Даггод

                Автор:
                Панин Никита aka Witcher_Merlin
Благодарю мою дорогу Аружан, за любовь, поддержку и доброту подаренную мне.
Без нее, этой повести бы не было.

Сюжет основан на повести Г.Ф Лавкрвафта «Тень над Интсмуром».
Окраины города были погружены во тьму, сильный ураган бушевал этой ночью в пригороде. Беспощадный, сдирающий кожу с плоти ветер обрушил столбы электроэнергии, и все кануло в непроницаемый, первобытный мрак ночи.
Во тьме оживали древние ужасы и страхи человечества, еще с тех пор как гоминиды дрожали в пещерах от пляски теней от костра.
Лишь в одном доме,  в одном окне на втором этаже горел свет от оплывшей от воска свечи. 
Если бы кто-то в этот момент собрался с храбростью и взобрался на карниз первого этажа, не смотря на бушующую стихию, и заглянул в окно он бы увидел.
Он бы увидел сгорбившегося, сидящего спиной к окну человека в свитере.
Человек сидел за столом и писал что-то на листе бумаге синей шариковой ручкой.
Каждый раз как удар молнии озарял все вокруг своим светом, он невольно вздрагивал.
Пламя свечи было тихим и слабым, его света едва хватало чтобы он мог писать свою записку. 
Мрак и безумие окружало его незримой пеленой.
"Я пишу эти строки с мыслью о том ужасе, что не так давно полностью овладел моим разумом, и не отпускает до сих пор.
Идущая за окном гроза лишь усиливает мою боязнь за свою жизнь.
Ревущий гром и гремящие по крыше капли, ослепительные вспышки молнии… Каждое из этих явлений природы могло принести за собой нечто более ужасное чем…
Холодные когти кошмара сжимают мое сердце и стискивают душу.
То, что я узнал о своей семье, находится за гранью понимания человеческим умом и психикой.
Благодатное, счастливое забвение в безумии обошло меня стороной.
Оно не поглотило мой мозг лишь потому, что так я стану легкой добычей для Них.
Заглянув в очи  древнего зла, той сущности, той силы что древнее и старее человечества на миллиарды лет, я осознал всю тщетность борьбы.
Но я должен продолжать бороться, иначе... Иначе я лишусь всего.
В этих глазах нет места сожалениям и примитивным эмоциям, присущих низшим формам разумной жизни.
Когда я думаю об этом, к горлу подступает терпкая, жгучая горечь и чувство сожаления о своей погубленной  жизни.
Человек в маяке сказал мне, лишь только смерть избавит меня от этого бремени.
Я не хочу умирать! Не хочу!
В противоположность этому меня ждет неизвестный объем отведенного мне времени, пока...
И потому я пишу эту записку, чтобы записав все свои мысли, я мог, увидев их на бумаге, понять - мои ли это мысли?
Мог разобраться и осмыслить  все это безумие, сердцем которого стал я сам.
Находясь во тьме, я слышу, как кто-то зовет меня по имени, откуда то из тьмы вечной и далекой бездны.
Его голос силен и властен. Мне все труднее и труднее противостоять его зову. Когда его зов становится нестерпим и будто бы тиски сдавливают мою голову, я сжимаю рукоять револьвера и, стискивая зубы, шепчу:
- Тебе меня не взять... Я не сдамся!
Когда они придут, надеюсь, я буду готов дать отпор... Или умереть".
Глава I
У берегов Канады в Беринговом Проливе находится омываемый холодными и безжалостными ледяными водами остров, носящий труднопроизносимое название – Кхататоте.
На самом острове возведен город, полный скрытных и необщительных людей, людей самодостаточных и отчужденных от мира. Казалось, все то время что существует Тшамбоэ, его жители старались отгородиться от окружающего мира, полностью погрузившись в свой собственный быт.
Не тревожимый долгие годы город десять лет назад попал под внимание внешнего мира,  причиной стала та самая странность, что кружила вокруг острова.
На каменистых пляжах западного побережья Северной Америки жители ближайшего городка, Плишмута десятилетие назад стали находить выброшенные морем тела доселе невиданных существ.  Событие, надменно пропущенное остальным миром, посчитавшим фотографии очевидцев простой фальшивкой и газетной уткой.  Я же, будучи аспирантом Мискатоникского  университета понял – это мой шанс добиться успеха.
С большим трудом я смог заполучить грант на исследования этой аномалии, с одним условием: Если я не смогу ничего найти, то могу забыть о карьере ученого в этом университете. Этим я поставил на кон все что имел.
С характеристикой авантюриста я мог оставить мысль о продолжении обучения и продвижения в университетах Нового Света. Иной стороной служит пьедестал первооткрывателя новых, не изученных видов морской фауны. За этим следовала слава и новые, многозначные гранты.
Я вылетел из бостонского аэропорта в Анкоридж, из которого на маршрутном автобусе доехал до Плишмута.
Я ехал в одиночестве в этот город, и у меня было полно времени на раздумья.  Именно в таких городах начинались сюжеты различных ужасов, от которых я был в восторге.
Архем – город полный зловещих тайн и загадок, не смотря на расположенный, на территории города университет никто из преподавателей и учеников так и не удосужился хоть сколько-нибудь изучить их. Город, над которым никогда  ярко  не светит солнце. Казалось, в нем застыла вечная осень.  Именно его я выбрал местом обучения. Меня влекли его тайны, сколь бы кровавыми они ни были.
А Тшамбоэ, этот город был близок по духу к Архему, только более отчужденный и еще сильнее изолированный.
Плишмут – население 320 человек, так встречала тех немногих приезжих чистая от снега зеленая металлическая табличка.
Плишмут был типичным провинциальным городком, каких в Новой Англии я видел не один десяток. Городская площадь, несколько улиц с десятком домов, пара таверн и портовые корчмы – главные достопримечательности города. Снег, снега в городе было тонны. Снегоуборочные машины работали день и ночь, расчищая единственную дорогу в город, пуповину к большой земле. Не смотря на близость к морю, климат здесь как нельзя суровый, не менее суровые здесь были и люди. Люди, мрачно встречающие не прошеных гостей. Казалось ли им, что всякий приезжий везет с собой новую беду?
Никакой мегаполис не сравнится с очарованием маленьких городков, а уж со странностями тем более. Ни в одном крупном городе тебе не доведется встретить столько легенд и сказаний о местной жизни. Даже Архем, будучи не очень большим городом, мог оказаться пустышкой по сравнению с Плишмутом или Данвичем. 
Выйдя из автобуса, меня овеял ледяной морской воздух, особенный тем, что помимо холода он нес влагу, так что я почти мгновенно промок и продрог от холода.  Я поспешил в сам город.
Одноэтажные и двухэтажные постройки стоящие обособленно, отчужденно,
навевали мысли о замкнутости жителей этого города. В крупных поселениях дома всегда строились настолько близко насколько это возможно, прижимаясь,  друг к другу, так что иной раз казалось, что одно здание перетекает в другое и наоборот. В таком месте не было ни единого шанса на уединение с самим собой, все время шум, даже ночью не было покоя.
Здесь же,  крепкие старинные дома из стволов кедра и сосны глушили звуки, идущие снаружи, погружая обитателей в сладкое, теплое спокойствие и уединение. 
Уединение, погружающие жителей тихого города в состояние отрешенности и отсутствие интереса к делам планеты. Жители таких городов очень неприязненно встречали каждого, кто мог бы нарушить их тихий покой.
Впрочем, это не мешало бойкой работе местного порта и увеселительных заведений, гостиницам же доставалось куда как меньшее. Портовые рабочие и моряки не горели желанием оставаться в аутентичных номерах местных харчевен, предпочитая близлежащие заведения полные дешевого алкоголя.
