Прости нас, Мышка!

          Популярного писателя Волкова, книги которого давно издавались немаленькими тиражами, с удовольствием приглашали читать лекции о русских классиках и их творениях в университеты не только на родине, но и за рубежом.  Замечая и признавая литературные успехи студентов, он с большой неохотой и некоторым пренебрежением откликался на просьбы знакомых оценить тексты или стихи неизвестных авторов, считая: дорога к звёздам у каждого должна быть своя! Он же добился успеха без чьей-либо помощи...

          Как-то одноклассник попросил его прочесть текст, который много времени у знаменитого писателя не отнял бы. Волков отказать старому другу не мог и,  просматривая вечером почту, кликнул предложенную ссылку. Прочитал... Это была новелла о первой любви. Сердце защемило от давно изведанного, но забытого, рука сама потянулась к телефону.

          - Привет, Лис! 
          - Здорово, Волчара!
          - Ну, я ознакомился, - Волков не торопился высказать своё впечатление от прочитанного.
          - И что? – спокойно спросил Лисицын, тоже выжидая.
          - Кто такая эта Мышкина? Ты её знаешь?
          - Значит, не догадался? Не узнал зубки Белкиной?
          - Белкиной? Точно… Была мысль.
          - Наш зверинец живее всех живых.
          - Так она по мужу Мышкина или это псевдоним?
          - Не знаю, не интересовался пока.
          - Где живёт?
          - Далеко. В Австралии.
          - Как ты её нашёл?
          - Оказалось, что мы оба подвизаемся на «Прозаике». Как-то прочитал один рассказ Ники Мышкиной, потом ещё один, написал рецензию, она тоже зашла на мою страницу, так друг друга и узнали. У себя на континенте она уже известная авторша. Издаётся на английском! От тебя ей ничего не нужно. Ты не подумай!
          - Смотрю, тоже стал  пописывать? – с еле заметной ревностью в голосе спросил Волков.
          - Держу мозги в тонусе.
          - Это правильно. Обо мне спрашивала?
          - Нет.
          - Обидно.
          - Почему? Ты же сам её бросил.
          - Я не бросал. Расстались обоюдно.
          - Это тебе так казалось.
          - Разве?
          - Ты просто всё забыл: я любил её, она любила тебя, ты не возражал, но любил ту, которая стала тебе женой.
          - Столько лет прошло! – вздохнул Волков.
          - Много. Но я помню и люблю нашу Белочку по-прежнему.
          - Встретиться не предложил?
          - Ты не понял! Она любила тебя, - Лисицын сделал ударение на каждом слове.
 
          Волков на мгновение осёкся. Ворошить прежние воспоминания не хотелось. Зачем? Жизнь устоялась. Есть любимая жена, взрослая дочь, хорошая квартира и неплохой заработок. А душевными терзаниями лучше наградить героев ещё ненаписанных романов. Это он сможет! Пусть им…

          - Что скажешь о новелле? – спросил Лисицын.
          - Ничего особенного, но написано легко, есть сюжет, конец выстрелил. Говоришь, печатается?
          - Да. Даже лауреат местной премии.
          - Дай бог! – Волков будто что-то обдумывал и менторски добавил, - вообще-то чисто женский слог и тема.
          - Ааа… Ну, да! Ты-то у нас корифей. Кстати, тебе говорили, что сам пишешь не очень складно.
          - Пишу для серьёзных людей. Для тех, у кого извилин в голове хотя бы больше двух.
          - Не обижайся! Можно писать о серьёзном, но читабельно. И такие писатели есть.
          - Ты мне ещё Пушкина в пример приведи, - психанул Волков, - тоже мне, знаток литературы выискался! Я что-то не понял! Мы о ком говорим?
          - Не хочешь с ней пообщаться? Могу прислать е-mail, – Лисицын был доволен, что вывел известного писателя из себя и хотя бы чуточку отомстил за Белкину. У него мелькнула мысль, что с годами Волков стал много мелочнее, и всё больше походил на жлоба.
          - Что я ей напишу? Рассыпаться в дифирамбах по поводу текстов не буду. А честную отповедь слушать любому неприятно.
          - Согласен, - Лисицын усмехнулся. - Можно же вспомнить что-то из прошлого и пообщаться просто по-дружески. За жизнь!
          - Передай ей от меня привет. Этого достаточно.
          - Хорошо. Передам.
          - Пока! – Волков закончил разговор и отложил телефон.

