Часть первая

   Кристофер подошел к каждой криокапсуле и смерил лица спящих  взглядом. У предпоследней он задержался чуть дольше положенного. Хоть и субъективного времени прошло не больше трех месяцев, Кристофер оказался не в силах преодолеть острое желание увидеть Сейлу, словно прошло сорок лет. Корабельная система психоанализа могла сделать окончательный вывод, и тогда списать все на сырое ПО не получится. Они и раньше попадались, а эта маленькая деталь могла стать критической массой, что будет после разоблачения страшно думать. Маленькое но важное правило при наборе в команду гласило: все члены команды не должны состоять в каких-то ни было отношениях, кроме рабочих.
   Кристофер опомнился, он под прицелом камеры! Даже мягкое пробуждение не помогало сразу вспомнить всё. Совершив, возможно роковую ошибку, он отправился к последнему морозильнику и простоял там столько же времени. Еще большей ошибкой стало бы внешнее  проявление чувств. Привычка, выработанная за полгода подготовительного полёта пресекла это.
   В крайней капсуле лежал Эйсман. С ним всегда и во всём было трудно, начиная от общего языка, заканчивая подготовкой ко сну. В ходе серии экспериментов Сейле удалось доказать безопасность криосна с мозговым имплантом внутри, однако же бионические конечности пришлось снять. В самой капсуле лежало лишь туловище и голова. Здесь Кристофер остался даже дольше чем возле Сейлы. Имплант, внутри Эйсмана выдерживал такую отрицательную температуру, но стоял на грани возможностей, заступая на вахту Кристоферу полагалось раз в неделю следить за сподвижниками температуры - без импланта конечности эффективны не более чем деревянная рука с не мазаными суставами.
   По запросу на экране появилось предостаточно жизненных показателей, Кристофер понимал далеко не все. Среди многообразия глаза нашли единственно нужный - внутреннюю температуру тела, и с ним всё в порядке. Сейлой предусмотрительно были написаны подробные инструкции на случай ЧП, только они мало что изменят случись сбой в морозильнике. После обхода, Кристофер прошел на мостик, чтобы приступить к прямым обязанностям. Здесь царил полумрак в перемешку с неоновыми лампами по периметру отсека, работавшие последний год в энергосберегающим режиме. Кристофер сел в капитанское кресло, опустил ключ в скважину и стал ждать снятия блокировки. Подтверждение - на мостике полностью включилось освещение, ожили мониторы, на пилота полились водопады информации о состоянии корабля, траектории движения и сообщений от родных. В первую очередь он посмотрел на скорость, с прошлой вахты она выросла процентов на девять и в этот момент составляла 0.4 от световой. Как по паспорту, подумал Кристофер. Впереди ждали месяцы торможения, перед гравитационным маневром. Ошибка и их выкинет из системы, как камень из катапульты или корабль раздавит гравитация газового гиганта.
   Включились тормозные двигатели – начало положено, скорость поползла вниз. Через пять месяцев проснутся остальные члены команды, только в случае Сейлы все произойдет несколько раньше. Кристофер намеревался дистанционно включить для нее мягкое пробуждение, а после скрыть следы .


Пять месяцев спустя. Кают-кампания.
 
   Последним пришел Эйсман, своей походкой он походил на  робота, эпохи ретро футуризма. Остановившись у переборки, одной рукой ухватился за створку, второй за голову. На лицах Элайза и Сейла появилось почти материнское беспокойство.
– Что случилось? – Спросила Элайза, прекрасно понимая что произошло.
– Голова раскалывается, – сквозь зубы прошипел Эйсман. Все тело было мокрым от пота, с лица  стекали большие капли пота. Когда судороги в конечностях ослабли он смог продолжить. – Имплант. Что с ним,  Сейла? – Эйсмана охватила новая волна приступа, не выдержав ее, он без сознания свалился на пол.
   Лазер без крови провел трепанацию черепа, дальнейшая работа требовала человеческой руки. Сейла копнула глубже в мозги. Ориентируясь на объемную карту головного мозга, отрисованную справа на мониторе, и инструкции автохирурга, биолог продвигалась в глубь двигательного отдела.
   Зажим ходил ходуном сразу, как Сейла подцепила имплант. Крошечная, цвета хамелеон марка легла на металлический поднос. Силы, держащие до этого тело в напряжении иссякли, и Сейла полностью обмякла, переложив заключающую часть операции на плечи автохирурга. Она посмотрела на беспомощно тело Эйсмана и у нее потекли слезы. Её вина, что он стал полностью беспомощен. Сейла знала, такого уровня электронику не подчинить на корабле. Теперь, Эйсман не то что прикован к инвалидному креслу, он фактически бесполезен для команды. Бионические конечности были одновременно и гордостью и хобби, выйди из строя рука или нога, Эйсман спокойно смог собрать новую.
   Девушка опустилась под операционный стол, полностью отдавшись истерике.
   В операционную вбежал Сабуру. Подбежав к столу он запросил информацию о состоянию Эйсмана. Услышанное успокоило. В операционной Сабуру нашёл флакон нашатыря, смочил им ватку и поднес к носу девушки. Опухшее лицо девушки сморщилось от резкого запаха.
– Ты в порядке?
– В полном, – проговорила Сейла с закрытыми   глазами.
– Ты повела себя, как студентка на первой практике. Что случилось? – В голове проявились последние воспоминания, Сейла выкрикнула – Эйсман!
– С ним все в порядке, скоро очнется. Автохирург заштопал дырку в его голове. Ты достала имплант?
   Красные от слез, глаза биолога снова наполнились водой. Горло сдавило сильнейшее чувство вины. Она пыталась что-то сказать, слова терялись в всхлипах и дрожащим голосе.
   Сабуру помог ей встать, фактически полностью удерживая от падения. Обхватив руками спину, Сейла не заметила, как Сабуру нежно прижал ее к себе. На глазах камеры губы соединились в поцелуе. С её губ сорвалось:
— Прости, это… недоразумение. Я не знаю, что на меня нашло, я не… — Сабуру прервал поток нелепых и ненужных оправданий, в конце концов у девушки на лицо нервный срыв, все что ей сейчас нужно это парочка таблеток успокоительного и сон.
— Не важно. Пойдём, я отведу тебя в твою комнату. – Сейла озабоченно взглянула на Эйсмана. – Я о нем позабочусь, идём.
   Вернувшись в операционную Сабуру связался с Киваль, она была готова сразу же начать диагностику импланта, как только он появится в лаборатории. Триумвират не стала интересоваться, как себя чувствует Сейла, ни о причинах произошедшего.
   
