Потерянная комната. Часть 3

Прошло несколько недель, но чувство искусственности, присутствия чего-то чужеродного в теле не покидало ее. Она все реже стала смотреть в зеркало и постоянно трогала свои глаза, как будто пытаясь вынуть их из глазниц. Что со мной происходит, думала она.

Когда она решила позвонить в клинику, то там ей предложили заменить глазной имплант.
 
- Может быть, вы хотите бирюзовый оттенок? Сейчас он самый популярный.
- А можно вернуть свои глаза? – с глухой надеждой спросила она.
- Вы имеете в виду свой природный цвет глаз?
- Да, природный цвет глаз.
- Да, конечно, на какое число вас записать?
- А это будут мои глаза, мои прежние родные глаза?
- Это будет новая модифицированная версия…

Она оборвала связь.
 
На следующий день она пришла в клинику. Ее не пустили. Внутрь пропускали только тех, кто был записан. Она вернулась домой ни с чем. Вечером она записалась на прием. Долго листала каталог в кабинете, потом сказала, что ей нужно некоторое время подумать, что она посидит в кафетерии и примет решение за стаканчиком колы. Но в кафетерий она не пошла. Она бродила по коридорам клиники в надежде встретить того мальчика, который что-то знал, возможно, что-то, что помогло бы ей в ее ситуации, но он так и не появился.

- Итак, что вы решили, какой цвет на этот раз?
- Бирюзовый, - безразлично сказала она.
- Отличный выбор! Самый популярный цвет в этом сезоне…

Она несколько раз меняла в этой клинике глаза в надежде, что медсестра окажется права, и дело правда только в цвете, но все было напрасно. К тому моменту она перестала узнавать некоторых своих подруг, настолько кардинально они модифицировались. Наверное, даже они сами с трудом узнавали себя в зеркале, но окружающие были в восторге. Чем гротескней были изменения, тем ошеломительней был эффект. Люди подсели на эти операции как на синтетическую еду. Изменить цвет глаз или форму носа – легко! Легче, чем заказать пиццу.

Ее муж недавно прошел полную модификацию, и, когда вернулся из клиники, она едва узнала его. Это был незнакомый ей мужчина. Ей стало страшно. По ночам ей было особенно одиноко и тягостно. И тут к ней пришло осознание, что с тех пор как ей поставили новые глаза, она ни разу не плакала. Она попыталась сделать это, но не смогла. Вместо ее глаз внутри ее грудной клетки плакало сердце. Она попыталась представить, как чувствуют себя люди с искусственным сердцем. Наверное, они становятся бесчувственными. И тут она поняла, что у ее мужа искусственное сердце, искусственная селезенка, почки, печень, легкие. Почти все органы, за исключением разве что мозга, были заменены искусными подделками.
 
Ей стало тяжело дышать, и она выбежала на воздух. Повсюду с билбордов на нее смотрели рекламные красотки, модифицированные до мозга костей. Ее стало тошнить и вырвало прямо на тротуар. Роботы-чистильщики появились из ниоткуда и сразу убрали за ней, выписав электронный штраф. Она побежала прочь. В ночь. В никуда. Села в первый попавшийся воздушный автобус. Очевидно, она заснула, потому что, когда открыла глаза, перед ней были не знакомые ей кричащие яркие рекламные щиты, а серый убогий грязный мир. Она поняла, что оказалась в трущобах.

Смрад и вонь наполняли воздух. Люди вокруг были совсем не такие, как в ее мире. Одетые в лохмотья, они пробирались сквозь полуразрушенные дома, очевидно, в поисках чего-то или кого-то. Но то, что ее поразило больше всего – полное отсутствие рекламы на улицах. Ей захотелось пройти вглубь этого зловонного города, увидеть и ощутить его нутро.
 
Дикое это место, думалось ей. Как только они могут жить в такой грязи? Через какое-то время она очутилась на шумной рыночной площади. Куча уличных торговцев, палатки с быстрой едой – грязной кукурузой, политой отвратительного цвета соусом, жидкими супами наподобие похлебки и лепешками со всевозможными неприятными начинками, на вид напоминающими тягучую слизь. Она шла, не останавливаясь, пока не оказалась на развилке двух дорог, и наугад выбрав путь, поспешила по неровной грунтовой дороге, понятия не имея, куда та приведет.

Наконец, уткнувшись в кирпичную стену, она поняла, что это тупик. Обернувшись, она увидела перед собой грязного котенка, который жалобно пискнул, осторожно подошел к ней и стал тереться о ее лодыжку.

Бедное существо, подумала она, наверняка, голодное. И тут ей вдруг захотелось забрать этого чудо-зверя к себе домой. А почему нет? Она плавно наклонилась к смотрящим на нее с мольбой кошачьим глазам и ласково спросила:

- Пойдешь со мной?

