Сияние сиреневой вишни 4

                7

    После осенней утренней прохлады она сразу ощутила тепло, уют, как и тогда, почти полгода назад после холодного весеннего проливного дождя. И опять промелькнул от моря, океана мозга тот самый образ одинокого путника по полю длинному, дальнему под морозный ветер, снежную пургу и забредшего наконец-то в манящий дом, тёплое жилище, и жадно усевшегося у жаркого огня, у камина. И позади белое снежное поле во мраке, поле длинное дальнее, и бледной луны бледный свет, и морозная пурга, ветер, промозглый ветер. И она в этот миг оставила за бортом унылость одиночества на остановке пустынной, само состояние плачевности оттого, что опоздала, пропустит такую важную пару «Введение в языкознание».
 
   Этот человек, парень, но можно сказать и молодой мужчина, как и тогда ничего не говорил, опять молчание, и не было приветствия, ни намёка. И она также не кивнула, будто продолжив, удлинив молчание. Но не выдержала и вырвалось из груди: «Кто Вы?» В ответ тишина, что, в общем-то, не удивительно, не оказалось новостью.
    Ну что ж, молчит, ну и пусть молчит, но она будет говорить, выговорится. И с чего начать? И начала с того, что впервые опоздала на микроавтобус, что ей важна каждая пара, каждое занятие, что она должна учиться, неистово учиться, чтобы доказать что ли. Хотя, кому и что доказывать.

    Он вёл этот роскошнейший концепт-кар всё также молча, но, кажется, он был весь внимание. И, вроде бы, он не был глухим, скорее, он впитывал каждое её слово, стараясь до глубины познать суть, значение. Но неужели он немой? «Почему Вы молчите?» – не удержалась она. В ответ опять тишина, молчание. Ну что ж, она не будет молчать, как тогда апрельским вечером, она будет говорить в это осеннее утро, и даже пойдёт на откровенность. И стала она рассказывать о себе, о любовном треугольнике, в котором она оказалась лишней. Этот же человек, как показалось ей, был также предельно внимателен к её рассказу о себе всё под тем же шлейфом молчания.

    Она говорила, рассказывала и вдруг решила кардинально изменить тему монолога и задала ему вопрос, вроде неожиданный: «А что, лобовое стекло этой машины может засветиться экраном, монитором, как в тот раз, хотя, как вижу, другое авто, другое…?»
    Он, как и в тот раз, определённым круговым жестом провёл перед лобовым стеклом. И заметалось, будто вихрем неистовым, засветилось ярчайшим пламенем лобовое стекло, как лучший монитор компьютера, как чётко цветистый экран плазменного телевизора. И вынырнуло кино, да, тот самый романтический фильм индийского Болливуда, как и тогда под тем весенним проливным дождём. И опять окунулась, как и в тот раз в великолепные дебри индийского кино…

    Обычно до университета на микрике езда составит, примерно, полчаса, не более. Этот человек, этот водитель за рулём, действительно, сверхроскошного концепт-кара, нисколько не спешил, пристроившись к длинной веренице автомобилей, сплошь иномарок. Так что смотри, наслаждайся…
    Занятия в университете ещё не начинались, студенты огромным количеством шли, подтягивались к альма-матер, чтобы затем пройти к разным аудиториям, лекционным залам грызть гранит науки ли, такого высшего образования. Редко кто подъезжал на личном автомобиле, но одна влюблённая пара всегда представала перед взорами многих в одном и том же амплуа гордых держателей жизни, что представлялось такой солидной иномаркой, почти в одно и то же время доставлявшей их до места назначения. Но в это осеннее утро случилось ещё одно событие, заставившее оттенить, отодвинуть на второй план данный солидный автомобиль олигарха. То был другой, будто воздушный концепт-кар изумительным дизайном…

    Выходил оттуда молодой человек, чья тренированность, спортивность тела под ветровкой и весело, и радостно кричала, воспевалась гимном во славу свежести, здоровья, бодрости, что вызывало неприкрытое восхищение у многих, что оказались рядом. И влюблённая пара также повернула удивлённо головы в ту сторону, куда развернулось восхищение студентов у входа в университет.
    Этот молодой человек был элегантен, когда открывал дверцу. И выходила оттуда девушка, да так, что Роллан изумлённо обомлел…
    Она шла походкой, будто величавости лебединой, но во взгляде её, в искорки огневых  глазах её карих присутствовала задумчивость некая этаким философским значением в секунды эти триумфа нежданного, неожиданного. И о чём задумалась, что вспомнила, дано ли, знать? Да, она была прекрасна в этом миге дивном, красива искренне красотой девичьей чисто первозданной. Да, и на такое, бывает, умело горазда искусница-природа…
    У самой двери в корпус университета она обернулась и кивнула в сторону удивительного концепт-кара, в котором находился этот человек…

