Куда уходит вера?!

     Взаимоотношения с Богом у каждого из нас сугубо личные. И откровенно различные. У атеистов с Ним вообще нет никаких контактов. Они и слово-то это пишут с маленькой строчной буквы. Теисты, деисты, пантеисты пишут с большой прописной, но это не значит, что все они поголовно верующие люди. Просто верно следуют рекомендуемой норме современного правописания. Воистину - всё относительно. Моя родная бабушка, обученная грамоте ещё по нормам девятнадцатого столетия, в конце 95-летней жизни вообще перестала употреблять на письме заглавные буквы, но во Всевышнего верила незыблемо и церковной службы не пропускала. Благо, храм стоял в чудесной близости от её дома, достаточно было повернуть за угол – и через полсотни шагов дорога приводила к пятикупольному Успенскому собору. Выстроенный три века назад, он и сегодня высится на приречном холме древнеславянского Новгорода-Северского.
       Русская литература обязана этому городу своим первейшим памятником изящной словесности / вспомните «Слово о полку Игореве» /, я – наисчастливейшими годами только что начавшейся жизни. Стартовала она с освоения улично-дворовых забав. Осваивал я их успешнее, чем школьные науки. С букварём, правда, справился быстро: очень уж хотелось самостоятельно читать надписи к ярким картинкам в потрёпанном «Ветхом завете» из бабушкиного комода. Справился, и безмерно разочаровался, когда под самой красивой картинкой с полуголыми тётенькой и дяденькой прочёл что-то вроде приговора – «Изгнание из рая».
     Вскоре участь библейских изгнанников постигла меня и симпатичную соседскую девочку Тоню. Действовала она по испытанной схеме, даже фрукт был тот же, только в переработанном виде. Моя десятилетняя Дульсинея возжелала полакомиться райскими яблочками. Я тайком изъял из буфетных закромов целую банку этого вкусного варенья и притащил искусительнице на сеновал. Дерзкая кража вскоре обнаружилась. Меня отлучили от сладких семейных запасов, Антонину – от нашего дома. Мы стали встречаться на сеновале, но бабушка быстро положила конец и этой пасторальной романтике. Она повела меня на исповедь к отцу Владимиру, настоятелю нашего Успенского собора. У него были весёлые глаза и красивая фамилия - Яновский.
       Батюшка не нашёл глубину моего грехопадения слишком безнадёжной. Я пообещал не брать варенье без спросу и улучшить оценки по арифметике. Любовную связь с Антониной священник не включил в программу моего покаяния, однако посоветовал спуститься с полутёмного сеновала на ясную землю. Сам отец Владимир часто ходил по земной тверди не очень уверенной поступью: мешала одна серьёзная, прямо таки губительная мужская слабость. Возможно, поэтому, как мужик мужику он простил мне слабость менее серьёзную. Не простил бы, кабы знал, что много десятилетий спустя менее серьёзная окажется для мене столь же губительной.
       Как бы там ни было, начальный опыт общения с посредником Бога на грешной земле мне понравился, в первую очередь, доступной возможностью избывать свои грехи покаянием. Переправил в дневнике тройку на пятёрку – и бегом в церковь фальсификацию отмаливать. Тем более, что там не отошедший от вчерашнего перепоя отец Владимир тоже у Господа прощение выпрашивает. А что было вчера? Вчера могли быть крестины или похороны. Для кого-то радость или горе, а для отца Владимира – обычное рабочее мероприятие, по окончании которого он никогда не отказывался от поднесённых рюмок, неизменно теряя им счёт. Но стоило отцу Владимиру на трезвую голову своим могучим басом затянуть акафист, как его земные грехи бледнели перед небесным даром подлинного профессионала – в фигуральном смысле. А в прямом – аристократическая бледность лица священника Яновского не шла ни в какое сравнение с краснощёкой физиономией Владимира Красное Солнышко, христианизировавшего в девятом веке Киевскую Русь.               
       Полыхала она, утверждают авторитетные историки, от систематических возлияний. Князь вообще отличался буйным нравом и редкой любвеобильностью. Запросто сплеча рубил головы родичам, содержал гарем в 800 наложниц и подумывал исламизировать Русь да не решился лишь потому, что Коран требовал завязывать со спиртным. Известно его мнение на этот счёт: « Руси веселие есть пити, не можем без того быти». Разгульную языческую жизнь Владимира пресекла византийская принцесса Анна. «Пойду замуж только за единоверца»  - заявила невеста иссушенному жаждой любви жениху. Владимир и сам окрестился, и страну свою от языческого многобожия к единому Богу привёл. И сразу же зажил жизнью праведника, - то ли вера христианская его облагоразумила, то ли ставшая единственной законной женой принцесса Анна. В любом случае налицо ещё один пример положительного воздействия женщины на цивилизационный выбор мужчины-государственника.
