Пробуй

               
     Шорьх не " Шторьх ", за шторой смутно, потным абрисом рисуя непонятный шумурдяк, гутыкбашем Кусумдой устремясь тотально джусом, самуройном, бытносамым, неоткопанным вдвойне, замурыжась и таясь он стоял среди берез, поправляя портупею, оттирая небосклон, поводя немного рылом, твердо, грозно и шурша вопрошая небеса :
     - Ты пошто суешься здесь ? Ты зачем ? И так бледна, а уж лбы и по лбу колбой - не радоницей сультёй. Ты подумай, мать Моржиха, ты смотри на корень, суть, что Алехина пустила много лет тому назад, прямо в сердце, через душу замагнитив нежный тон, слабо фонящий звоночком, тихим зуммером и юзом, что зовут бибикой дети, косоглазые, в соплях, с бородами под полой. Ну, ответь и никаких.
     С неба громко отвечали :
     - Ха !
     И тут же - баба. Длинноногая блондинка, с носом, теннисной ракеткой и со мной всегда с собой, тавтологисто усмешным, заковырным пятачком, метростроевским Чеширом, полюбившим навсегда. Через ахуй, слезы, нервы, Нерву, Севера царя, козырястых эскадронцев, пипл хавал и просил : " Запусти еще голимо, чтобы ржачно, смачно, жирно, чтобы все ох...вали, чтобы Шнур дрочил ботву, немцы, шведы и канадцы разыграли " Суперкубок ", Бонни сквиртом оросила, Ургант, падло, пидарас, чтобы не было шакала, чтобы просто, просто сдох, евреюжистый подонок, негодяй и х...глот ". Я спокойно отвечаю, глазом щурясь у груди, небольшой, достойной, белой, столь любимой и родной : " Вы сначала покажите, как оно через плечо, как ловили решетом Солнце дикое мое, Кусумду и трех китайцев, что в лукошке Чойболсана тихо бродят взад - вперед, вы умом войдите в разум либо чисто чепухой отвратите насовсем ". Так скажу и присосусь, как комар, любови полный, к нежно розовым сосочкам милой Маши дорогой, как червонец зацыганский, словно Ленина усы, типа, Гитлера ноги, но без ложного сомненья плодоножкой строго ввысь.
     - Ты зачем с бабьем шуткуешь ? - Это мне вопрос, конечно, я смущаюсь, трепещу, виновато строю рожи, возвращаясь на круги, злюсь чутка на актуальность, своевременность вопроса, ведь, действительно, зачем ? Для чего, пошто и на хер ? Есть же Маша ( не одна ), целых две ни в тех, ни в сех, я с одной играю в теннис, мозг е...у второй сурово, разрываюсь и не знаю : а жениться - то на ком ? Может, Савченко, Лимонов, может, Путина жена ? Ну, а чо, она не так уж, и тут я, красивый гад. Подползаю и шиплю :
     - Люда, Люся, просто Мила, я пришел сказать, что " да ".
     Сразу обморок, метанья, ФСБ и ЦРУ, все шумят на заседеньях, это что же, как Роган ?! Кардинал и ожерелье, Феникс, ноги и чулки, вольнокаменно строенье строят турки у реки, Москвашвеей полируя и под звон святых угодий возводя в пристойный чин, между кашлем Робеспьера и большой балдой Дантона я стою напоперек, всем являя пустоту. Возглашая дичь и ахуй в виде сказок и стихов, историцки ухмыляясь Диссернета поеб...ю ( между прочим, он зачем ? Все науки - чепуха, просто - напросто говно, нет историй и культуры, книжек, веры, всей херни, что зовется словом " хьюман ", а по - нашему : водой ), ускакав к Собчак ногам, я кажу огромный дик, сакмаболлсом угрожая, факу в каку воплотя, фистингуя пулеметом и страпоном вдаль утюг. Точно внучка Марсельезы мой новейший адресат - надо сделать перерыв, на - крайняк, абзац, разбивку, неохота, так сойдет - предлагает миру мир, забывая неизбежно, что война ему нужней. Надоело гнать расистски, я, пожалуй, обломлюсь.
     Обломившись, я даже не стал перечитывать чистейший поток сознания, вбитый только что, а сразу приступил ко второй части, решив разложить Олю по методе крысы с ее волейболистами, из - за которых я и ушел от сестрички, эта последняя капля перевесила все выгоды и преференции длинных ножек еврейки, тоненькой и трогательной спины, иных вкусностей и ништяков, стало настолько отвратно ... Бля, это как с Ургантом или Епифанцевым ! Вот п...дец просто. Ладно, щас схожу покурю и буду закругляться, пущай прочувствует, каково оно с гением - то трахаться на расстоянии в сорок тысяч километров Чичериной, тогда еще без чурок и сепаратных ксив, мордатой девки со звонким голосом и смешными песнями, слитыми в полное говно.
     А возвернувшись через три минуты, Оля, не обнаружил я, мудила грешный, внутрях того вдохновения, что было. И потому : харэ. Картинки не будет, я ж не знаю пока, как оно все у нас с тобой получится или нет. Хотя, нет, поставлю Джессику горизонтально, без намеков и без смысла. Ааааааааа, чуть не забыл ! Я - антисемит, гомофоб и на всю башку. Это тебе, чтобы не впасть в прискорбные заблуждения, а изначально вкусить от плодов Гесперид, некогда отравивших меня напрочь, в бытность мою кровопийцей у старого козла с его пидорской хеврой национал - большевизма без профессора Устрялова и каких - либо предпосылок к дальнейшему развитию симбиотической идиотии, исчерпавшейся еще в середине девяностых.