазал.
«Зелёный» рассмеялся, подбежал к Ивину.
– Меня зовут Ваггикс, я оремин. Рад тебя приветствовать. А то я тут скучаю без партнёров, – он протянул вертикально ладонь. Ивин представился и ответил касанием своей ладони.
Игра проста и требовала всего лишь точности ударов. Кольца располагались на шестах на уровне роста человека с двух сторон секции, в них и нужно попадать мячом. После разминки соперники начали игру.
«Зелёный» Ваггикс был неповоротлив, главное у него – сила, а не ловкость. Поэтому после нескольких стычек, в которых побеждал неизбежно мощный соперник, Ивин стал избегать столкновений и его преимущество ловкости дало свои плоды: «синий» повёл в счёте. Но Ивина хватило ненадолго: постепенно от усталости он стал двигаться медленнее, всё чаще терял мяч, чем выносливый Ваггикс сразу воспользовался.
И победил «зелёный».
Спортсмены обнявшись за плечи пошли в комнату для гигиены. Эта парочка выглядела всё-таки комично: тонкий юноша и плотный зрелый мужчина. Но удовольствие от спортивного соперничества они получили, были уставшими и довольными.
Ивин смыл с себя пот, вытерся насухо, начал переодеваться. Почувствовал взгляд и обернулся. Голый Ваггикс – его синяя борода прикрывала обвисшие груди – стоял у кабинки душа и рассматривал юношу. И даже не отвернулся, когда понял, что Ивин его увидел.
Это было неприличным, но Ивин продолжал спокойно одеваться в свой вычищенный ортгудами во время тренировки комбинезон. Манеры в этом городе вызывающие, о чём всегда в своё время отец предупреждал юношу. И самое действенное в такой ситуации – не обращать внимания.
Ивин, уставший после тренировки, решил немного отдохнуть и перекусить в кафе. И навигатор его привёл к маленькому павильончику на набережной.
Он с аппетитом съел несколько кусочков мяса, блинчики и выпил какого-то напитка из ягод, который ему не особо понравился: слишком пресный. Этот ужин был не из дешёвых, но Ивин не жалел: не каждый день он ел что-то необычное. Правда, домашняя пища более привычна, разнообразна и калорийна. И всё-таки Ивин ел бы домашнее с большим удовольствием, а это – так, для разнообразия.
6
Ивин прогулялся по набережной залива, а потом навигатор привёл его в гостиницу – полукруглое многоэтажное сооружение, серое, со сплошными полосами окон на этажах. Гостиничные ховёркеры его ждали, дали ему несколько кристаллов книг, фильмов и музыки. Ивин направился к лифту – навигатор сказал, что ему надо подняться на восьмой этаж, – но вдруг услышал:
– Ивин! Подожди!
Кастодьян обернулся и увидел Ваггикса. Теперь он одет в просторный серый костюм, скрывающий фигуру: широкие штаны и рубаха навыпуск с узорчатым пояском. Широкая борода перехвачена золотым кольцом на уровне груди, синие усы свисали узкими длинными прядями до плеч. Колоритный мужчина.
– Оремин! Рад тебя опять увидеть. Ты тоже остановился в этой гостинице? Интересно...
– Ты не слишком рад меня видеть?
– Я просто удивлён.
– Ничего удивительного. Случайность. Я и решил переехать в Ос. Мне подобные путешествия не впервой, я не привязан к дому. Мой номер на седьмом этаже, – он помялся, а потом продолжил. – Зачем разговаривать здесь, если приличнее спрятаться и беседовать, никому не мешая?
Отказаться Ивин не посмел: Ваггикс значительно выше по статусу. Хотя общество чужого, даже такого колоритного человека было неприятно. С другой стороны было бы любопытно: побеседовать, узнать что-то новое.
Номер двухкомнатный: спальная и гостевая, где стояло несколько кресел, столик, лифт бара. В общем, для временного пребывания это не обременительно. Скорее всего, и номер Ивина был такой же. Может, несколько меньше, потому что статус юноши ниже.
Ивин уселся в кресло, Ваггикс достал несколько сосудов с соками, разлил по стаканам, предложил попробовать. Включил без звука визор, где мелькали изображения.
– Я присматриваюсь к новой работе. Тут недалеко расконсервировали залежи руд, нужны специалисты. Возможно, я буду работать там.
– А где ты работал до сих пор?
– Добывал соль Сухого моря. Это настоящий яд. Но из моря откачивается сероводород. Сухое море ныне не опасно: солевая пыль зафиксирована, да и климат там стал иным...
– А я недавно стал кастодьяном, – юноша подумал и произнёс про себя: «Здесь Ивин».
– Я поразился, что ты так молод – и уже специалист, – Ваггикс перестал улыбаться и о чём-то задумался.
– Что-то не так, оремин Ваггикс?
– Нет, что ты... Чем собираешься заняться?
– Мне нужно отдохнуть. А завтра иду на зрелище...
– А что будет за представление?
– Понятия не имею.
Ваггикс опять задумался, а потом сообщил.
– Я понял, куда ты пойдёшь. Странный выбор. Странный это спектакль. Но меня он тоже заинтриговал. Хочешь узнать содержание?
– Зачем?
– Ты должен быть подготовленным. Это историческое, даже мифическое лицедейство.
– Ты разжёг моё любопытство. Я люблю сказки. Но очень прошу: не выдавай мне этой тайны. Я специально не обращался в справочники, чтобы зрелище стало для меня неожиданным.
– И напрасно. К этому нужно быть готовым, иначе ничего не поймёшь.
Помолчали.
– Ты скован. В спортзале ты был совсем иной: весёлый и открытый.
– Я устал.
– И только?
Ивин соображал, удобно ли будет сказать прямо. Но решился:
– Я недавно потерял отца. И встретил тебя. Мне могло быть хорошо с тобой, чтоб я опять почувствовал себя опять маленьким. Но в комнате гигиены я увидел твой взгляд, который мне не понравился...
– Вот в чём дело! Прости, не думал тебя смутить. Но я действительно тобой любовался. У тебя такая точёная фигура, ты ещё не развился как следует, но я себе представил, каким ты станешь, когда вырастишь.
– Отец предупреждал...
– Я уже сообразил. Но поверь, что я вчера переспал с женщинами, и никаких сексуальных мыслей относительно тебя у меня не было. Но не было и отцовских чувств. Знаешь, в нашем клане отцы детей не воспитывают. Наша работа слишком тяжела и опасна...
– У кастодьянов это не так...
– Да, есть кланы, которые обязаны вырастить и обучить сына всем премудростям. Но ты не слишком ли молод для этой работы?
– Жрецы решили так, и я буду выполнять эту работу, как выполнял её мой отец. Пока ещё есть время, ты мне не расскажешь о своих путешествиях? А то я ещё слишком мало видел, да и не принято у нас разъезжать по Упорядоченному и беседовать с незнакомцами. Я за Краем Света не бывал, только видел по мониторам. А вот отцу пришлось. Он с напарником чинил Стену...
– И отец ничего не рассказывал? Какой он, хаос?
– Нет, ничего не рассказывал. А за Стеной стоит пыль и дует сильный ветер. Хаос постоянно испытывает Стену на прочность.
– И бывает, что хаос преподносит сюрпризы?
– Ты витиевато говоришь. Если со Стеной что-то случится, то кастодьяны её починят.
Ваггикс промолчал. Посмотрел на визор. А потом как бы вспомнил:
– За свою жизнь я работал в нескольких местах. Про Сухое море я тебе уже сказал. А ещё есть Чёрный залив. Там тоже со дна выбирали сероводород. А на той стороне Срединного моря, в Великой пустыне добывали металлы. Знаешь, там есть большая река Нил...
– И пирамиды!
– Да, пирамиды. Они полуразрушены и войнами, и временем.
– Я по визору их видел. Забирался на самую высокую из них, трогал руками горячие камни... Даже вовнутрь заходил...
– Ну вот, видишь, вовсе не обязательно куда-то ездить. и всё равно: одно дело смотреть по визору спектакль, а другое дело – побывать в театре и увидеть лицедеев в живую.
– Вот завтра я и проверю это. И будет у меня своё мнение о таком рассуждении.
– Проверь. А ещё я путешествовал по Гресии!
– Об этой области много фильмов. И исторические есть. Но разве это интересно, разглядывать развалины?
– Там живут мои друзья... А когда-то я тоже там жил. Я узнавал, там ведь какой-то мой предок жил. А Гвард рассказывал, где он родился?
«Осторожно! – пронеслось в голове. – Он не может знать имя твоего отца! Он вообще слишком много знает о твоих намерениях».
Ивин вздрогнул, потом решительно встал.
– С тобой я чувствую себя защищённым, как с отцом, но пора и отдыхать, и тебе, и мне...
– Да, Ивин, я совсем заболтал тебя. А ты уже третий раз мне, недогадливому, намекаешь, что хочешь отдохнуть.
– Прощай, оремин Ваггикс!
– Прощай, кастодьян Ивин! – он провёл юношу до самой двери, а потом тихо сказал: – Завтра очень внимательно смотри спектакль. Чем-то жизнь героя лицедейства напоминает жизнь твоего отца...
Ивин остановился, глянул Ваггиксу в глаза, но ничего не ответил. И оремин рассмеялся:
– Скоро ты всё поймёшь!
Дверь открылась, и Ивин ушёл.
7
В комнате, которая действительно поменьше, чем номер Ваггикса, он долго смотрел в окно на огни города.
«Этот человек очень подозрителен»
«Чем же?»
«Такое впечатление, что он с тобой встретился не просто так. Ему что-то нужно. Какая-то информация».
«А если он просто знает отца? Ты же сказал, что он жив? И встретил меня по его поручению?»
«Тогда он бы это сказал сразу. Он мог, конечно, походить по базам, отыскать, на каком участке смена кастодьянов, вычислить, как звали недавно сменённых специалистов...»
«Если отец жив, я смогу его увидеть?»
«Вряд ли. Это запрещено жрецами. Он теперь не кастодьян».
«Мне кажется, что хаос прекрасно информирован о том, что случается по эту сторону Стены!»
«Мы знаем много, это правда. И ваши жрецы знают много о нас. На самом деле мы не так уж и изолированы. Правда, большинство людей об этом даже не подозревает».
«Вы говорите неправду! Легко ведь залезть в базу и посмотреть, что из себя представляют земли под хаосом. Если там вообще есть земля!»
«Ты повторяешь слова из учебников. А я разве не доказательство? Твой отец не мог рассказать тебе, где он побывал. А это гораздо увлекательнее, чем выслушивать шпиона!»
«Я всё узнаю завтра. Увидишь, что прав я, а не ты! Ваггикс ведёт какую-то игру, но он на моей стороне! Здесь Ивина нет!»
Этот голос хаоса стал Ивина раздражать. Он даже подумывал, не выплюнуть ли передатчик, но остановился: он должен получить полную информацию об отце!
Потом решил, что пора отдохнуть.
Постель слишком мягка. У себя в усадьбе кровать по-жёстче. Отец приучал Ивина уметь высыпаться в любых, даже неудобных условиях. Иногда приходилось спать на берегу пруда, иногда даже на ветвях дерева, однажды даже сидя в тележке, которую отец поднял на середину Стены.
Ивин так и не понял, мягкая кровать или мысли долго не давали ему уснуть. Но сон победил.
Спал он крепко, сны не снились. А если снились, то он их не запомнил. Интересно, жрецы исповедали его достаточно плотно, чтоб понять о заразе хаоса, которая живёт у него во рту?
8
Зал – круглое помещение. Пол чуть-чуть понижался к середине, сходясь в углублённый круг. По стенам – какие-то аляповатые древние, на вид рисованные вручную иллюстрации из книг, растянутые на всю высоту зала. Это изображения пустынь, гор, селений. Кое-где нарисованы люди, деревья и животные: овцы, длинноухие вьючные и даже горбатые. Сверху лился тусклый свет.
Зрители стояли вдоль стен, кресел не видно.
Потом свет ещё больше померк и началось зрелище.
Изображения по стенам пропали, вокруг теперь – чернота со звёздами. Они наполняли всё помещение, даже плыли между зрителями, одежды которых слабо мерцали в темноте. Приятно пахнущий ветерок обдувал зрителей.
И тут в центре зала появились странные безбородые существа в длинных белых одеждах с длинными прядями волос, свисающими с головы. Ещё нелепее были их огромные крылья. Эти существа заунывно затянули песню без слов. Песня варварская, но приятная на слух. Среди этого пения вдруг резко выделился диссонансом один голос, фигуры одна за одной стали пропадать, затихали и их благозвучные голоса, пока на сцене не остался один персонаж, один поющий какую-то свою мелодию. Сама по себе она тоже неплоха, просто контрастировала с основной темой, которая пропала с исчезнувшими персонажами. И вдруг песня этого существа из заунывной стала весёлой, даже шутовской, его одежды стали алыми, появилась алая же борода. Как не подумать, что это шериф?