Тремя часами позднее


— Эйс, мне нужна твоя помощь. – Эйсман повернул шею. Язык тела, недвусмысленно говорил: я не хочу разговаривать. У Сабуру него не было выбора. До чего глупо попасться. Все обо всех знают, но делают вид, что ничего не случилось, а видеозаписи с камер будто и не исчезают. Еще смешнее выглядели отчеты психоаналитика: отношения остались на том же уровне, будто они только что вступили на борт «Эскалации» – видят друг друга впервые.
— Что я получу взамен? – вскинув бровями, спросил Эйсман. – Ноги, руки? Сабуру, тебе абсолютно нечего мне предложить, уходи.
   На самом деле предложить было что, но Эйсман ни за что не согласится на подобную сделку. Кристофер лезет в личные дела, ведет охоту за уликами, но не для разоблачения, а скорее чтобы взять Эйсмана за яйца. Кристофер такой же любитель заметать следы, как он сам, вот только король положения здесь Эйсман. Был таковым до пробуждения.
— Хорошо, позови, если что-то понадобится.
— Обо мне позаботятся медицинские роботы, не беспокойся. 
   Сабуру вышел из операционной подавленный, и в тоже время огонёк надежды нём не погас. Орешек можно расколоть, нужно лишь надавить в нужном месте. Эйсман никуда не денется, а вот проблема с Кристофером маячила буквально перед носом, и кто знает, когда он и Сейла захотят уединиться. Помешать стереть видео доказательства и данные из психоаналитика некому.
   Сабуру отправился в лабораторию. Преодолев с полтора десятка коридорных переборок и спустившись на четыре уровня вниз на лифте он оказался у нужного входа.
— Киваль, впусти меня, – зажав кнопку вызова, попросил геолог. Меньше чем через минуту шлюзовая дверь открыла вход в буферную зону, за которой уже находилась сама лаборатория. Сабуру оделся в стерильно-белую форму и прошел стандартную процедуру нейтрализации статического электричества. Когда потенциометр показал нулевое значение заряда на поверхности костюма, последняя переборка автоматически раз блокировались.
   Киваль смотрела в электронный микроскоп.
— Знаешь, что интересно? – Сабуру оказался слегка под впечатлением. Внутренний шлюз открылся бесшумно, но Киваль точно узнала когда он вошёл.
— Что?
— Никаких повреждений пути токов от конденсата я не вижу.
— А механические повреждения?
— Их также нет. Странно это, – оторвавшись от микроскопа произнесла Киваль. – Сейчас подключу имплант и проведу диагностику программ.
   Женщина вытащила стеклянную подложку с имплантом Эйсмана из под микроскопа и понесла на другой стол. Сабуру перехватил её на пол пути.
— Триумвир, – приглушенно начал геолог. –  Мне нужен полный доступ к серверу видеозаписи, я подозреваю кто-то во время сна загрузил вирус в мозговой имплант Эйса.
— Если ты и прав, он стер все следы, находясь на вахте. Времени было предостаточно, а сейчас спешить некуда. Свет на эту ситуацию может пролить МРТ головного мозга. Вирус не останется сидеть в коробке, а начнет  постепенно, как скверна заполнять собою мозг и это выдаст его присутствие.
 — Ты права.
— Сейла заметила что-нибудь необычное в активности мозга?
— Сейчас она не в состоянии - последствия нервного срыва. - Триумвир прищурила глаза, как бы задавая вопрос и одновременно говоря Сабуру продолжай.
 — Я нашёл её лежа на полу операционной без сознания.
   Придуманные на пути до лаборатории отговорки только и ждали вопросов Киваль, но мысль триумвира пошла в другом направлении.
— Очень сомневаюсь, что это последствия нервного срыва, — женщина сильно напустила брови. — Возможно все мы заражены.               
   Только после, как она, собственными глазами увидит томографию мозга Эйсмана, Киваль согласится предоставить гостевой доступ к серверу, на большее геологу рассчитывать не придётся. Вынюхивать следы злоумышленника Киваль будет сама, и у неё есть в подспорье целая свора программных ищеек с чутким нюхом и острым глазом. Киваль выпустит их резвиться по всему кораблю до момента высадки на планету, после по найденным уликам она вычислит того кто решился на столь мерзкий поступок.