Канадская куртка, Гл. 2

         

                Жизнь не зебра из чёрных и белых
                полос, а шахматная    доска. Здесь
                всё зависит от твоего хода!

 Матвей Гришин, родился и вырос в городе Ногинске, Московской  области, произошло это в марте 1972 года, прямо накануне международного женского дня. Отец его – Степан Иванович Гришин работал мастером в тепловозном депо, мать – Анастасия Владимировна  диспетчером на железной дороге. В 1980 году, у них родилась девочка, которую назвали Леночкой, и все в ней просто души не чаяли с самого рождения и всячески баловали её.
   В  1991 году, Матвей окончил Ногинский машиностроительный техникум, и на следующий год его призвали в армию.
   Учась в техникуме, он получил водительские прав на управление автомобилем, и потому сразу после его окончания, решил поработать водителем, устроившись на  городскую тарную базу и до самого призыва в армию, работал там.
  В армии, его, как имеющего определённый водительский опыт, сразу поставили водителем на «Волгу» заместителя командира дивизии полковника Емельянова.
   В 1993 году, полковник Емельянов становится командиром дивизии, и уговаривает Матвея, к которому очень привык, не увольняться, а остаться на службу по контракту.  Он, вскоре получил звание генерал-майора, и по–секрету, сообщил Матвею, что скоро собирается перебраться в Москву.
  Матвей остаётся на службе. А в 1995 году,  генерал- майор  Емельянов Пётр Семёнович, вместо Москвы, оказывается в Санкт-Петербурге, где получает должность заместителя командующего войсками Ленинградского военного округа и одновременно баллотируется в Государственную Думу.
  В 1996 году, его избирают депутатом Государственной Думы от Ленинградского района северной столицы, вместо выбывшего по состоянию здоровья, одного члена Государственной  Думы, от партии «Наш дом - Россия» и он, наконец, переезжает в Москву, о которой давно мечтал.
   Матвей, к этому времени уже уволился из армии, но с генералом не расставался, продолжая его возить.
   В Москве, Матвей ближе познакомился со всем семейством четы Емельяновых, и узнаёт, что отец жены генерала – Виктории Павловны, является чиновником в аппарате президента Ельцина, которого в 1996 году переизбрали на второй срок. И это он, поспособствовал тому, чтобы его дочь, зять и внуки: тринадцатилетняя Ольга и десятилетний Дмитрий, были ближе к нему, то есть в Москве.
   Генерал, став депутатом, сразу же получил огромную пятикомнатную квартиру на Кутузовском проспекте, говорили, что когда-то в ней жил сам маршал Будённый, а потом и его родственники.
   Матвей навестил родителей в Ногинске,  привёз всем кучу подарков, рассказал о новой работе, чем очень их всех обрадовал.
   Пётр Семёнович, сразу же оформил Матвея – помощником депутата, что позволило ему, кроме вполне приличной водительской зарплаты, получать ещё дополнительно деньги, как помощнику депутата.
  Ему была выделена служебная одно-комнатная квартира, расположенная недалеко от гаража, обслуживающего депутатов Государственной Думы - Автокомбината №1, бывшего гаража ЦК КПСС.
   Квартира была очень уютная, обставленная добротной импортной мебелью, а на кухне был даже холодильник и большое количество разнообразной кухонной утвари.
   Генерал, в Думе состоял членом комитета по обороне, и потому первые два года после избрания, часто ездил по России, но чаще всего бывал в Санкт-Петербурге, в городе, который любил,  так же как и Москву.
  Матвей, чаще всего проводил время в гараже, в ожидании вызова «начальства», начищая до блеска «свой Мерседес», в любую минуту готовый к выезду.
   Обычно генерал, больше двух, трёх дней в командировках не бывал и всегда стремился домой к жене и детям, которых безумно любил.
   Матвей купил всё необходимое для нормального проживания в квартире, мать с сестрой развесили занавески, приобретённые по их вкусу, шторы и, квартира приобрела жилой вид.
     Ему исполнилось 24 года, он был хорош собой, нравился девушкам и женщинам, но заводить с кем-либо серьёзные отношения, пока не собирался.
  Как только, Матвей появился в думском гараже, на него тут же «положила глаз» их сменный диспетчер – Неля Гизатулина, тридцатилетняя «разведёнка» с двумя детьми, которых воспитывала её мать, приехавшая к ней из Уфы.