Котенок, будто понимая, кивнул и снова потерся об ее ногу.

- А ты забавный! И как мне тебя назвать? – и тут она заметила на его спинке белые пятнышки, похожие на кольца, - я знаю, я буду называть тебя Сатурн. Тебе нравится? – спросила она, проводя рукой по шерсти этого тощего существа.

В ответ кот замурлыкал, прижимаясь к ее ноге.
 
- Ну что, Сатурн, будем искать обратную дорогу в мой мир? – она спрятала животное в складках воротника своего пальто и зашагала по грязной каменистой дороге. Она чуть не опоздала на последний уходящий автобус. Для того чтобы попасть в верхний город, ей нужно было показать роботу-охраннику карточку доступа на верхний уровень и пройти процедуру проверки идентификации личности.

Специальные сканеры были установлены таким образом, что покинуть нижний город могли только те, у кого есть на это разрешение. Страшно представить, каково было бы провести ночь в этом городе, но, к счастью, все обошлось хорошо. Котенок мирно спал, укутанный под одеждой.

Когда она добралась до дома, муж, к ее облегчению, был все еще на работе. Она быстро переоделась, вымыла животное, расчесала свалявшуюся шерсть и положила ему в тарелочку еды, которую тот с превеликим удовольствием съел. Она не знала, запрещено ли в их мире заводить настоящих домашних животных, но решилась рассказать о найденном питомце мужу, ведь рано или поздно он все равно о нем узнает, так не лучше ли сделать это сейчас? Только она не будет уточнять, что была в том, другом городе. Она скажет, что нашла котенка на остановке, и ей стало его жаль. Вот и все.

Когда она рассказала мужу свою историю, тот недовольно хмыкнул. Что ж, пусть пока побудет, но с ним надо что-то делать, оставлять его у себя – нельзя. Таков был его вердикт. Она не стала с ним спорить. Возможно, со временем он привыкнет, подумала она.

На следующее утро ей сообщили новость, которая повергла ее в шок. Ее подруга Клодия умерла. Несчастный случай. И только потом она узнала, что та повесилась. Но почему? Она не производила впечатление несчастной. Ходили слухи, что Клодия подсела на наркотики, но она знала, что это не так. Ей мучительно хотелось докопаться до истины. Почему-то ее чутье подсказывало ей, что дело тут нечисто, и начать свое расследование она решила с клиники, с той самой клиники, в которой оперировалась она и ее подруги, в том числе и Клодия. Она снова записалась на смену цвета глаз, и когда оказалась в клинике, снова взяла время якобы на размышления. Она знала, у какого врача оперировалась Клодия. Осталось только пробраться в его кабинет, но на практике сделать это оказалось очень сложно. Повсюду камеры слежения, карточки доступа. Она поняла, что в этот раз у нее ничего не получится. Но сейчас необходимо было осуществить первую половину плана. Понаблюдав за кабинетом нужного доктора некоторое время, она обнаружила, что ключ доступа, кроме врача, есть у медсестры. И тогда ей в голову пришла одна идея…

Она пришла в кафетерий и купила самый большой стакан колы, который только был в меню. Затем вернулась к кабинету доктора и стала ходить по коридору взад-вперед, делая вид, что пьет из стаканчика. Она нарочно сняла верхнюю пластиковую крышку, чтобы, когда она, якобы случайно, столкнется с нужной ей медсестрой, все содержимое этого стаканчика оказалось на ее халате. Все произошло точно так, как она и задумывала. Это даже ее повеселило!
 
- Простите меня, пожалуйста, простите! Вот я растяпа! Это же надо так! Позвольте мне загладить свою вину, нет, я настаиваю.
 
Когда они оказались в уборной, то она стала салфетками удалять пятна колы с халата медсестры и, проводя салфеткой по карманам, поняла, в котором из них находится карточка доступа.

- Это надо вынуть, чтобы не замочить, а то я и так уже испортила ваш халат, - сказала она, вынимая карточку и кладя ее на край раковины. Она заметила, что медсестра была довольно красивой и на удивление брезгливой, по тому, как та морщилась, когда смотрела на пятна нестираемой колы на халате, и тогда план в ее голове начал меняться.

Подбираясь к раковине, на краю которой лежала карта доступа, она, будто ненароком, столкнула ее в унитаз, стоящий рядом.
 
- Что вы наделали? – воскликнула медсестра.

- Теперь ваша карточка пропала, - заключила она и бросила использованные салфетки в унитаз, - простите, но мне очень хочется в туалет, за сегодня это был уже мой третий стакан колы, не могли бы вы оставить меня одну?

- Да, но что я теперь скажу начальству?

