Сделаем нищих - более нищими

   
Государство – это машина
 для поддержания господства
 одного класса над другим.
 (В.И. Ленин)


У железнодорожной кассы на электричку до Бреста у женщины не хватает 10 копеек. Женщина плачет навзрыд. Сразу несколько рук к ней тянутся с монетками в кассу. Кассирша выдает билет. Вторая женщина подходит к ней и говорит, что случилось, какое горе? В ответ слышится: «Да горе то никакое, муж алкоголик то беспробудный, зарплату пропивает, у меня на руках больной отец, сын, квартира на мужа. Вчера муж ехал на велосипеде пьяным, остановила милиция, выписали штраф 3 базовых. Звонил, чтобы я нашла деньги. За этот год уже 3-й штраф. 20 рублей за отсутствие фликера (отражателя) и второй раз за переход улицы в неположенном месте – 30 рублей. Так как деньги пропиваются  мужем с самого начала их получения, приходится все выплачивать из моей скудной зарплаты и пенсии отца.
Отец рассказывал, что в годы Советской власти семейных алкашей на коротком поводке держали предприятия, где они работали.  Были товарищеские суды, профсоюзные организации, бригадная ответственность. Товарищеский суд мог вынести решение пьянице – мужу: зарплату не выдавать, а выдавать жене или детям. Все алкоголики были поднадзорными, часто за их поведением и жизнью приходили смотреть дружинники, вместе с участковым милиционером.
Сейчас в Беларуси пьянству открыт зеленый свет. В подвале нашего дома с утра до вечера тасуются алкаши, употребляя всякую гадость, начиная от самогона и кончая суррогатами.  Мой муж порой проходит с работы трезвым, но спустившись в подвал, часов в десять приходит в невменяемом состоянии. Гоняется за кем- то по лестничной клетке, ловит в комнате неизвестно кого, начинает жарить колеты, измазав в муку и фарш всю кухню, сделаешь замечание – кидается драться. Участковых милиционеров никто не видит. Вся милиция занята пополнением бюджета за счет штрафов, делая нищие семьи еще более, нищими.   Такое положение с пьянством во всех городах Брестской области: Иваново, Пинске, Дрогичине и Столине. Почему я говорю об этом, потому что в этих городах проживают мои родственницы и подруги. И у всех одно и тоже горе».
Женщина успокоилась, вытерла слезы и отошла, сев на скамейку.
  Мне вспомнился 1947 голодный год. Послевоенная нищета, полуголодное существование.  Пьяницы существовали и тогда, конечно не в том количестве, как ныне. Но и государство не выкачивала штрафами из семей последние гроши. На нашей станции был участковый сержант Хоменко. На стареньком трофейном велосипеде он раз в две недели объезжал улицы, станции и прилегающие деревни. Все беды и вопросы этот фронтовик – участковый решал незамедлительно и быстро. Любой штраф нарушитель должен был отработать. Вне рабочее время на кирпичном заводе, в леспромхозе, в любом прилегающем колхозе или даже детском доме. На кирпичном заводе пьяницу ждали вагонетки с кирпичом – сырцом. В лесном массиве отмерялась площадь, которую он должен был очистить от сухостоя и валежника. В колхозе или детском доме поручали очищать свинофермы от навоза. Этот трудовой клад засчитывался алкоголику как штраф.
Нынешние участковые не поедут на велосипеде, им подавай авто. И непременно с мигалкой и сиреной. Да и завалены они отчетами о «своей работе» каждодневно. Вот так и живем. Женщина плачет. ЕЕ утешают,  денежки улетели, а она была бедной.