          Не зря он не любил дилетантов. И чего вдруг Лису взбрело в голову напомнить о Белкиной? Да мало ли что и у кого было! Волков вздохнул: в новелле ощущался флёр их молодости, даже сердце ёкнуло, пока читал, и в главном герое узнал себя. Ведь всё помнила и озвучила через много лет. Ох, уж эти женщины! Ничего не забывают, всё хранят в своей девичьей памяти. Зачем?

          Волков открыл ноутбук и «кликнул» уже знакомый текст…

                НИКА МЫШКИНА
                «Мой любимый зверинец»
                (новелла)

          Все десять лет я, Котов и Львов учились в одном классе. По именам одноклассники нас почти не звали, да и между собой мы их не признавали. Более того, даже учителя просили на уроках успокоиться не кого-то одного из нашей троицы, а весь «зверинец» сразу. Мы привыкли, нам это было в кайф - Лев, Кот, и Мышка. Коротко, значимо, красиво! Именно так нас называли, и наши клички почти всегда соответствовали характерам своих героев.

          Лев – преданный, «золотые руки», сам на неприятности не нарывался, но за товарища стоял горой, чужое брать брезговал.
 
          Кот – себе на уме, ироничный, красноречивый, начитанный, истину недоговаривал, шёл к цели уверенно, конфликты умел обойти стороной.

          Мышка (я) – неприметная, скрытная, вечная мечтательница, втихаря записывающая разные истории, всю жизнь с одной и той же стрижкой «каре».

          Львова я поначалу возненавидела! В первый школьный день меня посадили с ним за одну парту. Даже слезу в платочек пустила. «Электроник» с рыжей гривой радостно уселся рядом и сразу заговорил, будто лучший друг  по песочнице.

          - Я Львов Вова, а тебя как зовут?
          - Как надо! - разговаривать с ним мне не хотелось, было стыдно за такого противного соседа перед новыми подружками и перед красивым мальчиком, сидящим сразу за мной. Мне тогда очень хотелось, чтобы этот мальчик догадался о моём неудовольствии сидеть рядом с рыжим.
          - Я подумал ты добрая, а ты злючка, - Львов улыбнулся.
          - Неправда! - жутко испугавшись, что красивый мальчик услышит слова рыжего, я громко представилась, - меня зовут Ника Мышкина.
          - У нас завелись мыши? – услышала я за спиной и, оглянувшись, увидела усмешку на лице красивого мальчика.
          - Не только! Есть ещё и лев, - парировала я, кивнув  в сторону соседа.
          - И кот, - мальчик ткнул себя в грудь.
          - Ты? – обрадовавшись его вниманию, я замерла от внезапно нахлынувшего счастья.
          - Да. Я Котов Денис, - ответил он.
          - Ха! Получился маленький зверинец, - засмеялся Львов, - а давайте дружить? – предложил он.
          - Давайте! – выдохнула я, ещё не веря в удачу.
          - Поживём - увидим! – пожав плечами, ответил Котов, нанеся этими неоднозначными словами первый укол в моё сердце.

          Эта его неопределённость и недосказанность в словах меня пугала на протяжении всех школьных лет. Почему не сказать просто: «да» или «нет»? Например, мы с Львом понимали друг друга с полуслова, и в наших отношениях всегда была ясность. Он любил меня, но никогда не старался в этом убедить, а я, всё понимая, не злоупотребляла его расположением. Потому мы всегда разговаривали между собой откровенно, не обижаясь на правду и резкие слова.

          С Котом было по-другому. Он отлично учился, ладил со всеми преподавателями, постоянно участвовал в школьных семинарах, писал стихи, мог дать ответ на любой вопрос, с пренебрежением подчёркивая никчёмность вопрошающих. С ним я всегда ощущала себя абсолютной дурой! Но иногда в нашей компании «зверят» он расслаблялся и позволял себе быть просто хорошим товарищем. И тогда у меня появлялась маленькая надежда: когда-нибудь Кот оценит мою любовь и ответит взаимностью. Ведь бывает, что люди в обществе ведут себя сдержанно, зато с близкими - раскованно и сердечно.

