Весёлая бригада 6

В конце января Никите пришла повестка из военкомата.  Там выяснилось, что Никите срочно нужна переподготовка, что без неё обороноспособность страны упадёт в лужу.
–  Я и так в войсках работаю, –  пытался возразить Никита.
–  Ничего не знаем, вот первого февраля явитесь на сборный пункт, распишитесь, что оповещены. Уклонение преследуется по закону лишением свободы, –  проговорила тётка, будто уже прочитала приговор.
–  А если заболею? – усмехнулся Никита.
–  Лучше не болейте.
На работе посмеялись над повесткой, но советов надавали. Никита уже семь лет, как отслужил срочную, и до сих пор его не трогали.
Сборный пункт оказался в какой-то организации на берегу Ангары, где  собралось десятка два разношерстных защитников. Главная опора страны. Кое-кто был уже в изрядном подпитии. Кому-то время пролетало незаметно, другим наоборот. Наконец дверь открылась, и вошли два подполковника. Одинаковые ростом, они казались братьями-близнецами, как и все военные. Привыкшие общаться с солдатами, они сразу стали командовать на повышенных тонах.
–  Строиться! – крикнул один из них.
В зале стало тихо, но никто не тронулся с места. Все присутствующие в прошлом служили в армии, но когда это было.
–  Строиться! – крикнул второй подполковник, но и это не подействовало.
–  Чего орёшь? Говори, чего надо, раз припёрся, –  раздался нетрезвый голос в наступившей тишине.
–  Кто это сказал? – взвизгнул офицер.
–  Ну, я, а, что? – встал мужик, поздоровей офицеров.
Быстро сообразив, что здесь нахрапом не возьмёшь, офицеры стали объяснять, что делать дольше.   
Вскоре все призывники садились в автобус ЛАЗ, гордость советского автобусостроения. На месте приехали в полной темноте. Переодевали в военную форму долго. Никита так и не смог найти себе гимнастёрку и шинель по размеру. Ничего не застёгивалось. Так и вышел из склада в расстегнутой шинели, подпоясанной ремнём. Только шапка подошла по размеру. Портрет крестьянина с вилами воевавшего против французов в 1812 году, или нынешнего бродяги. Высокий, крепкий парень, с чёрной окладистой бородой, её Никита носил каждую зиму, с ней  было теплее работать на улице, шея не мёрзла.
Утром на общее построение приехал генерал. Делая обход доблестных войск, он остановился возле Никиты, который специально встал в первую шеренгу.
–  Что за род войск, –  спокойно спросил генерал, едва сдерживая улыбку.
–  Партизаны! – бодро ответил Никита, –  подполковник обещал вооружить вилами.
Подполковник, что приезжал за призывниками, оказался начальником сборов, и теперь ходил в свите генерала и докладывал о своих успехах.
–  Значит, партизан? –  загадочно спросил генерал, –  вот, что подполковник, вы или переоденьте солдата в нормальную одежду, или отпустите домой, раз не можете обеспечить достой внешний вид. Не надо из солдата клоуна делать.
–  Так, точно, переоденем. К вечеру и переоденем, –  вытянулся подполковник, казалось, что он вот-вот переломится в спине.
Генерал пошёл дальше, у Никиты появилась шальная мысль, что служба закончилась. Но ничего не изменилось, генерал уехал, а Никита валялся на нарах в палатке на десять человек, с железной печкой внутри. Пока печка топилась, было тепло, только дрова прогорали, в палатке холодало. И вообще о них вроде бы и забыли. Вокруг все суетились, жизнь кипела, только в палатке у Никиты было тихо. Никто никого не трогал. Сходят новоиспечённые бойцы в столовую, когда надо и на боковую. Так прошло три дня. Кое– кто предлагал напомнить о себе, но Никита, работавший в воинских частях, успокоил:
–  Ещё наслужитесь, отдыхайте, пока дают.
Через три дня в палатку зашёл старший лейтенант.
–  Вы, что, и не выходите из палатки?
–  В столовую ходим, –  за всех отвечал Никита, он равнодушно относился к людям с погонами, даже с большими.
–  А, что вам сказали делать? – недоумевал старлей.
