40-я годовщина КТОФ

21 мая 1972 года исполнилось 40 лет Краснознаменному Тихоокеанскому флоту.  Как-то странно получается с этим праздником.  Как будто и не было русских моряков в XIX  веке и в начале ХХ, не было крейсера «Варяг» и Цусимского сражения.  И лишь с 1932 года начался отчет этого славного флотского соединения.   Но не будем вдаваться в эти игры политических деятелей в нашей стране того периода.

Я хочу рассказать всего об одном дне – 21 мая 1972 года, о  дне  40-й годовщины флота.  Этот день мне запомнился особо. Почему – вы узнаете из дальнейшего повествования.  За несколько дней до этой даты наш экипаж предупредили,  что мы намечены для показа жителям города Владивостока на 40-летнюю годовщину КТОФ. Это было впервые, до этого жители и гости города никогда не ступали на палубу подводной лодки. Почему именно нашу лодку выбрали для показа, не было секретом. Просто она недавно вошла  в строй действующих после капитального ремонта и многие внутренние помещения выглядели очень  неплохо.  Все было  покрашено  и надраено. Но все же нам выделили  время для подготовки к приему гостей и необходимые ресурсы – краску, кисти и т.п.

Началась работа всего личного состава. Командир с офицерами продумали, что можно будет показать  рядовым гражданам. Это уже  позднее ставили на постаменты настоящие подводные лодки периода Второй мировой войны, как С-56 во Владивостоке. А в то время это было внове и ожидалось столпотворение людей.  Так что всё надо было очень четко распланировать, предусмотреть  маршрут посещения и поставить в особо трудных местах или узостях личный состав, чтобы помогать гостям не удариться головой или другими частями тела в узких  коридорах , дверях и рубках субмарины.  Я предложил развернуть в кают-компании операционную, чтобы  народ знал, как оказывается медицинская помощь в походе. Командир поддержал мою инициативу. Было так же предложено показать легководолазное снаряжение у открытого торпедного аппарата в носовом отсеке, чтобы люди могли узнать, как осуществляется выход из затонувшей подводной лодки.

Продумали и маршрут.  По трапу люди должны зайти на надстройку палубы и,  держась за лееры, пройти в корму лодки. Там через аварийный люк по вертикальному трапу спуститься в седьмой отсек. И потом идти к носу через шестой (электромеханический), пятый (дизельный), четвертый, третий (центральный пост – ГКП) и  второй отсеки пройти в первый и осмотрев его, подняться наверх  через торпедопогрузочный люк первого отсека.  Все было утверждено командиром, распределен личный состав, кто за что отвечает.

А матросы и старшины в это время наводили марафет во всех отсеках подводной лодки.  Драили, убирали ненужное, подкрашивали и т.д.  Делать нам это было сподручно, так как лодка находилась в готовности № 2,  и экипаж в казарму не  ходил ночевать.  Вот и приходилось весь день быть на лодке, за небольшим исключение для офицерского состава.  Я водил заболевших матросов на консультацию  во флотский госпиталь, кое-кто по делам в штаб или другие подразделения. Но покидать пределы береговой базы в ночное время мы не могли.

Наконец ближе к вечеру 20 мая мы запустили дизеля,  и лодка в надводном положении двинулась из бухты Малый Улисс, где была наша береговая база, в центр города, в бухту Золотой Рог. Там у 33 причала, недалеко от здания  штаба флота, должны быть отшвартованы все корабли, которые флотское начальство собиралось показать жителям и гостям Владивостока.  Сам переход занял не так много времени. Мы подошли к 33 причалу и отшвартовались левым  бортом. Все надводные корабли были пришвартованы кормой к причалу. Кстати, так швартуются только наши моряки. Считается, что при этом можно быстрее выйти в море в случае необходимости.  Вообще швартовка не такое просто дело, но некоторые наши командиры  проявляли лихость, особенно когда швартовались в зарубежных портах. Представляете, задним ходом на приличной скорости к причалу приближается огромный корабль. Все присутствующие на пирсе  чуть ли не разбегаются. И вдруг перед самой причальной стенкой  корабль дает полный вперед,  за кормой появляется  огромный бурун воды  и корабль останавливается как вкопанный.  Это всегда вызывало аплодисменты присутствующих на причале.

Итак, мы у причальной стенки. Рядом стоят артиллерийский крейсер «Суворов», ракетный крейсер «Варяг» (флагман флота), эсминец, сторожевой корабль, тральщик, ракетный и торпедный катера.  Корабли всех классов надводных кораблей, которые в те годы существовали в Тихоокеанском флоте. Ну разве еще десантные суда не были представлены жителям города. И впервые стояла дизельная торпедная лодка 611 проекта, наша Б-63.  При вечернем обходе отсеков подводной лодки ощущалась необычное оживление, только и говорили о завтрашнем мероприятии.  Вечерний чай и отбой успокоил экипаж субмарины.  Но бодрствовала   вахта, которую через 4 часа сменила очередная.  Стоял и часовой у трапа на лодку, хотя весь 33 причал был отгорожен от остальной набережной  железным забором. И вход был только через КПП.