– Откуда ты пришёл? – сказал зритель громогласно.
И тут же вместо кривляющегося персонажа в алом появился древний старик с длинной широкой белой бородой. Явно жрец. От его фигуры струился свет, так что фигура видна нечётко. Песня резко оборвалась:
– Я ходил по земле и обошёл её от севера до юга, от запада до востока, – сказал зритель.
Старик пропал, и на его месте опять появился персонаж в алом с крыльями.
– Увидел ли ты, Сат, в своих странствиях, в самом центре земли раба моего, которого зовут Йо? – сказал зритель. – Он добр и боится меня. Он делает только то, что ему завещано. Не ты ли делал всё, чтоб я его покарал безвинно? Скажи, ты совратил его?
Персонаж по имени Сат опять пропал, на его месте опять появился старик. Ивин понял идею зрелища. Зритель попеременно выступает в той или иной роли. Это наивно, но как-то втягивало в действие.
– Всё по твоему велению, – продолжил зритель от имени Сата. – Я забрал его имущество: скот, слуг, разрушил его дом и постройки, убил детей и вторую жену...
– А жена – это кто? – спросил шёпотом Ивин у стоящего рядом Ваггикса.
– Это постоянная любовница.
– А в довершение всего, – продолжал зритель-Сат, – поразил его неизлечимой болезнью.
– Добился ли ты чего хотел? Стал ли Йо злым и порочным? Ругал ли он меня, своего создателя? – вопрошал зритель-старик.
Свет померк, а потом узкий луч высветил в центре зала – в круге, на куче мусора – ужасного безбородого старика, плешивого, со сморщенной кожей, оборванного, покрытого какими-то язвами, страшно воняющего мочой и гнилостью. Ивин, стараясь не дышать, отодвинулся как можно дальше и заметил, что так же сделали все зрители: они попятились поближе к стенам.
– А! Вы изгнали меня! Погибни день, в который я родился. Пусть он будет тьмою. Пусть не воссияет над ним свет! – застонал Йо...
Очень похоже, что это – именно Йо. Ведь Сат никого больше не заразил болезнями. А ужасный старик продолжал стонать и говорить какую-то чушь. Смысл слов его Ивин еле улавливал. Он произносил несвязанные между собой слова: то ночь, то туча, то левиафан...
– А левиафан – это кто? – спросил Ивин у Ваггикса.
– Кажется, это какой-то страшный доисторический зверь, типа динозавра, только без перьев.
– Какой странный язык у древних! А к кому он обращается?
– Это он так переживает заново свои несчастья. Это ведь спектакль. Зритель должен понимать, что у него в голове.
– Сам себя эмоционально возбуждает? Да ещё и вслух? Разве это ему поможет справиться с бедами?
– Конечно! Он освобождается от своих отрицательных эмоций, ругая свою судьбу.
– Я знаю! Так называли события, происшедшие в жизни, только заранее известные Упорядоченному.
– Или хаосу... – добавил Ваггикс.
За это время Йо пожелал померкнуть звёздам (которые действительно померкли), закрыться чьему-то чреву, не сосать грудь (кому придёт в голову это делать?) и вообще хотел остаться в капсуле клонирования и не развиться в ребёнка. Там, в этой капсуле, почему-то содержались какие-то цари и князья, был покой и полная глухота. В общем, болезнь Йо прогрессировала, у него, наверное, был повреждён мозг.
– Он говорит не обычным, а поэтическим языком, иносказательно, – уточнил Ваггикс. – Нужно просто понять, что болезнь так его опечалила, что он пожалел, чтоб его вынули из капсулы,
– А зачем нужен такой непонятный «поэтический язык»?
– Театр – это не просто пересказ событий, это что-то типа очень вычурных стихов, которые читают тебе. Тебе кто-нибудь читал такие стихи?
Ивин задумался. Таких стихов ему отец не читал. Не говоря уже о школе. Наверное, зрелище так построено: понимать надо не просто смысл сказанного, но и что-то додумывать самому. Тем более обращать внимание на окружающих персонажей. Ведь неспроста же этот актёр сидит на куче мусора, не просто так его так загримировали. Всё это должно как-то соответствовать сказанным словам, даже пусть нелепым. Может, тут и сочетание произносимых звуков имеет значение?
Йо продолжал витиевато ругать себя, бить кулаком грудь, раздирать язвы, перечисляя свои беды:
– Нет мне мира, нет покоя, нет отрады: постигло несчастье! Прах на мою голову! – и тут он упал на кучу и стал разбрасывать мусор вокруг себя. А над ним появился ведун, с которого стала сыпаться пыль. Хорошо, что его отделял от зрителей силовой барьер, а то бы и на них попали неутилизированные отбросы. Но тут же ведун пропал, а Йо перестал разбрасывать мусор.
– Если ты ещё твёрд в непорочности твоей, то зачем страдать? Оскорби Упорядоченное и умри! – сказал зритель высоким женским голосом.
– Ты, моя первая жена, безумна! – сказал зритель непонятной фигуре в длинном платье с балахоном. – От Упорядоченного мы должны принимать и доброе, и злое!
Потом в центре зала опять оказался этот ужасный старик Йо.
– Я, Елифем, говорю тебе: блажен человек, которого вразумляет Упорядоченное, и потому его наказания не отвергай! И хаос тебя примет в своё время! – начал зритель от имени нового персонажа, после чего поток слов полился рекой, а вокруг мелькал видеоряд. Рычали львы, появлялись какие-то непонятные существа, названные «духами». Зрителей сковал «ужас», от «страха» по телу пошли мурашки, – так страшны эти непонятные «духи». Появлялись и исчезали «страшные» гробы, поднялась пыль, названная «прахом», налетели порхающие маленькие бабочки...
Потом всё сразу исчезло, только в центре зала сидел один Йо. Но действо продолжалось, потому что его новые слова вызвали всё новые и новые «видения»: пасущиеся ослы, жующие солому коровы, жареные куриные яйца, которые посыпаются солью, горы, с которых стекают бурные воды... Плач Йо завершился самой настоящей истерикой:
– Опротивела мне жизнь! Не вечно жить мне... – всё опять утонуло в кромешной тьме, только главный персонаж сидел в круге света на своей мусорной куче, закрыв глаза и бессильно опустив руки.
Ивин понял, что Йо хочет самостоятельно уйти за Край Света в хаос и раствориться в нём. Да он просто безумец!
– Я, Вилсав, к тебе обращаюсь: перестань так говорить! – ответил ему зритель от имени нового персонажа, который стал утверждать, что Упорядоченное не просто так отвергает человека, не оно отдаёт его хаосу. Нужно верить, что всё будет хорошо.
Но Йо нашёл новые причины продолжать свои рыдания:
– Я виноват, и как оправдаться перед Упорядоченным, не знаю!
Ивин в конце концов потерял нить сюжета и воспринимал только видео и музыкальные вставки. А они были выполнены мастерски. Тут он сообразил, что по визору такого действия точно не передашь. Здесь не просто участие зрителя в действии – этого можно добиться запрограммированными иллюзиями, не просто какие-то эффекты – от зрительных, слуховых до обонятельных. Здесь был эффект присутствия, которое ощущалось вполне реально. Плюс ко всему Ивина не покидало ощущение, что это не та реальность, которую изображали актёры и голография, а реальность самого театра. Он мог оценивать качество игры, видел, что артист играет вживую, как его игра подаётся режиссурой. Это необычно, потому что фильмы, которые показывали по визору, воспринимались безоговорочно и без вопросов: всё ясно от начала до конца. В них не ощущалось постановочность.
Действие продолжалось. Появился ещё один персонаж: Сонаам. Среди длинных цветистых рассуждений Сонаам-зритель вдруг произнёс следующее:
– Разве на множество слов нельзя дать ответа, и разве человек многоречивый прав?
Это внезапно рассмешило и даже отрезвило Ивина окончательно. А потом ему стало скучно. Юноша без особого воодушевления сообразил, почему тут нет кресел: кое-кто обязательно бы заснул, но не стоя же! И юноша стал рассматривать зрителей. А те уже не стояли вдоль стен, а бродили по залу, потихоньку общались. Куда-то ушёл и Ваггикс.
Вот он! На той стороне сцены! Оремин разговаривал с человеком в балахоне с огромным капюшоном. У Ивина забилось сердце: он подумал, что с Ваггиксом стоит его отец, и решил подойти поближе к разговаривающим. Ваггикс заметил юношу, положил руку на плечо собеседнику. Тот непроизвольно обернулся. Лица не видно, только пряди бороды, меняющие цвет из-за видеоряда, но само движение человека было до боли знакомо. Неужели и вправду это – его отец?
Ивин потихоньку двигался в сторону этой парочки, обходя зрителей, а мимо пробежали овцы, пролетела стайка щебечущих почему-то птиц (где они видели птиц, которые издавали звуки?), а ещё одна, огромная, спикировала и ударила Ивина крыльями; юноша даже ощутил на лице прикосновение перьев и струи воздуха. Проплыли огромные скользкие рыбы, воняющие жиром.
– Кто скажет, что это – не рука Упорядоченного? – бормотал Йо. – В его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти! И хотел бы, чтоб Упорядоченное воплотилось в каком-то конкретном существе, чтоб говорить с ним и даже состязаться! И разве нужно стремиться к тому, чтоб угождать ему, быть лицеприятным? Лицемеры!
Ивин уже подошёл, Ваггикс и его спутник спокойно ожидали его.
– Крепкой границы! – поприветствовал юноша незнакомца.
Но он ему не ответил: это приветствие уместно только для кастодьянов и никого больше! И проверить, отец ли это, Ивину не удалось. Они помолчали, делая вид, что заинтересованы спектаклем, потом оремин сказал:
– Это мой друг, я случайно его встретил. Он веформ, зовут его Эксчи. И здесь он не случайно. Но теперь он выполнил свои обязанности и уходит.
– Да, Ивин, – чуть слышно за звуками спектакля сказал Эксчи, – мне тут делать нечего. Смотри зрелище, – веформ показал рукой на сцену. – Смотри до конца, а потом попробуй вспомнить, о чём тут идёт речь. – Эксчи положил руку на лоб Ивина, потом развернулся и исчез за возникшим стволом могучей смоковницы, которую почти сразу же срубили, а из его ствола и корней полезли длинные прутья поросли...
Ивин ничего не понял из этих слов...
Действие продолжалось и продолжалось. В конце концов Йо обозлился на успокаивающих его зрителей:
– Не мучьте меня больше и не терзайте речами! Вы срамите меня, но о моих грехах ничего не знаете! Вы хотите сказать, что лучше меня, потому что Упорядоченное наказывает меня, а не вас?
Ивин спокойно смотрел на актёра и вдруг решил, что тема спектакля слишком умозрительна.
– Зачем и вы преследуете меня, как Упорядоченное? – продолжал Йо, – Плотью моею не можете насытиться?
Это становилось невыносимым. Ивин ничего не понимал, зрелище уже не давало ему ничего. Йо был слишком словоохотлив для смертельно больного. Невольно юноша пожелал персонажу скорой гибели и прекращения мучений. Но сообразил, что эти диалоги несли в себе что-то важное для зрителей, даже жизненно важное, но насколько изображаемые проблемы далеки от той жизни, которой наслаждались люди за пределами пьесы!
И тут в центре зала появился ещё один актёр. На нём – тёмные одежды, он даже с небольшой серой бородкой. С Йо у него было одно общее: они оба босы. Новый персонаж очень рассержен и обратился к зрителям:
– Я, Елий, я следил за вами. И вот никто из вас не обличает Йо и не отвечает на слова его!
Движение по залу прекратилось, всех опять заинтриговало действие.
– Вы разве нашли мудрость? Я полон речами, как вино неоткрытое: они готовы прорваться, как новые меха. Йо и вы все! Вы твердите, что безгрешны, а Упорядоченное нашло в вас грехи. И что? Состязаться с Упорядоченным? Йо, ты говорил, что прав, а Упорядоченное лишило тебя суда? Но разве Упорядоченное требует суда над человеком? Нечестивость твоя относится к человеку и праведность твоя – только к человеку... Ты не грешил, Упорядоченное тебя наказывает по ошибке!
А вокруг сыпались в бездну красивые вычурные предметы из жёлтого металла с разноцветными камешками, потом пошёл сильный дождь, потом пробежали дикие звери, пронеслась буря, взорвался вулкан, всё покрыл лёд и снег, а потом всё окунулось в облака, а потом – зажглось сияние на фоне голубой небесной тверди.