- Скажите правду, что случайно смыли карту доступа в унитаз, когда пытались оттереть пятна колы, но пожалуйста, не говорите обо мне, я здесь постоянный клиент и хотела бы сохранить свою репутацию. Мне бы не хотелось быть замешанной в таком казусе, по крайней мере, мне бы не хотелось, чтобы этот инцидент был связан с моим именем. Если хотите, я вам заплачу за ваше понимание, я знаю, как тяжело девушке самой зарабатывать на жизнь в наше время.

Медсестра немного смутилась, но приняла предложение. Ей нужны были деньги, и взятка давала больше гарантий, что девушка будет молчать, чем просто данное обещание. Ей было уже все равно, что медсестра скажет начальству по поводу утерянной карты доступа, она была уверена, что та постарается найти достойное оправдание своей безалаберности. И уж конечно эта девушка не подозревала, что такая обеспеченная дама из высшего общества сразу после ее ухода будет копаться в унитазе, извлекая из-под набросанных салфеток карту доступа. Она и сама не ожидала, что способна пойти на такое. Но стремление узнать правду оказалось сильнее брезгливости.

Потом она сказала, что у нее возникли срочные непредвиденные дела, и она придет на операцию завтра. Дома она позвонила не в дизайнерский салон, как обычно, когда ей требовалось обновить гардероб, а в ателье, занимающееся пошивом одежды для среднего класса. Она сказала, что у нее срочный заказ, очень срочный, и она готова заплатить кругленькую сумму за его скорейшее исполнение. В данном случае, как, впрочем, почти во всех случаях, деньги решают. Ее заказ был выполнен в самые кратчайшие сроки.
 
Утром она положила пошитый специально для нее медицинский халат, похожий на те, что носят медсестры в клинике, в сумку, и отправилась на свою запланированную операцию. Там она опять прикинулась, что ей нужно время, чтобы выбрать цвет глаз, так как сегодня ее настроение поменялось, и она не уверена окончательно. Она посидит в кафетерии и за стаканчиком колы примет взвешенное решение.
 
После она прямиком направилась в уборную, надела халат, достала подготовленный парик, похожий на волосы той медсестры. На камерах наблюдения должно выглядеть очень похоже и не вызвать ненужных сомнений у службы безопасности.
 
Быстрыми шагами она подошла к кабинету. Еще вчера она выяснила, что доктор будет в это время на операции, так что ей никто не мог помешать. Оказавшись внутри, она стала листать электронные файлы, пока не нашла имя своей подруги, после чего стала внимательно их изучать. Куча медицинских терминов, вроде бы ничего подозрительного или опасного. Но тут она увидела нечто, что показалось ей знакомым. Она не сразу поняла что это. Снова и снова перечитывая документ, она только после третьего или четвертого раза уловила, что именно показалось ей таким знакомым. Имя ее мужа. Но как, черт возьми, оно здесь оказалось?! В документах оно фигурировало как имя генерального директора всей этой многомиллионной клиники! Она не знала точно, чем занимается ее муж, так как его работа не позволяла ему говорить об этом даже своим близким, но она и представить не могла, что все окажется так запутанно, и что ее собственный муж будет хоть каким-то образом связан с этой клиникой.
 
Получается, думала она, что я живу на те деньги, которые приносят сюда люди, желающие модифицироваться. Вот что ее поразило больше всего! Оказывается, она связана с модификационными изменениями гораздо больше чем кто-либо. Она закрыла файлы и незаметно удалилась из кабинета. Из клиники. Она не пошла на операцию. Она сбежала!

Оказавшись дома, она впервые за все время совместного проживания проникла в кабинет мужа. После клиники это уже не казалось ей чем-то сложным. Она прекрасно знала кодовые значения, которые столько раз вводил ее муж, думая, что она в это время покорно опускает глаза.

Получив доступ к документам, она стала что-то искать, пока не зная, что конкретно, но чувствуя, что копает в правильном направлении. Удивительно было то, что все это время разгадка находилась прямо у нее под носом, у нее дома, но, чтобы это понять, ей пришлось пройти через не очень приятные вещи.
 
Она нашла в кабинете мужа немало доказательств его связи с клиникой, но, когда она увидела в файлах мужа фотографию… фотографию того самого мальчика, с которым говорила в день своей первой операции, ее дыхание, казалось, остановилось. Этот мальчик был изображен рядом с ее мужем, он сидел у него на коленях, а рядом с ними стояла какая-то женщина. Это было очень похоже на семейное фото. Внутри ее начинала пробивать дрожь. Смутно всплыли слова мальчика о том, что его мама умерла, а отец работает в клинике хирургом. Значит ли, что этот ребенок – сын ее мужа? Но почему он скрывает его от нее? И что такого знает этот мальчик? Знает ли он, что она жена его отца? Куча вопросов выстроилась у нее в голове, но ни на один из них она не смогла дать ответа.

