Янтарный город

Когда ноябрь стелется по земле мутными бликами и добавляет в остывший кофе память сожжённых песен - возвращайся в Янтарный Город.
Там беспокойная рябь аквамариновых водных путей растворяет в себе солнечные лучи, мешая их с обрывками безоблачного неба и мелодичными всплесками вёсел; там филигранные арки мостов утопают в охристом мареве, обжигая глаза сбывшейся мечтой; там, тысячу лет назад заключив договор с золочёно-чернильной ночью и криво, но искренне улыбаясь закатной феерии, бесшумно ускользающей в фарфоровую синь, открывает свои двери старинный музей нерасказанных мифов: о нарисованных поездах и неукротимых степных мустангах, покорных лишь тростниковой дудочке безрассудных ветров; о трёх прекрасных колдуньях с ветками вереска в льняных волосах и осенне-алом убранстве клёнов. Там важные вести разносят ястребы, к чьим лапам крепят крошечные свитки, растворимые в воде; там на борту перламутровой ладьи молодого месяца юные боги танцуют в такт гитарным ритмам, громко смеются до хрипов в горле и поют о нескончаемом лете и лукавом звоне полуденных монет, который им вовек не услышать наяву, и который от этого кажется еще прекрасней; там продают заклинания в сосудах из цветного стекла, мастерят браслеты в виде сомкнутых рук и ловят за пламенеющий хвост лисицу, чтобы затребовать с неё исполнение самого сокровенного из желаний.

Когда в замёрзшей квартире неделями не гостила радость, но слишком отчётливо слышно, как тикают часы - возвращайся в Янтарный Город.
Там веками не выцветающие, сотканные из сочных красок фрески беседуют о заморских странах, смеются земным, но до рези в животе забавным шуткам и горячо спорят о сотворении мира, не приходя к согласию; там коралловый пунш с корицей и кардамоном пенится в кубках, инкрустированных хрусталем, гранатами и молочными слезами жемчужин; там каждому юноше в его пятнадцатый день рождения отец вручает ритуальный кинжал, выкованный из раскалённого хвоста кометы и одетый в ножны, заговоренные крылатыми колдунами. Там ловушки коварных джиннов зовут в свои диковинные капканы бесстрашных искателей сокровищ, суля им несметные богатства и силу перемещаться между мирами, словно между комнатами палаццо, опоясанных вьющимся виноградом; там, на расписанной вязью узоров скамейке, под резными сенями медоносных лип сидят мантикора, чей яд исцеляет любые телесные раны, если вежливо попросить пузырёк-другой и губит сильнейшего из принцев, если тот вздумает вырвать из пасти алмазный зуб, и её единственный, но бесценный Друг - волшебное зеркало в витиеватой барочной раме, для кварцевых глаз которого все красавицы мира давно на одно лицо, в то время как чудовища представляют неизменный интерес.

Когда тяжесть белоснежных одежд ложится на плечи лавиной споров и мраморным лисом идёт по следу - возвращайся в Янтарный Город.
Там на морщинистых черепичных крышах кланами собираются уличные кошки, чтобы держать военный совет - облепиховые, черепаховые и угольно-черные, они мурлычут друг другу секреты защиты от темных сил и людских страстей; там нашёл долгожданный дом меднокудрый юноша, наутро после казни восставший из пепла и покинувший своё костровище навсегда; там оконные витражи окрашивают бесплотный свет в оттенки подводных чертогов ревнивого океана, колдовских лесов, благоухающих травами и июльских ярмарок с корзинами терпко-сладкой черешни; там в новогоднюю ночь над незапертыми дверями домов вешают фонари с танцующими в них сидами: идущие на свет одинокие люди получают радушную компанию в качестве безвозмездного дара, а лукавые эльфы - глоток пряного вина в качестве заслуженной платы. Там тяжёлые книги в кожаных переплетах пахнут приключением и бесконечной дорогой сна; там каждый может попробовать на вкус солнце, сорвав душистый огненный шар с ветвей деревьев в мандариновой роще; там никто не считает храбрым убить Дракона, и когда среброглазый повелитель северных штормов, о которых здесь шепчут страшные сказки непослушным детям, накрывает золотисто-рыжие башни тенью своих могучих крыльев и почти зловеще сияет опаловой чешуёй, все выбегают на улицу, чтобы пожелать ему доброго пути.