Утром было как всегда  вовремя  выходов в море. Подъем не стоящих вахты офицеров и матросов,  завтрак, после которого началась подготовка к встрече гостей.  В 8 часов на всех кораблях был подъем военно-морского флага, а через час открылись ворота КПП,  и толпа людей хлынула  к военным кораблям.  Как всегда, впереди были мальчишки, которым не терпелось побывать на борту настоящего боевого корабля.  Но если на надводные корабли можно было  заходить сразу по двое-трое, то к нам на лодку строго по одному и так же по одному спускаться по трапу  вниз подводной лодки.  А это не так просто для неподготовленного человека. Поэтому около нашего трапа собралась очередь, которая не иссякала в течение всего дня.

Я во время начала экскурсии владивостокцев  по лодке находился в кают-компании, где мы с моим санинструктором накрыли стол белой простыней, разложили операционные инструменты, шприцы, упаковки с лекарствами.  Оба в белых халатах, мы отвечали на вопросы интересующихся, что и как должны будем делать, если потребуется оказать медицинскую помощь.  Над столом горели бестеневые лампы, все, как в настоящей операционной.  Поток посетителей не ослабевал. Я уже устал отвечать на одни и те же вопросы.   Снял халат и,   поручив санинструктору  Николаю Зотову отвечать на вопросы, я прошел по лодке, то и дело натыкаясь на людей, удивляющихся маленьким габаритам коридоров и всех помещений  подводной лодки, обилием маховиков и рычагов,  огромным торпедам, лежащим на стеллажах,  узости торпедного аппарата, через который должны пролезать моряки при аварии на лодке. Люди толпились у перископа, желая посмотреть через него на родной город и бухту Золотой Рог.

Сейчас в своем рассказе я коснусь темы, которая пуритански воспитанных людей может покоробить, но как говорится, «из песни слов не выкинешь».  Дело в том, что матросы, которые помогали спуститься гражданам вниз подводной лодки и подняться наверх, имели возможность  заглядывать под юбки женщинам, тем более что тогда женские брюки были большой редкостью. И моряки старались почаще меняться у трапа, чтобы другие тоже могли насладиться зрелищем женщин в неглиже, если это так можно назвать.

В отличие от надводных кораблей мы не имели возможности покормить экипаж нормальным обедом, поэтому выдали сухой паек, с обещанием компенсировать  на праздничном ужине.  Наскоро перекусив и выпив 200 грамм компота из банки, я решил совершить экскурсию по надводным кораблям.  Как офицера в форме, меня везде пропускали без очереди, и я часа за три сумел обойти все стоящие у причала  корабли.  Вернее, не все, а лишь надстройки, в трюма я не спускался. Зато побывал во всех боевых рубках, основных помещениях боевых служб и постов, в башне главного калибра крейсера «Суворов».  Смотреть с мостика крейсера на сам корабль и другие, стоящие где далеко внизу меньшие по водоизмещению корабли,  было  интересно. До этого я никогда не бывал на надводных кораблях, поэтому эта экскурсия для меня была чрезвычайно полезной и поучительной.

Поток посетителей к вечеру уменьшился, даже у нас на лодке их стало меньше, но до 18 часов,  когда был прекращен осмотр кораблей и за последним  посетителем закрылись ворота КППП, люди шли и шли.  Это была приличная нагрузка на личный состав лодки, которому приходилось все рассказывать и показывать, а то и не пускать особо ретивых в помещения, вход куда им был запрещен.  Поэтому в конце этого дня все облегченно вздохнули.  На ужин весь личный состав, а не только офицеры, получили по 80 грамм сухого вина.  Для нормального человека это не вызывает опьянения, но при вечернем обходе я заметил признаки опьянения у некоторых старшин и старослужащих. Видимо, они выпили не только свои 80 грамм вина, но и вино молодых матросов-первогодков, так называемых салаг.

В офицерской кают-компании, где были убрано все медицинское имущество по своим штатным местам, на ужине было оживленно. Все вспоминали перипетии  сегодняшнего дня, забавные случаи.  То кто-то не мог поднять ногу, чтобы пролезть через межотсечные двери, то кто-то просил посидеть в туалете, якобы приспичило,  в кто-то пытался подняться по трапу в боевую рубку и на мостик, хотя это не было предусмотрено маршрутом.  Так что было о чем вспомнить  и посмеяться.  После ужина командир разрешил сход офицерам на берег и наши семейные офицеры этим воспользовались.  А мне добираться до общежития не хотелось, и я остался ночевать на лодке, чтобы  с утра приступить к своим обязанностям  начальника медицинской службы подводной лодки.