Клавдия часть 4

  КЛАВДИЯ  Часть 4  Новые испытания.
 
Володя учился во втором классе, когда с Клавдией случилась беда на работе. Заглох мотор у трактора, сильно торопилась она и при открытии капота сорвалась у неё рука, крышка хлопнулась обратно и прижала ей руку к раскалённому мотору. Пока из последних сил, еле справляясь с набежавшими слезами, боролась с крышкой, успела основательно пришквариться.
Подбежала подруга с соседнего трактора, помогла чем смогла, просто грубо говоря обмотали обожжённую руку тряпкой смоченной мочёй и погнали на тракторе подруги в ближайший медпункт. Хорошо трактора у них были колёсные, а не гусеничные.
 Они ходко бегали, но пока успели добраться, словила Клавдия звёзд с небес, от сильной боли. Сильно обожжены были пальцы на левой руке ,которые ещё и разорвало крышкой сорвавшейся из рук и рука сама от сгиба до локтя. Ожог глубокий оказался. Фельдшерица вколола обезболивающий укол, примотала мазь специальную, противоожоговую и велела подруге бежать до председателя, просить дать машину, отвезти больную Клавдию в Можайск, к специалисту.
А в Можайске хирург сшил ей пальцы, на двух оказалось прорвано до самой кости, ещё бы немного и их лишилась. Потом когда срослось у неё не все суставы разгибались полностью, оттого что сухожилия рассечённые укоротились,остались пальцы полусогнутые, но главное рабочие и то хорошо.
А следы от ожога на всю жизнь жуткими кручеными красными рубцами остались. Клаву в больницу положили, но она там неделю пробыла, так слёзно домой просилась, где ребёнок остался, что отпустили. А за Володю она зря переживала, он эти дни в интернате проводил, не погонят же его домой, при беде такой.
До конца месяца ещё долечивалась Клава дома, потихоньку учась с делами управляться с больной рукой. Помучилась конечно, но человек ко всему привыкает, привыкла и она. Так что, когда зажило, она уже отлично со всем и этими корявыми пальцами справлялась.
Вот только на тракторе ей теперь работать нельзя было. Рука чувствительность былую потеряла и страх остался, снова в трудную ситуацию попасть. Тут ей председатель и посоветовал на вновь открывшуюся птицеферму идти, птичницей. Она и пошла.
Зарплата конечно поменьше стала, но Клавдия быстро выход нашла. Завела она дома кроликов. Николай приезжал её проведать, она попросила его клетки ей сделать. Он и смастерил. А она сразу десять кролей взяла. Начала ими заниматься. Потом расширится, до двадцати штук возьмёт.
А что поди плохо, забивать кролей она быстро научилась, ловко с одного раза и без мучений, а то ведь они верещат, если неловко, ровно дети малые. Выделает, как нужно, кровь сольёт, шкурку снимет, промоет сушить на рамку натянет. Мясо обработает ,что в погреб, на холод, что засолит, что сразу едят. А потом и на рынок продавать ездила. А шкурки они в скорняжную в Можайске сдавали, неплохо платили за них. Главное не усушить и не повредить, тогда и деньги хорошие дают. А это им с Володей ой как нужно, растёт парень-то одежда огнём горит, да ещё и мала становится.
 Иной раз Клавдия думает, а были бы двое, справилась бы? Да, тут же и запретит себе думать, а то опять всю ночь плакать, вспоминать. Это с виду она вроде забыла, а внутри всё по-прежнему огнём горит,слезами обливается.
У Николая за это время тоже пополнение в семье. В 54-ом Катерина сына родила Мишкой назвали, он вылитая мать, такой же тонкий в кости. А в 55-ом, в конце, второй сын родился Серёжка. После-то только через три года ещё дочка народится, Мариной назовут.
 А у Василия, как был один сын, так и остался. Валерик. Правда Надежда, жена -то его ещё дважды беременна была. Но второй раз скинула она младенчика-то, месяца два беременности было. А в третий родила, да мёртвенького. Врачи сказали, что-то там по женски отклонения, последствия войны. Клавдия в это сильно не вникала. Ну не даёт господь больше детей, значит не судьба.
А на Валерика-то они дышат. Он на полтора года старше Володи-то, но ленивый, не чета её сынку. Надежду совсем не слушает. Василий-то всё в поездках, да в поездках, вот парень и самовольничает, от рук отбивается. Да Надежда его покрывает,от отца правду о сыне скрывает.
 А Клавдия ещё приноровилась пух из кролей надёргивать, это когда линька идёт . Надерёт потом обработает, нитки наделает,пряжи наготовит, а зимой вяжет. Всего навяжет и косынок пуховых, их особенно на рынке разбирают, модные они, а что хоть на шею, хоть на голову повяжи и тепло и мягко.
 И шапочек детских, вон и Катерининых детишек шапочками, носочками и варежками снабдила. Вязала-то она споро, крючком правда, не спицами. В больной руке спицы держать, пальцы немеют не чувствуют. А правой крючок цепко держится. Таких вещей навяжет, загляденье.
Кроликов-то всегда двух пород держала пушную и мясную. Мясо с обоих в еду идёт, но пушные дольше живут и пользу приносят. А Володька перед школой бывало и травы им успеет нарвать и потом , когда на зиму заготавливать тоже косить ходил к реке. Знает какую траву брать, а какую обходить. Деревенские они быстро понимать всё учатся.