          Но надеялась я на такую метаморфозу совершенно напрасно. Наши школьные годы пролетели незаметно, «звери» выросли и, чтобы выйти на «самостоятельную охоту», осталось отгулять выпускной. Лично для меня - пусть бы его не было вовсе…

          К этому последнему празднику детства мои родители подготовились на славу и из серой неприметной Мышки сделали принцессу: купили мне белое пышное платье и туфли на высоком каблуке. Что-то невероятно эфемерное и воздушное отражалось в зеркале - неужели могу быть такой? Влюбившись в себя, я поверила, что сказки сбываются. Влюбить бы в эту красотку бесчувственного Котяру! И тогда будущая жизнь может стать вечным праздником.

          В украшенный плакатами и цветами спортзал нашей школы, где должен был состояться выпускной, я вошла будто Наташа Ростова: с трепетом и ожиданием счастья.

          После официального торжества и застолья с шампанским нам предложили танцевальный марафон, а потом - встречу утренней зари. А пока мы стояли небольшими группками, ожидая первого вальса, немного пьяные и вполне довольные последним актом нашего десятилетнего школьного спектакля.

          Ко мне подошёл Лев.

          - Мышка! Ты чудо! - сказал он, искренне восхищаясь предметом своего обожания.
          - Неужели? – кокетливо пожала плечиком я, - ты это заметил только сейчас?
          - Что ты! Что ты! Ты всегда у нас самая-самая…
          - Врёшь приятно, но прощу, если скажешь, где Кот.
          - Да вон он! Любезничает с девятиклассницей, - Лев кивнул в сторону трибуны, сооружённой по случаю праздника.
          - И давно они? - закашлялась я.
          - Уже пару месяцев.
          - Почему не знаю?
          - Кот просил тебе не говорить.
          - Чего испугался?
          - Испугался, что ты её поколотишь, - Лев засмеялся.
          - А я поколочу?
          - Может быть.
          - Не переживай. Ты же никого не колотишь, - это был намёк на его безответную любовь к моей персоне.
          - Я кремень. Только и радости, что большой да крепкий.
          - Не прибедняйся. Кремень – символ твёрдости и стойкости характера - издавна служил для высекания огня.
          - Не зря училась, - Лев нагнулся и чмокнул меня в щёчку.

          В это время я увидела предмет своей сердечной страсти, направляющийся в нашу сторону.

          - Чёрт! Вечно ты не вовремя со своими поцелуйчиками, - успела проворчать, как тут же услышала ехидное восклицание Кота:

          - Наша Мышка собралась в ЗАГС!

          Вокруг захихикали. Душа свернулась в комок. Идиотка! И кого решила удивить дорогими туалетами?

          - В ЗАГС не напасть, как бы после не пропасть, - зло парировала я, перефразировав старую поговорку.
          - Не обижайся на шутки! Давайте танцевать! – сказал он, услышав первые звуки мелодии из фильма «Мой нежный и ласковый зверь».

          На мгновение у меня отлегло от сердца, и я, простив Коту колкость, уже собралась положить свою руку на его плечо, как он, в момент догадавшись о моём намерении, отвернулся и, грациозно перебирая «лапками», устремился  назад к сцене.

          - Лев, что здесь делают девятиклассницы? – с тоской спросила я.
          - Принимают эстафету.
          - И ведь удачно принимают…
          - Позвольте пригласить вас на танец, – высокопарно, но с улыбкой предложил мой верный и единственный кавалер.
          - Не хочу. Надоело! Пойду на воздух.

          Наконец-то до меня дошло, что всё кончилось: не будет больше школы, не будет в моей жизни Кота, не будет даже преданного Льва, потому что он не нужен, а будет только скука и серость.

          - Мышка, не уходи! Он вернётся, ещё станцуете, - с грустью в голосе стал успокаивать Лев.

          Меня бросило в жар! Пожалел тот, кто сам любил, но был готов уступить любимую девушку другу. Кошмар какой-то! Дожила… Да пошли вы!

          На секунду потемнело в глазах и закружилась голова, возможно, от выпитого шампанского. Я медленно вышла из зала и поднялась на четвёртый этаж. Один из кабинетов был открыт... Вошла, села за первую парту у окна. Ни обиды, ни жалости к себе не ощущала – только пустота и безразличие. Зачем жила, чего ждала, на что надеялась?

