Клавдия часть 3

КЛАВДИЯ  Часть 3  Тяготы и беды.
 
Так четыре года минуло, 52-ой год на дворе, будни однообразны, работа да дом, а в выходные и праздники Клавдия в клуб с детьми ходит, фильм посмотреть, либо в хоре спеть. Голосистая она была, запевалой в хоре всё чаще. А дети сидят смирнёхонько, смотрят на мать радуются.
 Вот первая страшная беда в её жизни тогда и случилась. Володе шестой год шёл, Славику только четыре исполнилось. Клавдия на работе была, дети возле дома играли, мать с обедом возилась. Сдавать мать на глазах начала. Видела теперь плоховато и слух упал сильно.
 Заворотит платок за ухо, ладошку к уху приставит, ась? Чтоб значит слышать, что ей сказали. Вот она с обедом управилась, на порог вышла детей звать, а их и не видно, только еле слышно ей, словно писк комара, ровно кричит кто-то. Она не сразу сообразила, что голос внука слышит, потом бросилась. А голос из-за дома, с соседнего участка доносится.
Подбежала к доске выломанной в заборе, вроде слышнее, там внук кричит, она кое-как в лаз этот протиснулась, обежать то ли не сообразила от страха и волнения, то ли время потерять боялась. Ломанулась через заросли малины и увидела испуганного и зарёванного Володьку возле старого заброшенного колодца. Бьётся он, кричит, а в руках у него верёвка ветхая,оборванная. Заглянула в колодец и завыла, заголосила. Там её младший внук лежит, наполовину в воде и не шевелится
Выбежала за ворота,дом-то соседний заброшенный, заколоченный, никто там не живёт, она на улицу с криками. Сбежались кто был и мужики и бабы, всем скопом к колодцу побежали. Достали Славика, только уже мёртвый он был. Еле допытали, что да как случилось.
 Оказалось ребятишки в соседний двор забравшись, решили на бадье, что у колодца висела, это ведро деревянное такое, покачаться. Ума-то нет. Славик первым залез, пару раз качнулся, бадью с краю столкнули, чтобы висела над колодцем, а верёвка-то гнилая и оборвалась.
 Пошла бадья вниз кувыркаться и Славик с ней, естественно .До низу он видимо уже мёртвый долетел, так как сильно голова побита у него была, не один раз видимо о стенки ударило. Сам -то колодец глубокий, а воды на дне почти и нет уже, да и та, что стоит зацвела и протухла давно. Известно, если колодцем не пользуются, умирает он.А брат старший, ну что он мог в пять то лет, даже за помощью побежать не догадался, возле колодца кричал и метался.
Мужики после этого досок притащили, да колодец накрепко зашили, чтобы значит ни с кем больше беды не случилось. А к Клавдии на поле мужик деревенский на мотоцикле приехал, о беде сообщить, да домой доставить. Так она трактор-то на поле и оставила, когда о беде узнала. Ох навылась, ох напричиталась она над гробом сыночка.
 Похоронили его в Судаково. Оттуда мол мы все вышли, там все и ляжем. Вышло, что сынок её малолетний всей родне дорожку на кладбище проложил. Долго не наплачешься, дома с горем не отлежишься и уже на следующий день, работала опять Клавдия на своём тракторе, работала ожесточённо, остервенело, а Вовка подле неё на подножье сидел. Не оставила она его дома. Боялась теперь, как бы опять без её пригляда с дитём беды не вышло.
 Так и приладилась. Еды с собой с утра наберёт, сына в охапку сгребёт и на работу. Он либо с ней ездит, либо у края поля сидит, чтобы видеть его она могла. Страх всё застил. Не увидела, что мать совсем сдавать стала, видимо себя в беде винила, да горевала, что Клавдия ей больше не доверяет.
 К концу лета Клавдия Семёновна умерла. Пришли вечером с работы, а она у печи лежит в пол носом уткнувшись, рука с поварёшкой под себя подмята, ноги на изломе. Видимо, как собиралась варево попробовать, тут её смерть и настигла.Вот и мать рядом с сыном похоронили, в один-то год две потери друг за дружкой пришлись.
