Легенды мафии. лёня д артаньян

Лёня д`Артаньян.
 
Он был отменным другом, и ставил дружбу превыше всего на свете. Сам погибай, а товарища выручай.  Один на всех, и все от одного. Вот его и прозвали д`Артаньяном.
Лёня Дорофеев был десантник.
Гусар, красавец, ловелас с курчавой головой он сводил с ума всех окрестных женщин. Влюблялся он сразу и навечно, ну в крайнем случае – до утра, и не оставлял попыток добиться предмета своей влюблённости до момента рождения взаимности. Дальше – как получится. Обычно, его  разочарование наступало всё же не наутро, вкус у Лёнчика был – что надо. Он никогда не пасовал и не отступал перед женскими отказами, справедливо расценивая это не более, чем каприз. Полагая, что внутри каждой женщины живёт ВДВшник, он, осознавая, что без боя они не сдадутся, вступал в схватку, окружая, наступая по всем фронтам и беря в осаду.
Осада начиналась по всем правилам военного искусства. Цветы, духи, рестораны и магазины. Комплименты, презенты  и транспортировка на руках через лужи. Горящие глаза и страстные речи.  Кавалер он был великолепный и вскруживать прелестные дамские головки умел не хуже самого Купидона. Дамы млели, таяли и плыли по течению. Лёня вытаскивал заброшенный невод с добычей. Добыча трепетала и возбуждённо ела глазами покорителя.  Ночь взрывалась дивным фейерверком. Получив наутро завтрак в постель, барышня воспаряла над землёй. Ей повезло.
Будучи галантным джентльменом, он и расставался красиво. Подарки, слёзы, обещания и воздыхания. Но истерик не терпел.
Протрубив окончание очередного похода, он превращался снова в солдата.
Одевал тельняшку и берет, выпивал ровно один стакан и скликал свою бригаду.
- Построение на подоконнике с подушками, – любил говаривать он.
                ****
Для него окружающие предметы делились на две категории : всё, что можно разбить о голову, и камни. Впрочем, кирпичи  об голову он тоже колол. Так что, можете считать, деление было весьма условным.  В общем, вы поняли – голова была его самым сильным местом. За ним числилось пятьсот прыжков, с больших высот, с малых и со сверхмалых высот, и один он как-то завершил без парашюта, сломав лишь ногу и дерево. А ещё у него была медаль и репутация, которая неслась далеко впереди него скачками, возможно даже квантовыми.
Лёню знали повсюду.
На святой день – второе августа, на стадионе, заполненном десятком тысяч восторженно ревущих болельщиков, он бил о голову бутылку за бутылкой со скоростью  метательной машинки для стрельбы по мишеням-тарелочкам, вышвыривая уцелевшую розочку вверх жестом конферансье и немедленно протягивая руку назад за следующей.  Сегодняшний помощник, Витёк, исправно вкладывал водочные бутылки как в пулемётную ленту. Десантура ревёт в тысячи глоток :
- А-а-а!!
- На-а-а!! - отвечает Лёня и над его забереченой головой, с выпавшим наружу чубом, взрывается фонтан искрящихся в солнечных лучах осколков, давая радужные блики на самые дальние трибуны.   Красота !  Не выдержал очередной пузырь столкновения с внешне кучерявой, но суровой спецурской реальностью.
Пить второго августа любой уважающий себя десантник начинает до завтрака. Пьют преимущественно водку. Лёня себя уважал. К моменту безансамблевого соло на стадионе, водки в нём сидело граммов двадцать. Это если в пересчёте на килограмм Лёниного веса.  То есть пребывал в нужном градусе.  В единении силы, духа и ярости.
Вошёл в кураж, как в крутое неконтролируемое пике. И вдруг от очередного удара, стадион замер. Бутылка не разбилась !?
Осечка.
Затуманенным взором Лёня сфокусировал взгляд на действительности.