                8

    Осень промелькнула чередой учебных дней, и холодами, белым снегом наступила зима. Первый семестр первого курса вовсю набирал ход. Впереди, не то что замаячил, совсем зримо, вожделенно ожидаемо запахло Новым Годом, на площадях, площадках установили разукрашенные ёлки, и заждались лучшего праздника.
    Она училась, можно сказать, как все, всё также на микрике из окраины, из квартала старых, местами обшарпанных зданий-бараков добираясь до продвинутого, разрекламированного центра родного города, до самого университета. Сказка, волшебная сказка как у Золушки на золотой карете, больше не повторилась. Два месяца прошло с того удивительного осеннего утра, а она этого человека ещё раз не увидела, не встретила, хотя бы просто так, а не под шлейфом загадочности, таинственности.

    Однажды вот так нарочно опоздала на маршрутку, и простояла на остановке более получаса, и опоздала на первую пару. Больше, как говорится, не стала искушать судьбу и старалась подходить к остановке заблаговременно, как всегда.
    Однажды к ней неожиданно подошёл Роллан, при виде его как-то не содрогнулось её сердце, не всколыхнулось, как раньше. И, всё же, это было приятно. И состоялся разговор, короткий разговор.
  - Кто он? – после приветствия спрашивал Роллан, в тоне голоса его прозвучали неприкрытые нотки ревности, на что она и не почувствовала в себе какую-либо степень триумфа, ничуть.
  - Знакомый… – отвечала она, и было ли в этом враньё, говорить про человека, что дважды так помог ей, но имени которого так и не знает до сих пор, который так и остался для неё незнакомцем, загадочным, таинственным незнакомцем.
    Сказав, ответив так, она повернулась, отошла, ушла с поля разговора.

    Проходили дни, зимние дни. Конечно же, она училась, занималась старательно, но при этом, конечно же, интернет никуда не уходил. В поисковых системах искала дальние края, далёкие страны, континенты, и при этом мечтала, ох как мечтала о романтике путешествий, приключений в нынешней рутине повседневности, как казалось ей. Такого раньше с ней не бывало.
    В выходные дни в двадцатых числах декабря всей группой решили поехать на турбазу «Огненный улаалзай» (такой багрово алый цветок улаалзай), у горы Ото Добон с западной стороны. И это первокурсники! Хотя, конечно, был смысл в том, чтобы, как можно, лучше узнать друг друга, ведь впереди ещё почти четыре с половиной года совместной учёбы под одной крышей университета. И она собралась…

    На автобусе с раннего утра за каких-то два часа добрались, доехали до самой лыжной турбазы. После обильного снегопада, что шёл несколько дней, наконец-то, установился ясный безоблачный, безветренный день над всей этой очарованно живописной местностью, что к востоку от самой жемчужины планеты, что признано всеми, что и есть Байкал. 
    Было весело всем, и ей в том числе. На турбазе всем выдали лыжи. Конечно же, катание у самой кромки тайги у высоких гор тоже было романтикой, хотя, не дальние страны, континенты.
    К вечеру засобирались на турбазу, чтобы переночевать там, а назавтра опять покататься до обеда, а уж затем тем же рейсовым автобусом до родного Улан-Удэ. Она же немного задержалась, чтобы ещё раз полюбоваться снежной тайгой, вышиной нависших гор в таком мечтательном упоении романтикой.

    Землетрясение такой лёгкое, как бывает во многих случаях, оказалось неожиданным. Оно повлекло за собой сход, набег снежной лавины с круч горы Ото Добон. И на пути этой никак непредвиденной стихии оказалась она, одна единственная из всей группы, ибо задержалась в мечтании, упоённом романтикой…
    Группа увидела, и ахнула, объятая ужасом. А она, шокированная ли страхом, может, оттого почему-то и скинула лыжи второпях, в панике, и бегом, упав, ползком попыталась, изо всех сил попыталась уйти, уползти, убраться от надвигающейся беды. И дыхнуло холодом смерти…
    Снежная лавина уже накрывала её смертельным объятием, и перед самой потерей сознания от страха ли ощутила чувством обострённым прикосновение чьих-то рук, ухватившие, обнявшие…, и темнота над разумом померкнувшим…
      
                9    

    Продолжение следует...