Моя любимая дача,

Жили мы тогда на пятом этаже нашего первого заводского «высотного» дома. Летом такая жарища в квартире стояла от залитой битумом крыши, что не знали куда и деваться. Днем на работе спасались, детей в «заложниках» оставляя, а вот в выходные прямо беда. Недолго думая купили в Пятиморске возле канала дачу.

 Красота, от автобуса  десять минут неспешной ходьбы и ты уже на даче. Конечно, после рабочего дня хотелось на природе отдохнуть. Но некогда! Включаем «качек», в обе руки  лопату с тяпкой – и вперед. Не успеешь оглянуться уже темнеет домой пора. А в выходной! Про выходной лучше и не вспоминать! Столько на ней родной работы накапливалось. И канал рядом и прогретая «мужичиха» грязевая прохладой к себе манит, да только дел невпроворот. Второй этаж нужно до дождей достроить. А здесь и председатель кооператива кружа нарисовался.

--Ты почему крышу больше шести метров поднял? Опускай ниже! Не ровен час самолетом верх собъет!
 
Земля была отличной, что ни посади все росло благоухало. Что греха таить. Выращивали мы на даче в прежние времена и мак, привезенный с Украины. По простоте душевной и не знанию, посадили возле сетки «рабицы» его прямо у дороги, один метр на четыре. Урожай вырос к осени отменный. Мимо нас всегда проходил на свою дачу  Пушкин- пенсионер  Валерий Павлович. Неподалеку ему в свое время выделили бросовую землю некондиционную. Так он тачкой туда столько с елок земли навез, что деревья и урожай  у него  вырастали, всем на зависть. Да еще легкая у него рука на посадки была, деревья вырастали с элитным урожаем. Яблонька, которую он мне дал,от обилия плодов ломилась изгибаясь. Очень часто заходил он к нам в гости, поскольку в бытность свою  работал  на теплоходах в КССЗ старпомом и мы с ним были хорошими знакомыми. Я искренне считаю, что из него тогда хороший Мичурин получился бы, а не судоводитель.

С ним однажды интересный анекдот произошел. В силу своего неуживчивого  тяжелого одинокого характера, трудно он приживался на многих теплоходах. Естественно, нигде подолгу не задерживаясь. На очередном теплоходе работал старпомом, против воли капитана навязанный кадрами. Любимым делом Валерия Павловича было на стоянке  теплохода у стенки шлюза гулять прохаживаясь по пале. Капитан решил над ним зло подшутить! По рации на 11 шлюз и сообщил:

-- У вас тут по верхней стенке подозрительная личность бродит, что – то высматривает. Примите меры!  Буквально через десять минут около старпома появилось трое ВОХРовцев.

---Гражданин, что Вы здесь делаете? Как ваша фамилия?

-- Пушкин! Ах Пушкин! Ты еще над нами издеваешься! Заломали его бедного и в дежурной машине увезли, под дикий хохот команды. Теплоход уже и прошлюзовался и дальше пошел по каналу, а диспетчер все их вызывала и говорила, что задержанный уверяет, что он с их теплохода.

-- Наш старпом Иванов на судне отдыхает,  настоящий Пушкин давно умер, а у вас какой – то самозванец объявился –  четко уверяя- отвечал капитан.

 Только звонком в отдел кадров завода удалось подтвердить задержанного личность. Через три часа старпома ВОХР доставил назад на теплоход на 12 шлюз. История умалчивает их «теплый разговор по душам» с капитаном. Но на вахту старпом больше не вышел, а на 13 шлюзе, как пробка, вылетел с теплохода с вещами. Вместе с выговором капитан благополучно  расстался с неугодным ему старпомом. А завод приобрел еще один ходячий анекдот в свою богатую коллекцию».
 
Выйдя на пенсию, Пушкин дневал и ночевал в основном в землянке под деревьями на своей даче. Увидев такое обилие маковых головок, все выпрашивал у нас несколько штук, якобы на рассаду. На второй год на том же месте мы вновь посеяли мак. И он вырос обильным таким красивым урожаем, лет на десять строгача по нашим временам, не меньше, и расцветал пышно, пока не появилось «молочко» и приехав однажды в выходной мы увидели лишь жалкие обрубки вместо мака. Больше мы его не сажали, поняв, что оказались на «крючке» у наркоманов.

Но все вышеперечисленное меркло по сравнению по дороге домой с урожаем! Сперва марш – бросок с полными ведрами и с детьми в «зубах» до остановки, на которой и присесть было негде. Сидим  ждем в горьких думах: темнеет, а нужно еще, с урожаем что –то делать, постирать детям назавтра, отмыть от дачи, с еды приготовить еще что –то нужно. И когда это все делать? Руки отваливаются, а утром на работу.

А из – за поворота неспешно выходит большая группа немецких туристов с пассажира стоящего у пристани. Чопорные старики с ухоженными старушками, с фотоаппаратиками наперевес. Идут прогуливаются, весело лопоча что –то по своему. Какие у них заботы? У них в Германии перед  домом газончики произрастают. Государство пенсией их достойной обеспечило. на все хватает. По миру вот путешествуют без  забот, на нас русских с десяти килограммовыми ведрами посматривают удивленно свысока.

-- И это побежденный народ, а мы его победители – подумалось с невеселой усмешкой.
 Один немец не удержался и со словами -Gut – Gut -улыбаясь сфотографировал нас  горемычных всех на память. Где – нибудь в своем ухоженном  немецком городке, за вечерним уикентом в шезлонгах он будет показывать своим знакомым бюргерам эту фотографию. С брезгливой улыбкой вспоминая русских «торбешников» - победителей.

 Ну и пусть смеются, а мы на зло немцам и всем капиталистам, зимой будем есть свои консервированные овощи да фрукты и не будет для нас ничего слаще на свете той ягоды.