Плишмут промышлял рыбной ловлей и имел несколько траулеров принадлежащих самому городу.  Обогащался Плишмут, экспортируя морепродукты и обслуживая рыболовецкие суда жителей города и частных фирм.  Нередко в порт заходили китобойные судна и прочие промысловые корабли, принося с собой много товара и денег. Немалую часть дохода составляла тихая торговля с Кхататоте, поставлявших городу морепродукты каких опытные рыбаки ни разу не видели за всю свою долгую жизнь. Так же таинственный остров поставлял поделки из кости, минералов и неизвестно откуда берущееся золото.

Кхататоте процветал. Как и его сосед Плишмут, бравший на себя роль посредника, исполняя за огромную цену скромные потребности Тшамбоийцев.  Жители острова практически не контактировали с другими городами, ведя все дела через мэра Плишмута. Его молчание  об тех делах,  что он проворачивал в интересах острова,  весьма вероятно, оплачивалось все тем же золотом.
Эти тайны интриговали, но не более того.  Я же прибыл сюда за более таинственным, непознаваемым и неизвестным.  Каждый деятель науки мечтает развеять мрак невежества и раскрыть еще одну тайну мироздания.
«Посветить карманным фонариком в бездонный колодец» - как говорил мой учитель. 
Мир науки жесток и безжалостен. Более жестокосерден, чем бизнес или политика; Тщеславен, лицемерен, высокомерен, жаден и жесток.
В нем ничего не прощается и не забывается, никогда.
У меня не было права на ошибку.
Первым делом я решил поселиться в постоялом дворе «Онейрон», месте, действительно походившем на те трактиры из книг о 19-м веке.  Даже запах стоял солодово-хмельной, перемежаясь с запахами из кухни и сосны, из которой был построен дом.
Я вошел в корчму, хозяин Онейрона в столь ранее утро выпивал виски из початой бутылки и когда я вошел, он был вынужден оторваться от стопки.
- Здравствуйте, меня зовут Кайл Мерц. Я хочу снять здесь комнату на пару дней.
Хозяин таверны был слегка навеселе и поэтому двусмысленно ухмыльнулся и произнес.
- И что здесь забыл мистер Мерц? Очередной бизнесмен или турист?
Я поджал губы оскорбленный поведением этого хама, но сдержался.
- Я здесь по работе. – Сухо ответствовал я. – Мне нужно попасть на Кхататоте.
Первым делом по пути сюда я долго и упорно заучивал название острова и города на нем, не хотел давать повода для насмешек у местных, поэтому это название я выговорил без задоринки.
Он удивленно посмотрел на меня и молча поднялся, чтобы взять со стенда с ключами, старинный ключ с деревянной биркой и номером на ней: «101».
- 100 долларов за сутки. – Он грохнул ключ на стойку и вперил в меня взгляд.
Это было дорого, но я не собирался оставаться в городе надолго и посему с наигранным недовольством выложил на стол рядом с ключом банкноту в сотню долларов.
Хозяин взял деньги и спрятал под стойку, я в свою очередь взял ключ.
- Гарольд Нолдер. – Представился хозяин таверны и не счел нужным даже подать руку для рукопожатия.  – Завтрак, если желаете, будет через час. Предупреждать заранее, посетителей сейчас нет, поэтому моя жена приготовит тебе отдельно.
Я был не против завтрака и поэтому согласился.  Позади Гарольда, на стене висел диплом об окончании университета в степени бакалавра юридического факультета. Университет был очень престижен, и я был немного удивлен, тем фактом, что Гарольд содержит это заведение, вместо занятия практикой в крупном городе.  Я не стал задавать вопросов.
 Взяв ключ, я  поднялся наверх, открыл дверь и вошел в комнату.
Комната была самая обычная, обычная для провинциальных городов; Она были на голову выше тех обыденных гостиниц в городах, где клопы и тараканы шли бесплатно к стоимости номера.  Кровать чистая со свежим бельем, телевизор, хоть я его  уже давно не смотрю,  добротная мебель и ванна. Не знаю, что еще можно желать для приятного времяпровождения в ожидании отплытия на Кхататоте. 
Освежившись в душе, я переоделся и спустился вниз, как раз подавали завтрак.  Сервировала стол приятная статная женщина среднего возраста, чью красоту не покоробили года.  Миссис Дженет Нолдер. 
Ко времени завтрака муж отправился спать, уже изрядно приложившись к бутылке, как с неудовольствием мне сообщила миссис Нолдер. 
Как я понял из кратких ответов Дженет, эта привычка появилась у мистера Нолдера довольно давно и причиной ей являлась неудовлетворенность текущей жизнью в Плишмуте.  Почему то, мисс Нолдер боялась прогулок своего супруга поздним вечером в доках. На мои расспросы она поджимала губы и тихо прошептала: «Люди, изрядно выпившие мужчины, там пропадают навсегда».
Сам Гарольд был очень талантливым юристом, но из-за ранней женитьбы и рождения дочери был вынужден осесть в Плишмуте и принять семейный гостиничный бизнес; Что он считал ниже своего достоинства и способностей.  Впал в уныние же мистер Нолдер спустя пару лет с момента отъезда дочери в Монреаль, где она благополучно вышла замуж за парня, с которым общалась длительное время по сети.  В то же время она родила сына, и мистер Нолдер стал дедушкой.  Его уже ничто не держало в Плишмуте, но что-то все же мешало ему уехать, возраст или привычка?
Дочь так же не спешила приезжать в родной город, ограничиваясь телефонным звонком раз в месяц и фотографиями четы Боуш  с сыном.
Я отправился в порт в полдень, в этот день в гавани стояло лишь несколько судов и рабочие посоветовали мне заглянуть в трактиры, где могли бы быть капитаны кораблей.
Сам порт был большим, рассчитанным на большое количество судов, не смотря на лето, здесь было очень холодно. Влажный ветер пробирал. Подло проникал сквозь швы одежды, кусая шею, лицо и обжигая теплое тело под пальто. Я не стал сразу же идти в первый же трактир, а подошел к краю деревянного настила пристани. Невзирая на погоду, я наслаждался темными, черными, как сама тьма водами моря.
Море всегда меня влекло, если бы я родился на пару столетий раньше, то непременно бы стал пиратом или мореплавателем. Море хранит гораздо большее количество тайн, чем может представить человеческий разум.  Вглядываясь в пучины я всегда вспоминал легенды и сказания о древних чудищах на вроде Кракена или существа с щупальцами на лице, что раз в столетие выбиралось на поверхность и разоряло прибрежные города. Не знаю, сколь долго я лицезрел, как волны напирали на облепленные водорослями и мидиями деревянные опоры гавани; они облизывали столбы как будто пытались их пожрать или взобраться по ним наверх, ко мне.
- Что, нравится наш порт да: - Я повернул голову и увидел ставшего рядом молодого мужчину с почти пустой бутылкой водки. 
- Черт бы его побрал, это море.  – Мужчина допил бутылку и швырнул ее в море. Пучина сперва попробовала на вкус стекло бутылки, а затем заглотило в себя, опуская на дно.
- Почему?  - Недоуменно вопросил я
- Почему, зачем, для чего – какая разница?  Меньше думай , что делаешь и не придется опосля стыдится.  Меня зовут Джо. – Мужчина протянул мне грубую, всю в мозолях ладонь и я пожал ее представившись.
- И так, ты, значит, собираешься плыть на этот проклятый остров?
Я удивленно поднял брови.
Джо развел руки и пояснил.
- Мало кто приезжает сюда просто так: Или по работе с нашим мэром или желает отплыть на Кха-та-то-те – Он с трудом произнес название острова, читая его по слогам. – Ну и название, никак не привыкну, живу всю жизнь здесь, а все равно, чужое оно для нас.   
- У меня было два выбора: Идти в море или дорога, я выбрал дорогу.
Он внезапно замолк и уставился вдаль. Я молчал вместе с ним, не решаясь спросить что-либо еще.