А потом в центре остался один Йо, и к нему зритель обратился со словами:
– Кто это омрачает Провидение стенаниями и словами без смысла?
Видеоряд, сопровождая новый монолог, опять мелькал красотами вселенной: море, зори, туманы, бездны и выси, огромный ясный параллелепипед Упорядоченного в центре пыльного вихря в беспросветной пыли, окутавшей всю планету. Прямая дорога и города, горы, снега... Всё это прервал крик Йо, обращаясь к зрителю, который играл очередную роль:
– Я ничтожен; что буду я отвечать тебе? Однажды я говорил, но более не буду...
– Ты хочешь обвинить меня, чтоб оправдать себя? И кто предварил меня, чтобы мне воздавать ему? Под небесной твердью всё моё! Сердце моё твёрдо, как камень, и жёстко, как нижний жёрнов...
Ивин уже не реагировал на незнакомые слова. Всё шло к финалу.
И вдруг все зрители оказались в центре зала. Не сами зрители, а их изображение. Они стояли вокруг мусорной кучи Йо, но смотрели не в центр, как в реальности – на сцену, а по сторонам. Ивин разглядел и себя в этой толпе, но потом всё перевернулось, и смотрел глазами персонажа со сцены в зал, где всё заполняло видение того самого старика с белой бородой, который появлялся в начале действия. И он сказал Ивину... Или Йо... Не понять:
– Горит гнев мой на тебя и всех, кто тебя окружает! Они говорили мне ложь! А Йо говорил истину! Возьмите семь тельцов и семь овнов и пойдите к Йо и принесите за себя жертву. И только Йо поможет принять ваши дары мне.
В центре сцены мусор вспыхнул огромным костром, а потом всё произошло по словам старика: зрители униженно вели вокруг костра по сцене коров и баранов и оставляли их Йо. Животные тут же резались, туши, извергая струи крови, сами шли в костёр, мгновенно сгорали и улетали с дымом. А Йо стоял среди этого огня, подняв вверх руки.
Потом всё померкло и действие опять «вывернулось».
В центре зала остался один белобородый старик в сияющих одеждах, и к нему обращался с дрожью в голосе зритель от имени персонажа Сата:
– Кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него!
Старик исчез, в центре стоял униженный краснобородый Сат в красных одеяниях и с крыльями, а зритель ему говорил:
– Я простёр руку свою и коснулся его и плоти его. Твоими руками. И он благословил меня. И спас свою душу. И Упорядоченное вернуло Йо все потери вдвое больше, чем было у него прежде... И родилось у него от жены семь могучих сыновей и три прекрасные дочери. После того Йо жил сто сорок лет возле своих отпрысков до четвёртого рода и ушёл в хаос, насыщенный днями...
Свет померк, а потом появилось тусклое освещение, которое поначалу казалось незаметным. Только привыкнув, глаза опять начали различать на стенах рисунки из древних книг...
9
Жрец по имени Тимс ждал. Он такой же улыбчивый, так же топорщились от веселья его белые усы. Настроение Ивина опять поднялось, сразу стало легче на душе.
Жрец положил руку на лоб юноши, потом просмотрел на мониторе отчёт о его эмоциональном состоянии. Вздохнул.
«Здесь Ивин».
– Тебе не понравился спектакль? – жрец по прежнему смотрел на монитор, но на какое-то мгновение чем-то озадачился, но сразу взял себя в руки и опять улыбнулся.
– Мне непонятен даже не смысл, а цель.
– Искусство далеко не всегда ставит перед собой цель. Но получается, что ты просто не отдохнул?
– Я озадачен.
– Эта легенда старше нашего мира, – сказал Тимс. – Когда-то у древних было очень логичное представление о справедливости: Упорядоченное награждает человека за безгрешность и наказывает за грехи.
– Но разве это не так?
– Награждает человека не Упорядоченное, а человек. И наказывает тоже. И зачастую сам себя. Упорядоченному нет дела до наших забот. Мы сами вынуждены себя оберегать от хаоса. Это мы спасаем Упорядоченное. Для себя, конечно.
– И в этом смысл этой пьесы?
– Не только. Там есть и примитивные рассуждения о причинах невзгод, выпавших на долю человека. И обрати внимание: обличители греховности были тверды, они выгнали грешного на их взгляд человека из города...
– Наверное, его болезнь опасна, вот и выгнали, – сказал Ивин.
– Это второстепенно, это даже не причина изгнания! Но ты должен был увидеть и сострадателей! Правда, кроме сомнительных советов, они только разозлили божество...
– Странная история... Так значит, смерть моего отца совсем не означает, что он наказан?
– Тебе следует подумать над тем, что смерть не всегда означает гибель организма. Ну, например, когда гусеница превращается в куколку, она умирает, как гусеница, и рождается, как куколка. А когда бабочка вылетает, то это означает смерть куколки. Об этом тоже заставляет задуматься лицедейство. Я так понял, что у тебя получился активный отдых. Ты погулял по городу, ты встретился с новыми людьми, у тебя появились причины для размышлений. Ты можешь спокойно ехать в свой дом и продолжать работу. В следующий свой приезд ты узнаешь ещё много нового.
– У меня появились вопросы по спектаклю. Что такое «родились дети», и почему детей так много у Йо? Про сыновей – понятно, а кто такие «дочери»? И какую функцию там выполняла женщина?
– Обычаи варваров – а именно таковыми были древние – не поддаются логическому объяснению. Например, очевидно, что женщины выполняют исключительно сексуальную роль в нашем обществе. И совершенно очевидно, что если мужчине позволено воспитывать ребёнка, то он будет только один, клонированный с генами своего рода. Это – правило для нас, но не варваров. У нас такие социальные законы. А всё остальное – неважно.
10
Ивин спустился на стоянку тележек и там увидел Ваггикса. Он стоял возле городской, полосатой тележки, ведь своей он, судя по всему, не заказал. Оремин тоже увидел юношу и помахал рукой, подзывая к себе. Ивин подошёл. Тележка на двоих, городских одноместных и не бывало.
– Ты уже домой собрался?
– Как видишь. Мне в городе делать нечего.
– Пригласи меня в гости.
Ивин опешил: это верх бестактности. Никто, кроме официальных лиц и ребёнка не имеет права даже заезжать на участок кастодяьна! Ивин молчал, не зная, что делать.
«Пригласи, – сказал голос хаоса. – У него есть информация о твоём отце».
«Если мне не говорит об отце жрец, значит это мне не нужно знать?!»
«А почему тебе не открывают всей информации?»
«Наверное, она мне не нужна или даже вредна!»
Ваггикс внимательно наблюдал за мимикой Ивина, наверное, о чём-то догадывался.
– Я хочу попробовать домашней пищи, – сказал он. – Говорят, что тут, на севере, умеют хорошо готовить.
– Почему бы тебе не пойти в кафе?
– В кафе я не смогу с тобой поговорить.
Ивин раздумывал.
«Возможно, тебе удастся встретиться с отцом».
– Езжай до пограничного участка XXXII. Я тебя подожду на лесной дороге, после съезда с шоссе. – Ивин повернулся и направился к своей тележке.
Он молча проехал по городу, выехал на трассу, отдал управление автопилоту.
«Вы специально хотите меня расстроить?»
«Мы хотим, чтоб ты узнал всю правду».
«Я знаю всю правду. Именно столько, сколько мне нужно для жизни и работы».
«Ты прав. На Гварда свалилось слишком много забот после его отъезда из имения. Но он очень любит тебя, и поэтому просил об этой встрече».
«И какую роль в этом всём играет оремин?»
«Он не оремин. Он, как и твой отец, теперь имеет очень высокий статус аналитика».
«Такой специальности я не знаю... Что за клан?»
«Этих специалистов называют у вас веформами. Они не принадлежат никакому клану. Они выше всех кланов и их руководителей. И сейчас он занят очень важной работой. От её выполнения зависит судьба всей Скинии».
«Жрец знал об этом?»
«Жрец даже намекал тебе на это. Ты разве не понял?»
«Его слова я связал с перевоплощением после смерти. Хаос поглощает материальное, но разве он может поглотить духовное?»
«Ты неправильно понял жреца».
«Как мне вести себя с этим... веформом?»
«Не знаю. Мне не ясны его намерения. Он не связан с руководством вашего клана. Думаю, что им важна наша с тобой связь. Они не могут нас понимать, но знают, что такая связь существует».
«Здесь Ивина нет».
Тележка какое-то время быстро ехала по шоссе, потом свернула на секторальную дорогу, которая привела до развилки, ведущей к участку XXXII. Тут Ивин отключил автопилот и остановил тележку, съехав на обочину.
Чуть дальше начинался лес, который он обслуживал. Широкое поле с рядами цветов и живописно разбросанными камнями. Порхали птицы, некоторые стучали по стволам, отыскивая под корой пищу. Ивин немного соскучился по дому и обычным заботам, и хотел уехать сразу, но он обещал ждать.
Появилась серая тележка. Но не со стороны города, а со стороны развилки. Это не Ваггикс, да у того она городская, полосатая. Тележка не проехала мимо, а замедлила ход, свернула на обочину и остановилась как раз напротив стоящего на другой стороне дороги Ивина.
Человек, который вышел из неё, был его отцом, но странно одетым.
Гвард подошёл к Ивину, крепко обнял его.
– Здравствуй, сын!
Ивина душили слёзы.
– Извини, что так с тобой обошлись. Но так делают всегда: дети не должны знать, что происходит с их родителями. И тебе придётся забыть то, что я приехал к тебе после своей смерти.
– Но зачем?
– У тебя своя жизнь. Я уже не играю в ней никакой роли. Я тебе уже не нужен, хотя хотел быть с тобой ещё несколько лет. Но Упорядоченное распорядилось иначе.
– Ты мне очень нужен!
– Это уже в прошлом.
– Гвард, зачем...
– Я – не Гвард. Я Эксчи. И моя специальность – веформ. И сейчас я работаю, – он отстранился от сына, держа его за плечи и смотрел в глаза. Не мог насмотреться. Как и Ивин. Потом опустил взгляд, сделал шаг назад. – Отдай мне то, что ты нашёл дома после моего отъезда. Этот коричневый камешек.
Ивин заколебался, а потом решился: вытащил передатчик изо рта и протянул его на ладони Гварду. Камешек переливался на солнце и быстро обсыхал на ветерке.
– Я не думал, что ты им воспользуешься. Он для тебя не предназначался. Но я не знал, что будет со мной дальше. И даже не мог понять, куда он делся. А Упорядоченное решило перевести меня на работу с высоким статусом, и тогда возникла необходимость вернуть камешек обратно мне. И тогда я понял, что его ты всё-таки нашёл. И даже стал использовать.
– Передатчик подстроился под меня.
– Это неважно. Ты меня должен простить за это искушение. Я знаю, что ты не поддался ему, иначе ты бы себя вёл иначе. Твоя поездка в город – проверка. И ты её прошёл, как всегда, на отлично. Тебе ещё рано что-либо понимать. Просто вредно. Ты стал бы действовать опрометчиво...
– Я собирался выбросить его...
Гвард протянул руку и двумя пальцами взял камешек с ладони Ивина. Посмотрел сквозь него на солнце. Потом зажал в кулаке.
– Это всё. Я тебя люблю и, наверное, смогу следить за твоей жизнью. Ты это теперь знаешь, хотя не должен знать. И, если получится, незаметно помогать. Но особенно на это не рассчитывай, ты теперь во всём самостоятелен. А сейчас – прощай. Я ведь умер. И ты забудь, что видел меня после смерти.
Ивин смотрел на этого серобородого человека, такого родного и уже далёкого. Гвард отошёл, обернулся, а потом уселся в тележку. Она увозила мертвеца в сторону города.
Ивин постоял ещё, потом стёр слёзы и поехал жить.
Часть 3. Эксчи
1
Тележка проехала по секторальной дороге почти до основной трассы и остановилась на обочине.
Эксчи вышел из неё. Он смотрел в сторону Края Света, а там – блестящая зеленоватая Стена, поднимающаяся до дымки небесной тверди.
Эксчи держал на ладони зелёно-коричневый камешек, который когда-то ему сунул в карман житель хаоса. Всё-таки неожиданно, что Ивин его нашёл и даже использовал. И теперь появилась опасность его импринтинга, что может повлиять на исполнение им обязанностей кастодьяна. Впрочем, это пока не самое главное.
Как быть с передатчиком?
С одной стороны нужно замять подозрения некоторых членов Совета о связи Ивина с хаосом. Некоторые косвенные признаки аналитики увидели. Однако в сознании юноши не обнаружено никаких изменений, которые бы свидетельствовали о ментальной обработке юноши. Эксчи даже благодарен людям из-за Стены за такое деликатное общение с Ивином. Да и вряд ли этот юноша был бы им полезен.