–  Мы резерв. Отдыхаем. Вот пойдём в наступление, тогда и мы своё слово скажем.
–  Точно, резерв? – переспросил офицер.
–  Не сомневайся.
–  А кто у вас командир?
–  Так-то –  главнокомандующий у нас подполковник, а в палатке –  анархия.
Старший лейтенант вышел и пропал. Появился он только через сутки.
–  Вас определили в хозвзвод, –  сказал он, присаживаясь на нары.
–  На кухню что ли? – спросил Никита, –  пробу снимать, я, пожалуй, соглашусь.
–  Нет, за порядком следить на территории лагеря.
–  С метлой ходить?
–  Не с метлой, но смотреть, чтобы мусора не было.
–  Послать тебя, лейтенант, но погоны жалко обижать, меня специально с работы дёрнули, чтобы бумажки среди леса собирать, –  Никита подложил дров в печку.
Лейтенант не ожидал такого ответа, хотел было по привычке закричать на этого бородатого мужика, но вовремя спохватился.
–  Ладно, вот поедешь с Дмитрием на пост, будете охранять въезд в лагерь. Там стоит шлагбаум, если приедет кто-то гражданский, не пускать.
Димка, самый молодой в палатке, со срочной службы он пришёл только полгода назад, успел жениться, и вот его призвали на переподготовку. И призвали его прямо с автомобилем. Работал он в строительной организации на ЗИЛ– 130, стареньком грузовике, прожившем непростую жизнь.
–  Ладно, враги не пройдут, поедем Дима, оберегать покой наших отцов– командиров.
–  Вот, вам палку полосатую, будете ей останавливать, –  старший лейтенант вытащил из чехла полосатый жезл, самый настоящий.
Нашли Никита с Димкой новое место службы. Шлагбаум стоял между двух сосен, объехать его было невозможно. Единственное неудобство – это то, что нужно было открывать шлагбаум, а для этого вылезать из машины. Никита посидел, посмотрел, что можно сделать и на следующий день автоматизировал шлагбаум. На один конец привязали старый диск от колеса, а на другой – кусок телефонного провода, его перекинули через толстый сук сосны и провели в форточку кабины. Когда надо было открыть шлагбаум, Никита отпускал кабель, и шлагбаум открывался за счёт тяжести диска, и стоило потянуть кабель назад, проезд закрывался. Но так, как кабеля среди веток сосны не было видно, то это вызывало любопытство. Многие останавливались посмотреть, как это работает.  Вскоре слух прошёл  по лагерю, полюбопытствовать приехало и начальство.
–  Никого не постороннего не пропускать в лагерь и никого без разрешения не выпускать, –  проинструктировал подполковник.
–  Понятно, –  кивнул Никита.
–  В армии нужно говорить: «есть»! поправил офицер.
–  Понятно, –  повторил Никита и посмотрел на подполковника.  Тот понял, что  стучать каблуками перед ним никто не станет, махнул рукой и уехал.
Несколько дней Никита с Димкой были самыми популярными в лагере. Они пропускали всех желающих самовольно отлучиться в магазин, который находился в нескольких километрах в посёлке. В благодарность сослуживцы угощали часовых печеньем и конфетами, однажды угостили даже пивом.
Через неделю лагерь собрался на стрельбы. Стрелять нужно было из гаубиц, их таскали за собой КАМАЗЫ, а для этого следовало совершить марш– бросок на триста километров, на полигон. Расчётам, обслуживавшим гаубицы, следовало ехать в кузовах этих самых машин. Зимой в Сибири только под тентом далеко не уедешь, поэтому защитники отечества утеплялись, как могли. Застелили кузов матрасами, одеялами. Никите предстояло ехать в той же машине, служившей им для охраны. Правда, в кабину пришлось взять ещё человека, но в тесноте не на морозе. А морозы в тех местах, куда собирались ехать, стояли нешуточные, за сорок. В кузов загрузили палатку, печку и все свои вещи, осталось место и для дров.