 Невысокого роста, статная, с красивыми волосами каштанового цвета, Неля привлекала внимание всех мужчин, служивших в гараже, начиная от главного инженера, и заканчивая, простым слесарем.
  Однако никто не мог похвастаться успехом у этой красавицы и добиться её расположения. Матвей оказался первым.
   Людей в этот гараж отбирали очень тщательно, предпочтение отдавали степенным, семейным мужчинам, без разных там, наклонностей и пагубных привычек, и женщины, в диспетчерской службе, тоже были им под стать.
  Нелли  Дамировна Гизатулина, пришла в гараж Государственной Думы, пять лет тому назад, по рекомендации друга её мужа Фарида, служившего помощником депутата у депутата, ведавшего транспортом.
  Её муж, Фарид, в то время работал юристом на одном из  московских молочных комбинатов, а Неля, бухгалтером в районной службе социальной защиты населения.
  Но, когда, Фарид, сказал ей, что, для неё есть новая работа в гараже, обслу-живающей Государственную Думу, где платят в два раза больше, чем у неё сейчас, она тут же согласилась, даже узнав, что эта работа сменная.
   Через два года работы на новом месте, Неля, случайно узнала, что Фарид, во время её суточных дежурств, приводит к ним на квартиру свою любовницу, и они занимаются сексом, прямо на их супружеской постели.
  В ней сразу закипела  татарская кровь потомков Чингиз-хана, женщина она была решительная, и однажды отпросившись с работы на два часа, она на одной из дежурных гаражных машин, неожиданно, среди ночи нагрянула к себе на квартиру.
   Тихо открыла своим ключом входную дверь, прошла сначала в детскую комнату и, обратив внимание, что дети крепко спят, закрыла за собой крепко дверь и пошла в спальню.
  Вошла, и тут же включила свет. Картина была ясна: её любимый муж,  его любовница, девица, лет двадцати, абсолютно голые, нежно обнявшись, крепко спали, видимо после бурного секса.
  Скандал она тогда устраивать не стала, а просто выставила своего муженька-«изменщика» с его любовницей за дверь, вместе с его вещами.
   Зная, что разводы, пьянки, опоздания, на их службе не поощряются, Неля не стала требовать от своего мужа официального развода и даже позволила ему встречаться с детьми.
  Она вызвала из Уфы, свою мать, и теперь они жили вчетвером.
  Семилетний Тимур, и десятилетняя Диана, очень скучали по отцу, и Неля, как не была зла на бывшего мужа, никогда не говорила им про него ничего плохого.
  Первые два года, после развода с Фаридом, Неля очень строго вела себя с мужчинами и не допускала никаких вольностей, даже тогда, когда женское естество требовало своего.
  Нет, она, как все  женщины служащие в гараже, принимала от мужчин небольшие подарки, в виде коробки конфет или  букета цветов, но если после этого мужик начинал ей намекать, «на что-то большее», она тут же обрывала его и переходила на официальный тон.
   Так было до того времени, пока в их гараже не появился  новый молодой водитель, двадцатичетырёхлетний Матвей Гришин.
  Когда он в первый раз пришёл к ней в диспетчерскую за путевым листом, и Неля впервые увидела его светло-серые озорные глаза, она сразу поняла, что пропала, потому что сразу влюбилась в них.
    Её не остановила даже шестилетняя разница в возрасте между ними, она об это просто не думала.
  Матвей быстро ощутил на себе её заботу и внимание. Честно сказать, Неля ему тоже очень нравилась, как женщина, но, слыша отзывы мужиков, о её строгости и неприступности, он даже представить себе не мог, что у него, что-то будет с этой красивой женщиной.
    Понимая, что одному справлять новоселье в новой квартире будет скучновато, потому мать с сестрой уже укатили обратно в Ногинск, он набрался храбрости и пригласил Нелю к себе на новоселье.
   И неожиданно для него, молодая женщина согласилась.
   Они приехали к  его дому на такси, потом вместе накрыли стол, приготовили жаркое "по-домашнему", любимое блюдо Матвея. Выпили, потом танцевали, много говорили, потом снова танцевали, а потом… оказались в постели.