С другой стороны, крайне важно найти диверсантов-союзников хаоса в Упорядоченном. Совет не сомневался о целенаправленной деятельности на разрушение Стены и, следовательно, всей цивилизации. Но пока мозаика не складывалась. Предполагалось вмешательство извне. Выявлены некоторые агенты хаоса. За ними установлено наблюдение. Надеялись выявить сеть агентов и найти возможность противостояния.
Эксчи задумался. У Совета возникли подозрения, поэтому Ивина отправили в город. Надеялись в усадьбе отыскать передатчик, с помощью которого хаос связывался с Ивином. Эти действия Совета логична, но результат был нулевым. Понадобилось убедить всех, что найти передатчик могу только я, поэтому я и поехал в усадьбу. И его нашёл я. Передатчик вот он, в руке веформа. Значит, Ивин теперь вне подозрений.
Эксчи посмотрел камешек на просвет. Он становился прозрачным только в косом свете, при этом становилась чуть видна паутинка микросхемы и канальцы от неё к ребристой поверхности. Есть ещё вариант: уничтожить его. Но поверит ли этому Совет? Уйдут ли какие-то подозрения в моём или Ивина предательстве? Хорошо, что разговор с Ивином удалось экранировать.
И тут родился опасный план: начать свою игру. Результат мог стать непредсказуемым. Тянуть дальше смысла нет. Придётся открывать наличие передатчика.
Он осторожно положил камешек в рот, пошевелил языком и почувствовал, как передатчик прилип к нёбу. И тут же «услышал»:
«Администрация адацентра приветствует. Подожди дежурного оператора...»
Пауза. И после этого:
«Изменён носитель. Этот передатчик настроен на другого человека....»
Пауза.
«Гвард, мы тебя приветствуем. Теперь, когда ты вернул себе передатчик, хочу предупредить, что индивидуальный канал с тобой и мной открыт всегда и может быть заблокирован, если изъять передатчик изо рта. Канал никто посторонний прослушать не сможет. Для связи не обязательно формулировать фразы и произносить их вслух. Тебе придётся предупредить Ивина, чтоб он «забыл» о существовании этой связи. За ним велось наблюдение».
Эксчи рассмеялся. Потом успокоился и сказал:
– Я за ним и следил.
Пауза.
«Гвард, теперь важно понять, зачем ты с нами связался».
– Меня зовут Эксчи. Я аналитик, веформ. Первое. Совершена попытка диверсии. Её я наблюдал лично, знаю, как она организована. Второе. У нас есть основания считать, что диверсанты – это люди, чья психика перестроена хаосом. Когда я попал за Край Света, я видел специальный лагерь для людей Упорядоченного, попавших за Стену. Думаю, таких лагерей у вас много. Я стал свидетелем того, как одного кастодьяна вам удалось задержать и перепрограммировать. Третье. Мы считаем, что идёт целенаправленное наступление хаоса на наш мир. Жду логичных объяснений.
«Эксчи, ты ошибаешься, наша связь с диверсантами умозрительна. У нас нет никаких причин ломать существующее статус-кво и как-то желать разрушения Скинии. Мы можем предположить, что диверсия – результат действия каких-то сил внутри вашего общества. Это политические игры ваших сановников».
– Если это так, и апологеты хаоса не собираются разрушать Упорядоченное, то мы с вами могли бы действовать совместно, чтоб сохранить устоявшееся, как ты сказал, статус-кво.
«Как ты это собираешься реализовать?»
– Я предполагаю, что у вас есть связь с людьми, которые живут в нашем мире. Сужу по факту, что сейчас вот переговариваюсь с тобой, и наша связь осуществляется по каналам, которые в Упорядоченном не контролируются. Мы хотим, чтоб ваши шпионы легализовались. Возможно, с их помощью мы найдём диверсантов.
Пауза.
«Мне не известны твои полномочия. Ты говоришь вслух, значит, тебя контролирует кто-то. Этот кто-то остаётся для меня невидимым».
– Пока информация остаётся внутри Совета веформов. Заказчик расследования – Верховные жрецы кланов кастодьянов и гарбажей.
«Это не ответ. Кроме того, я не могу открыть тебе имена людей, которые связаны с нами, без их ведома. Но эта информация закрыта именно властями Скинии».
– У тебя есть имя официального лица, которое бы подтвердило это?
«С тобой свяжутся. Или свяжутся с твоими руководителями».
2
Эксчи был вполне удовлетворён разговором, который выглядел как предложение властей Упорядоченного людям хаоса. Совет из реплик Эксчи теперь знал о передатчике, слышал о предложении веформа и сделает свои выводы. Эксчи надеялся, что это не фатально для него. Теперь, продолжая игру, нужно ждать ответного хода из-за Стены. И хотя он помнил, что за Краем Света дети хаоса вели себя с ним очень сдержанно. Это говорило, скорее, об их доброжелательности. Но Совет пока должен думать, что попытки вмешательства хаоса в жизнь Упорядоченного не исключались.
Итак, веформу удалось связаться с представителем хаоса и выполнить первую часть своего плана. Следующая задача – продолжить взаимодействие с мутантами за Стеной, чтобы найти диверсантов внутри. Именно этим веформы сейчас и занимались.
Эксчи ещё не доехал до аналитического центра (он располагался в горах в стороне от города, на берегу залива), как получил сигнал от Ваггикса. Эксчи немедленно отозвался.
– В наш план вмешался Верховный жрец гарбажей. Он сообщил, что имеет контакты с людьми за Стеной. Отношения вполне официальны. Лица, которые по долгу службы вынуждены общаться с детьми хаоса, вне подозрений: они никаких диверсий не совершали.
– Для нас не было секретом, что высшие должностные лица нашего мира общаются с представителями хаоса.
– Да, я помню. Но эта связь скрывается по вполне понятным причинам.
– Значит, люди хаоса нам не помогут.
– Будем изучать передатчик? Он нам теперь как-то и не нужен по прямому назначению. Если нам не удастся разобраться в схеме, у нас появятся хорошие возможности... «Вскрытие передатчика ничего вам не даст. Принцип основан на свойствах гиперкоммуникации, которая использует ДНК человека...»
Эксчи промолчал, а потом сказал Ваггиксу:
– Ты предлагаешь вскрыть его?
– Придётся...
«Если используется моя ДНК, то как с тобой общался Ивин?»
«Ивин имеет твою ДНК. Почти твою. Клонирование не даёт стопроцентной копии. Мы только слегка изменили настройки передатчика под Ивина. И то возникли проблемы: он не мог быть допущен к нашим базам данных».
Эксчи подумал «Слава Упорядоченному!» и сказал Ваггиксу:
– Пока вскрытие передатчика нецелесообразно. Будем внедряться в систему гарбажей по намеченному плану.
– Хорошо. Диверсия ведёт прямо к заводу «Номер 45», откуда ведуны сбрасывателей тянутся на участок Северный-XXXI. На подозрении трое. Именно они манипулировали с контейнерами накануне. Всех троих мы ещё не трогали...
– Странно. Прошло столько времени...
– Нам нужны их связи. И есть результаты. Теперь эти трое диверсантов могут быть задержаны. Тебе нужно поехать на завод якобы для инспекции.
3
Цеха завода были выстроены на возвышенности. Дорога привела на небольшую стоянку рядом с площадкой для сбора мусора. Специальные тележки привозили уже отсортированные отходы на полигон, сгружали их в подземные бункеры, открывающиеся своими зевами на площадке, и уезжали. Где-то под землёй происходила окончательная сортировка, выбор органики, выплавка пластмасс, металлов. А то, что не могло быть утилизировано, размельчалось и превращалось в крупнозернистый порошок. Часть его использовалось в строительстве. Остальное везли специальные загерметизированные контейнеры по ведунам к Краю Света и выбрасывали за Стену.
Именно в несколько контейнеров в тот злополучный день были засыпаны реагенты, которые при соединении дали ту самую кислоту, растворившую стекло Стены. Тогда кастодьяны вовремя подняли тревогу, и мусор – и разрушающее вещество – перестал поступать к Стене.
В одном из контейнеров обнаружили даже взрывное устройство. Оно должно было, по мнению аналитиков, стечь в пробитую кислотой дыру, просочиться по шахтам Стены как можно глубже и шире и подорвать Стену. Но расчёт оказался неверным: кислота проела туннели не вовнутрь, а наружу. Если бы план был исполнен в точности, при правильно направленном взрыве из-за нейтрализации гравидемпферов разрушилось бы несколько километров Стены, часть небесной тверди упало бы, рухнула бы и эстакада сбрасывателя. Помимо вызванных разрушений, в мир Упорядоченного бы мгновенно бы перетекло вещество хаоса. И неизвестно, удалось бы нейтрализовать его влияние быстро.
Были даже сомнения, смогли бы специалисты оперативно восстановить Стену. Технологии строительства подобных гигантских сооружений не применялись несколько столетий. Вещество Стены вырабатывалось небольшими партиями исключительно для ремонта, но не для возведения комплекса такой огромной площади. Пришлось бы восстанавливать и механизмы для строительства, а выпускать новые гравидемпферы в достаточном количестве.
В общем это была бы катастрофа.
После ликвидации аварии на какое-то время приостановили работу всех мусороперерабатывающих заводов для проверки. Результаты Эксчи не известны, но, кажется, ничего не нашли. Непонятно происхождение острова из чёрных осколков на участке XXXI. Неужели там и раньше совершались пробы диверсий?
Разумеется происшествие было засекречено. Народ Упорядоченного уверен, что граница защищена надёжно и мир будет вечно отгорожен от хаоса. Нельзя лишать его этой уверенности.
Эксчи остановил тележку на стоянке для пассажирского транспорта, подключил аккумуляторы к источнику, собирался выйти, но вдруг услышал:
«Этот твой вояж ясности не принесёт».
Эксчи решил не отвечать, но из тележки не вышел, а удобнее уселся и... сразу же понял, что вся подрывная деятельность на этом заводе свёрнута сразу же после диверсии. Что трое задержанных – лишь исполнители. Что через них заказчиков не выявить. И то происшествие, с которым справились кастодьяны в прошлый раз, не неудачный теракт, а очередная контрольная проверка: слишком многое диверсантам не удавалось предусмотреть.
Зато в настоящее время готовится более глобальная и более продуманная диверсия. Эксчи совершенно точно знал, на каких шлюзах – на трёх, опять на Севере, а кроме него Юге и Востоке – нужно ждать катастрофы. Понял и схему поставок взрывных устройств и реагентов.
Материалы и бомбы для диверсий привозились из разных мест. На заводы поступят компоненты веществ, которые нужно будет кому-то смешать. Именно туда же привезут микровзрывные устройства, где будут запрограммированы и вложены в контейнеры. Сами же поставки производились в разных местах мира...
Эксчи вдруг подумал, что он не мог сам это всё понять.
«Мы подключили тебя к нашей базе данных. Ты прочёл информацию, специально отобранную для тебя».
Эксчи опешил. А потом разозлился: его заставили что-то делать без его ведома!
«Но она неполна. Нужно просто учесть эту информацию при анализе ситуации. Нужно дополнить её из ваших источников».
Злость постепенно пропала, и Эксчи подключился к базе данных Упорядоченного. Стали постепенно проясняться каналы и пути, по которым передавались компоненты на заводы. Поставки шли из химических, металлургических, композитных, электронных заводов. Это ужасно: видеть, как широко по миру распространились щупальца диверсантов, сколько предприятий вовлечено, сколько людей участвовало в этом преступлении.
Теперь нужно всё это передать в аналитический центр. Там что-то должны начать предпринимать. Это уже не группа диверсантов. Это заговор против всего мира.
4
– Эксчи, – внезапно услышал он Ваггикса. – Допрос диверсантов дал обнадёживающие результаты. Цепочки начинают выявляться. Ты не отвечал целых полчаса. Ты отключался? Пока никуда не отъезжай, возможно, тебе будет передано оперативное задание.
Эксчи включил просмотр записи и увидел, что он в течение получаса просто лежал в тележке. В это время дважды его пытались вызвать из центра, но он не среагировал. Соединение с базами данных хаоса даром не прошло... Но Ваггикс сказал что-то странное. От задержанных диверсантов что-то добились? Хорошо!
– Ваггикс, что удалось узнать от диверсантов?
– Они были связаны с одним чиновником гарбажей. Чиновник задержан. Группа разгромлена, и в ближайшее время никаких диверсий не предполагается...
– Стоп! Вас явно ввели в заблуждение. Реальность иная. И медлить нельзя! – Эксчи подробно пересказал то, что узнал. – Ваггикс, я чувствую, что заговорщики в иерархии Упорядоченного стоят слишком высоко, просто так с ними не справиться. Веформам нужно выходить на Совет мира...