- Знаешь Кайл, у меня был брат, младше меня на несколько лет. Он мог плавать в холодной воде как рыба, не чувствуя температуры. Я гордился им и очень его любил. Однажды ночью он пропал во время долгого заплыва в море, тело так и не нашли. – Мышцы на его лице затвердели, а глаза стали холодными и трезвыми. – Никто не придал этому значения, мэру не нужна шумиха, да и кто будет подымать шум?  Мальчишка утонул в море, и что? – Произнес он с горем в голосе. – Никому нет дела до этого, с тех пор я море не терплю.
Неужели он винил стихию в том, что она забрала его брата? Абсурд.
- Угораздило же его плыть в полночь, вроде девочку какую-то хотел впечатлить, хотя все и так знали, на что он способен.  Может он заплыл слишком далеко и не мог вернуться назад?
Я пожал плечами.
- Еще эта мерзость, что выносят иногда на берег волны.
Тут мне стало интересно.
- Что за мерзость?
- Твари с белыми выпуклыми как у жаб глазами, дохлые и вонючие. Полиция их прячет, но я их видел, мы все их видели. Самое омерзительное это то, как они похожи на людей, ужасно уродливая пародия на человека.  Какой бог мог создать такую мерзость? Точно не тот, которому мы привыкли молиться.
Я еще немного поспрашивал о той «мерзости», которую находят местные жители, но Джо отвечал весьма неохотно, все больше погружаясь в себя. 
В конце концов, он перестал отвечать и угрюмо смотрел в воду, я тоже стал смотреть туда. В голове рисовались образы существ, которые только могло представить мое сознание, пытаясь сопоставить их с тем описанием, которое дал мне Джо.
-  А я ведь видел эту тварь вживую, однажды. – Внезапно начал он. – Не помню когда, напился тогда сильно, очень сильно.
«Я вышел из бара и пошел домой, было это поздней ночью, когда уже ничего не видно и люди не ходят по улицам. Я шел куда-то, но не понимал куда, все плыло перед глазами, и я слышал гудение, как когда приложишь раковину к уху. Я только понял, что оказался рядом с гаванью, когда услышал позади себя влажные шаги. Шлеп, шлеп, как если бы кто-то ступал по асфальту ногами, обмотанными мокрыми тряпками. Я привалился к кирпичной стене и чуть не вырвал, так было мне плохо от выпитой водки. Что-то проснулось во мне и я прилипнув к стене прополз за угол, затем выглянул из-за угла и чуть не заорал от ужаса. Если бы я не был так пьян ,то точно бы сошел с ума.
В свете луны стояло нечто темное, темная фигура которую не освещала луна и свет фонарей. Кожа блестела от слизи и влаги, что-то капала с нее на землю, слюна текла из зубастой пасти, а глаза, глаза ярко блестели, отражая свет. Глаза, эти уродливые выпуклые глаза, которые  могли принадлежать только жабе или чудовищу, но никак не… Что же это было? Почему оно просто стояло и смотрело на меня? Нет, это не был тупой взгляд животного, внутри них я видел разум, этот разум изучал меня и чего-то хотел.
Не знаю, чтобы я сейчас сделал, тогда я смог лишь закричать от ужаса и убежать. После, когда протрезвел, собирая воспоминания, искал это место, но не смог найти. Ни следа».  – Джо выдал невероятно длинный рассказ, которого я от него не ожидал.
Был ли это бред алкоголика или быть может.… Нет, разумеется, это был бред, такого быть не могло.  Или все же…
-  Что это могло означать? – Спросил меня Джо.
- У меня есть одна мысль, странная мысль. Не думаешь ли ты, что это твой потерянный брат?
Джо отпрянул от меня, как если бы его обожгло каленым железом.
- Конечно же, нет! Уж лучше он мертвый, чем Такое. Да и вообще, почему я тебе это рассказал?! Проклятье, рассказываю подноготную первому встречному. К черту. – Джо не прощаясь, спиной отошел  от меня и скрылся за домами.  Какая еще странность меня ожидает в Плишмуте?
Разговор с местным никак не повлиял на мое желание найти корабль, который  мог бы отвезти меня на остров.
Поиски завели меня к ближайшему пабу и я зашел в паб под названием «Корма Русалки».
Это был пропахший недорогим пивом бар с  десятком столов и всего двумя окнами, судя по всему, посетители не особенно любили наблюдать пейзаж за стеклом. Снаружи это было обычное здание, внутри же была сразу видна обшивка из древесины дорогих пород, которой украсили убранство паба.
 Несмотря на вечер, паб был почти пустой,  несколько мужчин сидели за столами и молча пили пиво. Сразу создавалось впечатление старых, соленых морских волков которым было не по себе от нахождения на твердой земле. 
Я направился к хозяину заведения, скучающему мужчине лет 27, без интереса изучающего что-то в телефоне. При моем приближении он отложил телефон под стойку и переключил внимание на меня. Когда я встретился с ним взглядом, по моей коже пробежали мурашки. По неизвестной мне причине, его серые, почти бесцветные глаза напоминали мне жабьи окуляры. После рассказанной мне Джо истории, это придавало жуткий налет всему, что я видел вокруг себя. И мне это нравилось.
- Здравствуйте. Чем могу помочь? – Простодушно задал вопрос бармен.
- Мне нужен кто-то, кто мог бы отвезти меня на Кхататоте.
Я говорил негромко, но сидящий в дальнем углу человек в расстегнутом кителе и шапке тут же стукнул кулаком по столу, привлекая мое внимание.
- О, я вижу, капитан Тотенбаум может вам помочь.  – Казалось, парень был рад тому, что избавился от меня.
Я, не прощаясь, прошел к капитану и сел рядом за стол.
- Так значит, тебе нужно на остров?
Я кивнул.
- Я могу отвезти тебя туда, скажем за тысячу американских долларов. -  Озвучив сумму, капитан Тотенбаум лукаво уставился на меня.
- Хорошо, я согласен.  – Не задумываясь, в тот же час ответил я.
Брови мистера Тотенбаума на мгновение встретились с седой челкой, а затем он кивнул и заказал мне пива. Он явно рассчитывал на торг, но был доволен и этим.
Выпив несколько кружек весьма достойного лагера, мы завели непринужденную беседу, в ходе которой речь зашла  о странностях острова и того, что его окружало. Я вскользь коснулся темы пропажи людей и тут Гарольд Тотенбаум поперхнулся своим пивом.
- Знаешь Кайл, поверишь мне или нет, тут очень много таких историй. Если бы не заработок стоящий того страха, что течет в этих водах, то ноги моей бы тут не было. Не раз и не два, моря исторгало из себя отвратительную, гротескную мерзость, один вид которых вызывал оторопь даже у меня.
Не знаю, какие дела мэр ведет с этим клятым островом, но цена у этого очень большая. И боюсь, платить за это придется всем нам, да не только деньгами.
Гарольд заглянул в плескающееся на дне кружки пиво, как бы желая увидеть в хмельной жидкости, ту самую цену.
- Слышал я так же, дескать, у вас люди пропадают по ночам.
- Пропадают, но не всегда. Может, падают в воду с пирса, а подводное течение уносит их глубоко под воду. Или же, их кто-то похищает. Не знаю и не могу знать.
- Похищают?
Он пожал плечами.
- Не могу знать, одно могу сказать: Не гуляй в доках по ночам.
Хочу рассказать одну историю, которую мне поведал мой друг, который  некоторое время назад прекратил возить товары на Кха. Хочешь, верь, хочешь, нет.
«Он приплыл на остров с десятком крепко сколоченных деревянных ящиков, заказ был от частного лица, который пожелал остаться неизвестным. Содержимое так же оставалось загадкой.  Сгрузив груз и пополнив запасы, мой друг вечером отплыл.
Где-то в полночь, точно не могу сказать, его помощник услышал… пение.
