Кулёма, коммерческий проект и Весенняя соната

КУЛЕМА, КОММЕРЧЕСКИЙ ПРОЕКТ И ВЕСЕННЯЯ СОНАТА

   В субботу на концерте классической музыки пианистка так вдохновенно играла Рахманинова, что расстроила рояль, с которым долго возился Саша, мой знакомый настройщик. Инструмент был старым, колки еле-еле держали струны. Я вспомнил, что когда-то мой дед, профессиональный любитель, тоже работал настройщиком, после него мне остались две коробки, набитые колками. Дед был любителем живописи, резьбы по дереву, чеканки и, боюсь, пианино с роялями тоже настраивал как любитель. На разных любителей Саша насмотрелся, оканчивая курсы настройщиков. Какая-то бестолковая тётка, насилующая инструменты и приёмную комиссию, так всех достала своей настырностью, что ей выдали диплом, лишь бы скорее отправить её восвояси – убитые ею дешёвые инструменты наверняка не столь дороги, как бесценные человеческие мозги.
   С Сашей мы больше говорили о музыке, искусстве и торгашеской возне около искусства и искусствочка. Если ресторанный бизнес давно уже прибрали к рукам самые напористые бойцы за доходные места, то, надеюсь, до музеев, библиотек, культурных центров и творческих союзов они доберутся в последнюю очередь – пока засылают туда своих менее напористых прихвостней-неудачников. Эти отлученные от крупного бизнеса аутсайдеры озадачены непростой проблемой: как бы умудриться подзаработать на вдохновении бескорыстных творцов и постепенно заменить их корыстными – таких проще зациклить на коммерческие проекты. Некоторых музыкантов Саша называет «комплитчиками». На них можно сделать доходный проект – записать собрание сочинений какого-нибудь композитора с целью выпустить коробку дисков – комплекты продавать выгоднее. А если на обложке такой коробки будет красоваться девушка модельной внешности, проект будет ещё успешнее. Марии Гринберг тут точно делать нечего!
   В детстве я слушал виниловые пластинки с сонатами Бетховена в исполнении Марии Гринберг. На обложках пластинок не было ни красивых девушек, ни фотографий с водопадами, автомобилями, Альпийскими горами или средневековыми замками. Были потёртые простенькие картонные конверты без глянцевых картинок и витиеватых надписей. Вся информация помещалась маленькими буквами на самих пластинках. А какая собой Мария Гринберг я в детстве только сам себе мог представить – тогда не существовало википедий и яндексов. Думал: скорее всего, Гринберг красивая – как молодая Ия Саввина или Ирина Купченко, по мне они были самыми красавицами. Наверное и хорошо, что я до сих пор слабо представляю, как выглядела Мария Гринберг. Вся её красота – в исполнении Бетховена. Почему-то, когда сейчас слушаю сонаты Бетховена в записях других великих пианистов, в некоторых местах меня коробит, если не передёргивает – ожидаешь других, привычных с детства интонаций…
   Но вот меня снова передёрнуло: а что если я заблуждаюсь в своём счастливом неведении и Гринберг была одной из «комплитчиков»? Хотя, вряд ли… Бетховен способен захватить тебя с головой – тут уж точно забудешь о безнес-проектах. Однажды, когда меня попросили написать за деньги пейзажную картину, я поставил во время работы запись пятой (Весенней) сонаты Бетховена для скрипки и фортепиано. И эта музыка меня так захватила, что я бросил кисти, отложил в сторону палитру и схватил блокфлейту, чтобы прочувствовать музыку Бетховена уже пальцами. Пальцы я чуть не сломал, но всё-таки подобрал на слух первые тринадцать секунд этого великого произведения. А про пейзаж за деньги вообще чуть не забыл! Какие могут быть деньги в сравнении с гением Бетховена! Столько денег ещё не напечатали, чтобы оплатить новую Весеннюю сонату! Или Аппассионату, которая меня будоражит ещё больше. Конечно, Гринберг понимала это куда лучше нас, простых смертных, поэтому и сыграла все бетховенские сонаты. Да при этом не рвалась сниматься для обложек дисков.
   Вообще-то стоит пояснить, что я плохо разбираюсь в коммерции. Может быть, в великой коммерции тоже есть великое искусство? Не знаю, я в этом деле если не полный профан, то в лучшем случае – любитель. Есть ещё экспрессивное слово «лох», но стесняюсь его применить к себе, хотя, наверное, оно самое подходящее.
   Люди занимаются коммерцией или из спортивного интереса, или если им чего-то не хватает и в результате коммерческой деятельности можно подзаработать на это, чего не хватает – купить же легче, чем самому сделать. Мне тоже не хватает – времени, чтобы, к примеру, разучить весеннюю сонату Бетховена полностью, а не её первые тринадцать секунд. Наверняка скрипачка, что пригласила меня на субботний концерт, когда-нибудь сможет выучить эту сонату. Конечно, не из-за того, что у неё больше времени – просто она талантлива. И её талант не только в музыке, она смогла закончить МГУ и работает в научной лаборатории. Думаю, если ей не хватало бы ума, красоты и понятия для чего она живёт, ей пришлось бы постоянно заниматься бизнесом и покупать за деньги всякие полезные для организма предметы – косметику, наряды, средства передвижения в пространстве, украшения, прислугу, недвижимость и земельные