Будем жить

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1.
 
Двигатели заработали ровно, без натуги. Самолет, набрав высоту, взял курс на Анталию. Вероника вытянула ноги, с наслаждением потянулась. Она огляделась по сторонам в надежде найти интересного собеседника на ближайшие три часа полета. В ряду через проход сидела уставшая женщина с двумя упитанными девочками лет семи–восьми. Надпись «Пристегните ремни» не успела погаснуть, а они уже достали огромные пакеты и начали, громко шурша упаковкой, поедать чипсы.

«Так, – подумала Вероника. – Это не вариант. К тому же, это шуршание будет раздражать до самой Турции. А вот мужчина, сидящий справа, сгодится, хотя, похоже, он летит с этой теткой и маленькими обжорами. Скорее всего, её благоверный, хотя жаль, мужик очень симпатичный, одет неплохо. Ладно, разберёмся по ходу».

Двадцатисемилетняя Вероника работала в банке начальником кредитного отдела. Карьера складывалась отлично, но устроить личную жизнь никак не получалось. Не потому что она была дурнушкой, а как раз наоборот. Вероника имела право называться одной из тех красивых женщин, глядя на которых, мужики мечтательно произносили: «Везет же кому-то…» – и устремлялись прочь, засовывая поглубже свои комплексы, понимая, что это птица не их полета. Все считали, что у этой женщины наверняка есть мужчина, и обязательно красивый и обеспеченный. Заговорить с ней решались только неудачники, которым нечего было терять, и они прекрасно знали, что ставка на «зеро» не сыграет, но желание потешить свое эго толкало на подвиги. Таких ухажеров Вероника терпеть не могла, и за годы научилась оценивать мужчин с первого взгляда, понимая, подходит он ей или нет.
Она, конечно, хотела заполучить богатого и знаменитого, но вполне подошел бы тот, кто стремится этого достичь. Стремится по-настоящему, не на словах. Готового ради неё идти по головам, карабкаясь вверх, захлебываясь амбициями, но такие ей не встречались. Да и где они могли встретиться? Она была против отношений на работе, а клиенты, приходившие к ней за кредитами, не рассматривались априори.
 
Вероника еще раз посмотрела на мужчину, сидящего рядом: русые волосы ровно подстрижены, высокий лоб, умные карие глаза, прямой нос, широкий подбородок и могучие плечи.
«Прямо герой боевика, аж дух захватывает, – подумала она. – Блин, и почему этим неухоженным курицам попадаются нормальные мужики?»
Вероника расстегнула ремень безопасности и достала журнал.
– Извините, – сказал сосед. – Мы могли бы с вами поменяться местами?
– А что, вы на следующей остановке выходите? – улыбаясь, спросила Вероника.
– Нет, – хмыкнул мужчина. – Просто у меня через проход сидит жена с детьми, я хотел поближе к ним.
– Меняться не будем, – ответила Вероника. – Потому что я заказала билеты заранее, за три месяца, специально, чтобы сидеть в шестнадцатом ряду на месте «Д», ведь у запасного выхода самые удобные места.
Вероника наклонилась к мужчине и прошептала ему в самое ухо:
– Вы свою жену и милых детишек будете видеть днем и ночью, каждый день отпуска. Устанете еще. Так что пользуйтесь моментом временной разлуки.
Мужчина усмехнулся:
– Возможно, вы и правы. Меня зовут Артём. А вас?
– Я – Вероника, можно просто Ника, – и, отвернувшись, принялась листать журнал.

Гремя тележками, стюардессы развозили еду.
За обедом Артём спросил:
– Вы в какой город летите?
– В Сиде, – ответила Вероника.
– Мы тоже, – обрадовался мужчина. – Значит, еще увидимся.
– Так мы и не расстаемся пока, – улыбнулась Вероника.
Она краем глаза увидела, что жена Артема, поменявшись местами с дочерями, села в кресло у прохода и настороженно прислушивается к их разговору. По её лицу было видно, что она недовольна этой беседой.
«Ага, хорошо, – подумала Вероника. – Сейчас ты у меня задохнешься от ревности».

Она закинула ногу на ногу так, что юбка задралась, нахально оголяя бедро.
– Артём, – взвизгнула жена, – где моя книга? Куда ты её засунул?
– Люда, – отозвался муж, – тебе её сейчас достать?
– Да, сейчас.
Артем наклонился, вытащил из-под кресла сумку и достал книгу в аляповатом переплете. Он протянул её Люде и улыбнулся.
– Детективы любите? – миролюбиво поинтересовалась Вероника, увидев обложку.
– Да.
– А я не люблю. Уж очень все предсказуемо у нынешних авторов. Мне эзотерика нравится, о душах, об их предназначениях. И интересно, и познавательно.
Люда не ответила, она молча уставилась в открытую книгу.
– Вы почему одна летите? – перейдя на шепот, спросил Артём. – Без мужа.
– А я свободная, семейной жизнью не обременена. Давайте помолчим пока, а то я смотрю, жена ваша сильно злится. Испортите ей настроение на весь отпуск.
– Конечно, – ответил Артём и, устроившись поудобнее, закрыл глаза.
Больше они не разговаривали.

Самолет начал снижение и вскоре приземлился в аэропорту Анталии.
Вероника вместе с другими пассажирами получила багаж и отправилась искать свой автобус. Она увидела обаятельную девушку с оранжевой косынкой на шее. Девушка держала в руках внушительных размеров табличку с надписью «Сиде» и названием туроператора. Люди бросились к стоящему рядом автобусу и начали занимать места. Водитель, пожилой турок в белоснежной рубашке, забирал у отдыхающих вещи, ставил их в багажное отделение. Он, не умолкая ни на секунду, говорил всем «спасибо» и предлагал холодную воду по три доллара за бутылку.

Наконец автобус тронулся. Вероника, надев темные очки в изящной красной оправе, смотрела в окно. Она видела, что Артём с семейством устроились на передних местах. Люда зло поглядывала на мужа и что-то говорила, а дети не переставая орали, вырывая друг у друга бутылку кока-колы.
«Ужасные дети, – подумала Вероника. – Нисколько не симпатичные, да и не воспитанные. Как он их терпит?»

Автобус остановился у отеля. Проходя к выходу, Вероника обернулась и, обращаясь к Люде, растянула улыбку во все лицо:
– До свидания. Желаю приятного отдыха!
Как она и ожидала, ответа не последовало, только Артём улыбнулся и подмигнул.

Веронике показалось (или она на самом деле услышала?), как Люда облегчённо выдохнула. Почувствовав спиной ее тяжелый взгляд, Ника пошла к входу в отель походкой модели, медленно покачивая бедрами.
Разложив вещи в шкафу, она выпила в баре кофе и пошла на пляж. «Сначала – солнечные ванны, потом – отдых, а вечером пройдусь по магазинам, прикуплю бижутерию, – подумала она. – Все семь дней буду купаться, загорать и ходить в spa- салоны. Отдыхать, так отдыхать».
 
Артём не находил себе места. Он понял, что влип по полной. Новая знакомая не выходила у него из головы: высокая, стройная, как с обложки журнала. Темные волосы крупными локонами спадали до плеч, большие зеленые глаза, прямой аккуратный носик и манящие блеском губы. «Почему я не взял у нее номер телефона? – терзал он себя. – Ну как так можно было? Растерялся? Хотя Сиде – город маленький, и мы должны встретиться, а если не встретимся, значит, не судьба. Нет. Так нельзя. Я найду ее».

Жена уже попрятала в сумку одноразовые тапочки, пакетики с шампунями и бальзамами, которыми были заставлены полочки в ванной. Дети в купальных костюмах ныли у дверей номера и просились на море.
– Ты идёшь? – спросила Люда.
– Да, конечно, – ответил Артём и, накинув на шею полотенце, пошел к выходу.

Народу на пляже было полно. Раскаленные на солнце лежаки никто не занимал, люди старались укрыться от пекла под матерчатыми навесами. Небольшие волны с шумом пропитывали песок и выносили на берег мелкие ракушки.
На пляже провалялись до самого ужина, а когда пришли в номер, поняли, что и девчонки, и Люда обгорели полностью.
– Что за дебилизм? – возмутился Артём. – Я же говорил, что в первый день нельзя столько на солнце сидеть. Почему я в тени под навесом сидел и футболку не снимал? А вы! Теперь неделю только отходить будете.
– Ну что теперь делать, – вздохнула Люда, распыляя на спины и плечи детей средство от ожогов из большого баллончика.
– Папа, – сказала дочь. – Мы хотим фруктов.
– Вам за ужином не хватило?
– Там черешни не было, – подхватила вторая.
– Тема, набрызгай мне спину, а потом, может, сходишь в магазин? – попросила Люда. – Мы с девочками сегодня уже никуда не выйдем. Заодно изучишь, где тут что находится. А мы пока поваляемся, а может, и поспим.
– Ладно, – согласился Артём. – Воды еще куплю и пива.
 
Он вышел на улицу. После охлажденного кондиционером номера показалось, что он попал в сауну. Духота была, конечно, не такая, как в утренние часы, но за жаркий день все настолько пропиталось солнцем, что казалось, даже деревья, стены домов и скамейки источали тепло, от которого перехватывало дыхание.
Артём побрел в сторону отеля, в котором остановилась Вероника.
«Он же в самом центре города, и, скорее всего, там полно магазинов, – подумал Артем. – А когда я её увижу, что скажу? Да ничего, попрошу номер телефона, и, вернувшись домой, созвонимся. А там видно будет. Тут все равно как на цепи, привязан к семье. Елки-палки, откуда такая уверенность, что она со мной вообще разговаривать будет? В самолете поулыбалась, и я уже возомнил черт знает что».
Артём подошел к навесу, под которым стояли деревянные лотки, заполненные разными фруктами. Он взял пару черешен и стал протирать их пальцами.
Увидев это, продавец подскочил и затараторил, путая русские и английские слова:
– Сэр, пробуй, плиз, пробуй! Очень вкусный черешня! Вери гуд! Три доллар.
Артём полез в карман за кошельком и услышал сзади знакомый голос:
– Добрый вечер, попутчик! Витаминами запасаемся или меня ищите?
Сердце радостно заколотилось. Он оглянулся и увидел Веронику.
– Вас и черешню. Или наоборот. Это не важно, главное, я вас нашел.
– И что дальше? – улыбнулась Вероника.
– Вы мне очень нравитесь, дайте мне ваш номер телефона, вернемся из Турции – я позвоню.
– И что дальше? – вновь спросила Вероника. – У вас семья, дети. Какие у нас перспективы?
– Я не знаю, просто хочу вас видеть. Давайте немного посидим.
Он махнул рукой в сторону уличного кафе, откуда легкий ветерок доносил запахи корицы, ванили и молотых кофейных зерен.
Усевшись за столик, они сделали заказ.
– Вероника, – сказал Артём. – Давайте на «ты», так – без брудершафта. И расскажите о себе.
– Вот тебе здрасьте, – улыбнулась Вероника. – Исповедоваться придется вам, вернее, тебе. Решил со мной встречаться? Заинтересуй.
Отхлебнув принесенный кофе, Артём заговорил, как на собеседовании.
– Мне тридцать лет, женат уже девять. Работаю в строительной компании со дня ее основания, дорос до заместителя директора, дальше пока никак. Мама умерла. Отец у меня очень богатый, но отношений с ним не поддерживаю. Не понимаем друг друга.
Артём так увлеченно рассказывал про свою жизнь, что даже не заметил, что после фразы «Отец у меня очень богатый…», Вероника навострила ушки и продолжила слушать с большим интересом. Когда он закончил, Вероника сказала:
– Вечный конфликт родителей и детей. У меня с мамой тоже не все ладно.  Ты чем папу разгневал?
– Тебе правда интересно? Это долгая история.
– Очень интересно, – ответила Вероника и придвинулась ближе. – Рассказывай.
– Папа сколотил огромное состояние в девяностые. Не знаю конкретно, чем он занимался, но, судя по бандитским мордам его друзей, явно не на заводе работал. Слышала фамилию Седов?
Вероника утвердительно кивнула. Еще бы. Кто в их городе не слышал о криминальном авторитете по кличке «Седой»? О крутом нраве которого ходили легенды, но, когда он стал бизнесменом и занялся благотворительностью, слухи сразу прекратились, будто кто-то стер у людей память.

– Да-да, – продолжал Артём. – Он – именно тот, о ком ты подумала. Когда я решил жениться, отец был категорически против. Его не устраивала обычная женщина. Он хотел, чтобы моей женой была обязательно голливудская красотка. Сказал мне: если я женюсь на Люде, то пошлет меня подальше. Через год папа понял, что живем мы с женой неплохо и я сам справляюсь со всеми проблемами. Его, конечно, это радовало, и тогда он стал ждать внука. А у нас родилась девочка, а через год – еще одна. Отец обвинил во всем мою жену и сказал, что пока я с ней, меня для него не существует. Вот так и живем.
– Да, грустно, – сказала Вероника, взяла Артёма за руку и крепко сжала. – Ты не переживай. Справимся! В смысле – ты справишься. Ну, на сегодня все. Тебе, наверное, уже пора: заждались твои. Записывай мой телефон, я буду в городе через неделю. Звони.
Артём достал телефон, но вспомнив о том, что жена частенько изучает его, вытащил из вазочки салфетку и, взяв у официанта ручку, записал номер.
– До встречи! – улыбнулась Вероника.
– Пока, – ответил Артём. – Я на седьмом небе. Как прожить еще четырнадцать дней?
Он приблизился к Веронике, но она отстранилась и сказала:
– Не спеши, всему свое время. Все. Через две недели жду звонка.
И, помахав, пошла в сторону магазина бижутерии.

Подходя к своему отелю, Артём вспомнил, что не купил черешню. Он посмотрел по сторонам и, увидев небольшой магазинчик, ринулся к нему, чтобы исправить промашку. Когда он вернулся в номер, дети уже спали. Жена, накрутив волосы на огромные бигуди, сидела на балконе под тусклым ночником и читала книгу.
– Привет, а вот и я, – сказал Артём
– Долго же ты ходил, – ответила Люда, не поднимая головы. – Все купил?
– Да, – буркнул муж и начал укладывать покупки в холодильник.
– Я в душ и спать, – добавил он.
– Спокойной ночи, я еще почитаю.
Артём лег и накрылся простынею, защищаясь от холодного воздуха кондиционера.
«Осточертело все, – подумал он. – Не жизнь, а рутина. Неужели все так живут? Наверное, с такой, как Вероника, по-другому было бы. Здорово она сказала: не переживай, справимся. Потом, конечно, исправилась, но ведь первые слова были именно такие. Значит, она так думает на самом деле. Хороший знак, видимо, почувствовала она меня. Скорее бы домой».
Он закрыл глаза и заснул.
 
Вероника стояла у витрины с бижутерией и ожесточенно торговалась с молодым продавцом. Турок не отрываясь смотрел на её грудь и только кивал, казалось, что он согласен на любую скидку.
Вероника выбрала комплект стоимостью сто пятьдесят долларов. Сережки и кольцо были восхитительны: черный оникс, обрамленный в серебряную окантовку, усыпанную кристаллами Swarovski. Заплатив за все сорок долларов и получив в подарок керамические часы Rado, она вышла из магазина.
«Часы, конечно подделка, но никто не отличит, – подумала Вероника. – Главное, подходят к кольцу и сережкам. Все-таки вовремя расстегнутые две пуговицы на блузке сделали свое дело».


Она шла по улице, разглядывая прохожих.
«Русских мужиков сразу видно, – размышляла она. – Прорезиненные синие сланцы, черные носки, несуразные бриджи с множеством оттопыренных карманов, с отделкой из цветастой тесьмы. Ужас! Артём не такой. Может, конечно, жена ему одежду покупает. Хотя вряд ли, она, скорее, из пролетариев и ничего в этом не смыслит. Да и фиг с ней, сейчас главное – Артём и его папаша. Удачное совпадение – симпатичный сын и богатый отец. Все то, что мне надо. К тому же, он мне пока нравится: спокойный, приятный и слегка обалдевший от меня».
Вероника поправила волосы.
«Теперь главное – его удержать, а там уж как карта ляжет. Нет, дорогая, так не пойдет. Карта ляжет так, как я ее положу».
Она зашла в отель, взяла ключи от номера и пошла к лифту. В огромное зеркало, висящее на стене, Вероника видела, что портье провожает ее раздевающим взглядом.
«Порадую старика», – подумала она и будто случайно выронила ключи. Чтобы поднять их, она широко расставила ноги и, не сгибая колени, стала медленно наклоняться. Дежурный, увидев, как задирается ее и так короткая юбка, моментально вспотел и плюхнулся в кресло.
– Вот так-то, – улыбаясь, прошептала женщина и шагнула в подъехавший лифт.
Вероника зашла в номер, включила свет и села на кровать. Увидев лебедя, искусно сделанного горничной из простыни, Ника взяла его за шею и ласково сказала:
– Ну что, Артёмка, готовься к новой жизни.

Глава 2
     Родной город встретил проливным дождем. Крупные капли барабанили по крыше такси, в котором Вероника ехала из аэропорта. Водитель травил анекдоты, не переставая косясь на её загорелые ноги, но она не слушала его и не обращала внимания на сладострастные взгляды. Ника смотрела на желтый лист, зацепившийся черешком за резинку лобового стекла. Мощные струи пытались сбить его, а он сопротивлялся, закручивался, но не сдавался.
«Все как у людей, – подумала она. – Тебя бьют, уничтожают, а ты из последних сил цепляешься за место в этой жизни».
Машина остановилась у подъезда. Вероника взяла вещи и, не открывая зонт, юркнула под навес.
«Дом, милый дом, – вспомнила она название старого фильма, заходя в квартиру. – Вот и закончился отпуск».

На следующий день, придя на работу и вдоволь наслушавшись комплиментов от коллег, Вероника позвонила начальнику службы безопасности и пригласила его к себе на чашечку кофе.
– Николай Петрович, – сказала она, когда он пришел. – У меня к вам личная просьба. Поможете?
– Вероника Андреевна! Для вас сделаю все, что в моих силах. Не сомневайтесь.
– Мне нужна информация о Седове и его сыне. Все, что сможете узнать и как можно быстрее, – улыбнулась Вероника, наливая кофе.
– Я правильно понял, вы имеете в виду того самого Седова? – уточнил Николай Петрович.
– Конечно.
– Так с этими сведениями проблем не будет. Он у меня в разработке был, когда я в ФСБ работал. Седов и сейчас под постоянным колпаком. Думаю, завтра к вечеру материалы добуду.
– Спасибо, мой дорогой, – улыбнулась Вероника. – А я ведь вам сувенир привезла из Турции.
Она достала из ящика стола металлическую пепельницу, выполненную в форме изящной женской туфельки.
– Спасибо, Вероника Андреевна, – улыбнулся в ответ Николай Петрович. Он одним глотком допил кофе и со звоном поставил пустую чашку на блюдце. –Разрешите идти?
– Конечно, – кивнула Вероника и принялась изучать ворох бумаг, накопленных за неделю отпуска.
Николай Петрович вышел из кабинета и тут же позвонил бывшим коллегам – договориться о встрече. Уже вечером следующего дня он передал Веронике флэшку со всеми материалами на Седова.

Дома Вероника сидела перед ноутбуком и изучала полученные документы.
«Ну, просто два ангела, если закрыть глаза на прошлое, – подумала она. – В общем-то, ничего нового я не узнала. Денег у отца, конечно, море – на десять жизней хватит. Причем все легально. Артём в хорошей фирме работает –«Панельстроймонтаж», даже собираются жилой многоквартирный дом возводить. Перспективный мальчик, надо брать, а там и до папиного состояния рукой подать».
Напевая, Вероника пошла в душ. До приезда Артёма оставалось несколько дней.

Все две недели Артём провел как на иголках. Он не мог дождаться окончания отпуска.
– Я просто устал от жары, – отвечал он на вопросы жены.
На пляж не ходил, сидел в номере под кондиционером и пил пиво. Бесконечные однообразные дни казались вечностью, и поэтому, когда самолет приземлился в родном аэропорту, Артём подхватил девчонок и, оставив жену далеко позади, вбежал в зал выдачи багажа. Пока грузчики скидывали вещи на транспортерную ленту, он заказал такси.
– Ты куда так торопишься? – спросила Люда.
– Сейчас домой приедем, и я сразу на работу.
Зайдя в квартиру, Артём быстро принял душ, переоделся и крикнул жене:
– Я ушел!
 И выскочил к лифту.
Он прошел на парковку, сел в свой «логан» и набрал номер Вероники.
– Алло, – услышал он после пары гудков.
– Ника! Здравствуй! Это Артём. Я в городе, – кричал он, захлебываясь эмоциями. – Давай сейчас встретимся, я соскучился, приеду, куда скажешь.
– Привет-привет, – ласково сказала Вероника. – Ты знаешь, удивительно, но я тоже скучала. Подъезжай в кофейню на углу Ленина и Мира. Через два часа. Знаешь, где это?
– Конечно. До встречи!
Он посмотрел на часы и подумал: «Еще на работу успею заскочить», – и завел машину.

Директор обрадовался приходу заместителя.
– Привет, Артём, – сказал он. – Отлично, что зашел, есть хорошие новости. Пока ты жарился на солнышке, я получил разрешение на строительство, и скоро приступаем к нулевому циклу – подготовке площадки. Как долго мы об этом мечтали!  Скоро построим дом, наш первый дом. Семнадцать этажей, двести квартир! Даже представить сложно, сколько денег срубим.
– Круто, – ответил Артём. – А что – и инвесторов нашли?
– Учредитель нашел часть средств на первое время, а потом до дела дойдет – и остальное добудет, – сообщил директор. – Так что готовься к большой работе.
– Хорошая новость, – улыбнулся Артём. – Ладно, шеф, я поеду. Был рад увидеться. У меня еще две недели отпуска, но, возможно, выйду раньше. Если буду нужен – звони, приеду.

Артём вышел на улицу. Погода стояла прекрасная, август подходил к концу, деревья, готовясь к осени, меняли наряды с зеленых на желто-красные.
Мужчина сел в машину и поехал в кофейню.
Когда поднялся на второй этаж, он сразу увидел Веронику, сидящую в конце зала. Она тоже заметила его и радостно замахала обеими рукам. Артём подошел и сел напротив. Выглядела Вероника шикарно: белое платье с глубоким декольте подчеркивало ровный загар, монисто из красных кораллов, сочетаясь с кольцом и сережками, добавляло классическую элегантность.
«Она прекрасна, – подумал он. – Как только я её вижу, сразу превращаюсь в маленького мальчика – неразумного, беспомощного, теряющего дар речи».
– Как отдохнул? – улыбаясь, спросила Ника, прерывая немного затянувшуюся паузу.
– Ужасно, – просто ответил Артём. – Постоянно ждал, когда закончится день и наступит другой. Хотелось скорее домой, чтобы увидеть тебя.
Он накрыл ее руку своей и сказал:
– Надо официанта позвать.
– Я уже все заказала, – ответила Вероника. – Ты же двойной эспрессо пьёшь без сахара и воду со льдом. Верно?
– Ты запомнила?
Вероника громко рассмеялась:
– Не смеши, две недели всего прошло.
– Точно, – задумался Артём. – А по ощущениям – год.
Появился официант. Парень поставил на стол две чашки кофе, запотевшие стаканы с водой и, пожелав приятного дня, удалился.
– Ты будешь со мной встречаться? – набравшись смелости, выдохнул Артем.
– Артём, милый, – задумчиво протянула Вероника и убрала руку из-под его ладони. – Ты мне очень нравишься. Но ты понимаешь, что у нас нет будущего? Зачем нужны отношения, которые заведут в тупик? У тебя есть жена. Ты мечтаешь сделать из меня любовницу? Так я этого вовсе не хочу. Мне через неделю исполнится двадцать восемь, и как любая нормальная женщина я мечтаю о семье и ребенке. Ты меня понимаешь?
– Конечно, – закивал Артём. – Ты пока ничего не решай для себя, я что-нибудь придумаю.
– Придумай, пожалуйста. Люблю людей, умеющих решать проблемы и принимать решения.
– Слушай, – вдруг оживился Артём. – А расскажи о себе, конечно, то, что считаешь нужным. Я же про тебя ничего не знаю.
– Хорошо, – улыбнулась Вероника. – Правда, рассказывать особо не о чем. Замужем не была, не нашлось достойных кандидатов, отец ушел, когда я была маленькой. Так и жили с мамой, пока она пять лет назад не встретила мужчину. Разменяли нашу трешку на две однокомнатные квартиры, и теперь я живу одна. Работаю в банке, пока что начальником отдела. Но через месяц у нас открывается самостоятельное кредитное управление, и я стану директором. Хожу в бассейн, в тренажерный зал. Люблю кататься на лыжах и загорать на море. Вот, в общем, и все.
– А вечерами что делаешь?
– Честно? – спросила Вероника и наклонилась через стол.
– Честно!
– Грущу, а иногда и реву, – прошептала Вероника, тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула.
Артём поднялся с места и сел рядом с Вероникой. Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку:
– Ты больше не будешь грустить, я что-нибудь придумаю.
Вероника положила голову ему на плечо и тихо сказала:
– Пожалуйста, сделай так, чтобы я не тосковала.
 Она посмотрела на часы и добавила:
– К сожалению, мне пора. Пойдем.
Они вышли из кофейни.
– Куда тебя подвезти? – спросил Артём.
– Вон видишь отделение банка – красно-синяя вывеска? – Ника указала на дом через дорогу. – Так что сама дойду, спасибо.
Она обняла Артёма так нежно, что он почувствовал, как у него задрожали колени.
– Спасибо тебе, – пробормотал Артём и спросил: – Я позвоню? Когда можно?
– Ты можешь звонить в любое время, – улыбнулась Вероника. – Счастливо! До встречи!
Она повернулась и пошла к подземному переходу.
Артём сел в машину.
«Господи, что происходит? – подумал он. – Меня трясет. А когда я касаюсь ее, кажется, просто схожу с ума. Никогда таких чувств не испытывал. Даже когда с Людой встречался, ничего подобного не было. Может, это и есть настоящая любовь? Ладно, разберусь. А сейчас – домой».

Вероника зашла в свой кабинет, налила в высокий стакан воду из хрустального кувшина и подошла к окну.
«А ведь он на самом деле мне нравится. Конечно, папины деньги играют решающую роль, но что плохого в том, что я хочу жить, не испытывая нужду? А то, что он женат – это не мои проблемы, я не в любовницы лезу. От хороших жен не уходят и по сторонам не глазеют. Повыскакивают курицы замуж и считают: получили свое и теперь можно дефилировать по дому в замызганных халатах и бигуди. Ошибаетесь! Еще поборемся!»
Она села за стол.
«А может, пригласить его на день рождения к себе домой? – подумала Вероника. – Это хорошая мысль!»
Она быстро убрала документы в сейф и стала собираться домой.

Глава 3

Артём, утопив педаль газа в пол, мчался домой.
«Сколько мы посидели в кафе? – думал он. – Часа полтора – и все встало на свои места. Она четко объяснила, чего хочет. Я ее понимаю, но я же не могу вот так все бросить, да и не знаю ее совсем. Может, меня толкает на это затягивающая страсть, а пройдет время – и все утихнет? С отцом бы поговорить. Нет, он тут не советчик. Она сказала, что любит людей, умеющих разруливать проблемы и принимать решения. Я приму, но не сейчас, нужно время».
Артём припарковал машину у своего подъезда и поднялся домой.
Он открыл двери ключом, крикнул:
– Я пришел!
Из кухни вышла жена.
– Ты чего такой радостный? – удивилась она. – Светишься весь.
– Люд! Ты представляешь, мы получили разрешение на строительство, – ответил Артём.
– А-а-а… Понятно… Судя по твоему виду, это хорошо. Да? – Люда зевнула и вернулась на кухню
– Хорошо? – удивился Артём, следуя за женой – Это отлично! Денег стану больше получать, но и работать надо будет больше. Строим в ста километрах от города, придется ездить постоянно туда-сюда.
Он прошел за женой на кухню, достал из холодильника коробку сока и спросил:
– Будешь?
– Нет, – ответила Люда, ссыпая в огромную эмалированную кастрюлю нашинкованную капусту. – Вот, борщ варю.
Артём открыл сушилку для посуды: чистых чашек не было. Он вытащил из раковины грязный стакан, сполоснул его, протер полотенцем, налил сок. Усевшись на табуретку, муж оценивающе посмотрел на жену. Не прокрашенные корни придавали волосам неряшливость, халат с ярким цветастым орнаментом наводил на воспоминания о самобытной татарской культуре, а стоптанные китайские тапочки подводили жирную черту и уничтожали все представления о существовании женской привлекательности. Артём вспомнил: в прошлом году директор напился, отмечая подписание контракта. Пришлось тащить пьяного шефа домой и, поддавшись на уговоры, подняться в квартиру. Еще тогда его удивила открывшая дверь жена начальника. Женщина пятидесяти двух лет, не ждавшая гостей, выглядела безупречно: легкие обтягивающие брюки, майка на тонких бретельках, ухоженные волосы. А ведь у них в доме в то время гостили два внука дошкольника, требовавшие от бабушки постоянного внимания.
«А у меня же девочки растут, – подумал Артём. – Потом так же будут по дому шарахаться, пугая мужей».
Кухню постепенно накрывал запах вареной капусты, который не просто раздражал, а бесил Артёма. Он заткнул нос и со словами: «А это, видимо, заключительный аккорд», – выскочил в комнату. Следом зашла Люда и спросила:
– Что ты сейчас сказал? Я не расслышала.
– Ничего, – ответил муж.
– Ну, не хочешь не говори. Мне показалось, что-то про музыку. Она ушла на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
Артём сел в кресло.
«Нет, так больше продолжаться не может. Вероника не причина, она – повод для размышлений и очередной пример, какой должна быть женщина: ухоженной, уверенной, понимающей, что она хочет, – подумал он. – И если я надумаю расстаться с Людой, это будет уход не к кому-то, а уход конкретно от нее. Ника сказала, что у нее скоро день рождения, надо придумать подарок. Что такому человеку дарить, не знаю. Стоп! Есть идея!»
Вечером, когда жена с дочками пошла гулять, он позвонил Веронике.
– Привет, это Артём.
– Привет. Можешь не представляться – я твой голос ни с кем не перепутаю. Как дела, чем занят?
– Ничем. Скучаю и хочу тебя видеть!
– Я тоже хочу.
– Ника, слушай вопрос. У тебя есть фотография, на которой ты себе очень нравишься?
– Конечно, есть, и не одна. Я везде себе нравлюсь. А что?
– Я сейчас скину смс со своей почтой, отправь одну, пожалуйста, – попросил Артём.
Вероника залилась смехом:
– Дружок, ты меня пугаешь. Тебе зачем?
– Мне для хорошего дела нужна твоя фотография. Можешь поверить!
– Хорошо, отправлю. Шли адрес.
– Спасибо! Хорошего вечера, целую.
– И я целую, – ответила Вероника.

Утром Артём скинул на флэшку фото Ники и начал одеваться.
– Далеко собрался? – спросила Люда.
– Шеф вызывает, – отмахнулся Артем, вышел из квартиры и поехал в Центральный парк.
Обычно в выходные дни людей там было много. А сегодня, накануне первого сентября, – просто столпотворение. Казалось, что родители со всего города привезли сюда детей насладиться последним днем каникул. В парке уже царила осень. Упавшие листья, высохшие на еще летнем солнце, накрывали асфальтные дорожки, нежно шуршали под ногами, а малыши собирали разноцветную листву в пышные букеты. Грохочущая музыка, кричащая ребятня, огромные очереди на аттракционы создавали ощущение всеобщего сумасшествия. Только на одной аллее было тихо: здесь собирались уличные художники. Расставив на деревянных этажерках свои картины, они предлагали купить их за небольшие деньги. Любой желающий мог заказать портрет и, неподвижно посидев некоторое время, тут же получить его – хоть в карандаше, хоть в акварели.
Пробравшись сквозь шумную толпу, Артём зашел на аллею. Он долго ходил, сравнивая лица позирующих с изображениями на бумаге. Его внимание привлек молодой художник, напоминающий американского хиппи семидесятых годов: длинные волосы свисающие сосульками перехвачены тесьмой на лбу, как у индейца, ярко-зеленая майка пестрела красными треугольниками и синими кругами, к боковым швам потертых джинсов была пристрочена желтая бахрома. Парень не рисовал – он творил. Карандаш взлетал в воздухе, словно дирижерская палочка. Артём остановился, посмотрел на девочку, позирующую сидя на ящике из-под пива, потом взглянул на портрет. Сходство было потрясающим.
«Это то, что мне нужно», – решил он и спросил художника: – Скоро освободишься? Дело есть.
– Сейчас автограф черкну и свободен как птица, – ответил парень.
Он поставил подпись внизу листа, вручил его девочке и, получив деньги, обернулся к Артёму:
– Портрет? Пейзаж? Натюрморт?
– Тут такое дело, – сказал Артем, доставая телефон. – Вот фото, такое же есть на флэшке. Мне нужна точная копия вот такого размера, – он указал на картину, закрепленную на этажерке.
– Масло, пастель? Рамку надо? – спросил художник, разглядывая фотографию Вероники.
– Не знаю. Что лучше? – спросил Артём.
– Давай пастель. Дама красивая, нежности добавим. Рамку тонкую закажу без понтов, чтобы не отвлекала. Две недели работы, цена пять тысяч, половина сегодня. Годится?
– Нет. Давай три дня и семь тысяч.
– Пойми, друг, – возразил художник. – Не успею физически.
– И ты меня пойми, – сказал Артём. – Срочно надо.
– Уболтал, – усмехнулся хиппи. – Четыре дня, десятка денег. Заберешь в четверг ближе к двенадцати на этом месте. Меня Наиль зовут. Давай номерами телефонов махнемся и с тебя аванс пятерик. Ок?
– Ок, – подражая художнику ответил Артём и достал деньги.
Он вышел из парка и позвонил Веронике.
– Привет, чем занимаешься?
– Здравствуй, Тёма. Можно я тебя буду так называть?
– Можно. Меня так родители называли в детстве. Настроение хорошее, не грустишь?
– Нет, к маме собираюсь в гости, – сказала Вероника. – Мы на неделе увидеться не сможем – дел много, но хочу пригласить тебя на день рождения в пятницу, ко мне домой. Сможешь вечером, часов в пять?
– Спасибо, Ника! – обрадовался Артём. – Конечно, смогу! Так необычно – в наше время дома собирать гостей. Все стараются в ресторане отмечать.
– Тёма, гостей не будет. Только ты и я. Согласен?
Артём онемел. В горле пересохло, он не мог произнести ни слова.
– Алло, алло, – ничего не понимала Вероника. – Тёма, ты тут?
– Тут, – с трудом выговаривая каждую букву, произнес Артём. – Я просто временно потерял дар речи. От счастья.
– Какие мы впечатлительные, – засмеялась Вероника. – Все, пока! Я побежала. Звони по возможности, адрес скажу. Целую.
– Пока, – прошептал он в трубку, из которой уже раздавались короткие гудки.

До четверга Артём почти не выходил из дома, а если и выходил, то только для того, чтобы позвонить Веронике. Младшая дочь пошла в первый класс, старшая – во второй. Придя из школы, девчонки наперебой делились впечатлениями от первых дней, но его это не интересовало. Артём валялся на диване и мысленно рисовал картинки предстоящей встречи с Вероникой.
В назначенное время он приехал в Центральный парк. Одинокие прохожие спешили по своим делам. Компания старшеклассников курила, сидя в беседке.
Артем прошел на аллею. Работы у художников не было, и они, собравшись у скамейки, разложив нарезанную колбасу и помидоры, пили водку, громко обсуждая работы Джаспера Джонса.
– Привет, – крикнул Наиль, увидев заказчика. – Рюмашку замахнешь?
– Привет. Спасибо, я за рулем. Готово?
– А то, – улыбнулся художник и достал из плотного полиэтиленового пакета портрет.
– Вот это да! – вырвалось у Артёма. – Шедевр! Ты – гений!
Наиль театрально раскланялся, делая вид, что снимает несуществующую шляпу.
– Если нравится – забирай, – подмигнул он. –  И с тебя еще пятерочка.
Артём рассчитался, забрал картину и поехал на работу.
«В багажнике оставлять не буду, занесу в кабинет, – подумал он. – А завтра поеду к Нике и заберу».

