4. Обновки

После того как Пелагею с трудом оттащили от оперного театра, Эсфирь пообещала, что непременно сводит ее на концерт в ближайшее воскресенье. И Пелагея без умолку трещала о концерте всю дорогу до самого порога. Лишь когда Эсфирь отперла замок и распахнула перед нею дверь, словесный поток иссяк. Сзади на дом надвигались серые тучи не то с дождем, не то с градом. А впереди чернел коридор с множеством еще более черных разветвлений.
- Там, во тьме тьмущей, таится безвременье, - нагнетая страх, шепнула Юлиана. Пелагея так и подскочила.
- Где именно?
- Это всё выдумки, - резко сказала Эсфирь и включила свет. На стене, усыпанной блёклыми бумажными цветами, зажглось несколько электрических свечей. – Дом как дом. Ничего особенного. Она просто шутит.
- Ну да, как же! – подмигнула Юлиана. – Эсфирь у нас скрытная. На деле у нее в доме полным-полно жутких тайн.
Пелагея расплылась в глупейшей улыбке.
- Что, правда?
Эсфирь стукнула кулаком по выключателю – и вдоль главного коридора нервно заморгали лампочки.
- Проходите, устраивайтесь. Только для начала снимите свои кошмарные сапоги, - сказала она и исчезла в одном из боковых проходов.
Похоже, щенки вместе с хозяйкой не раз бывали у Эсфири в гостях. Пока Юлиана разувалась и пристраивала черный цилиндр на полке для шляп, Кекс и Пирог умчались на кухню с заливистым лаем. Сегодня они точно не останутся без вкусненького.
- Сложно, наверное, содержать такой большой дом в чистоте, - заметила Пелагея.
Она взялась за половую щетку, чтобы убрать грязь от сапог. Но Юлиана ей помешала.
- Эсфирь с ума сойдет, если узнает, что ты за собой подметала! Гостям это строго-настрого запрещено.
- До чего же нелепо, - хмыкнул поэт. – Раз уж издали закон о переменах, пора бы и Эсфири пересмотреть некоторые правила.
Юлиана поводила пальцем у него перед носом.
- Нет-нет-нет! Эсфирь одна из тех немногих, кто отказался расставаться с прошлым. Она – ярый консерватор.   
- Консерватор? – мяукнула Мягколапа и потерлась о ногу Пелагеи. – Она что, производит консервы?
Юлиана усмехнулась.
- Вовсе нет! Она крепко держится за старое и считает, что без прошлого нет будущего. Впрочем, король убежден, что ей перемены ни к чему. Эсфирь и без перемен хороша.
- А как насчет тебя? – полюбопытствовал поэт и пристально всмотрелся Юлиане в лицо.
- Мы с Пирогом и Кексом сменили имена сразу, как вышел указ, - с улыбкой отмахнулась та.
Поэт моментально сделался суровым и подозрительным
- Так-так... Наверняка у вас совесть нечиста, – прищурился он. – Выкладывайте, что? Участие в заговоре? Кровавая месть? Мелкие кражи? Или, может, вы вообще беглые каторжники?
От столь дерзких обвинений Юлиана похолодела. Вот что бывает, если всякие мохнатые псы болтают о путях зла направо и налево. Когда Пирог упомянул о том, что Юлиана чуть не стала злодейкой, поэт конечно же взял это на заметку. И теперь Юлиане предстояло обелить свое новое имя.
- Мы не каторжники и не заговорщики, - сказала она. – И не мстители. Просто однажды мы пролетали над страной Зеленых Лесов на воздушном шаре - и свалились. А раньше мы жили в совсем другом мире.
- В еще более другом, чем страна Желтых Полей? – удивилась Пелагея. – Я отказываюсь в это верить!
Она завернула в ближайший черный проход и плюхнулась на черный диван, скрестив на груди руки. Но диван оказался неудобный. Да к тому же еще и буйный. Он заржал, потряс головой и сбросил Пелагею на пол, хлестнув ее по щеке длинной гривой.
В комнату вбежала перепуганная Эсфирь.
- Не сюда, не сюда! Совсем забыла предупредить! Здесь временно живет конь.
Она нажала на очередной выключатель – и взору Пелагеи предстала пегая лошадь c хвостом и гривой цвета спелых пшеничных колосьев. Лошадь оскорбленно фыркнула, повернулась к Пелагее задом – и принялась жевать сено.
- Я поместила коня в дом сегодня утром. Совсем про беднягу запамятовала, - призналась Эсфирь.
