Сборник рассказов 93

                Издание Второе - дополненное и переработанное.               


                ПРОЛОГ

...Воскресенье,19-ое мая 1965-го года.
Мне восемь лет.
Сегодня у нас настоящий праздник, мы с мамой едим на базар!
Несмотря на то, что мы жили в городе, точнее, на его окраине, тем не менее, любая поездка в центр всегда называлась: "Мы едем в город".
До сих пор не знаю, почему все так говорили?
Наверное, потому что до центра Томска, точнее до площади им. Ленина добираться на автобусе - больше часа.
А может быть, от того, что cтроящиеся на окраине "Черёмушки", считались далёкой деревней по отношению к центру.
...Поскольку утро выдалось довольно прохладным, мама надела на нас с братом вельветовые курточки, пошитые ей самой.
...Каких-либо развлечений, аттракционов, парков на нашем Жилмассиве(как-то сразу микрорайон Черёмушки все стали называть просто Жилмассивом) ещё не открыли: несколько пятиэтажных домов,- одиноких коробок в чистом поле, трёхэтажная школа номер 53, гастроном "Ласточка" и детский сад,- вот и весь посёлок. Поэтому, каждая поездка "в город"на базар считалась праздником, в некотором роде, развлечением.
...Базар в Томске, как и во всех старинных городах, располагался в центре, являясь его сердцем, где местные жители не только покупали необходимое по-дешёвке, но и общались, развлекались(на базаре работал летний цирк), узнавали последние новости.
Территория базара довольно обширна, здесь, кроме торговых рядов, располагался цирк, постоялый двор, примерно такой же, как Пассаж в Питере и множество торговых лавок, магазинчиков и мастерских.
Здесь можно гулять целый день, с наслаждением поедая горячие пирожки за пять копеек, облизывая сладкие разноцветные леденцы - петушки и зайчики, запивая всё это холодной газировкой. Одним словом, - приятный вкусный праздник для глаз и желудка, особенно для ребятни!
В настоящее время на этом месте находится "Губернаторский квартал": Дума, администрация Томской области, областной театр Драмы, какой - то старый дом, где открыт очередной коммерческий, ни кому не нужный, банк.
От старого уютного городского рынка осталось только одно строение, бывший постоялый двор. Теперь в этом здании факультет Университета. Не пойму, кому мешал базар?
...Я уже оделся и стоял готовый к выходу, а брат Саня застрял с завязыванием непослушных шнурков.
"Саша, чего ты возишься? Давай быстрее, а то, пока доберёмся, там уже народу наберётся тьма", - прикрикнула мама на брата.
- Мам, да у меня шнурок какой - то непослушный.
- Вот скажи мне, ну, почему у Серёжи всегда всё завязывается, а у тебя нет?
Почему, он всегда первый готов, а ты вечно копаешься?
Я стоял довольный, ведь меня в очередной раз поставили в пример.
"Саня, вечно ты, как девчонка, копуша", - поддел я брата.
Он обиделся, надул губы, покосился снизу вверх: "У тебя, Серый, шнурки другие, послушные".
Наконец, мы собрались и вышли из дома.
Прямо у подъезда находился деревянный стол с лавками, где мужики по выходным с утра пораньше забивали козла, а их жёны пристраивались рядом, грызли семечки, перемывая косточки ненавистным соседям.
"Куда это ты, Маша, с пацанами собралась?", - спросила одна из них.
"В город надо, на рынок. Вон ботинки у мальчишек совсем сносились, может куплю им какие - нибудь, не дорогие", - быстро ответила мама.
"Привет, братовья!", - весело поздоровалась с нами соседка с первого этажа.
Сашка скорчил недовольную мину и отвернулся, а я вежливо ответил: "Здравствуйте, тётя Зоя".
Мама глянула на дорогу и, заметив приближающийся автобус, номер 9, схватила нас за руки и поспешила к остановке. Мы кое - как втиснулись в переполненный автобус.
Маму со всех сторон зажали пассажиры, а нас с братом взяли на колени сердобольные бабульки. Ехать в автобусе хоть и тесно, но весело.
Люди общались между собой, радовались выходному дню и тёплой весне.
Бабуля, взявшая меня на колени, вкрадчиво заглянула в глаза и нежно спросила: "Мальчик, как тебя зовут?"
"Меня зовут Серёжа", - ответил я.
"А брата твоего, как зовут?",- не унималась она, - "Вы ведь близняшки?"
"Мы не близняшки, а братья! А зовут моего брата, Саша",- снова вежливо ответил я.
"А куда вы едете?", - бабушке явно хотелось хоть с кем - то поговорить.
"А, вам зачем знать, куда мы едем?",- ответил я вопросом на вопрос.
...Так мы ехали, а народу в автобусе не убавлялось. Наверное, все в это утро стремились на базар, истосковавшись по развлечениям, по общению.
Кроме нас с братом, в автобусе были ещё и другие дети: на базар, как на праздник всегда ездили семьями.
...Через час, заснувшая было кондукторша, гнусавым голосом объявила: "Конечная! Базар! Граждане, выходим!"
...Девять часов утра, а народу уже столько, что яблоку негде упасть.
Горожане входят и выходят через центральные ворота: заходят "пустые", а выходят с полными авоськами. Заходят - задумчивые и грустные, а выходят - весёлые и довольные! Вот так базар чудесным образом преображал людей.
...Мы, с ходу, ринулись в это бурлящее, кричащее, людское море, вращая головой направо и налево.
Около центральных ворот маму остановила пожилая цыганка: "Дай девушка
ручку, погадаю!"
Пока мама в растерянности пыталась обойти возникшую преграду, я протянул цыганке свободную руку. Она взяла детскую ручонку, мельком взглянула на ладонь и тихо сказала: "Жить будешь девяносто три года".
...Эта магическая цифра, так резко врезалась в мою детскую память, что я до сих пор, а мне уже 57, верю в то, что именно столько и проживу, несмотря ни на что!