   У  Матвея уже были знакомые женщины, с которыми он имел близкие отношения, в основном это были телеграфистки или телефонистки с узла связи дивизии: военнослужащие и гражданские. Среди них даже было две очень красивые и с высшим образованием, но ни одна из них не «зацепила» его сердца, и  поэтому он  очень легко с ними расставался, потом, признаваясь самому себе, что даже не помнил их имён.
   Но, Неля, это было «что-то!!!»
 Это был вулкан страсти и ласки, с кучей ласковых и нежных слов, которых он, уже считавший себя в 24 года «опытным в любви» мужчиной, никогда раньше и не слышал.
   Неля, совершенно не стесняясь, набросилась на него, как хищная, голодная пантера, и начала «терзать» его тело так, что Матвей временами, просто умирал от наслаждения.
  «Теряя» сознание от чувств, никогда им ранее не испытанных, он был,  в общем,  просто на седьмом небе от удовольствия и секса, с этой красавицей.
 С этого дня они стали часто встречаться у него на квартире, сохраняя на работе видимость чисто деловых, служебных  отношений.
   Так продолжалось почти год, а потом Неля, вдруг сразу всё оборвала, как обрезала.
    Не пришла к нему один раз, хоть и обещала, потом второй, и когда «оскорблённый» своей любовницей Матвей, потребовал объяснений, Неля отозвала его в сторонку и, глядя прямо ему в глаза, тихо сказала:
 - Ты не обижайся на меня Матвей, но так нужно. Мне было очень хорошо с тобой всё это время. Очень! Но, я возвращаюсь к мужу. Прежних отношений у нас с ним уже не будет, я это прекрасно понимаю, но у нас дети, которые безумно любят отца, а он их. Потому, я не хочу их лишать этой любви. Прости меня, ладно? – она коснулась его руки, своими тонкими нежными пальцами, которыми Матвей всегда восхищался, и добавила:
  - Ты же умница! И всё поймёшь. Ты молодой, красивый, неженатый. Вон, как на тебя все наши девчонки в гараже смотрят, даже те, которые давно замужем, сравнивают… Прости ещё раз, - на её глазах навернулись слёзы, но она тут же вытерла их маленьким, безукоризненно белым платочком, и развернувшись пошла, к себе в диспетчерскую.
   И столько любви и доброты было в её глазах, и правды в её словах, что Матвей на неё даже не обиделся. Однако почти год не встречался после Нели ни с одной женщиной, пока в его жизни не произошло одно небольшое, эпизодическое  событие.
  И произошло оно, 20 декабря 1998 года. В этот день, он должен был встретить на Ленинградском вокзале, поезд из Санкт-Петербурга, на котором Пётр Семёнович, возвращался из очередной командировки в город Выборг.
  Зная, про пробки на улицах, Матвей выехал из гаража заранее и, не включая «мигалку», установленную на крыше «Мерседеса», положенную машине, которая возит депутата Государственной Думы, потихоньку доехал до вокзала, практически за час до прихода поезда.
  Заехал  на стоянку огороженную шлагбаумом, специально оборудованную для
«VIP-персон», приветливо помахал охраннику в будке, с которым был знаком, остановился на небольшой площадке, где стояла всего одна  машина, и выключил двигатель.
   Решив узнать, не опаздывает ли поезд, он прошёл в фойе вокзала, где было вывешено расписание движения поездов, и стал его внимательно изучать.
  Генерал, сегодня ехал не «Стрелой», а обычным поездом, поэтому оказалось, что он опаздывает на два часа.
  У помощника дежурного по вокзалу, Матвей, предъявив удостоверение помощника депутата Государственной Думы, которое подействовало на железнодорожную служащую, как красная тряпка на быка, досконально выяснил, что поезд задерживается на одной из станций, потому что, дальше, по маршруту, сильная снежная буря и замело пути
- Ну, раз замело, значит, скоро расчистят, так ведь? Значит, будем ждать! – улыбнулся покрасневшей женщине Матвей и, выйдя из здания вокзала, по-шёл к своему автомобилю.
   Сел за руль, включил двигатель, прогрел его, в салоне сразу стало тепло и уютно, хотя  большой термометр, установленный на здании вокзала, показывал температуру семнадцать градусов мороза.
  Он достал из бардачка пачку печенья, небольшую бутылочку с водой, включил музыку и, откинув назад сиденье, стал лёжа жевать печенье.
  В это время, в стекло, с его стороны, кто-то тихонько постучал, и послышался нежный девичий голос:
- Дяденька, пустите погреться, а то я замёрзла совсем.