- То-то слышен запах конюшни! – крикнула Юлиана из прихожей. – А чей хоть жеребец?
- У Арчи закончились деньги, чтобы содержать скакуна на скотном дворе. И он попросил помочь.
- Так и знала, - нахмурилась Юлиана. – От Арчи одни неприятности. Он у меня уже поперек горла. Учтите, - обратилась она к поэту и Пелагее, - ему лучше никаких услуг не оказывать. А не то ваша доброта вылезет боком.
Она проследовала мимо, ворча и искоса поглядывая на временное стойло. «Хорош голубчик», - пробормотала она напоследок и пропала во мраке дальнего ответвления.
Эсфирь похлопала коня по крупу, вывела Пелагею и плотно задвинула дверь.
- Уж простите за неудобства.
- Пустяки! – заверила ее Пелагея. – Мне бы никогда не пришло в голову приводить лошадь к себе домой. Это так... экстравагантно!
- Еще одно новое слово, - промяукала Мягколапа, которая не оставала от хозяйки ни на шаг.
- «Экстравагантно» значит «необычно», - растолковала Пелагея и добавила: – Мы любим необычные вещи.
- Тогда как вам такое?- Эсфирь подбежала к шкафчику с узорными дверцами и вынула оттуда несколько коробок. - Ни разу не надевала. Примерьте, вдруг подойдут?
Юлиана примчалась, едва услыхала, что говорят про примерку.
В коробках обнаружились туфельки. Желтые, как лимон, и лиловые, как лаванда. Лавандовые туфельки пришлись Пелагее в самую пору.
- Они идеально сочетаются с твоей многослойной юбкой, - одобрила Эсфирь.
- А желтые вполне сносно смотрятся с зеленой, - заметила Юлиана, красуясь перед зеркалом. – Нужно будет обуть их на турнир. Кстати, Пелагея, ты умеешь обращаться с клюшкой?
Выяснилось, что ни Пелагея, ни поэт понятия не имеют, что такое клюшка. И Юлиана увела их обоих в главный зал, увлеченно объясняя правила игры в гольф.

Они сидели на диванчике, ковыряли ложками торт и то и дело покатывались со смеху от остроумных шуткок Эсфири. Поэт рассматривал чистенький костюм без единой дырки, который достался ему в подарок. Пирог и Кекс пыхтели над большой миской собачьих сухариков, а Мягколапа аристократично вылизывала тарелку из-под взбитых сливок, когда нагрянуло лихо. Нагрянуло оно в лице одного невоспитанного юноши. Юноша носил черный цилиндр, точь-в-точь как у Юлианы, и пиджак такой же расцветки, как ее походная юбка. Казалось, он во всём старался ей подражать. При его вторжении Юлиана замолкла и вымученно улыбнулась в ответ на последнюю искрометную шутку.
- Знакомьтесь, - выдавила она из себя. – Это Арчи. Приютил нас с Пирогом, когда мы свалились в страну Зеленых Лесов. И он тоже отказался менять имя.
- Уж очень мне моё по вкусу, - оправдался тот и бросился перед Юлианой на колени. – Юлианочка! Где же тебя столько времени носило?! Я весь извелся, спать перестал, есть перестал!
- И как ты еще не помер? – с укором спросила та.
- Забегался. Не было возможности, - объяснил Арчи. – Король готовится к турниру. У него столько забот, столько неотложных дел! И я, как всегда, обязан быть под рукой.
Пирог отвлекся от поглощения сухариков и глухо зарычал. Арчи его нервировал. И похоже, не только его. Юлиана была на пределе.
- Иногда Арчи ужасный невежа, - извинительно проговорила она. – Вломиться в чужой дом для него плёвое дело. Ни поклона, ни привета. Но вы не обращайте внимания. Ешьте тортик.
Она резко поднялась с дивана, схватила Арчи за манжет и потащила прочь.
Эсфирь понимающе усмехнулась.
- Никак не подружатся. Ну, ничего. На турнире по гольфу король определил их в одну команду. Будет на что посмотреть. 
- А как зовут короля? – спросила Пелагея.
Эсфирь пожала плечами.
- Король предпочел называться королём и никак иначе. Странно, не правда ли?
- Отчего же? Вполне разумно, - возразил поэт. – У королей обычно столько недоброжелателей. Будет лучше, если никто не узнает его настоящего имени.
- Да. Недоброжелателей у него прорва, - подтвердила Эсфирь. – Но знаете что, друзья мои? Это ничуть не мешает ему свободно бродить по городу без телохранителей.