Солнце

Февральский ветер носился по Петербургу, грозно завывая среди улиц. За окном слышались крики людей, громкий смех и ругань. Иван сидел у двери в их маленькую спальню, куда около часа назад зашёл уставший доктор. Сейчас многие болели, революция отбирала силы у тех, кто пытался оставаться в стороне, и наполняла ею бунтующие толпы. Молодой мужчина прислушивался к каждому шороху за дверью и всё никак не мог поверить в реальность происходящего. Несколько дней назад он гулял с Верой вдоль Невы, она держала его за локоть, щёки её горели здоровым ярким румянцем, он тонул в сапфирах её глаз, а сверху небо хлопьями осыпалось на них. Иван снял очки и потёр переносицу. В спальне послышался слабый стон, сердце его остановилось на несколько секунд, и он влетел в комнату.
Доктор уже надевал старое длинное пальто. Вера без создания лежала в постели. Иван с болью посмотрел на серые круги под глазами, бледную  кожу, черные волосы, раскинутые на подушке, и с мольбой воззрился на доктора. Тот опустил глаза и молча покачал головой. Гнев и отчаяние наполнили сердце Ивана:
– Вы должны ей помочь… – лицо его исказил ужас.
– Иван Андреевич, – вздохнул мужчина, подойдя к нему, – я ничего не могу сделать…
– Что значит – не можете?!
– Боюсь, она не доживёт до утра… – доктору тяжело было говорить такие слова, он медлил, чувствовал, что должен что–то сказать, но нужные слова вылетели из его головы, потому он стоял перед Иваном, опустив голову, – лекарств совсем нет… бедняжка Вера, совсем не борется…
Иван подошёл к окну. Он уже не слышал, что говорил ему доктор.
– Извините, меня ждут другие пациенты, мне нужно идти, – и он ушёл, тихо затворив дверь.
Мужчина стоял у окна и с бессилием наблюдал за догорающим алым закатом. Солнце стремительно неслось во тьму, забирая с собой свет и надежду.
– Вань… – он услышал слабый голос девушки, попытался справиться с эмоциями и без слёз в глазах посмотрел на неё.
– Что такое? – Иван тепло улыбнулся Вере.
– Я умру? – синие глаза её стали совсем бесцветными, – Вань?
Он жал челюсти, чтобы не зарыдать, и шумно вздохнул.
– Я слышала, – потрескавшиеся губы девушки дрогнули, – ночью я умру.
Мысли вихрем носились вокруг Ивана, он исступлённо смотрел на неё.
– Я не хочу оставлять тебя, – голос её становился всё тише и тише, – я не хочу, чтобы наступала ночь. Солнце погаснет – и она отнимет меня у тебя…
«Не хочу, чтобы наступила ночь! Солнце погаснет…» – мысль током ударила мужчину и он вздрогнул.
– Вера! – воскликнул Иван, – чёртова ночь! – он бросился к комоду, – она не наступит никогда! Слышишь меня, Вера?! – мужчина отбросил в сторону свои рисунки.
Вера смотрела на него, пытаясь понять, что он хочет сделать.
– Нашёл! – Иван поднял баночку с жёлтой гуашью над головой.
– Ночь – не наступит! – крышка со звоном упала на пол.
– Солнце – не погаснет! – он провёл кистью по багровым обветшалым обоям, и комната озарилась ярким гуашевым пятном.
Девушка смотрела на Ивана, и сердце её наполнялось теплом. Она вспоминала, как они покупали баночки с гуашью, тратя последние деньги, и как он говорил, что этой гуашью он создаст шедевр.
– Никогда не погаснет, Вера! – он выводил большой жёлтый круг, от которого, как казалось Вере, исходя лучи света и тепла.
Ночь накрыла Петербург. В маленькой комнатке горело круглое жёлтое солнце.
Девушка забылась глубоким здоровым сном.