Колонна шла всю ночь. Только  раз останавливались, заправляли технику, успели попить горячего чая, полевая кухня работала. На место прибыли, когда совсем рассвело. Среди редкого северного леса огромная поляна, где и предстояло разбить лагерь. Площадка была распланирована, определено место для техники и для палаток. Палатки ставили долго, пока нашли всё, расчистили место от снега, собирали нары из досок, а только потом ставили палатку. Люди шевелились нехотя. Бессонная ночь и мороз минус сорок три не поднимали настроения, но когда появились первые палатки, а в них затопили печки, работа пошла быстрей. К полудню произошло полное заселение. Люди сидели в палатках, радовались теплу, заполнившему огороженное пространство, молчали и начинали дремать прямо одетыми. Подоспел горячий обед. Жизнь налаживалась.
Ближе к вечеру сделали общее построение, проинструктировали, как вести себя в нашем военном положении, определили службу дневальных. Кому-то нужно было топить печь всю ночь, брезентовая стена палатки тепло совсем не держала, а утеплителей для солдат не полагалось. Ещё дневальным вменялось выходить из палатки и смотреть, чтобы не загорелись другие палатки, мало ли кто уснёт, а так хоть разбудить можно будет. Защитники Отечества освоились, и страна облегчённо вздохнула.
Утром в палатку пришёл старший лейтенант:
–  Надо шлагбаум ставить и занимать пост, –  обратился он к Никите.
–  Надо, так надо, –  Никита не стал спорить, –  вот Димка машину оживит, сразу и поедем. Только где ставить, я здесь ни разу не был.
–  Пару километров отъедете, там увидите деревню, от неё метров триста и ставьте пост. Там, выберите, где поудобней. А ещё на кухне тушёнки возьмите, мало ли что. Там и чаю можно горячего налить в термос.
–  Разберёмся.
–  Не подведите меня, а то подполковник из штанов выскакивает от важности, в полковники метит. Кстати, генерал приедет с инспекцией ближе к концу.
–  Вот и сдал ты все секреты, –  усмехнулся Никита, –  ладно, соорудим чего-нибудь.
Димка приехал довольно быстро.
–  Как ты быстро своего ЗИЛа завёл?
–   А там водогрейка стоит, кипятком пролил мотор, паяльной лампой картер подогрел, и завелась родимая.
–  А КАМАЗы завелись?
–  Завелись. У них свои подогреватели стоят, на солярке работают. Дым от неё облаком плавает над стоянкой. В мороз и так дышать трудно, там такой смрад, люди бегают, согнувшись, подныривая под это облако.
–  Задание нам дали, соорудить шлагбаум и заступить на пост, –  сказал Никита.
–  Знаю. Старлей меня на кухне видел, сказал.
–  А, что ты там делал?
–  Чаю налил в термос, да тушёнки взял пару банок, больше не дали. Потом банки на мотор бросим, разогреются.
–  Не стрельнут?
–  Нет. Проверено.
Место для шлагбаума нашли быстро. Там раньше был пост, видно этот полигон использовался нередко. Место было хорошее. С одной стороны небольшая сопка, а с другой поле. По края дороги стояли готовые столбики, к ним и приделали шлагбаум, так же приладили автоматику. Потянешь из кабины через форточку телефонный кабель, проезд открывается, отпускаешь, перекладина сама ложится на столбик.
И потянулись дни. Иногда местные жители из деревни на тракторах ехали в лес за дровами, Никита сказал им, чтобы они объезжали шлагбаум в стороне, а то хлыстами снесут это хлипкое сооружение. Вскоре дорога бы с одной стороны машины, служившей постом, и с другой. Редкие машины тоже объезжали мимо шлагбаума. Поначалу они останавливались, просили разрешения проехать в деревню в магазин, купить сигарет.
–  Вы, что? В самоволку я вас пускать не собираюсь, –  твёрдо сказал Никита.
–  А, что делать? Может, договоримся?
–  А вы, что не можете мимо объехать?
И понятливые самовольщики, улыбаясь, проезжали мимо. Возвращаясь назад, они весело сигналили и махали руками.
Однажды вечером в палатку пришёл старший лейтенант и позвал Никиту к себе в палатку.
–  Слушай, а не пойдёшь ты сегодня дневальным? – спросил он.
–  Зачем это? – удивился Никита.