На похороны матери и Василий с женой и сыном, которому семь лет уже было и Николай приехали. Василий-то, как жил после войны в своих Жаворонках, так и жил. А вот Николай москвичом заделался.  Он служил -то не где-нибудь, а в Москве. По росту и выправке казацкой взяли его служить в Кремлёвский полк.
В почётном карауле у Мавзолея стоял, да казармы его на территории Кремля были. Он там в Москве совсем зажился, после службы работать остался. С девушкой познакомился, интеллигентная такая, из семьи бывших богатеньких, но идейная. Тоже не где попало работала, а в секретариате у самого Калинина, всероссийского старосты. Самого-то Калинина к тому моменту в живых не было, но ее очень уважали и на работе держали.
Вот её-то Николай и углядел. Да так запала ему Катя, что и дом не нужен, никто не нужен, лишь бы её не потерять. Устроился на завод Серп и Молот, освоил работу в литейном цеху, жил в общежитии, а всё свободное время хвостом за Екатериной. Она тоненькая, стройненькая, росточка среднего, но прямая подтянутая как струночка, всегда в ладных туфельках на каблучке и строгих деловых костюмчиках.
 Волос длинный мудрёным образом сзади в сложный пучок заворачивает, а спереди чёлочка чуть наискось, кокетливо на глаза спадает. А он высокий, статный, с чёрным чубом и чёрными, почти Будённовскими усами. Только лишь шашки, да лихого коня не хватает.
Не смотри, что из голытьбы, вид-то презентабельный. Ну и дрогнуло её сердечко, согласилась замуж за него пойти. Правда вопреки воле её родителей. Да и к своим Николай её не возил. Просто взяли и расписались самостоятельно. А жить-то где?
 К ней нельзя, родители в штыки, к нему в общежитие негде, помыкались так молодые, тут ещё и на работе у неё неприятность произошла, важная бумага пропала. Хорошо хоть начальник, памятуя её заслуги перед Михаил Иванычем, и всегдашнюю исполнительность её, не дал ходу никакого происшествию, замял его,но следок остался.
Хоть и не Екатерина виновата, ответственность на ней. Старшая она в своём отделе. Да вопрос и решать-то особо не пришлось.  Тут и сообщили о смерти матери. Собрались молодые и поехали в деревню на похороны, а как оказалось насовсем.
Так вот горе всю семью вновь и собрало и объединило. А после похорон Екатерина в дом уже хозяйкой молодой вошла. Отец Маркел тоже сильно сдал, набегался, нагулялся, а теперь вдруг без жены оставшись загрустил не на шутку. Всё больше на завалинке возле дома сидит, да смотрит на мимо идущих.
Откомандовался, отвоевался. Николай худо бедно принялся хозяйство поправлять, чтобы молодую жену обустроить ладно и хорошо. А в хозяйстве почти ничего и нет. Огород зарос и запущен, никто им не занимался,дом тоже загажен закопчён, долго без хозяйки стоял. Дел много, крышу поправить, углы подновить. А Катя к делам домашним не приучена, тем более к деревенским.
 Вот и пришлось Клавдии на какое-то время вместе с сыном в деревне жить остаться, Катю хозяйству здешнему обучать, да жизнь налаживать помогать. А к зиме самой прикатил из Москвы грузовик, это Катины родные сжалились над ней и прислали ей и вещи её, одежду всю и кое-что из мебели и скарба разного, как бельё постельное, занавески, скатерти, покрывала.
Всё равно, что приданое. А заодно целый воз книг. Клавдия столько даже в библиотеке наверное не видела. А Екатерина, оказалось, почти все их читала, а некоторые так даже чуть не наизусть знала. Вот у них и повелось. Делами позанимаются, управятся, а вечером сядут к столу, лампу зажгут, керосиновую, электричества в Судаково пока не было, его только к шестидесятым к ним проведут.
 Откроет Катя книгу и начнёт читать, а она вяжет да оба с сыном слушают. Вовка тот особенно, так и льнёт в такие часы к Катерине. И учатся две женщины друг у дружки. Одна многое узнаёт из книг, другая познаёт деревенский быт. Очень сдружились за зиму, когда у Клавдии работы в МТС считай и нет, редко когда дрова куда подвезти или ещё что на тракторе, а так всё больше дома. Работа она по весне начиналась, тут уж от зари до зари.....