Двенадцать Володе исполнилось, когда Виктор из зоны вернулся. Сидели они вечером так-то, Вовка за столом с уроками занимается, решает там что-то, она вяжет, себе под нос напевает потихоньку. Дверь в сенях стукнула, Клавдия не среагировала, мало ли из соседок кто пришёл. Там теперь всё новенькие девчонки, её-то подружки замуж повыходили, кто уехал, кто у мужей живёт, вон даже и в соседние деревни разъехались.
Тут дверь-то и открылась. Входит он. В телогреечке, в ватных штанах, защитного цвета и с рюкзачком полупустым за спиной. Худой, обросший, глаз потускневший и вид, совсем больной. Остановился у порога, смотрит так ,то ли потерянно, то ли недоверчиво. Вовка голову поднял, приподнялся на стуле, смотрит недоумённо, ну так он его и не помнит, что ему всего ничего было, когда отца загребли.
А у неё, всё из рук на пол посыпалось, руки плетьми обвисли, смотрит, глаз не отводит, а подняться сил нет. Замерла, застыла. Он и говорит так, с хрипотцой-Ну, ждали меня в этом доме или нет? Тут её как током подбросило, вскочила, метнулась, обхватила за шею, прижалась к груди и разрыдалась.
 А он по волосам гладит, вижу говорит, вижу ждала. Ох, Клавка, не сказал, а простонал, ох и соскучился я по тебе, ох и истосковался. Она на сына обернулась, сквозь туман еле видит,-Сынок, то же папка наш, папка вернулся. Тут и Вовка к отцу подбежал. Видно, что стесняется и вроде как боится, но и рад в тоже время.
 Вон у всех ребят отцы есть, а у него нет. Обнял его Виктор, поцеловал, по волосам потрепал-Сынок, мой сынок. Потом сел к столу и говорит-Устал я Клавк, есть хочу. Ну она тут же засуетилась, закрутилась. Мигом всё что нужно на стол наставила. А это, спрашивает, может за бутылочкой сбегать?-Нет,-Виктор отвечает-только есть. Я ведь вторые сутки голодный.
Потом уже, когда спать легли, она к плечу его прижалась и он ей тихо так рассказывал про то, о чём в письмах писать не мог. А она лежала и думала, вон говорят, тюрьма из людей зверей делает, они плохими приходят, а мой-то как был любящим и ласковым, так и остался. Неправду говорят.
Правда любви никакой у них в эту ночь не получилось. Измученный он сильно был., а может и от волнения. Уснул, а во сне всё стонал, метался, она тронула его потный весь, кожа холодная, а лоб.вроде, как горячий. Под утро он проснулся весь в ознобе и кашлем саднящим заходится. И тут же потеет от каждого приступа кашля.
 Ну она сначала его домашними средствами пользовала, потом решила всё же фельдшера позвать, а та уже в больницу ехать велела. Говорит на воспаление лёгких похоже. Попросила машину у председателя, повезла, а его осмотрели, анализы взяли, да потом в больнице и оставили, только в отдельном боксе. Туберкулёз оказался.
 Полгода пролежал, сначала здесь, а потом в Звенигороде, в лёгочной больнице. Лечили всё. Да только видимо не судьба была ему вылечится. Выписали из больницы,он слабый, бледный, а то вдруг румянец лихорадочный во всю щёку разольётся. Уж она старалась, бульоны ему куриные отваривала, травы лечебные заваривала, фруктов сушёных насуёт распаренных.
Ешь, витамины тебе нужны. Окреп немного даже работать.пошёл, в тракторную бригаду ремонтником. На зоне значит обучился, ремонтному делу. Быстро с мужиками сдружился, хорошо с сыном поладил. Володька не отходит от отца в свободное время и даже в мастерские к нему бегает помогать.
Клавдия рада, не жизнь, а идиллия. На праздники, то в Судаково все соберутся, то Судаковские к ним пожалуют. Жить бы да жить. Вон вроде и жизнь потихоньку налаживается и материально легче становится. Виктор помимо тракторов и мотоцикл починить может и машину. Вона как, у взрослого уже талант к технике проявился.
 Да вот только немного счастья с мужем любимым было ей отпущено пожить. Володя уже в Борисовскую школу учиться в старшие классы ездить стал. Автобус у них с регулярными рейсами пустили, от Андреевского, через Борисово и на Можайск.
 Удобно стало, и на рынок ехать, и детишкам до школы и назад добираться. Техники в совхозе ой-ёй как прибавилось, теперь они не колхоз, а совхоз единый, и мтс упразднили, ко всем точкам технику приписали, И трактора новые пришли и комбайны, и много других комплексных машин для уборки овощей.
 И вот как раз в самый разгар весенних полевых работ, настигло его. Вернулась болезнь, да так круто вернулась, что сожгла его в двухнедельный срок. Как раз Володя десятый класс заканчивать должен был. В апреле это случилось, угас свет в их окошке. Не успела она ни налюбиться, ни нарадоваться, ни толком сына на ноги поднять, как опять горе свалилось.
 Силы подкосило, но нужно было собирать себя в кулак, ради сына, ради его будущего. Ну и то радость, что хоть пять лет сын с мужской рукой рядом пожил, самые важные пять лет подросткового возраста. Это 67-ой год начался так для них.
Похоронили Виктора тоже на общем семейном участке. Братья так и сказали, наш он был, с нами и лежать будет.Так закончился ещё один период Клавдиной жизни.