– Такое дело: мне водки привезли бутылку, а выпить не с кем. Один я пить не могу, а так хочется.
–  Ну, если так, тогда можно и пойти, я бы тоже разговелся немного.
–  Ну, тогда через полчаса будет развод, иди на развод.
–  А, так нельзя, без развода?
–  Подполковник дуркует, сам лично разводы проводит.
Построение проходило на огороженной площадке, освещённой фонарями. Возле штаба работал дизель-генератор, офицеры жили с комфортом, в вагончике и со светом.
Разношерстная толпа выстроилась, ожидая офицеров. Наконец из вагончика вышел подполковник.  Сердитым взглядом он осмотрел солдат и подошёл к Никите. Внешним видом он отличался от всех. Бородатый, в непонятной одежде, перетянутой ремнём.
–  Почему в таком виде? – крикнул офицер.
–  Во что нарядили, в том и стою, –  спокойно ответил Никита.
–  Почему не побрит? У тебя есть разрешение на ношение бороды?
–  Это тебя не касается.
–  Ты, почему так разговариваешь? – взвизгнул подполковник.
–  Ты на меня не ори! На солдат будешь орать! Тебе генерал сказал меня переодеть или домой отпусти, ты выполнил? Если не нравится мой внешний вид, могу и не идти дневальным, –  Никита медленно вышел из строя и пошёл к палаткам.
–  Стой! Солдат стой! Ладно, иди так, –  пыл у подполковника как-то сник.
Сидя в палатке со старшим лейтенантом за выпивкой, Никита весело рассказал, как подполковник едва не отменил его наряд дневального.
–  Я всё хочу спросить тебя, Никита, ты, как-то независимо ведёшь себя со старшими офицерами, почему такая реакция?
–  Я работаю в воинской части, строителем, навидался всяких. Там если сразу на место не поставить, то некоторые офицеры путают солдат с гражданскими строителями. Начинают орать, строить из себя неизвестно кого.  На меня однажды целый полковник наезжал, сейчас – друг. Надоели командиры, которые говорят: «Зачем мне думать, прикажу, и сделают»
–  Как всё просто, –  разочарованно протянул старлей.
–  А тебе кто водку привёз, или из давних запасов?
–  Нет, просил водителей, которые горючее привозят, вот доставили.
–  Скоро закончится эта вся бодяга?
–  Через пару дней пройдут стрельбы, и домой. Говорят, генерал должен приехать, разбор «полётов»  проводить.
–  Серьёзно. Раз генерал приедет, значит и свита с ним будет, как шлейф за невестой. Приезжали как-то к нам на площадку генералы. Самый старший генерал-полковник, с десяток генерал-лейтенантов, других генералов и полковников,  тех полный автобус. Походили, руками помахали, походили, да и уехали. Солдат на это время попрятали, некоторых угнали за дальние склады, чтобы те не попадались на глаза.
–  Сюда такая свита не ожидается.
Вечером Никита сдал наряд, а утром опять поехал на свой пост, чтобы отдохнуть от службы. После обеда к ним приехал начальник сборов, подполковник. Увидев Никиту, он на мгновение растерялся, но  потом сказал:
–  Вечером приедет генерал, нужно дождаться его и доложить по форме. Рядовой такой-то, за время моего дежурства ничего не произошло.
–  Почему это рядовой? Димка вроде бы ефрейтор?
Димка недоумённо посмотрел на Никиту.
–  Почему лычек нету?
–  Я пошутил, конечно, он рядовой, –  сказал Никита, –  ладно, встретим и заложим всех.
–  Ты не шути тут, а то я тебе такую «телегу» напишу в организацию, что тебе не оплатят твои сборы, –  показал свою власть подполковник.
–  Чего-чего, а такой пакости только от подполковников можно ждать. Майоры до этого не додумаются, а полковнику это делать лень.
–  Офицер только махнул рукой и миролюбиво сказал:
–  Дождитесь генерала. А то и так проблем много. Вот вам три банки тушёнки и хлеб, если задержаться придётся.
–  А компот? – протянул недовольно Никита.
Подполковник запрыгнул в Уазик, и лихо развернувшись, укатил.