Неделя у Вероники выдалась суматошная. Руководство банка решило поторопиться с реорганизацией, так как ремонт в новом здании закончили раньше срока. Вероника моталась от начальника к начальнику, согласовывая свое назначение, но на пятницу она взяла отгул.
Выспавшись, она сходила в ближайший супермаркет, купила необходимые продукты для праздничного стола. Притащила кульки домой и, не распаковывая, сунула их в холодильник.
«В начале – уборка, затем – готовка, – подумала она, посмотрев на часы. – А потом часик на себя. Успеваю все».

Артём надел белую рубашку и свой любимый итальянский льняной костюм.
– Куда это ты так вырядился? – спросила Люда.
– Еду на объект, первая встреча с субподрядчиками, потом банкет. Приеду поздно, а может, там останемся.
– Ночевать в котловане будете? – съязвила жена.
– Нет, – ответил Артём, делая вид, что не заметил сарказма. – Фирма в районе квартиру сняла для таких случаев.
– Ну-ну, – усмехнулась Люда. – Я чувствую, что-то ты темнишь, Артём.
– Привыкай, мать, – сказал он. – Стройка – это дело серьезное. Много денег –  много работы. Все. Ушел.
Артём поцеловал жену в лоб и вышел из квартиры.
Он заехал в офис за картиной, в цветочном киоске выбрал букет из двадцати семи длинных кремовых роз и ровно в пять был у Вероники.
Именинница открыла дверь, и Артём почувствовал, как кровь приливает к лицу.
– Какая ты красивая, – прошептал он.
– Да, я такая, – засмеялась Вероника.
На ней было прямое короткое желтое платье, маленькие золотые сережки с изумрудами подходили по цвету к тоненькому плетеному зеленому ремешку, подчеркиваемому талию.
– Ты тоже красавчик, – заметила Вероника. – Проходи.
Артём прошел в комнату и огляделся: небольшая деревянная горка, телевизор, два легких кресла и тахта. В центре стол, принесенный с кухни, и пара стульев. «Уютно», – подумал он и, протянув цветы, сказал:
– Это, естественно, тебе. С Днем рождения! Надеюсь, что эти слова ты будешь слышать от меня ещё много-много лет. Это еще не все. Подожди.
Он вышел в коридор, достал из пакета картину и, неся ее перед собой, зашел в комнату.
Вероника вскрикнула и закрыла рот обеими руками.
Она взяла, портрет поставила его на диван и, отойдя назад, покачала головой:
– Тёма, ты поразил. Нет, просто убил. Как здорово! Это восхитительно. Никогда в жизни я не испытывала такого восторга от подарка. Ты, ты… Ты –  прелесть!
Именинница обхватила гостя за шею и начала целовать.
– Подожди минутку, – сказала Ника и быстро сняла со стены паспарту с изображением цветов.
– Повесь сюда, пожалуйста, – попросила она.
Артём приладил картину на торчащий из стены гвоздь.
– Давай выпьем шампанского, – Вероника кивнула на стол.
Артём открыл бутылку и налил вино в высокие малиновые резные бокалы.
– За тебя, до дна! – сказал он
– Спасибо, Тёма, – ответила Вероника, сделав глоток. – А остальное я выпью за тебя.
Она допила шампанское и вновь обхватила мужчину за шею:
– Какой подарок. Ты чудо!
– Может, присядем? – предложил Артём.
– Ой, конечно, – спохватилась Вероника и отодвинула стул. – Садись за стол.
– Нет, – сказал Артём, снимая пиджак. – Сюда.
Он опустился на тахту.
Вероника на секунду задумалась, подошла к окну, задернула шторы и сняла сережки.
Скинула туфли, подсела к Артёму и, целуя, уложила его на спину.
Ему казалось, что он летит в пропасть, окутанный флером, потом взмывает в небо и парит на огромных прозрачных крыльях.
– Ты восхитительна, – шептал Артём. – У меня нет слов.
– И не надо слов, – тихо сказала Вероника.

Потом влюбленные, прижавшись друг к другу и закутавшись в махровую простыню, ели креветки, запивая их шампанским.
– Ты останешься? – спросила Вероника.
– Естественно. Я же выпил, как я поеду?
– Конечно-конечно, – захохотала Ника. – Я забыла, что в наше время с такси большая проблема.
– Так что другого выхода у меня нет, – сказал Артём и крепко прижал к себе Веронику.


Глава 4
Вероника закрыла за Артёмом дверь и ушла в комнату. Налила шампанского, понюхала розы, подаренные Артёмом, и замерла перед своим портретом.
«Классно поздравил, молодец, – чуть улыбнувшись, подумала она. – Да и вообще нормальный мужик. Не ожидала от него такой смелости: «Нет, садись сюда, садись на тахту». Я-то думала, что самой придется его в кровать затягивать. А он – бац и решился. Значит, не все потеряно. Теперь надо как-то с его отцом отношения наладить. Не буду сегодня ничего делать, только стол уберу и проваляюсь с книжкой весь день. Да здравствует день лени!»

Артём ехал домой. Хорошее настроение портила мысль о встрече с женой. Первый раз за девять лет он был с другой женщиной, и подступающее чувство вины начинало раздражать.
«Ну почему не может быть все хорошо? – Артём стукнул по рулю ладонью. – Да в чем я виноват? Ни в чем. Кто мешает Люде быть привлекательной? Плевать, черт с ней, надо о хорошем думать. Вероника, конечно, супер. Кто-то сказал: «Хороша та, не с кем хочешь заснуть, а та, с кем хочешь проснуться». А мне хотелось с ней сегодня проснуться, и каждое утро хочу с ней просыпаться. Она такая милая. А когда спит – вообще ангел. Целовал бы, гладил и любовался. Ну все, приехал».
Артём открыл двери и зашел в квартиру. Жена с детьми завтракали на кухне.
– Всем привет, я пришел, – объявил он.
– Привет, папа! – закричали девчонки.
– Привет, строитель, – сухо ответила Люда, не вставая из-за стола. – Чай будешь?
Чаю Артёму хотелось. Или лучше кофе? Он еще не знал. Но он точно знал, что не сможет сейчас сидеть с женой и врать, отвечая на ее вопросы.
– Спасибо, – ответил Артём. – Не буду. Устал. Сейчас душ приму и лягу.
– Как знаешь, – сказала Люда.
Выйдя из ванной комнаты, Артём залег в спальне. Он лежал с закрытыми глазами и вспоминал Веронику. Ранним утром, когда она еще спала, он тихо раздвинул шторы и открыл окно. Лучи восходящего солнца, проскользнувшие в комнату, осыпали ее тело нежными бликами. Вероника лежала на боку, спиной к Артёму, а он чувствовал, как его охватывает тревога и страх от одной только мысли, что может ее потерять.
– Ты не спишь? – прервала воспоминания Люда, заглянув в комнату – Мы с девчонками в парк. Пойдешь с нами?
– Нет. Буду лежать.
Дождавшись, когда жена с детьми ушли, он позвонил Веронике.
– Привет, любимая, – шептал он, придавая голосу томность. – Я соскучился.
– Привет, солнце. Так приезжай, я жду.
– Не мучай, ты же понимаешь, что это невозможно, – сказал Артём.
– Я сейчас так смеялась, – продолжала Вероника. – Вспомнила твое лицо, когда мы нашли пиджак. Ты был такой печальный.
Артём рассмеялся.
Найденный утром льняной костюм, накануне небрежно снятый и всю ночь пролежавший комом между тахтой и стеной, был похож на серую морщинистую тряпку. Но как было приятно смотреть на Веронику, когда, накинув рубашку Артёма, она придавала первозданный вид бесформенной ткани, разглаживая утюгом мятые складки.
– Когда увидимся? – спросил Артём
– Тёмочка, я, скорее всего, в понедельник выхожу на новую работу. А вот вечером можем посидеть где-нибудь.
– А может, у тебя посидим?
– Можно и у меня, – сказала Вероника. – Созвонимся часика в три. Удачи. Целую.
– Целую, – ответил Артём.
«Все, надо выходить на работу, – подумал он. – А оставшиеся от отпуска дни пригодятся. Может, с Никой куда-нибудь съездим».

В понедельник Вероника приехала на работу в хорошем настроении. Она зашла в пахнущий недавним ремонтом новый кабинет, на дверях которого висела золоченая табличка «Начальник кредитного управления Быстрых Вероника Андреевна».
Ника ходила из угла в угол, восхищаясь обстановкой.
«Да, не поскупились учредители, – подумала она и провела рукой по спинкам белых кожаных стульев, стоящих вокруг приставного дубового стола. – Сколько денег вбухали в ремонт и итальянскую мебель».
Вероника села за стол и вызвала секретаря:
– Светик, хочу тебя предупредить. Я взяла тебя с собой, потому что мне нравится, как ты справляешься с делами. Но ты понимаешь, что тут у меня совсем другой статус и, естественно, у тебя тоже. Ты должна выглядеть безупречно, с посетителями максимум вежливости и при этом строгость. Каждый клиент должен понимать, что он пришел в управление, где его выслушают и поймут, но к груди не прижмут и не пожалеют. А у тебя такое доброе личико. Добавь стервозности и никаких платьев в цветочек. С первым рабочим днем!
– Спасибо вам, Вероника Андреевна, за то, что не оставили и взяли с собой. Я всегда вас уважала. Вы для меня идеал женщины. Я очень хочу быть похожей на вас и никогда не подведу, – заверила помощница.
– Светик, а сколько тебе лет?
– Двадцать два, – ответила девушка.
– Все еще впереди, так что иди работай.

Артём позвонил в три.
– Когда увидимся? – спросил он. – Я могу забрать тебя после работы.
– Тёмочка, меня мучает один вопрос, – осторожно сказала Вероника. – Я понимаю, что это не мое дело, но не хочу, чтобы у тебя дома были скандалы из-за меня.
– Спрашивай, не стесняйся, – усмехнулся Артём.
– Ты полностью понимаешь, что делаешь?  И осознаешь, чем это все может закончиться и к каким последствиям привести?
– Да, Ника, – ответил Артём. – Давай при встрече.
– Хорошо, Тёма, – согласилась Вероника. – Приезжай к концу рабочего дня. Запиши адрес нового управления.

Закончив разговор, Артём позвонил жене.
– Люда, меня не теряй, – сказал он. – Я через час уезжаю на объект. Когда буду, не знаю. Возможно, останусь там.
– Артём, так теперь постоянно будет? Может, тебе туда переехать?
– Если ты совсем не хочешь меня видеть, могу переехать.
– Шучу, – ответила Люда. – Я же понимаю – это работа, и ты все делаешь для нас. Счастливо.
«Вот такие шпионские игры начались, – подумал Артём. – Как говорил вождь пролетариата: «Конспирация и еще раз конспирация». Черт, для чего только?»

Артём заехал в магазин, купил бутылку испанского сухого вина и к шести приехал за Вероникой.
Увидев ее, выходящую на крыльцо, он выскочил из машины и открыл перед возлюбленной переднюю дверь.
– Присаживайтесь, королева.
Вероника улыбнулась и поцеловала его в щеку.
– Поехали, Тёма, поскорее.
– Почему поскорее? – удивился мужчина.
– Хочу скорее домой, чтобы обнять тебя, – ответила Вероника.
Зайдя в квартиру, они долго стояли обнявшись.
– Ты не спешишь домой?
– Нет, – помотал головой Артём.
– Пошли на кухню, – сказала Вероника. – Перекусим? Есть холодное мясо, и салатик овощной сейчас накрошу. Ты вино наливай, и закончим дневной разговор.
Артём прошел на кухню и подумал:
«Я ведь в прошлый раз сюда не заходил. Елки-палки, чистота, как в операционной. Деревянная белая мебель. И ни пылинки».
Он сразу вспомнил свою кухню и полную раковину немытой посуды. И стало легче, как будто это было оправданием того, что он сейчас здесь.
Пока Артём доставал бокалы и открывал вино, Вероника выложила на блюдо мясо и вымыла овощи.
– Давай выпьем и закроем начатую тему, – Вероника пригубила вино, поставила бокал и продолжила: – Тёма, ты мне очень приятен, но я боюсь привыкнуть. Еще пару месяцев нам будет достаточно этой квартиры, но ведь потом захочется свободы. Я захочу ходить с тобой в кино, театр, гулять. Захочу обнимать тебя, когда я хочу, целовать не тогда, когда можно, а тогда, когда хочется. Сегодня у офиса я так мечтала прижаться к тебе, но не могла –  боялась: вдруг нас увидит твоя жена или кто-нибудь из ваших общих приятелей. Я не хочу, идя с тобой по улице, чувствовать, что ты озираешься по сторонам в страхе быть замеченным каким-то знакомым. Скажи, что мы будем делать, когда кроме постели нам понадобится общение с людьми?
Артём поднялся, обнял Веронику и сказал:
– Ты не волнуйся, все будет хорошо. Ты веришь мне?
– У меня два выхода, Тёма, – шепотом сказала женщина. – Или верить тебе или расстаться сегодня же.
Артём напрягся, Вероника почувствовала, как быстро забилось его сердце.
– И что ты решила?
– Ну и глупенький, ты, Тёма, – сказала Вероника, освобождаясь от его объятий.
Она взяла его за руку потащила в комнату.
– Ужин откладывается, – начал Артём, но Вероника прикрыла ему рот ладонью и выключила в кухне свет.

Утром на работу они ехали вместе. Артём завёз Веронику и помчался домой переодеваться.
Секретарь встретила начальницу улыбкой.
– Доброе утро, Вероника Андреевна. Я приготовила вам список дел на сегодня. Полная загрузка до обеда.
– Спасибо, Светик, – ответила начальница. – Знаешь мои привычки. Люблю все с утра переделать, а то после обеда голова плохо соображает. Давай список и свари мне, пожалуйста, кофе.
Вероника зашла в кабинет, села за стол и принялась изучать план на день.
– Так, первый придет через пятнадцать минут, – сказала она вслух. – Ну что же, я готова.
Вошла Света, неся на подносе чашку кофе и стакан со льдом.
– Посетитель уже пришел. Звать?
– Зови.
Секретарь вышла в коридор и пригласила клиента. Дождавшись, когда мужчина войдет, она сказала:
– Вероника Андреевна! К вам Петров Игорь Филиппович, учредитель ООО «Панельстроймонтаж»
Вероника окинула клиента одним взглядом, мгновенно оценив его достаток.
«Тот еще «жучара», – подумала она. – Но почему мне знакомо название фирмы? Я со строителями не пересекалась. Только Тёма у меня строитель. Минуточку, минуточку... Так это Тёмин хозяин. Интересная ситуация».
– Присаживайтесь, Игорь Филиппович, слушаю вас.
– Вероника Андреевна, – начал Петров. – Понимаете...
Он рассказал Веронике, как согласовывал документы на строительство жилого дома и на что ушли деньги.
– Я поняла, – сказала женщина. – Сколько вы хотите и какие подготовили документы?
– Мне надо сто миллионов, а документы у меня есть все, – он вытащил из красивого кожаного портфеля объемистую папку. – Не первый раз такие займы беру. Кредитная история фирмы безупречна.
– Я проверю, не сомневайтесь, – сказала Вероника.
– Вероника Андреевна, – негромко сказал клиент. – Я много слышал о вас, и прекрасно понимаю, что лично вы принимаете решение после всех проверок. Я вижу, что вы деловая женщина, поэтому осмелюсь сказать, что в случае положительного решения вопроса я готов выразить благодарность в размере…
Он вытащил из внутреннего кармана пиджака позолоченную ручку и небольшой лист бумаги. Написал на нем цифры, протянул записку Веронике.
Женщина схватила бумажку, скомкала ее и швырнула клиенту в лицо.
– Это вы мне сейчас взятку предложили? – негодовала она. – Вы в своем уме? Я сделаю так, что вы ни в одном банке не сможете кредитоваться никогда. Понимаете? Никогда!
– Простите, простите, – залепетал Петров, – но все так делают.
– Вы считаете, что я такая же, как все? – разъяренная Вероника встала из-за стола. – Может, мне охрану вызвать?
Ника взяла брелок с тревожной кнопкой и с упоением смотрела, как «жучара» превращается в букашку, готовую ползать у ее ног в ожидании прощения.
Мужчина тоже поднялся. Он, прижав портфель к груди, взмолился:
– Простите, Вероника Андреевна. Конечно, вы не такая, как все. Давайте продолжим.
– Давайте, – согласилась Ника, понимая, что первый раунд она выиграла. –Сядьте.
Клиент сел.
– Вы сказали, что я деловая женщина. Это правда. Поэтому перейдем к делу. Вы знаете Седова Артёма Савельевича?
– Конечно, – успокоившись, сказал Петров. – Он заместитель директора моей фирмы.
– Что вы можете о нем сказать? – продолжала Ника. – Только абсолютно честно.
– Конечно, Вероника Андреевна, честно: прекрасный парень, работает много лет, по-моему, когда-то давно пришел мастером и вот дорос до заместителя.
– А что же, если он такой хороший, дальше не растет?
– Так есть директор. Хорошо с работой справляется.
– Я поняла. У меня к вам предложение, обсудите его с коллегами. Если вы пройдете все наши проверки и я приму положительное решение по кредитованию, Седов должен стать директором. А точнее, не так. Если Седов станет директором, я приму положительное решение. Вам понятна моя мысль? У вас ровно месяц, а я сегодня подписываю ваше заявление и отдаю бумаги в работу.
Петров, улыбаясь, встал:
– Вероника Андреевна, дорогая! Вы воистину деловая женщина. Спасибо за понимание.
Вероника подошла к нему и протянула руку:
– Всего хорошего, Игорь Филиппович. Мой номер телефона возьмете у секретаря.
– До свидания. Спасибо вам громадное, – ответил Петров и обхватил ее руку своими потными от напряжения ладонями.
Когда клиент вышел, Ника залпом выпила остывший кофе и сказала:
– Ну что, милый Тёма, путь наверх открыт.

Глава 5

Игорь Филиппович позвонил ровно через месяц.
– Вероника Андреевна, вопрос о назначении Седова директором решен, – радостно сообщил он. – А как наши дела?
– Как ваши дела, я не знаю, – сухо ответила Вероника. – А я сейчас согласование подпишу и отправляю документы наверх. Так что считайте, что на девяносто девять процентов кредит вы получите.
– Спасибо вам! – кричал голос в трубке, но женщина уже не слушала.
Последнее время она неважно себя чувствовала. Когда Вероника смотрелась в зеркало, ей казалось, что выглядеть она стала даже лучше, но довольно часто накатывающая усталость пугала.
После разговора с Петровым ее потянуло в сон.
Вероника позвонила Артёму.
– Тёма, у тебя есть время? – спросила она. – Можешь меня с работы забрать и домой подбросить, мне кажется, что я простыла.
– Конечно, солнышко. Не раскисай, буду через пятнадцать минут.
Вероника позвонила генеральному директору и предупредила, что, возможно, уйдет на больничный.
Она вышла в приемную и сказала Светлане:
– Я уехала. Если к утру не оклемаюсь, вызову врача. Не пойму, что со мной. Вроде середина октября… Время гриппа и ОРЗ еще не наступило. Ладно, пошла. До свидания. Если что – я на связи, звони.
– Поправляйтесь скорее, Вероника Андреевна, – пожелала Света.

Ника вышла на улицу и подняла ворот красного кожаного плаща. Промозглый ветер резкими порывами поднимал пыль, которая, взметнувшись в воздух, тут же опускалась на припаркованные рядом автомобили и снова взлетала, оставляя на машинах серые разводы.
Увидев подъезжающий «логан», Вероника подошла ближе к дороге. Машина остановилась, женщина юркнула в салон и поцеловала Артёма.
– Тёма, в аптеку надо заехать. Поговорю там с девчонками, может, подскажут что-то.
– Конечно, милая, – ответил Артём. – Будем лечиться.

– Ты поднимешься со мной? Есть время? – спросила Верника, когда они подъехали к дому.
– Конечно, – обрадовался Артём.
– Ну и хорошо, – улыбнулась Вероника. – У меня для тебя хорошая новость. Пойдем.
Зайдя в квартиру, Артём помог ей снять плащ и, скинув куртку, прошел на кухню.
– Я сейчас приду. Пока чайник включи и посмотри в холодильнике, что там есть на перекус, – крикнула Вероника и ушла в ванную комнату.
Она вытащила из аптечного пакета коробочку с цифровым тестом на беременность, купленным по совету провизора, и внимательно прочитала инструкцию. Три раза плюнув через левое плечо, Вероника распечатала фольгу и достала тест.
– Ну что, – сказала она вслух, – возможно, через три минуты мне придется круто менять свою жизнь… Да и не только свою.
– Ты скоро? – спросил через дверь Артём. – Чайник вскипел.
– Иду-иду, – ответила Ника, не отводя взгляда от мигающего символа песочных часов на тесте.
Через секунду значок исчез, экран стал серым, а еще через мгновение появилась надпись: «Беременна 2-3».
Вероника села на край ванны и вытерла с лица пот. Она взяла инструкцию и расшифровала результат: беременна, зачатье произошло 2–3 недели назад. Вероника закрыла глаза и начала считать, бесшумно шевеля губами.
«Да уж, Тёма, – подумала она, закончив расчеты. – Вот это подарок на день рождения, всех переплюнул, за все годы».
Вероника вышла из ванной комнаты и сказала:
– Присядь, Артём. Я хотела сообщить тебе одну новость, но оказалось, что их две. Начну со второй.
И она протянула ему тест.
Мужчина взглянул на результат, широко улыбнулся, подхватил Нику на руки, понес в комнату и бережно положил на тахту. Опустившись на колени на пол, он начал вытягивать ее блузку из юбки, стараясь обнажить живот. Вероника, смеясь, вырывалась, но Артём откинул ее руки и, добравшись до живота, принялся его целовать.
Женщина хохотала, ей было щекотно и хорошо.
– Ника! – кричал Артём. – Ника! Как здорово! У нас будет ребенок!
Он сел рядом и спросил с нарочитой серьезностью:
– А это мой?
Вероника обхватила его рукой за шею и, притянув к себе, шепнула на ухо:
– Если честно, то мой!
– Пошли чай пить, – сказал Артём. – У меня во рту пересохло.
– Пошли, – Вероника понялась с тахты. – А вторую новость не хочешь узнать?
– Можно, – хмыкнул Артём. – Но думаю, меня уже ничего не удивит.
Они прошли на кухню. Вероника нарезала бутерброды и налила чай.
– Тёма, – сказала она, – на днях тебе предложат стать директором вашей фирмы.
Артём от неожиданности подавился горячим чаем и закашлял.
– Это точно? Как ты узнала? – спросил он, вытирая слезы.
Вероника во всех красках рассказала о договоренности с Петровым.
– Ну ты акула, – качал головой Артём. – Прямо монстр. Спасибо. Это же надо так сообразить. Слушай, а шефа куда?
– Не знаю, – ответила Вероника. – Можешь его замом сделать – это теперь тебе решать. И спасибо не за что говорить: я не для тебя, а для нас сделала.
– Для нас, – медленно произнес Артём. – Что же теперь делать? Уходить от жены?
– Ты это у меня спрашиваешь? – удивилась Ника. – Зря. Ты уж сам решай! Это твой выбор. Уйдешь – приходи ко мне. Нет – не надо. Сама справлюсь.
– Я не понял, что значит: «Нет – не надо?» Ты меня не любишь и так легко сможешь от меня отказаться?
– Почему легко? – спросила Вероника. – Просто я не могу распоряжаться твоей жизнью и готова принять и понять любое твое решение. Просто хочу, чтобы ты знал: я тебя люблю и готова прожить с тобой всю жизнь, но выбирать тебе.
– Ника, я все решил. Теперь осталось только сделать, а это, оказывается, намного сложнее, чем я думал. Не поеду я сегодня на работу – с тобой побуду. Не возражаешь?
– Конечно, нет, – улыбнулась Вероника. – Ты пока отдохни, а я обед приготовлю.
– Нет-нет, – засмеялся Артём. – Я пока за шампанским съезжу. Ой, тебе ведь сейчас нельзя. Какой сок купить?
– И охота тебе куда-то ехать? – удивилась женщина.
– Ника, я уже заметил: как только дело доходит до еды, мы почему-то оказываемся в кровати. А я есть хочу. Так что? Какой сок купить?
– Ага, – Вероника шутя ухватила его за ухо, – уже отлыниваешь? Подожди, вернешься – я тебе покажу. А сок лучше вишневый, без добавок всяких, если найдешь, конечно.
– Для тебя найду, – ответил Артём.
Он пошел одеваться. Улучив момент, пока женщина была на кухне, Артём заскочил в комнату, открыл бархатную шкатулку, в которой Ника хранила свои украшения, схватил первое попавшееся кольцо и как ни в чем не бывало сказал:
– Закрывайся, я пошел.
Вероника подошла, обняла его и поцеловала.
– Ты только недолго, я буду скучать. Сегодня такой день! Столько событий!
– И это на сегодня еще не все, – радостно воскликнул Артём. – Я обещаю.
«Интересно, что еще придумал?» – подумала Вероника, закрывая за ним дверь.

Артём остановил машину у ювелирного салона «Аметист», позвонил жене, сообщил, что будет ночевать на объекте. Закончив разговор, зашел в магазин.
Охранник в белой отглаженной рубашке напоминал глыбу льда. Окинув мужчину взглядом, он тут же потерял к нему интерес. Магазин светился вечным праздником. Яркие лампы подсветки отражалась в стеклянных витринах и, отблескивая от драгоценностей, осыпали зал мелкими брызгами искр.
– Вам помочь? – спросила подошедшая девушка.
– Да, конечно. Мне нужно кольцо с бриллиантом, но не очень большим, лучше в классической оправе.
– Пойдемте, я покажу, – понимающе кивнула продавец и подошла к полкам с украшениями. – Вам какой размер?
– Вот такой, – Артём вынул из кармана кольцо Вероники.
Девушка измерила украшение и сказала:
– Шестнадцатый. Посмотрите вот эти, они с крапановой закрепкой.

Артём выбрал кольцо сразу. Небольшой камень, закрепленный шестью лапками, казался горазда крупнее, чем был на самом деле. Бриллиант, со всех сторон открытый для света, блестел, переливаясь каждой гранью.
– Беру. 
Ему казалось, что это происходит не с ним, внутри все тряслось, будто каждая внутренняя часть тела жила отдельной жизнью и вибрировала в особом ритме.
Артём забрал кольцо и поехал за цветами. Купив большой букет, он увидел табличку: «Надуваем шары гелием».
– Надуваете? – спросил он
– Надуваем, – недовольно ответила продавщица.
Ей был некогда. Глядя в треснувшее зеркало, она обводила пухлые губы ярко-красной помадой.
– Так надувайте штук тридцать, – сказал Артём.
– Сколько? Тридцать? – удивилась женщина и, убрав зеркало, крикнула в подсобку:
– Коля! Иди, алкаш, дуй тридцать штук.
Из открытой двери, пошатываясь, вышел пьяный мужчина небольшого росточка. Не глядя по сторонам, он начал надувать шары, ловко насаживая их на носик баллона.
Настроение у Артёма было великолепное, и он решил пошутить:
– Невелик мужик-то. Не унесет его шарами?
Продавщица хмыкнула:
– Знаешь, мил человек, я с ним двадцать семь лет прожила и скажу тебе: в этом алкаше столько дерьма, что его и дирижабль не поднимет. А я тащу! Зачем – не знаю. Знаю, что дерьмо, но за годы оно уже своим стало. Жалко бросить.
Шары связали в два пучка. С помощью Коли Артём один затолкал в салон, другой – в багажник. Мужик, оглянувшись на палатку и убедившись, что жена его не видит, обдал Тёму перегаром:
– Дай полтишок на чекушку, обмою твой праздник.
Артём протянул ему сто рублей и поехал за соком и шампанским.
«И так тоже люди живут, – думал он. – Ужас, но, наверное, все равно любят друг друга».

Припарковавшись у дома Вероники, Артём вышел и начал аккуратно вытаскивать шары. Резкий порыв ветра вырвал одну связку из рук и, моментально подхватив, поволок ее вверх. Налетев на столб, шары запутались в проводах и застыли цветным салютом.
«Ну и ладно…», – подумал Артём, заходя в подъезд.
Вероника открыла двери и взяла у него пакет.
– Что там у тебя? – с любопытством спросила она, глядя, как Тёма тянет за собой ленты.
– Это тебе, – сказал он и отпустил связку.
Увидев, как шары подлетели вверх, Вероника кинулась Артёму на шею.
– Милый, – тараторила она, – это настоящий праздник! Спасибо! Давай их разъединим и по всей квартире развесим.
Ника ушла на кухню и вернулась с ножом. Артём отрезал узел, и шары весело запрыгали под потолком.
– Это еще не все, – сказал Артём и, присев, закинул Веронику на плечо и понес в комнату.
– Эй! – хохоча, закричала женщина, размахивая руками и ногами. – Мужчина, поставьте даму, где взяли. Я что – полено?
Внеся Нику в комнату, он попросил:
– Закрой глаза.
Ника прикрыла глаза ладонями. Артём быстро достал из кармана ее кольцо и сунул его в шкатулку. Достав из другого кармана синюю коробочку с подарком и преклонив колено, скомандовал:
– Открывай!
Вероника открыла глаза.
– Ника! Любимая! Ты будешь моей женой, – четко проговаривая каждое слово, сказал Артём.
Вероника от неожиданности опустилась на тахту, взяла коробочку, достала кольцо и надела его. Она взяла Артёма за руки и притянула к себе. Он поднялся с колена и сел рядом.
– Конечно буду, дорогой, – тихо сказала Вероника. – Только при одном условии.
– При каком? – насторожился Артём.
– Ты должен сначала развестись. Второй женой я быть отказываюсь, даже если буду считаться любимой.
Артём расхохотался и, взяв Веронику за плечи, повалил на подушку.
– Накрылся обед, – улыбнулась она и закрыла глаза.

Утром Артём завез Нику на работу и позвонил жене.
– Привет. Ты как сегодня работаешь?
– Здравствуй. Чаще дома надо бывать, не пришлось бы спрашивать, – ответила Люда.
– Нам поговорить надо, – сказал Артём.
– Давно пора, – ответила жена. – Я до Нового года работаю с двенадцати. Ты вообще в курсе, что у тебя дочь в первый класс ходит? Ее кто-то должен в школу водить и после уроков встречать. Ты не знал?
– Хватит, – перебил Артём. – Скоро буду.
Швырнув телефон, он выехал на дорогу.
«Как правильно все сказать, чтобы не обухом по голове? – думал он. – Все равно расстроится. И начнется: слезы, сопли. И как я это выдержу? Ничего, переживем, не мы первые, не мы последние. Все в жизни бывает. Все равно не понимаю, почему Ника всегда шикарно выглядит, а Люда дома лахудрой ходит, а как на работу собирается, по часу в ванной сидит, глазки красит, прически всякие, маникюры, педикюры. Почему на выход красотка, а дома можно как угодно шарахаться? Да что сейчас думать, сейчас делать надо».

 Артём зашел в квартиру, снял куртку и, пройдя в комнату, сел в кресло. Жена устроилась в соседнем.
– Люда, – начал Артём, – давай только без криков и истерик. Я с тобой развожусь и ухожу.
Он заметил, как жена вздрогнула и в ее глазах мелькнула искорка. Людмила оперлась на подлокотник и стала нервно теребить нос. Артёму показалась, что она улыбается.
– Это уже решено и не обсуждается, – продолжил он. – Надо девочкам как-то сообщить, чтобы не травмировать.
– Я уже сказала, – спокойно ответила Люда.
– Что сказала? – удивился Артём.
– Сказала, что ты скоро переедешь от нас и, возможно, когда-нибудь у них будет другой папа, который будет их любить и понимать.
– Ты что – с ума сошла? – Артём вскочил и заходил по комнате.
– Тебя что задело? – уточнила Люда. – Что появится другой папа? Ты не замечаешь, что мы уже пару лет живем разными жизнями. У тебя – своя, у нас – своя. Любовь куда-то делась. Да ладно любовь – даже уважения не осталось. Я смотреть на тебя спокойно не могу – бесишь. Пришел, денег дал – и все. Что у кого дома происходит, тебя не интересует. Я не против развода: мы оба созрели для этого. Только квартиру я не отдам и от алиментов отказываться не буду, даже не мечтай. А за девочек не волнуйся: и выкормлю, и на ноги поставлю. А тебя потом на их свадьбу приглашу.
Артём вновь уселся в кресло. Такого разговора он не ожидал. Думал: крики, слезы будут, а тут такой поворот.
– Ну, тогда все и решили, – сказал он. – Сложишь мои вещи, тебе проще. Я потом заберу, и договоримся о разводе. Я пошел?
– Иди, – ответила Люда и вышла за мужем в коридор.
Он уже собирался выходить, когда жена тихо сказала:
– Подожди, Артём, – она взяла его за руку. – Ты меня прости, пожалуйста.
– За что? – удивился Артём.
– За все. А теперь иди.
– И ты, Люда, меня прости. Пока, – сказал Артём и вышел в подъезд.
Люда прошла на кухню и посмотрела в окно. Дождавшись, пока Артём уедет, взяла телефон, набрала номер и сказала:
– Дима, привет! Он ушел навсегда. Нет, я не успела ничего сказать – он опередил. Да! Да! Так даже лучше. Какие вещи? Ты с ума сошел, а девчонки? Соседи что скажут? Потерпи. Столько ждал, еще подождешь. Ладно, буду собираться. На работе увидимся. Целую, милый, до встречи.
Люда положила телефон, вздохнула и пошла в душ, напевая: «Вот так выходит: кто-то теряет, кто-то теряет, кто-то теряет, а кто-то находит».

Глава 6
Артём сел в машину и помчался на работу.
Зашел в офис, взглянул на часы и подумал: «Надо было шефа предупредить о том, что позже приеду».
В коридоре его остановила секретарь директора: «Наконец-то, Артём Савельевич! Я вас ищу. Скорее в кабинет к шефу: начальство приехало!»
Артём проскочил в кабинет. Оба учредителя сидели за приставным столом. Директор, уныло опустив голову, пристроился на небольшом диванчике в углу. На шефа было жалко смотреть. По грустному выражению его лица Артём понял, что самую тяжелую часть разговора он пропустил.
– Опаздываете, Артём Савельевич, – сказал Петров.
– Что ты говоришь, Игорь Филиппович, – прервал его компаньон. – Начальство не опаздывает – оно задерживается. Присаживайтесь, молодой человек.
Увидев, что Артём собирается сесть рядом с ними, учредитель замахал руками:
– Нет-нет, Артём Савельевич! С сегодняшнего дня вы будете сидеть вон там, – он указал на мягкое кресло во главе стола.
– Значит, так, – сказал Петров. – Мы приняли решение и назначаем вас директором. Надеемся, вы справитесь с возложенными на вас обязанностями. И в добрый путь! Начинайте работать.
Учредители встали, пожали Артёму руку и уехали.

– Может, объяснишь, что произошло? – спросил бывший директор, поднимаясь с дивана. – Они сказали, что за тебя попросили такие люди, что нельзя было отказать. Ты все обтяпал за моей спиной, по-подлому. Мы столько лет вместе проработали. Я думал, что мы друзья. А ты оказался обычной сволочью и предателем. Знай, что ты меня сегодня убил. Хотя кому я это говорю? Такая мразь, как ты, это понять не сможет.
– Да ты что? – возмутился Артём. – Я только вчера днем сам узнал. Это все произошло без меня, я не в курсе был, что человек решил мне помочь. Ты не убивайся. Я же тебя не выгоняю, останешься замом, и будем продолжать вместе работать.
– Иди к черту, – тихо ответил мужчина, направляясь к выходу. – И хозяева твои пусть идут к черту. Ты еще меня вспомнишь, когда и тебя подставят и вышвырнут на улицу.
Бывший директор гневно потряс кулаком, содрал с вешалки кепку, ожесточенно натянул ее на голову и быстро вышел из кабинета.

Артём уселся в кресло.
«Нехорошо получилось, – подумал он и, откинувшись назад, положил ноги на стол. – Но я же на самом деле не знал. Остался бы, и работали бы спокойно. Так нет – у всех амбиции».
Тёма позвонил Веронике:
– Привет, дорогая! Как дела?
– Привет, работаю. У тебя что нового?
– Во-первых, я сижу в кабинете директора, то есть в моем новом кабинете. Во-вторых, есть хорошая новость, но о ней вечером.
– Вечером? – удивилась Вероника. – Мы увидимся?
– Я заеду за тобой после работы. Примерно в половине седьмого. Нормально?
– Конечно. Буду ждать. Целую.
– И я, – закончил разговор Артём.
«Ладно, – подумал он. – Пора работать».

