Сказка о рождественском вознаграждении

                ARMARIUM BOHEMICA


                Miscellanea


Литературные переводы Юрия Владимировича Мещаненко



                         ЯРМИЛА ГАШКОВА



                              РАССКАЗЫ

              о слабых женщинах и сильных мужчинах

                               и наоборот




Издательство: "PRITEL KNIHY"
Прага
1927
Страниц: 224



              СКАЗКА О РОЖДЕСТВЕНСКОМ ВОЗНАГРАЖДЕНИИ


                         (Стр. 149 — 153)



   Олина лежала на животе у воды, когда вспомнила, что сегодня двадцать четвёртое августа.

   Мокрый купальник приятно прилегал к телу, всё излучало тепло, и Олина была в состоянии благостной лени. От леса доносился аромат ельника.

   Олина задержала дыхание, перевернулась на спину, положила руки под голову и сказала:

— «Как в раю. Только Еве не мешал купальник».

   Закрыла глаза, и как только солнце её горячо поцеловало, Бог знает с чего, она вдруг вспомнила, что через четыре месяца придёт Рождество.

— «Получу вознаграждение»,— произнесла Олина, растянулась на траве и начала считать.

— «Тысяча пятьсот...»

   Полторы тысячи — это много денег для человека, который лежит голый у воды.

   Человек, лежащий голым у воды, не чувствует потребности в деньгах.

   Не чувствует и желания одеться в платье, пока он хорошо сложен, молодой и гибкий.

   Олина решила, что всё вознаграждение раздаст.

   Папе, бедняжке, непромокаемые ботинки.

   Мамочке — шёлковое покрывало и коврик в столовую.

   Зденке — маникюрный набор, Франте — скрипку, Марии — сумочку, Индре — золотое кольцо, Боженочке — отрез на платье, сто крон — детям из бедных семей...

   Солнце опустилось за горизонт и холодный ветер овеял разгорячённое тело.

— «А себе куплю купальный халат», — сказала Олина, встала, проскочила лукой и забралась в заросли, чтобы переодеться.


                * * *


   Олина сидела у пишущей машинки в неприглядной, холодной канцелярии, с окном во двор. Из окна открывался вид на серую полоску неба и из этой серой полоски с самого утра лило, как из ведра. Всё было пропитано влажностью и Олина вся тряслась, но её пальцы проворно стучали по клавиатуре.

  «В Праге, дня 24 октября 1925», — писала Олина и руки у неё опустились.

— «Через три месяца — Рождество», — сказала Олина и все пишушие машинки остановились.

— «Получим вознаграждение», — отозвалось из угла.

   Олина вспомнила об августовском пополудни, посмотрела за окно, вздрогнула от холода, и сказала:

— «Нужно будет купить ботинки на меху и шерстяное платье».

   Одновременно вычеркнула из бюджета коврик, скрипку и сумочку.

— «Всё равно за тысячу пятьсот это не купить».

   А было двадцать четвёртое октября.

   Олина уже имела ботиночки и шерстяное платье. Заняла пока у мамы.

   У неё также была шляпа, которая только подчёркивала, как потрёпано пальто Олины.

   На боках блестело, мех на рукавах частично вылез, да и на воротнике были лысые места.

   Олина была в глубоком отчаянии, когда поняла, что в этой ветоши она должна будет ходить до самого вознаграждения. Она вычеркнула из бюджета все подарки, только кольцо для Индры осталось как бы для украшения, но Олина уже чувствовала, что, наверное, в конце концов, подарит Индре вместо кольца поцелуй и именно это и будет для него великолепный и ценный подарок.

   На улицах зашуршали листья акаций и появились первые расклешённые плащи.

   Первого декабря упал первый снег.

   Олина заняла тысячу крон. Было бы смешно ждать с покупкой плаща так долго.

   Но что может купить человек за тысячу крон?

   Человек, который имеет сильную потребность завернуться в меха, потому что не может же бегать по снегу голым? Олина бороздила снег от витрины к витрине, от магазина к магазину, пока не нашла то, что ей нужно.

   Ну, пальто получится, и будет красивое, но без меха.

   Когда Олина шла на первую примерку, морозило.

   Когда шла на вторую, морозило ещё больше.

   Тогда Олина сказала портному, чтобы на плащ пришил мех.

   Ну, а если уж так получилось, то красивый, солидный мех.

   Скунс, тюлень, бобёр или персидская каракульча. Самый красивый!

   Двадцатого декабря Олина получила вознаграждение.

   Без восторга засунула в кошелёк тысячу восемьсот крон.

   Это было на триста крон больше, чем рассчитывала, но что это за деньги — тысяча восемьсот?

   Олина уже должна маме, папе, брату, портному.

   И Индра ещё надеется на колечко.

   Олина шла по улице, шляпа была ей к лицу, клинья на плаще создавали мягкие волны, каракуль играл, мягонько так гладил лицо.

   Сумочка с кошельком спряталась в рукаве с большой меховой манжетой, но в сердце Олины было холодно, как на улице.

   Витрины сияли, привлекали, кричали.

   Олина судорожно держала кошелёк.

   Хоть маме бы хватило что-нибудь купить.

   Портной мог бы подождать до первого января.

   Олина бегала глазами по витринам с новой надеждой.

   Потом купила маме домашние тапки.

   Ну, если уж начала покупать, купила отцу портмоне, Марии — головной платок, Индре — серебряную ручку.

   Боже, каждый рад на Рождество получить подарок, и, если женщина начнёт покупать, сердце внутри от радости смеётся.

   Она перестаёт считать, она ходит от магазина к магазину.

   Красиво одетая красивая женщина имеет так много потребностей!

   Олина купила отрез шёлка на платье, лакированные туфли, пудреницу, кошельки, сумочку, сладости на ёлку и всё что попалось ей на глаза.

   Это было днём двадцать четвёртого декабря.


                * * *


   Олина стояла в протопленной квартире и украшала рождественскую ёлку.

   Как только втянула в себя его аромат, вспомнила лето и августовский полдень, и прошептала прерывающимся голосом:

— «Боже мой, а про купальный халат-то я и забыла!»


                * * *