–  Как он тебя терпит? – засмеялся Димка.
–  А, что ему остаётся? Знаешь, Дима, генерал приедет, ты выйдешь, доложишь, как надо, а я шлагбаум подниму по твоей отмашке. Надо же показать, что мы здесь не просто так.
–  Почему я? Я генералам никогда не докладывал.
–  В крайнем случае, он тебе наряд объявит или на «губу» посадит. Я бы сам, но у меня внешний вид не позволяет генералу на глаза попадаться. Вдруг он разозлится, а потом подполковнику достанется, а то на всех отыграется. Нет, тебе надо докладывать.
Ждать пришлось недолго. Едва стемнело, как со стороны деревни показались огни машины. По тому, как они прыгали, стало понятно, что это «уазик».
–  Твой выход, маэстро, –  сказал Никита и захохотал.
–  Ладно, чего уж там. Не съест же.
–  Конечно, не съест, иди смелей.
Димка вылез из машины и подошёл к шлагбауму. Машина остановилась в метре от заграждения и заглохла. Димка рванул пассажирскую дверцу и крикнул:
–  Товарищ генерал!
Увидев, что перед ним сидит солдат, а генерал сидит за рулём, Димка растерялся. Генерал оказался совсем молодым для своего звания, но погоны на белом полушубке были генеральские.
–  Всё нормально? – весело спросил генерал.
–  Так точно, –   пробормотал совсем растерявшийся Димка.
–  Тогда открывай.
Димка махнул рукой, и Никита потянул кабель. Шлагбаум поднялся сам. Генерал выскочил из машины и стал разглядывать такое чудо, затем подошёл к машине, где сидел Никита.
–  Ну-ка показывай, чего вы тут придумали? – спросил генерал.
–  Ничего хитрого, вот провод потянул, шлагбаум и открылся, –  сказал Никита.
–  Молодцы! Солдатская смекалка.
–  А свита будет ещё, или можно замок вешать на шлагбаум?–  спросил Никита.
–  А ты считаешь, что свита должна быть?
–  Генералу без свиты нельзя, не солидно.
–  А чего ты такой разговорчивый? Не шпион ли? – усмехнулся генерал.
–  А хрен ли нам партизанам. Не хочешь не говори.
Генерал весело расхохотался:
–  Замыкай свою контору, не будет никого.
На следующий день после обеда было общее построение. Сперва долго говорил подполковник, рассказал, как удачно прошли стрельбы, что все отработали хорошо. затем генерал похвалил за службу. Он обвёл взглядом строй, а увидев Никиту, улыбнулся ему и взял под козырёк. Не потому, что хотел как-то отметить его, а просто из озорства весёлой натуры, ещё не покрывшейся заскорузлой чешуёй. Никита тоже улыбнулся генералу и тоже поднёс руку к шапке. Подполковник разинул рот от удивления.
Сразу после построения стали собираться в обратный путь.  Собрали палатки, вещи и сложили в машину. Сами сели в кабину, чтобы зря не мёрзнуть. Вдруг  распахнулась дверка и заглянул подполковник.
–  Вы, что с генералом знакомы? – спросил он.
–  Да, он мой брат, –  спокойно ответил Никита и добавил, –  старший.
–  Что, точно брат? – удивился Димка.
–  Дима, ну ты хоть не дуркуй, какой брат. Ездил бы я с тобой в тесноте.
–  А чего ты тогда напугал начальника сборов?
–  А он мне точно не родственник.
Утром на подъезде к Иркутску колонна остановилась, чтобы подождать, отставших. Люди высыпали из кузовов погреться. После морозов за сорок, десять градусов были словно летний ветерок. Весь день сдавали снаряжение и обмундирование. Домой попали только к вечеру. А утром в бытовке Никита рассказывал, как защищал покой страны, пока некоторые несознательные элементы занимались ерундой.
Когда в бытовку вошёл полковник Дубинин, все машинально встали, только Никита продолжал сидеть.
–  А ты чего сидишь? –  спросил его полковник.
–  У меня брат – генерал, на сборах отыскался.
–  Какой брат? – переспросил Дубинин.
–  Старший, –  сказал Никита, встал и пошёл работать.