Вероника положила трубку на стол и улыбнулась.
«Интересно, какую новость он хочет сообщить? – подумала она, разглядывая подаренное Артёмом кольцо. –  Дни не проходящих сюрпризов. Скорее бы домой, тошнит постоянно, и эта беготня в туалет. Светик смотрит выпученными глазами. Лучше бы на работе никто не узнал о беременности, а то моментом выдавят с места».
Она откусила от круассана, принесенного Светой из ближайшей кондитерской. Клубничный джем выполз наружу и тягучей каплей свалился на стол.
– Тьфу, гадость какая, – сказала Вероника и выплюнула кусок в мусорную корзину.
Вытерла стол салфеткой, завернула в нее остатки круассана и тоже швырнула в мусор.
«Почему их не делают с рыбкой, специально для беременных? – подумала Вероника. – Здорово было бы, джем с селедкой».
Она села просматривать документы и так увлеклась работой, что не заметила, как пролетел день.
Вечером сев в машину к Артёму, Вероника спросила:
– Ну, как день прошел, господин директор?
– Ты знаешь, – ответил Артём, – все бы хорошо, но на душе тоскливо. С шефом как-то нехорошо получилось. Не у дел остался. Ему до пенсии пару лет доработать надо было, а тут такое.
– Ты ему предлагал замом стать?
– Конечно, да он к черту послал.
– Это его выбор.
– Я понимаю, но все равно жалко.
– Слушай, Тёма! Это ведь жизнь. Не ты, так тебя. Думаешь, если бы ему сказали, что из вас двоих должен работать только один, он бы пожертвовал собой и ушел ради тебя? Сомневаюсь. Уцепился бы зубами за место. Так что не мучайся, просто пришло твое время.
– Ты, наверное, права, но все равно как-то не по себе.
– Вот и приехали, – закончила разговор Вероника, когда машина остановилась у подъезда. – Все. Забыли о нем раз и навсегда. Переверни страницу.
– Ой, смотри! – воскликнула она. – Шары на проводах. Ты вчера потерял?
– Ветром вырвало из рук, – усмехнулся Артём. – Прости, не удержал.
– Наоборот здорово! Прямо напротив наших окон.
«Наших, – подумал Артём. – Теперь действительно наших».

Они поднялись в квартиру, и Вероника сразу побежала к окну. За сутки шары заметно поистрепались, но несколько штук продолжали гордо рваться вверх. Артём подошел сзади и обнял ее за талию. Вероника прижалась к нему спиной, закрыла глаза и взяла за руки.
– Ника, – тихо произнес Артём, – я сегодня утром заезжал домой и сказал жене, что ухожу.
– И? – не оборачиваясь, спросила она.
– И ушел. Сказал, чтобы собрала мои вещи. Я потом заберу.
Вероника обернулась и погладила его по щеке.
– Трудно было? – спросила она.
– Нет. Но судиться из-за квартиры я с ней не буду, а алименты придется десять лет платить – страшная сумма получится.
– Господи! О чем ты сейчас думаешь? – засмеялась Вероника. – Теперь мы вместе – это главное. Ты, я и наш малыш. Это счастье, понимаешь? Мы справимся со всеми проблемами.
Она обняла его и крепко прижала к себе.
Потом задумалась и спросила:
– А ты на работу завтра в чем пойдешь? У тебя же даже рубашки нет. Давай, ты грей ужин, а я быстро в магазин сбегаю.
– Не надо Ника, – возразил Артём. – Утром завтра заеду домой и переоденусь.
– Стоп! – Вероника прищурилась и посмотрела на Тему. – Домой? Забудь! Тут твой дом, а там чужая баба. И делать там тебе нечего. Позвони и узнай, когда можно приехать за вещами. Я пошлю нашего водителя, он заберет. А сегодня я хочу купить тебе рубашку. Так что, милый, разогревай ужин, магазин за углом, я быстро.
Он чмокнула Артёма в щеку и пошла одеваться.
Вернулась Вероника через час.
– Примеряй, дорогой, – сказала она с порога и отдала Артёму три больших ярких пакета.
Артём занес их в комнату и вытряхнул вещи на тахту. Тонкая джинсовая рубашка «Wrangler», темно-синие джинсы и терракотовый кардиган крупной вязки с продолговатыми пуговицами из поделочной кости.
«Вот это да», – подумал Артём и начал примерять обновки.
– Если не подойдет, не переживай, – сказала Вероника, заходя в комнату. – Я договорилась, если что – поменяем, хотя думаю, что ошибиться с размером я не могла.
Артём подошел к зеркалу.
– Шикарно! – Ника завороженно смотрела на него.
– Да уж, – прошептал Артём. – Супер. Спасибище, дорогая.
Он обнял Веронику.
– Наверное, кучу денег стоит? – спросил Тёма.
– Не волнуйся, – усмехнулась женщина. – Это тебе подарок за утренний геройский поступок. Переодевайся и пойдем ужинать.

– Ника, как ты думаешь? – спросил Артём после ужина. – Отцу надо рассказать о нас? И маме твоей?
– Тёма, давай я тебе про свою маму подробно расскажу, чтобы тебе все стало понятно. Я была у нее недавно. Больше я к ней не поеду никогда и ни при каких обстоятельствах, даже если она в муках умирать будет. Она издевалась надо мной всю жизнь, вымещая все обиды за отца. Наверное, я на него похожа. Она лезла в мою жизнь, читала дневники, следила, но это еще можно было вытерпеть. Она меня била! Била старым дедовским ремнем, пряжкой. Потом поняв, что может убить, лупила шлангом от стиральной машины. 
Веронику затрясло. Артёму казалось, что каждое произнесенное сейчас слово вновь вызывает у нее пронизывающую боль и заставляет пережить то страшное время. На глазах Ники выступили слезы. Он попытался взять ее за руку, но она дернулась в сторону, будто уворачиваясь от удара, продолжила:
– Я даже убегала несколько раз. Жила в подвале у бомжей, но меня ловили и приводили домой. Как-то я не выдержала. Она шланг взяла, а я нож схватила и заорала: «Тронешь – убью!» Испугалась, больше не била. Когда я стала постарше, ушла на квартиру жить. Так она каждый день звонила или соседку присылала – мол, умирает. Я прихожу, она лежит и стонет, за сердце держится, а мне ее жалко. Душа разрывается. День нормально пойдет, а на следующий опять пилить начинает. «Ты, – говорит, – виновата, что я без мужика осталась. Если бы тебя не было, замуж бы вышла, а с тобой никто не берет». Мне двадцать два было, когда она с мужчиной познакомилась. Я больше, чем она, счастлива была. Это он настоял, чтобы мы квартиру разменяли. Мать хотела вообще меня выгнать и с ним жить. Почти пять лет не общались. А тут мы с тобой встретились, мне так хотелось с кем-нибудь поделиться. Я решила к маме поехать, надеялась, что она другой стала. Торт купила, думала, чай попьем, про тебя ей расскажу. В квартиру только зашла, а она как заорет на меня и опять ту же песню завела, что я ей жизнь испортила. Я развернулась и пошла, так она мне торт вслед вышвырнула. А вечером мужик ее позвонил, втайне от нее, и сказал, что я их случайно застала, потому что они продали квартиру и уезжают жить в деревню. Адрес дал на всякий случай. И тогда я решила, что матери у меня больше нет.
– Ужас какой-то, – сказал Артём. – Может, у нее с психикой нелады?
– Все, Тёмочка, – ответила Вероника. – Не будем больше про нее, никогда. Пожалуйста, никогда.
– Как хочешь. А отцу я позвоню. Думаю, он обрадуется. Слушай, а когда можно узнать – мальчик или девочка?
– Думаю, в декабре, – улыбнулась Вероника. – Ты кого хочешь?
– Мне все равно, – засмеялся Артём. Он взял её за руку и добавил: – Ты иди ложись, я папе позвоню и приду.
– Конечно-конечно, – ответила женщина. – Ухожу, не мешаю, – и вышла из кухни.
Артём набрал номер отца.
– Привет, папа!
– Ух ты! Кого я слышу. Привет. Что-то в мире случилось такое, о чем я не слышал, и ты решил сообщить?
– В мире – не знаю, но у меня случилось. Я развожусь.
– Хорошая новость, – сказал отец. – Это говорит о том, что ты поумнел. Я рад, искренне.
– Пап, я серьезно. Хочу познакомить тебя с моей будущей женой.
– Тёма, я не понял. Ты развелся или разводишься?
– Развожусь.
– И сразу женишься? – спросил отец.
– Да.
– Видимо, сынок, ты не до конца поумнел. Такая же колхозница, как бывшая?
– Папа, это небо и земля.
– Приходите в эту субботу вечером, часикам к восьми.
– Спасибо, будем!
– Машину послать?
– Нет, я на своей.
– Все на том же корыте ездишь? – поинтересовался папа.
– Почему на корыте? Нормальная машина, бывает хуже.
– Ну и ну. Все та же психология бедности, ты неисправим. На лучшее надо равняться, а не на худшее. Говори адрес.
 Артём продиктовал адрес Вероники.
– Так, записал. Машина подъедет к тебе в субботу в 19.30.
– Пока, папа.
– До встречи, надеюсь, не разочаруешь очередным выбором.
Артём зашел в комнату. Вероника уже успела побывать в душе и устроиться под одеялом.
– В субботу едем к отцу, – сказал Тема. – Он машину пришлет.
– Хорошо. Надо подарок какой-нибудь купить.
– Какой? – сказал Артём. – У него все есть, ничем не удивишь.
– Он курит? Может, сигары? – предложила женщина.
– Точно! – воскликнул Артём и сразу сник. – Ты знаешь, он очень дорогие курит.
– Не смеши, – подбодрила Вероника. – Тебе для папы жалко?
– Нет.
– Вот и решили, – она откинула одеяло. – Ложись спать, жених.

Глава 7

Октябрь подходил к концу, серое небо давило мрачностью. На смену солнечному бабьему лету пришли по-настоящему осенние дожди. Стремительный ветер подхватывал колючие капли и швырял в лица прохожих. Пыль на обочинах, покрытая влагой, превращалась в липкую грязь, которая цеплялась за колеса проходящих машин.
Вероника с Артёмом приехали в «Табачный дом». Перемешанные ароматы табака для кальяна и трубок наполняли магазин, кружили голову и надолго въедались в одежду.
– Покажите нам, пожалуйста, хорошие сигары, – попросила Вероника продавца.
Парень вышел из-за прилавка и подвел покупателей к большой запертой на ключ витрине, в которой стояли хьюмидоры:
– Вот тут у нас хранятся хорошие кубинские сигары от тысячи за штуку.
– Мы хотим сделать подарок уважаемому человеку, – сказала Вероника.
– Он ценитель? – уточнил продавец.
– Ценитель, еще какой! – поддержал разговор Артём.
Парень понимающе кивнул:
– Тогда меньше чем за пятьдесят долларов и не смотрите. Пойдемте, покажу.
Он открыл шкаф и достал оттуда деревянную коробочку:
– Вот, благородная сигара «Fuente», доминиканская марка. Кстати, одна из самых дорогих в мире. Эта стоит пять тысяч двести рублей. Подарив ее, вы сто процентов угодите самому требовательному курильщику.
– Берем, – сказала Вероника. – Вы нам оформите ее красиво?
– Девушка, этот товар не нуждается в упаковке, – заметил продавец. –  Сигара в коробке, сверху чехол, и все это укладывается в фирменный бумажный пакет-сумочку.
– Спасибо, – поблагодарила Вероника, заплатив за покупку.
Выйдя на улицу, Артём спросил:
– Тебе не кажется, что это дороговато? Давай я деньги тебе отдам.
– Успеешь еще, – засмеялась Вероника. – И не раз, но не сегодня, я же будущему свекру подарок купила.
Укрываясь от мелкого дождя, они забрались в машину и поехали домой.

– Тёма, в чем мне лучше пойти, что надеть? – спросила Вероника, проходя в комнату.
– По мне, так лучше бы голая ходила, – пошутил Артём. – Ну а если серьезно, то что хочешь, мне ты во всем нравишься.
– Голая? – улыбаясь, переспросила Вероника. – Тогда бы твоему папе точно понравилась.
Она скинула всю одежду и надела бусы.
– Иди посмотри. Нравится?
Артём зашел в комнату, обнял Нику и прошептал:
– По-моему, мы сейчас никуда не пойдем.
Женщина вырвалась и пошла ванную комнату:
– Все, одеваться пора! Я в душ, а ты за мной очередь занимай.
Пока она приводила себя в порядок, Артём пил чай.
– Ну как? – спросила она, заходя на кухню.
Артём поставил чашку и воскликнул:
– Как мне повезло. Ты красотка!
На Нике было черное слегка приталенное платье. Тонкий белый ремешок гармонировал с окантовкой выреза-бато, открывающего верхнюю часть плеч. Набор из черного оникса и часы Rado, купленные в Турции, отлично сочетались с выбранным нарядом.
– Раз тебе все нравится, можем ехать, – улыбнулась Вероника.
Они вышли на улицу. У подъезда стоял черный «Кадиллак-Эскалейд» с тонированными стеклами. Несмотря на дождь и грязный асфальт на нем не было ни единой капли, он блестел как будто только что покинул конвейер.
Артём открыл заднюю дверь и тут же отскочил от неожиданности. Из-под брюха машины с легким жужжанием выехала подножка, встав на которую можно было легко подняться в высокий салон автомобиля.
– Вы за нами? – спросил Артём у обернувшегося водителя.
– Если вы Артём Савельевич, то да, – ответил тот.
Артём помог Веронике сесть и забрался сам. Машина тронулась с места. Минут через сорок кадиллак затормозил у шлагбаума, преграждающего путь в элитный коттеджный поселок.
Вышедший из домика охранник перекинулся парой слов с водителем, нажал кнопку на пульте и пропустил машину на территорию. Кадиллак проехал по выложенной плиткой дороге и затормозил у кованых ворот, которые тут же начали медленно открываться.
Наконец шофер остановил машину на широкой площадке. Он вышел, открыл дверь и помог Веронике выбраться.
– Проходите, вас встретят, – сказал водитель и кивнул в сторону дома.
У дверей их встретил верзила с улыбкой, больше похожей на гримасу. Охранник проверил гостей металлоискателем и любезно пропустил вперед.
– Ну, здравствуйте, гости, проходите, – сказал хозяин, радушно раскинув руки в стороны.
«Вот это да, – подумала Вероника, осматриваясь, – что же внутри, если такая прихожая. Она примерно как три моих квартиры».
Отец обнял сына и протянул Веронике руку:
– Я – Савелий Аркадьевич, – сказал он. – Как вы понимаете, папа этого мальчика. А вы?
– Я – Вероника, но близкие называют меня Никой.
– То есть вы оказали мне вотум доверия, разрешая вас так называть. Тогда вы называйте меня просто Савелий или Сава.
Возникла небольшая пауза. Будущие родственники впились друг в друга оценивающими взглядами.
– Пойдемте в зал, сейчас подадут ужин. Ванная там, – сказал Савелий Аркадьевич, махнув рукой вдаль. – Мойте руки и приходите, я вас жду.
Идя за Артёмом, Вероника подумала: « Вот если не знать ничего о нем, можно подумать, что это отпрыск какой-то знати, случайно выжившей после революции. Какие манеры. Дом, конечно, полный отпад. Картины, мебель – просто музей или дворец. Все обставлено с хорошим вкусом, потрудились дизайнеры. Конечно, с таким папой нам надо дружить».
– Перекусим, а потом, если захотите, я вам дом покажу, – сказал хозяин, когда сын с невестой вернулись в зал. – Я переехал сюда полгода назад и никак не могу избавиться от желания устраивать гостям экскурсии. Присаживайтесь.
Он отодвинул высокий венский стул и взглядом пригласил Веронику. Сам хозяин уселся в резное кресло, стоящее с торца длинного стола.
– Тёма, ты себе выбери место сам, – сказал отец.
Пока Савелий разговаривал с сыном, Вероника, осмотрев зал, принялась изучать хозяина. «Так, – подумала она, – на вид лет шестьдесят, короткая спортивная стрижка, седые волосы, два глубоких шрама у виска. А глаза! Взгляд матерого хищника, умный и осторожный».
– Можно вас прервать, мужчины? – спросила Вероника.
– Извините, – ответил Савелий. – Давно не виделись.
– Савелий Аркадьевич, – продолжила Вероника, – мы с Тёмой хотим подарить вам вот это.
И она, достав из сумочки бумажный пакет, протянула его отцу.
– Спасибо, – сказал Савелий. – Посмотрим, что там.
Вытащив сигару, он улыбнулся и одобрительно покачал головой:
– Прекрасный сюрприз, «Fuente». Я бы сказал – великолепный.
Покрутив сигару, он сказал:
– Ручная работа, живая, но срок жизни мал. Сегодня же вечером буду наслаждаться. Благодарю. Отличный выбор.
В зал вошла немолодая женщина в белом фартуке. Она держала огромный поднос, уставленный тарелками с закусками.
– Наконец, Клаша, а мы уж заждались, – улыбнулся Савелий.
– Савелий Аркадьевич! – ответила женщина, расставляя тарелки на стол. –
Вы же сами сказали, чтобы сразу из-под ножа, свеженькое. Тёмочка! Ты совсем взрослый дядька стал. Можно обнять-то тебя?
Артём соскочил с места и обнял прислугу:
– А вы, тетя Клава, не изменились нисколько.
– Ладно, не буду мешать, разговаривайте, – сказала Клаша и вышла из зала.
– Что будете пить? – спросил Савелий Веронику. – Мы с Тёмой водочку, а вы что желаете?
– А что есть? – заинтересовалась Вероника.
– Все, – спокойно ответил хозяин дома.
Вероника задумалась. Уж очень уверенно ведет себя папаша. Не может быть такого, что все у него есть. Ей жутко захотелось поставить на место этого уверенного в себе человека.
– А знаете, – сказала она улыбаясь, – воспользуюсь возможностью. Мне всегда хотелось попробовать «Шато Латур» 1989 года.
Савелий удивленно посмотрел на нее.
– Вы имеете в виду «Шато Латур Пойяк Премьер Гран Крю»?
– Да! – продолжала улыбаться Вероника.
Ей не терпелось посмотреть, как Савелий будет выкручиваться.
Ни один мускул не дрогнул на лице будущего свекра. Он широко улыбнулся, хмыкнул и сказал:
– Пошли со мной, молодежь.
И встал из-за стола.
Хозяин пошел через весь зал и, дойдя до небольшой двери в углу, открыл ее, просунул руку и щелкнул выключателем. Тусклая лампочка осветила каменные ступеньки, уходящие глубоко вниз.
– Нагибайте головы, тут низкий потолок, – предупредил Савелий и начал спускаться.
Артём с Никой последовали за ним, держась за деревянные перила.
Спустившись на два этажа вниз, хозяин снял с ржавого гвоздя, торчащего из кирпичной стены, ключ. И вставил в замочную скважину обитой металлом двери.
– Как в сказке, – прошептала Вероника, вцепившись в локоть Артёма.
– Это и есть сказка. Проходите, – сказал Савелий и, распахнув дверь, пропустил гостей вперед.
Артём с Вероникой замерли от увиденного. Огромный вытянутый зал с арочным каменным потолком был покрыт декоративной штукатуркой, стилизованной под голубую плесень. Вдоль стен стояли искусственно состаренные деревянные стеллажи, разделенные на секции, набитые лежащими бутылками. Около каждой ячейки висела табличка с названием вина.
Вероника подняла голову и, едва задев Артёма, показала ему глазами вверх.
Тема увидел светильники. Три люстры в форме огромных гроздей винограда, свисая с толстой лозы, освещали винный зал.
Савелий подошел к секретеру и, взяв толстый журнал, начал листать страницы.
– Шато Латур, Шато Латур, – приговаривал он. – Вот! Нашел. Вам повезло, девушка, есть три бутылки. Шестнадцатый стеллаж, четвертая секция, восьмая полка.
Он взял с полки вино, и все поднялись наверх.
Протерев и открыв бутылку, Савелий налил вино, аромат которого моментально повис в воздухе.
– Ну что, попробуем? – спросил он.
Все подняли бокалы, и Вероника сказала:
– Предлагаю выпить за вас, Савелий, и вашу коллекцию.
Она уже хотела сделать глоток, но хозяин громко сказал:
– Стоп!
Артём с невестой удивленно посмотрели на отца.
– Ника, – попросил Савелий. – Снимите, пожалуйста, часы с вашей очаровательной руки.
– Зачем?
– Мне кажется, это кощунство: держать «Шато Латур» 1989 года в руке, на которой надета ужасная подделка часов Rado.
Лицо женщины вспыхнуло.
«Вот это уел, – подумала она. – Прямо мордой об стол. Технично. Я хотела его подколоть – так мало, что не получилось, так еще и мгновенно получила в ответ. Уважаю таких. С ним шутки плохи».
Вероника сняла часы, и все наконец выпили.
– Попробуйте закуски, – сказал Савелий, усевшись за стол. – Клаша прекрасно готовит, пальчики оближешь. Ешьте и рассказывайте все подробно. С годами начинают интересовать детали.
Артём рассказал, как они познакомились, как Вероника протолкнула его в директорское кресло.
– Молодец, девочка, – одобрил папа. – Свадьбу будете устраивать?
– Нет, мы не хотим, – сказала Вероника. – Распишемся и посидим где-нибудь. Да нам и звать некого, только вас. У меня никого нет. Да, и еще…
Женщина посмотрела на Артёма.
– Папа, Ника беременна.
– Это хорошо! – воскликнул отец. – Мальчик или девочка?
– Рано еще, – улыбнулась Вероника. – Примерно через месяц узнаем, когда на УЗИ схожу.
– И сразу мне позвоните, – попросил Савелий. – Бурная у вас жизнь, столько событий за два месяца. Я так понимаю, что вы у меня благословения не просите? Ставите перед фактом?
– Наверное, так, но услышать ваше мнение нам бы хотелось. Да, Тёма?
– Конечно, – поддержал Артём.
– А можно, Вероника, нам вдвоем поговорить? Сын, может, сходишь к Клаше?
Артём посмотрел на Веронику, та утвердительно кивнула, и он ушел.
– Ну что, девочка, – перейдя на «ты», начал Савелий, – ты мне нравишься. Именно такую женщину я всегда представлял рядом с сыном. Хотя, конечно, ты лиса, каких поискать надо, но мне уже есть за что тебя благодарить.
– За что? – спросила, улыбаясь, Вероника.
– За то, что из-за тебя он ушел от своей жены. Понимаешь, между ними пропасть. Я очень рад. Вот за это спасибо. Но кое-какие сомнения на счет тебя имеются.
– Какие? – удивилась Вероника.
– А такие, – нахмурился Савелий. –  Женщина ты расчетливая и шикарная, тебе красивая жизнь нужна, вот и будешь изменять, а при разводе оттяпаешь у него все и оставишь на улице.
Вероника заплакала неожиданно даже для самой себя. Савелий опешил. Уж очень искренне женщина вела себя.
– Что вы говорите, – всхлипывала она. – Как вы можете? Я первый раз встретила настоящего мужчину и полюбила. Почему я изменять должна?
– Ну, успокойся, успокойся, – Савелий подошел к Веронике и погладил по голове. – Я в жизни многое повидал.
– А знаете, – встрепенулась Вероника. – Мы брачный контракт заключим. Кто изменит, тот голым и останется. Тогда вы мне поверите?
– Ты сама это предложила, – захохотал Савелий. – А Тёма согласится?
– Согласится, я уговорю, – ответила Вероника и достала из сумочки пудреницу.
Отвернувшись от мужчины, быстро привела лицо в порядок и повернулась обратно, уже улыбаясь.
– Савелий Аркадьевич, мы женимся с вашим благословлением?
– Конечно, – Савелий обнял ее и шепнул. –  Позвонишь, когда юристы нужны будут контракт составлять.
– Артём! – крикнул он. – Иди к нам. Мы поговорили.
Савелий сел за стол и спросил:
– Сигару ты выбирала?
– Мы вместе, – ответила Вероника.
– Но ведь ты предложила?
– Тёма рассказал, что вы любите, я и решила, что это порадует.
– Ох, лиса, ну и лиса, – усмехнулся каким-то своим мыслям Савелий и, увидев, что пришел Артём, добавил:
– Прости, сынок, что попросил тебя выйти. Мне надо было кое-что выяснить. Для твоего же блага. Не обижайся. Ну, вот и все, голубки. Спасибо за хорошую компанию. Мне пора курить сигару. Вас, естественно, отвезут.
Когда гости оделись, Савелий проводил их до машины. Он помог Веронике сесть и сказал:
– Живите счастливо. И не забудьте: сразу после УЗИ звоните, уж очень внука хочу.
– Ой! – вскрикнула Вероника. – Савелий Аркадьевич, я часы на столе оставила. Сбегаю?
– Забудь! – сурово сказал Седов. – Подарю нормальные. Не будет шикарная невеста моего сына носить подделки. Обещаю.
Он захлопнул дверцу, и машина поехала к медленно открывающимся воротам.
Вечером следующего дня посыльный принес небольшую серебристую коробочку. Открыв ее, Вероника увидела черные керамические часы Rado с мелкими бриллиантами около каждой цифры.
«Да, – подумала Вероника. – Наш папа слово держит».

Глава 8

Зима ворвалась не по расписанию, а только к середине декабря. Температура резко снизилась, и ночью повалил сильный влажный снег. К утру все было окутано мягкой белой периной. Одиноко торчащие деревья и фонарные столбы напоминали тонкие палочки, на которые была накручена мохнатая сладкая вата. Еще не проснувшийся город сотрясался гулом работающих двигателей снегоуборочных машин.
Выйдя из подъезда, Вероника вдохнула морозный воздух. Робкие снежинки стайкой залетели в нос и рот, а нагло усевшиеся на ресницы тут же таяли и, стекая по лицу холодными ручейками, заставляли Нику окончательно проснуться.
«Сегодня столько дел: и УЗИ, и регистрация, и праздничный ужин, – подумала она, выбегая из двора. – Как бы не свалиться от напряжения. А с пробежками, видимо, пора заканчивать, голова кружится».
Перед выходом на улицу она разбудила Артёма и теперь, приняв душ, он готовил завтрак.
«Как-то потряхивает сегодня, – подумал он. – Наверное, от волнения».
Нарезав бутерброды, он выглянул в окно и увидел Веронику, приближавшуюся к подъезду. Дворник в оранжевом жилете, расчищая снег с тротуара, бесцеремонно закидывал его на чей-то джип, брошенный посреди детской площадки.
Быстро позавтракав, Вероника с Артёмом приехали в медицинский центр. Вероника подошла к стойке и назвала фамилию.
– Проходите, вас ждут, – улыбнулась администратор.
– Я с тобой не буду заходить, – сказал Артём. – Тут подожду.
Вероника кивнула и зашла в кабинет. Артём присел на диванчик, но через десять минут ожидания встал и начал расхаживать по коридору, заложив руки за спину. Пересчитав все мраморные плитки на полу, он уже вновь хотел сесть, но дверь кабинета открылась и вышла радостная Вероника, зажимая в руке бумаги.
– Мальчик! – крикнула она и повисла на Артёме, обхватив его за шею.
– Точно? – спросил он, целуя плачущую Веронику. – А рыдаешь почему? Все нормально?
– Все хорошо, – смеялась она сквозь слезы. – Это я от счастья. Он там так повернулся – все видно было. Врач сказала, что девочки, видимо, смущаются и поэтому часто отворачиваются, а наш-то не робеет – нате, смотрите.
Артём обнял Веронику и спросил:
– Папе сейчас будем звонить?
– Нет, давай днем скажем. Рано еще, пусть спит.
– Хорошо, – ответил Тёма. – Хотя я думаю, что пол ребенка его волнует больше, чем нас.
Они оделись, вышли на улицу, сели в машину и поехали домой.
Регистрация была назначена на два часа дня. Савелий Седов заехал за молодоженами за сорок минут до начала церемонии.
– Привет, молодежь, – сказал он, когда Вероника с Артёмом уселись на заднее сидение кадиллака. – Что не звоните? Как сходили в больницу?
– Савелий Аркадьевич, – ответила Вероника, – не хотели вас будить, да и пол ребеночка за пять часов не изменится.
Седов махнул рукой, и водитель, заведя машину, начал разворачиваться.
– Не понял: что не изменится? – повернулся к женщине Савелий.
– Пол ребенка не изменится, – засмеялась Ника.
– Слушай, – улыбнулся отец. – Я сейчас тебя высажу, пешком пойдешь. Кто?
– Мальчик!
– Повтори.
– Мальчик на все сто процентов.
– Стой! – закричал Савелий Аркадьевич водителю.
Тот резко затормозил. Седов отстегнул ремень, распахнул дверь и выпрыгнул из кадиллака, угодив лакированными туфлями в грязную жижу подтаявшего снега. Не обращая на это внимания, он обежал машину, резко открыл дверцу со стороны Вероники и, ухватив ее за руку, выволок из салона. Взяв за талию, Седов поднял женщину вверх и закружил с ней, словно в танце.
– Молодец, девочка, молодец! – орал он на все улицу.
Прохожие останавливались, с интересом разглядывая пожилого солидного мужчину. Казалось, что еще минута, и он вместе со смеющейся женщиной рухнет в лужу.
– Папа! Аккуратней! – крикнул подбежавший Артём. – Уронишь.
– Не бойся, сынок, – ответил Седов, поставив женщину на снег. – Молодцы, ребята.
– Поехали уже, – заволновалась Вероника. – Опоздаем.
– Да-да, – подтвердил Артём, глядя на часы.

Все быстро сели в машину и выехали на проспект, стоявший в мертвой пробке.
– Ну вот, еще этого не хватало, – опечалилась Вероника.
Седов усмехнулся и сказал водителю:
– Давай, Саня.
– Понял, Савелий Аркадьевич, – ответил шофер, хранивший до этого полное молчание.
Саня достал спрятанный у двери витой провод и вытащил из бардачка между сидениями полицейский проблесковый маячок. Подцепив штекер, он открыл окно и, прилепив маяк к магниту, расположенному на крыше, посмотрел на хозяина. Тот молча кивнул.
Водитель нажал кнопку под приборной панелью. Взвизгнула сирена и вздрогнувшие машины начали медленно разъезжаться в разные стороны, пропуская кадиллак, озарявший их синими бликами.
В ЗАГС приехали вовремя. Только Вероника и Артём переступили порог, как секретарь назвала их фамилии. Забрав паспорта, она сообщила, что очень скоро всех пригласят в зал.
– Самое главное забыл! – воскликнул Савелий Аркадьевич и позвонил водителю.
Через минуту в фойе зашел Саня, держа огромный букет роз. Вероника с восторгом смотрела на цветы: длинные стебли, слегка раскрывшиеся крупные бутоны и сиреневые надорванные лепестки с белыми, словно припорошенными инеем, краями.
– Да уж, – прошептала она. – Красотища.
«Сколько, интересно, штук? – подумала она. – Сто, двести? Свекор умеет поражать».
– Наверное, вам и придется их держать, – улыбаясь, сказала Вероника. – Они же тяжелые.

Регистрация прошла быстро. Фотограф отщелкал необходимый набор снимков и отпустил молодоженов. Седов повез Веронику с Артёмом домой. У подъезда они договорились, что машина будет ждать в 18.30, а Савелий Аркадьевич подъедет сразу в ресторан. Саня достал из багажника букет, который так и не побывал у Вероники в руках, и передал его Артёму.
– Куда ставить будем? – спросил он, зайдя в квартиру. – Мой букет на фоне этого даже не виден.
– Насчет этого даже не переживай, – ответила Вероника. – Ты же знаешь своего отца. Ему главное произвести фурор, вызвать бурю чувств. Должна заметить, что у него это отлично получается, и думаю, что на сегодня это еще не все сюрпризы.
– Может, сбегать в магазин? – предложил Артём. – Куплю пятилитровые бутыли, штук пять, в них и поставим.
– Давай, – засмеялась Вероника, – только не надорвись.
– Я быстро.

За суетой незаметно наступил вечер.
– Сумасшедший денек, – сказал Артём, помогая жене надеть короткую норковую шубку. – Такое ощущение, будто настолько разогнался, что уже никогда не остановлюсь.
– Ты прав, милый, – ответила Вероника, поправляя волосы. – Пойдем. Сейчас в ресторане отдохнем.


Зайдя в фойе, Вероника зажмурилась. Яркий свет хрустальных люстр ослеплял.
– Седов, – представился Артём подошедшему администратору.
Тот сверился со списком, утвердительно хмыкнул и ответил:
– Все точно. Раздевайтесь. Я вас провожу в кабинку.
Помещение, в которое администратор привел гостей, кабинкой назвать было сложно. Скорее, это был небольшой банкетный зал, в который запросто вошло бы столов десять, и при этом еще осталось бы место для танцев.
Белоснежные стены и потолок придавали особую торжественность. Струнное мужское трио в углу самозабвенно играло что-то классическое, спокойное и протяжное. Черные фраки музыкантов, не сходившиеся на животах, делали их похожими на ленивых пингвинов. Длинный стол был покрыт бирюзовой скатертью, края которой свешивались до пола. Накидки из такой же ткани украшали три высоких стула.
Увидев посетителей, официанты засуетились и начали выносить закуски.
Вероника с Артёмом, обнявшись, сидели на кожаном диване и наблюдали за их работой.
– Ты что – все это заказал? – удивленно спросила Вероника, глядя, как на столе появляются вазочки с черной и красной икрой, тарелки с омарами и прочая изысканная снедь.
– Сам удивляюсь, – вставая, ответил Артём. – Пойду узнаю, может, нас перепутали с кем-нибудь.
Он вернулся минут через пять и сказал:
– Оказывается, после того как я сделал заказ и ушел, приехал отец и все перезаказал, объяснив, что хочет сделать нам сюрприз. Все оплатил и велел помалкивать, если мы будем звонить и спрашивать. А вот и он сам.
Артём указал на дверь.
Савелий Аркадьевич в превосходном костюме и с букетом цветов вошел в зал.
– Еще раз поздравляю, – сказал он, обнимая обоих.
– Ника, эти лилии – тебе.
– Спасибо большое, – сказала Вероника. – Савелий Аркадьевич, мне кажется, что вы нам не доверяете. Если даже не дали заказать то, что мы хотели видеть на столе.
– Да ты что, дорогая! – воскликнул Седов. – Все, что вы заказали, на месте. Я просто, так сказать, расширил ассортимент и добавил те деликатесы, которые вы не смогли себе позволить из-за временной нехватки денег. Успокойся и наслаждайся жизнью.
– Ну что? За стол! – воскликнул Артём.
Савелий Аркадьевич взял на себя все роли: ведущего, тамады и распорядителя.
Он шутил, говорил тосты, командовал официантами и музыкантами. Вероника внимательно смотрела на него и думала:
«Неужели он бандит? Не верится что-то. Обычный отец, добрый и заботливый. Сюда не хотел идти и на регистрацию тоже, не хочу, говорит, вам мешать, едва уговорила. И хорошо, нисколько не мешает. Отличный дядька, щедрый. Просто волшебник. Артёма любит, и я ему нравлюсь. Интересно, как женщина или как невестка? Так! Это я о чем? Шампанского хочется. Никогда такого не пила – «Луи Рёдерер». Наверное, чуток можно, ребенку не повредит».
Седов театрально задумался.
– Наверное, старость наступает, – он широко улыбнулся и встал с места. – Опять забыл про подарок, – и вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт.
– Держите, дорогие! Это мой подарок на свадьбу, – отец потянул конверт Артёму.
– Что это? – с интересом спросил сын.
– Это свадебное путешествие на Рождество и Новый год. В Париж.
Все замолчали. В конверте лежали красочные буклеты, электронные билеты и золотая банковская карта «Виза», на которой английскими буквами было написано «Veronika Sedova».
– Ребята, не волнуйтесь, все включено. Отель в центре, около Гранд Опера, с завтраками. Экскурсии стандартные: по городу, Версаль, Собор Парижской богоматери, Мулен Руж и прочие. Остальное купите, карта для этого. Ну и чтобы одеться денег хватит. Как говорится: «Ни в чем себе не отказывайте и опасайтесь подделок».
Он хитро взглянул на невестку.
Вероника с Артёмом смотрели друг на друга, переваривая радость. Артём подошел к отцу, обнял его и сказал:
– Спасибо тебе, папа, огромное. Подарок замечательный.
– Да, Савелий Аркадьевич, – подтвердила Вероника, обнимая свекра. – Вы просто чудо!
– Подождите! – воскликнул Артём, когда все уселись за стол. – А как же работа? Ну ладно я, у меня дни недогулянные, и я все-таки директор, пошел в отпуск и пошел. А тебя, Вероника, отпустят?
– Не знаю. Скорее всего, нет.
– У меня вот какое предложение, – вклинился в разговор Седов. – С работы Ника уходит. Вернее, переходит ко мне. Сколько, девочка, ты зарабатываешь в своем банке? Хотя это неважно, я буду платить в два раза больше. Согласна?
– А кто вам нужен, и что надо делать? – спросила Вероника.
– Мне нужен бухгалтер. А учитывая твое положение, на работу пока ходить не надо. Твое дело выносить ребенка. А это, я понимаю, – труд. Потом, когда, Бог даст, он родится, его надо растить и воспитывать, и это тоже труд. В общем, будешь заниматься моим внуком, сидя на гарантированном окладе. Устроит?
От услышанного женщина не могла произнести ни слова.
«Я, конечно, предполагала получать помощь от будущего дедушки, но так, чтобы сесть на полное обеспечение, даже не мечтала».
– Спасибо, Савелий Аркадьевич, большое, – ответила Вероника. – Все понятно, пройдет время, а что потом?
– А пока пройдет время, Тёма уже прочно встанет на ноги, отожмет у учредителей фирму, станет хозяином и потекут денежки, – объяснил Седов. – И не забывай, девочка, мне шестьдесят два, я не вечен. К тому же, я полностью поддерживаю Экзюпери в том, что мы в ответе за тех, кого приручили, так что не волнуйся.
– Савелий Аркадьевич, я согласна, если, конечно, Артём не возражает.
– Я точно возражать не буду, – засмеялся Артём. – Жена всегда дома – это же здорово!
– Да, и еще, – сказал Седов. – Насчет дома. Хочу посоветовать вплотную заняться этим вопросом. Жить в однокомнатной квартире невозможно. Пообсуждайте, когда будет время, и не сомневайтесь: на мою помощь можете рассчитывать всегда.
Есть уже больше никто не мог, да и время подходило к полуночи, пора было разъезжаться. Официант запаковал в одноразовые контейнеры нетронутую еду и, уложив их в большую коробку из-под вина, вынес на улицу и поставил в багажник кадиллака.
– Тёма, – сказал отец, – если Веронике надо поехать куда-нибудь: в больницу, консультацию, еще куда, а ты не можешь отвезти, – пусть звонит. Саня всегда в ее распоряжении. А я зимой на немецком уазике езжу.
Он, смеясь, махнул рукой в сторону стоящего у ресторана «Мерседеса- Гелендвагена».
– Ника, – продолжил Седов. – А у тебя самой права- то есть? За рулем ездишь?
– Папа, да она гоняет, как Шумахер, лучше меня, – ответил Артём.
– Смотри осторожней, девочка, – нахмурился Савелий. – Теперь ты не одна, с ребенком. Будь аккуратней! За моего внука головой отвечаешь.
Вероника взглянула в глаза Седому. Ей показалось, что она даже услышала шум захлопывающейся двери только что построенной для нее золотой клетки.