Не откуда-то издалека, а повсюду: в воздухе, из под воды и с самих небес.
Чарующее пение зачаровывало экипаж корабля, так оно было красиво, как сказал мой друг.  Звук на высоких октавах, чистое и тонкое, я бы даже сказал – ангельское пение.  Я не могу представить существа, которое бы могло так петь. Когда то читал о певцах-кастратах, но их уже нет лет как 200.
Заслушавшись пения, команда перестала следить за кораблем, и тот встал посреди моря, погруженный в бездну этого голоса. Вся команда, как и мой друг, плакали, не в силах выдержать наслаждения от этого голоса.  Мой друг, Шепард, лет 40 в море, представь, как ему было сложно это мне рассказать.
К одному голосу добавился еще один; И еще, и еще.
Целый хор тянул заунывную песню без слов.
Моего друга вывели из оцепенения звуки скрежета по металлу борта, плеск чего-то массивного. А затем, он увидел нечто безумно странное, невозможное посреди ледяного моря. Он увидел, мертвенно-бледное лицо с бесцветными волосами, темными глазами и бескровными губами. Женское лицо. Что-то ударило корабль под кормой, и мой друг окончательно пришел в себя.  Он завел двигатель и устремился вперед, рев двигателя вывел из оцепенения команду, и их побросало на палубу набирающим скорость судном.
С тех пор, он больше никогда не выходил в море».
Мистер Тотенбаум от выпитого говорил с трудом, и усомниться в его словах было не так уж и сложно. Слишком много слухов и историй здесь сказывалось, стоит ли верить всему?
- Это похоже на сирен, то, что вам рассказал ваш друг. – Цинично сказал я.
- Их не существует. – Буркнул Гарольд. – Не знаю, что это было, но я и сам отшучивался, сомневался, пока сам не увидел. Однажды ночью, что-то темное прыгнуло с пирса в воду и быстро опустилось на дно.
Этот город точно меня доконает: Или психически или физически.
- Я бы мог привести аргумент о галлюцинации, но люди не могут видеть одни и те же иллюзии. Они могут быть похожи, но не идентичны во всем. Что другие моряки говорили?
- Ничего. Совсем ничего. Если кого спросить из них об этом, каждый выпучит на тебя глаза и тихо уйдет. Да только следы, следы от когтей на бортах, остались.  Посмотри сам, в доке стоит его корабль « Королева Виктория».
Следы от когтей зашлифовали, но их по-прежнему можно увидеть.
Я подумал, что мне обязательно нужно это проверить. Меня будоражило и подстегивали то и дело пробегающие по коже мурашки.
- Мой тебе совет: Сделай то, что должен, и уезжай оттуда к дьяволу, первым же кораблем.
- Как получится.
- Извини уж, мне пора, нужно поспать хоть пару часов. В 3 часа ночи я отплываю, без тебя хоть и не уплыву, но не опаздывай.
Мы встали из-за стали, мы пожали друг другу руки и вышли из паба. Я остался в доках, а капитан нетвердым шагом ушел в город.
«Королева Виктория» - Я держал название корабля в голове и желал найти его.
Включил на телефоне фонарик, я шел дощатому пирсу дока.
Вокруг меня царила тишина, прерывая плеском волн и жизнью моря. Мой слух раздражали редкие шумы из города, я прямо таки испытывал раздражение каждый раз как слышал голоса этих мужланов в пабах.
Подсвечивая фонариком борты кораблей, я искал на них название.
Искомый корабль был обнаружен в самом конце дока, казалось, он уже очень давно не выходил в море; все днище корабля поросло травой и моллюсками, не говоря уже о не свойственной кораблям пыли и грязи.
- Виктория – Прошептал я, и где-то вдалеке загавкала собака.
Трап был заброшен на корабль, и я мог подняться на палубу.
Вся палуба корабля была грязной и пыльной, с испарившимися тут и там разводами соленой воды.  Я тщательно и аккуратно светил фонариком, ища предполагаемые следы когтей или хоть что-то. 
Минут десять я подобно ищейке искал хоть что-то, что могло бы подтвердить слова капитана. Когда я был готов бросить поиски, я неожиданно заметил несколько отметин у самого края борта. Отметины были достаточно близко, чтобы я мог дотянуться до них рукой. Поверхность металла на ощупь была гладкая, только металлический блеск выдавал его.  Несколько неровных, отремонтированных царапин, могли ли они служить подтверждением?
Меня обуревали сомнения, как охотно можно было этому поверить. Нельзя быть легковерным.
Выключив фонарь, я сошел с палубы корабля и мимолетом заглянул в воду, в которой в такт волнам двигались водоросли на днище корабля. Под моим взглядом, неожиданно целая россыпь водорослей дернулась и подплыла к поверхности воды. От неожиданности я отскочил назад и отступившись упал на землю, выронив телефон.
Поднявшись, я схватил телефон и припустил в гостиницу, я надеялся обдумать узнанное и хоть немного выспаться.
В Плишмуте было очень тихо, даже не было слышно звуков жизни города, из-за разыгравшейся паранойи я приплел это к произошедшему, и ускорил шаг.  Только закрыв за собой дверь «Онейрона» я ощутил спокойствие.
Хозяина «Онейрона» сидел ко мне спиной на лавке за столом, он был сосредоточен на чем-то, что держал у себя в руках и поэтому не заметил меня.
Я приблизился к мистеру Нолдера и если бы не скрипнувшая половица, то ничего бы не выдало меня.
Гарольд встрепенулся и тут же засунул нечто в карман штанов. Встав из-за стола, он с не охотой поприветствовал меня.
Я не стал спрашивать ничего и попросил об ужине у хозяина, сам же поспешил в свою комнату.
На лестнице я столкнулся с госпожой Нолдер. Она была очень задумчива и не смотрела куда идете, и потому была очень удивлена, столкнувшись со мной.  Она подняла на меня встревоженные глаза и как будто не узнавала меня.
- Дорогая, это Кайл Мерц, наш новый гость.  Он поселился сегодня у нас. – Пришел ко мне на помощь Гарольд Нолдер. То как он проговаривал каждую фразу, наводило на мысль о том, что он говорит с ней как с дурочкой; стараясь максимально доходчиво донести до нее информацию.
Лоб Кэтрин наморщился, она явно вспоминала сей факт, затем ее лицо разгладилось, и она улыбнулась мне. Сообщив, что ужин будет через час, она прошла на кухню.
Отперев ключом дверь, я сел за стол и достал телефон.
Посидев несколько минут в раздумиях,  я включил диктофон и приглушенно,  пересказывал произошедшее со мной за все время, попутно добавляя замечания и мысли.  По приезду на остров, я должен обязательно прослушать все и подумать над этим еще раз.
Я встал со стула и прошел к ванной. Пройдя несколько шагов, под моей ногой одна половица сильно ушла вниз. Меня это заинтересовало, и с помощью перочинного ножа я извлек половицу. Под ней оказалась ниша, в которой лежало несколько исписанных аккуратным подчерком страниц. Подчерк был женским.
Всего страниц было три, две из них от влаги и времени стали полностью невозможными для прочтения. Эта страница была написана аккуратным, женским подчерком, в ней велась речь о неком событии двадцатилетней давности:
«Очень надеюсь, что Гарольд никогда об этом не узнает. – Так, очень интригующе начинался  записанный на странице рассказ.
Я долго не могла прийти в себя после той ночи, только сейчас, вспоминая это, у меня хватило смелости записать все на бумаге. Молюсь богу, чтобы написанное мною навсегда исчезло из моей памяти. 
Боже, я каждый раз вспоминаю этот ужас, ужас от которого у меня до сих пор пробегают по коже мурашки. Воспоминание, ставшее ночным кошмаром, от которого я с криком пробуждаюсь которую ночь к ряду.