Уж не промазал ли он ?  Знаете, всяко бывает…  Второе августа, вообще, традиционно , день чудес…
Но нет, ничего не попишешь… Бутылка была цела.
Попытка номер два.
Выдох.
Замах ...
Удар !
Удар был хорош. Удар был великолепен. И если замах был на рубль, то удар был на миллион. Таким можно было забить сваю. С первого раза. В скальный грунт. И она пролетела бы всю землю насквозь, до самых Англий с Америками.  И там ещё выпала бы наружу, настолько хороша была подача. Приходила внезапная догадка - вот так и создавался Стоунхедж.
Голова отозвалась звоном. Лёня явственно видел, как радужные блики продолжали разлетаться перед глазами. Но это не были осколки.  В его правой руке по-прежнему была сжата бутылка ! Может в ней сидел джинн ?
Издалека донёсся свист. Свист не нёс в себе одобрительной тональности. Он проникал в колокольно звенящий череп и входил в резонанс с приливами и отливами  болевой волны, перекатывавшейся от лба к затылку и обратно. Колокол звонил по нём и звон был сродни погребальному.
Бутылка – в его правой руке – была цела.
Свист нарастал. Жизнь подходила к концу.  Вращая глазами, он понял, что бутылка, действительно, была из-под джина.
Знаете, такая красивая, квадратного сечения. Ими хорошо ломать в барах стулья и двери. Джина, правда в ней, уже не было. Утёк, гад.
В десанте нет места позору. Умри, но сделай.
Третьим ударом, при правильном приложении силы, можно было расколоть Землю напополам, как чурбак. Спросите вот хоть у Архимеда.
Если бы тут был физик, он бы соотнёс силу удара с «Большим взрывом», когда осколки разлетались также яростно и хаотично. Некоторые до сих пор летят за пределы вселенной, хотя  получили импульс  отнюдь не вчера.  Если вам повезёт найти очевидцев тех времён, они охотно подтвердят похожесть событий. Сейчас последствия были примерно такие же. Осколки улетели за трибуны, а может, и дальше.  И это не были осколки головы, это были осколки стекла, они летели на третьей космической скорости догонять джинна. Голова осталась на месте. Но в ней не было места для триумфа.  В голове остались только уши, да и то потому, что они находились сбоку от места лобового столкновения. Собственно, и они свернулись в трубочку, стремясь встречным движением погасить скорость. У десантников вообще все органы заточены под парашют.
Найдя взглядом Витька, Лёня увидел, что волосы у того встали дыбом. Даже на самых неприличных местах.
- Варка яиц, - сказал ему Лёня.
Витёк, незадачливый помощник, жалкий сын овцы и пехотинца, никчёмный подаватель снарядов, зажмурившись, уже готовился к мучительной казни через вечное прикрытие не желающих открываться глаз недосягаемой прежде собственной мошонкой. Он шестым чувством догадался, что его глазные яблоки будут укутаны ею прямо поверх век, заботливой Лёниной рукой. И ничто не предвещает, что нежность и ласка будут присутствовать  в прикосновениях этой руки.
Спасли Витька боевые братья.
Победный рёв вспучился над стадионом как атомный гриб.
- Д`Ар-тань-ян ! Д`Ар-тань-ян !
Десантура  сыпанула с трибун вниз, качать героя на руках.  Качали так, что чуть не забросили на висевший над городом, для наблюдения за порядком,  милицейский вертолёт.
Счастье от победы было полным. Непосвящённый наблюдатель мог предположить, что Лёня проглотил упавшую бомбу и тем самым спас весь город.
Витёк, прояснив для себя, что казнь откладывается, выдохнул так, что разогнал тучи. Это был смерч наоборот. Тучи закрутило от его выдоха и унесло за горизонт.
Ещё одно маленькое чудо по случаю столь знаменательного праздника.
Лёню боялись сами десантники. Естественно, пока трезвые. Даже среди этих отъявленных головорезов он слыл явлением, сродни цунами, которого желательно избегать. Так ковалась его репутация. Так ковалась слава.