Глава 9

Первым делом, придя утром на работу, Вероника позвонила генеральному директору.
– Марк Михайлович, – сказала она, – мне срочно надо с вами переговорить по очень личному вопросу.
Услышав согласие, Вероника вызвала служебную машину. Бросила секретарю: «Буду через час» – и уехала в главное управление.
К серьезному разговору она подготовилась ночью. После насыщенных выходных она долго не могла заснуть и, злясь на бессонницу, мысленно прокручивала предстоящую встречу с начальством, обдумывая свои ответы на предполагаемые вопросы. И сейчас, заходя в кабинет к шефу, она точно знала, как увести беседу в нужное русло, чтобы уволиться без отработки.
Марк Михайлович, увидев справку о беременности, радостно закивал и ту же подписал заявление об уходе.
«Надо же, – подумала Вероника, – я всю ночь речь готовила, а он и не спросил ничего. Хотя его радость можно понять. На кой черт ему нужен работник, который просидит в декрете неизвестно сколько, а потом будет постоянно торчать на больничном по уходу за ребенком».
Выслушав хвалебные слова, женщина попрощалась и поехала в свой офис забрать вещи.
Секретарь Света восприняла увольнение начальницы неожиданно трагично. Она плюхнулась на стул, положила на стол руки и, опустив на них голову, зарыдала.
Вероника растерянно смотрела на девушку.
– Ты чего, Светик? – спросила она и села рядом. – Что-то дома случилось?
– Нет, – всхлипывала секретарь. – Как я без вас буду? Вы хо-ро-ша-я...
Вероника поднялась, налила в стакан минералку и протянула девушке. Та, не обращая внимания на стекающие по подбородку струйки, жадно, в три глотка, выпила всю воду. Немного успокоившись, она сказала:
– Вероника Андреевна! Мне никогда не найти такого начальника. Вы меня всегда понимали. Я тоже уйду!
– Так, – не выдержала Вероника, оценивающе разглядывая девушку, – рассказывай о себе, будем что-нибудь придумывать.
– Я учусь на юридическом, заочно, осталось два года. Есть парень. Мы живем вместе. Диплом получу и поженимся.
«Жалко ее, – подумала Вероника. – Надежная девочка. А если ее к Артёму пристроить? Он обижать не будет, да и мне свой человек у него в офисе пригодится».
– Подожди, Светик, – сказала она. – Я сейчас мужу позвоню, может, у него место найдется.
Вероника набрала номер телефона.
– Привет, Тёма! – Вероника улыбнулась, услышав любимый голос. – Я по делу. Скажи, а у тебя есть секретарь?
– Нет, – ответил муж, – Зинаида Яковлевна ушла вслед за бывшим шефом, а я еще не заморачивался на эту тему. А что?
– Тёма, – продолжала Вероника, – возьми мою девочку, не хочу ее тут оставлять. Я за нее ручаюсь.
– Конечно. Присылай ее ко мне, – сказал Артём. – Целую тебя.
– Пока, милый, – ответила Вероника. – Я ей телефон твой дам.
– Ну, видишь, как все просто, – улыбнулась она Свете. – Я сейчас тебе все координаты напишу, созвонишься и поедешь. Но услуга за услугу. Если мне что понадобится, я обращусь.
– Конечно, Вероника Андреевна, я для вас все сделаю, – ответила девушка.
Вероника посмотрела на часы.
– Помоги, мне, пожалуйста, вещи в машину закинуть. Пора ехать. Я тебя на новой работе навещу.
На самом деле Вероника никуда не спешила, ей просто хотелось домой. Накатывающая дневная сонливость валила с ног. Иногда казалось, что она может заснуть даже стоя. Веки тяжелели, и никакая внутренняя сила не могла с этим справиться. Глаза сами закрывалась, и Вероника моментально проваливалась в глубокий сон.
Приехав домой, женщина выпила чаю и легла. Сейчас мысленно она переместилась в Париж, представляя себя и Артёма, блуждающими в обнимку по узким улицам старого города. А потом они пьют кофе, от которого исходит непередаваемый горький аромат, смешанный с запахом корицы.

Время до отъезда проскочило очень быстро, да и две сказочные недели в праздничной Франции показались одним днем.
– Первый раз я в отпуске устал, – смеялся Артём, делясь впечатлениями с отцом, когда они пришли к нему после возвращения.
– Вы знаете, Савелий Аркадьевич, – вторила Вероника, – мы выходили из номера в девять утра и возвращались только поздно вечером. Валились в кровать и мгновенно засыпали.
– А я не согласен с выражением: «Увидеть Париж и умереть». Я не хочу умирать, – сказал Артём. – Я хочу поехать еще раз.
– Спасибо вам, Савелий Аркадьевич, – добавила Вероника. – Это действительно было незабываемое путешествие. Оказывается, бродить по украшенному Парижу – это просто возвращение в теплое ласковое детство. Смотреть на живых кукол в Галерее Лафайет можно часами. А елки! Они же на каждом шагу. Все пропитано праздником. А запах жареных каштанов? Мы сидели в кафе на Монмартре, столики на улице, ветер холодный, температура ноль градусов, а нам тепло, не только от кофе. Официант закутал нас в шерстяные пледы, как заботливая мама, а потом включил какой-то прибор и снизу подул горячий воздух, охватывая все тело. Вы представляете? Изо рта пар, а тебе тепло.
– Я рад, что вы остались довольны, – сказал Седов. – И что про меня не забыли.
Он показал на бутылку коньяка «Камю», который получил в качестве презента от невестки.

Артём постепенно осваивался в новой должности. Работы действительно было много. Раньше фирма занималась только ремонтами, но теперь, взявшись за возведение дома, приходилось крутиться. Но и тут помог отец. Он нашел Артёму заместителя, опытного специалиста, который не только взвалил на себя кучу обязанностей, но и обучал нового директора премудростям общения со всеми службами.
Вероника, не привыкшая сидеть без дела, заскучала, не зная, чем себя занять. Она больше не ходила в консультацию. Теперь она посещала лучший частный медицинский центр, ее консультировали известные светила- профессора, но времени свободного было предостаточно. Сидя перед компьютером, Вероника узнала, что, оказывается, проводится много интересных мастерских, где за два-три занятия можно научиться готовить экзотические блюда, лепить из глины и даже старить газеты, а самое интересное, что эти мастер-классы посещают, в основном, успешные дамы, не обремененные домашними хлопотами.
«Это то, что надо, – подумала Вероника. – Буду ходить, набираться опыта, общаться. И польза, и время быстрее пойдет».

Ужины в доме Савелия Аркадьевича по субботам стали традицией. Уже заранее не договариваясь, Артём с Вероникой приезжали к семи часам вечера и просиживали до глубокой ночи.
«Какой замечательный собеседник, – думала Вероника. – Иногда кажется, что он знает все».
На одной из таких встреч Савельев спросил:
– Тёма, у твоей жены сейчас масса свободного времени. Ты не возражаешь, если я иногда, может, раз в пару недель, приглашу ее выпить со мной кофе? Если она, конечно, будет не против.
– Папа, – засмеялся Артём. – Ты заставляешь меня волноваться.
– Не о чем волноваться, – Вероника обняла мужа. – Ты что – меня к папе будешь ревновать? Я согласна, Савелий Аркадьевич.
– Я уже ревную, – ответил Артём. – И не только к папе. На тебя все мужики смотрят, даже французы оборачивались на улице.
Седов захохотал.
– Ну, сынок, это ты сам виноват, – сказал он. – Надо было выбирать какую-нибудь замухрышку и жил бы спокойно. Красивые жены заставляют быть в тонусе, их надо постоянно удивлять, а то и оглянуться не успеешь – и тю-тю, упорхнула птичка. Так что, пока мы с Никой будем пить кофе, она будет как в ячейке швейцарского банка. В это время ее точно никто не украдет.

На первую встречу с Седовым женщина собиралась, как на свидание.
«Зачем это ему надо? – думала она. – Я ему нравлюсь, или хочет продлить молодость, появляясь с относительно молодой женщиной в людных местах?»

В кофейню ее всегда привозил Саня, Седов обычно уже ждал в кабинке. Веронике казалось, что его знали везде. С ним всегда почтительно здоровались и при этом часто называли по имени-отчеству. Вскоре Ника поняла, что, на удивление, он не старался быть на виду у публики, демонстрируя спутницу, а забивался в самый дальний угол любого кафе или ресторана, когда они были вдвоем.
В одну из встреч Вероника сказала:
– Савелий Аркадьевич, меня уже много времени мучают два вопроса, но они очень личные. Я могу задать?
– Конечно.
– Почему мы прячемся от людей? – спросила Вероника. – Нам ведь незачем скрываться.
– Ника, – ухмыльнулся Седов, – жизнь долгая, и неизвестно, кем станет Артём. А вдруг публичной личностью? Я не хочу, чтобы за вами тянулся шлейф из сплетен, что его жена встречалась с пожилым любовником.
– Ну и ну! Мне и в голову такое бы не пришло, – удивилась Вероника,
– Второй вопрос о моем прошлом? – спросил Савелий.
– Как вы догадались?
– Это не ново. Я вообще не понимаю, почему ты его сразу не задала. Все обычно интересуются при знакомстве. Отвечаю: я никого не убивал. Эти слухи очень умело распространили тогда, когда я пошел в политику – хотел пролезть в законодательное собрание. Оппоненты, понимая, что тягаться с моими деньгами тяжело, запустили эту утку. И я им благодарен. Во-первых, политика это не мое, не хочу ни под кого подстраиваться, отступая от принципов. А во-вторых, если раньше меня уважали, то после слухов стали еще и бояться. И не просто бояться, а до дрожи в коленях, до заикания. Вот я и подумал, черт с ним, пусть что хотят, то и говорят.
– Хорошо, – согласилась Вероника. – А что было в девяностых?
– Девочка, – ответил Седов, – в девяностых чтобы чего-то добиться, надо было с кем-нибудь дружить – или с ментами, или с бандитами. Уверяю, что и те, и другие занимались одним и тем же. Только у бандитов внутри структуры был порядок. Сотрудничество переросло в дружбу. Вот и все. Я ответил на все вопросы?
– Простите за допрос, – сказала Вероника.
– Прощу, – кивнул Седов. – Если ответишь на мой.
– Конечно, Савелий Аркадьевич, – кокетливо засмеялась Вероника. – На любой, даже самый личный.
– Где твои родители? – резко спросил Седов.
Вероника нахмурилась. Она думала, что никогда больше не будет разговоров на эту тему. Опять вспомнились глаза матери, полные ярости, и синий шланг от стиральной машины. Женщина закусила губу в надежде не расплакаться, но слезы уже наполнили глаза. Ей хотелось, чтобы Савелий сказал: «Ну не хочешь – не говори», но Седов молчал, глядя на нее в ожидании ответа.
С трудом справившись с накатившими эмоциями, Вероника рассказа все.
– И где они сейчас живут? – спросил Савелий.
– Четыреста километров от города. Деревня называется Старая коса, дом девять. Я сразу запомнила, ассоциация со смертью – старуха с косой и девять кругов ада.
– Предложил бы тебе выпить, – сочувственно сказал свекор. – Да нельзя. Наверное, тебе отдохнуть пора. Саня отвезет.
«Интересно, – подумала Вероника, поднимаясь с места. – Всегда встречи заканчиваются тогда, когда хочет он. И тут, и когда мы с Тёмой приходим. Раз и как отрезал. Типа: все – ваше время вышло, свободны».

Теплая весна и раннее лето развязали руки строителям. Работы оживились. Дом вошел в стадию инвестиционной привлекательности. Предприимчивые бизнесмены начали покупку площадей на первых этажах. Потекли первые деньги, и учредители начали гасить кредиты, не раз вспоминая хорошими словами Веронику Андреевну, которая заставила их поменять директора.
Артём приехал на объект, надев резиновые сапоги и яркую каску, ловко забрался по деревянным трапам на самый последний достроенный этаж. Он с восхищением смотрел, как ветер раскачивает стрелу башенного крана, который со скрежетом поднимает бетонную плиту.
«Неужели все это строю я», – с гордостью подумал он, вытаскивая из кармана звонящий телефон.
– Тёма! – кричала Вероника. – По-моему, я рожаю. Приезжай скорее.
– Солнце мое! – Артём старался перекричать работающую рядом бетономешалку. – Я на стройке, доберусь в лучшем случае часа через два. Вызывай скорую и звони папе.
Вероника набрала номер Седова.
– Савелий Аркадьевич, – быстро сказала она. – Тёма на работе, а я, по-моему, рожаю. Что делать? Скорую вызывать?
– Никаких скорых, – не задумываясь ответил Савелий. – Затолкают неизвестно куда, потом с собаками тебя искать будем. Я же еще неделю назад говорил, чтобы ложилась в перинатальный центр. Сейчас Саня к тебе подъедет и увезет, я их предупрежу, собирайся. Я туда приеду.
Кадиллак приехал через пятнадцать минут. Вероника, опираясь на водителя и держась за живот, вскарабкалась в машину. Под звуки сирены они домчались до больницы. У дверей встречали Седов и, как показалось женщине, все работающие тут люди. Свекор пытался руководить медиками, но лысый мужчина в больших очках резко сказал:
– Савелий! Успокойся, ты свое дело сделал. Здесь я главный врач, а не ты. Доверься профессионалам. Не она первая, не она последняя.
– Ты что несешь, Васильевич, – возмутился Седов. – Не она первая! Там же мой внук.
Главный врач громко рассмеялся.


Веронику выписали через четыре дня.
Артём с Савелием встретили ее у входа. Радостный отец, отдав жене цветы, забрал ребенка. Все сели в кадиллак и поехали к Седову, который настоял на том, чтобы первое время дети пожили у него. Он уже нанял медицинскую сестру, которая тоже будет жить в коттедже и заботиться о ребенке.
За обедом Седов спросил:
– Имя уже придумали?
– А мы и не думали, – быстро ответила Вероника. – Мы сразу знали, как назовем, если мальчик будет.
Артём с удивлением смотрел на жену. Он отлично помнил, что они из суеверия решили определиться с именем только после родов и больше ничего не обсуждали.
– Вероника! – прикрикнул Седов. – Опять терпение испытываешь? Как?
– Савелием – в честь деда, – радостно ответила женщина.
Седов опустился на диван, он покачал головой и подумал: «Лиса. Ну и лиса».


Глава 10

К концу года Артём все чаще стал пропадать на работе. Сроки сдачи объекта подходили к концу, и нарушать их не хотелось. Он устроил в бытовке настоящее жилище и иногда оставался там ночевать. Нужно было постоянно контролировать рабочих, которые вкалывали сутками, сменяя друг друга. Артём хорошо помнил слова отца о том, что надо отжать фирму у хозяев и стать владельцем. Без ведома учредителей он втерся в доверие к главе местной администрации и уже вел переговоры о строительстве промышленного объекта на бюджетные средства. Артём, конечно, понимал, что еще надо будет выиграть конкурс, но при личной заинтересованности заказчика и давлении на участников все можно будет решить.
Вероника теперь ездила за рулем новенького небольшого мерседеса, который ей подарил Седов. Как он сам выразился: «В знак признательности за рождение внука».
Артём тоже сделал подарок – золотой браслет и цветы.
Вероника с мужем продолжали жить у папы и с нетерпением ждали окончания строительства жилого дома, сулившее Артёму огромные доходы. Он и так хорошо зарабатывал, но хозяева, узнав, что их директор – сын «того самого Седова», всполошились и изменили учредительный договор, выделив ему неплохой процент от бизнеса.
Тёма хотел на заработанные деньги купить большую квартиру в центре, но Вероника настаивала на доме недалеко от города. Ее поддержал Савелий Аркадьевич.
Как-то, в очередной раз сидя с невесткой в кафе, он сказал:
– Ника, поверь, в последнее время я понял, что ты стала мне так же дорога, как Тёма. А рождение Савки откинуло меня назад. Я обнаружил в себе новые чувства, каких не было даже при рождении сына. Каким- то сентиментальным стал. Я решил, что возьму на себя все расходы по воспитанию и обучению внука. Ты согласишься со мной, что если есть возможность, надо ею пользоваться. У Савы будут лучшие воспитатели и учителя. А подрастет, я отправлю его учиться за границу, думаю, в Англию. Найдем ему там невесту, женим, получит гражданство. Потом вы к нему переедете.
Ника, откинувшись на спинку диванчика в кабинке, смотрела на Седова.
«Ведь это все должен предлагать Артём, – задумалась она. – Вообще, где он? Все взвалив на отца, занят только работой. Никогда мы с ним не обсуждали будущее Савы, не мечтали о том, кем сыночек будет, когда вырастет. Дежурная фраза Артёма «Как дела?», произнесенная глубокой ночью, когда он приезжает со стройки, если, конечно, приезжает, уже изводит. Задал вопрос, а ответ не интересует. А Седов? Если что спросит, значит, на самом деле хочет услышать ответ. И сколько живем у него, еще не было утра, чтобы он не поинтересовался, как я себя чувствую, как спала, как малыш, какие планы на день? Он с Савой может сидеть часами и разговаривать с ним. Таскает его на руках по всей квартире, показывая картины и рассказывая о них, будто дите все понимает. А Тёма даже задеть сына боится, не то что памперс поменять. А я ведь всегда смотрела на Седова, как на мужика, и сколько не стараюсь увидеть в нем деда для своего ребенка – не получается. Все равно в первую очередь он для меня – настоящий мужчина: внимательный, надежный и заботливый».
Вероника глотнула кофе и вздохнула: «Опять меня понесло не туда. Я люблю Артёма – и точка».
– О чем задумалась, девочка? – спросил Савелий Аркадьевич.
– О любви, – грустно улыбнулась Вероника.
– Я о ней, проклятой, тоже часто думаю, – покачал головой Седов. – Всегда жизнь поворачивает все, как надо ей, не спрашивая «хочешь-не хочешь». Закрутит и поставит перед фактом, а тебе только и остается, как смириться и молчать.
– Это вы о чем, Савелий Аркадьевич.
– Это, Ника, я о своем, о грустном, – ответил Седов. – Ну что? Поехали домой?
Вероника молчаливо кивнула.

В машине Седов спросил:
– Вероника, ты доверяешь Артёму?
– Конечно. А что? – удивилась вопросу она.
– А он тебе?
– Я не знаю, – усмехнулась Ника. – Мы толком не общаемся уже полгода. Он последнее время женат на своей стройке.
– Я вот подумал, – сказал Савелий. – Может, аннулировать брачный контракт?
– А зачем, Савелий Аркадьевич? – ответила Вероника. – Я про него уже забыла, он мне не мешает.
– Ну смотри, как хочешь, – сказал Седов. – На всякий случай знай, что я тебе верю.
 
Артём приехал с работы раньше обычного.
– Ну что, дорогие родственники, – с порога объявил он. – Завтра сдаем объект комиссии. Все квартиры проданы. Кстати, Ника! Светлана твоя особенно отличилась.
– Ух ты! – удивилась Вероника. – Это как?
– Я отправил ее в отдел продаж на помощь риелторам. Она там развела такую бурную деятельность, что обскакала всех. Думаю в новой фирме назначить ее начальником.
– В новой фирме? – опять удивилась Вероника
– Тебе папа ничего не говорил? – спросил Артём и посмотрел на отца.
– Нет, Тёма, – ответил Савельев. – Мы с твоей женой рабочие моменты не обсуждаем.
– Ника, мы с папой выкупили мою компанию у учредителей, – засмеялся Тёма. – Теперь мы владельцы.
– Можно подробно? – спросила Вероника. – Мы выкупили и мы владельцы –что это значит?
– Ну, если точнее, то папа выкупил, – ответил Артём. – А я хозяин. Ладно, я пойду в душ, переоденусь и будем ужинать. Хорошо?
– Артём, – серьезно спросил Седов, – тебя на самом деле не интересует, что сегодня делал ваш сын? Как Ника провела день?
– Папа, Ника! – Артём подошел и обнял отца, потом поцеловал жену. – Сава же под вашим присмотром. И я там, на передовой, зарабатывая деньги, спокоен, что дома все в порядке. Кстати, насчет дома. Можете присматривать участок. Будем строиться. А если бы у вас что-нибудь случилось, вы бы мне позвонили. Правильно?
– Иди мойся, добытчик, – зло усмехнулась Вероника. – Есть хочется.
Она села в кресло, стоящее в углу зала.
«Какое-то наступает разочарование и даже раздражение. Хотя, в принципе, мне должно быть без разницы. Я живу хорошо, всем обеспечена, а все остальное – их родственные дела. Пусть один платит, другой получает. Но папа, к сожалению, вечно жить не будет. А ведь Артём без него никто, ноль. А может, я его разлюбила?»
Вероника подошла к Седову, который, прикрываясь от солнца рукой, смотрел в окно на падающие снежинки.
– Савелий Аркадьевич, – спросила она, задев его за плечо, – зачем вы это все делаете? Вы ведь его развращаете. Артём привык получать все без труда, он – как маленький мальчик. Чуть что – папа поможет, папа решит, папа купит. А он сам что может без вас?
– Не совсем так, девочка, – ответил Седов. – Я купил фирму, которая будет приносить хорошие доходы, на первом этапе помогу вам построить дом, и живите, как хотите. Я должен знать, что у моего внука счастливые родители. Вот так. Скажи, пожалуйста, Клаше, пусть стол накрывает. А место под ваш дом надо действительно присматривать.

Искать место под строительство дома начали поздней весной. В городе под лучами теплого солнца снег исчезал быстро, хотя еще оставались подтаявшие небольшие ледяные островки, покрытые черным налетом.
Оставляя маленького Саву с дедом и няней, Вероника ежедневно объезжала близлежащие деревни, наматывая сотни километров, но ничего подходящего на глаза не попадало.
Она уже возвращалась домой, когда позвонил Седов.
– Девочка моя, – сказал он. – Заскочи в коттеджный поселок «Сосны» к управляющему. Он мне только что звонил и сказал, что они расширяются, отхватили еще кусок земли, так что надо успевать.
– Спасибо, Савелий Аркадьевич, – ответила Вероника. – А что ему сказать?
– Да особо ничего, – засмеялся свекор. – Заходишь и говоришь: «Я Седова». И все. Потом говорить будет он.
– Спасибо, я поехала! – улыбнулась Ника. – До встречи!

На первом указателе она свернула на дорогу, ведущую к «Соснам».
«Ну, как у него так все получается, – думала она. – Я катаюсь по ужасным дорогам, ищу, а ему просто звонят и предлагают».

Коттеджный поселок, в который она ехала, находился в двадцати километрах от города и считался одним из лучших по своему расположению, потому что находился практически в сосновом бору. Сколько шума было, когда после перестройки бывшие дачи обкома партии продали за бесценок одному шустрому предпринимателю, который моментально размежевал землю на участки и реализовал их по умопомрачительно высокой цене. Движение «зеленых» несколько раз организовывало митинги, привлекая внимание общественности к вырубке леса. И неизвестно, чем бы все закончилось, но в один печальный день особо рьяные активисты обнаружили в почтовых ящиках фотографии своего лидера, лежащего на больничной койке под капельницей. Волнения прекратились, а поселок с каждым годом разрастался, врезаясь все глубже и глубже в лес.

Управляющий Василий Игнатьевич ждал Веронику у шлагбаума. Он сидел на скамейке у будки охранника, и, словно кот, жмурился, подставляя загорелое лицо солнечному свету.
– Вы Вероника Седова? – спросил он, с почтением наклонив голову. Услышав утвердительный ответ, продолжил:
– Машинку оставьте тут, дальше поедем на моей, и наденьте это, правда, будут великоваты, – управляющий протянул женщине резиновые сапоги.
Вероника быстро переоделась. Сев в «Ниву», они поехали в конец поселка.
Вероника смотрела по сторонам.
«Странные люди, – подумала она. – Такое ощущение, что они тут все соревнуются в идиотизме. Конкурс проводят на тему «Чей дом причудливей». Как можно строить такую безвкусицу. У меня все будет по-другому».
Женщина уже давно присмотрела в интернете проект аккуратного домика в скандинавском стиле, с жёлто-коричневым фасадом, небольшими окнами и многоскатной трехуровневой зеленой крышей.
– Вот и приехали, – прервал размышления Василий Игнатьевич. – Любуйтесь.
Ника выбралась из машины. Участок был огорожен сигнальной лентой, привязанной к белым струганным кольям.
– Ну как? – спросил управляющий. – Пятьдесят соток нетронутого леса. Мы обычно сами все выкорчевываем, подводим воду и свет, но Савелий Аркадьевич попросил лес не трогать. Сказал, что если надумаете брать землю, то сами решите, какие деревья вырубать, какие нет.
Вероника пошла по участку, запах леса одурманивал. После нескольких часов, проведенных в машине, ей казалось, что она очутилась в раю. Пожелтевшие иголки и шишки плотно покрывали клочки земли, освободившиеся от тяжелого снега, вокруг одиноких стволов глубокими воронками зияли проталины, наполненные талой водой.
– Мы будем брать, – сказала Вероника. – Пока ничего не вырубайте, я привезу дизайнеров, и порешаем.
– Как скажете, – согласился Василий Игнатьевич. – Пойдемте в машину, вы, наверное, замерзли.
 
Отъезжая от коттеджного поселка, Вероника почувствовала, что сейчас разревется.  Слезы и непонятно откуда взявшаяся грусть нахлынули одновременно. Она остановила машину, опустила все стекла и, заглушив двигатель, расстегнула куртку. Продувающий ветер затягивал в салон весеннюю свежесть, но от этого становилось еще тоскливее.
«Что это со мной такое, – подумала она. – Может, я просто устала врать себе? Возможно, пора принять это безумие и смириться с тем, что я его люблю. Может, все рассказать? Кому, дура? Я же ему как дочь. Бред. Влюбиться в отца собственного мужа – это уже перебор. Мексиканские сериалы отдыхают. Нет. Все будет так, как есть. Я никогда никому об этом не скажу. Никогда».
Она быстро закрыла окна и поехала домой.
 
Вечером она рассказала о своей поездке. Седов, как всегда, внимательно слушал и молча улыбался. Артём, не отрываясь от еды, пробормотал: «Конечно, будем брать», – и начал рассказывать о том, как мастерски обошел всех участников конкурса на строительство нового объекта и победил. Потом, изображая в лицах, как он передавал взятку главе администрации, громко хохотал и долго удивлялся, почему ни папа, ни жена не смеются, ведь это было так весело.
Вероника швырнула салфетку, лежащую у нее на коленях, поднялась из-за стола и спросила:
– Савелий Аркадьевич, можно я в библиотеку пойду?
– Конечно, девочка, – ответил Седов. – Я же тебе говорил, что в этом доме ты можешь пользоваться всем.
Ника, конечно, помнила его слова, но зная, с каким трепетом хозяин относится к комнате, где стоят книги, всегда спрашивала разрешения.
Библиотека располагалась на втором этаже. Большая, просторная, квадратная комната, уставленная резными стеллажами из крашеного ясеня. Извилистые прожилки древесины, пробиваясь сквозь тонкий слой краски, придавали мебели монументальность и изящество одновременно. Тяжеленные шторы наглухо закрывали окна, исключая любую возможность попадания солнечных лучей. Освещалась библиотека старинными, с темно-зелеными абажурами, светильниками, расположенными на письменном столе, у кресла для отдыха и небольшой кушетки, стоящей у стены. Вся эта мебель, выполненная в стиле ампир, была тоже изготовлена из ясеня и привезена Седовым из Италии. Книги, собранные тут, передавались из поколения в поколение. И каждый раз очередной владелец пополнял библиотеку новыми томами на свой вкус. На дальних стеллажах с надписью «классика» стояли уникальные издания Пушкина, Некрасова и других известных авторов. Седов никогда не выносил книги из этой комнаты и не разрешал это делать другим, поэтому и создал такие условия, что, находясь здесь, можно было читать сидя за столом или в мягком кресле, а при желании и валяясь на кушетке.
Зайдя в библиотеку, Вероника не стала закрывать дверь и, подойдя к стеллажу с надписью «эзотерика», достала один из томов и прилегла на тахту.
– Я зайду? – услышала она голос Седова.
– Конечно, – улыбнулась она.
– Лежи, лежи, – сказал Савелий, увидев, что женщина собирается встать. – Наездилась сегодня – отдыхай.
Он сел за стол и спросил:
– Устала?
– Да, – ответила Вероника. – Километров триста сегодня проехала.
– Я не про это, – грустно усмехнулся Седов. – Я об Артёме.
– Совсем он изменился за этот год, – кивнула Вероника. – Ощущение, что ни меня, ни малыша не существует. Я понимаю, работает много, но, когда возвращаешься, неужели не хочется тепла? Неужели не хочется Савочку на руки взять, прижать к себе. Не понимаю, что происходит.
– Хочешь, чтобы я вмешался? – спросил Седов.
– Что вы! Нет и нет! – ответила Вероника. – Разберемся. Просто все есть, а чего-то не хватает. Я с девчонками познакомилась на курсах, мы все вместе теперь по мастер-классам ходим. Так они говорят, что у них то же самое. Может, это участь всех женщин, у которых мужья одержимы работой?
– Может, сейчас так, – задумчиво произнес Савелий Аркадьевич. – Но у нас с женой по-другому было. Я работал много, но всегда хотелось домой. Прикоснуться к Тёмке, жене. Мы вообще все мое свободное время были вместе. Наверное, что Тёма такой – это моя вина. Избаловал я его. Он никогда не принимал решения, не высказывал своего мнения. Только сейчас на стройке стал самостоятельным. Как можно не хотеть обнять такую, как ты?
Ника села и прижала руки к кушетке, чтобы Седов не заметил, как они трясутся. Щеки стали красными. Она смотрела на Савелия и думала:
«Ну, продолжай, говори дальше, ну же».
– Ладно, пойду, – сказал Седов. – А ты отдыхай.
И вышел из библиотеки.

Вероника вновь легла и, уткнувшись в подушечку-думку, заплакала.
На следующее утро Вероника приехала в дизайнерскую фирму и, забрав двух мужчин-специалистов, привезла их в «Сосны». Почти час она слушала их рассуждения, пытаясь понять заумные слова. Потом не выдержала и сказала:
– Так, мальчики! Садитесь в машину и поехали обратно. Я отказываюсь от ваших услуг.
– Что случилось, мы же еще даже не приступили? – удивились спецы.
– Вот поэтому и отказываюсь, – зло ответила женщина. – Еще не приступили, а уже задолбали.

Приехав в город, она обзвонила своих новых знакомых по курсам и пригласила всех на кофе. Заинтригованные подружки примчались в кофейню.
– Девчонки! – сказала Вероника. – Пошли на мастер-класс по ландшафтному дизайну. Мы землю берем, и мне нужен проект участка. Научимся, сделаем его и еще за это деньги получим.
– От кого деньги? От тебя? – поинтересовались подружки.
– Да какая разница, – ответила Вероника. – Идем?
– На курсы идем, а там видно будет, – решили подруги.
Свекор тоже одобрил идею.
– Молодец, девочка! – сказал он. – Если сама вникнешь, то точно получишь тот вариант, который тебе нужен.

Организатор курсов, услышав о гонораре, с радостью согласился помочь Веронике. К тому же, в последнее время он приводил в порядок только крошечные участки, проектируя альпийские горки, и слегка заскучал.
Преподаватель обучал подруг всем дизайнерским хитростям: как определить центр композиции, как обустроить комфортную лужайку, где нужно расположить тропинки, скамейки и клумбы, чтобы тень от деревьев не закрывала цветы. Приезжая в «Сосны», они не только делали замеры и готовили эскизы, но и жарили шашлыки и пили привезенный в термосах кофе. Вдоволь надышавшись чистым воздухом, возвращались в город, всегда уставшие, но довольные.

Через три месяца Вероника обмывала готовый проект в ресторане с тремя подругами и наставником.
Седов увидев картинки с изображением участка, остался доволен.
Он, улыбаясь, обнял женщину и сказал:
– Я всегда верил в тебя, девочка! Дом тоже сама будешь возводить?
– Да запросто! – засмеялась Вероника. – Легко!
– Ловлю на слове! – свекор протянул открытую ладонь.
– Договорились, – ответила она и пожала ему руку.
– Через неделю день рождения Савы, – продолжил Седов. – Где праздновать будем? В ресторане?
– Можно, – ответила Вероника.
 