Мой муж не знает, не понимает, того что со мной происходит. Оно и к лучшему.
Ту ночь, я помню смутно и от страха вся память как будто рассыпалась в прах, причиняя страдания, но, не давая понять, чего же я так боюсь. Моя маленькая дочь, Аксана, господи, как же я надеюсь, что она не ничего не запомнила. Она молчит, но, как и я, плачет по ночам. Когда она вырастет, я сделаю все чтобы она навсегда уехала из города, неважно куда, подальше отсюда. То зло, что всегда было здесь, с нами, с самого моего рождения никуда не делось и не денется. Мне… мне уже не уйти от этого. Проклятие моей семьи течет в моей крови. Глядя на мою любимую Аксану, я вижу это и в ней. Я сделаю все, чтобы уберечь ее от бича моей семьи. 
В ту самую ночь, неделю назад, я и Аксана возвращались домой от моей сестры и ее мужа. Было поздно, но мы решили пойти пешком, Плишмут маленький город. Она очень устала и хотела спать и еле волочила ноги.
Рядом со мной, в переулке, что-то зашумело, я очень испугалась, отвлеклась.
Я выпустила руку Аксаны и когда вспомнила о ней, ее уже не было.  Боги, я потеряла внимание буквально на секунду, как она могла так быстро пропасть?
Я кричала, звала ее по имени, но в ответ слышалась тишина, никто даже не выглянул из окна, было очень тихо.  Ноги несли меня сама, не знаю куда, и вскоре я оказалась у причала. Там я увидела мою маленькую Аксану.
Она стояла на пирсе и не двигалась, смотрела в пол. Я негромко позвала ее, но она даже не обратила внимания на меня. Когда я подошла и дотронулась до нее, я почувствовала, как она дрожит, не мигая и смотря в воду под пирсом. Неподалеку веселилась и кричала компания мужчин, но тогда, это казалось иной реальностью, как если бы я была под водой и с поверхности доносились неразборчивые звуки. Сама не знаю зачем я подошла к краю платформы и опершись руками о канаты, заглянула в воду.
Сперва, я не видела ничего, кроме бьющегося левиафана моря и шевелящихся как щупальца спрута водорослей. Но затем, увидела то, от чего у меня все лицо свело судорогой, от чего я даже не смогла закричать, а только тихо заскулила как собака.
Не все колонны пирса находились в воде полностью, некоторые были вбиты в черные скалы или примыкали к ним. На одной из таких скал, было нечто. В тусклом свете я бы никогда не различила это на фоне скалы.  Оно двинулось.
С движением этого кошмарного тела, от света луна заиграла склизкая от слизи чешуя. Оно распласталось на куске камня, уцепившись за него когтистыми перепончатыми лапами. Чудовище двинулось, накатившая волна чуть не смыла его с камня, и поэтому оно переместилось и уцепилось крепче за скалу. За эту секунду, я увидела эту тварь. Оно повернуло ко мне свою вывернутую чешуйчатую, безносую морду с огромными, как шары глазами черного цвета и раскрыло полную мелких зубов пасть. Я закрыла глаза, а когда открыла, этого существа уже не было. Вакуум тишины лопнул.
Я взяла Аксану на руки и бежала с ней на руках до самых дверей дома…
Боже, почему?»
Пока я читал, по моей спине то и дело пробегали мурашки и я чувствовал, как волосы на моих руках вставали дыбом от восторга с толикой ужаса.
Это должно быть дневник мисс Нолдер, удалось ли ей скрыть описанное?
Или это была фантазия, точно сказать не мог.
В Археме цвело множество легенд и слухов, но мало что из них было подтверждено. Мало что из этого было хоть вполовину правдой из того, что было рассказано и выдумано поверх того. Я знал, что смогу найти ответы только на острове.
Последующие полчаса я потратил на обыск моей комнаты, и мне улыбнулась удача. В ящике стола, за горой мусора из сгнивших листов бумаги и какой-то мелочевки, я нашел серебряное кольцо. Кольцо было старинным, с гербом в виде какого-то существа с множеством щупалец.  Покрутив его в руках, я решил оставить его себе. Положив  кольцо в карман брюк, я вышел из комнаты и спустился по лестнице вниз.
В зале никого не было, только из кухни шли звуки готовки.  Мистера Нолдера нигде не было, и я решил заглянуть в жилую комнату. Всё здесь было не так, это было ясно исходя из записей дневника Кэтрин. То, что она хотела скрыть от мужа инцидент, говорит о многом. Я должен был разобраться в этом.
Комната была не заперта, и я тихо вошел внутрь.
Жилище четы Нолдеров поражала своим антуражем и внутренним убранством.
Было очевидно, госпожа Нолдер усердно следила за чистотой и красотой комнаты. Мое внимание тут же привлекла коробочка с лекарством.
Я их уже видел. Мой друг в университете принимал такие же таблетки,
, сине-белая коробочка, «Амизол».  Коробочка лежала на комоде, а рядом была записка, написанная от руки: «Не забывай принимать лекарство!».
На самой коробке была также  ручкой выведена дата покупки -  понедельник, сегодня же был четверг. В пачке было 5 брикетов с таблетками по 10 штук в каждом: Четыре были не тронуты, и только пятый, самый первый, имел недостачу в 4 таблетки.
Лекарство, было необходимо принимать три раза в день по одной таблетке за раз, кто-то очевидно и явно небрежно относился к приему лекарств.
Над камином стояло несколько рамок с фотографиями. На одной Кэтрин и Гарольд в молодости, стоящие у причала, на другой Кэтрин и маленькая девочка все у того же причала. На следующей фотографии, взрослая чернокудрая девушка стояла рядом с высоким молодым мужчиной и держала его за руки, по-видимому, это была Аксана и ее муж. 
Море и все что с ним связано была неразрывно с этой семьей, не иначе. Ведь даже Аксана и ее муж позировали на фоне моря, в каком то городе.
Последним было фото мальчика с выразительным и безумно серьезным, оценивающим взглядом, смотревшим прямо в объектив камеры. Он как бы говорил, не смотря на столь юный возраст, в нем преобладал необычный разум, не свойственный десятилетним мальчикам. Сзади, была подпись «Айзек, одиннадцать лет».
Я невольно начал смотреть в глаза этого мальчика, найдя в них, по-видимому, что-то знакомое. За дверью что-то металлически стукнулось об пол, и я вышел из прострации. Я поймал себя на том, что тереблю через ткань лежащее в кармане штанов кольцо. Засунув руку в карман, я машинально надел его на безымянный палец, кольцо оказалось впору.
Поставив рамку обратно, я бесшумно вышел из комнаты пока меня не поймали.
По счастью, никого в зале не было и я сел за стол как ни в чем небывало.
Через минут пять,  из кухни вышел сам хозяин «Онейрона» и поставил передо мной поднос с ужином, сам же довольствовался большой кружкой ароматного зеленого чая.
Я приступил к еде, в то время как мистер Нолдер прихлебывал чай и что-то напевал под нос, иногда булькая и подвывая из кружки. На секунду, не ждано ни гадано, выражение его лица,  лишь на мгновение, сменилось на озадаченное Тогда, я не придал этому значения и просто продолжил есть.
Поев, я решил поделиться с хозяином своими опасениями по поводу острова. Тот спокойно выслушал меня и затем, поднявшись из-за стола и подойдя к стойке, погремев в ящиках стола, он вернулся. Гарольд положил на стол револьвер и пачку патронов. Это меня очень испугало, и я спросил:
- Зачем?
- На всякий случай – Престранно ответил Гарольд.  – Стрелять умеешь?
- Нет.
- Все очень просто: Наводишь ствол в нужное место и нажимаешь курок. Прицел на стволе помогает целиться, меть по мушке.
Я взял пистолет в руку и навел ствол на бутылку, прицелившись и зажмурив один глаз.