                Рассказ первый. "Бумажная бомба".

...После школы, сделав уроки, мы, как обычно, были предоставлены сами себе и улице. Улица воспитывала не хуже папы с мамой.
Как угорелые носились по двору, играли в футбол или в "секу", иногда дрались,- конечно, за справедливость, как мы её понимали, иногда, как Карлсон и Малыш, лазали по чердакам, время от времени, хулиганили, - по мелочи.
В общем, всё, как у всех пацанов в детстве.
Однако, существовала грань, за которую я не мог переступить : никогда не убивал голубей из рогатки, чтобы потом поджарить их на костре, никогда не издевался над кошками, никогда не взламывал двери подвальных сараев, пытаясь что - нибудь своровать...
...Дети, народ жестокий, - это правда. Но, если один пацан издевается над котом, а другой за этим наблюдает, то обязательно найдётся третий, который просто уйдёт.
Так вот, я тот, - третий.
Уверен, что любовь и уважение к животным воспитываются в семье. Это на самом деле-банальная мысль, но у нас в доме кто - то из живности постоянно обитал: то ёж, то сова, то кролик, ну а собака и кот - жили всегда!
...Через дорогу шумел лес; мы много времени проводили там: играли в индейцев, рыли землянки, собирали грибы и ягоды, бегали купаться на лесное озеро.
Зимой катались с гор на лыжах, рыли ходы в снежных сугробах, представляя себе, что это подземелье какого - нибудь старинного замка, играли в снежки, и много, чего ещё делали.
Конечно, зимой игр гораздо меньше, чем летом или осенью.
...Короче говоря, моя детская жизнь текла, как бы по двум параллельным руслам: по официальному - школа и всё, что с ней связано, и по спонтанному - улица, друзья во дворе, с развлечениями по мере фантазии.
Эти два русла никогда, в течении школьных лет, не пересекались, а иногда текли даже в противоположных направлениях...
Забегая немного вперёд, скажу, что в школе я притворялся пионерским и комсомольским активистом, а на улице, - если честно, числился просто мелкой шпаной.
Мне кажется, что такие двуличные школьники в Советском союзе составляли большинство.
Однако, эти внутренние конфликты, как их называют психологи, и противоречия в поведении, жить не мешали, а только дополняли друг друга, делая мою детскую жизнь более разнообразной, эмоциональной и яркой.
...Весна 1966-го года. Мне уже 9 лет, а мозгов, несмотря на школьные отметки, как у трёхлетнего.
Наша дворовая шпана решила сделать бомбу, а потом взорвать её в лесу.
У кого - то из пацанов отец увлекался охотой, поэтому, хранил дома патроны, пыжи, гильзы, дробь, порох.
Вот эту - то пачку пороха и умыкнул наш товарищ у своего не очень бдительного папаши. Помню, что пачка имела коричнево - серый оттенок, походила на упаковку дешёвой махорки.
Украденный порох мы обернули старыми газетами, так, что получился большой бумажный ком.
...Ну вот, бомба готова, решили мы и выдвинулись в лес, проводить испытание.
Собралось нас человек семь или восемь и не только пацанов, участвовали и девчонки, - с мальчишеским характером. Двое, особо трусливых, остались во дворе.
Мы сто раз до этого бросали в костёр шифер, взрывавшийся при нагревании,
как граната, много раз кидали в огонь охотничьи патроны, но никто не пострадал, а присутствовало лишь веселье и детская радость. Так ожидалось и в этот раз.
...Бомбу установили в центре поляны, подожгли и разбежались в разные стороны, спрятавшись на всякий случай за кочками.
...Бумага сначала ярко вспыхнула, загорелась, а потом, истлела и потухла. Только
струйка дыма поднималась над кучей пепла.
"Наверное, порох сырой?", - подумал я и, как главарь нашей дворовой шайки, вместе с одним смелым пацаном решил осуществить вторую попытку.
Лёха, так звали того пацана, наклонился над горкой пепла и чиркнул спичкой.
Я стоял в полуметре от этой дымящийся кучки.
...В этот момент раздался оглушительный взрыв, яркая вспышка и, огромный столб дыма поднялся над поляной.("...А город подумал, ученья идут...")
Лёха, с обгоревшим лицом и руками, отлетел метра на три, а я успел закрыться левой рукой(забыл сказать, что я левша)и взрывной волной меня отбросило в другую сторону.
...Мог ли я тогда погибнуть? Да, запросто!
Оглушённый на несколько минут, с обожжённой рукой, я  валялся на траве, корчась от боли. Мой друг лежал в стороне с лохмотьями обгоревшей кожи на лице.          
Но, глаза он рефлекторно успел закрыть, поэтому, остался зрячим...
В первый момент, ребячья толпа онемела от ужаса, но потом бросилась на Жилмассив за помощью.
...Первый раз в своей сознательной жизни я прошёл по краю пропасти, оставшись в живых...
А как могло быть иначе?, если цыганка мне нагадала: "Жить будешь 93 года".
...Скорая примчалась быстро, и нас увезли в детскую больницу на Московском тракте.
Больше всего я боялся встречи с родителями.
...Руку обработали, обильно намазали мазью Вишневского и уложили в койку.
От усталости и страха я забылся сном, но через час меня разбудила медсестра Зина(до сих пор помню запах той мази и короткую юбку Зины, её красивые длинные ноги, как бутылочки).
Медсестра на меня ласково взглянула и с улыбкой произнесла: "Вставай, Серёжа, родители приехали".
При виде забинтованной руки, мама тихонько заплакала, а отец зло зыркнул и сквозь зубы промолвил: "Когда тебя выпишут, мы ещё поговорим".
...Выписали меня через четыре дня. За это время отцовская злость сошла на нет
и, ожидавшегося разговора не состоялось. Наш безрассудный поступок списали на детскую шалость, а неотвратимое наказание спустили на тормозах, чему я несказанно обрадовался.
...Наверное, в детстве я считал себя трусом, поэтому, в отличие от брата, всегда лез в самое "пекло", доказывая пацанам и себе, что смелый.
                ***************************************
...Уже два года меня садистcкими методами переделывали на правшу: учили держать ручку в правой руке. Поэтому, после больницы правописание не пострадало, несмотря на забинтованную левую руку.
Единственное, что действительно раздражало, - это дома держать ложку в
правой руке. Настоящий левша, никогда не станет есть правой!
Вот и сейчас, когда пишу эти строки держу ручку в левой руке, поскольку правой почти разучился писать, но об этом позже.
Ещё одним негативным моментом переучивания меня на правшу явилось то, что я с
первого класса начал заикаться; так продолжалось до третьего курса Университета, пока я снова не стал писать левой рукой, случайно поранив правую.
Спасибо моей первой учительнице, не хочу даже вспоминать её имя, ведь она
искренне считала, что в Советском Союзе все должны быть одинаковыми, а именно -  правшами, да и политика партии была такая, а вред, нанесённый детской психике, с негативными последствиями?, - кого это волновало в семидесятые годы прошлого века.