В отдельном зале ресторана посторонних, как всегда, не было, только дед и родители с именинником. Ничего не понимающий Сава, сидя за столом в высоком детском стульчике, боязливо крутил по сторонам головой. Когда заиграла музыка, он окончательно испугался и заплакал, но увидев блестящие на руке деда часы, вцепился в них и неожиданно замолчал.
– Привыкает к роскоши! – засмеялся Артём.
Седов расстегнул золотой браслет «Ролекса» и отдал часы внуку.
– Савелий Аркадьевич, – забеспокоилась Вероника, глядя на дорогой хронометр. – Заберите, он же их сейчас уронит – и все.
– Папа, придется теперь ему их подарить, – добавил Артём.
– Знаете, ребята, – сказал дед, – я бы не возражал, если бы Сава сейчас брякнул их об пол и остановил это прекрасное мгновение. А насчет подарка, Тёма, не сомневайся. Пойдет в первый класс – подарю.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
 
 
Глава 1
Дедушка, как всегда, сдержал слова. Первого сентября, собирая внука в школу, он вынес из своего кабинета небольшую коробочку из светлого дерева. Усевшись в кресле, он подозвал Саву и сказал:
– Когда-то я обещал твоему отцу, что, когда ты пойдешь в первый класс, я подарю тебе часы. Так что держи.
Мальчик открыл коробку и вытащил подарок.
– Спасибо! – закричал он. – Мама, иди сюда, смотри, что мне дед подарил.
Ника взяла часы. «Кортье Сантос» – прочитала она название и подумала: «Ну и чудит опять Седов. Два ребенка – стар и мал».
– Милый Савелий Аркадьевич, – обратилась Вероника. – Вы не перестаете баловать нас всех. Простите, но я категорически против, чтобы Сава носил такие дорогие часы в школу. А если сломает или отберут? Пускай они пока дома полежат.
– Девочка моя. Ты думаешь, я сомневался, что ты это скажешь? Ни одной секунды.
Он достал из-за спины еще одну коробку и протянул ее внуку.
– Это тебе на каждый день, а те будешь надевать по торжественным случаям.
– Хорошо, дед, спасибо! – ответил внук. – Когда уже поедем в школу?
– Иди обувай туфли и надевай пиджак, – сказала Вероника. – А мы готовы.
Сава убежал в свою комнату.
– Тёма не приедет? – спросил Седов, понимаясь с кресла.
– Нет, – ответила Вероника. – Сказал, что завал на объекте и никак не вырваться.
Дед укоризненно покачал головой и, опираясь на резную трость, пошел к выходу. За последние годы он сильно сдал: скакало давление, болели ноги. Вначале он проходил обследования, но, с каждым разом убеждаясь, что это все бесполезно и возраст не перехитрить, в один из дней плюнул на болячки и так напился с главным врачом, что водителю Сане пришлось разносить их по домам в полном смысле этого слова.
В школу поехали на недавно купленном «кадиллаке». Когда Седов решил продать старую машину, он увидел полные слез глаза водителя, проработавшего на ней десять лет. Не ожидая такой реакции от бывшего десантника, прошедшего горячие точки, Савелий растрогался и спросил:
– Жалко, Саня?
– Жалко, хозяин, – ответил шофер. – Он же мне как брат.
– Ну, тогда себе купи, – предложил Седов.
– Так мне не потянуть, Савелий Аркадьевич, – еще сильней расстроился Саня.
Седов задумался и спросил:
– Сколько в кармане у тебя сейчас денег?
Водитель достал портмоне, пересчитал купюры и ответил:
– Шесть тысяч восемьсот рублей.
Савелий, как аукционист, закричал:
– Продано!
И, забрав у ошарашенного Сани деньги, отдал ему ключи:
– Все! Твоя! Владей и наслаждайся. Завтра переоформим.
Вероника, ставшая случайным свидетелем незабываемой сделки, подумала: «Последнее время дед шалит, но как удивлял, так и продолжает удивлять».

Новый «кадиллак» был мощнее и длиннее предыдущего, какие-то пятьдесят сантиметров придавали автомобилю грозную величественность. Миновав ворота, машина остановилась на школьной парковке.
Здание частного учебного заведения было похоже на небольшой коттедж. Ухоженный дворик с асфальтированными дорожками, кронированные деревья и еще не пожелтевшая стриженая трава. Сава, понимая важность события, вел себя степенно, отпустив мамину руку, он гордо шел впереди, придерживая за лямки кожаный коричневый рюкзак с желтой отделкой.
Подойдя к центральному входу, Седов с Вероникой переглянулись.
– Ужас какой! – прошептала она, разглядывая детей.
– Я не перестаю удивляться, – ответил Савелий Аркадьевич. – Эти родители не понимают, что такими нарядами уродуют своих ребят, или они просто меряются маразмом?
Сава и еще четырнадцать первоклашек выстроились в ряд в ожидании торжественной линейки, до начала которой оставалось несколько минут. Все девочки были одеты в длинные платья, головы одних украшали диадемы, у других были здоровенные банты, а одна малышка постоянно поправляла сползающую корону. Некоторые мальчики были во фраках, на шеях красовались цветастые широкие галстуки.
Взрослые наряды смотрелись на детишках достаточно пародийно и казалось, что Сава в льняном голубом костюмчике и белой рубашке по ошибке затесался в труппу лилипутов, приехавших показывать шоу.
– Прости меня, девочка! – сказал Седов. – Я выбрал это заведение и, видимо, ошибся. Мой внук тут учиться не будет. Все! Это решено.
– Прощаю, – засмеялась Вероника. – Давайте дома поговорим.

Молодая директриса елейным голосом произнесла речь и, объявив родителям, что первоклассники освободятся через час, отвела ребятишек в класс.
– Ника, – сказал Савелий Аркадьевич, – мне надо отъехать. Ты со мной прокатишься или тут подождешь?
– Езжайте без меня. Погода хорошая, вон там лавочка с навесом. Посижу, подумаю.
– Отлично, буду через час, – Седов улыбнулся и пошел к машине.
«Надо же! – подумала Вероника, глядя ему вслед. – Он даже на трость опирается, как царь. Сам ссутулился, а голова всегда гордо поднята. Эх, Седов, Седов!»

Женщина присела на скамейку, откинулась на покатую спинку и подставила лицо неяркому солнцу. Ветер трепал волосы, они закручивались и опускались на глаза. Вероника вспомнила, как несколько лет назад по дороге из поселка «Сосны» она остановила машину на обочине и плакала, а ветер так же играючи освежал, приводя ее в чувство.
«И зачем тогда это все надо было, – подумала Вероника. – На строительство дома ушло столько денег и лет. А сейчас он стоит пустой, мебель только на кухне и в одной комнате».
В новом доме она жить не смогла: охватывала безжалостная тоска. Радовали только те выходные дни, когда Артёму не надо было на работу и приезжал Седов. Тогда, подхватив малыша, вместе гуляли в лесу или жарили шашлыки. Остальные дни захлестывали рутиной. В город она не выезжала, потому что не хотела оставлять Саву с няней на весь день, а торчать в «Соснах» с утра до вечера ей не хотелось. Пока дом строился, и они жили у Седова, все было в порядке.
Артём много работал, но когда уходил в отпуск, то они всегда были вместе.  Отдыхать ездили сначала вдвоем, а когда Сава стал старше, то стали брать и его. Веронике муж ни в чем не отказывал, все, что бы она ни захотела, всегда получала. Женщина понимала, что, в принципе, с мужем ей повезло, но ей, кроме денег, хотелось от него тепла и понимания. Этого-то и не было.
Тогда Вероника стремилась всем доказать, что она сама осилит строительство, и заботы не давали покоя. Бесконечные переговоры с поставщиками, шумные, до хрипоты, споры со строителями, беготня по разным курсам – все это будоражило и подпитывало энергией. А главное, она знала, что есть тот, кто ее всегда ждет – это Седов. Он просто набрасывался на Веронику с вопросами. Его интересовали все мелочи событий, наполнявших ее день. Иногда ей казалось, что Савелий Аркадьевич угадывает ее мысли. Он чувствовал, когда ей предложить вино, когда – чай, а иногда просто рекомендовал прочесть какую-то книгу. И удивительно, что, начав читать, она понимала, что именно это произведение превосходно ложится на ее настроение и, увлекая, уводит от ненужных мыслей.
Переехав в построенный дом и оставшись без вечерних разговоров с Седовым, без его заботы и понимания, она осознала, что новое жилье никогда не наполнится той энергетикой, теплом и счастьем, которые она ощущала, живя у Савелия Аркадьевича.
Когда Седов узнал от сына, что они решили вернуться к нему, очень обрадовался и тут же организовал переезд. А дом остался пустовать под присмотром управляющего Василия Игнатьевича.

– Ты что, девочка моя, заснула? – услышала Вероника голос Седова.
Она открыла глаза и улыбнулась.
– Нет, Савелий Аркадьевич, – ответила она потягиваясь. – Воспоминания одолели. А что – уже час прошел?
– Да. Вон наш герой вышагивает. Довольный. Улыбается.
Вероника, закрываясь от солнца рукой, посмотрела на сына. Сава весело болтал с девчонкой, пришедшей в короне.
– Как вам выбор внука? Одобряете? – засмеялась Вероника.
– Наш человек, – покачал головой дед. – Сразу за королеву принялся. Молодец!

Все дорогу до дома Сава рассказывал про школу. Он уже хотел, чтобы поскорее наступило завтра.
Клаша приготовила праздничный обед.
– Ну что же, Тёмы-то нету, – переживала она. – Я его любимую шарлотку сделала, а он не приехал. Совсем заработался, бедняжка.
Было видно, что Седов недоволен.
– Что Артём сказал тебе? – грозно спросил он у невестки.
– Как обычно – работа.
– Позвоню я ему, – сказал Седов. – Что это такое? Сын в первый класс пошел, а он? Что это за работа такая? Ты хозяин или кто? Если без него дело стоит, значит, плохо организовал.
– Сейчас пообедаем, и я к нему съезжу, – предложила Вероника. – Шарлотку отвезу, ну и поговорю. Артём говорил, что новую бытовку купил, целый дом на колесах.
– Съезди, съезди, – проворчал Седов. – А то если я сам поеду, так всю стройку разнесу. А мы пока с Савой будем корабль клеить.
– Какой корабль? – заинтересовался мальчишка.
– А вот такой, – улыбнулся дед и достал из-под стола большой пакет, в котором лежала коробка с моделью для склеивания. – Ну, читай, что тут написано?
– Корабль «Бригантина», – закричал Сава. – Спасибо, дед. Пойдем!
– Шикарно! – сказала Вероника. – Только давайте вначале поедим.

После обеда небо затянулось темнотой. Ветер, сменивший направление, гнул тонкие деревья, издали доносилось громыхание приближающейся грозы. Яркие вспышки молнии разрезали густые тучи.
Седов подошел к невестке и сказал:
– Сегодня никуда не поедешь. Погода нелетная.
– Савелий Аркадьевич, – протяжно сказала Вероника, – я уже настроилась. Да и что мне гроза, я же аккуратно езжу.
– Я сказал: не поедешь. Знаю, как ты гоняешь. Боюсь за тебя, посиди дома.
Вероника поставила упакованную в фольгу шарлотку на стол и ответила:
– Не поеду, вы правы. Лучше посижу почитаю, пока вы с Савой корабли конструируете.

Она поднялась в библиотеку и села в кресло.
«Ну, это должно когда-то закончиться, – подумала Вероника. – Господи, как он сказал: «Боюсь за тебя». Таким тоном и с такой нежностью может сказать только очень близкий человек».
Она закрыла глаза и задремала под шум начавшегося ливня.

В шесть часов утра ее разбудил Сава.
– Мама, – спросил он, – а мы в школу не опоздаем?
Ника огляделась.
«Ничего себе поспала! – подумала она. – Наверное, из-за погоды. Даже не проснулась ни разу».
Увидев теплый бардовый плед, которого вчера не было, она спросила:
– Сынок, это ты меня вчера укутал?
– Да и дед тоже, – ответил сын, забираясь к ней под руку. – Он сказал, что ты замерзнешь, и попросил, чтобы я принес плед.
– Ну, давай еще полежим часик и будем вставать, – предложила Вероника.
Они обнялись, прижавшись друг к другу, и Сава, сразу заснув, засопел.
«Интересно, – подумала Вероника, – а Артём догадался бы меня укрыть?»

После завтрака Вероника сказала:
– Савелий Аркадьевич, я сейчас Савку в школу отвезу и к Артёму съезжу. Вы не возражаете?
– Не возражаю, – ответил Седов.
Услышав разговор, Клаша всплеснула руками.
– Так ты Тёмочке вчерашнюю шарлотку повезешь? – ужаснулась она. – Нет, дорогая. Давай мальца вези, а потом домой заедешь, я свежую состряпаю, и заберешь.
– Хорошо, Клаша, – ответила Вероника. – Заеду.

Вероника мчалась по трассе. Машину она сменила в прошлом году. Артём купил ей внедорожник «Мерседес», а себе «Лэнд Крузер». Вручая ключи, он торжественно произнес:
– Где бы я не строил, ты всегда сможешь ко мне проехать по любому бездорожью.
«Вот и еду к тебе», – подумала Вероника и, сбавив скорость, засунула в магнитолу диск с песнями Успенской.

Артём напрочь прилип к району, где построил первый дом. Простое знакомство с главой администрации переросло в криминальное партнерство. Чиновник подгонял объекты и протаскивал фирму через конкурсы, помогая их выиграть, а Артём хорошо строил и щедро благодарил чиновника. И оба знали, что, когда до сдачи очередного сооружения оставалась пара месяцев, на горизонте начинали маячить бюджетные деньги на новое строительство.

Трейлер мужа Вероника увидела издалека. Здоровенный серебристый фургон сиял, отражая солнечные лучи.
Подъехав ближе, женщина подумала: «Это даже не дом на колесах, а дворец».
Она вышла из машины и, посмотрев на строящийся дом, сказала:
– Наверное, Тёму можно понять. Когда на твоих глазах день за днем растет такая махина, то гордость за то, что ты делаешь, затмевает все.
Вероника поднялась по ступенькам в трейлер. Заглянув во все комнаты, она нашла спальню. Артёма не было. На широкой двуспальной кровати, отвернувшись к стене, спала женщина. Вероника сорвала одеяло, женщина подскочила и повернулась.
– Света! – в недоумении закричала Вероника. – Ты?
Света, прикрывая рукой грудь, выдернула у изумленной женщины одеяло и, закутавшись в него по самое горло, села на край кровати.
– Да, я! И что? – взвизгнула она.
– Света! Я же тебе… тебя... – от растерянности Вероника не могла говорить. – Ты что натворила?
– А что делать? – крикнула Света. – Я просто люблю. Понимаете? Люблю!
– А я? – прошептала Вероника. – А как же я?
– Светик! Ты проснулась? – в спальню зашел улыбающийся Артём, держа в руках бутылку шампанского. Увидев жену, он осекся, глаза забегали, улыбка превратилась в гримасу.
Вероника, поняв, что сейчас разрыдается, оттолкнула мужа и вылетела на улицу. Вытирая застилавшие глаза слезы, она подхватила валяющийся на земле кусок арматуры и, увязая каблуками в сырой глине, ринулась к «Ленд Крузеру» Артёма. Вероника колотила железякой по машине, вкладывая в каждый удар горечь обиды, разрывающей ее душу. Она, как шаман у костра, скакала около автомобиля, приходя в исступление. «Ленд Крузер» стонал искореженным металлом. Звон разлетающихся зеркал и стекол только придавал ей силы. Она даже не заметила, что стоит босиком, туфли слетели, окончательно увязнув в грязи. Артём подбежал и схватил Веронику за плечи, она резко развернулась и, замахнувшись арматурой, замерла. Артём отпрыгнул, зажмурился и, втянув голову, закрылся двумя руками в ожидании удара. Вероника расхохоталась.
– Ты бы видел себя сейчас, – сквозь слезы сказала она. – Трусливый и мерзкий слизняк. Мне тебя жалко. Поэтому живи.
Она отшвырнула железяку и, вырвав из глины туфли, пошла к своему «мерседесу».
Усевшись за руль, Вероника набрала номер телефона Седова.
– Савелий Аркадьевич, милый, – заплакала она, – я вас люблю.
– Что, девочка? Тебе совсем плохо? – спросил он. – Куда мне приехать?
– Да, совсем, – всхлипнула женщина. – Ехать не надо, спасибо, я доберусь сама.
Она завела машину и поехала домой.

Глава 2

Вероника мчалась по трассе. Она выключила кондиционер и опустила все стекла. Пыль, подхваченная ветром, залетала в окна и, покружив, опускалась на обивку сидений, оставляя на белой коже черный песок. Туфли, облепленные глиной, соскальзывали с педалей. Не сбавляя скорости, Вероника наклонилась, сорвала их с ног и вышвырнула на дорогу. Потерявший управление автомобиль резко вильнул и помчался через встречную полосу дороги наперерез груженой фуре. Увидев опасность, женщина зажмурилась и нажала на газ. Машина, проскочив перед визгливо тормозящим грузовиком, вылетела на обочину.
«Мерседес», уткнувшись мордой в траву, остановился. В салоне звякнул колокольчик, и на мониторе приборной панели высветились чашка кофе и надпись: «Вы устали. Нужен перерыв».
«Это точно, – подумала Вероника. – Как я устала».
Она толкнула дверь и вышла из машины.
Со всех сторон к ней бежали люди: кто с огнетушителем, кто с аптечкой. Полная бабенка в синих трико, теряя на ходу сланцы, тащила пятилитровую бутыль с водой. Но когда все поняли, что обошлось без трагедии, немного посудачили и начали расходиться.
– Давай полью на голову, легче станет, – сказала тетка с бутылью. – Что, зря бежала?
Вероника подставила голову под широкую струю холодной воды и начала умываться.
– Смотри, будь аккуратней, – назидательно посоветовала женщина и пошла к своей машине.
«Хорошо, что так закончилось, – подумала Вероника, выезжая на трассу. – Еще бы секунда – и все».

Зайдя в дом, Вероника сразу прошла в зал, очень хотелось выпить.
Седов сидел за обеденным столом, на котором стояла бутылка коньяка, два пузатых бокала и серебряная продолговатая тарелка с нарезанным сыром разных сортов. Вероника подошла к свекру и хотела начать разговор, но Савелий Аркадьевич жестом прервал ее, приложив палец к губам. Он молча налил коньяк и, протянув один бокал Нике, сказал:
– Пей!
Женщина послушно выпила и поставила бокал на стол. Седов подвинул второй и повторил:
– Пей!
Вероника удивленно посмотрела на свекра, но подчинилась.
– Вот теперь присаживайся и выкладывай, – сказал Савелий.
Вероника отодвинула стул, села и, обливаясь слезами, начала рассказывать. Ее сбивчивая речь прерывалась всхлипываниями, переходящими в завывания. Она закончила, громко высморкалась, налила себе коньяк и выпила. Засунув в рот кусок сыра, стала медленно жевать, глядя на Седова.
– Да уж, – сказал он. – Неожиданно.
– Я сама виновата! Светку ему подсунула. Хотела ей помочь, а вон как вышло.
– А вот это как раз предсказуемо, – хмыкнул Седов. – Теперь-то что думаешь делать?
– Не знаю, – ответила Вероника и подумала: «Какой он молодец! Понял, что про любовь я на эмоциях выпалила. Ни намека. Как будто ничего не говорила».
– Дальше что собираешься делать? – повторил Савелий. – С Артёмом будешь жить?
– Никогда!
– А брачный контракт?
– Савелий Аркадьевич, – взмолилась Вероника, – я не знаю, что мне делать. Подскажите.
– Я предлагаю: пусть Тёма перебирается в «Сосны», а ты и Сава живите тут. Это теперь твой дом. Подумай. Нас никто не торопит.
Вероника снова заплакала.
– У меня же через неделю день рождения, – всхлипывала она, – а он такое вытворил. Я думала, отметим, все-таки тридцать пять лет. Почти юбилей.
Седов поднялся, подошел к Веронике и погладил по голове.
– День рождения мы отпразднуем в Англии, – сказал он.
– Как – в Англии? –  изумилась Вероника.
– Через три дня мы улетаем. Я, ты и Сава, – ответил Савелий, взял с комода кожаный ежедневник и сел за стол.
– Поедем определять внука в нормальную школу, – продолжил он и посмотрел в записи. – Школа называется «Кингсвуд», а находится она в трех часах езды от Лондона.
– Так рано же еще, Савелий Аркадьевич, – прошептала Вероника. – Он же совсем маленький.
– Знаешь, девочка, он для тебя и в сорок лет будет ребенком. А учиться здесь мой внук не будет.
– Но, Савелий Аркадьевич, – Вероника схватила Седова за руку, – как он там – один?
– Так! – Седов откинул ее ладони. – Все решено. Во-первых, не один, а среди таких же детей. Во-вторых, ты можешь летать к нему на каникулы или привозить сюда. И, в-третьих, у него будет опекун – сын моего друга, который будет и мамой, и папой, и дедушкой. Он будет следить, чтобы наш Сава не нуждался ни в чем. Какие еще могут быть препятствия? С английским у малыша проблем нет, со здоровьем, слава небесам, тоже.
– Савелий Аркадьевич, – попросила Вероника, понимая, что переубедить свекра будет невозможно, – ну хотя бы расскажите, кто этот опекун, какая школа?
– Когда-то давно я помог одному английскому барону вытащить его сына Томаса из нашей тюрьмы, и с тех пор мы дружим. Правда, наученные горьким опытом, ни сам барон, ни его сын в Россию не приезжают, но меня всегда принимают как почетного гостя. Томас стал хорошим бизнесменом, управляет сетью туристических агентств. У него милая жена и четверо детей, которые учатся в той же школе, куда определим Саву.
Савелий Аркадьевич вытянул из ежедневника и пододвинул Веронике пару буклетов, пестрящих красочными картинками. Она внимательно прочитала текст и сказала:
– Ну, вы же прекрасно понимаете, что, к сожалению, то, что пишут в буклетах, очень часто расходится с действительностью.
– Девочка моя, неужели ты думаешь, что я пошлю внука неизвестно куда, поверив рекламе? Все уже проверено. Томас будет опекуном Савы: таковы условия школы. Ника! Все будет хорошо!
– Ладно. С этим решили, а что будет со мной? Я могу остаться в Англии?
– Нет, – строго ответил Седов. – Ты будешь жить тут, со мной.
– С вами? В каком качестве?
– Не волнуйся, – грустно усмехнулся Савелий. – В качестве невестки, дочки и опекуна. Мне же тоже нужен опекун: я же уже старый. А надоело дома сидеть, могу купить тебе любой бизнес. Чем хочешь заниматься?
– Наверное, дизайном, – ответила Вероника.
– Вот и славненько, – Седов удовлетворенно потер ладони. – Вернемся – и все решим. Кстати, я с Савой уже поговорил. Когда он услышал, что будет учиться в Англии, то очень обрадовался. А когда я сказал, что он будет жить там один, без нас, он скакал от восторга. И ни разу не поинтересовался, будут ли скучать без него дедушка и родители. Вот так. Иди отдохни, девочка, скоро Клаша тебя позовет. Она там опять что-то вкусное стряпает.

Вероника зашла в свою комнату и прилегла на кровать.
«Этим мужиком восхищаться можно вечно, – подумала она. – Одну боль выбил другой и тут же успокоил, твердо и рассудительно. Пока обсуждали отъезд, я ни разу не вспомнила Артёма. Но что же дальше? Как жить без Савы? Ездить на каникулы – это не вариант. А прижимать его к себе и обнимать, мою малышку? Кто его ночью укроет и поцелует? Томас? Господи, столько вопросов, и ни одного ответа».
Вероника повернулась и, уткнувшись в подушку, заплакала.
В дверь постучал Седов.
– Можно зайти?
– Конечно, Савелий Аркадьевич, – ответила Вероника, вытирая лицо.
 Он сел на край кровати и взял ее за руку.
– Послушай, девочка, – сказал Седов. – Жизнь не заканчивается, а только меняется. Сейчас у тебя появятся новые заботы: будешь заниматься своим делом и устраивать личную жизнь, а Сава отойдет на второй план из-за простой нехватки времени. Он начнет думать, что ты его не любишь и бросаешь. Тебе придется разрываться на части между работой и сыном. А через годы начнешь поедать себя за то, что недодала ему любви и тепла. Может, есть смысл успокоиться, отпустить его в Англию, пока ребенок этого хочет? Сава будет жить там, вспоминать тебя и, скорее всего, скучать. Но он точно будет знать, что ты его любишь и ждешь и в любое время примчишься к нему. Подумай.
Савелий поднялся и добавил:
– Вставай, пойдем перекусим. Там Клаша уже весь стол заставила.
«И опять он прав, – подумала Вероника. – Только устраивать личную жизнь я не собираюсь ни с кем, кроме него. Может, он меня любит все-таки по-отцовски, а я размечталась. Ладно, пока летаем туда-сюда, смена обстановки, новые ощущения – и все встанет на свои места».

«Боинг 777», развернувшись над городом, приземлился в аэропорту Хитроу. Сава не отрываясь смотрел в иллюминатор.
– Что там интересного увидел? – спросил Седов.
– Подожди, дед, – нахмурив брови, ответил внук. – Я превращаюсь в англичанина.
Вероника засмеялась. Настроение было отличное. Первый раз она летела с таким комфортом. Отдельный VIP-салон на четверых был отделен дверью, декорированной под дерево. Кожаные кресла цвета слоновой кости просто втягивали в себя сидящих пассажиров и услужливо прогибались, подстраиваясь под фигуру. Меню с предлагаемыми в полете блюдами и напитками, лежавшее на столике из толстенного стекла, могло посоревноваться толщиной с небольшим романом.
– В этом аэропорту есть одна проблема, – сказал Седов. – Это дискриминация.
– Не поняла? – удивилась Вероника.
– Сейчас увидишь. Всех своих они пропускают быстро и без очереди, а приезжих из Азии, Африки и России будут мурыжить до посинения. Подошедшая стюардесса ослепила улыбкой. Она извинилась, прервала Седова и пригласила на выход.
По трапу спускались втроем, остальные пассажиры прилипли носами к иллюминаторам, провожали их завистливыми взглядами.
– Ух ты! – воскликнул Савелий Аркадьевич. – Сам барон Оливер Филипс с сыном!
Он поднял трость и замахал стоящим внизу мужчинам.
– Зря я, Ника, тебя напугал очередью в аэропорту. Этот старый черт вон что учудил. Есть еще порох в пороховницах.
Седов обнялся с друзьями, представил им Веронику и внука. Томас сразу взял Саву за руку и сказал:
– Пойдемте в машину, выедем с территории. А пока пьем шампанское, ваш багаж привезут.
Водитель в белых перчатках, поправив фуражку, открыл двери лимузина «Хаммер» и помог гостям устроиться в салоне.
– А вы точно англичане? – настороженно спросил Сава.
– Конечно, – засмеялся барон. – А что тебя смущает?
– Так вы говорите на русском языке, – ответил мальчик.
– Я понял тебя, – улыбнулся Томас. – С тобой будем говорить на английском. Согласен?
– Да! – обрадовался Сава. – И только на английском.
Машина плавно выехала на площадь и остановилась. Томас налил всем холодного шампанского, а мальчику протянул коробочку с апельсиновым соком и спросил:
– Мультики будешь смотреть?
– Буду! Есть «Свинка Пеппа»?
– Так ты настоящий англичанин! – обрадовался Томас.
Он включил монитор, расположенный под потолком, и, обращаясь к отцу, добавил:
– Я пойду насчет багажа распоряжусь, а вы без меня не скучайте.
– Я на улице постою, – сказала Вероника и тоже вышла из лимузина.
Она, прислонившись к машине, стала рассматривать привокзальную площадь.
«Все как у нас, – подумала она. – Та же вереница такси, снующие пассажиры, волочащие чемоданы, и автобусы, подъезжающие один за другим. А это полицейский явно к нам идет».
Одетый в бронежилет, широкоплечий констебль постучал дубинкой по стеклу. Водитель приоткрыл окно и протянул ему сложенную вчетверо бумагу. Развернув ее, полицейский с почтением улыбнулся и, козырнув, отошел от машины.
«И это, как у нас, – усмехнулась Вероника. – Показал бумажку и стой спокойно под запрещающим знаком».
Вскоре подошел Томас с двумя грузчиками. Он дождался, когда мужчины   переложат вещи с тележки в багажник, сел в лимузин и приказал шоферу трогаться.

Дорога до графства Сомерсет заняла полных три часа, полтора из которых колесили по Лондону. Всю дорогу Седов с бароном разговаривали и смеялись. Хохоча, они колотили тростями по застеленному ковром полу лимузина, не обращая ни на кого внимания.
«Точно как мальчишки, – подумала Вероника. – Молодцы! Оливер еще старше свекра, а какой задор».
Она с интересом слушала рассказ Томаса о его приключениях в России и о месяцах, проведенных в тюрьме. Он оголил плечо и хвастливо демонстрировал вытатуированный на нем цветной парусник.
– Его мне в тюрьме сделали, – гордо сказал Томас. – Это означает, что я стремлюсь на свободу. Вы, русские, даже не знаете, что большинство сюжетов ваших наколок взяты из татуировок английских моряков.
«И этот – как ребенок, – усмехнулась Вероника. – По-моему, тут мой малыш будет среди своих».
Томас, продолжая развлекать Веронику рассказами, умудрялся объяснять Саве незнакомые словечки из мультфильма.
– Все, подъезжаем, – сказал он и показал рукой в окно. – Мы живем окруженные холмами, скорее, прямо на холмах. Наш город, Бат, главный в графстве. Его еще называют английской Флоренцией. Я потом свожу вас на горячие источники, и вообще, здесь есть на что посмотреть, один Королевский полумесяц чего стоит.
– А что это? – спросил Сава.
Он уже давно отключил монитор и с интересом слушал Томаса.
– Это улица в форме полумесяца из тридцати домов. Я тебе потом все покажу, – ответил Томас. – Все вместе поедем и деда с мамой возьмем. Хорошо?
– Конечно, хорошо, – обрадовался мальчишка.
Вероника облегченно вздохнула и посмотрела в окно. На душе становилось тепло. Она понимала, что оставляет сына с надежными и добрыми людьми. Плакать больше не хотелось, грусть улетучилась, и пришло полное спокойствие.
«Я ведь ни разу не вспомнила об Артёме, – подумала Вероника. – Было бы классно забыть о нем навсегда».
Лимузин остановился, водитель вышел, открыл двери и помог пассажирам выбраться из машины.
– Вот мы и прибыли, – сказал барон. – Прошу всех за мной.
И, взяв Савелия Аркадьевича под руку, повел его по выложенной старыми камнями дорожке, ведущей к необычному строению.

Глава 3

Семья Филипсов жила в небольшом старом замке. Когда лимузин въехал в высокие ажурные кованые ворота, на зеленой лужайке уже собрались все домочадцы. Жена Томаса Ами и двое старших сыновей разговаривали сидя на лавочке, малышня, смеясь, гоняла небольшой мяч. Слуги, стоя на веранде, негромко обсуждали свежие городские сплетни, с нетерпением поглядывая в сторону дороги.
Когда гости выбрались из машины и пошли к дому, все собравшиеся во дворе выстроились в линию и с уважением поздоровались. Барон взял из рук кухарки накрытый полотенцем поднос, на котором лежал каравай и стояла рюмка с водкой.
– Так ведь у русских встречают гостей? – спросил барон.
– Так, так! – засмеялся Савелий Аркадьевич. – Каждый день дома мы так и делаем, но еще пары медведей не хватает и шута с балалайкой.
Он выпил водку и, отломив хлеб, сказал:
– Спасибо за прием!
Прислуга начала заносить вещи в замок, растаскивая их по приготовленным комнатам. Томас познакомил Веронику с женой, а дети обступили Саву, и уже через пять минут они вместе весело носились по траве, играя в футбол.
Поднявшись по массивной каменной лестнице, Вероника переступила высокий порог и зашла в замок. От ощущения, что сейчас должно появиться привидение, заколыхалось сердце. Тусклые лампы на серых стенах едва освещали угрюмое помещение. Несмотря на то что потолок был очень высоким, он все равно угнетающе давил чернотой деревянных балок. Прохладные бездушные стены из старинного кирпича придавали таинственность и наводили ужас. Седов, поджидавший Нику, взял ее за руку.
– Испугалась? – спросил он. – Я отстал, чтобы встретить тебя. Когда первый раз приехал сюда, тоже испытал легкий шок. Оливер специально не переделал это помещение, сказал, что в память о предках. Хотя этот замок не имеет никакого отношения к его родне. Я потом расскажу тебе про этого проходимца. Пошли. Внутри все по-современному, не бойся.
Савелий Аркадьевич уверенно пошел вперед, ведя за собой Веронику.
Хозяева дали гостям три часа времени отдохнуть и одеться к обеду.
– Привыкай, – поучал Седов женщину. – У них все по часам: и завтрак, и обед, и ужин, и даже английское чаепитие. Барон не чтит традиции, но соблюдает для поддержки своего имиджа. К обеду одевайся так, как будто собралась на встречу с президентом. Не стесняйся украшений и макияжа. Так тут принято. А вот и твоя комната.
Он остановился у высоких двустворчатых дубовых дверей.
– Отдыхай, – сказал Савелий, – встретимся через три часа. Я думаю, что за тобой пришлют.
Комната Вероники оказалась светлой и просторной. Деревянная мебель, выполненная современными мастерами, была искусственно состарена и отлично вписывалась в общий стиль замка. Ванная комната тоже была стилизована под старину. Тяжелые раковины из натурального камня, медные потертые краны, изразцы на стенах и полу создавали образ купальни начала двадцатого века.
Вероника приняла душ, закуталась в халат и взяла книгу. Она села в кресло, которое оказалось настолько удобным, что выбираться из него не хотелось.
«Почему я так редко вспоминаю об Артёме? – подумала она. – Наверное, я должна убиваться и страдать. А может, потому, что я его почти не видела и чувства прошли гораздо раньше, и психоз, в котором я колотила машину, был спровоцирован тем, что меня обманули. А любви-то и не было уже давно. Так, привычка жить вместе. Господи! Да я чего хочу? Колотиться головой об стену? Рыдать? Не вспоминаю и не вспоминаю, значит, так надо».
Она посмотрела на часы и открыла книгу.
«Почитаю, часик, – решила Вероника, – а потом буду наряжаться».

После обеда мужчины собрались в кабинете барона. Они пили коньяк, курили сигары и намечали дела на завтрашний день. Предстояло оформить кучи бумаг для поступления в школу, пройти собеседования и собрать множество подписей. Дети сразу приняли Саву в свою компанию и учили его играть в крикет. Ами позвала Веронику поехать посмотреть школу, а потом пробежаться по магазинам.
Первый день в Англии быстро подошел к концу, да и все две недели пролетели незаметно.
События проскакивали быстро. Веронике казалось, что она учувствует в каком-то фильме, прокручиваемом с огромной скоростью. Экскурсии, празднование дня рождения, походы к юристам и чиновникам, знакомство со школой и, наконец, расставание.
Этой минуты она боялась больше всего, хотя Сава, в отличии от родственников, с нетерпением ждал, когда мама с дедом отпустят его в самостоятельную жизнь. Он не понимал, почему так долго надо прощаться, если уже завтра они смогут поговорить по скайпу. А сегодня его ждут новые школьные друзья, с которыми он уже нашел общий язык и договорился вечером рассказать им о России.
– Ну все, – деловито сказал Сава. – Мне пора.
Дед отдал Веронике трость, взял внука на руки, прижал к себе и поцеловал.
Вероника с удивлением смотрела на Седова. Таким она его еще не видела. Резко осунувшийся, с усталым лицом, он не был похож на всемогущего рассудительного миллионера. Это был простой дедушка, с нежными глазами, полными слез, и доброй улыбкой.
Савелий Аркадьевич попрощался с внуком.
– Будь настоящим мужчиной, – сказал он напоследок, повернулся и пошел в сторону школьных ворот.
– Счастливо, малыш, – сказала Вероника, прижимая сына. – Веди себя хорошо.
Она хотела еще что-то сказать, но Сава перебил.
– Мама, – прошептал он ей на ухо. – Ну сколько можно? На нас все смотрят. Я же не маменькин сынок. Пока!
Он поцеловал мать и помчался к ожидающим его ребятам. Вероника смотрела ему вслед. Добежав до домика, сын оглянулся и, махнув ей рукой, скрылся в дверях столовой.
«Вот и все, – подумала Вероника. – Господи! Пусть у него все будет хорошо».