– Откуда у тебя информация? Невероятно, что это жрецы гарбажей стоят за планом разрушения Упорядоченного!
– Думаю, что у них есть поддержка повыше.
– Пока ничего не предпринимай. Готовь отчёт. Не забудь указать источник, хотя я догадываюсь, откуда ты это всё узнал.
Эксчи откинулся в кресле. Нужно ждать распоряжений. Возможно, придётся перехватывать диверсантов в ближайшее время. И даже ему самому.
К тележке подошёл охранник с жёлтой бородой. Разумеется, длительное нахождение на стоянке не могло не вызвать подозрений.
– Веформ, подтвердите право находиться здесь.
– Шериф, я выполняю задание. Получите информацию о моих полномочиях в своей базе.
– Веформ, я проверил. Время, отведённое вам для инспекции истекает через полминуты. Аккумуляторы вашей тележки заряжены. Или продлите полномочия, или уезжайте.
– Я вас понял, шериф. Пожалуй, продление мне не нужно. Благодарю за службу. Я немедленно уеду с объекта.
Охранник направился к зданию завода, а Эксчи ничего не оставалось, как покинуть стоянку. Очередная загадка. Ваггикс приказал оставаться на месте и одновременно сократил время инспектирования? Что ж, делать тут действительно нечего. Эксчи уехал. Никаких распоряжений пока нет... Нужно где-то переждать... Нашёл на секторальном шоссе съезд, который вёл к лесу, и свернул туда. Как только он остановил тележку, с ним сразу связались из-за Стены.
«У нас пока нет сведений о том, как переданной тобой информацией распорядились веформы».
«Нужно время, чтоб это им осознать. Почему Ваггикс сказал, что от диверсантов удалось что-то узнать?»
«Мы пока не понимаем этого. Но ложь очевидна».
«Разве? Информацией вы меня напичкали основательно, но она противоречива».
«Чтобы снять все противоречия, хочу вновь подключить тебя к нашей базе данных. Мы подготовили ещё массив. Тогда тебе всё станет ясно».
«Не уверен. Соединяйте».
На этот раз Эксчи не отключался, а удержал сознание. Он просмотрел оглавление предложенного варианта данных, но совершенно неожиданно для себя вышел на уровень выше, потом ещё и ещё, пытаясь найти общий каталог сведений. Над ним качались верхушки сосен. Пролетали птицы. Какие-то насекомые порхали вокруг. Полянка живописна... Ему удалось обнаружить каталог, в котором нашёл то, чего хотел: историю. И даже перечень сведений Эксчи ошарашили.
Вся политическая структура Скинии сложилась сразу же после катастрофы Естона из-за заговора клонирователей. Эксчи вдруг сообразил, что сексуальный мир раньше, во время строительства Стены был совершенно иным. Поколебались его представления о вечном совершенстве и неизменности человеческой сущности с начала времён: эта аксиома преподносилась в Упорядоченном, как естественная защита от влияния хаоса. А тут появилась иная трактовка даже слова «пол».
«Традиционный» вариант истории утверждал: никаких внешних различий при рождении человека не существует. Социология Упорядоченного утверждала, что вторичные половые и социальные признаки являются знаками взросления и принадлежности к функциональным кланам. Отсутствие или лишение этих признаков означало только одно: низший уровень в обществе. Такие люди становились женщинами, они предназначались только для развлечений.
Данные базы данных хаоса утверждали иное: деление на женщин и мужчин было всегда, но раньше оно означало что-то иное. Эксчи не смог уловить, что именно.
Началось всё во время строительства Стены. Тогда для предотвращения вырождения человека под влиянием приближающегося хаоса была создана генеральная генотека. При этом пытались учесть возможные «таланты» человека (например, приспособляемость его к той или иной деятельности, к тем или иным природным условиям и пр.). Странным Эксчи показалось то, что над возведением Стены в то время в основном работали именно «мужчины». Кого считали тогда «мужчинами», он не понимал. Более понятным было то, что между «мужчинами» и «женщинами» по тогдашнему представлению наблюдалась какая-то странная борьба. В Упорядоченном попытки женщин как-то повысить свой статус время от времени появлялись, что понятно. История, предлагаемая хаосом, утверждала, что отношения ранее были более антогонистичными, чем сегодня в Упорядоченном: «мужчины» тогда угнетали «женщин», и те в конце концов стали воевать за своё равенство. И победили. Полная нелепость! Ведь сегодня женщины почти не замечались обществом, их права были сведены к минимуму: жить и работать в секторе развлечений. О какой-то «победе» женщин в борьбе за свои права Эксчи ничего не слышал. Общество Упорядоченного было настолько устойчивым, что попытки одного клана возвыситься над другим (а тем более женщинам) были невозможны.
История хаоса гласила, что победа «женщин» произошла гениально и просто: генетический материал «мужчин» был попросту уничтожен. Но тогда почему «мужчины», например, Эксчи, Эскорри или тот же Гитиу появились вновь?
Что же произошло потом? И в чём заключалась социальная роль исчезнувших «мужчин»? Она ведь была иной, чем сейчас! Кто стал выполнять их работу, обязанности? И «возродились» ли они?
Эксчи вдруг подумал: а кто я? Неужели – потомок тех «женщин»?
Он хотел разобраться во всём этом, но вживлённый датчик сигнализировал: веформа вызывали.
5
– Эксчи, – сообщал Ваггикс, – твоя информация изменила планы борьбы с террористами. Сейчас проводятся оперативные мероприятия и разрабатывается новый глобальный план. Если то, что ты узнал, хоть частично правда, это означает, что наше общество нуждается в санации. Необходима полная перестройка нашего социального устройства. Иначе террористы будут появляться вновь и вновь. Веформы уже разъехались по местам предполагаемых диверсий. Тебе надо ехать в Ос и там встретиться...
«В Осе тебя ждут те самые заговорщики, которых якобы ловят, и они не собираются тебя угощать и водить по театрам. Тебе грозит явная опасность. Ты – угроза их планам. Информация попала всё-таки не в те руки. Им очень важно тебя нейтрализовать. Ты становишься слишком опасным».
«Неужели меня хотят уничтожить?»
«Решение пока не принято, но нейтрализовать – это точно. Они сообразили, откуда у тебя столько опасных разоблачений, и намерены лишить тебя связи с нами».
«Получается, что в случае моей смерти опасность разрушения Упорядоченного мира будет необратимой?»
«Есть силы, которые противодействуют заговорщикам. Это ортодоксы. Перемен хотят те, кому стало тесно в Скинии. Они думают, что будут играть какую-то роль на всей планете. Но это не нужно нам. Вы просто внесёте хаос...»
Эксчи сначала не понял, но потом зло рассмеялся. Неожиданность: Упорядоченное внесёт хаос в хаотичное...
«Тебе нужно немедленно уехать из Скинии».
«У меня здесь остаётся сын...»
Пауза.
«Пожалуй ты прав. Твои действия несомненно будут расценены как результат генетического дефекта. Хотя это и глупо, но это ваша практика. С другой стороны Ивин – это способ давления на тебя. Мы не можем пока ничего предпринять. Ты должен пока делать всё сам. Тебе нужно ехать в усадьбу, чтоб забрать сына. К тому времени мы придумаем, как убежать из Скинии вам двоим».
Эксчи вслух повторил задание, которое ему продиктовал Ваггикс. Он понимал, что его перемещения будут отслеживать, но надеялся, что опередит шерифов. Нужно спасать Ивина.
Сделать вид, что направляется в Ос не получится. Дорога к усадьбе вела в сторону от города. Эксчи вдруг сообразил, что даже выезжать на секторальную дорогу ему нельзя: его обязательно остановят там. А вот воспользоваться тропами кастодьянов – это мысль. Нужно только въехать на один из приграничных участков. Сейчас он недалеко от XXX-го; он его пересечёт, потом проедет по степи Эскорри...
Эксчи ещё обдумывал план действий, когда диспетчер из-за Стены связался с ним снова.
«Твой датчик на какое-то время заблокирован. Мы будем генерировать ложный сигнал в общую систему и маскировать твои передвижения. Но это ненадолго. Тебе нужно торопиться».
Никогда Эксчи не гнал тележку с такой скоростью. Хорошо, что он её зарядил у завода.
На участке XXX работал кастодьян, который поддерживал гористую местность. Искусственно возведённые горы, ущелья, мосты через горные реки и узкие морские заливы. В особо живописных местах встречались пещеры и деревянные строения, которые должны были символизировать древние религиозные культы. Здесь высажены прекрасные реликтовые леса. По горам скакали рогатые животные. Однажды дорогу перебежала большая пятнистая кошка. Тропа была пробита параллельно рокаде и содержалась в должном порядке. Эксчи пересёк участок быстро. Очевидно, кастодьян участка не смог сообразить быстро, что его владения были нарушены.
Переход от гор к степи был внезапен. Эксчи подумал, что в этом мире нет ничего постоянного, только Стена являлась оплотом стабильности и ограждала мир Упорядоченного с севера.
Незамеченным участок XXXI проехать не удалось.
– Здесь Эскорри. Я бы подумал, что это Гвард посетил мою усадьбу! – прозвучало в голове. Значит, датчик разблокирован. Досадно.
– Здесь Эксчи. Крепкой границы! – по привычке поприветствовал его веформ.
Эскорри помолчал, подумал, а потом сообразил, в чём дело и ответил:
– До края! Мы с тобой давно не виделись.., Эксчи.
– Да, с тех пор, как я попал за Край Света. Вижу, что и на этот раз тебе удалось починить Стену. Такие же аварии ведь у тебя уже случалась?
Эксчи промолчал. Понял намёк?
– Но я вернулся, и мне изменили статус. Ты доволен моим сыном, который сменил меня?
– Ивин ещё слишком молод, чтоб быть им довольным. А ты решил его проведать?
– Это мне запрещено, надеюсь, что не застану его в доме. Мне нужна очень важная вещь, которую я оставил в усадьбе...
– Ивина искали шерифы. И вообще, после твоего ухода сменились пять кастодьянов соседних участков, которых я знал. Не пояснишь, почему?
– Мне это неведомо. Могу только предположить, что из-за угрозы аварии. Такой же, какую ты устранил недавно.
Эскорри что-то промычал в ответ, как бы сомневаясь, а потом заговорил о другом:
– Когда будешь пересекать участок, обрати внимание на новый курган. Он великолепен. Он будет справа от тропы. Я там устроил настоящую могилу древних воинов. При желании можешь остановиться и посмотреть, что внутри. Останки воина украшены жёлтым металлом и самоцветными камнями. Горшки и другая посуда... Три скелета лошадей с богатой упряжью. Десять скелетов женщин, готовых к развлечениям... – Эскорри продолжал болтать, пока Эксчи его не прервал:
– Я рад, что ты поддерживаешь заветы предков. Твой участок – итак самый интересный из степных, а теперь становится лучшим из всех. – Тележка в это время уже миновала этот новый курган. – Я специально приеду к тебе в гости, и мы вместе посетим все выдающиеся места твоего участка.
Эскорри, судя по всему, был доволен ответом, но вряд ли его удалось сбить с толку лестью. Он, наверное, уже сообщил о неожиданном визите. Визит человека из другого клана без особого разрешения? На территорию, прилегающую к Стене? Эскорри был обязан подтвердить свою приверженность закону. Но эта его информация о бывшем коллеге очень пригодится шерифам... Интересно, что означал его вопрос о ротации соседних кастодьянов?
Эксчи пересёк степь и въехал в лес участка Ивина. Эскорри не зря предупредил о шерифах. Значит, они его ждали. И могли что-то сделать с сыном. Но в лесу он успокоился. Здесь стало даже легче дышать, хотя тревога отдалилась. Знакомые лес, полянки, ручьи, болотца помогут справиться с шерифами.
Он попытался соединиться с Ивином, но неудачно. И вот это его испугало. Он решил заехать с другой стороны пруда, где Ивин высадил иву. Оттуда можно понаблюдать за усадьбой, а его самого никто не заметит.
Эксчи свернул с дорожки и поехал по узкой тропе, ведущей окольным путём к озеру. Доехал, оставил тележку в лесу, а сам осторожно прокрался к берегу, стараясь не шуметь. Так он приближался к диким животным для наблюдения за ними. Их важно было не вспугнуть и не сделать домашними. Подумал, что детёнышей привозили из-за Стены.
Подошёл на безопасное расстояние и стал разглядывать противоположный берег. Там, возле дома стояли тележки шерифов. Сами они лениво стояли на веранде дома.