  Матвей поднял голову, вернул спинку кресла в  вертикальное положение и посмотрел в окно.
   За окном, наклонившись к стеклу, стояла девушка, среднего роста, в «кургузой», явно не по сезону курточке, в  вязаной шапочке белого цвета, надвинутой почти на глаза, и с небольшой спортивной сумкой в руках.
  Матвей огляделся вокруг: пустота. Где-то вдалеке спокойно шли люди с чемоданами. Метрах в тридцати от него светилась будка охранника и ничего вроде не предвещало никаких неожиданностей, которыми так славится Москва. И он решился. Приоткрыл, правую дверь, и сказал:
- Ну, заходи тётенька, погрейся. Только с другой стороны.
  Девушка быстро обежала машину спереди, открыла дверь, и плюхнулась на  переднее пассажирское сиденье.
   - Господи, какая благодать тут у вас. Тепло, и музыка играет…
 - Да, у меня даже жарко, так что ты можешь даже свою шапочку снять, - и Матвей включил в салоне свет, чтобы лучше разглядеть незнакомку.
  - Нет, я ещё пока не согрелась, потом сниму, - улыбнулась ему девушка, которой на вид было лет шестнадцать, семнадцать, и эта улыбка удивительно шла к её  лицу и глазам.
  - Куда едешь, если не секрет?
  - Не секрет. В Киров, к бабушке…
  - Что-то ты подруга, для этого путешествия, одета не по сезону. И курточка у тебя тоненькая, и варежек нет, а там, в Кирове, морозы, наверное, сильнее, чем у нас в Москве…
  - Не знаю, я туда ездила только летом, меня мама отправляла. Да и у нас в Москве декабрь тоже, не всегда холодным бывает, ни как в этом году, - тихо ответила девушка, и замолчала.
  - А где ты в Москве обитаешь?
 - У нас квартира в высотке возле Измайловского парка, она там одна единствен-ная, знаешь? Но сейчас, мы чаще в Туле живём, мать там, в местном театре играет, а здесь квартира отца, он умер десять лет тому назад от рака. Сейчас её пригласили, в какой-то новый московский театр, и мы месяц уже живём здесь.
  - Приходилось бывать, красивый, дом. А что же родители твои, они не будут о тебе беспокоиться?  - вежливо поинтересовался Матвей, приняв  вначале девушку, за одну из «ночных бабочек», постоянно обитающих на «площади трёх вокзалов».
  - А им пофиг. Мамаша моя, только собой занята, у неё теперь молодой любовник – Амир, азербайджанец, которого она заставляет «папой» называть, хотя он старше меня всего на десять лет, представляешь? И этот козёл ещё и приставать ко мне начал, скотина! –   на глазах у девушки появились слёзы, и она быстро отвернулась к окну.
   Несколько секунд она молчала, потом залезла во внутренний карман куртки и вытащила оттуда паспорт, с вложенным в него билетом и протянула его Матвею.
  - На, смотри! Ты не думай, я не проститутка вокзальная, каких у нас в Москве расплодилось в огромном  количестве. Просто до моего поезда ещё три часа, а менты внутри вокзала уже три раза ко мне цеплялись, видимо им мой вид не нравится.
  - Да, вид у тебя, прямо скажем не фонтан. Ну, то есть другими словами, ни как у коренной москвички, - засмеялся Матвей, разглядывая паспорт и билет до города Кирова.
 - Ну, что разглядел? Спасибо, что пустил погреться, я уже согрелась, пойду, прогуляюсь на свежем воздухе, -  и девушка, взяв и рук парня паспорт, попыталась открыть дверь.
  - Постой, Надя, не торопись, - Матвей уже знал, как зовут девушку, прочитав её имя в паспорте, и осторожно коснулся её руки.
  - Мой поезд тоже опаздывает на два часа, из-за снежных заносов на путях, так что мы можем ещё пару часов посидеть в машине,  в тепле, поболтать. Делать ведь всё равно нечего, - честно сказать, Матвею просто не хотелось, чтобы она ухо-дила.
  Девушка, обернулась, внимательно посмотрела на него, в голове её созрело решение и она весело, тоном принцессы, делающей  огромное одолжение, сказала:
  - Ну, ладно. Тогда я шапочку сниму, а то жарко, - и девушка быстро стянула с себя белую вязаную шапочку, отчего копна её кудрявых, пшеничного цвета волос, раскинулась по её плечам. Она, тряхнула головой в разные стороны, и от этого, волосы легли ещё красивее.
