2. Радио

               
   В юности я часто записывал то, что приходило мне в голову поздними вечерами. Иногда получались неплохие, на мой взгляд, стихи. И к двадцати годам у меня появилась приятной тяжести тетрадь таких откровений, которыми хотелось поделиться с миром.
   Во время службы в армии у меня была возможность иногда слушать радиоприёмник. И на одной музыкальной волне, как-то вечером, я услышал нечто. Девушка читала стихи в эфир. Свои и чужие. Идея была отличная, а вот исполнение, подача могли порадовать только редкого любителя. Стихи, в основном, повествовали о неразделённой девичьей любви. Читались голосом полным безысходного отчаяния. И фоном под всё это звучала некая депрессивная музыка. Передача называлась «Поэтическая свеча», длилась минут двадцать, по прошествии которых появлялось желание застрелиться из табельного оружия от осознания всей несправедливости жизни. Но, видимо, у ведущей не было табельного оружия, а мои нервы за время службы достаточно окрепли, чтобы не допустить подобного. И «Свеча» снова выходила в эфир в установленное время. Но идею я запомнил, и решил дома сделать что-то похожее.
   В ту пору в моём родном городишке вещало две музыкальные радиостанции: Радио-Магия и Рефлекс-Радио. Дозвониться туда было непросто. Линия была занята постоянно. Служебных номеров мы, простые смертные, конечно же, не знали.
  Однажды днём на дружеских посиделках, устав набирать одни и те же шесть цифр, я попросил делать это бывшего одноклассника. И тот машинально крутил диск, не рассчитывая услышать ответ. Когда же ему ответили, он растерялся от неожиданности, не зная, что сказать, и закричал в трубку: «Подождите, подождите!». И передал трубку мне так, будто она жгла ему руку.
   Так я был приглашён на встречу с редактором Радио-Магия.
   Не рассказать об этом Саше я просто не мог. Меня распирало от радости!
А он обиделся, что я его не позвал. И был, в общем, прав. Я же всё хотел сделать один. Но, забегая вперёд, скажу, что без Сашиного участия мой проект не сильно бы отличался от «Поэтической свечи». И за то, что он сделал для нашей программы, я ему тоже безконечно благодарен.
   Редактора наше предложение заинтересовало, он предложил нам записать демо-кассету, чтоб звучало так, как мы себе всё это представляем.
И мы отправились в магазин за коньяком. Чтоб самим пить коньяк в то время, денег у нас не водилось. Но чтобы поставить хорошую бутылку театральному звукорежиссёру – это святое, это для дела.
   Алексей Иванович, матёрый человечище, просто глыба человеколюбия, выслушал нас, кивнул, и поставил фон. Саша читал «Марбург» Пастернака под величественную музыку Баха.  И это звучало, это жгло! Услышанное шевелилось эхом в самых непроходимых закоулках души. «Я вздрагивал. Я загорался и гас». Мурашки до сих пор! Я читал своё, простенькое, под Вивальди. И после классиков это не звучало никак.
    Нам выделили кусочек эфира – по понедельникам, в 23-00. Полчаса.
Самое неожиданное и обидное – редактор не пустил нас к микрофону.
Мы готовили материал, а озвучивала его замечательная ведущая, сладкоголосая Марина Дождинская. Была такая на «Магии». Потом уехала в Москву, говорят, и всё хорошо. Мы её называли крёстной мамой нашего «Поэтклуба». Делала она это со своими комментариями, которые совсем не совпадали с тем, что мы хотели сказать. И на третьем уже выпуске мы взбунтовались. Откровенно «наехали» на нашего замечательного редактора – мы хотели вести эфир сами, а не просто присутствовать. И после короткой перепалки тот сдался, отправил Марину домой, а мне показал на стул ведущего.
   Микрофон обнюхал моё лицо и замер. Песня в наушниках закончилась, зазвучал фон. Оператор глубоко кивнул, и сделал пассы над пультом.
Я молчал. Я вдруг увидел, буквально почувствовал, что весь наш город замер огнями окон, и готов ловить каждое моё слово. И слов у меня не нашлось.
В моём горле свила гнездо семья пересмешников, и высиживала птенцов.
Звукооператор кивнул ещё глубже, и вид его не предвещал ничего хорошего.
Я молчал. А к микрофону уже ломился мой спаситель Александр. Он поздоровался, начал что-то рассказывать о нас, а я пошёл умываться.
Так я первый раз вышел в эфир.