Значит, Ивина или уже увезли (тогда ждут вефрма), или он тоже скрывается в лесу. И тут Эксчи даже не увидел, а почувствовал присутствие ещё одного человека. Совсем недалеко. Осторожно осмотрелся и заметил: человек, как и он, стоял за одним из деревьев, но поближе к озеру, и тоже следил за домом. И этим человеком был Ивин!
«Я Эксчи».
Молчание продлилось несколько секунд, после чего оператор ответил:
«Ты пробрался на свой участок?»
«Да. В усадьбе шерифы. Ивин со мной рядом. Я не знаю, что делать».
«Мы придумали. Тебе с Ивином нужно вернуться к участку XXXI. Там, почти на границе, есть небольшая скрытая полянка. Ты должен её помнить... Ты только что мимо неё проехал. Площадка рядом с тропой кастодьянов. Тебя и Ивина подберёт целестил. Он полетит в сторону эстакады сбрасывателя, что на участке XXXI. Вы перейдёте на ту сторону, где вас будут ждать».
Эксчи прострекотал птицей. Потом ещё раз. Ивин обернулся и заметил отца. Тот сделал знак, чтоб сын осторожно пробрался в глубину леса вслед за ним. Жестом напомнил об осторожности: шерифы не должны его заметить. Кинул взгляд на дом и увидел, что шерифы спускались с веранды. Что-то изменилось.
К тележке они подошли почти одновременно, но при этом Ивин успел захватить свой рюкзак с инструментом.
«Я оператор. Шерифы определили, где вы находитесь. Мы попытаемся заблокировать твой и Ивина датчики. Торопитесь».
Эксчи знаком показал на тележке. Ивин закрепил рюкзак на спине, потом уселся рядом с отцом.
До полянки они добрались быстро. И тут же туда бесшумно сел большой дельтавидный летун. Целестил, управляющий им, не сказав ни слова, передал им очки и кислородные маски, указал на два места, проследил, чтоб пассажиры экипировались, закрепились специальными ремнями. А потом поднял машину в воздух. Они опередили шерифов, сбили их со следа.
Летун как бы нехотя поднялся, поймал поток воздуха и дальше уже планировал в сторону Стены. Летели низко по-над лесом. Чуть левее начиналась степь участка XXXI. А ещё дальше по степи тянулась эстакада сбрасывателя. Недалеко от его колонн пасся табун лошадей. Сама поверхность степи у границы волнистая. Холмы-курганы перемежались с балками и узенькими петляющими речушками.
Вскоре слева показалось море, но целестил вёл аппарат прямо к Стене. И когда, казалось, столкновение стало неизбежным, резко направил машину вертикально вверх.
Летун чуть ли не царапал Стену – так близко они «крались» у плоскости Стены. Целестил использовал антигравы на полную мощность, чтоб выполнить такой манёвр.
Летели с ускорением; выше, выше. Эксчи краем глаза заметил, что летун уже поднялся выше ведуна и взбирался всё выше и выше вдоль Стены, приближаясь к небесной тверди. Потом машина резко сбросила ход (Эксчи даже почувствовал приступ тошноты), начала лавировать, чтоб остановиться почти под полотнищем неба в нужном месте и причалить к техническому балкончику.
Машина висела в воздухе, чуть-чуть вздрагивая. Целестил обернулся и взмахнул рукой. Эксчи и Ивин отстегнулись и осторожно перелезли на площадку. Эксчи обернулся, чтоб попрощаться с пилотом, Но летун канул вниз, потом задержал падение, поднялся и полетел почти под твердью. Наверное, выполнялось обычное задание инспекции тверди. Получалось, что его отклонение от курса могли и не заметить, если действительно датчики отца и сына заблокированы.
6
Эксчи и Ивин осмотрелись. Площадка нависала над пропастью чуть ниже края Стены, к которому, в метрах десяти, плотно крепился небесный свод. С балкона в Стену вёл технический ход, закрытый неширокой дверью. Целестилы через подобные входы проникали за сферы тверди, которые сходились на гребне Стены. Эксчи показал Ивину на дверь и тот открыл её.
За нею виднелся коридор, который вёл вглубь Стены. Отец и сын прошли несколько метров по зелёному туннелю. И тут он расширился, Слева – грот со ступенями: наверх вела крутая широкая лестница. Это был путь в пространственный зазор между первой и второй небесными сферами. За второй, как говорили, находились небесные воды. Целестилы проверяли целостность крепления полотнища небесной тверди, исправность гравискреп...
Но путь за Стену лежал дальше. Они прошли ещё один зал с аналогичной лестницей, ведущей наверх, потом ещё один. В конце коридора они уткнулись в закрытую дверь, такую же, как с той стороны. И она, судя по всему, вела уже за Стену.
«Здесь Эксчи!»
«Я оператор».
«Мы на Стене, но совсем в ином месте. Целестил нас привёз не на эстакаду сбрасывателя».
«В шлюзе сбрасывателя могли быть гарбажи. Информация о заговоре всё-таки вызвала реакцию, шлюзы усиленно охраняются. Поэтому решено тебя вывезти иным путём. Вам придётся подняться на Стену. Оттуда вас снимет коптер. Всё нужно проделывать очень быстро: коптер на такой высоте не может долго висеть. И сесть на Стену невозможно. Но тебе известно, как быстро забраться вовнутрь машины. Объясни Ивину».
«Нам выходить на балкон?»
«Нет, идите прямо на гребень. Остановитесь у самой границы Стены, коптер к этому моменту как раз зависнет у Стены. Вернитесь в зал номер три и поднимайтесь по лестнице. Осторожно обращайтесь с люком».
Эксчи и Ивин по коридору вернулись в предыдущую комнату и поднялись по ступенькам к люку, ведущему на гребень Стены. Тут они остановились, пытаясь разобраться с механизмом. Эксчи кое-что помнил. Когда-то он и его отец выбирались на гребень, и по большому счёту ничего особенного тут не было. Эксчи снял маску, поправил бороду. Увидев это, Ивин сделал то же самое. И потрогал свои тёмно-зелёные длинные усы.
– Ивин, это люк на гребень, мы его откроем и вылезем наружу. Там ураганный ветер, холод и очень разреженный воздух. От перепада давления нас может просто выбросить отсюда, будь внимательным. Как только мы подойдём к краю Стены, подлетит летучая машина. Но не такая, как нас сюда принесла. Это будет машина хаоса. Ничего в ней опасного нет. Нам придётся очень быстро перебраться на неё: она нас ждать долго не сможет. Первым впрыгну я, потом ты. Важно будет сразу освободить место, чтоб туда попал второй человек. Я уже летал на такой машине, поэтому знаю, как действовать у неё внутри. Я буду держать тебя за руку и втяну. Если тебе придётся входить первым, то постарайся сразу же освободить вход, чтоб я смог прыгнуть за тобой. Как только мы будем в кабине, машина резко полетит вниз. Поэтому сразу хватайся за что-нибудь, чтоб тебя не выбросило.
– Зачем мы уходим в хаос?
– Иначе нас просто убьют. За то, что не всё передали жрецам. Более того, они уничтожат, а, может, уже уничтожили, наш генетический родовой материал. Я на их бы месте посчитал, что наши гены хаос «испортил» вредной мутацией.
– Жрецы знают о передатчике?
– Да. Я сейчас на связи с администратором за Стеной. Кроме того, у меня есть информация о заговоре в Упорядоченном. Заговорщики собираются разрушить Стену и завоевать мир хаоса за Стеной.
– Разве это плохо? Мы ведь постоянно чувствуем, что хаос проникает в Упорядоченное. Сколько можно это терпеть! Нужно драться, а не убегать!
– Возможно. Но одновременно с разрушением Стены хаос проникнет к нам. И неизвестно, кто победит. Поверь: нужно драться с теми, кто решил изменять устои, не просчитав последствий. А мы вернёмся, но позже, тайно, когда разберёмся и получим полную информацию о заговоре. Возможно, заговорщики правы, и тогда мы им поможем снаружи. А теперь лучше вспомни, что я тебе сказал о выходе на гребень и о поведении при подлёте летуна. Ты ничего не забыл?
«Я Эксчи. Мы готовы».
«Я дам знак, когда вам выходить. У вас будет не более вашей полуминуты на всё после того, как вы выйдете на гребень. Коптер будет точно через это время после сигнала. Ждите».
– Давай приготовимся. Рюкзак закрепи. Надеваем маски и ждём.
Эксчи ещё раз пощупал рукояти затвора на люке, мысленно прокрутил в уме свои действия. Ивин стоял рядом. Хорошо, что он подчиняется почти вслепую. Доверяет отцу. Именно это сейчас и нужно. На все вопросы ответы найдутся за Стеной.
Потом решили присесть на площадке у люка, чтоб дождаться сигнала.
7
И тут Эксчи почувствовал, что подключён к базе данных хаоса.
Сейчас он сообразил, что новая информация не становится для него преобладающей: можно верить старому, а можно – новому, хотя люди хаоса вполне могли так предоставлять знания, чтоб они стали более убедительными и приоритетными. Просматривая каталог, Эксчи остановился на взаимодействии хаоса с Упорядоченным.
Когда он побывал за Краем Света, то узнал: за Краем Света живут нормальные люди, правда, их обычаи непонятны ему. Информация о цивилизации за Стеной просто напросто неизвестна большинству населения Упорядоченного. Жрецы тайно общались с народом хаоса. А теперь Эксчи понял, насколько эти контакты обширны, более того, без них у жителей Упорядоченного появились бы проблемы.
Оказывается, из-за Стены люди получали больше, чем давали хаосу. Этому тоже нашлось объяснение: Упорядоченное нужно всей планете, поэтому хаос в какой-то степени работал на него.
Контакты были оживлёнными: за Стеной знали язык Упорядоченного. Возможно у людей хаоса возник свой язык, но об этом Эксчи пока ничего не знал. Когда попал «в плен», то заметил акцент у людей хаоса, правда, почти незаметный. Встречались странные слова и незнакомые Эксчи понятия. Скорее всего существовал всё-таки единый общепланетарный язык, что не исключало диалектов или даже самостоятельных языков. Это в Упорядоченном язык един на весь мир.
Эксчи вспомнил о своей реакции, когда узнал о существовании адаптационных центров. Они предназначались для людей Упорядоченного, и Эксчи думал, что это для подготовки диверсантов. Но его догадка оказалась неверной. Всё гораздо сложнее.
Похожая в какой-то степени на легистскую* социальная система Упорядоченного объявляет высшей мерой наказания изгнание за Край Света. По сути, в Скинии преступность не имела рецидивов, потому что однажды нарушивший закон преступник, которому не могло быть назначено понижение статуса (вплоть до назначения женщиной), изгонялся. Но за Краем Света этих людей принимали и встраивали в своё общество. Разумеется, этот процесс строился чётко направленным, людей учили жить иначе.
Эксчи особенно поразило, что больше всего изгнаний было в начале времён, после катастрофы Естона. Когда выжившие «мужчины» поняли, что произошёл политический переворот, они были вынуждены переселиться за Стену. Общество Упорядоченного этот исход не то, чтоб приветствовало, хотя и некоторыми призывалось уничтожить этих людей, как очень вредный вирус. Изгнание трактовалось не просто, как наказание непокорных. Было чётко определено: так человечество избавится от «балласта» и поддержит демографическое постоянство. Считалось, что изгнанники всё равно погибнут из-за гибельных условий за Краем Света. И действительно, в то время атмосфера планеты ещё не совсем очистилась от вулканической пыли, за Стеной было относительно холодно. Подспудно были изгнаны и главные идеологи иных воззрений. Систему наказаний «успешно» дополнила политика искоренения инакомыслия. Ну и на самом деле в Скинии существовала не афишируемая смертная казнь.
Однако через какое-то время жрецы обнаружили, что объявленные истинными воззрения о невозможности существования человека за Стеной неверны. Само существование Скинии не позволило создаться условиям для ледникового периода: климат на планете стал совсем не таким, как предполагалось теоретикам.
И изгнанники – «мужчины» – выжили. Как и незначительное количество «женщин», которых посчитали нелояльными и даже противившимся новым социальным отношениям.
Ещё один не просчитанный жрецами Скинии фактор – за Стеной оказались спасшиеся народы, которые катастрофа Естона затронула относительно слабо. Эти две ветви – изгнанники и спасшиеся – создали свою цивилизацию. И даже смогли сохранить многое, что досталось в наследство от древних.
«Великое изгнание», инспирированное властями Скинии, в последствии потеряло социальную окраску. Преступников официально стали считать не социальным злом, а мутировавшими особями, порождёнными воздействием хаоса. Что на самом деле влияло на материал генотеки, учёные Скинии не знали и знать не хотели. Более того, количество сохранённой наследственной информации с момента «Великого изгнания» значительно сократилось из-за «прореживания» и уничтожения «испорченного» генетического материала.