       Такой же выбор семью веками ранее сделала Грузия. И тут царя Мириана к принятию судьбоносного для страны решения подтолкнула дама. Солнечное затмение не в счёт. Оно просто обратило Мириана к спасительной христианской молитве, уже завезённой в Грузию Ниной Каппадокийской. Однако солнце христианского единобожия взошло над страной только тогда, когда народ окончательно отрёкся от языческих верований. А отрекался он долго, потому как быть язычником было необременительно и выгодно: танцуй себе вокруг каменного истукана, задабривай жертвоприношениями да тверди только одно слово – дай, дай, дай!
       Истуканов у язычников водилось в избытке, но выпрашивали у каждого одно и то же: богатство, наслаждение и хороший урожай. Да и тот же урожай требовался опять же наслаждения ради. Урожай винограда, в частности. На празднествах в честь мифического бога Вакха древние римляне были ему тем угодней, чем больше молодого вина вливали в своё нутро. Древние грузины, думаю, вряд ли уступали им в стремлении  так же понравиться Армазскому божеству. Главный идол древнекартвельского пантеона богов стоял на горе Багинети в окрестностях Мцхеты и упорно противился переходу языческого сознания своей паствы в надмирное восприятие христианского вероучения. Основной постулат новой религии – любовь к ближнему – отвергал языческий эгоцентризм и в корне менял прежнее отношение к жизни, наполняя её дотоле неведомым смыслом.
       Теперь истинно верующий человек всегда ставил себя на третье место после Христа-Спасителя и своего ближнего. Но почему-то на тайной вечере никто из двенадцати апостолов не удосужился в ответную благодарность омыть ноги Учителю, и по отдельной евангелической версии, одним днём ранее опять таки именно женщина  проделала эту сакрально-гигиеническую манипуляцию: оросила стопы  новоявленного Мессии слезами вместо воды, осушила волосами взамен полотенца, а на голову вылила целый кувшин драгоценного мира. И была она не дева беспорочная, а заурядная блудница, правда, раскаявшаяся, Христом прощённая и опекаемая.               
       Заикнулся было Иуда Искариот о нищих людях, которым очень бы пригодились  потраченные блудницей на дорогостоящее благовоние денежки, как тут же услышал безапелляционную отповедь  Наставника: «…нищих всегда имеете с собою, а меня не всегда». Поаккуратнее следовало бы Ему выражаться.  Возможно, эта не очень близкая проповедуемым добродетелям реплика главного проповедника и навела Иуду  на мысль о тридцати сребрениках. Он, казначей апостольской общины, между прочим, неустанно пёкся о пополнении казны святых собратьев. И кушать надо было, и благодеяния творить во имя Христовой веры.               
       А много ли сотворишь без звона монет в походно-полевой кассе?! Тем более, что повторного насыщения народных масс пятью хлебами и парой рыб вроде бы не ожидалось. Выручка в 300 динариев от реализации ароматической косметики оказалась бы как нельзя кстати. Но Учитель осадил ученика, и тот в сугубо меркантильных целях осуществил свой мерзопакостный гешефт. Низкую природу этой некрасивой истории апостол Иоанн объясняет алчными, мелкоуголовными наклонностями Иуды Искариота и даже ничтоже сумняшеся называет его вором.
       Ох, уж эти материально ответственные лица! Что тогда, что сейчас! Что в мирской жизни, что в церковной! Редко у кого из них к рукам деньги не липнут. Чужие деньги. А у кого не липнут, тот всё равно под нехорошие подозрения подпадает. Вот и мы, смиренные прихожане Грузинской Православной Церкви, никак не можем понять, у кого из её сановных иерархов руки по локоть в липком елее – к ним деньжища миллионнами пристают. Да что там мы, голь перекатно-непосвящённая! Органы дознания с толку сбились! И, похоже, со следа тоже. Хотя отнюдь не последние лица в нашем верховном причте сами на след прокуратуру и выводят. Тот же архиепископ Якоб, имея в виду себя, без тени смущения заявляет: «Даже если священник вор, не перекрывайте этой темой тему личной безопасности Католикоса-Патриарха».
