11

 После моего пробуждения  гроту из похода ещё не вернулся. То ли воздух за окном был таким, что не оторваться - не надышаться, то ли заблудил где в путаных улицах нашего города. Я, каким-то непонятным образом, краешком своего сознания уже научилась его чувствовать –нестабильную серо-синюю ауру с нечастыми пурпурными вспышками. Итак, Антона дома не было. Но назрел вопрос: кто тогда шумит в квартире? «Покоя в этом доме не видать», - подумала я и полетела искать источник звука.
       Посреди кухни, на четвереньках ползал и громко ругался вслух небольшой человечек. Мне были видны только его босые пятки и пятая точка, прикрытая синими джинсами с заклёпками на задних карманах. Присмотревшись, я поняла, что мужичок занят не чем иным, как ликвидацией последствий недавнего приключения Антона с яичницей – он мыл пол. Вернее, он его скрёб, драил, тёр - и при этом вслух высказывал всё, что он думает по поводу хозяина квартиры.
- Конечно, самому прибрать - кишка тонка! Вот же свалился паразит на мою голову! Алкаш-мазилка! И ты тоже, моль волшебная! Хоть бы наколдовала чего, швабру какую, самомоющую! Они, видите ли, свинюшат, а убираться мне! Нашли лысого!
    Выхватив из непрерывного речевого потока фразу про моль, у меня появилось гаденькое ощущение, что дяденька-уборщик обратился ко мне, а это значит - он знает, что я здесь, прячусь в вазоне с полудохлой геранью. Незнакомец поднялся с четверенек, отряхнул джинсы,
повернулся и посмотрел прямо на подоконник.
- Эй, к тебе обращаюсь, пигалица. Вылазий давай, кому говорю, вылазий оттудова!
- Вы что-ли меня видите? – вслух изумилась я. Но про себя удивилась другому: приобретённой кроткости своей – ведь подобные
бесцеремонности дорого бы обошлись их сказавшему в те времена, когда я носила чёрный плащ. А сейчас вот, ничего. Улыбнулась про себя да и всех делов.
- Вижу, конечно, - буркнул дяденька. Невысокий, коренастенький, в модных джинсах, рваных на коленках и клетчатой рубашке с закатанными рукавами.Волосы цвета соломы торчат в разные стороны, в правом ухе серёжка в виде свернувшейся змейки. Нос кортошкой, глаза прищурены. Сам босой и обуви рядом нет, вероятно, разулся в прихожей. Выражение лица донельзя недовольное. Из разряда «убил
бы кого-то».
-  Ну, насмотрелась уже? – перебил момент созерцания объект созерцания.
- А вы родственник Антона? – спросила я, придав голосу оттенок доброжелательности, следуя правилу: если можешь успокоить бурю в стакане воды – успокой.
- Дааа, - ехидно протянул дядька, - ближайший и единственный. Молочный брат, прямо таки. А потом вдруг рявкнул зло: - Леший ему родственник, неряхе этому! Домовой я здешний, поняла! ДО-МО-ВОЙ!
- А что ж я вас сразу не... ,- но меня прервал шум в прихожей. Ощутив знакомые пурпурные всполохи на сером, поняла – вернулся Антон. И судя по грохоту, смеху и топоту в прихожей – вернулся он не один.
- Уууу, - зло протянул Домовой, - уууууроооод, опять организаторов банкета притянул . Счас начнётся. Исчезаю я.
     После этих слов он словно растворился в воздухе. А я подлетела к двери и тихонько заглянула в прихожую. Уж очень интересно было, что это за организаторы банкета, о которых упомянул Домовой. Возле вешалки суетились какие-то мужчины, они весело переговаривались, а мой гроту Антон хозяйничал в своей мастерской. Там уже были сдвинуты две табуретки и из большой хозяйственной сумки поочерёдно вытаскивался нехитрый харч: селёдка, банка с огурцами, сало, пол-буханки бородинского и пучок зелёного лука. Домовой был в чём-то прав - после печальной пустоты холодильника на кухне, эта незамысловатость на табуретках выглядела, как настоящий банкет. И всё бы ничего, но шахматной королевой возвышалась посредине та самая стеклянная бутылка с жидкостью, которая, по мнению некоторых наших управленцев, рано или поздно угробит большую часть человечества."Мдааа, - подумала я. - Суть банкета вполне ясна. Остаётся надеяться, что не в этом заключается счастье Антона..."