Это для Эксчи стало ударом. Получалось, что в Упорядоченном не выявляли причин мутаций, а проводилась жёсткая санация. Значит, генетический код любой семьи мог быть произвольно уничтожен! И такой кардинальный подход не мог не привести к очевидным последствиям: потери генофонда оказались критическими. И даже не человеческого, а всего живого.
Для нечеловеческих биологических объектов выход нашли быстро. Чтобы вид не просто выживал, но стал более продуктивным, были налажены контакты с людьми хаоса. Ведь они восстановили генетические технологии, которые в Скинии невозможны по идеологическим причинам.
Эксчи так и не понял до конца, почему в Упорядоченном запрещено использовать эти технологии. Тут что-то связано с делением живых существ на «полы». Что это значило, веформ не понимал. Но из-за Стены генетики Упорядоченного регулярно получали новый материал, из которого синтезировались нужные генетические цепочки и выращивались организмы на заводах Упорядоченного.
Были ещё причины контактов. Например, из Скинии сложно выводить на орбиту планеты спутники. А они необходимы для метеорологии, геологии, геодезии, безопасности Стены...
Эти контакты не стали односторонними. Помимо изгнанников, люди хаоса «импортировали» кое-какие приборы, материалы, топливо и даже продукты питания, которые за Стеной выращивать невыгодно. Существование Скинии оказывало благотворное влияние на климат планеты из-за постоянного колоссального циклона, в центре которого находился мир Упорядоченного. И людям хаоса вряд ли нужно нарушать существующий порядок вещей. Хаос не собирался воевать с Упорядоченным.
Тем не менее, растущее сотрудничество цивилизации Скинии и остального человечества не могло нравиться отродоксам. В особом жреческом кодексе, доступном только определённой высшим жрецам кланов, все живущие за Стеной объявлены детьми хаоса, вырождающейся опасной ветвью человечества. Народу внушалось, что за Стеной вообще нет жизни.
Когда в Скинии победили «женщины», появилось учение о том, какой именно организм по своему образу и подобию создал в незапамятные времена Создавший сущее. Именно это сверхсущество определило социальные законы, по которым надлежало жить в Упорядоченном, чтоб хаос не смог ничем навредить. Мысль, что за Стеной может что-то жить, объявлялась ересью. Если же человек по долгу службы имел возможность видеть мир за Стеной, то всё, что он наблюдал за пределами страны, объявлялось созданной хаосом виртуальностью, миражом.
Теперь Эксчи знал, что это – просто страшилки. Но до конца понять, для чего это всё так устроено, не смог. Нелепо, например, утверждение о «миражах». Он воспитывался отцом-кастодьяном, с которым неоднократно видел мир за Стеной. Он ужасен и вполне отвечал определению хаоса. Но этот мир реален! Возможно ли в мозгу создать какие-то наведённые галлюцинации?
Более того, то, что он увидел во время «похищения», противоречили всем этим утверждениям: его мозг не мог «придумать» то, о чём не знал. Да ещё и в таких подробностях.
Эксчи нашёл в базе данных и знание об удивительной системе связи, которую создали за Стеной. Это был особый механизм удалённого получения информации с использованием гиперкоммуникаций; ДНК человека может создавать «намагниченные червоточины». Эксчи тогда сначала просто удивился, а теперь, когда получил более подробную информацию о механизме, был ошарашен такими открывшимися возможностями человека, начавшего управлять средствами коммуникации через свои миниатюрные «версии мостов» для передачи данных вне пространства и времени.
Пролистал Эксчи и раздел религии. И водруг сообразил, что стал одним из избранных, которые знали правду о хаосе.
Таких людей было немало. Уничтожить их было бы верхом расточительства, поэтому они становились над религией, решая чисто практические задачи взаимодействия с хаосом.
Но такое положение дел было опасным: вся выстроенная система могла опрокинуться из-за этих людей. Поэтому официальная религия требовала значительной корректировки. Но этого не собирались делать ортодоксы: если реальность не соответствует положениям религии, то пусть будет хуже этой реальности. Ортодоксы боялись, что разрушение Стены приведёт к поглощению Упорядоченного хаосом. И тогда жрецы вообще потеряют всякую власть.
Верхушка некоторых кланов была гибче. Общение с людьми хаоса могло привести к гипотетическому объединению человечества. Если это неизбежно, то лучше это объединение выполнить на условиях Упорядоченного. И тогда можно будет лишить живущих за Стеной их преимуществ. По мнению «революционеров», общество за Стеной имело порок: люди за Стеной были всё-таки мутантами. Значит, люди хаоса не могли претендовать на главенство в новом человечестве.
Ведь сама жизнь подтвердила правоту религии Упорядоченного. Общество смогло обойтись без «мужчин». Первобытная статусность «мужчин», правда, перекочевала в обычаи. А если когда-то социальный статус «мужчин» и считался высоким, то в обществе Упорядоченного «мужчинами» стали все. И только узкая прослойка «женщин» не могла носить «мужские» атрибуты: бороду, усы, одежду. Но ведь на самом деле атрибуты статуса скопированы с физиологических признаков...
Эксчи вдруг попался совершенно непонятный раздел об обществе за Стеной, где семья состоит из мужчины, женщины и детей – мальчиков и девочек...
О социальном устройстве за Краем Света жрецы не задумывались вообще: должно победить что-то одно, о синтезе обществ, или медленного врастания одного в другое, или автономного существования речь вообще не шла...
Эксчи внезапно сообразил, что получает информацию не после осознанного и «оформленного запроса», она стала «вливаться» в память самостоятельно, стоило только подумать о том или ином разделе базы данных. Но испугаться этому факту он не успел...
8
«Выходите! Коптер на подлёте».
Они повернули засов, запирающий крышку люка, и она резко откинулась: давление снаружи явно меньше. Цепляясь за поручни, чтоб не выбросило потоком воздуха, вылезли на гребень и с трудом захлопнули крышку. Механизм запора сработал с громким лязгом. Путь назад был отрезан.
С одной стороны Стены тянулось внешнее полотнище небесной тверди. А с другой открывался вид на пространство хаоса. Эксчи и Ивин подошли к самому краю Стены и вцепились в поручни. Тут возвышался невысокий парапет со специальными петлями, чтоб удержаться, если нужно будет осмотреть наружную плоскость Стены или опуститься по верёвкам.
Далеко внизу лежала пелена пыли, которую поднимал ветер у основания Стены. А дальше, на горизонте, за этим серым непроницаемым облаком что-то сверкало. Эксчи сообразил, что это море.
Вдруг Эксчи заметил какое-то движение. Вдоль края Стены в сотне метров медленно продвигалось несколько человек в красных комбинезонах. Они шли очень осторожно, держась друг за друга. Развивались жёлтые бороды. Шерифы были вооружены! Они шли прямо к беглецам!
Значит, всё-таки побег вычислили, и их могут схватить. И тут над Стеной поднялся коптер. Он неуверенно приблизился к краю Стены, его болтало. Открылась дверь.
Ивин оказался прямо напротив входа, поэтому Эксчи поменял первоначальный план и легонько подтолкнул сына к машине. Тот сообразил, прыгнул и вцепился за поручни и втянул себя в коптер. Эксчи полез за ним, но тут машину чуть отнесло в сторону. Эксчи еле удержался на гребне, и пока коптер лавировал, оглянулся. Люди стали двигаться гораздо быстрее. Поняли, что беглецы ускользают. И даже подняли оружие, приготовились стрелять.
Пилоту удалось всё-таки выровнять машину и вернуться к Стене. И Эксчи прыгнул вовнутрь, но в это время ветер опять дёрнул коптер. Эксчи удалось подтянуть тело, но ноги оставались за бортом. А потом почувствовал сильный удар в бедро. От внезапной боли он чуть было не выпустил поручень, но тут же его руки перехватил Ивин. Коптер отнесло от Стены и он сразу стал падать. И даже если те люди на Стене стреляли, то вряд ли могли снова попасть.
В открытую дверь врывался холодный воздух. Снижение продолжалось. Эксчи это немного помогло держаться, но дверь нельзя было закрыть. Подтянуться не было сил, больне утихала. И тут летун влетел в облако пыли. Это было ужасным, всю кабину заволокло хмарью. Ивину всё-таки удалось втянуть отца в машину. Кое-как Эксчи, переберая руками отполз от салон от двери, и она, наконец, закрылась. Повезло!
Боль не то, что не проходила, а только усиливалась. Она охватила бедро, спустилось в голень и поднималась к животу. Эксчи стал корчиться. И понимал, что надо терпеть, чтоб не потерять сознание. Ивин заметил, что из бедра Эксчи течёт кровь. Он не растерялся и сразу же перетянул ногу выше раны верёвкой. Кровотечение почти прекратилось. Но этого было мало, нужна была медицинская помощь. Ивин с надеждой смотрел на пилота, который выравнивал машину, не обращая внимания на пассажиров. И только потом вспомнил о рюкзаке за спиной. Он сорвал его и начал там копаться, не нашёл. Не выдержал, сорвал маску и с ненавистью заорал пилоту:
– Отец ранен! Нужна срочная помощь!
Но пилот продолжал сражаться за равновесие, даже не взглянув на Ивина.
Эксчи снял маску, глотнул горького воздуха и сказал:
– Ивин, не делай глупостей... Как только пилот включит автопилот, он займётся мною. Сейчас важно, чтоб спасся не я, а все! Ты пока поищи спокойно в рюкзаке медикаменты...
– Я взял только инструменты! – по щекам его потекли слёзы. Он их размазывал по лицу, оставляя грязные полосы. – Я не могу тебе ничем помочь...
Ивин показал на пол, где натекла лужа крови. И штанина комбинезона пропиталась кровью. Боль становилась невыносимой. Чем его так ранили?.. А потом потерял сознание.
9.
Во время полёта он пару раз приходил в себя, когда ему разрывали штанину комбинезона, что-то кололи в ногу, потом перевязывали. Что-то говорил Ивин. Давали пить. Он опять очнулся, когда машина уже стояла на земле. Значит, долетели, подумал Эксчи. Главное, чтоб долетели куда нужно, а не куда-нибудь...
Было сыро, и на Эксчи попадали какие-то мелкие кристаллы, таяли и стекали водой. Дверь коптера открыта. Пятна размазанной крови протянулись дорожкой к двери. За ней шёл снег с дождём. Эксчи увидел мокрого Ивина, который озирался и не знал, что делать. А дальше сквозь струи дождя Эксчи увидел знакомую моргающую красным мачту и ангар. Значит, его привезли на ту же метеостанцию.
Именно этого Эксчи и хотел: его тянуло в это место, где высеивали ядовитые колючки и странные деревья... Но тут память «подсказала», что никто эти растения не сажал! Они выросли сами из семян, которые появились сами, в результате полового размножения растений...
Эксчи потряс головой, пытаясь отогнать это проявившееся знание. Ногу он почти не чувствовал, только жжение и ощущение стиснутости от перевязки. Чуть кружилась голова.
Эксчи осознал вдруг, что спасся. И от этой мысли и навалившейся слабости начал проваливаться в забытье. Уже на грани восприятия зафиксировал чуть слышный раскат грома.
Очнулся на жёстком ложе. Открыл, закрыл, опять открыл глаза. Свет неяркий и не бил в глаза. Повертел головой. Это совсем не то помещение в больнице, куда его отвезли в прошлый раз. Там стена жёлтая... Или оранжевая? А тут потолок и стены помещения серые, как борода веформов. Ясно ведь, что это не медицинская палата. И тут вспомнил и сообразил: скорее всего, это метеостанция, одна из жилых комнат.
Значит, теперь его болезнь неопасна, если лечить от ранения взялись на станции.
Эксчи схватился за подбородок. Борода на месте. Облегчённо вздохнул. И тут же в голове возникла странная мысль о том, что борода не определяла его мужскую сущность. Тогда что? Только статус?
В противоположной стене увидел раздвижную дверь, по стенам висели какие-то полки, рядом с лежаком стоял столик с щелью монитора, а возле него – стул с круглым сидением. На одной из полок лежали какие-то чужие вещи, а внизу – обувь его и чужая. Наверное, это одежда взамен комбинезона...
Эксчи глянул под синюю простыню. Он, как и прошлый раз, обнажён, нога – в эластичной повязке, виднелись подсохшие кровяные подтёки. И очень хотелось помыться после этого приключения. Но можно ли? Ведь ему только что обработали рану.