В аэропорту их встречал Саня.
Он молча погрузил вещи в багажник и, когда все сели в машину, спросил:
– Домой?
Седов вопросительно посмотрел на Веронику. Она утвердительно кивнула.
– Домой, Саня, – ответил Савелий.
– Савелий Аркадьевич, – сказала Вероника. – Вы хотели рассказать про вашего друга барона Оливера.
– Точно, а я и забыл, – засмеялся Седов. – Ну, во-первых, он не барон и фамилия его не Филипс. В юном возрасте Оливер попал в тюрьму и очень разозлился на государство. С тех пор стал мошенником. Всю жизнь он строит козни муниципальным учреждениям и чиновникам, облапошивая их где только можно. Он втирается в доверие, а потом оставляет человека без средств. Причем так ловко, что обиженный потом обращается к нему же за помощью. Накопив деньжат, он женился на девице из богатой и благородной семьи, взял ее фамилию и стал бароном Оливером Филипсом. Новоиспеченный тесть был недоволен таким родством, а Оливер пообещал, что придет и его час. И, разработав хитрую схему, через подельников втянул в нее тестя, который вложил все свое состояние в несуществующий проект. Оставшись ни с чем, родственник решил продать замок, который Оливер у него и выкупил. Самое смешное, что на деньги, полученные от этой аферы. Сегодня Филипс один из самых значимых людей в городе. У него колоссальные связи по всей Англии и даже в правительстве. Он влияет на жизнь графства. За долгие годы этот аферист смог не только подружиться с высокопоставленными людьми, но и привязать их к себе. В Хитроу, когда к нам подошел констебль, шофер показал ему бумагу, подписанную комиссаром лондонской полиции. Представляешь? Оказывается, они друзья!
Вероника ужаснулась.
– Савелий Аркадьевич, – воскликнула она, – и с таким проходимцем вы оформили документы на опекунство? Это же ужас!
– Вот тут ты ошибаешься. Не с ним, а с его сыном. А этот, как ты сказала, проходимец так помог оформить все документы, что никто, даже ты и опекун, не сможете потратить ни одного цента Савиных денег на сторону. Только на его нужды. Потом, после совершеннолетия, Сава сам будет распоряжаться своими деньгами, но уже под контролем банка, и так до двадцати пяти лет. Потом пусть делает, что хочет.
– Я не поняла? Вы что – завещание на Саву написали?
– Ника, я обеспечил своего внука на всю жизнь, открыв ему счета в нескольких крупных банках Великобритании, и перевел туда почти все свои деньги. На каждый счет есть обременение по времени расходов. Не буду тебе объяснять – это нудно и долго. Эту схему придумал Оливер, так что бояться его не надо. Опасаться надо наших, российских мошенников, вот у кого никаких принципов. Так что за сына не переживай. У него всегда все будет хорошо. И давай на сегодня о делах больше не будем. Оба устали. Я через пару дней встречаюсь с людьми, а потом мы с тобой кое-что обсудим. Хорошо?
– Конечно, Савелий Аркадьевич, – улыбнулась Вероника.

«Кадиллак» остановился у дома. Саня достал вещи и занес в зал.
– Наконец-то приехали! – воскликнула Клаша. – Давайте за стол, я сейчас быстро накрою.
– Подожди немножко, – засмеялся Седов. – Дай отдышаться и душ принять.
– Так через сколько подать?
– Думаю, через час, – сказал Савелий и спросил Веронику: – Успеешь?
– Успею.

После ужина они долго сидели за столом, отвечая на Клашины вопросы о Саве.
– Бог даст, все будет хорошо! – сказала женщина, выслушав рассказ. – Спать, наверное, вам пора, устали от дороги и впечатлений. Идите, отдыхайте.
– Да, – сказал Савелий. – Права ты. Пора. Спокойной ночи.
Он поднялся из-за стола и пошел к себе.
– Спокойной ночи, – ответила ему вслед Вероника.

Через неделю Седов позвал Веронику к себе в кабинет.
– Ника, разговор будет серьезным. На днях пришли документы из Германии, мне надо лететь на операцию. Знаешь, что такое коронарное шунтирование?
– Конечно, Савелий Аркадьевич. Сейчас это делают сплошь и рядом.
– Да, – усмехнулся Седов, – как раз это и настораживает. Поэтому еду в Дюссельдорф, в Центр сосудистой хирургии. Меня там ждут через месяц. Это крайний срок. Мой врач сделал все анализы и отправил туда. Немцы подтвердили свое согласие, теперь осталось оплатить счета.
Уеду надолго. Пару недель в больнице, потом на курорт, сейчас друзья подбирают, в каком лучше реабилитация проходит.
– Я лечу с вами, – уверенно сказала Вероника.
– Нет. И это не обсуждается. Со мной летит Артём.
– А я?
– А ты меня ждешь дома. – ответил Савелий.
Он встал и начал ходить по кабинету, заложив руки за спину:
– Девочка моя, послушай: не это сейчас главное. Я не могу просто так все бросить, мало ли что случится. В общем, решение принято. Я купил тебе квартиру в очень хорошем новом доме. Конечно, по сравнению с моим жильем, квартира небольшая, сто пятьдесят квадратов, но двухуровневая. Тебе понравится.
– Что вы такое говорите, Савелий Аркадьевич, – заплакала Вероника. – Все будет хорошо.
– Никто не знает своей судьбы, кроме господа Бога, – продолжил Седов. – Поэтому делай, что я говорю. В квартире ремонт полностью закончен. До моего отъезда, думаю, даже обставить успеешь.
Вероника бросилась к Седову и, обняв его, зашептала:
– Зачем вы так? Я знаю, что все будет хорошо. А квартиру зачем? Вернетесь и будем жить как раньше, к Саве летать. Почему не я еду в Германию с вами?
Савелий разжал ее руки и строго прикрикнул:
– Хватит истерить! Сядь и слушай! Перед отъездом я должен закончить все дела. Я не хочу, чтобы родные и близкие люди ждали моей смерти. Поэтому завещания не будет. Я раздам всем при жизни и останусь ни с чем. Думаю, когда вернусь, на улицу меня не выбросите. В Англии я открыл два счета –тебе и Тёме. На твой положил пять миллионов долларов.
Услышав это, Вероника вцепилась в подлокотники и начала медленно вжиматься в кресло.
– Расслабься, – продолжил Седов. –  Банк с хорошей многолетней репутацией, основательный и надежный. И, конечно, Саню с Клашей отблагодарю за долгие годы мучения со мной. Вот как-то так, девочка.
Вероника остекленевшими глазами смотрела на Седова. Ей казалось, что сейчас перед ней разыгрывается какой-то спектакль.
«Что происходит? – подумала она. – Ведь он совсем не верит в то, что все будет хорошо. Как можно лететь с таким настроем? Я должна попробовать его уговорить».
Вероника дождалась, пока Седов сядет за стол и раскурит сигару. Она видела, что этот разговор дался ему нелегко. Ни жестом, ни мимикой он не выдал своего напряжения. Только голубая едва заметная жилка на виске дергалась, выдавая сильное волнение.
– Савелий Аркадьевич, милый мой, дорогой, – дрожащим голосом сказала Вероника, – прошу только об одном: возьмите меня с собой. Я буду все время рядом, я хочу быть рядом. Пожалуйста. Ведь вам нужна будет помощь, Артём – мужчина, что он сможет? А я смогу. Пожалуйста.
– Девочка моя, – ответил Седов, – я тоже мужчина, и именно поэтому полетит Артём.
«Господи, какая же я дура, – подумала Вероника. – Мужчина! Да, он настоящий мужчина и никогда не допустит, чтобы я увидела его беспомощным или нуждающимся в уходе. Он всегда будет держать марку, оставаясь на недосягаемой высоте».
– Иди к себе, девочка, – попросил Савелий. – Мне надо побыть одному, много еще о чем надо подумать.
Вероника подошла к столу, Седов хотел подняться, но Ника, положив руки ему на плечи, усадила обратно. Седов развернулся на крутящемся кресле. Не вставая, он обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Вероника коснулась его волос и медленно, словно боясь потревожить, начала их перебирать. Она сжала губы, чтобы не разрыдаться, но слезы предательски стекали, оставляя на щеках черные подтеки размытой туши.

В день отлета Седова все собрались в зале.
Савелий Аркадьевич, Вероника, Саня и Клаша сидели за большим столом и пили чай. Ждали только Артёма, который, как всегда, опаздывал. Разговор не клеился. Водитель с прислугой молчали, Савелий пытался шутить, но все его остроты неловко повисали в воздухе, не получая отклика. Возникшую тишину прервал Артём. Он ворвался в зал и сразу начал оправдываться:
– Всем привет, простите, задержался на объекте.
Вероника хмыкнула. «Интересно, с кем в этот раз», – подумала она.
– Ну что, поедем? – продолжал Артём. – Я чай пить не буду, да и опаздываем уже.
– Поедем, – сказал Седов и встал из-за стола.
Вероника побежала в прихожую одеваться.
– Девочка, – остановил ее Савелий, – прошу, останься дома с Клашей, я боюсь, что ей плохо будет, да и в аэропорту твои слезы всю душу вытянут, а мне и так тревожно.
Саня схватил чемоданы, но Клаша сказала:
– Надо присесть на дорожку и помолчать.
Опять воцарилась тишина, только часы на стене щелчками отбивали секунды. Веронике показалось, что в этом безмолвии все слышат, как бьется ее сердце.
Савелий обнял ее и прошептал на ухо:
– К машине не ходи, не надо. И не волнуйся, девочка, я обязательно вернусь. Так что будем жить!
Он резко развернулся и вышел из дома.
Последним одевался Артём. Вероника схватила его за рукав и сказала:
– Пожалуйста, позвони мне сразу после операции. Ты понял? Сразу! Обещаешь?
– Конечно, Ника, – ответил он. – Не переживай. Позвоню и скажу, что все хорошо.
Тёма улыбнулся и пошел в машину.

Артём позвонил через три дня.
– Ника, – сказал он сдавленным голосом. – Папа умер. Понимаешь? Умер. Его больше с нами нет.
Глава 4
Вероника, сев на корточки, раскладывала махровые бело-красные гвоздики у памятника Седову. Вот уже два года, как она приезжает на старинное кладбище, расположенное недалеко от центра города. Лет тридцать здесь никого не хоронили, но, когда умер Седов, к директору кладбища подъехали вежливые люди и ласково, но доходчиво объяснили, что или он хоронит Седова, или хоронят его самого. Лишенный выбора, начальник быстро организовал перенос будки охраны за забор и отдал освободившееся место под захоронение. Положив цветы, женщина присела на скамейку.
– Наверное, и сейчас сверху он все контролирует, – грустно улыбнулась Вероника. – Интересно, нравится ему, как я тут все устроила?
Не было ни одного человека, зашедшего на кладбище, который бы не остановился у этой могилы. И дело было не в том, что она находилась в двух метрах от центральных ворот, а в том, что она разительно отличалась от всех остальных. Ровная площадка четыре на четыре метра, покрытая крупными рифлеными плитами из черного гранита, небольшой постамент с табличкой, на которой выгравирован год рождения Савелия и его последние, услышанные Никой, слова: «Будем жить!» Три скамейки из шлифованного камня установлены буквой «П». На одной из них отлитая из бронзы статуя сидящего Седова. Вместо ограды – кованые свисающие цепи, закрепленные на чугунных столбах. Солнечные лучи, отлетая от блестящего гранита, осыпали памятник искрящимися бликами. Здесь всегда был порядок, за этим следил сторож. Он протирал могилу от пыли, убирал снег и сметал осенние пестрые листья.
Вероника смотрела на памятник и вспоминала, как заставляла мастера несколько раз переделывать вылепленный макет. Скульптор спорил, но женщина не отставала, пока он не добился идеального сходства.

– Пойду я, Савелий, – Вероника коснулась скульптуры. – Передам внуку от тебя привет.
С Савой по скайпу она разговаривала не часто. Сын, записавшийся во все возможные кружки и секции, был очень занят. «Мамочка, у меня все нормально», – обычно говорил он, а потом начинал поглядывать на часы, показывая, что ему некогда.
Ника два раза летала в Англию во время каникул. Останавливалась в замке у Филипсов, но Саву видела редко. Он прибегал и, отсидев, словно повинность, час, убегал обратно в школу. Никакие уговоры мамы остаться ночевать не помогали.

Женщина вновь погладила памятник и пошла к выходу. Приехав домой, она стала набирать ванну. Просторная, светлая, со вкусом обставленная квартира, пропахшая одиночеством, так и не стала родной. После смерти Седова Вероника совсем расклеилась. Но созданная дизайнерская фирма не дала опустить руки. Веронику уже многие знали как отличного специалиста, создающего интересные проекты, слухи расползлись быстро, и посыпались заказы. В одиночку справляться она не успевала. Долго и тщательно подбирала сотрудников. Собрав хорошую команду, женщина взялась за работу, которая вдохновляла ее и не давала расслабиться. Заказчики видели перед собой энергичную и ухоженную даму. Никто и предположить не мог, что, придя домой, она из успешной бизнес-леди превращалась в обычную женщину, которая порой рыдает, уткнувшись в подушку, вспоминая Савелия Аркадьевича.

Вероника еще раз оглядела квартиру.
«Может, продать ее и переехать в свою однушку», – думала она.
Ключи от старой квартиры пользовались большим спросом у подружек, с которыми они когда-то проектировали дом в «Соснах». Они частенько водили туда кавалеров или отсиживались после очередных скандалов с мужьями.
Сигнал телефона трелью разлился по квартире. Звонила одна из подруг.
– Ника! – радостно кричала она. – Мой достал два пригласительных на презентацию фильма, а сам не может, вызвали на совещание. Ты пойдешь?
– Конечно! – обрадовалась Вероника. – Это же класс!
В городе только ленивый не говорил об этой презентации. Из Москвы с новым фильмом знаменитого режиссера приехала почти вся съемочная группа. Перед показом планировалась творческая встреча с известными артистами, сценаристами и операторами. Билеты не продавали, были только контрамарки, которые получали люди, приближенные к губернатору и его окружению. Поэтому Вероника даже не мечтала попасть на просмотр и, услышав о возможности оказаться там, конечно, обрадовалась.
– Вероничка, – щебетала подруга. – Жду тебя у входа в «Кристалл» ровно в 20.00.
– Спасибо тебе, дорогая. Обязательно буду. До встречи.
Она посмотрела на часы и поняла, что времени поваляться в ванне уже не осталось. Быстро сполоснулась под душем и стала одеваться.

Ровно в восемь они с подругой вошли в киноконцертный зал «Кристалл». Большое, освещенное хрустальными люстрами, фойе с трудом вмещало всех присутствовавших. Официанты, держа в руках подносы с шампанским, разлитым по фужерам, лавировали между разодетыми представителями местного бомонда.
Колокольчик звонка пригласил всех в зал. Вероника с подругой сидели в самом центре второго ряда, первый ряд оставался пустым. Зал грохнул аплодисментами, и на невысокий подиум вышли создатели фильма и актеры, сыгравшие главные роли. Хотя никто в представлении не нуждался, ведущий, заглядывая в черную с блестками папку, назвал звания и фамилии каждого.
Поприветствовав зрителей, стоящие на сцене рассказали, как проходили съемки, как добывали деньги, которые внезапно закончились, и какие курьезные случаи происходили во время работы над фильмом. Вероника внимательно слушала и неотрывно смотрела на мужчину, стоящего рядом с режиссером. Ей было интересно, почему ведущий не сказал, кто этот человек, а назвал только имя и фамилию – Даниил Леруа. Он не рассказал ни одной истории, а просто скромно улыбался и аплодировал, глядя на коллег.
Женщина не могла понять, чем он напоминал ей Савелия Аркадьевича. Мужчина выглядел лет на пятьдесят, статный, подтянутый, вьющиеся седые волосы аккуратно подстрижены и зачесаны назад, легкая черная щетина придавала смуглому интеллигентному лицу брутальную загадочность. И улыбка. Скорее, не улыбка – усмешка. Не издевательская, выражающая сарказм, а добрая, притягательная, располагающая к доверию.
Веронике хотелось увидеть его глаза, но с такого расстояния это было невозможно. Актеры закончили выступление и пошли рассаживаться в первый ряд.
«Иди сюда, – мысленно говорила Вероника. – Сядь ближе, я хочу разглядеть тебя».
Как будто услышав ее слова Даниил, собравшийся сесть на первое попавшееся место, неожиданно остановился и, пробежав взглядом по сидящим во втором ряду, зацепился за Веронику, прошел вперед и опустился в кресло перед ней. Устроившись удобнее, он оглянулся и посмотрел на нее. Веронике показалась, будто ее раздели, потом одели, потом снова раздели, залезли внутрь, все перевернули и наконец, пробравшись в голову, прочли все мысли.
«Вот чем он похож на Седова, – подумала Вероника. – У него такой же взгляд: пронизывающий, до дрожи в коленях, от которого не защититься и не спрятаться. Полоснул, как скальпелем, и вывернул всю на изнанку».
– Я, наверное, не буду оригинальным, – произнес мужчина, – но от вас можно потерять голову.
Но в этот момент голову теряла женщина. Бархатный тембр его голоса обволакивал, заставляя каждую частичку тела вибрировать ему в унисон.
«Приехали, – подумала Вероника, понимая, что теряет над собой контроль. – Мне еще этого не хватало».
– Меня зовут Даниил, – сказал Леруа.
– Я Вероника.
– Сейчас мы посмотрим наше кино, а потом предлагаю выпить кофе. Если, конечно, вы не спешите, – продолжил мужчина
– Спасибо, – придя в себя ответила Вероника. – Но после фильма я занята.
Она вздрогнула от удара в бок. Подруга, заткнув Веронику, легким толчком локтя радостно сообщила:
– Вы знаете, Даниил, она не спешит. Только что звонил мой муж и сказал, чтобы я сразу после просмотра ехала домой.
И, подмигнув Веронике, добавила:
– Так что наши планы меняются, и ты можешь спокойно пить кофе.
Свет в зале стал медленно гаснуть.
– Ну, вот и договорились, – улыбнулся Даниил. – Приятного просмотра.
Фильм на самом деле был интересным: сюжет захватил с первых минут и не отпускал до конца. Ника все время вглядывалась в лица актеров в надежде увидеть Даниила Леруа, но так не увидела.
По экрану побежали бесконечные титры, зал в очередной раз грохнул овациями, и зрители начали неспешно пробираться к выходу. Подруга, обняв Веронику, зашептала ей на ухо.
– Повезло, он настоящий мачо. Не тупи. Когда у тебя мужик-то был в последний раз? Пользуйся моментом. Я бы сама не прочь с таким зажечь. Ни о чем не думай, отбрось комплексы и ныряй в его кровать.
Она попрощалась и ушла.
Съемочная группа поднялась на подиум и прошла за кулисы.
Даниил протянул Веронике руку и сказал:
– Наверху есть замечательная кафешка. Предлагаю пойти туда.
– Пойдем, – ответила Ника и взяла его под руку.

Кофейня на втором этаже оказалась уютной. Синие добротные шторы, плотно закрывающие окна, и приглушенный свет ламп в матерчатых абажурах, висящих над каждым столиком, создавали романтическую атмосферу. Тихая музыка, полумрак, запах кофе и ванильного ликера расслабляли, заставляли погрузиться в негу, забыть о повседневной суете и проблемах.
«Правильное место выбрал, – подумала Вероника. – Сочетание его голоса и этой душевной обстановки добьет любую бабу»
Она уже решила, что не будет спорить с собой, разрываясь между правильно-неправильно, прилично-неприлично. Она сегодня поступит так, как захочется, полагаясь на шепот сердца, а не на приказы головы.
Посетителей было много.
– Куда сядем? – спросила Вероника.
Даниил взял ее за руку и повел в конец небольшого зала к столику на двоих в самом углу. Усадив Веронику, сам сел напротив. Заказав подошедшей официантке кофе, она спросила:
– Я внимательно смотрела фильм, но не обнаружила вас ни на экране, ни в титрах. Вы автор идеи, или как это правильно называется?
Даниил громко рассмеялся и ответил:
– Вероника! Без меня это кино бы не сняли. Я человек, достающий деньги.
– Продюсер?
– Нет, – усмехнулся Даниил. – Продюсер регулирует все процессы, я просто вкладываю средства и хорошо зарабатываю на этом. А в титрах меня нет потому, что не хочу привлекать внимания к своей персоне. Ведь большие деньги – большие проблемы. Понятно?
– Не совсем, но с удовольствием послушаю, если расскажете.  И про большие деньги, и про большие проблемы. Люблю интересные истории.
– Конечно, расскажу, – вновь засмеялся Даниил. Он взял ее за руку и сказал: – Только с одним условием. Мы переходим на «ты».
– Запросто! – ответила Ника, понимая, что ей приятно его прикосновения.
– В моем бизнесе ошибаться нельзя, – сказал Даниил. – Как саперу. Неудачное вложение – и ты труп. Я состоятельный человек, но у меня не бывает свободных денег.
Увидев недоуменный взгляд Вероники, он пояснил:
– Я все вкладываю в кино. У меня была квартира на Ленинградском проспекте, недалеко от метро «Динамо», я ее продал, а деньги вложил в фильм и заработал. Снова купил квартиру, а потом опять продал и опять хорошо заработал. Теперь я хорошо известен в этом бизнесе, и ко мне обращаются. Я живу один, с женой развелся очень давно, квартиру больше не покупаю, а снимаю, и деньги постоянно крутятся, обрастая прибылью. И чем дальше, тем больше. Проекты уже огромные, но и доход радует. Когда-нибудь все брошу, куплю домик на берегу океана, буду валяться на горячем песке и пить вино. Вот так и живу.
– Понятно, – ответила Вероника. – А если фильм провалится?
– Нет. Мои не проваливаются. Я работаю только с такими режиссерами и актерами, имена которых у всех на слуху. На них народ валом идет, а это – гарантия успеха. Сегодняшний фильм обошелся нам в четыре миллиона долларов, а по прогнозам – соберем примерно в три раза больше. Это как минимум. Вот и вся арифметика.
– Интересно, – задумчиво сказала Вероника.
– А ты чем занимаешься? – спросил Даниил.
– Дизайном, но не ради денег, а для удовольствия. С мужем разошлась, сын учится в Англии. Вроде все, и рассказывать-то больше нечего.
Вероника посмотрела на часы.
– Ого, – воскликнула она. – Незаметно за разговором время прошло, ночь уже, второй час.
– Ты спешишь? – спросил Даниил.
– Нет, – ответила Вероника. – Хочется на улицу, на воздух.
Мужчина подозвал официантку. Когда она подошла, Ника вытащила из сумки кошелек, достала тысячную купюру и положила на стол.
– Ты что? – удивленно улыбнулся Даниил. – Когда я говорил, что у меня нет свободных денег, я не это имел в виду.
– Я поняла, – ответила Вероника. – Просто я всегда за все плачу сама. На этой земле был только один человек, который платил за меня, и ничего за это не просил. И хотя я полностью зависела от него, эта зависимость не ощущалась. Он умер два года назад, но, даже уходя, он сделал так, что до конца дней своих я могу оставаться независимой и не нуждаться ни в чем. Поэтому за себя я плачу сама.
Они спустились из кофейни и вышли на улицу.

Как-то давно, Вероника поздно уезжала от подруг. Она обратила внимание, что ночью город продолжает жить, но уже своей будоражащей жизнью. Мелькающие лампочками витрины кафе, баров, ресторанов, призывно мигая, зазывают к себе праздно шатающуюся публику. Группки молодых парней и девчонок толпятся у припаркованных недорогих, но ярко тюнингованных машин, из открытых окон которых вырывается музыка. Смешиваясь со звоном бьющихся бутылок, криками, смехом, она взлетает вверх и медленно опускается, пронизывая городские улицы манящим ветром протеста и крамолы.
– Тебя подвезти? – спросила Вероника, подходя к машине. – Ты где остановился?
– Не могу отказаться от такого предложения, – ответил Даниил. – Мы все живем в гостинице «Урал». Завтра, вернее уже сегодня, в шесть утра за нами придет автобус и увезет в аэропорт.
– Ну, тогда поехали, – ответила Вероника.
Она включила зажигание, и машина тронулась с места. «Мне звезда упала на ладошку. Я ее спросил: «Откуда ты?» – доносилось из колонок.
– Дайте мне передохнуть немножко, я с такой летела высоты, – подхватил Даниил, продолжая песню.
– Тоже любишь Дольского? – удивилась Вероника.
– Да, – улыбнулся Даниил. – Мама с папой часто слушали, когда он приезжал. Папа – француз, был профессиональным художником, а мама – переводчиком, туристов во Францию из СССР возила. В Париже они и познакомились. Тогда замуж нельзя было за иностранца выходить, а переезжать за границу мама боялась. Так и жили от поездки к поездке. Потом чекисты прознали, и закончилась любовь. Мама не выездная, папа не въездной. А когда железный занавес рухнул, мама к нему приехала, а он уж вовсе больной был. Полгода вместе прожили, и папа умер, а через год и мама. Обоих во Франции похоронили. А я с гордостью ношу папину фамилию – Леруа. Красивая?
– Очень, и подходит тебе.
– А у тебя родители живы?
– Нет, – быстро ответила Вероника. – Давно умерли. Не будем об этом, да и приехали мы.
Она остановила машину у входа в гостиницу.
– Вероника, – сказал Даниил. – Больше всего на свете я бы хотел пригласить тебя подняться ко мне в номер.
Вероника в ожидании приглашения заглушила двигатель и краем глаза присматривала место, где можно оставить машину до утра.
– Но я не буду это делать, – продолжал Даниил. – Ты мне очень понравилась, и не хочется давать тебе повод подумать, что ты мне нужна только на одну ночь. Если я еще приеду в ваш город, мы увидимся?
«Ну и дурак же ты, Даня, – подумала Вероника. – Женщина в кои-то веки решила поддаться желанию, а ты взял и обломал. А может, это я – дура мечтательная?»
Она повернулась к Даниилу и, глядя ему в глаза, произнесла:
– Если ты приедешь, то мы обязательно увидимся. И вот тогда ты сможешь пригласить меня подняться. Иди, а то не выспишься.
Даниил притянул к себе женщину и нежно поцеловал в щеку.
– Вот моя визитка, – сказал он, протягивая карточку. – Скажи твой номер телефона, я позвоню.
Записав номер, мужчина вновь поцеловал Нику, вышел из машины и, помахав на прощание, зашел в гостиницу.
«Ага, так ты и позвонишь! – зло подумала Вероника, отъезжая с парковки. – Столичная штучка. Да и черт с тобой!»
Она резко развернулась и помчалась домой, в свою красивую, но ненавистную квартиру, в которой ее никто не ждал.

Глава 5

Спала Веронику хорошо, ей снился Даниил. Будто бы они, обнявшись, забрались вдвоем в большущий свитер, сидели на берегу моря, а высокие волны с пенистыми завитками выкидывали на берег живую рыбу. Красное солнце пробивалось сквозь плотные облака, поджигало воду желтым огнем, который натыкался на камни, рассыпался искрами бенгальских огней.
И звук. Очень сильный знакомый звук сбивал картинку и перемешивал краски.
Вероника открыла глаза. Телефон надрывался громким сигналом. Она схватил трубку. Десять двадцать две показывали часы на экране.
– Я слушаю, – сказала Вероника.
– Привет! – ответил бархатный голос. – Разбудил?
– Даниил! – воскликнула Вероника. – Ты уже долетел?
– Нет. Ты знаешь, я всю ночь не спал, думал о тебе. В шесть часов с вещами спустился к автобусу и подумал: зачем мне улетать, если я хочу позавтракать с тобой? Вернулся в номер, заказал билет на другой рейс, выспался и звоню тебе, чтобы предложить вместе перекусить. Скажи, куда за тобой приехать. А может, сама приедешь?
Вероника потянулась, вспоминая сон. Ей захотелось прижаться к Даниилу. «Все, к черту приличия, – подумала она. – Сегодня тоже буду жить сердцем, а не умом».
– Знаешь, Даниил, а я приеду. Буду через час полтора. Позвоню из фойе.
– Ты не женщина – ты мечта! – крикнул Даниил в трубку. – Жду.

Закончив разговор, он побежал вниз к портье.
– Скажите, – спросил постоялец. – Где я могу купить цветы?
Дежурный подвел его к дверям и ответил:
– Видите магазин, а рядом киоск. Там всегда хорошие цветы, а покажете наш ключ-карту, вам еще и скидку сделают.
– Спасибо, – сказал Даниил и побежал через дорогу.
Купив цветы, он взял у горничной вазу и вернулся в номер. Заказал бутылку шампанского с фруктами и стал ждать.
«К встрече готов, – подумал Даниил, усаживаясь в кресло. – Какая женщина! Это на сто процентов то, что мне нужно. Вот именно такую я искал: самостоятельная, уверенная и, судя по всему, с деньгами все в порядке, сама решения принимает. А я столько времени разменивался по мелочам».
В дверь постучали. Работник ресторана – молодой парнишка – принес заказ. Даниил, забрал шампанское, корзину с фруктами и достал деньги.
– Ой, у вас пять тысяч, – сказал официант. – Простите, но у меня сдачи нет. Подождете, я сейчас принесу?
– Давай, – согласился Даниил. – Мне в душ надо, я дверь не буду закрывать. Зайдешь и положишь на стол. Годится?
– Конечно, – ответил парень и выскользнул за дверь.
Даниил щелкнул предохранителем замка, прикрыл дверь и пошел в ванную.
Бессонная ночь продолжала мучать отголосками. Встав под душ, мужчина включил воду и начал крутить ручку крана, переключая воду с холодной на горячую. Почувствовав, что полностью приходит в себя, промокнул тело махровым голубым полотенцем и обмотал его вокруг пояса. Даниил услышал, как хлопнула входная дверь.
«Вот и сдачу принесли», – подумал он и вышел в комнату.
В кресле сидела Вероника. Даниил от неожиданности замер.
– Вот так теперь гостей встречают, – засмеялась Вероника. – Ты бы предупредил, что маньяк, я бы тоже в полотенце пришла.
– Ты же сказала, что позвонишь снизу, я и не тороплюсь. Жду, – растеряно ответил Даниил.
Вероника поднялась и подошла к нему. Мужчина взял ее за плечи, привлек к себе и начал целовать. Поняв, что полотенце соскользнуло на пол и он стоит совершенно голый, Даниил расстегнул на женщине блузку и, не переставая целовать, медленно повел ее к кровати. Вероника не сопротивлялась, охваченная давно забытыми ощущениями, и полностью подчинилась происходящему.


Она открыла глаза. Сквозь наспех задернутые шторы в номер пробивался солнечный свет. Аккуратно, чтобы не разбудить Даниила, Вероника выбралась из-под его руки и села на кровати. Оглядев комнату, она усмехнулась: ее одежда была разбросана повсюду. Блузка валялась на полу, юбка повисла на спинке кресла, а трусики, зацепившись за раскрывшиеся бутоны роз, свисали вниз маленьким белым флагом – символом полной капитуляции.
«Как в кино, – подумала она. – Когда герои, изображая дикую страсть, яростно швыряют белье по сторонам».
Вероника накинула рубашку Даниила, подошла к окну и посмотрела в щелочку между шторами. Внизу суетились люди. Проезжавшие машины сигналили разноголосыми гудками, подгоняя задержавшихся на светофоре водителей.
«А вокруг ничего не изменилось, – покачала головой Вероника. – Жизнь продолжается. Если сейчас распахнуть окно и крикнуть: «Люди! Я счастлива!» – никто даже не оглянется».
Вероника, зажмурившись от бьющих в глаза ярких лучиков, посмотрела в небо. Редкие мохнатые облака медленно ползли, покоряясь ветру.
– Прости меня, Седов! – едва слышно сказала она. – Хотя, наверное, ты рад, что это произошло. Ты же единственный из всех мужчин ценил меня, видел во мне женщину и хотел, чтобы я была счастлива.
Тишину прервал звонок ее телефона. Вероника, прошмыгнув к столу, схватила трубку.
– Слушаю, Артём, – прошептала она.
– Привет! Я лечу к Саве, – сообщил бывший муж. – Что-то будешь ему передавать?
– Нет, Тема, – ответила Вероника. – Ему ничего не надо, я спрашивала. У меня ощущение, что мы его потеряли. Чужой он стал.
– Значит, мне не показалось, – сказал Артём. – Он стал другим. Каким-то уж очень взрослым. Ладно. Как живешь? Что нового?
– Спасибо, все хорошо. Удачи. Пока.
«Это же надо, – подумала она. – Год не звонил и выбрал момент, когда я с мужиком. Почувствовал, что ли?»
– Мужчины беспокоят? – шутливо спросил проснувшийся Даниил. – Я ревную!
– Зря! – хохотнула Вероника и, скинув рубашку, легла рядом. – Бывший муж звонил сообщить, что улетает к сыну в Англию.
– Улетает! – крикнул Даниил, соскакивая с постели. – Вероника! У меня же самолет через три часа! Надо такси заказать.
– Не волнуйся. Я же на машине, она внизу. Успеем. Тут ехать минут тридцать.
– Отлично, значит, можно еще поваляться, – сказал Даниил и опустился на кровать. Он взял Веронику за руку и потянул к себе.
– Я в душ, – засмеялась она и, увернувшись, убежала в ванну.

До аэропорта доехали быстро. Вероника остановила машину у стеклянных дверей входа и сказала:
– Я не пойду. Дальше сам.
– А проводить? – удивился Даниил. – Кофе хлебнуть на дорожку.
– Не люблю я проводы, – сказала Вероника. – Грустно это. Смотреть, как взлетает самолет, и думать: увидимся еще или не увидимся. Тяжело.
– Ника, – улыбнулся Даниил, – подумай: у нас есть причины больше не увидеться? Ты – свободная, я – тоже птица вольная, что нам мешает встречаться? Между нами два часа лета, я иногда по Москве дольше в дороге нахожусь. А тут пять рейсов в день, без пробок и пересадок. Все! Не грусти. Прилечу – наберу. Не возражаешь?
– Не возражаю, – ответила Вероника и, обняв его за шею, поцеловала. – Пока!
Она посмотрела в след уходящему Даниилу и подумала: «Как-то очень быстро события развиваются. Хотя почему быстро? Если мы предназначены друг для друга, значит, так все и должно быть».
Телефон звякнул, Вероника взглянула на экран: это было сообщение от Даниила: «Уже скучаю. Обожаю и целую».
– Ну вот, как-то так, – усмехнулась женщина и отъехала от аэровокзала.

Зайдя в квартиру, она сняла туфли и пошла варить кофе. Кофеварка зажужжала, и кухня начала наполняться сладким ароматом, похожим на запах грецкого ореха. Аккуратно, чтобы не обжечься, Вероника поставила чашку на блюдце и отправилась в комнату.
«Наверное, уже прилетел, – подумала она, вставляя в музыкальный центр диск Александра Дольского. – Странное ощущение, как будто меня сегодня дома ничего не раздражает. И стены не такие холодные, и вообще так хорошо и уютно».
Вероника прислушалась и вытащила из сумки телефон. Звонил Даниил.
– Привет, дорогая, – сказал он. – Я на месте, спускаюсь по трапу. Скучаю и хочу тебя видеть.
– Привет, путешественник. Не надо было улетать.
– Мне сейчас позвонили и сказали, что послезавтра съемочная группа уезжает в Санкт-Петербург. По сюжету надо отснять закрытие фонтанов в Петродворце. Может, встретимся там?
– Не совсем поняла. Ты меня приглашаешь на свидание в Питер?
– Конечно! Билеты, гостиницу закажу. Пару дней погуляем. Говорят, что закрытие фонтанов – незабываемое шоу.
– Уговорил, – засмеялась Вероника. – Только я сама все закажу и оплачу. Не забыл? Я самостоятельная девочка.
– Хорошо. Надо как-то тебя отучать от самостоятельности. Теперь у тебя есть я, и можешь на меня положиться.
– Попробуй отучи, – продолжала смеяться Вероника. – Только трудно это будет. Скажи, а какого числа праздник?
– Так послезавтра вечером и начнется, так что утром тебе надо быть в Питере.
– Я все узнаю и позвоню. И еще! Если я буду называть тебя Даней, это никак не оскорбит твое французское происхождение?
Мужчина захохотал.
– Ты можешь называть меня, как хочешь, лишь бы тебе было хорошо. Будем прощаться. Пошел на стоянку, я машину в аэропорту оставлял. Целую. Как определишься – звони.
– Целую, – сказала Вероника и положила телефон.
«А, что? – подумала она. – Сгонять в Питер – хорошая встряска и отдых. Да и Даню получше узнаю».
Вероника вымыла чашку и пошла готовиться ко сну.