- Тише ковбой, еще разбудишь мою жену.
Я опустил пистолет и спрятал его в карман брюк. Тяжесть в кармане и касающийся моего бедра металл отдающий холодом, несколько успокаивал, давал ощущение контроля и власти
Хоть разумом я и понимал – револьвер, вряд ли поможет с чем-то более серьезным, чем просто человек, но все же мне так стало спокойней.
Мне нужно было уходить и, распрощавшись с хозяином, я вышел на улицу, где меня обдало ледяным дыханием города.
Город казался мрачным и угнетающим в свете утреннего хмурого солнца, но не казался таким уж опасным, по сравнению с Кхататоте.
Сперва, каждый шаг по направлению к пристани давался мне с трудом, но затем я подумал и понял, что должен пройти этот путь до конца,  как бы трудно и опасно это не было. Я прикоснулся рукой к оттягивающему карман револьверу, и мне стало легче на душе. Что-что, а уж с человеком я справится смогу.
А что до не-человека.… Об этом я старался не думать.
Меня не покидало ощущение, будто бы я оказался в одной тех мистических историй, которыми с упоением зачитывался с детства. Как же я сейчас завидовал читателю моей истории, ведь, он мог пролистать этот рассказ и узнать, что же будет на следующей странице. В то время как я должен с содроганием ждать самого худшего.
Борясь со страхом, я ускорил шаг и очень быстро пришел на пристань где меня уже ждал мой корабль.
Капитан Тотенбаум стоял на причале и пил что-то из фляжки, очевидно, ему очень нужно было согреться. Он сделал последний глоток и отставив фляжку обратил на меня внимание.
- А, мистер Мерц, как кстати. Будешь? – Он подал мне флягу, из которой пахло спиртом.
- Нет, спасибо.
- Ничего, еще сам попросишь, в море сейчас очень холодно, без своего нержавеющего друга я ни ногой в дальнее плавание.
- Пока воздержусь. – Я снова прикоснулся рукой к пистолету, в последнее время это стало входить в привычку. Неужели у меня развивалось обсессивно-компульсивное расстройство?
Это действие не скрылось от глаз капитана, но тот, нахмурив брови промолчал.
Мы поднялись на борт, и капитан завел двигатель. Корабль сперва медленно поплыл вперед, где вдалеке виднелся подобный темной точке, остров.
Пока мы плыли, течение медленно убаюливало меня и я очень быстро погрузился в дрему под плеск волн бьющих о корму корабля.
Глава Ахринетькакая вторая
Как если бы в темной комнате внезапно зажгли свет, так и я осознал себя находящимся в тумане.

"Кто я ?"

Туман было настолько плотен, что казалось весь мир состоит только из него. Моя личность, мое "Я" возвращались ко мне постепенно.
Я ощущал свое тело, но не так как раньше, как же было раньше?
Не мог вспомнить и этого.
Двигая руками и ногами не мог понять,  так ли это было на самом деле или мне просто казалось, что они двигаются. Возможно, я себе просто внушил, что имею две пары конечностей: одна из которых выполняет опорно-двигательные функции, а другая осязательные и манипуляционные.
Двигался ли я вообще ?! Я пытался идти, туман же не менялся и стоял плотной стеной, как если бы я оказался в пучке светло-серой ваты.
Я подносил руки к своему лицу, или то что я считал руками, к тому, что предположительно являлось лицом.
Можно было идти хоть вверх, хоть вниз, хоть по диагонали в любом направлении - туман был неизменен.

"Где Я?" 
Я шел бесконечно долго, возможно, пока я шел, цивилизация людей уже стала прахом, и от нее остались руины, в которых теперь роются те кто пришел на замену человечеству. Не стоит думать, что мы уникальны. Нет, это конечно же не так, как горько и язвительно для нашего самолюбия было бы так думать.
Не нужно было двигаться к далеким звездам, чтобы найти непохожую на нас разумную жизнь. Она была здесь, прямо под нами. Сейчас, находясь в этом царстве - я это понимал.  Откуда в мой разум лились эти мысли ? Чем больше я думал, тем отчетливей начинал слышать голоса, не человеческие голоса. Они звучали причудливо: от чириканья до скрежета жвал и чавканья - я их понимал. Настолько не похожи они были на привычную мне речь, что у меня даже не было желания испытывать ужас от того что я слышал.
Они говорили и рассказывали многое, от полнейшей бессмыслицы и непереводимой игры слов, до вполне достойных теорий и мыслей.
Совершенно внезапно передо мной выросла стена из серого, циклопического кирпича. Я протянул руку к этой стене и из тумана, там где должна была находится моя правая рука, вырвалась извивающаяся масса. Вьющаяся масса в мгновения изменила форму, как будто подчиняясь моим мыслям и приняла вид человеческой руки, предположительно моей прежней; той, которую я помню.
Стена была холодной и какой-то недостаточно материальной. Она слегка пружинила под нажимом и мне думалось, пожелай я, то смог бы проткнуть ее насквозь рукой.
Вместо этого, я ступил на эту стену, образом подобным тому как я к ней прикоснулся. Плоскость изменилась для меня, перейдя из вертикали в горизонталь, и теперь я шел по каменной дороге в неизвестности, ведущей в бесконечность.
Постепенно, мое тело возвращалось ко мне , и чем сильнее я думал об этом, тем больше ощущал себя таким как был прежде. 

"До чего?"
Дорога оканчивалась обрывом, и выглядела как ровный сред квадратной колонны. Я вновь изменил плоскость нахождения и теперь стоял на вершине бесконечно высокой колонны.
Мой разум становился все ясней и я уже начал постепенно понимать, где нахожусь. Голоса теперь звучали особенно отчетливо, так как если бы были стояли около меня, и окружали.
Как только я подумал об этом - я их увидел.
Вдалеке, со всех сторон вокруг меня находились такие же колонны.
Сотни колонн на которых стояли, лежали или обвивали щупальцами сонмы разнообразных существ.
Все они стояли так же как и я, но в свою очередь смотрели глазами или иными органами восприятия, смотрели все в одну сторону, куда-то вдаль в толщу тумана. Я тоже начал смотреть, смотреть и ждать.
"Ожидание убивает меня"
В тумане возникло движение и из него, разорвав толщу вырвалось нечто огромное.
О боги, как же оно было огромно! Грязно-телесного цвета туша размером с гору, вся покрытая пятнами и точками пурпурного цвета. Полосы необычных цветов опоясывали бурлящее существо.
Слепое, извивающееся огромное нечто в извилинах и расщелинах плоти из которых текла мерзкая пурпурная слизь, и что-то еще.
Из тумана вырвались подобные стволам тысячелетней секвойи щупальца. Толчками, что-то продвигалось по щупальцам, это было очевидно исходя из того что щупальца ходили ходуном от движения внутри себя.
Четыре щупальца окружили меня с двух сторон и когда движение достигло вершины, в массиве плоти появилась прорезь, раскрывшаяся двумя веками с множеством омерзительно ало-розовых ресничек. Вслед за этим из отверстий вытолкнулось четыре немигающих пустых глаза со странного вида зрачками.
Минуту оно смотрело на меня этим ужасающим стеклянным взором и только спустя время, куча плоти развиднулась слоями и множеством губ, чем-то напомнив мне первичный женский половой орган.
В  толще плоти оказалась глубокая, наполненная множественными рядами зубов глотка из которой выполз стебель, подобравшись ко мне вплотную, он раскрылся.
Он раскрылся на подобие рта и из него полилась человеческая, пугающая речь.
- Кайл, что ты здесь делаешь, Кайл ? - Произнесло оно.
Его голос был лишен каких-либо эмоций и был пуст. Всего лишь имитация речи, механичная и уродливая.
- Тебе здесь не место, мистер Мерц. Еще не место.
- Их - Оно обратило взор всех четырех глаз на окружающих нас существ.
