Обыкновенная история, не ставшая таковой

               
Он работал на творческой работе – был художником-оформителем. Не бог весть что, но он был доволен, а для души писал и настоящие картины, выставлялся понемногу в разных краях и даже вступил довольно рано в Союз художников.
     В молодости пил, даже ловил «белочку» и недолго лечился в психушках, но потом взял себя в руки. Создал, наконец, новую – счастливую – семью, поздно родил горячо любимого ребёнка. Даже понемногу рос по службе и зарплате, даже неожиданно в кризис получил новую муниципальную квартиру, за которой не одно десятилетие стоял в очереди.
     Вот тут-то он и запил снова. Нет, не сразу, «развязал» он уже пару лет назад, пользуясь дармовым угощеньем и пьяным весельем на разных выставках и презентациях, надеялся, что научился пить «культурно». И правда, хотя несколько раз надирался-таки прилично, однако особо трагических случаев, как раньше, не происходило.
     До тех пор, пока, воспользовавшись трёхнедельным отъездом жены и сына к родне в Поволжье, запил на много дней по самому чёрному, как редко пил даже в молодые пьяные годы.
     А поскольку он был один, от «белочки», разгоравшейся и чуть затухающей несколько суток подряд, его на сей раз никто не лечил. Тяжело отходил сам и даже впервые не смог встретить жену с ребёнком на вокзале.
     Из оформителей не выгнали, держали пока из жалости, только работать ему всё равно стало трудно, поскольку сонливость, слабость и головная боль никак не проходили. Загаженную новую квартиру кое-как отмыли и привели в порядок, несмотря на многочисленные и так и не распакованные узлы, но запах попойки никак не выветривался, а дух праздничного новоселья исчез.
     Словом, обыкновенная история, только не по Гончарову, по современной дикой жизни на Руси. Таких сейчас в схожих вариантах многие тысячи, а то, глядишь, и миллионы.
     Запил и всё разрушил.
     Но нет. Он не забыл, что он художник и продолжал через силу рисовать «для себя», с трудом бледно воплощая на холстах прежние яркие замыслы. Всё равно не бросал кисть.
     По старым связям через известного психолога обратился к рекомендованному им специалисту, популярному в узких кругах и, оказалось, больше похожему на знахаря. По его рецепту пил по определённым дням какой-то странный настой, в глубине души считая его так называемым плацебо, пустышкой.
     Сильней всего была упорная надежда, и он изо всех сил старался вернуть себе прежнюю голову, прежний талант.
     Многое осознал, переоценил.
     И спустя три месяца, вскоре после Нового года, однажды проснулся прежним. Похожее чудо было в одном из рассказов Грина со смертельно больным человеком.
     Художник был нужен семье и творчеству.
     Так одна из миллионов нынешних гибельных «обыкновенных историй» не стала таковой.

25 сент. 2015 г.