- На би-и-ис-с! - ревел стадион.
- Да только угли мешать не заставляйте, - отшутился Лёнчик.
                ****
Уже позднее, когда его парни, сталкивались с деловыми затруднениями, натыкались на непонимание своей позиции, к делу подключался Лёня. Теперь каждый  Лёнин оппонент мысленно примерял к своей не достаточно тренированной голове знаменитую бутылку, и считал правильным не вступать в полемику. Это очень сильно экономило время. Соглашения удавалось достичь малой кровью.
Остроумцы назвали это «Не лезь в бутылку!».
                ****
Вечером того же дня Лёня начал чувствовать дискомфорт. Его славное деяние грозил заткнуть за пояс ( и ниже) зелёный юнец Витёк, который до сих пор находился в прострации, и был страшно озабочен обелением своего имени.
Снедаемый стремлением искупить вину за подставу, чуть не перешедшую в фиаско с последующей пластической операцией без наркоза, он пил с каждым встречным - за ВДВ! за батю Маргелова! за крайний прыжок! за нас с вами и за хер с ними!  да за всё !
Набравшись, сдвинул лихим жестом берет на затылок, и тайком проверив мошонку – (на месте ли? до сих пор не веря в чудо) - он громогласно угрожал расколоть головой бетонный забор. Его пытались удержать семеро, но что в этом мире может удержать десантника, пошедшего в наступление на врага ? Пуля в голову, и то не всегда, говорят, десантник живёт после попадания пули ещё минуты две.  Витёк пёр в атаку на забор, пытаясь разогнаться до скорости свободного падения перед открытием парашюта. Но не успел.  Дальним проблеском  сознания понимая, что ему просто не хватило дистанции, он ускорился последним доступным ему способом, - прыгнул вперёд и воткнулся макушкой в пролёт бетонной стены. 
Раздался звонкий хряск сминаемых поверхностей, как при прямом попадании снаряда в пустую бочку. Встревоженные голуби вспорхнули от неожиданности по всему кварталу.
Это был сильный результат, но не совсем тот, о котором извещал факир. Зазывная реклама, как всегда, наврала.
Стена не разверзлась.
Её отлили в пятом цехе местного завода ЖБИ, традиционно вся продукция в стране была двойного назначения. Стена могла выдержать столкновение с танком, если бы, конечно, вражеские танки рискнули напасть на страну, где уже был Витёк и много-много его соратников.
 Родители Витька трудились на том же заводе, но отец был водитель, а мать - повар в столовой. Они не имели отношения к литью противотанковых форпостов. Это было плохой новостью. Для Витька. Очевидно, по этой самой причине, лобовая броня Витька оказалась пожиже бетона, и он тихо сполз до земли-матушки и затих.  Семеро не смогших удержать, смахнули пот со лба и сели выпивать рядом с героически отдыхающим товарищем. Добить неповерженного бетонного врага они не пытались, здраво рассудив, что после перерыва Витёк сам одолеет того  во втором раунде. В их понимании это был не тот противник, на которого надо навалиться скопом. Витёк проснётся, и один справится. Вот только выйдет из анабиоза, и достанет провалившиеся внутрь глазные яблоки.
Боевые потери у десанта всегда были меньше, чем второго августа.
                ****
 
Если бы столько выпил недесантник, похмелье мучило бы его как раз до первого августа следующего года.
У Лёнчика не было времени на похмелье. Вечером другого дня он должен был лететь в Дубай.
Наутро Илюша с Лёней приехали в охотничий магазин. Купили бинокль, маскировку, охотничий нож с максимально коротким лезвием, чтобы в самолёт пустили, несколько различных шляп и тёмные очки. Лёня долго вертел в руках дробовик на слонов, вскидывая и выцеливая невидимую мишень. Не мог с ним расстаться. Вещь!