          Потом подошла к окну. Открыла. Сняла туфли и уселась с ногами на подоконник. Посмотрела вниз: высоко… А если не насмерть? Быть родителям обузой? Нет уж! Я всех котов и львов ещё переживу…

          - А смотришься классно!

          Услышав это, вздрогнула. Кот тихо зашёл в кабинет, присел за учительский стол и тут же съязвил:

          - Стоило учиться, чтобы в свой выпускной решиться «полетать».
          - С чего взял? Пока не собираюсь, - ответила неподдельно спокойно.
          - Видок у тебя…
          - Какой?
          - Тоскливый.
          - А ты бы хотел?
          - А я бы хотел тебя…
          - Прямо сейчас?
          - Да.
          - Вот тебе раз! Ты же меня не любишь.
          - Это другое.
          - Уходи!
          - Почему?
          - Потому что всё прошло. Забудь.
          - Так не бывает! – Кот усмехнулся.
          - Откуда знаешь?
          - Знаю. Потом пожалеешь!
          - Жалеть некогда. Я уезжаю.
          - Куда?
          - В Австралию.
          - И молчала?

          Вошёл Лев.

          - Я вас обыскался, - сказал он и подозрительно посмотрел на нас обоих. Затем спросил, - всё хорошо?
          - Лучше не бывает, - с притворной загадкой ответил Кот.
          - Да? Тогда я тоже хочу, - Лев нарочно облизнул губы и, изображая звериный шаг, стал медленно приближаться к окну.
          - Эээ! Пошли вон! – смеясь, закричала я.
          - Не уйдём! Пока не поцелуешь, - оба протянули в мою сторону руки и зашевелили пальцами.

          Я встала во весь рост в открытом проёме окна, глянула вниз и опять ощутила лёгкое головокружение. Мои звери были рядом. И тут же потеряла равновесие. Игра закончилась. В самый последний миг, наверное, первый раз в жизни я услышала от них своё девичье имя:

          - Ниииикааааа…

          Земля приняла, не обманув...


***    

           Дочитав повторно новеллу до конца, Волков прикрыл глаза. Он всё прекрасно помнил! Белкина тогда не разбилась: они с Лисицыным успели схватить её за пышное платье. Сильно поцарапалась, конечно. Пришлось отвести домой. Родители кричали и плакали, пытаясь узнать правду. Но дочка, через силу улыбаясь, твердила фразу из популярного фильма: шла, поскользнулась, упала, очнулась, гипс.

          А после она уехала. Навсегда.

          Волков поступил в университет, Лисицын пошёл работать в автомастерскую. Потом оба женились, вырастили своих детей, но виделись редко. Мешали воспоминания: будто были в чём-то виноваты друг перед другом и перед Никой тоже. Каждый жил своей жизнью. И вот через много-много лет эта новелла…

***

          Прошло совсем немного времени, Волков успокоился, забыв о Белкиной и разговор с одноклассником. Забот хватало! Он собирался в Штаты и уже паковал чемодан, когда прошлое ещё раз напомнило о себе. И опять это был звонок от Лисицына.

          - Привет! – упавшим голосом поздоровался тот.
          - Привет, - с неудовольствием ответил Волков, - что-то случилось?
          - Телевизор смотришь?
          - Нет. А что там?
          - Самолёт разбился…
          - Чей? – Волков вздрогнул.
          - Австралийский.
          - И что? Ну, Говори!
          - Ника…
          - Откуда знаешь?
          - Увидел знакомое имя и фамилию в списке погибших. Позвонил, уточнил - она.

          Оба замолчали.

          - Жаль её, - думая о чём-то своём, сказал Волков.
          - Не то слово. Я умер.
          - Держись!
          - Может, встретимся? Помянем.
          - Я уезжаю. Лечу по работе.
          - Ладно. Лети…

          У Лисицына сжалось сердце, и навернулись слёзы. А тут ещё по телевизору зазвучала музыка Свиридова – любимая мелодия Ники. Он подошёл к окну и, глядя на небо, с надвигающейся на город тучей, громко выкрикнул: «Прости нас, Мышка!»
 
          Какое-то время стоял неподвижно.
          Потом... вздрогнул!
          Сверкнула молния, прогремел гром, и туча пролилась первым весенним дождём.