Почему этот мальчик так отговаривал ее в тот день делать операцию на глазах? Почему та женщина в кафетерии была так напугана? Она должна непременно с ней поговорить! Но как она ее найдет? Опять все нити вели в эту злополучную клинику! Что ж, завтра ей нужно будет придумать оправдание своему побегу, но это завтра, а сейчас она просто хочет отдохнуть от всего. Где же ее милый Сатурн? Куда он спрятался? Вот и он, хорошо, что с ним все в порядке. Но откуда у нее такие мысли? Разве могло быть иначе? Что такого могло случиться с животным дома?

И вот она снова в клинике. Снова листает каталог, делая вид, что ей есть дело до цвета ее новых глаз. Оправдание в виде внезапно возникшей боли в животе в прошлый раз, прошло на ура. Она подошла к стойке регистрации и спросила, сохранились ли сведения, когда она обратилась в их клинику первый раз. Ресепшионистка удивленно подняла брови. Очевидно, такой вопрос она слышала не часто, и это выбило ее из привычной проторенной колеи. Она сказала, что ведет учет своих посещений в клинику, но потеряла свои первые записи, в общем, наплела ей муры, в которую та, хлопая нарощенными ресницами, несомненно, поверила. Она прикинулась такой странной богачкой, она умела убеждать людей. Странно, почему раньше она не пользовалась этим своим даром?
 
- Вы были в нашей клинике первый раз 19 августа этого года.

Она обдумывала, как бы задать свой вопрос так, чтобы не вызвать ненужных подозрений.

- А много людей в тот день делали глаза?

Ресепшионистка немного напряглась. Она явно выбрала опасную дорожку, но у нее просто-напросто не оставалось другого выбора.
 
- А почему это вас интересует? – надо признать, вопрос был вполне резонным.

- Мне неудобно об этом говорить, просто, видите ли, в тот день между мной и одной женщиной возникла довольно щекотливая ситуация.

Брови ресепшионистки поднялись вверх еще выше, но уже не настороженно, а скорее, с типично женским любопытством. Она ждала продолжения истории. При такой механической и скучной работе как у нее ей редко приходилось слушать интересные истории. Почему бы не доставить ей такое удовольствие?

- Понимаете, все дело в том, мне даже неловко вам об этом рассказывать, в общем, мы познакомились с ней в вашем кафетерии, к слову сказать, там прекрасно готовят, – солгала она, изображая из себя типичную женщину, - так вот, мы мило общались, обсуждали последние новинки эстетической медицины, как вдруг обнаружили, что у нас одинаковые сумочки, представляете? Это нас сблизило, и мы еще больше разоткровенничались, она рассказала про уход за имплантами, я – о своем забавном электронном щенке, и мы бы благополучно разошлись по своим делам, если бы не одно «но». Я обнаружила, что взяла не свою, а ее сумочку!

- Но почему вы говорите об этом только сейчас? – с долей удивления и даже насмешки спросила ресепшионистка.

- Вы же знаете, какими мы, девушки, бываем беспечными, - обозначила она между собой и ей общие черты, - да, беспечными и безалаберными, а иногда такими глупышками, - хихикнула она для пущей правдоподобности, - я, как и большинство обеспеченных девушек, очень часто меняю свой гардероб, и, конечно, придя домой, я просто бросила сумочку где-то; мне и в голову не пришло, что это может быть не моя сумочка! И вот вчера я натыкаюсь на нее, открываю, а в ней – чужие вещи! Если я такая непутевая и легкомысленная, то, вполне возможно, моя больничная подруга тоже еще не знает, что у нее моя сумочка! Понимаете, какое вышло недоразумение? – она рассчитала характер своей надуманной героини до мелочей – потерянный журнал учета посещений, путаница с сумочками, – типичная представительница богатого и недалекого бомонда. 

Ресепшионистка с жалостью и неким превосходством посмотрела на нее и согласилась помочь. Отчего бы и не выручить бедную глупую богачку? От этого она почувствует себя хоть на капельку более значимой.
 
- Просто есть еще одна маленькая проблемка, я ведь совершенно забыла ее имя, - снова солгала она. Она понятия не имела, как зовут ту женщину, потому что та не называла ей своего имени.

- А вы хотя бы запомнили черты ее лица? – усмехнулась ресепшионистка.

- Вроде бы… Если бы я ее увидела, то наверняка бы узнала.

- Вообще-то мне нельзя никому давать информацию о других пациентах, но я вижу, что вы безобидная девушка, поэтому постараюсь помочь вам.

Она повернула экран своего компьютера, на котором появилось несколько женских лиц, в том числе и той женщины. Она сразу узнала ее, даже несмотря на то, что видела ее только с повязкой на глазах.

- Да, вот же она! Мне только нужно занести информацию в свой электронный журнал, - через пару секунд адрес, телефон и имя этой женщины стали ей известны. - Благодарю вас, - сказала она и поспешно удалилась.


Продолжение следует...