Утром она поехала в офис, который снимала в центре города. Пролистав ежедневник, Вероника убедилась, что на ближайшие две недели важных встреч нет, а с текучкой легко могут справиться ее сотрудники. Она сообщила заместителю, что уезжает, и закрылась в кабинете. Включила компьютер и занялась изучением расписания аэропорта. Найдя нужные рейсы, она оплатила билеты и заказала двухкомнатный люкс в «Гранд Отель Европа». 
Закончив с делами, женщина позвонила Даниилу:
– Привет! Я буду в Питере завтра в восемь утра.
– Привет, – обрадовался он. – А мы в семь прилетаем. Я тогда со всеми не поеду, а дождусь тебя в аэропорту. Я так рад! Целую, до встречи!
– Пока, целую, – ответила Вероника.
 Она попрощалась с сотрудниками и поехала домой.

Самолет приземлился в аэропорту Пулково. Небольшую дорожную сумку в багаж Вероника не сдавала и, пройдя через стеклянный переход, без задержек оказалась в зале. Даниил стоял у дверей. В одной руке он держал объемный кейс, а в другой сжимал букет. Увидев Веронику, мужчина бросил багаж и широко раскинул руки. Ника побежала к нему, он подхватил ее и начал кружить. Проходящие мимо пассажиры смотрели на них и понимающе улыбались. Уж очень эта встреча не была похожа на рандеву семейной пары, давно живущей семейной жизнью, обремененной заботами.
 – Где ваша группа остановилась? – спросила Вероника, когда Даниил поставил ее пол.
– У меня записано. Где-то на окраине.
– Если хочешь, можешь остановиться у меня, – предложила Вероника.
Глаза Даниила засветились неподдельной радостью.
– Я же говорил, что ты замечательная, – улыбнулся он. – Конечно, хочу!
Они вышли на площадь и сели в такси.
– «Гранд Отель Европа», – сказала Вероника. – На Михайловской.
– Знаю-знаю, – ответил водитель и выехал на дорогу.
До гостиницы доехали минут за тридцать.
Ни Даниил, ни Вероника раньше не останавливались в этом отеле. Построенный еще в девятнадцатом веке, он поражал величием и основательностью. Внутренняя отделка, мебель и все, чего касался взгляд, было образцом подлинного элегантного стиля.
– Шикарно! – прошептал Даниил, когда они подошли к стойке регистрации.
– Да уж, – согласилась Вероника. – Говорят, Николай II устраивал здесь дипломатические приемы, а молодой Шостакович исполнял сонату Сергею Прокофьеву.
Вероника заполнила бланк и, увидев, что Даня вытащил деньги, собираясь заплатить, спросила:
– Мне уехать?
– Нет.
– Тогда убери. Еще пригодятся.
Она достала банковскую карточку и протянула портье.
– С вас сто восемь тысяч рублей. – сказал тот, введите пин-код.
– Ника, – изумленно спросил Даниил, – ты на сколько приехала? На месяц?
– На двое суток, милый, – улыбнулась Вероника, – А что тебя насторожило?
– Цена, – хмыкнул Даня.
– Пошли уже скорее в номер, – ответила Вероника, – я хочу в душ. А еще я хочу спать.
– Хорошее желание. Меня оно вполне устраивает. А можно сначала немножко не поспать?
– Можно, – улыбнулась Вероника, и они поднялись в один из самых дорогих номеров.
Ника распахнула окно, из которого открывался чудесный вид на Михайловскую улицу и знаменитое здание Большого зала филармонии.
Даниил подошел сзади, обнял ее и прошептал:
– Я так соскучился! Мне кажется, что я жить без тебя не смогу. У меня есть для тебя подарок.
Он достал из сумки коробку, обитую красным шелком.
– Это тебе!
Вероника открыла подарок и застыла в изумлении. На черном бархате лежало бриллиантовое колье. На двух толстых нитях, усыпанных мелкими камнями, крепились двенадцать крупных бриллиантов, которые переливались даже в лучах утреннего неяркого солнца.
– Какая прелесть, – смущенно произнесла Вероника. – Какая красота. Даня! Мы с тобой едва знакомы, а это очень дорогой подарок. Я не могу его принять.
Даниил обнял Веронику и, прижав к себе, сказал:
– Ты его возьмешь, потому что ты такая одна во всем мире. У меня не было никогда таких чувств. Мне будто восемнадцать лет. Я вижу тебя и дрожу, слышу твой голос, а по телу мурашки. Я влюбился еще тогда – на просмотре фильма и никуда тебя не отпущу. Ты все равно будешь моей женой. Поверь мне. Ты мне веришь? Веришь?
Прижавшись головой к его груди, Вероника закрыла глаза.
«Господи, как давно я не слышала таких слов, – думала она, – как давно мне не было так хорошо. Я готова все бросить и быть с ним. Что со мной? Ведь взрослая тетка, а веду себя как девчонка. Влюбилась по уши, неизвестно в кого. Да пусть будет, как будет».
– Эй! – закричала она, смеясь. – Поставь меня на место.
Но Даниил ее не слушал и, взяв на руки, нес в ванную комнату.

Они провалялись до трех часов дня.
Пообедав в ресторане отеля, собрались и, вызвав такси, поехали в Петергоф.
Хотя до начала праздника оставалось еще уйма времени, народу уже было много. Каждую минуту автобусы подвозили группы иностранных туристов. Французы, японцы, финны. Они шумели, фотографировались и оголтело скупали буклеты с изображениями фонтанов.
Побродив по парку, Вероника с Даниилом вышли к ресторану «Штандарт».  Около высоких дверей из массивного дерева стояла статуэтка повара, лицо с тремя подбородками украшали гитлеровские усики. Тощими пальчиками он прижимал к себе доску с названиями блюд, написанными мелом.
– Филе норвежской семги, свиная рулька, – начал читать Даниил.
– Давай по кофе, а там посмотрим, – предложила Вероника.
Они вошли в ресторан.
Дощатые, покрытые лаком стены, деревянные окна, разделенные на шесть прямоугольников, развешанные паспарту с изображениями парусников – все это напоминало убранство богатого деревенского дома. Столы были накрыты белыми скатертями, а высокие стулья – накрахмаленными чехлами.
Дождавшись кофе, Даниил стал рассказывать разные смешные истории, происходящие на съемках. Он изображал известных актеров так, что Вероника не могла сдержать смех и хохотала на весь зал. Сидящие за соседними столами посетители недоумевали и недовольно поглядывали на нее.
С улицы донеслись громкие звуки музыки. Даниил посмотрел на часы и сказал:
– Восемь тридцать, пойдем, а то там встать негде будет.
Он взял Веронику за руку, и они быстро пошли к фонтанам.
Шоу началось. Никогда в жизни Ника не видела ничего подобного.
Вначале грянул салют. Красные огни взлетели ввысь, разрываясь грохотом. Не успели вспышки раствориться, как грянул еще залп, и зеленое сияние осветило черное небо. Громкая музыка приводила в трепет торжественностью звуков. На гигантском экране мелькали черно-белые кадры из старых советских фильмов. По зданию Большого Петергофского дворца полосовали белесые лазерные лучи. На мгновение стало темно. На фасаде дворца возникло изображение здоровенных катушек с кинопленкой, которые начали неистово крутиться, превращаясь в километры отснятых кинокадров. Вероника стояла к Даниилу спиной. Он обнимал сзади, прижимаясь губами к ее голове.
«Что же делать? – думала она. – Я полностью растворилась, как под гипнозом, и готова выполнять все его желания. Не могу собрать мысли, они не слушаются и расползаются. Так нельзя. А почему нельзя? Нормальный мужик. Не обязательно замуж, можно ведь просто пожить...»
Музыка загремела с еще большей силой. Стало страшно. Вероника повернулась, обняла Даниила за шею, поцеловала и сказала:
– Поехали в отель, я хочу быть с тобой.
И, протискиваясь сквозь толпу, они двинулись к выходу.

Глава 6

Прилетев из Санкт-Петербурга дневным рейсом, Ника зашла в бар аэровокзала. Очень хотелось кофе. Яркие события двух дней и легкая усталость от бессонных ночей давали о себе знать. Устроившись за столом на втором этаже, она смотрела, как пассажиры, услышав объявление о рейсе, ринулись к стойке регистрации.
«Какая серость, – подумала она. – Угрюмые люди, мрачный аэропорт, грязные улицы, противный город. Все осточертело. Хочу к нему. Пусть в съемную квартиру, лишь бы с ним. Он настоящий. Седов бы, конечно, не согласился жить в номере за мой счет и нашел способ вернуть мне деньги, но Даня подарил такое ожерелье! Ему же цены нет. Сколько оно стоит? Миллион? Два? А может, он его украл? Нет! Укради он ожерелье, тут же бы и продал… А мне в подарок преподнес бы другое украшение, попроще, подешевле».
Вероника взглянула в высокое окно, через которое было видно небольшой кусочек неба.
– Ну, что скажешь, Савелий? – спросила она, – Я уверена, что ты все видишь. Я все правильно делаю? Дай знак, прошу.
Подождав немного и не заметив ничего необычного, Вероника добавила:
– Видимо, молчание – знак согласия. Значит, будем жить. 
Поднявшись, она подхватила сумку и медленно пошла к выходу.

Солнечный теплый сентябрь сменился мокрым октябрем. Дожди шли каждый день. Опавшие многоцветные листья больше не шуршали под ногами, а намокая, темнели и, превращаясь в коричневые пласты, приклеивались к обуви прохожих. Ника тосковала. Они разговаривали с Даниилом по несколько раз в день. Этого ей было мало, хотелось видеть его. Но Даня мотался по стране со съемочными группами и не мог найти время для встречи.
Чтобы отвязаться от печальных мыслей, Вероника все время проводила в офисе с коллегами. Работы в конце сезона прибавилось, заказчики торопились завершить все проекты до наступления зимы. Приходя домой, она ложилась под одеяло и звонила Даниилу, часами разговаривала с ним, наслаждаясь его вкрадчивым голосом.
Как-то в разговоре мужчина спросил:
– Приедешь ко мне в гости?
От неожиданности Вероника чуть не выронила трубку. Последнее время ей казалось, что они уже больше не увидятся, а бесконечные разговоры будут все реже и реже, а потом станут короче и постепенно вовсе прекратятся.
– Приеду, – ответила Вероника, сдерживая радость. – Когда?
– Я буду в Москве с четвертого ноября, а седьмого днем улечу, – ответил Даниил, – но ты можешь жить у меня сколько хочешь, и тогда я буду мечтать о возвращении домой.
Вероника засмеялась
– Это ты мне так предложение делаешь? – спросила она.
– Ну, предложение я сделаю тебе официально, а пока это – пробное. Считай, что едешь на разведку. Только предупреждаю: квартира съемная и холостяцкая. Так что заказывай билеты и сообщай, когда встречать.
Вероника приехала на работу.
– Ты вся сияешь, как начищенный башмак. Что случилось? – спросила подруга.
– Хорошее сравнение, – засмеялась Вероника. – Я и башмак. Могла бы туфелькой назвать. Улетаю завтра в Москву. Билеты заказала на утренний рейс. Справитесь без меня.
– Лети, моя птичка, – улыбнулась подруга. – Никакая работа не стоит личного счастья.

Даниил встречал Веронику у выхода из аэропорта. Он вручил ей огромную охапку роз, взял сумку и под руку повел к машине. Шикарный «мерседес» с тонированными стеклами стоял у самых дверей. На лобовом стекле красовалась яркая табличка с надписью «Пропуск. Мосфильм». Сотрудник полиции лениво прохаживался около машины, постукивая жезлом по ладони. Увидев Даниила, он отдал честь, представился и сказал:
– Нарушаем, гражданин, правила парковки. Права и документы на машину приготовим.
– Как вам не стыдно, господин капитан, – ответил Даниил и протянул полицейскому развернутое удостоверение. – Я – работник самой крупной киностудии страны. Приехал встречать известную актрису. А вы? Давайте лучше она вам автограф оставит, а то потом всю жизнь жалеть будете, что упустили такой шанс.
Капитан недоуменно посмотрел на Веронику. Он ее, конечно, не узнавал, но признаться в этом не решился, чтобы не попасть впросак. Достав из кармана потрепанный блокнот, спросил:
– А для жены можете написать?
– Конечно, – ответил Даниил. – Как ее зовут?
– Лена.
Даниил передал Веронике блокнот и ручку:
– Ника, напишите, пожалуйста, пожелание для Елены.
Вероника сжала зубы: она боялась расхохотаться. Написав на листе пожелание, она села в машину.
– Спасибо вам, и удачи на дороге, – козырнул полицейский.
– И вам всего доброго, – ответил Даниил и, сев за руль, поехал к шлагбауму.
– Что ты написала? – спросил он.
– Написала, что желаю Елене стать женой генерала, – сказала Вероника.
– Да уж. По-всякому можно понять.
– А ты артист. И как такое сразу в голову пришло.
Даня улыбнулся и выехал на трассу.

Он снимал квартиру на Ленинградском проспекте, недалеко от метро «Динамо». Мужчина открыл дверь и пропустил Веронику вперед:
– Заходи в мое временно-постоянное жилище. Мебель тут уже была, я только коробки свои завез.
Вероника сняла куртку и зашла в квартиру. Кухня казалась просторной. Плита, холодильник, буфет с посудой, небольшой стол и две потертых деревянных табуретки. В большой комнате стояли диван и кресло. Мебель была затянута в коричневые потертые чехлы. На подоконнике лежала стопка книг. Другая комната была загромождена запечатанными скотчем и подписанными черным маркером коробками, которые возвышались вдоль стен до самого потолка. Посередине – огромная кровать с высоким матрацем. В углу – хромированная стойка с развешенными на плечиках вещами жильца.
– Вот так и живу, – сказал Даниил. – Все, что нажито непосильным трудом, уместилось в этих коробках. В основном книги. Есть очень ценные, а также хорошая посуда, иконы и прочее барахло.
– У тебя на удивление чисто, – сказала Вероника.
– Это не я навожу чистоту. Раз в неделю приходит женщина убирать.
– Молодая?
– А ты ревнуешь, – обрадовался Даня. – Молодая! Пятьдесят восемь лет.
– Ну, тогда ладно, – сказала Вероника. – Разрешаю. Чем заниматься будем?
– Предлагаю сегодня устроить отсыпной день. Потом – рыбный ресторан. А завтра утром мне надо по делам. Если хочешь, поедешь со мной. Вечером мы пойдем на презентацию нового фильма. Там будет много знаменитостей. Я тебя познакомлю с интересными людьми. Нормальная программа?
– Отличная! А я тебе говорила, что рыбу люблю?
– Нет – догадался, – ответил он и обнял Веронику. – Пойдем на кухню. Чай будем пить.
Даниил начал доставать из холодильника упаковки с нарезкой.

Вероника проснулась в пять утра. Спать больше не хотелось. Она, обняв спящего Даниила, вспоминала вчерашний день: «Права я была, время прошло незаметно. Потому что он рядом. Заботливый, обходительный. Запоминает все, что мне нравится. В ресторане хорошо посидели. С ним надежно и уютно. Любовь? Что такое любовь? Временная потеря сознания, после которого приходит тяжелое похмелье, и начинаешь сожалеть о том, что вляпалась, а могла ведь остановиться. Не могла, и не хотела, и не буду. Мозги нужны на работе, а не в постели».
– Сколько времени, любимая? – спросил, просыпаясь, Даниил.
– Почти шесть, – ответила женщина, целуя его в плечо.
– Надо вставать, – пробормотал он. – В девять надо в киноконцерне «Стоп-Кадр-Медиа» быть. А вставать-то не хочется.
Даниил прижал к себе Веронику и продолжил:
– Как я буду на работу ходить, когда начнем жить вместе? От тебя же оторваться невозможно. А поездки? Я хочу быть с тобой. А может, бросить все? Остановиться. Как думаешь? Если я все деньги из оборота выдерну, то на домик в тихой гавани у моря точно хватит. И еще на много хватит. Жить можно на проценты. И детям нашим хватит.
– Детям? – переспросила Вероника.
– А что? Родишь девочку, махонькую. Или ты против?
– Ты знаешь, милый, – ответила Вероника, поднимаясь с кровати. – Я так далеко не задумывала. Хотя посмотрим на твое поведение.
– Поедешь со мной? – спросил Даниил. – Мне только забрать там надо кое-что. Прокатишься за компанию?
– Конечно. С тобой хоть на край света.
Она увидела, что Даниил обрадовался.
Собравшись, они позавтракали и вышли на улицу. Прохладный ветер сбивал дыхание, мелкий дождь пытался навести уныние, но настроение этим двоим, наверное, испортить никто не мог. Сев в машину, мужчина включил диск Дольского и нежно посмотрел на Нику, которая улыбнулась ему в ответ и пристегнулась ремнем.
– Можно ехать, – сказала она. – Я готова.
– Слушаюсь, моя повелительница, – ответил Даниил и, аккуратно завернув в арку, выехал на Ленинградский проспект.

– Ничего себе! Какие у вас пробки, – воскликнула Ника, увидев вереницу машин.
– Успеем, у нас еще куча времени. Сиди наслаждайся музыкой. В бардачке коньяк есть. Хочешь?
– Нет. А то вдруг напьюсь с утра.
Затор постепенно рассасывался, но обычные двадцать минут пути превратились в полтора часа. Остановившись на парковке у пятиэтажного здания «Стоп-Кадр-Медиа», Даниил наклонился к Веронике и, дотянувшись до бардачка у ее коленей, достал сверток.
Когда он его развернул, женщина вздрогнула: там лежал пистолет.
– Даня, что это? – прошептала она.
– Не волнуйся, – успокоил он. – Я иду, так сказать, за зарплатой. А времена такие, сама знаешь, всякое бывает.
– Я с тобой, – сказала Вероника.
Она открыла дверь и вышла на улицу.
– Быстро на место, – грозно скомандовал Даниил.
Вероника, не ожидавшая такого тона, в секунду запрыгнула обратно.
– Послушай меня очень внимательно, – медленно произнес Даниил. – То, что происходит, – это обычная процедура после каждого фильма. Я зайду, заберу деньги и выйду. Ты спокойно меня ждешь. И запомни: за все отвечать и рисковать собой буду я. Твое дело – сидеть на попе ровно и радоваться жизни. Потому что с некоторых пор за тебя отвечаю я. А если ты с чем-то не согласна, мне придется тебя сейчас застрелить.
Увидев растерянное лицо женщины, он придвинулся к ней, обнял за шею и поцеловал.
– Ну, как сыграл? – спросил Даня. – Испугалась?
– Иди ты! – Вероника оттолкнула его. – Я ведь правда испугалась.
– Ладно, я пошел, – сказал Даниил и вышел из машины.
Сунув пистолет за пояс джинсов, он поправил плащ и направился к входу.
Оставшись одна, Вероника встревожилась по-настоящему: «А вдруг он грабить пошел? Но почему «Стоп-Кадр-Медиа»? И один? Тут что-то не так».
Она вышла из машины и пересела на водительское сиденье.
«Так! Ключи зажигания в замке, – подумала она. –  Если он грабитель и начнутся шум и стрельба, я сразу умчусь».
Пока Вероника придумывала разные версии развития событий, из дверей вышел Даниил. Он не бежал, не оглядывался, не стрелял. Просто шел, не торопясь, согнувшись под тяжестью клетчатого полиэтиленового сине- красного баула. В таких в начале перестройки челноки таскали товар из Китая.
Подойдя к машине, Даниил открыл заднюю дверь и поставил багаж в салон.
– Взгляни, – сказал он и расстегнул молнию на сумке.
Вероника оглянулась через сиденье и открыла рот. Баул был доверху набит пачками евро. Она выскочила из машины и села на мокрую от дождя скамейку.
– Ты кто? – закричала она. – Гангстер?
– Тише, тише, – Даниил сел рядом. – Ну ты и дурочка. Я же тебе сказал, что это мои деньги с фильма.
Он достал из кармана бумагу.
– Видишь? Вот тут написано, что я, Даниил Леруа, получил двадцать миллионов евро. И подпись. Понимаешь?
– А почему наличка, а не через банк? – продолжала допытываться Вероника.
– Ника, – Даниил обнял ее за плечи, – банк – это налоги и лишние расходы. Частично, конечно, по безналу работаем, но с наличными проще. Успокоилась? Теперь мы поедем, и я отдам деньги человеку. И он начнет снимать кино. А через некоторое время я опять заберу сумку, но там уже будет не двадцать миллионов, а побольше.
– Слушай, вы так доверяете друг другу, что такие деньги даете. Просто, по расписке? – удивилась Вероника.
– Риск, конечно, есть. Но мы все зарабатываем, и кидать кого-то нет смысла. Сам пострадаешь. Все поняла? Тогда поехали. Избавимся от сумки и поедем обедать. Потом домой, немножко отдохнем – и на просмотр.

Всю дорогу до места встречи Вероника молчала, она закрыла глаза и, слушая Дольского, думала:
«Что вдруг за истерику устроила? Какое мое дело? Седову тоже деньги таскали чемоданами, и что? Не волновалась и ничего не спрашивала. Я же, как говорится, с криминальным авторитетом под одной крышей столько лет прожила, пора уже привыкнуть. И вообще последнее время у меня перепады настроения, наверное, старею. У Дани обычный бизнес, и понятно, что чем больше денег, тем труднее смириться с налогами. Да он по сравнению с Савелием мальчишка. Все, больше к этой теме не возвращаюсь».
Она открыла глаза, положила руку Даниилу на плечо и сказала:
– Ты прости меня. Не знаю, что со мной было. Наверное, сильно испугалась за тебя. Прости.
– Да ты что, любимая, все хорошо. Можешь быть спокойна. Я столько лет в киношном деле и многое видел. Как ты догадываешься, у нас своя, не каждому понятная, кухня. А вот и наш продюсер.
Даня махнул в сторону припаркованного у магазина «Мерседеса-Гелендвагена». Затормозил возле машины продюсера и вышел на улицу.
Дождь прекратился, сквозь густые тучи начало пробиваться солнце. Вероника приоткрыла окно. Голова кружилась, и не хватало воздуха.
«Наверное, переволновалась», – подумала она и посмотрела на мужчину, который приехал на встречу с Даней.
Вероника так и представляла себе настоящего продюсера. Седые коротко стриженые волосы, открытая улыбка. Яркая одежда сразу выделяла его из толпы: короткое кашемировое желтое пальто в крупную синюю клетку, лазоревый вязаный шарф несколько раз обмотан вокруг шеи, потертые джинсы заправлены в желтые высокие сапоги с широкими округлыми носами.
Продюсер открыл багажник «мерседеса», а Даниил переложил в него сумку с деньгами. Мужчина отдал Дане расписку, пожал ему руку и забрался в «Гелендваген».
 
– Все? – спросила Вероника. – Поедем обедать. Я так нанервничалась, что захотела есть.
– Поехали на Кузнецкий Мост, – предложил Даниил. – Там ресторан с замечательной кухней.
– Мне все равно куда, главное скорее, – сказала Вероника.
– Да, насчет «скорее» согласен. Времени уже много. Сейчас перекусим и домой. О, забыл спросить: у тебя с собой есть черное платье? Если нет, надо заехать купить. Вечером надо быть в черном.
– Конечно, есть, – удивилась Вероника. – Такое платье у меня всегда с собой, мало ли что.

До ресторана доехали быстро. Наскоро пообедав, они вернулись домой.
– Я не знаю, как ты, – сказала Вероника, – но я устала смертельно. Если сейчас не посплю, то вечером свалюсь. Ты хочешь, чтобы после просмотра я пришла и свалилась? Тебе ночью нужно бесчувственное тело?
– Мне твое тело нужно в любом виде, но, конечно, лучше в чувственном, – улыбнулся мужчина. – Ложись и спи! У тебя три часа, я включу будильник.
Даниил дождался, пока Вероника переоденется и устроится на кровати. Он укрыл ее пледом, поцеловал и, взяв книгу, ушел в другую комнату.

Глава 7

Вероника проснулась от нежного щекочущего прикосновения к щеке. Она, улыбаясь, поморщилась и, не открывая глаз, коснулась лица. Щекотание на секунду прекратилось, но тут же продолжилось у уголка губ, затем под подбородком, плавно опускаясь по шее к груди. Женщина открыла глаза и увидела Даниила, который стоял на коленях у кровати и едва касался ее тела пушистой кисточкой из макияжного набора.
– Просыпайся, любимая, – сказал он.
Вероника зажмурилась, потянулась и, обняв мужчину, поцеловала его.
– Через сколько нам выходить? – спросила она.
– Через полтора часа, так что вставай.
– Через сколько? – вскликнула Вероника, соскакивая с кровати. – Я же ничего не успею!
Схватив лежащий на коробках халат, она убежала в ванну.
Выйдя из душа, Вероника сказала:
– Дорогой! Меня не отвлекать.
Прихватив с собой одежду и большую косметичку, Вероника закрылась на кухне. Поставив на стол большое овальное зеркало, которое нашла на подоконнике, она разложила содержимое косметички и принялась накладывать макияж.

Через полтора часа Даниил был готов к выходу. Черный смокинг с атласным полукруглым воротом идеально обхватывал его фигуру, подчеркивая широкие плечи. Темно-красная бабочка и платок, небрежно торчащий из нагрудного кармана, гармонировали с гранатовыми запонками в золотой оправе, блестевшими на белоснежных манжетах рубашки. Лакированные туфли с тиснением под крокодиловую кожу превосходно подходили к костюму, придавая наряду гармоничную завершенность.
Дверь открылась, и Вероника зашла в комнату.
Увидев ее, Даниил поднялся из кресла, раскинул руки в стороны и закачал головой.
– Вот это да! – изумился он. – Тебя надо поставить на пьедестал и любоваться. Восхитительно!
Простое по покрою черное платье с глубоким декольте, едва прикрывавшее колени красивых ног, было расшито черными кристаллами. Идеально ограненные камни Сваровски отражали свет тусклой люстры так, что он, падая на них, разлетался по комнате горстью искрящихся бликов. Маленькие золотые бантики, инкрустированные бриллиантовой крошкой, украшали туфли на высоком каблуке.
– Ты великолепен, – сказала Вероника. – Любая голливудская звезда на твоем фоне – замухрышка. Помоги, пожалуйста, застегнуть.
Вероника протянула ему ожерелье, полученное от него в подарок.
Даниил быстро справился с застежкой, и они вышли из дома.

В фойе концертного зала «Россия» встречали гостей. Молодой парнишка, работающий в гардеробе, помог Веронике и Даниилу снять плащи. Вероника, мельком взглянув в зеркало, быстро поправила волосы и огляделась.
Голова закружилась от мелькания знакомых лиц. Известные режиссеры и актеры, на спектакли которых невозможно достать билеты, ходили рядом с ней. Стоило протянуть руку и можно было дотронуться до того, кого она видела только на экране телевизора. Небожители стояли в шаге от нее, здоровались друг с другом, обнимались, разговаривали, делились новостями и шутили.
– Смотри, смотри, – Вероника дернула Даниила за рукав. – Это же Табаков! И Ширвиндт! А вон Безруков.
Даниил увидел репортеров и сказал:
– Если кто-то из журналистов будет задавать тебе вопросы, не отвечай. Старайся уходить от ответов.
– Почему мне будут задавать вопросы? – удивилась Вероника. – Ты думаешь, что я не то ляпну?
– Нет, что ты, – успокоил Даниил. – Просто ты дама видная и в этом обществе неизвестная и, конечно, привлечешь к себе внимание. А опыта общаться с этой братией у тебя нет. Они перевернут каждое твое слово так, как им надо. Ты же не хочешь прочитать в завтрашних новостях о том, что провинциальная аферистка расставила сети и в них попался Даниил Леруа?
– Глупость какая, – ответила Вероника.
– Пойдем, буду тебя знакомить.
Даниил взял ее за руку и потянул в глубь фойе.
Он подошел к трем мужчинам, стоящим у яркой афиши. Женщина не помнила их фамилии, но лица этих людей были знакомы ей по фильмам.
– Добрый вечер, – сказал Даниил и поздоровался со всеми за руку. – Хочу представить вам мою жену – Веронику.
Мужчины, улыбаясь, раскланялись, а один поцеловал Веронике руку и выразил восхищение ее красотой.
«Господи, – подумала Вероника, – это, наверное, сон. Я среди таких людей. Не верю!»
В углу стоял продюсер, с которым они встречались утром. Он что-то бурно обсуждал с двумя актерами. Увидев Даниила, мужчина махнул рукой и подошел.
– Да-ни-и-л! – нараспев сказал он. – Что за творение Господне с тобой, и почему я все еще с ней не знаком?
– Знакомься, Альберт, – ответил Даниил. – Это моя без пяти минут жена – Вероника.
– Очень приятно, очень, – сказал мужчина. – Даня, а почему мы ее не снимаем? Я думаю, роли всех коварных красоток – ее. Будете сниматься, Вероника?
– Я подумаю, – улыбнулась женщина, чувствуя, как тонкие струйки холодного пота стекают по спине. – Если, конечно, муж не будет возражать.
– Вот так вот, – гордо сказал Даниил. – Всего хорошего, Альберт.
– Удачи, – ответил продюсер и, поцеловав Веронику в щеку, пошел в зал.
– Ну, и мы пойдем, – Даня взял ее за руку. – Пора места занимать, у нас третий ряд.


Возвращаясь домой после просмотра, Ника, чуть опустив спинку сидения, смотрела на ночную дорогу, освещенную тусклыми уличными фонарями. Красные габаритные огни обгоняющих машин растворялись в черноте улицы.
Мелкие капли дождя бились в лобовое секло. Безжалостные дворники тут же смахивали их. От капель оставался едва заметный мокрый след.
«Вот она – судьба, – подумала Вероника. – Кто-то мчится вперед, а кого-то жизнь смахивает в сторону… Но при этом все вокруг продолжают жить, не обращая внимание на происходящее. Никому ни до кого нет дела. А мне повезло, рядом со мной замечательные люди. Раньше – Седов, теперь – Даня. Так что будем жить».
– Ты чего задумалась? – прервал молчание Даниил.
– Если бы тебе завтра не улетать, я бы еще осталась, – ответила Ника. – Мне так хорошо, когда ты рядом. Во сколько рейс?
– Самолет летит днем, в два, – ответил Даниил. – Значит, нам надо быть в аэропорту в двенадцать.
– Почему – нам? – удивилась Вероника. – У меня рейс рано утром.
– Твой рейс я отменяю. Летим вместе. Я ждал, когда ты меня в гости позовешь, а потом надоело, и решился на экспромт. Если ты против, можно все отменить.
– Я против? – закричала Вероника. – Да я счастлива!
Она попыталась обнять Даниила, тот наклонился и на мгновение притормозил. «Мерседес» вильнул и, завертевшись как юла, с бешеной скоростью покатился по мокрому асфальту к стоящему у дороги столбу. Женщина вжалась в сиденье, а Даниил вцепился в руль и, быстро переставляя ногу с педали на педаль, смог остановить потерявшую управление машину.
– Дорогая, – сказал он, переводя дыхание, – в следующий раз, когда ты захочешь меня обнять, предупреди заранее. Потому что подобные эксперименты на скорости сто сорок километров в час да еще по сырой дороге могут плохо закончиться.
– Прости меня, пожалуйста, – заплакала Вероника.
– Ну-ка, давай без рыданий, – строго сказал Даниил. – Ведь все закончилось хорошо. Так что вытирай слезки, и поехали.
Домой добрались только за полночь. Они долго пили на кухне чай с бутербродами, вспоминая, как Вероника приняла Даниила за грабителя «Стоп-Кадр-Медиа».

Родной город встретил привычной серостью, но сегодня Вероника не обратила на это внимание. Даниил был рядом, и больше ее ничего не интересовало. Они, обнявшись, прошли через переполненный людьми зал ожидания к стоянке такси. Взяли машину и, заехав в магазин за продуктами, через час были дома.
Зайдя в квартиру, Даниил удивленно огляделся и сказал:
– Ты знаешь, дорогая! Мне кажется, тебе есть что мне рассказать.
– Например?
– Так я о тебе почти ничего не знаю. Была замужем, сын в Англии живет, хозяйка дизайнерской конторы – и все! А как ты содержишь такую квартиру? Ты что – подпольная миллионерша или наркотиками торгуешь?
– Расскажу, Данечка. Только сейчас рыбку приготовлю, посплю и расскажу. Сварить тебе кофе?
– Я сам. Тебе чем-то помочь?
– Справлюсь, – ответила Вероника. – Я от этих перелетов устаю, последнее время я постоянно хочу спать.
– Раз помощь не нужна, я в душ, а потом уже кофе, – сказал Даниил. Он обнял Веронику: – Я так тебя люблю. Когда прижимаюсь, аж дух захватывает, как на американских горках.
– Иди, иди, любимый, – прошептала она. – Большая ванная на первом этаже.

После обеда Вероника сказала:
– Даня, ты прости, но я на самом деле валюсь с ног, и глаза закрываются. Полежишь со мной?
– Ника! Покажи мне хотя бы одного мужчину, который откажется от такого предложения, – засмеялся Даниил. – Конечно, полежу. Буду смотреть на тебя и думать о том, как мне повезло.
– Согласна! Любуйся на здоровье. Только повезло больше мне. Пошли в спальню, она наверху.
Вероника разделась, легла на кровать и, закутавшись в одеяло, спросила:
– Готов слушать мою исповедь?
– С огромным удовольствием, – ответил Даниил и устроился рядом.
Она рассказала ему все. О том, как познакомилась с Артемом и как застукала его с секретаршей. О том, как любила Седова и жила в его доме после развода и какие огромные деньги он оставил. Рассказала, что сын стал чужим, несмотря на то что она очень любит его. И как ей было холодно и тоскливо, когда она сидела вечерами в огромной квартире и понимала, что совсем одинока.
– А теперь, – закончила Вероника, – я встретила тебя и безумно рада этому, потому что чувствую себя самой счастливой женщиной на свете. Иди ко мне, я очень тебя хочу.
Даня наклонился к ней, но Ника неожиданно соскочила с кровати и закрыла рот рукой. Она бросилась в ванную комнату, обустроенную в спальне, и с треском захлопнула за собой дверь.
Даниил слышал, как женщину рвало, но он не знал, чем ей помочь. Не выдержав, он постучал в рифленое стекло двери и тихо спросил:
– Может, скорую вызвать? А?
– Давай! – прохрипела Вероника и назвала свой адрес.
Бригада медиков приехала через двадцать минут. За это время Веронике полегчало. Ее уже не тошнило, и она, сложив в пакет легкий спортивный костюм, тапочки и страховой полис, сидела внизу на диване. Даниил успокаивал ее, обнимая за плечи.
– Что случилось? – спросил врач, заходя в квартиру.
– Наверное, отравилась рыбой, – ответила Вероника. – Живот болит и рвота.
– Ну что, – сказал доктор после осмотра, – поедем в стационар.
– В инфекционную? – спросил фельдшер, заполняя документы.
– Нет, – ответил врач. – В «пятерку». Пусть там сами разбираются. – И, повернувшись к Веронике, сказал: – Одевайтесь, женщина.
– Я с вами поеду, – Даниил поднялся с дивана.
– Родственникам нельзя, – твердо сказал доктор.
Даня достал из кармана портмоне, вытащил две тысячи рублей и протянул медику. Тот быстро сунул деньги в карман халата и кивнул:
– Годится, поехали.