- Илюх, давай купим, а ? Кто ж знает, что там, в этих эмиратах, может пригодиться ?
С большим трудом и риском для жизни ружьё у Лёни удалось отнять.
- Лёнь ! Не бери тельняшку, не надо нам особых примет, - упрашивал Илюха, бывший ответственным за  деликатные операции.
Лёня улыбался, кивал. Соглашался с разумным советом.
Но тельняшку взял.
                ****
Братья Халитовы были родом из Башкирии. Упорным трудом они выбились в люди.
Старший был Аслахан, все звали его просто - Хан.
Младший – Валера - был надёжной опорой, но выполнял, в основном, функции порученца при старшем. Перейдя с торговли в финансы, они организовали банк, дела шли, но ни шатко, ни валко, пока не начали вести дела со спортклубом «Аврора». Тут уже они развернулись, приобрели статус и известность, международные соревнования, турниры и чемпионаты, да и спонсоры – сплошь богатые компании, так и начали выходить они на орбиту всё выше и выше, привлекая в свой банк новых вкладчиков.
Да и сами спортсмены держали у них свои деньги. Вроде как у своих – всегда надёжнее.
И как-то так случилось, что в один прекрасный день банк оказался закрытым, а братьев, вместе с семьями, и след простыл.
Человек – не иголка, найти можно любого. Братьев искали почти полгода. Выяснилось, что уехали они в солнечные Эмираты, где и занялись новым бизнесом – арендой машин.
Спортсмены умеют держать удар. Годы тренировок, как-никак. Но такой удар был  нокаутом сразу для всех. Надо же ! Так технично ! Одним махом – всю братву насадить!
Гениальный ленинский лозунг «Грабь награбленное!» был им чрезмерно знаком, и не понаслышке. Но оказаться в роли ограбленных было дискомфортно. Не комильфо. В переводе  с французского – «Мы что – лохи ?»
Ситуация требовала отмщения.
Первым делом в Дубай слетал Илюша. Он был лучший переговорщик. Его основным преимуществом было то, что он не внушал никому страха. Это и обернулось минусом. Оборзевшие два брата с упругими ягодицами повышенной категории хитрости,  никак не могли уразуметь, что не все деньги можно и нужно красть. Кое с кем надо бы и рассчитаться.
Договориться не получалось.
Что ж, был и плюс - он сумел узнать главное – где искать. Встречались в Халитовском офисе, а отследить путь от офиса – дело для первоклашек.
Теперь была работёнка для Лёниных ребят.
                ****
Август – не лучшее время в Дубае. Плюс 50 считается нормой. Бывает и выше. Проведя за неделю необходимую подготовительную работу, накупили по дубайским магазинам недостающую для работы амуницию. Прокатившись по стране, изучили важные для них достопримечательности, сверив по часам время, необходимое для отхода на заранее подготовленные позиции. Теперь Лёня сотоварищи могли перекурить, взяв себе пару дней необходимого отдыха. Море не принесло облегчения, вода была теплее, чем в ванной. Пройтись по женской части – не располагали местные устои.
Пора было браться решать проблемы.
Валера жил в современном небоскрёбе, с видом на залив. Что может быть лучше, чем наблюдать как огромное рыжее солнце медленно садится в океан? Закатный пейзаж помогает притушить совесть и заглушить страх. Надо заметить, особого страха не было, Эмираты славились безопасностью.
Работа арабской полиции была бесхитростна. Есть заявление - сначала всех садим в зиндан, потом не торопясь, разбираемся. Ни виновен – отпустим. Виновен – тридцать ударов палкой по пяткам, и в яму. В общем, порядок был !