       В гипотетической интерпретации несиноптического евангелиста Иоанна нынешнее неблаговидное положение дел в ГПЦ наверняка получило бы следующую утешительную квалификацию: «Воров всегда имеете с собой, а Католикоса-Патриарха не всегда». Святейший и Блаженнейший Илья Второй, несомненно, значительнейший архипастырь из когда-либо стоявших во главе ГПЦ. Он возродил духовную жизнь страны, вернул народ  в новоотстроенные храмы, но как не по воле пастуха в стаде заводятся паршивые овцы, так и не его вина, что непомерно разросшийся штат сегодняшних церковнослужителей поддался соблазну одновременно служить и Богу и мамоне.
       Изгнать торговцев из иерусалимского храма Иисусу Христу, наверное, было легче, чем сегодня отогнать от стен тбилисской Самебы «мерседесы» и «лексусы». Увы, Илье Второму это уже не под силу. И всю эту катавасию вокруг него затеяли именно владельцы элитных авто с одним-единственным намерением: бесконечно долго иметь беспроблемное право парковать свои за бешеные деньги купленные лимузины класса люкс у стен главного кафедрального собора Грузии. Видно, высоким духовным лицам  зазорно пользоваться городским общественным транспортом. И диковинным чудачеством им кажется непоказная скромность Сербского Патриарха Павла. Всю жизнь Патриарх ездил по Белграду на троллейбусе. А свою реакцию на пристрастие клира к дорогим автомобилям заключил в горькую остроту: «Если они, зная заповедь Спасителя о нестяжательстве, имеют такие машины, то какие же машины у них были бы, если бы этой заповеди не было»? 
       Заповедь Христова была, есть и будет: «… не собирайте себе сокровищ на земле».  Как пример небескорыстного коллекционирования ныне востребованных сокровищ растёт и ширится на грузинской земле автопарк духовных окормителей её народа. Ближе и понятней им другая, ильфо-петровская заповедь, устами товарища Бендера озвученная: «Автомобиль не роскошь, а средство передвижения». Даже если он ну очень роскошный! А что до других осовремененных сокровищ, так  высокочинные духовные лица вряд ли добровольно откажутся  и от права снимать густую денежную пенку с прибыльных предприятий, аффилированных с грузинской церковью, – налогом они не облагаются, а немалого дохода хватит всем – и формальным владельцам в рясах, и фактическим хозяевам-мирянам.
       Пожалуй, самый неправедный, известный нам судебный процесс  две тысячи лет назад  прошёл при закрытых дверях иерусалимского синедриона. В таком же режиме проходят сегодня у нас судебные слушания по делу протоиерея Мамаладзе. Процесс засекречен,  по официальному объяснению, дабы не нанести урон имиджу ГПЦ. Запоздалое опасение! Урон уже нанесён. Конечно же, и здесь не обошлось без дамы, славной продолжательницы бесславных дел библейской Евы.               
        И гадать не надо, что предшественница протоиерея Мамаладзе на должности управляющего имуществом Патриархии, потеряв хлебное место, опутала своего преемника паутиной интриг. Ужас как хочется поначалу на важном низовом уровне отыграть важную диспозицию, а потом вступить в ужасную, но великую подковёрную борьбу уже за позицию вершинную, на том самом ковре посреди кафедрального Троицкого собора и расположенную – кресло Католикоса-Патриарха всея Грузии. Усадить в него свою креатуру – вот цель, которой добиваются противоборствующие группировки ГПЦ, не брезгуя никакими средствами. И даже, допустим, что среди них нет смертельно опасных для тающего здоровья ныне здравствующего Патриарха, в гадкой истории с предполагавшимся отравлением предстоятеля всё равно уже вибрирует отголосок трагедии почти что вековой давности.
       Летней ночью 1918 года в Марткопском монастыре при загадочных обстоятельствах был убит Кирион Второй. Убийцу Католикоса-Патриарха никто особо не разыскивал. Ближайшие соратники его не без помощи противников тоже отошли в мир иной, а вскорости те и другие почему-то сошлись во мнении, что престарелый парализованный архипастырь, который-то и стакан чаю не мог поднести ко рту, самолично выпустил в себя несколько пуль из браунинга. «Грешника» с почестями похоронили в Сионском соборе. Патриарший престол достался второму, до того проигравшему на недавних выборах кандидату. Через два года Патриарха Леонида сразила холера. Злые языки поговаривали о Божьей каре…
       Много лет назад родная тётушка поведала мне ещё одну неудобную правду. Отец её, то бишь, дед мой, протоиерей Михаил Буачидзе состриг бороду и переоблачился в цивильное платье как раз после убийства Кириона Второго. В Боге дед разуверился и пошёл в школу преподавать грузинский язык. Слава Богу, в нём нет заглавных букв и ломать голову над правописанием некоторых слов с нашим амбивалентным  к ним отношением деду никогда не приходилось. То ли дело внук – ему приходится…