А в марте Маркел с первой оттепелью почитай и ушёл. Наладился в сарае с инструментом разобраться, лопаты там, вилы, грабли пересмотреть, да наладить, может черенки починить или поточить косы и прочее. Да сарай-то давно в ремонте нуждался, всё завтра, да завтра, лет уже несколько откладывал.
 В общем аккурат когда он туда пошёл, край сарая и обвалился, крыша просела, стропило надломилось и его завалило. А наверху на чердаке сена старого трухлявого было много, да хлам всякий скоплялся. В общем когда его из под завала откопали, не дышал уже.
Сам себя загубил нерачительный хозяин. Да и много ли одноногий наработает, коли и с двумя не сильно хотел. Тогда в марте 53-го и третья могилка на здешнем кладбище прибавилась.
Василий на похоронах сказал, ну всё дорогие мои, осиротели мы с вами и теперь стали главами рода нашего. Нам теперь друг за дружку крепко держаться нужно.
 Вот, когда время пришло Клавдии на работу плотно заступать, Катя и предложила ей, оставить Володю с ней. Ты то опять мучить его будешь, на работу таскать, а я без дела сижу, хоть за ним пригляжу, к школе его готовить начну, тебе-то когда. Клавдия подумала и согласилась.
 Катя-то теперь в сельпо работала, взяли её туда делопроизводителем, вместо отца, она грамотная, работает не так как отец, ни с кого ничего не вымогает, а вопросы грамотно решает, навык большой. К тому же Николай расстарался, всей округе раззвонил, где и кем его жена работала, так к ней все уважительно, Екатерина Александровна обращаются.
Володьку она с собой в контору берёт. Пока она делами занимается, он пыхтит, старается, задания её выполняет. Она его нахваливает перед Клавдией каждый раз. Светлый ум у мальчишки, большим человеком будет. А он вдруг и ответь, я тётя Кать, учителем буду. Хочу как ты, других учить.
Приятно это Клавдии, душа радуется, на сына глядя, прямо серьёзный, не по годам растёт. А Катя взялась ещё деревенскую молодёжь просвещать.
 Добилась, чтобы одну избу отремонтировали под общие нужды. А то говорит нет даже места в деревне, где молодёжи собраться, школа в соседнем селе, клуб тоже, а туда часто не набегаешь. Вот и сделали дом как избу-читальню. Катя даже книги туда перетащила и мебелью обставила. Стали там собираться, граммофон добыли и самовар.
 Кто что принесли, набралось неплохо и посуды. Вот и читали там и посиделки устраивали и стихи разучивали и музыку слушали. Катя им из классической музыки, что попроще ставила и всё объясняла. Очень ей хотелось всех к себе подтянуть, знаниями поделиться, ну и люди в ответ тянулись к ней. А Николай нос задирал, вон мол какая у меня жена затейница, не чета вашим. Сам -то он скотником работать устроился, тоже при делах.
А Клавдия на неделе у себя в Андреевском да на работе, а на выходные в Судаково, тоже на их посиделки с чаепитием и музыкой заглядывает. Больших-то развлечений у неё нет. Только мужу в тюрьму письма писать, да раз в два месяца в Можайск ездить, посылки ему отправлять.
Не забывала она его и на других мужиков не смотрела даже. Хотя девчонка-то она не невзрачная была, и женщина ладная выкроилась, но верность мужу блюла. Какой-никакой, а муж законный, отец её сына, так что она обязана его ждать. Так вот и жили.
 А там и время пришло Володьке в школу идти, а значит в Андреевское перебираться. При школе интернат обустроен, это вроде продлёнки только с ночлегом, для детей, у кого родители допоздна работают, или кто из дальних деревень в школу ездит.
В Борисове такой же. Но она в свою школу отдала, хотя Борисовская учителями более сильными славилась. Только вот не могла она сына далеко отпустить, боялась. Так что он у неё, когда она с работой припозднится, в интернате ночевал, а когда нет, то дома. Удобно, ребёнок всё время под присмотром.