В то утро многие соседи видели трёх женщин в абаях и паранджах, только глаза сверкают, стоящих на площадке между девятым и десятым этажами. У двоих, правда, светлые глаза, но это не редкость для уроженок Сирии и Ливана. Что они там делали, никто не знает, жили по соседству в основном индусы и иранцы, приехавшие на заработки, а спрашивать у незнакомых, да тем более - чужих женщин, не принято. Кончится крайне плохо. По пяткам – и в яму! Ну, вы уже в курсе…
В момент выхода на площадку девятого этажа младшего Халилова, одна из женщин профессионально прыгнула  через весь пролёт и снесла его с ног сокрушительным маваши гери. Две другие, приблизившись, спокойно достали биты из-под абаев и быстро и споро превратили лежащее тело в отбивную. Ударам могли бы позавидовать бейсбольные бэттеры. На операцию ушло не более минуты. Закончив воспитательный сеанс, и спустившись на лифте в подземный гараж, они уехали на белой Тойте. Отогнав машину за пару кварталов, её сунули на огромную парковку, пораскидали по разным контейнерам одежду и аргументы для пробуждения совестливых мук, и вернулись к дому замерить скорость реакции. Полиция уже была тут.
Переполох поднялся быстро. Это было хоть и ожидаемым, но неприятным известием.
Теперь второго брата уже было не достать. Особенно учитывая, что он, обременённый большой семьёй, жил на вилле, в престижном районе Джумейра, в окружении местных элит.
Услышав про акцию возмездия, Хан мгновенно нанял охрану и перестал выбираться куда-либо, кроме офиса. Напуганный, он стал сверхосторожен. Охранники дежурили и на вилле,  около виллы караулила неприметная старая машина, в которой безвылазно сидело двое. Очень похоже, полиция, решили десантники, проводя рекогносцировку и наблюдая в бинокль с крыши отеля.
Понимая, что бойцы ограничены сроком действия визы, Хан надеялся  продержаться ближайший месяц, попутно подыскав себе другое место пребывания.
                ****
Улыбчивый кучерявый парень  в чёрных очках и бейсболке с ломаным английским вошёл в холл офисного небоскрёба Дубай Клок Тауэр, поднялся на лифте на самый верхний этаж. Дальше, спустившись по лестнице, он долго и терпеливо ждал на площадке, поглядывая на коридор сквозь стеклянное окошко тамбура,  пока охранник не отлучился по нужде в туалет.
Быстрым деловитым шагом он прошёл в офис 1202.
Увидев вошедшего, Хан ломанулся прочь, но Лёня был тренирован, и  отработанно прыгнул ему на спину, попутно выхватывая нож. Хан потерял сознание…
По коридору двенадцатого этажа престижнейшего Клок Тауэр улиткой полз человек, оставляя за собой кровавый след. Из задницы у него живописно торчала рукоятка ножа, мерно покачиваясь в такт при каждом движении ползущего. Лицо ползущего было наполнено мировой скорбью. Гримасой он хотел выразить взыгравшееся внутри отвращение к деньгам. Тяга к жизни – штука заведомо посильнее, чем страсть к лёгкой неправедной наживе.
Встречные жались к стенам и бочком протискивались в свои офисы, звонили в полицию. Растерянный охранник вертел в руках пистолет, направляя его на каждого появившегося, чем добавлял мистического ужаса никогда не видевшим подобных сцен арабам. Триллер !
Через три часа во всех аэропортах и гостиницах были розданы фотороботы. Искали русских. Особенно тщательно проверяли  все оптовые рынки, кабаки и клубы, задерживали все рейсы в российском направлении.
А в самолете «Турецких авиалиний»  летящем в Стамбул, уже объявляли приготовиться к посадке, и налысо обритый Лёня послушно пристегнулся, напевая себе под нос песенку :
«Чтоб поймать десантника
Думай как фонтан….»
А двое его однополчан, тем временем, яростно торгуясь с бедуинами, покупали неновый Ниссан на авторынке соседнего Омана. На этом Ниссане они и уехали домой, путь был долог, и лежал через Иран. С продажи Ниссана планировалось заработать лишние несколько тысяч долларов.
 Илюша умел считать деньги.