Когда машина остановилась у приемного отделения, доктор спросил:
– Сами идти можете? Голова не кружится?
– Кружится, – ответила Вероника, – но идти могу.
С помощью Даниила она прошла в кабинет.
– Так, – поправляя очки, сказал дежурный врач. – Что тут у нас?
Он посмотрел заполненные бланки и крикнул медсестре:
– Маша, давай быстренько! Кровь, моча и позвони в хирургию. Кто там сегодня? Пусть спускается.
Сдав анализы, Вероника сидела в коридоре на старой маленькой кушетке, прижавшись к Даниилу.
– Вот это, наверное, хирург, – сказал Даниил, показывая на здоровенного мужчину, медленно идущего по коридору.
Доктор зашел в «приемник» и, выйдя через минуту, громко сказал:
– Седова, пройдите.
Вероника зашла в кабинет. Осмотрев пациентку, врач странно улыбнулся и произнес:
– По моей части все хорошо. Позовите Семеновну, я думаю, это ее пациентка.
Ника вышла в коридор, подсела к Дане и испуганно шепнула:
– Сейчас какую-то Семеновну позовут.
– Ты чего волнуешься? – пытался успокоить Даниил. – Думаю, сейчас тебя осмотрят и отпустят.
Семеновна появилась через сорок минут. Махонькая седая старушка с добрыми глазами подошла к Веронике и спросила скрипучим голосом:
– Седова?
– Да.
– Пошли.
– Я с вами, – сказал Даниил.
– Сидеть и ждать! – прикрикнула врач так грозно, что мужчина даже не осмелился предложить деньги.
Семеновна взяла Веронику за руку и повела к лифту, а Даниил плюхнулся обратно на кушетку. Прислонившись к стене, он закрыл глаза и стал ждать.
Через некоторое время он услышал голоса, к нему подходила Вероника в сопровождении Семеновны.
– Муж? – спросила врач.
– Муж, – ответил Даниил.
– Поздравляю, папаша!
– Не понял, – пробормотал мужчина.
– Чего не понял? – хмыкнула Семеновна и ткнула Веронику пальцем в живот. – Беременная она. Теперь понял?
– Понял, – ответил Даниил, прижимаясь к холодной стене. – А кто? Мальчик или девочка?
– Я увидела горошину, – захохотала врач. – Но у тебя зрение получше, так что загляни, может, разглядишь.
Она погладила Веронику по плечу и сказала:
– Не забудь, детка, в твоем возрасте – постоянное наблюдение в консультации. Сама понимаешь, не девчонка. До свидания!
– Спасибо, – ответила Вероника.
И повернувшись к Даниилу спросила:
– Что делать будем?
Даня обнял ее и ответил:
– Видимо, ждать девочку.

Глава 8

Деревянные часы, висевшие на стене в кухне, показывали третий час ночи, но Вероника и Даниил никак не могли уйти спать. Они пили чай и обсуждали дальнейшую жизнь.
– Ника! – убежал Даниил, – мы должны уехать вместе. Подадим заявление в загс, будешь жить у меня, а там посмотрим. Что тебя здесь держит?
– Данечка! – сопротивлялась Вероника. – Ты же видишь, как я живу: привыкла к уюту.
– Создам я тебе уют! Не сомневайся!
– Как можно чувствовать себя комфортно среди коробок? Ты прав, меня тут ничего не держит. Именно поэтому я хочу продать квартиры. И тогда от прежней жизни останутся только воспоминания. Понимаешь?
– Понимаю, но почему ты сказала, что будешь продавать квартиры, а не квартиру? – поинтересовался Даниил.
– Так у меня еще есть маленькая, однокомнатная. Она мне тоже не нужна, а за двадцать пять тысяч долларов точно можно продать.
– Ладно, решай сама. Наверное, тебе виднее, – согласился Даниил.
– Даня! Я хочу поскорее освободиться от прошлого и осознавать, что к нему возврата нет.
– Как скажешь, любимая! Поживем пока на съемной, подыщем подходящее жилье, купим, и ты начнешь обустраивать его, как захочешь.
– Вот и договорились. Я останусь и буду продавать, а потом перееду в Москву, – сказала Вероника
Она встала и подошла к мужчине, потрепала по волосам и сказала:
– Давай на сегодня закончим, а то голова скоро лопнет. Пошли спать, утро вечера мудренее.
– Давай я тебя в кроватку унесу, – улыбнулся Даниил. – Как девочку.
Он подхватил женщину на руки и понес на второй этаж.
– Тебе же тяжело, поставь, – вырывалась Вероника.
Но мужчина не слушал. Он легко поднялся по мраморным ступенькам и положил ее на кровать.
– Подожди, Даня, я в душ, – сказала Вероника.
Она соскочила с кровати и пошла в ванную. Мужчина проводил ее взглядом.
«Какая фигура, – подумал он, – шестнадцатилетняя может позавидовать».

Утро обещанной мудрости не принесло, но к общему решению они пришли.
Даниил сегодня же полетит в Москву. В перерывах между работой начнет подыскивать жилье в новых домах недалеко от метро «Динамо» или «Аэропорт». Вероника займется продажей квартир и будет постепенно собирать вещи. Когда все будет готово, Даниил приедет, они отправит багаж и уедут.
Пока Вероника готовила завтрак, Даниил принес на кухню ноутбук и заказал билет.
– Вылет через четыре часа, – сказал он, – все успеваем.

Проводив Даню в аэропорт, Вероника приехала на работу. Она вызвала в кабинет подругу, которая работала у нее замом, налила кофе и рассказала о грядущих изменениях.
Подруга восторженно смотрела на Веронику.
– Неужели тот мачо из кино? – удивлялась она.
– Да, – ответила Вероника
 – Ну ты даешь! Отхватила мужика!
– Наверное, просто повезло.
– И главное – молчала все время! Ничего не говорила, – не унималась подруга.
– Так как-то все еще не ясно было, – ответила Вероника.

– Ну и слава Богу. Я верила, что у тебя все срастется, как надо. А ты забеременела специально? Да? Чтобы этот красавчик не слинял?
Услышав это, Вероника поперхнулась, поставила чашку на стол и воскликнула:
– Ты что – совсем? Я вчера только узнала. Зачем мне кого-то привязывать? Ты же знаешь, мы сами с усами. Ладно. Давай по делу.
Подруга допила кофе, раскрыла принесенный с собой ежедневник и приготовилась записывать.
– Нам надо поехать к нотариусу и переоформить фирму на тебя, если, конечно, хочешь. Если нет, я просто ее закрою.
– Ника, конечно, хочу. Название менять не будем. Все уже нас знают. А ты вообще не будешь работать? Если что, обращаться-то к тебе можно?
– Конечно, дуреха! – улыбнулась Вероника. –  Поедем, только не сегодня, а то я всю ночь не спала. С ног валюсь. Созвонимся завтра и встретимся.
Она встала из-за стола и подошла к стойке для одежды.
– Ух мы какие, – улыбнулась подруга, – ночь она не спала. Конечно, с таким-то красавчиком и я бы тоже не спала. А как он, Ника, как мужик-то? Нормально? Не мальчик ведь? А?
– Иди уже, – засмеялась Вероника, замахиваясь шарфом, – наподдаю сейчас, узнаешь.
Выйдя из офиса, женщина села в машину и поехала домой.
«Машину же тоже надо продать, – подумала она. – А в Москве новую куплю, эту уже все равно менять пора».

Продажа квартир затянулась надолго. Если маленькая однокомнатная сразу заинтересовала покупателей и они, не торгуясь, оформили документы, то с большой пришлось повозиться.
Зима за первые десять дней декабря завалила город снегом. Синоптики постоянно сообщали, что выпала месячная норма, но это известие никак не волновало горожан. Им было абсолютно наплевать на какие-то никому ненужные данные. Все ждали наступления нового года, а скорее – новогодних каникул.
Ждала их и Вероника, потому что Даниил сказал, что в эти дни он постоянно будет рядом. Все вещи уже были уложены в коробки и мешки, а ощущение, что она живет, как в камере хранения, выводило женщину из себя.
«Может, плюнуть на все, – порой думала Ника. – Бросить эту квартиру и пусть стоит. Денег полно. Кто сказал, что я не могу тратить то, что оставил Седов. Сейчас на хорошую жизнь процентов хватает, ну, будет чуть меньше, и что? Но Даниил же против. Он считает, что с прошлым надо рвать навсегда. Он прав. Как здорово сказал поэт Анатолий Барчан: «Чем ярче мост горит, что за спиной, тем впереди светлей твоя дорога». Нет, буду продавать».

Покупательница появилась неожиданно. Молодая женщина, предварительно позвонив, приехала к Веронике. Она вихрем промчалась по первому этажу, бегло заглянула во все двери, быстро поднялась наверх и тут же спустилась. Встав посреди комнаты, она осмотрела Нику с ног до головы и спросила:
– Чаем напоишь? Забегалась я.
Женщина так дышала, что Веронике показалось, будто возле нее затормозил скорый поезд, который остановили стоп-краном.
– Конечно, пойдемте на кухню.
Женщина сняла теплую куртку и бросила ее на мешки с вещами.
– Сколько ты хочешь за квартиру? – спросила она.
– Триста пятьдесят тысяч долларов, – ответила Вероника, наливая чай. – Можно безналом.
– Даю триста! При двух условиях. Первое: мебель остается. Второе: сделку оформляем сегодня или завтра. Но это крайний срок, я через неделю уезжаю в Японию, а надо еще вещи перевезти.
– Я согласна, – тихо сказала Вероника, понимая, что второго шанса не будет. – Но вы даже не посмотрели толком.
– Я родителям беру, – ответила покупательница. – Сюрприз делаю.
И, увидев удивленные глаза собеседницы, громко отхлебнула из чашки и, шмыгнув носом, сказала:
– Выхожу замуж. Муж японец. Я же не дура. Уеду туда, а если не заладится, то что – к родителям вернусь в однушку? Ни фига! Я ему говорю: «Поеду, если родителям квартиру купишь. Мол, не могу стариков в нищете бросить». Вот отслюнявил он мне пол-лимона зелени. Я и решила вложение сделать. Квартиру на родичей оформлю, помрут – моя будет, да и двести тысяч сэкономлю. На черный день.
Женщина смачно плюнула три раза через левое плечо.
– Не дай Бог, конечно, чтобы наступил.
– А муж не узнает? – спросила Вероника.
– А как? – захохотала гостья. – Я же не дура. Остаток денег на свою карту переведу. А документы на хату спросит, чтобы цену сверить, скажу, у родителей лежат. Закон у нас такой: где квартира, там и документ хранится. В Россию проверять все равно не поедет, медведей боится.
Женщина вновь захохотала.
– Он у меня спросил: «А правда, что у вас медведи по городу ходят?» Я ему говорю: «В Москве и Питере нет, их там ловят. А у нас на Урале – полно». И ведь поверил, чудик. Ну, ладно. Спасибо за чай. Ты через сколько свалить отсюда сможешь?
– Пара дней понадобится, – ответила Вероника.
– Нормально! – сказала покупательница. – Поедем оформлять? У нотариуса все схвачено, пройдем без очереди!
– Поехали, сейчас оденусь и документы возьму.
Оформив документы, женщина обняла Веронику как родную.
– Спасибо, подруга, за скидку, – сказала она. – Никогда не забуду.
И, поцеловав Веронику в щеку, побежала ловить такси.

Вероника села в машину и позвонила Даниилу.
– Все, милый, я свободна от всего. Квартиру продала. Сегодня же вылетай, надо контейнер под вещи заказывать. Жилье надо за два дня освободить.
– Умничка, – ответил мужчина. – Я вылетаю ближайшим рейсом. Билет возьму – позвоню. За сколько продала?
– За триста.
– Отлично! Целую.
Отъехав от нотариальной конторы, женщина задумалась:
«Почему так часто люди обманывают. Молодая баба замуж выходит и уже до свадьбы кидает мужа на полмиллиона. А что будет дальше? Как она с этим жить будет? Да нормально будет жить, зная, что есть квартира, которую всегда можно продать, и заначка есть, на которую будут проценты крутиться. И как таких земля носит».

Новый год Вероника встречала в Москве. Даниил предлагал пойти в ресторан с друзьями по бизнесу, но она отказалась.
– Это наш с тобой первый совместный праздник, – сказала она. – Давай отметим его вдвоем, вернее втроем.
Вероника погладила себя по животу.
Во время долгих выходных они ходили в кино. Даниил водил любимую на все фильмы, снятые на его деньги. Она была поражена: ведь он работал с такими великими режиссерами и актерами.
– Я тебя со всеми познакомлю потом, – пообещал Даниил. – Еще и в кино тебя снимем, сделаем из тебя звезду.
Он нежно обнимал ее и постоянно улыбался. Вероника видела, что любимый по-настоящему счастлив.
Утрами они ездили смотреть квартиры, но ничего подходящего не попадалось. Да и строительные фирмы не внушали доверия, а вкладывать деньги неизвестно куда было опасно.
Съемная квартира теперь напоминала склад. К уже стоящим коробкам добавились вещи Вероники. Кровать вытащили в большую комнату, а диван занял ее место. Все остальное пространство маленькой комнаты было заставлено тюками из пришедшего контейнера.
– Зачем спешить? – спрашивал у Вероники Даниил. – Живем и живем. Нам же хорошо!
– Даня! – отвечала она. – Ты прав, но я хочу простор.
– Мы же ищем, – сказал Даниил. – И будем искать. Главное, что я люблю тебя, моя милая.



Новогодние каникулы закончились. Однообразные будни лениво затягивали рутиной уставших от праздников людей.
Даниил вечером пришел домой в ужасном настроении. Ужинать не стал, а, присев на край кровати, начал звонить по разным номерам и что-то негромко говорить.
– Что случилась? – спросила Вероника.
– Не волнуйся, дорогая, – ответил он. – Маленькие рабочие проблемы.
Примерно после часа непрерывных переговоров мужчина швырнул трубку на кресло, прошел на кухню и, достав из шкафа бутылку коньяка, сел за стол.
Вероника подошла к нему, погладила по голове, сняла с полочки крупный резной стакан. Налила в него из бутылки, достала конфеты и спокойно сказала:
– Рассказывай.
Даниил выпил.
– Понимаешь, закончились деньги для съемок фильма. Все один к одному. Альберт нанял хороших, но очень дорогих актеров и заплатил вперед. Дальше – больше: хотели снимать на натуре, а погода ушла, сроки валятся, пришлось арендовать павильон, а это сумасшедшие расходы. Слушай, зачем тебе это все знать?
Даниил снова налил коньяк и выпил. Покрутив в руках конфету, он закинул ее в рот и начал медленно жевать.
– Дальше! Рассказывай!
– Да, короче, вылетели за смету на десять мультов баксов. Они, конечно, потом отобьются. Я видел отснятый материал. Фильм – бомба. Сборы будут колоссальные, но это все потом. А сейчас в течение трех дней надо где-то найти эти деньги.
– Почему в течение трех дней? – удивилась Вероника.
– Потом будет поздно. Если процесс остановим – конец. Актеров не собрать, у них другие съемки назначены и спектакли, гастроли. Павильон будет занят, он тоже расписан на месяцы вперед. Часть операторского оборудования в аренду взяли, тоже немыслимые деньги. В общем, крах. Я останусь без всего.
– Даня, но ведь у меня есть деньги, ты же знаешь. Много, почти шесть миллионов.
– И что? – Даниил грустно посмотрел на нее и опять налил коньяк. – Ты тут при чем? Это мой бизнес и мои проблемы.
Он вновь выпил и вытер рот ладонью.
– Что значит «твои проблемы»? – возмутилась Вероника.
Она встала, подошла к Даниилу, оперлась руками на стол и, посмотрев ему в глаза, твердо сказала:
– Знаешь, дорогой. У нас больше нет «твоих», «моих» проблем. У нас теперь все общее: и жизнь, и ребенок, и проблемы. Только я наличку снять не смогу. Деньги в английском банке. Можно лишь на счет перевести. Зато через интернет. Все быстро: только кнопку нажал – и готово.
Даниил соскочил с места. Зацепившись за угол стола, свернул его в сторону и бросился к Веронике. Обхватив ее, он начал кружить по кухне.
– Ты спасла меня! Спасла! – кричал он.
– Подожди. Я дам деньги при одном условии. После того, как заберешь нашу прибыль, ты выходишь из дела, и мы уезжаем из страны. Согласен?
– Конечно, дорогая! Обещаю. Пошли со мной.
Даниил взял ее за руку, подвел к кровати, приподнял высокий матрац и сказал:
– Смотри.
Вероника увидела пачку денег, завернутую в полиэтиленовый прозрачный пакет.
– Тут миллион рублей, – сказал Даниил. – На эти деньги мы будем жить, пока фильм не выйдет в прокат. Поняла?
– Поняла, добытчик, – сказала Вероника.
– Все. Пойду Эрнсту звонить.
– Кому? – не поверила своим ушам Вероника.
– Косте Эрнсту, – повторил Даниил. – Думаю, что четыре мульта он даст. Вот кто настоящий продюсер!
– Ты и его знаешь?
– Конечно. А главное, что и Костя меня знает.
Он взял трубку, набрал номер и вышел на кухню.
Вернувшись через десять минут, Даниил обессиленно рухнул на диван и сказал:
– Все, мы спасены! Иди ко мне, моя добрая фея!
– Подожди. Мы же еще не закончили, – удивилась Вероника. – А деньги тебе уже не надо переводить?
– Черт возьми, я так обрадовался, что все забыл.
Он вышел в коридор и вернулся с листом бумаги:
– Вот номер счета. Только обязательно укажи – от кого, чтобы не кинули. А то потом не докажем, что ты перевела.
– Хорошо, милый, – ответила Вероника и села за ноутбук.
Она зашла на сайт банка и ввела пароль и номер счета.
Телефон звякнул. Вероника набрала номер полученного кода и перевела деньги.
– Вот и все, милый. Можно спокойно ложиться спать, – сказала она и отключила ноутбук.

Даниил разбудил Веронику в десять утра.
– Солнце! Просыпайся, я пошел.
– Ты на работу?
– Почти. Сгоняю в павильон, посмотрю, как и что, а потом сразу вернусь. У нас сегодня много приятных дел.
– Каких? – спросила Вероника.
– Сначала мы поедем в загс. Потом отправимся в ресторан праздновать подачу заявления.
Он поцеловал женщину и добавил:
– Надо бы тебе вторые ключи заказать. Я свои оставлю, вдруг захочешь пройтись. По радио сказали, что сегодня не холодно. Все, пока. Я двери захлопну, не вставай.
«Какой он все-таки милый», – подумала Вероника и закрыла глаза.

Даниил позвонил, через пару часов.
– Никушка! – радостно сказал он. – Планы немного меняются. Ты можешь заказать такси и приехать на улицу Варенкова, дом один?
– Конечно, могу. А что случилось?
– Ничего. Я тебе пропуск заказал. Посмотришь, как снимают кино, – ответил Даниил.
– Ничего себе! Классно! – обрадовалась Вероника.
– Это «Стоп-Кадр-Медиа», там, где я деньги забирал. Подъедешь – наберешь. Если буду вне зоны, не пугайся, телефон не везде берет.
– Хорошо, Даня, сейчас соберусь и приеду. Целую.
– И я целую и очень жду. Пока, – ответил Даниил.
«Стоп-Кадр-Медиа», – подумала Вероника, положив трубку. – Российский Голливуд. Вот это да! Я увижу, как снимается кино».
Она заказала такси и начала быстро одеваться.

Москва застряла в пробках. Если в прошлый раз они с Даней хотя бы двигались, то сегодня машины просто стояли. Но ей было все равно, она была счастлива.
Через два с половиной часа таксист сообщил:
– Приехали, девушка. Вон там вход.
– Спасибо большое, – сказала Вероника и, расплатившись, выпорхнула из машины.
Она набрала номер Данила.
– Абонент временно недоступен, – грустно сообщил женский голос.

Глава 9
Подождав немного, Вероника вновь набрала номер Даниила.
«Абонент временно недоступен», – в очередной раз повторил голос.
Ноги начинали замерзать, щеки, прихваченные легким морозцем, неприятно покалывало, а руки в тонких лайковых перчатках сковало так, что пальцы уже не шевелились. Вероника зашла в здание. Встав в углу просторной проходной, она сняла перчатки и положила их на батарею.
– Вы кого-то ждете? – спросил подошедший охранник.
– Мне заказан пропуск, – ответила она, – но до человека, который должен встретить, не могу дозвониться.
– Это же не проблема, – сказал мужчина. – Пойдемте посмотрим.
Он подвел Веронику к стойке и спросил:
– Ваша фамилия и кто заказал?
– Седова Вероника Андреевна, а заказал Даниил Леруа.
Секьюрити набрал данные и посмотрел на монитор.
– Вы знаете, Вероника Андреевна, пропуска на ваше имя нет, да и Леруа не мог вам его заказать. Он сам по временному заходит.
– Так вы его знаете? – обрадовалась Вероника.
– Ну как знаю? – сказал мужчина. – Фамилия редкая, вот и запомнил. Но сегодня его точно не было.
– Как – не было? – спросила Вероника. – Он звонил мне отсюда и сказал, чтобы я приезжала.
– Не спорьте со мной, – охранник начал злиться. – Я для того тут и нахожусь, чтобы все под контролем было. Сейчас посмотрим.
Мужчина начал быстро щелкать пальцами по клавиатуре.
– Вот, пожалуйста, – мужчина повернул монитор. – Смотрите сами. Леруа Д.С., пятого ноября, разовый пропуск. По накладной 5748/3 вынес деньги бутафорские, евро, четыреста пачек, вес двадцать пять кило. У нас все зафиксировано, мышь не пробежит, да что мышь – таракан незамеченным не пройдет.
– Бутафорские? – ужаснулась Вероника.
Ее качнуло, голову окутал туман.
– Дайте воды, – попросила она, цепляясь за стойку.
Охранник сунул стакан под кулер и, наполнив, протянул женщине. Одним махом Вероника выпила ледяную воду и спросила:
– А кем он тут работает?
– А черт его знает. Но можем уточнить.
– Петрович! – крикнул он. – Иди сюда.
Из задней двери вышел крепкий мужчина в черной форме.
– Проблемы? – грозно спросил он.
– Нет-нет, – успокоил охранник. – Тут женщина спрашивает про Леруа. Где его найти можно? Знаешь?
– Вряд ли вы его, дамочка, найдете, – ответил Петрович. – Его уже три женщины ищут. Даже объединились, дежурили у входа, в машине сидели, но так и не дождались. Если он вас обидел, то идите лучше в полицию. А здесь он редко бывает, очень редко. Я давно работаю и могу точно сказать, что Леруа – мутный тип. Бывший каскадер-неудачник, а теперь типа снабженца на съемках фильмов. Как его уловишь? Сегодня в Москве снимают, завтра еще где. Фигаро здесь, Фигаро там. Так что только в полицию, дамочка, только в полицию.
Вероника слушала мужчину, вцепившись в стойку, за которой сидел охранник, и не могла сдвинуться с места.
«Не может быть, – подумала она. – Это какой-то розыгрыш. Еще немного, и выйдет улыбающийся Даниил и скажет, что это шутка».
Вероника вновь набрала номер, но никто не ответил.
– Я еще могу вам чем-то помочь? – спросил охранник. – Если нет, будьте добры, покиньте помещение. Тут нельзя находиться посторонним.
Вероника, держась за стену, медленно пошла к выходу. Круговорот мыслей не давал сосредоточиться.
«На Ленинградку, – подумала она, выйдя на улицу. – Надо срочно ехать на Ленинградку, а там видно будет».

Увидев такси на парковке, женщина ринулась к нему, резко распахнула дверь и плюхнулась на сидение. Таксист, разгадывавший кроссворд, вздрогнул от неожиданности, с недоумением посмотрел на пассажирку и спросил:
– Что-то случилось? Вам помочь?
– Нет, – коротко ответила Вероника и назвала адрес.
Машина тронулась. Дуновение воздуха, подогретого кондиционером, приятно окутывало ноги. Становилось тепло и уютно. Мысли, прекратив стремительный танец, успокоились, но сердце продолжало бешено стучать, барабаня в висках нарастающим страхом от происходящего.
«Если он хотел исчезнуть незаметно, зачем погнал меня через весь город на киностудию? Не верю. Это какая-то инсценировка. Сейчас приеду домой, а там сюрприз», – пыталась успокоить себя женщина.

Квартира встретила Веронику холодным сквозняком открытых окон. Ветер задувал внутрь крупные снежные хлопья, которые тут же таяли и падали на мебель и подоконник мелкими, словно слезы, каплями. На полу валялся халат, один чулок и кисточка от макияжного набора, которой Даниил совсем недавно щекотал ее лицо. Других вещей в гостиной не было. Не раздеваясь, Вероника вбежала в маленькую комнату. Тут вещей тоже не было. В центре стоял диван, а вдоль стен – коробки Даниила, обмотанные скотчем. Она быстро прошла на кухню, взяла нож для рубки мяса, вернулась в комнату и с силой вонзила его в одну из коробок. Тесак легко провалился в пустоту. Ника сорвала скотч и увидела кирпич, лежащий на пачке старых газет. Она вновь зашла в гостиную, приподняла толстый матрац и достала пачку денег, завернутых в полиэтилен.
«Ну, слава Богу, хоть что-то, – подумала она, распечатывая пакет. – Будет на что домой вернуться».
Целлофан треснул, и на пол посыпались тысячные купюры, напечатанные на цветном принтере.
– Не-е-е-т! – закричала Вероника и, рухнув на кровать, потеряла сознание.
Ее крик, вырвавшись через открытое окно, растворяясь в будничном шуме большого города, устремился в небо.

Вероника пришла в себя от длинных настойчивых звонков. Она, шатаясь, с трудом дошла до коридора и открыла дверь. Перед ней стояла женщина неопределенного возраста. Белые крашеные волосы были собраны в высокую башню. Злые глаза и поджатые губы не предвещали ничего хорошего. Гостья, оттолкнув Веронику, прошла в комнату.
– Ты кто такая? – спросила она.
– Я к хозяину приехала, его сейчас нет.
– Какого хозяина? – удивилась тетка. – Хозяйка здесь я. Где Даниил?
– Я не знаю, – прошептала Вероника. – Он украл все мои вещи и исчез.
– Так я тебе и поверила, – громко говорила женщина, расхаживая по квартире.
Она подняла с пола фальшивые банкноты и, рассмотрев, швырнула обратно.
– Твой хахаль, – продолжала она, – должен мне девяносто тысяч за три месяца аренды. Мне ждать надоело. Или ты плати, или сейчас ментов вызову и посажу за подделку денег.
– Не надо полицию, – взмолилась Вероника. – У меня нет денег, он забрал все. Отпустите меня, пожалуйста, я беременна.
– И не подумаю, – огрызнулась хозяйка. – Отдавай мои деньги.
Вероника почувствовала, как тупая боль, появившаяся внутри, спускается вниз живота. Ей казалось, что кто-то накинул на талию тугой ремень и сжимает его со страшной силой, мечтая перерезать ее пополам. Боль на секунду исчезала и тут же появлялась вновь. Ника охнула, схватившись за бока, голова закружилась, и женщина начала медленно сползать по стене, теряя сознание. Последнее, что услышала Вероника, это был голос хозяйки, которая вызывала скорую помощь.

Вероника открыла глаза. Зимнее солнце освещала палату.
– Вот и проснулась, девочка! – обрадовалась пожилая санитарка, протиравшая прикроватные тумбочки. – Молодец. Сейчас врача позову.
Она нажала на кнопку у изголовья кровати, и в коридоре зазвучал звонок. В палату заглянула медсестра.
– Что случилось? – спросила она, оглядывая лежащих на койках женщин.
– Вон. Очухалась! – санитарка кивнула на Веронику.
– Ну, и хорошо, – ответила та, – пойду за Валерием Ивановичем.
Через пятнадцать минут зашел врач. Он сел на кровать, взял Веронику за руку и проверил пульс.
– Как самочувствие? Помните, что с вами произошло?
– Помню, доктор. А что это было?
– Вы не волнуйтесь. Такое часто бывает и по разным причинам, – Валерий Иванович снова взял Веронику за руку. – Но плохая новость все-таки есть. Вы лишились ребенка.
Заметив, что женщина спокойно слушает его слова, продолжил:
– Но самое главное – что вы сами в полном порядке и все обошлось без осложнений. А если надумаете еще забеременеть, то мой совет: потерпите годик. У вас еще есть время, надеюсь, успеете. Слышали, наверное, что жена актера Александра Белявского родила в пятьдесят два года? Вставать можете, ходите по коридору. Только без фанатизма. Почувствуете головокружение – присядьте.
– Спасибо вам, доктор. А где мои вещи и сумка?
– Вещи в шкафу, – врач кивнул в угол палаты, – а сумка в тумбочке. Так что не волнуйтесь. Поправляйтесь. Думаю, послезавтра пойдете домой.
Врач поднялся и подошел к другой пациентке.
«Домой, – подумала Вероника, вытирая выступившие слезы. – Домой – это куда?»
Она села на кровать, открыла тумбочку и достала сумку. Вытащила кошелек и, оглянувшись по сторонам, открыла потайное отделение, в котором были спрятаны деньги.
«Сто тысяч рублей, – подумала она. – И как это я на них буду дальше жить? Что делать? Что же теперь делать?»
Столько вопросов и не на один, опять, нет ответа. Она вышла в коридор и начал ходить взад-вперед.

Ночью Вероника не могла заснуть.
«Что же делать? – думала она, обливаясь слезами. – Возвращаться надо однозначно, но куда? Артем отпадает, подруге никогда не смогу рассказать, что произошло, да и чем она поможет? Приютит на месяц, а потом? Англия – тоже не вариант. Ужас! У меня нет людей, которые могут помочь. Прожила столько лет, а в итоге одна. Совсем. Господи, почему нет Седова? Моего дорогого любимого Седова. Спасителя и защитника. Он бы разрулил любую ситуацию! Нет. Он бы просто не допустил такого».
Женщина встала. Осторожно, чтобы не разбудить остальных, подошла к окну. Глядя в черное низкое небо на желтую яркую луну, она шептала:
– Савелий, прошу тебя, помоги. Я очень тебя прошу. Мне не к кому больше обратиться. Савелий! Услышь меня.
Она долго стояла, скрестив руки на груди.
Пересчитав этажи на соседнем корпусе, женщина встала на цыпочки, посмотрела вниз и распахнула окно. Ледяной ветер рванул штору. Решение пришло за секунду. Вероника встала коленом на подоконник, закрыла глаза и замерла перед прыжком. В то же мгновение ее отбросило назад. От неожиданности Вероника взмахнула руками и рухнула на спину.

– Жива? – спросила ее соседка по палате.
– Жива, – ответила Вероника, поднимаясь с пола. – Что произошло?
– Ты это чего надумала? – продолжала соседка. – Я глаза открываю, а ты тут прыгать собралась. Я тебя и дернула за халат. Прости, если ушиблась. Но лучше об пол, чем об асфальт.
Из-за шума все проснулись. Поняв, в чем дело, они позвали медсестру, которая уложила Веронику и поставила укол.

Веронике снилась смерть. Тощая, страшная, она сидела рядом, приговаривая зловещим шепотом:
– Звала меня? Звала? Вот я и пришла. Видишь, и коса у меня старая, как и я. Избавлю тебя от всего! Один взмах старой косы – и тебе будет хорошо. Ни забот, ни хлопот.

Вероника проснулась и села. Она опустила ноги и, почувствовав остужающую прохладу холодного пола, вытерла с лица пот.
– Господи, старая коса, – подумала она. – Это же деревня. Мама! Мамочка! Вот кто несмотря ни на что примет всегда. Пусть было плохо, но это было так давно.
Вероника поднялась с кровати и вновь подошла к окну.
– Опять? – зло прошептала соседка. – А ну, ложись, а то сестру позову, пусть привяжет! А то спать не даешь.
– Нет, нет, – успокоила Вероника. – Спите. Я только с небом поговорю и лягу.
Соседка приподнялась и, упершись локтем в подушку, спросила:
– Слышь, а может, лучше психушку вызвать? И тебе хорошо, и я высплюсь.
– Все, ложусь, – ответила Вероника. – Спасибо вам за то, что не дали прыгнуть.
Закутавшись в одеяло, она смотрела в окно и плакала. Это были уже не те слезы отчаянья, это были слезы радости: ведь оборванная нить сама завязалась узелком надежды, пусть маленьким и не очень прочным.
– Спасибо тебе, Седов, – прошептала Вероника, – Я знаю: это ты так решил. Спасибо.

Пригородный автобус притормозил у покосившейся за годы остановки.
– Вот по этому указателю километра полтора, не больше, – крикнул водитель и закрыл двери.
Старенький ПАЗик, грохоча как трактор, с трудом двинулся вперед, оставляя после себя облако черного дыма.
Вероника огляделась. Снежные горы и сосновый лес растянулись на многие километры. Черные вороны, испугавшись шума, покружив над женщиной, расселись небольшими стайками на электрических проводах. От столба с проржавевшей табличкой «Старая Коса» была протоптана тропинка, уходящая в белоснежную даль.
«Ну и ну, – подумала Вероника, – оказывается, и тут люди живут. Значит, и я смогу».
Проваливаясь каблуками в снег, она стала пробираться к деревне. Вьюга срывала с сугробов мелкий колючий снег и швыряла его в лицо Вероники. Он оседал на ресницах, прядях волос, торчащих из-под ажурного пухового платка, таял и стекал по щекам. Очередной порыв ветра наносил зимний раскрас на лицо Вероники, и когда она вышла к деревне, то была похожа на заиндевелую Снегурочку.
Расчищающий занесенную дорогу бульдозерист, увидев незнакомку, остановился.
– Кого ищешь в наших краях? – спросил он, соскакивая в сугроб с рокочущей машины.
– Вы знаете, где девятый дом и кто там живет? – спросила Вероника.
– Как не знать, – сказал рабочий, улыбаясь беззубым ртом. – Там живет полоумная бабка. Мужика она схоронила летом и окончательно тронулась. Ходит и бормочет, что бесом попутана и дочь свою на погибель отправила.
– Где дом? – резко спросила Вероника.
Мужик от страха отшатнулся и показал рукой в сторону:
– Так вот он.
Узенькая тропка вела от дороги через открытые ворота к провалившемуся крыльцу. Вероника подошла к старой черной перекошенной избе, по самые окна занесенной снегом.
 «Ну, с Богом…» – подумала женщина и потянула за ручку. Дверь была не заперта. Прошмыгнув через заваленные старой утварью сени, Вероника зашла в комнату и увидела мать.
Старуха стояла на синем табурете с облупленной краской. На шее у нее была веревка с петлей, конец от которой был переброшен через балку на потолке и привязан большим узлом к столбу, поддерживающему полати.
– Мама! – закричала Вероника. – Мама! Не надо!
Мать вздрогнула, табуретка накренилась и упала. Старуха, не успев повиснуть, рухнула следом, увлекая за собой прогнившую разлетевшуюся перекладину.
Вероника кинулась к маме, она пыталась поднять ее, но та хватала дочь за промокшие сапоги и сквозь громкие рыдания кричала:
– Прости меня, доченька. Прости. Как я могла так с тобой поступить, не знаю. Точно дьявол жил во мне.
Вероника помогла матери встать, прижала к себе. Она гладила ее по седым растрепанным волосам и плакала. Старушка прижималась к дочери так крепко, будто хотела за эти мгновения отдать ей все тепло, которого она ее когда-то лишила.
Неожиданно мама сказала:
– Доча, тебе просили передать письмо.
– Кто?
– Мужчина такой видный давно приезжал. Наверное, начальник.
Мать открыла шифоньер и вытащила из-под стопки постельного белья плотный запечатанный конверт.
– Вот, – она протянула письмо дочери. – Так и сказал: «Если Вероника Андреевна приедет – отдать». Ты садись, читай, я пока на стол накрою.
Вероника села на кровать и открыла конверт. Прочитав первые строчки, она закрыла лицо руками. В горле застрял комок, от которого перехватило дыхание и выступили слезы. Письмо было от Седова:
«Милая и любимая моя девочка! Если ты приехала в Старую Косу, значит, дела твои совсем плохи. И самое страшное, что меня рядом нет и ты думаешь, что тебе никто не может помочь. Ты ошиблась! Я продумал и такой поворот в твоей судьбе. Я, к сожалению, не знаю, во что ты вляпалась, но надеюсь, что и после моей смерти финансы решают все. Внутри конверта приклеена банковская карта на твое имя. На счету огромные деньги. Думаю, они помогут тебе решить любые проблемы. Чтобы этой картой никто не смог воспользоваться, я изменил пароль. В день нашего знакомства ты захотела выпить бокал прекрасного «Шато Латур», ты помнишь год разлива? Думаю, да. Ведь ты хотела произвести эффект. Эти четыре цифры и есть пароль. Девочка моя! Ты понимаешь, что больше никогда и ничем я не смогу тебе помочь, поэтому будь осторожна и береги себя. Целую и обнимаю, твой Седов».
Вероника уже не обращала внимание на бегущие слезы. Она достала из конверта пластиковую карту и прошептала:
– «Шато Латур», тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.
Она бережно положила карту, взяла подушку и, уткнувшись в нее лицом, зарыдала. В комнату вошла испуганная мать.
– Что с тобой, доченька? – встревоженно спросила она. – Тебе плохо?
Вероника отшвырнула подушку, обняла маму и, глядя через окно в небо, сказала:
– Ты потрясающий, Седов, просто потрясающий! Нет слов! Теперь будем жить!

23.03.2017