Вспомнилось, что в него стреляли шерифы. И теперь не задавал себе вопросов, почему они так делали. Они не хотели, чтоб Эксчи с Ивином попали за Край Света. Ведь отец и сын – преступники, которых нельзя просто изгнать. В голове Эксчи вдруг «проявился» текст кодекса о преступлениях, которые карались смертью и уничтожением генетического материала преступника. Любопытный документ. Нужно поискать его в библиотеках. Раньше он его не встречал. Очевидно, этот кодекс не для всех предназначался. Ведь раньше Эксчи был уверен, что нарушителей практически всегда понижали в статусе и изредка изгоняли в хаос... Ведь Легистская система когда-то предполагала смертную казнь за любое прегрешение...
И тут Эксчи почувствовал голод.
Но не стал звать никого, хотя ему очень хотелось кликнуть оператора, который его курировал. Эксчи даже провёл языком по передатчику, прилипшему к нёбу. Теперь он с правой стороны, а не посередине. Неужели «переползает»? Или Эксчи просто в забытье сам его сдвинул языком?
Откинул простыню, поднялся и сел, свесив ноги. Голова не кружилась. Нога вдруг обрела чувствительность. Но боли не было, только жжение. Встал. Опять никаких особых ощущений. Кольнуло в бедре. Осторожно наступил больной ногой. Терпимо. Спокойно подошёл к вещам и оделся. Вместо удобного комбинезона пришлось облачиться в майку с короткими рукавами и свободные брюки. Тапки были мягкими и тёплыми. Варварская одежда удобна, Эксчи даже понравилось, как ткань одежды приятно прилегает к коже.
Открыл дверь, выглянул.
Длинный коридор с редкими дверями с непонятными надписями... Почему непонятными? Эксчи свободно прочёл: «Жилпо # 11». На следующей двери на этой же левой стороне: «Жилпо # 10». Ну что ж. Его догадка подтвердилась. Это жилой блок, и тут должно быть место для купания. Эксчи поймал себя на мысли, что он прекрасно знает, что и где тут расположено. Комнаты для гигиены – впереди, там же склады, бытовки. А если пойти назад, то там будет пищеблок. Значит, и этой информацией его накачали служители хаоса.
Прошёл по коридору и увидел дверь с надписью «Гиг # 3». Прислушался. Там действительно лилась вода. Зашёл, и даже не удивился: это предбанник, где в одном из шкафчиков лежала чья-то одежда, а остальные пусты.
Разделся сам, снял бороду, положил её поверх одежды и пошёл в моечную. Здесь было три кабинки без дверок. Эксчи прошёл мимо первой. Там спиной к нему стоял голый широкоплечий человек. И на спине у него чёрные волосы! Человек повернулся.
Это был... Да, это Хачест. С чёрной бородой! Не снял её перед помывкой! С чёрными волосами на голове! И у него грудь и живот покрыты курчавым чёрным волосом. Мутация по полной... И тут Эксчи подумал, что эта волосатость теперь не вызывала никакой неприязни. Наоборот, Эксчи почувствовал, что это – настоящее. А не то, что его серая борода! А что у него между ног?
Эксчи подошел и ткнул пальцем в дилдо:
– Зачем надел? – и тут «вспомнил», что это совсем не массажёр, который надевают во время секса с женщинами. Это настоящий мужской орган. Эксчи недоумевал: термин известен, но что он на самом деле означает – не знал, и никак не мог сообразить, что скрывается за этим понятием. А тут ещё случилось вообще что-то странное: орган заработал!
Хачест перехватил руку и отвёл её. Эксчи показалось, что он даже засмущался, не зная, что делать. Очевидно, что непроизвольный жест Эксчи был неприличен. Но Хачест взял Эксчи за плечи, повернул и легонько подтолкнул его к другой кабинке, шлёпнув по спине. И сказал нарочито весело:
– Разберись с кранами, мыльной жидкостью, душем. Когда помоешься, включи воздух и обсохни. Я тебя подожду в коридоре.
Разбираться как-то и не с чем. Эксчи действовал практически машинально. И почему-то мысли улетели. Он смывал пот, кровоподтёки, снял и повязку. В ней уже не было нужды: ранку закрывала односторонне водонепроницаемая пробка из смолы. Скоро она сама отвалится, как только затянется рана. Он всё это проделывал и прислушивался, что происходит в соседней кабинке? И с каким-то облегчением понял, что Хачест ушёл... Эксчи долго обсыхал, давая время Хачесту одеться. Почему? Непонятно... Вышел в предбанник.
Подошёл к зеркалу на одной из стен, которое мгновенно стало отражать, осмотрел себя.
И вдруг подумал, как хочется, чтоб эти небольшие упругие груди взял грубыми руками Хачест, мял их, целовал. Хотел (или хотела? – совсем запутался после этого массива информации) прижаться к его крепкому телу, обнять... И тут поняла, что она – самая настоящая женщина, а он – настоящий мужчина, и что вдруг в ней проснулось то, что блокировалось в Упорядоченном, чему не давали проснуться. Поймала себя на мысли, что даже физически во младенчестве что-то делают с девочками, чтоб заглушить этот женский голод... Стоп! Это ведь бред какой-то!
Оделся. Взял в руки серую бороду. И впервые почувствовал к ней настоящее отвращение, как будто именно борода виновата в том, что в нём просыпался другой человек.
Повертел её в руках, хотел засунуть в карман, но переборол себя. Надел. Посмотрел на себя в зеркало. Всё как всегда. И одновременно его лицо стало уродливым. Как естественна борода у Хачеста! Но снять не посмел: статус есть статус, и незачем свои сомнения показывать варварам. А особенно – сыну...
10
Хачест стоял напротив двери, подперев стену, увидел Эксчи, выходящего из посмывочной, и смущённо заулыбался:
– Всё нормально? Со всем водяным хозяйством удалось разобраться?
– Наверное, мне накачали инструкции по любому бытовому прибору. Я будто всю жизнь использовал эти приспособления для мытья. У нас они иные... А ты не обиделся, что я...
– Но ты ведь не знаешь, что... – он запнулся. – Да, в Скинии иной подход к подобным механизмам. Но и у нас такое оборудование используют редко. Это ведь не дом, – он повёл рукой, показывая коридор. – Тут живём временно, пока работаем. А потом, когда прилетает смена, побыстрей стараемся попасть на большую землю.
– Большую землю? – спросил Эксчи и вдруг вспомнил, что это означает.
– Да, так мы называем... – и Хачест умолк, сообразив, что объяснения уже не нужны. В голове его подопечного постепенно проявлялись те знания, которыми её накачали. Плохо, что разобраться в этой мешанине сложно. – Ты ведь хочешь есть?
– Конечно. Я голоден, – и с этими словами пошёл прямо в пищеблок. Хачесту только и оставалось, как пойти следом. И вдруг Эксчи остановился, обернулся и спросил: – А где Ивин?
– Точно не знаю. Она, кажется, поела и теперь у себя в комнате спит. Для девочки слишком много впечатлений.
– Хорошо, будить сына не буду, хотя очень хотел бы поболтать. За всё бегство я с ним едва перекинулся несколькими словами. – Эксчи показалось, что Хачест хотел что-то возразить, но промолчал. Эксчи даже усмехнулся: оговорка Хачеста не случайна.
Они пошли дальше и вошли в пищеблок: белые с бледными оранжевыми разводами стены, прозрачный холодильник в углу, в котором на оранжевых полочках лежали разноцветные судочки с едой, длинная яркая оранжевая столешница у противоположной стены с белыми углублениями разогревателей, оранжевые же табуреты и светло-зелёный плющ, почти целиком увивающий одну из стен. Странный плющ, с мелкими бело-голубыми цветами... Растения в доме? Но с другой стороны, почему и нет? Наверное, это приятно видеть.
Они подошли к холодильнику. Эксчи в городе сам не готовил, пользовался магазинами. А что здесь за еда – понятия не имел. И память не подсказала.
– Сюда коммуникации проводить смысла нет. И оборудовать магазинами тоже. Возьми себе вот это и это. И пакет с соком.
Еда после разогрева приятно пахла. Эксчи заколол бороду и начал есть. По сравнению с тем, что Эксчи готовил в поместье, эту пищу, конечно, не сравнить. Там и мясо особое, и травы, и плоды. Напиток – чуть с кислинкой – понравился больше. Такого он ещё не пробовал. Он постоянно ловил на себе взгляды Хачеста. Тот по-прежнему что-то хотел сказать, но так не осмеливался.
– Ты сейчас отдыхаешь, не работаешь? Со мной вот возишься. За нами к Стене летал. Кто твою работу делает? Напарник?
– Вот поем и возьмусь за работу. Нужно кое-что проанализировать. Этот год выдался тёплым, паковые льды ушли на север, Чуть сдвинулись зоны, и погода стала неустойчивой. Как раз получаем информацию с метеоспутников, чтоб сделать прогнозы.
– Ты что, один на станции?
– Ты ж догадался, что есть напарник. Я тебя потом с ним познакомлю. А вот теперь ты и Ивин с нами. Но ненадолго. Вот ты окрепнешь, токсины полностью будут выведены, а тут как раз моя смена закончится. И полетим ко мне домой. Все вместе. Я тебе говорил, где живу? В степной зоне, у Великого океана.
Эксчи подумал, что это было бы здорово.
– Мы тебе помешаем. Да и некогда нам отдыхать. В Упорядоченном творится что-то невообразимое. И скорее всего я туда вернусь. А вот сына я поручу тебе.
Хачест рассмеялся:
– К тебе я уже привык. Если на станцию и попадает кто-то посторонний, то это ты. И каждый раз отравленный.
– Они стреляли парализатором?
– Да, ядовитой смесью. Если бы не противояд, который я тебе всадил ещё в коптере, то ты бы не выжил. Видно, насолил ты своим жрецам!
– Насолил?
– Навредил чем-то.
– Нет, не навредил. Они побоялись, что могу навредить. И были правы. Если бы не сын...
– Никак тебе не мог сказать, но теперь... Ты уже должен понять, что не сын Ивин, а дочь.
– Я знаю, – неужели Хачест не сообразил до сих пор, что для меня уже не тайна: в Упорядоченном нет мужчин, только женщины... И именно их называют женщинами здесь, в хаосе... Значит, и он – женщина. И его сын...
Эксчи внимательно смотрел в глаза Хачесту.
– Знаешь, – ответил тот, – ваша религия зачем-то заставила женщин выполнять рабочие функции мужчин и пытается убить в вас женщин. Но вот, например, твоя материнская любовь к дочери убеждает меня, что ничего не получится: женщина останется женщиной в любом случае. Да и женское начало, несмотря на попытку перестроить женский организм, в тебе всё равно побеждает.
Эксчи молчал. Генетику человеческого организма в Упорядоченном изменить не смогли: рождались в инкубаторах девочки, а не бесполые существа, мнившие себя мужчинами. Религия заставляла всех быть одинаковыми. И это стремление довело цивилизацию до абсурда...
– Ты мне очень нравишься... – сказал Хачест.
Эксчи поправила бороду. Вдруг поняла, что не избежать конфликта с Ивин. Но это всё будет потом. Встала, подошла к стене с плющом, потрогала жёсткие толстенькие листья, понюхала цветы, но запаха не почувствовала. Обернулась.
Хачест сидел у столешницы на своём месте и смотрел на неё. Она поняла по его сияющим глазам, что он восхищается ею. И это было очень приятно осознавать.
Январь-май 2017, октябрь 2018
* Легистская система основывается на идее раздачи титулов не по рождению, а по реальным заслугам. Согласно идеям легизма любой простолюдин имел право дослужиться до любого чина. Но успеха достигает только тот, кто знает обстановку и использует точные расчёты. Одновременно существует мощная карательная система, вплоть до смертной казни.
Скиния Индикоплова
© Copyright: Владимир Морж, 2017
Свидетельство о публикации №217051502042
Свидетельство о публикации №217051502042
Рецензии
Владимир! Повесть потрясла! Безусловно, сюжет. Приклеенные бороды - СУПЕР придумка - на фоне разворачивающего пласты фантастического мира, - это узнаваемый Ваш юмор - оригинальный; он так удачно вписался в действие, понравилось всё.
Раиса Кореневская 14.03.2018 20:47 • Заявить о нарушении
Раиса Кореневская 14.03.2018 20:47 • Заявить о нарушении
Срединное море, река Нил, пирамиды ... это ведь намёк, что место событий - планета Земля ... И сразу много вопросов. Фантастика ведь, опирается о науку.
Раиса Кореневская 15.03.2018 07:07 Заявить о нарушении
Раиса Кореневская 15.03.2018 07:07 Заявить о нарушении
Я знаю, что читатели у нас такие продвинутые, что ответят на все вопросы :)
Владимир Морж 15.03.2018 20:23 Заявить о нарушении
Владимир Морж 15.03.2018 20:23 Заявить о нарушении