Когда изморозь губит морозными поцелуями бутоны лунных лилий, сворованные из карманов белых вечеров - возвращайся в Янтарный Город.
Там из слоновой кости и папье-маше, при помощи эмали и перьев, металлической краски и крошечных фигурных кристаллов, каждый в благоговейной тишине комнаты творит себе не маску, но второе лицо: более меткое отражение души, чем позволяют капризные гены; там вырезанные из орехового мрака изящные ладьи гондол гораздо прочнее, чем выглядят, а зеленые отблески костров и кофейные зерна, жарящиеся в необъятных чашах прямо посреди улицы - дело в равной степени будничное; там всегда соблюдают детские клятвы на крови, а слово «авантюризм» щекочет язык неправильным, но неоспоримым благородством. Там под легкими хлопковыми навесами продают чудеса инженерного искусства: заводные кареты и летающих механических стрекоз, вращающиеся модели планетных систем и деревья, на которых складные фарфоровые соцветия в нужный срок сменяются подвесками яблок; там возводят храмы в честь добрых воспоминаний - в их полу-прозрачных тонких колоннах отчётливо различимы застывшие в окаменелой смоле цветки жасмина, ягоды брусники и чьи-то старые письма. Там отливают свечи в форме рыцарских замков и монограмм возлюбленных; там терпеливо и дерзко приручают подкроватных бестий, зная, что с тёмной стороной своего сердца лучше быть на дружеской ноге.

Когда сокровенный смысл в драном пальто теряется в гуле перепутанных улиц и ищет, петляя, дорогу домой - возвращайся в Янтарный Город.
Там устремляются ввысь остроконечные шпили Дворца Дожей - лучистые, цвета цельного шафрана, они венчают неожиданно гармоничный каскад всевозможных стилей и эпох, настроений и вкусов; там изрезанные сосудами потайных ходов боковые башенки и архитектурные стрелы, сплетённые из живых статуй, которые изредка подмигивают своим случайным любимцам, прислоняя бронзовый палец к губам; там купола разномастных форм и рвущиеся из вазонов дикорастущие кусты акации, не знавшие садовых ножниц - и кажется, что всё это застывшее сердцебиение вот-вот двинется, пойдёт и заговорит. Там на центральной площади каждый вечер собираются романисты и акробаты, портретисты и ораторы, ювелиры и уличные актёры, композиторы и волшебники мелких чудес, каллиграфы и певцы, фокусники и укротители стихий; они держат руку на пульсе своего Города, своего третьего родителя и первого ребенка. Там на исходе июня безмолвную тьму побеждает непрекращающийся салют: мириады рассыпчатых искр собираются вместе, превращаясь в падающие звезды и зеленые дубравы, в красно-золотых фениксов и букеты райских цветов - и если удастся дотянуться до этого буйства освободившихся фантазий и коснуться его кончиками пальцев, ожог останется на всю жизнь, но ни дня не будет болеть.

Когда тоскливая простуда распускается на воспалённом горле колючими листьями ядовитой крапивы - возвращайся в Янтарный Город.
Там закатывают костюмированные шествия в честь смены времён года; там юноши ради расположения свободолюбивых красавиц эпиграммами и памфлетами состязаются в остроумии на словесных дуэлях, в фонтанах пенятся шампанское и чернила каракатицы, а мушкеты, кажется, никогда не выйдут из повседневного обихода. Там процветает тринадцатиэтажная башня тайной канцелярии, в которой за ширмой бархатных портьер судьбы родовитых семейств и рядовых лавочников решаются за партией в непомерно дорогие шахматы из морёной древесины и слоновой кости; там померанцевые деревья сбрасывают лоскуты своих подвенечных нарядов на узкие улочки старого города, растворяя августовскую пыль в аромате медовых апельсинов; там студенты университетов подвластны не церкви, но одной лишь жажде просвещения; там изготовляют необыкновенных заводных петухов, расписанных эмалью из китайского шёлка, и сигары с ароматом базилика и пропитанных ликёром груш. Там разводят ретивых и лоснящихся коней в гнедых и вороных шкурах с глазами неоперившихся коршунов, а казну провозят на носилках, и из открытых настежь порфировых ларцов под ноги прохожим сыплются дублоны и дукаты; там зародился непристойно популярный жанр уличной комедии, но даже ребёнок знает неумолимо грустную песню об умирающем городе и гиганте, который остался.


Когда в мире становится слишком много пепельных дождей и усталого серого камня; когда иссякают запасы вина из одуванчиков, и суставы болезненно ноют, мешая летать; когда проиграл в шахматы самому себе - прилетай, приплывай, приходи же в Янтарный Город, и смотри, как обретают дыхание твои самые яркие сны.

***
- Какой оригинальный способ ответить на вопрос «откуда вы родом», - с лёгкой иронией заметил западный до мозга костей дешифровщик секретных документов, закуривая трубку.
Его случайный собеседник запустил цепкие пальцы в вороные курчавые волосы и расхохотался неописуемо бархатным, насыщенным смехом: так смеются только уроженцы южных земель, где сладкие апельсины не поддаются счёту, а жители неоднократно встречались с вышедшим развеяться дьяволом в карнавальном костюме, но, тем не менее, не верят в существование снега. Подмигнув своему попутчику, он извлёк из-за пазухи искусственно состаренный художественными трещинами лик Гелиоса и ответил с полу-поклоном:
- Зато вы можете быть уверены в том, что я говорю правду.