Глава 1

 
  Конец восемнадцатого - первая половина девятнадцатого века. Конец июня. Простой русский люд разгибает спины после поздних яровых посевов. Июль спешит вступить в свои права, принося за собой мистический и загадочный праздник - Ночь на Ивана Купала. В эту ночь вся нечисть выходит на землю, чтоб утаскивать одурманенные души. Ее ангельский облик являет собой душу дьявола, будь осторожен.

                ***

- Палашка, поди - ка сюда! - в ответ лишь молчание, никто и не собирался откликаться, - слышь, чего говорю, Пелагея!? - смуглая женщина вышла на двор, выглядывая дочь. Девушка часто уходила из дома далеко в леса. Жили они в деревне, что была густо окружена лесами, за ними и промеж них протекали реки, а Пелагея была падкая до природы, вот и убегала из дому поутру, чтоб дышать и жить, как она сама говорила. - Ох, непутевая девка растет, ох непутевая, - женщина, вздохнув, вернулась в дом, - семнадцатый год пошел, а она все ходит-ходит. Чего ей там?

  Пробираясь сквозь некошеный тростник, девушка тихо напевала песню, слова и смысл которой были понятны только ей. Минуя тихую заводь, так ее называли в народе, она обернулась, услышав треск сухого тростника. Внимательно осмотревшись по сторонам, Пелагея спокойно вздохнула, мол, показалось. Девушка охватила взглядом густую рощу и уверенно шагнула в нее, идя уже по известной ей тропинке.

  Она с детства замечала, что ей легче было совладать с природой, нежели с людьми. Девушка чувствовала каждое дуновение ветерка, каждый вздох природы, всегда точно знала, от чего негодует природа, а та, в свою очередь, очень проникалась чувствами девушки. Так и получалось, Пелагее грустно - небо серыми тучами затянет, еже ли обозлится на кого - буря поднимается, а если слеза с ее ресниц сорвется - ливней не миновать. Такая проницательность досталась Пелагее от бабки, как собственно и имя. Та была женщиной своеобразной, никогда никому ничего не рассказывала, часто уходила в природу подальше от людей и брала с собой маленькую внучку, которой и была Пелагея. Иногда, сидя у озера, к которому и направлялась сейчас Пелагея, маленькая Поля спрашивала у бабушки, не колдунья ли та, а бабка только усмехалась, поглаживая внучку по голове. Она учила маленькую Полю различным обрядам, всегда считала нужным, знать все о травах и растениях, учила внучку чувствовать природу. Прошли годы, бабушка померла, а маленькая Пелагея ни на секунду не забывала ее поучений. Как и велела ей бабушка, она каждый день, поутру, когда солнце только встает, уходит к тому озеру, глубоко в лесу, дышать и жить.

   Тот лес в народе не сильно - то почитали. Считалось, что в нем обитает нечистая сила и способна она человека сгубить, посему никто туда не ходил, кроме Пелагеи, но она, как и велела ей бабка, не признавалась куда ходит, все лишь отмахивалась, мол, прогуляться. Но сегодня она, сама того не зная, отправилась в лес не одна. Жил на ближнем хуторе паренек, Димитрий, что давно Пелагею заприметил. Как не выйдет в зорьку - воды натаскать, так и она идет через поле и прямиком к лесу. Так сегодня поутру он с зорей был уже во дворе, все выглядывал, когда ж Пелагея вновь пойдет, а как заприметил ее, так и за ней. Когда ж она уже к лесу подходила, парню на душе тревожно стало, мол, не зря в народе говорят, что лес этот нехороший, сразу решил назад пойти, но, оступившись, сломал сук куста шиповника и чуть не попался. Решил, в общем, он дальше идти, любопытство одолевало, да и странная эта девка была. Как не взглянет на него, так и озноб пробирает. И не сказать что она какая-то страшная или некрасивая, скорей даже очень наоборот, только вот что-то в ней есть не людское, не привычное глазу. Порой замечал, что, сколько она б в поле не работала, сколько под палящим солнцем не ходила, так кожа бледная остается, будто прозрачная. А в глаза как глянешь, они, будто сквозь тебя смотрят, такие большие и глубокие. Никогда на вечорницы не пойдет, все травы какие-то собирает, да песни замудренные поет. В общем, загадка, а не девка.

  Пелагея легко, как птица порхала через ручейки и канавы. Лес она знала хорошо, каждую канавку, каждую тропинку, а вот Димитрий старался не отставать и не терять из вида девушку, страшно все-таки было бы потеряться здесь.

  Пелагея, напевая одну из своих странных песен, дошла до озера. Оно было необыкновенно красивым, но девушку оно уже не удивляло. Парень, прячась за деревом, диву давался от красоты этой нетронутой природы. Озеро разлилось прямо в лесу, окруженное непроходимыми деревьями. От духоты над водой расходился легкий слой пара, что придавало месту еще больше красоты и мистичности.

  Девушка начала собирать различные травы и бережно вплетать их в венок, напевая что-то о воде целебной и силе ее святой, затем, припав к земле, одарила ее поцелуем и поблагодарила родимую. Димитрий смотрел на Пелагею, не в силах отвести взгляда, про себя он давно прозвал ее " Чарующая", она пленила его своей красотой и загадкой, которую он пытался разгадать.

  Пелагея поднялась и, надев венок на голову, медленно пошла к воде. Димитрий нервно сглотнул, с напряжением наблюдая за ее последующими действиями. Девушка, зайдя в озеро по пояс, затянула песнь необыкновенную. Голос ее лился по просторам, откликаясь эхом во всех уголках леса. Затем Пелагея сняла с головы венок и, пустив его по воде, долго смотрела ему в след. Вода кружила венок по тихой глади, затягивая туманом. Словно принимала дары от нее, взамен давая ей силу.


  Девушка стояла на поляне, одинокий луч солнца, проникший в этот густой лес, освещал ее силуэт. Мокрое сукно припало к нежному телу девушки, практически обнажая его. Димитрий, глубоко дыша, вонзался пальцами в ствол дерева, стараясь умерить свой пыл. Сейчас он был готов идти за этой девушкой на край света. Пелагея незаметно для него покинула поляну, и теперь парень лихорадочно искал ее глазам промеж тенистых деревьев. Заметив, как светлая фигура промелькнула у ручья, он сорвался вслед за ней. Отбегая от поляны, он оглянулся к озеру. Венка уже не было, только круги на воде, окутанные туманом.