- Их время пришло, они - готовы. Проснись Кайл, когда придет время, ты будешь готов войти в царство Безумия, царство Деменсаниса. Ты будешь знать, как найти меня, когда придет время.
"Проснись,Кайл"  - Прошептал голос.
И я проснулся.
Глава Ахринетьтретья
- Замерз? Кайл, проснись.
Я проснулся от того что меня кто-то настойчиво тряс за плечо.
Открыв глаза, я увидел обветренное, бородатое лицо Бенедикта и испытал облегчение. Почему то, я ожидал увидеть что-то иное, но что, я не мог вспомнить.
Воспоминания о сновидении ускользало так же быстро как утекает вода, и все что мне осталось, это скомканные ощущения бессмысленного ужаса перед неизведанным, тем, что я не мог вспомнить.
 - Что случилось? - Задал вопрос я.
Вместо ответа Тотенбаум кивнул головой, куда-то вперед. Я посмотрел в эту сторону и увидел его - остров Кхататоте.
По моей спине пробежали мурашки, когда я осознал близость того что в последнее время ассоциировалось у меня с Архемом.
Я проглотил едкий ком и спросил:
- Сколько еще плыть?
- Час. Как доплывем, у тебя будет два дня, чтобы закончить свои дела и уплыть со мной. Я не буду тебя ждать месяц.  Сюда не так часто заплывают вольные корабли, даже и не знаю, когда ты сможешь уплыть отсюда.
От этого мне стало только страшнее. Перспектива застрять на этом острове больше чем нужно - пугала.
- Не знаю, моя работа, возможно, будет дольше, чем два дня.
- Два дня. - Отрезал капитан и ушел на мостик, я же остался сидеть сокрушенным на скамейке палубы.
"Два дня" - Звучало у меня в голове. Быть может, я просто внушал себе все эти страхи и опасения, ведь, никаких доказательств  нет и не было.
Нет, я должен был исполнить, то, зачем пришел сюда. Я слишком многое поставил на карту, чтобы так просто сдаться.
"Даже жизнь? Или быть может, свой здравый рассудок, тоже?" - Прошептал голос в моей голове, который мне показался голосом моего ума. 
- У меня не будет другой возможности уехать с острова, и тогда я застряну здесь надолго.  – Пробормотал я вслух свою мысль. Не знаю, услышал ли мои слова Бенедикт.
Было раннее утро, когда я вышел на причал порта Кхататоте. В порту, несмотря на ужасную, тоскливую дождливую погоду,  кипела своя собственная, отличная от прочих жизнь. Жизнь сравнимая с ровной, недвижимой и густой черной гладью, из которой изредка вырывались и лопались пузыри.
Старинного вида постройки в порту выглядели заброшенными; обросшие мхом и тиной, древесина из которой они были построены, была вся покрыта кристаллами морской соли.
Если бы не  необычного вида люди не ходили туда-сюда, ведомые своими рабочими делами, я бы подумал, что он заброшен, и давно.
Не смотря на якобы буйную торговлю с материком, портовая часть города была очень старой, древней. Казалось, ни одно здание не было хоть как-либо отремонтировано, с тех пор, как их сколотили десятки лет назад.
Что я мог сказать о людях?
Их кожа была землисто-песочного цвета, состояла же, как будто из крупных чешуек и морщин, складок кожи.
Рабочие в порту были необычайно молчаливы и мрачны, а их внешность не вызывала во мне желания к общению. 
Мне казалось, им, было, невероятно неприятно находится здесь, но почему? Тогда, Я не мог дать на это ответ.
Стоя на причале, я обернулся назад и ощутил, как рвется на части моя душа:
Позади меня, стоя на палубе корабля, Бенедикт Тотенбаум задумчиво курил трубку. Как же мне хотелось бросить все это и умолять его уехать прямо сейчас с этого острова.
Впереди, меня ждали эти уродливые пародии на человека, искорежила ли их генетическая хворь или что-то иное?
Мелкий неприятный дождь капал с серого, свинцового неба и заливал каждую щель и выемку в древесине. Старые здания сочно и громко хрустели, давимые мокрой от дождя древесиной. 
Было очень холодно и мокро, серый как грязная вата туман стелился по земле, и дальше зданий порта ничего не было видно. Снующие рабочие как бы возникали из серой неизвестности, и так же быстро исчезали. Сперва, я сделал движение, что стало входить в привычку – стиснул револьвер в кармане брюк, но после старался не делать этого. Хватающийся то и дело за карман брюк незнакомец, естественно, выглядел подозрительно, не говоря уже о том, что я мог случайно пристрелить одну из этих аберраций.
Я шел по склизкой от грязи старой асфальтной дороге в город, вокруг стелился давящий все звуки туман. Мое сердце билось как двигатель автомобиля, и я покрывался холодным потом, боясь, сам не зная чего. Должно быть, так себя чувствовали мои предки, ютясь у маленького костерка в пещере, вскакивая и дрожа от каждого звука и стискивая в руках палку с примотанным к ней камнем.
Мелкие капли дождя стучали по моей одежде и шляпе, стекая вниз и казалось, забирая с собой из меня весь здравый смысл.
Когда я услышал впереди человеческие голоса, я испытал радость большую, чем страх, не уверен, что мог понять. Что же было со мной?
Следом за голосами я увидел медленно выступающие из полотна тумана городские дома.
На входе в город асфальт кончался и дальше я шел по устланной неровными, огромными кусками гранита брусчатке.
Тшамбоэ встретил меня городской тишиной и стуком дождя по крышам домов.
Сливы с трудом справлялись с хлещущей водой, казалось текущей отовсюду, от чего казалось, что город медленно идет на дно, подобно терпящему крушение кораблю.
Я не мог представить такое количество воды, текущей казалось отовсюду. Странно, как от такой влаги еще не сгнили дома.
Несмотря на погоду, те немногие  тшамбоийцы, которых мне удалось повстречать на моем пути к гостинице, чувствовали себя превосходно и преспокойно шли под дождем, нисколько не пытаясь скрыться от падающих с небес холодных капель. Видимо, для них это было повседневным явлением. 
Тумана в городе не было совсем, в отличие от окрестностей.
Тшамбоэ выглядел еще более древним, чем даже здания причала. Исписанные вырезанными на дереве  рисунками дома,  темой которых было море и странные морские существа; Резьба внушала трепет своим мастерством исполнения.
Сначала, я подумал, что это просто случайные картины, но после, я заметил последовательность событий. Рисунки складывались в некую хронологию, рассказывающую о  событиях прошлого, каких, правда, я пока не знал.  Рассматривая рисунки, мне в память тогда запало два изображения: Одно из них было ликом с множеством щупалец и двумя глазами посреди буйства живых щупалец. Второе же было, похоже на первое, только обладало зубастой пастью и усами как у сома, оно шло после первого, и во всех других рисунках было только оно.
Были ли это древние морские боги, которым поклонялись жители острова или их предки, возможно, просто часть местного фольклора.
Я прошел по главной улице города и увидел таверну «Владыка», с неким головоногим на щите, и решил остановиться в ней.
Во «Владыке царил полумрак, мрачные фигуры сидели за громоздкими деревянными столами, и пили что-то из массивных деревянных бокалов, много курили. Курили же  что-то имеющее неприятный, легкий, приторно-сладкий запах, от которого кружилась голова. 
За барной стойкой, опершись об нее, стоял, возможно, молодой парень.
Из-за особенности кожи этого человека, точно нельзя было определить его возраст.
Когда я подошел к стойке, он показал мне свои кривые и очень желтые клыки; такое сложно было назвать зубами.
- Мистер Мерц, если не ошибаюсь.
- Да, откуда вы знаете? – Удивился я.
- Вам забронировано, и, здесь не так часто можно увидеть новое лицо. – Его физиономию слегка дернуло когда он сказал слово - «лицо».