   Матвей, восхищённо посмотрел на неё, и неожиданно для себя, спросил:
  - Кушать хочешь?
  - Есть немного, - мило улыбнувшись, кокетливо ответила девушка. – Я, последний раз только сегодня утром ела.
  - Но, у меня только печенье, и вода. Если хочешь, я в вокзальный буфет сбегаю, куплю чего-нибудь существенного?
  - Нет, спасибо! Я вообще то мало ем, как птичка. Давай, твоё печенье.
   Матвей, протянул девушке  распечатанную пачку печенья, бутылку с водой, заметив, при этом, что у неё очень красивые пальцы.
  Осторожно отломив кусочек печенья, от целого, девушка начала медленно его жевать, запивая водой, а он внимательно наблюдал за ней.
  - Ну, рассказывай тогда, почему бежишь в Киров, ничего матери не сказав. Потому, что этот «козёл» пристаёт? – глядя, на девушку поинтересовался Матвей.
  - И, поэтому тоже. Почему, ничего матери не сказав? Я ей по телефону на работу в театр позвонила, и сказала, что уезжаю к бабушке.
  - А, этот, ну как его, твой отчим, он же тоже,  наверное, волноваться будет? – снова задал вопрос Матвей.
   В ответ Надя, весело рассмеялась:         
- Ну, не знаю. Хотя, этот вряд ли! После того, как его  на кухне  по башке чугунной сковородкой огрела, за то, что он прямо там, за столом, пытался меня изнасиловать, он теперь вряд ли скоро очухается…
  - Ты, что убила его? – удивлённо спросил Матвей.
  - Нет, не убила. Хотя, очень жалею об этом. Когда я уходила из дома, он лежал на ковре в гостиной, держался за голову и стонал, значит живой. Подонок! – и из глаз, девушки, снова брызнули слёзы.
  Матвею стало так жалко, это маленькое шестнадцатилетнее, брошенное всеми создание, что он машинально, обнял её, прижал к себе, и Надя, уткнувшись лицом в его плечо – затихла.
  Так, в тишине, прижавшись, друг  к другу, они сидели несколько минут, потом Надя, подняла на него свои серые глаза, и тихо прошептала:
  - Поцелуй меня, пожалуйста. Мне так плохо сегодня…
   Матвей  внимательно посмотрел на неё, потом осторожно коснулся своими губами, горячих губ девушки. Потом ещё раз, и ещё…
  А потом они оба целовали друг друга, и ласкали, и говорили, какие-то слова.  Их  молодые, жаркие сердца забились  в унисон желаниям, и ничего на этом свете не существовало, кроме них одних.
  Матвей в этот момент совсем не думал о том, что будет дальше, не думал о последствиях встречи с этой шестнадцатилетней красавицей, ни о чём не думал. Он, как мужик, пёр напролом, преодолевая, слабое сопротивление молоденькой девушки, совсем не обращая на  её слова, которые она шептала ему на ухо: «не надо, я не хочу, так нельзя, у меня ещё никого не было».
   Как опытный в сексуальном отношении мужчина, Матвей легко преодолел все препятствия, закрывая рот девушки своими поцелуями и лаская нежно, её упругое тело.
   Потом, они долго лежали на откинутых сиденьях, о чём-то говорили, что-то вспоминали, однако это всё очень скоро стёрлось из памяти Матвея.
  Перед уходом, Надя, не глядя ему в глаза, наклонилась и, поцеловав в щёку, сказала:
- Прощай, и не думай обо мне плохо. Я просто сошла с ума от счастья.
Как настоящий джентльмен, Матвей, желая, чем-то отплатить девушке, за доставленное удовольствие, выскочил вслед за ней из машины, открыл багажник и, достав оттуда свою куртку, протянул девушке:
  - Возьми, я тебя очень прошу. Она тёплая  на пуху, настоящая канадская, мне шеф её из Канады привёз, по крайней мере, не замёрзнешь. И удачи тебе, Надя!
   Она, улыбнулась, потом взяла его куртку, надела сверху на свою, застегнула молнию, отчего стала похожа на Вини-пуха, и тут же пошла к своему поезду.
   Больше эту девушку, Матвей в своей жизни не встречал.