Сплетённые мечтою

               Моим родителям посвящается…

Солнце уже не грело, а обжигало - пора было прятаться в тени. Мы с дочерью укрылись под зонтом прибрежного кафе, а улыбчивый и почтительный офицант уже спешил к нам:
- Что сеньоры будут заказывать?
- Два сока манго со льдом, please!
 - Ok!
Мы удобно расположились в плетёных креслах. Ещё пару дней назад, в заснеженной и родной стране, моя дочь, надев голубую  зимнюю шапочку и белые коньки, каталась под музыку в одном из столичных парков. А теперь...
Смотреть на Тихий, не всегда тихий, океан - почти чувственное наслаждение! Ветерок слегка шевелил волосы, невзначай напоминая о власти и силе Природы, которая за секунды может изменить окружающий мир. Сейчас прекрасный "бассейн" казался умиротворённым.
- Ваш сок, сеньоры!
- Грасьяс!
Сделав глоток, мы ощутили нежный вкус и прохладу. Мысли "перекатывались" в моей голове, словно бутылки с минеральной водой на дне бегущей по голубым волнам лодочки. Боковым зрением я отмечала блаженство, сошедшее на лицо дочери. Подумала: "Надо сказать кухарке, чтобы к обеду приготовила телятину со специями и фасоль с помидорами. "Кухарка" - звучит как-то грубо. Нет, Донателле - белозубой и быстрой девушке - помощнице по хозяйству. Даже в мыслях буду называть её теперь только так: "Помощница..."! Вдруг, подняв голову вверх, я увидела небо. Боже, какое синее и бездонное! Небо бывает бездонным?
И, помимо моей воли, воспоминания стали появляться перед глазами, отплывая от дальних и окутанных дымкой причалов памяти.
                ***

Было жаркое-жаркое майское утро. Солнце ярко светило, когда на свет появилась маленькая девочка.  Для чего она появилась? Никто не знал. Она вошла в мир немолодых уже родителей. Её ждали и не ждали. У родителей уже были дети, а она…  Она была очень трогательная и смешная: и внешне,  и по поведению.
Небольшие, с лисьим разрезом, глазки светились лукавыми искорками и, в то же время, были добрыми, внимательными и наивными. Эти серые глазки обрамлялись чёрными, густыми и широкими бровками, которые не подходили к её лицу, но делали его очень привлекательным.  А  вдобавок: пухлые губки, с конопушками носик и щёки, оттопыренные смешные ушки.  Худенькая, с длинными руками и соломенными волосами.  Когда я пишу об этой девочке, сердце моё сжимается – как страшно пускать такое существо в плавание по жизни…  По бурному океану жизни!  Но она родилась и, значит, так было нужно. Я забыла сказать, что ей дали странное имя: "Лира".
В её характере было что-то, что делает людей милыми и несуразными, ранимыми и романтичными, цельными и рассеянными, стремящимися всё увидеть и пропустить через своё сердечко. И ещё - в ней таилось страшное противоречие:  у Лиры было огромное желание всё постичь; стремления - неудержимы, а память совсем коротка. Когда информация попадала в её головку, то будоражила воображение, заставляла мечтать и мучиться, щемяще отзывалась в сердце, а потом исчезала, не оставляя следа. Казалось, что в душе Лиры поселился чертёнок.  Идти по жизни в его компании было и занятно, и мучительно. Он заставлял её делать невероятные вещи, вдохновлял, пробуждал новые желания, стирал ощущения и впечатления, облегчал и затруднял первые опыты жизни. Ей казалось, что всё сбудется; он, этот игрушечный чёртик,  крутил хвостиком,  метался, строил рожицы,  вместе с ней придумывал глупости, чтобы было веселее жить. Искушения были велики, справиться с ними было трудно. Ещё совсем маленькой она познала тревожную радость непослушания  и,  в то же время - желание устоять, сдержаться, стать чище, умнее, добрее, побороть чертёнка и его тень. Уже, задним числом, грустно и серьёзно, я говорю: «Господи! Дай мне светлые мысли, помоги девочке по имени Лира! Помоги мне описать её сомнения, и помоги моим воспоминаниям шагать вместе с девочкой по этим белым листкам бумаги!»
Я не буду рассказывать, где она жила, каким был её дом, а только попробую описать места, где колосится пшеница, покачиваются под ветерком овёс и гречка; небольшие холмы покрыты зелёной травой; кустарники, где растёт, сплетаясь и переплетаясь, хмель; много-много черёмухи и сирени, воздух переполнен запахами и ароматами; пустые луга, не засеянные, но сплошь устеленные полевыми цветами, в которых, кажется, можно утонуть; и низкое, удивительно низкое небо! Эти картинки идут чередой перед моими глазами. Природа не изменилась, почти не изменились и дома, и дорожки, да и воздух, тёплый и мягкий, остался. И только она - маленькая и смешная, с  лисьими глазками, стала другой. Она ушла из детства, как уходили из детства все мы...
А тогда ей хотелось близко-близко ощущать эту пахучую землю, не отрываясь смотреть на сугробообразные, медлительные облака. Ей казалось, что  на этих облаках тоже есть жизнь, но, чтобы её узнать, надо быть легче, и, тогда, ветер поднимет тебя высоко-высоко, и ты сможешь посидеть на этих ватных белых диванчиках.
    Продолжение следует...