Entranced Magic

Я всегда хотела скрыть от самой себя, что он мне очень нравится; и дело даже не в том, что он красивый и талантливый; и не в том, что, после того несчастья с его любимой, он так и остался один, будто приняв обет безбрачия.
А в том, что, каждый раз, когда он снимает маску, а я заканчиваю рассказывать вам о его новом выпуске в мире магии и её секретов, он... Перестаёт быть для меня Человеком в маске и превращается в возлюбленного, с которым у нас есть свои маленькие, но отношения.
И тем больше вас удивит моя исповедь (ах, вы знаете, я не могу больше держать это в секрете, и пусть он простит меня, мой всегда молчаливый любимый), ведь я - обычная камера, что записывает его программу о фокусах и их секретах.
Сначала мы оба думали, что это просто контакт двух коллег: он репетирует трюк - я запечатлеваю его электронным глазком, он посмотрит и усовершенствует, я снова работаю линзой; но даже когда в моё стекло попадали его бездонные чёрные глаза, у меня чуть дрожали от волнения провода (я даже каюсь, что завидовала его ассистентке-невесте, несомненно более живой, чем я, и более красивой).
Но с каждым мгновением я влюблялась в него все больше, очень грустила, когда он покидал площадку, и готова была сутками работать без подзарядки (если б могла), когда он возвращался, впитывая в себя каждый миг его доброй улыбки и взгляда.
Да, в глубине души я говорила себе, что это все - просто самообман, и все его ласковое и светлое выражение - сценическая, а может, и просто невольная привычка, ни в коем случае не касающаяся меня)
Но однажды, когда уже погас свет площадки, а ассистенты-парни ушли домой (да, тогда он уже был снова одинок), тот, кого вы любите как Человека в маске, подошёл ко мне и...
Погладил, мягко-мягко, словно девушку, его глаза выражали то же тёплое участие, и оно - лишь для меня! Я долго не могла поверить в то, что все это со мной!
Но когда ощутила реальность касания его заботливых рук (он снял перчатки и уложил их к костюму к следующим выступлениям), то не сумела скрыть своего восторженного волнения, щёлкнув румянцами искорок.
"Спасибо, ты единственная, кто мне близок с тех пор" - гласила его записка. И он тихонько поцеловал меня в глазок, аккуратно потом протерев.
И в тот миг мне захотелось ответить ему чем-то за то реальное волшебство, что в те секунды дарил он мне. Но как?
Что я могу сделать, прикованная к штативу, укреплениями и всякими аппаратурно-микрофонными цапками?
Осторожно-смело заглянув к нему в сердце, я поняла, и сама собою запустила запись.
На ней - девушка с черными волосами и синими глазами улыбается ему. Это очень короткий ролик, короче рекламных, что мне приходится прокручивать по много раз каждую передачу с ним; но... Мы оба смотрели его так, словно он длился вечность.
Фокусник опустошенно прислонился ко мне, спрятав голову в руки. Ой! Я не хотела причинять ему боль!
И я тихонько обрываю себе током проводки, своеобразный акт самобичевания.
"Я понял тебя! Перестань, маленькая!" - написал он мне и, тяжко вздохнув, обнял меня. Он тоже меня понимает, прощает! Ах, неужели?..
"Давай будем друг друга беречь, мы ведь одни остались друг у друга после того!.." - мудрено изрёк его листик, и юноша стал мягко проходить по моему корпусу тряпочкой, как убаюкивая.
А мне хотелось плакать, но к счастью, я не смогу это сделать, и не потому, что он все помнит её, и не потому, что не могу обнять его по-настоящему в ответ; а оттого, что... Я не хотела причинять ему боль и чувствовала, что он не желал мне того же...
И, как тогда, позвольте... После того, как он уйдёт до следующего выпуска шоу... Мне побыть в тишине, обдумывая маленькие, но наши отношения...