участки. Только она почему-то не озабочена бизнесом, а любит погружаться в мир прекрасных звуков – постигает душу Баха, Вивальди и Бетховена, хоть с коммерческой точки зрения это малоприбыльно. Ей искусство важнее и интереснее, чем делать бизнес, покупать себе дворцы, дорогие автомобили, яхты и вертолёты. Хотя, если на яхте удобнее разучивать Бетховена или писать сонаты, то почему бы и не купить? Но клянусь: среди великих музыкантов я ещё не встречал владельцев яхт и вертолётов. Почему-то самые великие из них, как правило, не отличались практичностью и не могли похвастать богатством – Бах, Вивальди, Моцарт, Бетховен. В бизнесе они были, как сейчас говорят, «лохами». Будь они пронырливее – купили бы себе недвижимость в Альпах или на средиземноморском побережье. Мало ли умников, что имеют недвижимость, о которой другие только мечтают! «Умников», что мажора от минора не отличат, а разница между бемолем и бекаром для них примерно такая же, что между диезом и бутадиеном.
   Зато коммерсанты иногда бывают полезны – могут пригласить музыкантов на свой юбилей или свадьбу. Или заказать художнику свой парадный портрет.
   Помнится, мне тоже коммерсанты заказывали картины. Бывало, писал портреты каких-то богатых людей, но не помню ни их самих, ни сколько они мне заплатили. Тем более не помню, что купил себе на заработанные деньги. Способность выучить хотя бы одну сонату Бетховена точно не удалось купить!
   Однажды состоятельная женщина заказала мне портрет своей дочери – молодой учительницы. Но бизнеса у меня не получилось – скорее наоборот. Я взял большой холст, приехал в гости к заказчице, увидел её дочь и был совершенно очарован! Попросил, чтобы модель переоделась скромнее – в клетчатую рубашку, что висела на спинке её стула. И написал неплохой портрет. С молодой учительницей мы подружились и полюбили друг друга. Именно так, как любят друзей – безусловно и бескорыстно. Мы дружим по сей день, несмотря на то, что сейчас нас разделяют две с лишним тысячи километров. Замечательно, что мы дружим и с её мужем, для нас с ним встретиться – большая радость! Да, забыл, с чего начал – за портрет учительницы я не получил ни копейки – он оказался не таким парадным, как захотела её мама и его пришлось оставить у себя. И это как раз то, что мне и нужно было! Потому что на всех выставках, где побывал портрет, перед ним останавливались люди и интересовались красавицей с книжками и тетрадками. А сейчас этот портрет висит в школе, откуда меня изгнали за нерадивость – я норовил войти в класс за три минуты до первого звонка, а не за четверть часа, как было предписано учителям. Правда, между нами, на портрет и другие картины, оставшиеся в той школе, я потратил времени куда больше, чем все эти предурочные (я не описался) минуты вместе взятые.
   А недавно я, как истинный недотёпа, снова провалил удачно начавшийся бизнес. Когда мои финансы близки к катастрофе и требуют срочных вливаний, я иду в людное место и начинаю писать пейзаж на виду у всех. Как правило, подходят любопытные и начинают интересоваться ценой картины. И есть большая вероятность получить заказ или тут же продать свежую работу. На этот раз именно так и вышло.
   В Коломенском я давно уже присмотрел вид на высокие холмы и живописно вьющиеся по ним тропинки. Встав прямо перед холмами, начал писать дорожку, поднимающуюся к небесам – там, надеюсь, летают души Бетховена, Баха, Моцарта и других плохих коммерсантов. По этой дорожке туда-сюда ходили люди и радовалась. А молодые люди носились, кучковались, тоже радовались и разговаривали матом. Но я старался не злиться на них, чтобы в душевном спокойствии закончить картину. Когда она была почти готова, то есть в самое удачное время, подошла семейная парочка, они стали прицениваться. Я договорился с ними о хорошей цене и сказал, что хочу только довести картину до совершенства. И оставил номер своего телефона.
   К счастью вскоре мне позвонили и сказали, что берут пейзаж, просили перезвонить через пару недель. За это время я ещё не раз дорабатывал картину. Обычно для того, чтобы довести работу с уровня «нормальная» до «отличная» нужно приложить усилий вдвое больше, хотя дилетанту покажется, что изменений совсем мало. А чтобы приблизить картину к уровню «шедевр» может и жизни не хватить, особенно если растрачивать её на бизнес. В общем, я увлёкся борьбой за совершенство и в это же время не в шутку увлёкся другим совершенством – той самой прекрасной скрипачкой, играющей Баха, Вивальди, а может быть даже и Бетховена. Вместо того, чтобы срочно звонить заказчикам и впаривать им хорошую работу, я всё дописывал, приписывал, переписывал…
   В конце концов, изобразил на вершине холма крохотную фигурку – свою пассию, играющую на скрипке. Мне представлялось – она играет сонату Бетховена.
   А потом предложил ей эту картину в подарок…
   Вдруг она и вправду когда-нибудь сыграет мне Весеннюю сонату? На пару со своим любимым пианистом.
   Кто-то мне говорил, что я – кулёма. Похоже это так… А как ещё назвать лопуха, которому Весенняя соната дороже удачного коммерческого проекта?

2017