Он наклонился и взял что-то из под стойки.
- Ваш ключ. – Он положил свою желтоватую руку на поверхность стойки и, оставив что-то, убрал ее. На дереве лежал  поддернутый ржавчиной ключ, и  я удивился бы, если б он не был заржавлен.
Мне думалось, здесь даже мозги были ржавыми.
Я аккуратно взял ключ и положил в карман.
- Благодарю.
В этот момент я замешкался и замер у стойки, впав в прострацию и непонимающе глядя на этого человека.
- Что-то еще, мистер Мерц? – В голосе человека я ощутил нотки раздражения, и потому как он улыбнулся, сжав зубы максимально сильно и так же сильно раздвинув уголки губ, я понял – мне лучше уйти; Того и гляди, этот морлок меня порвет на клочья своими клыками.
- Нет, ничего, извините.
Чуть позже, зайдя в свою комнату, я понял, из-за чего я замешкался.
Я ощутил эффект Де-Жавю, как будто бы я вспомнил то что когда-то случалось со мной, чего я до того не помнил. Это было чувство сравнимое, как если бы время поплыло подобно плавящейся свече.
Я слишком сильно влип в эту историю, и с этого момента я был ее неотъемлемой частью и уже не мог покинуть рассказ неведомого рассказчика.
Да, могло показаться, что я не мог сбежать еще, когда только вступил ногой на землю Кхататоте, но в реальности, все линии времени и пространственной судьбы только сейчас стали действительно сопряжены и объединены вокруг моей персоны и этого острова.  Его тайны уже не отпустят меня никогда, пути назад нет. Я это понял сразу же, как только прикоснулся рукой к ржавому металлу ключа – Мне уже никогда не покинуть этого острова. Живым?
Моя комната была необычайно старой, все в ней так и жило в том времени, когда построили дом и внесли мебель в комнату. Убранство комнаты дышало загнивающей, надсадной старостью и деградацией. 
До омерзительности старый ламповый телевизор давно зарос пылью и паутиной и уже никогда не сможет показать выступления Боба Хоупа или Карлина, что было сомнительно, учитывая практически полное отсутствие радиосвязи с внешним миром.
«И только старый маяк продолжает звать к себе заблудших»:  - Подумал я.
Бросив вещи на кровать, я вышел из комнаты и закрыл ее на ключ.
Спускаясь вниз, во мне преобладали смешанные чувства и задумчивость, так что я и не подумал сопротивляться, когда меня пальцем подманил к себе некий мужчина и пригласил, приказал, сесть рядом.
Когда я сел, он закурил вишневую трубку с той же смесью, которую здесь курили все посетители, и только полностью раскурив травы, выпустив пару клубов сладкого дымка, он произнес.
- Тебе здесь не место.
Местный не рад приезжему, какая «ирония».
- Они ошиблись. – Он затянулся и выпустил пару клубов дыма, и только потом продолжил.
- Не ты им нужен, Кайл. – Он бросил взгляд на мои руки, которые я положил на стол.
- Беги пока можешь, к вечеру уже будет поздно.
- Нет уж. – Сжав руки в кулаки, прошептал я.
- Дурак, ты не понимаешь, куда ты приехал. -  С тихим гневом произнес человек и даже отложил курящуюся дымом трубку.
Я ударил кулаком по столу и чуть громче, чем следовало, сказал:
- Я сказал - Нет!
Это очень сильно не понравилось человеку и по тому как исказилось его лицо , я понял – он был в бешенстве.
- Заткнись, идиот, не то тебя ожидает судьба более худшая, чем просто смерть. – Процедил сквозь зубы человек.
- У них везде есть глаза и уши, в особенности глаза.  Я лишь хочу тебе помочь, Кайл, пока еще не слишком поздно… - Последние слова он произнес с некоторой тоской, и посмотрел на свои, лежащие на столе ладони. Он успокоился так же быстро, как и вышел из себя.  Те мысли, что витали в его голове сейчас, пересилили гнев, и он продолжил. 
- У тебя есть выбор, все на этом острове лишены этого сокровища. Беги, пока не поздно. Плевать, на все что ты потеряешь в итоге. Это ничто, по сравнению с ценностью твоей души. 
Пока я обдумывал его слова и прежде чем успел что-то ответить, он еле слышно прошептал мне: « Тебе пора уходить, мы слишком долго говорим, они это заметили. Приходи через три часа к маяку. Там и поговорим. Меня зовут Кхай». Кхай с шумом допил напиток, и, громыхнув бокалом об стол, вышел из-за него и направился к выходу.
Никто из посетителей не смотрел на нас, каждый был занят своим делом или делал вид,  что занят. Повернувшись лицом к барной стойке, я поймал взгляд бармена; Не мигающий, холодный, нечеловеческий взгляд, как если бы что-то натянуло на себя свежую шкуру человека, единственное же что оно не смогло скрыть – глаза.
Все разом стало казаться враждебным, будто бы я оказался чужеродным элементом в этом странном организме, и мне остается ждать, когда организм меня отторгнет. От дыма трубок и самокруток мне стало дурно, и я поспешил выйти из таверны на свежий воздух.
На улице мне стало лучше, и я решил пройтись к берегу, приступив, наконец, к работе.
К берегу острова было дойти проще простого, море звало меня само.
В городе, я чувствовал его соленое дыхание, подобно Левиафану оно было огромным и живым. Океан дышал, наполняя незримые легкие кислородом и исторгая затем холодный, соленый воздух.
Только стоя у самого его бесконечного величия и мощи, я ощутил подлинное блаженство. 
Волны мерно накатывали на песок, оставляя после себя мокрый след как от слизи слизняка, наступая подобно видимой верхушке айсберга, своими волнами на столь малую по сравнению с морем, сушу.
Приливные волны и морские бури лишь малое проявление всесокрушающей силы океана, оно способно поглотить целые континенты, погребая под многотонной толщей своих вод целые цивилизации.
Так уже было, и так будет.
Море безуспешно и вяло нападало на сушу, нападало и отступало, чтобы нанести удар вновь, дабы хоть на мгновение овладеть и попытаться отобрать больший кусочек земли.
Я шел вдоль берега, удаляясь от города и его гнетущей атмосферы. Где-то  позади меня, вдалеке на востоке от Тшамбоэ, серым зубом с красной, цвета застарелой крови,  полосой на вершине,  высился маяк.  Утром он не источал манящего корабли света и казался затаившимся, ждущим своего часа. Хоть признаться, я не помню, чтобы ночью он светил.
Я посмотрел на часы и отметил, что через два часа я должен прийти на встречу с Кхаем.
Пока же я должен был продолжить свои изыскания.
Со всем происходящим вокруг меня я совсем забыл о страхах за свою карьеру, быть может, я посчитал эти страхи как незначительные?
Когда я шел по берегу, они вернулись с новой силой, и я ощутил знобящий тело страх. Вновь на чаше весов оказались моя жизнь и моя карьера.
Пусто было об этом говорить, ведь я уже давно решил, что пройду этот путь до конца, как бы он тяжел ни был и что бы я не встретил в конце. Тем более, у меня не было выбора.
Я обернулся назад и заметил стоящий вдалеке корабль Бенедикта, как маленькая черная точка на фоне серых волн. Слева же от меня высились молчаливые, хмурые и древние дома Тшамбоэ.
Мой разум понимал и принимал мое решение, в отличие же от той примитивной части меня, что все время моей истории билась в истерике и тихо скулила где-то в глубинах моей души.
 Древняя, примитивная и полная атавизма струна моей души, частичка неразрывно связанная с человеческим мозгом, накрепко вплетенная в цепь ДНК, сила, вызывающая во мне только презрение.
С этих пор я начал полностью игнорировать всяческий страх и гнать сомнения подальше, не жалея  и не сомневаясь в себе и своих решениях .