               ***************************************
...Два раза в неделю мы с мамой мотались на другой конец города в детскую поликлинику на перевязку, поскольку в то время, на Жилмассиве поликлинику ещё не открыли.
Снимая бинты, врач заставлял меня сжимать и разжимать  руку, чтобы новая молодая кожа привыкла к сгибанию пальцев.
Не помню по какой причине, но две недели мы  на перевязку не ездили.
За это время пальцы перестали сгибаться, даже при сильном желании.
"Ну, что же? Будем резать кожу на всех пальцах, иначе, ваш сын не сможет управлять рукой", - заявил врач.
От слова "резать" меня пробил озноб. Со страхом взглянув на маму, я тихо
произнёс: "Я боюсь".
"Доктор, а можно не резать? Есть способ, как - то по другому разработать руку?
Понимаете, он левша, это у него основная рука, а вдруг после операции, что - нибудь окажется не так", - обратилась она к врачу.
"Гм..., ну тогда усиленные нагрузки при помощи резинового кольца", - ответил он, - "И через неделю непременно покажитесь мне, не позже".
Мы отправились домой, по - пути заглянули в  аптеку, купили резиновое кольцо, и я каждый день по несколько часов тренировал кисть.
Двигательная функция восстановилась!

                Рассказ второй Мира Кузминична.

...Жилмассив быстро строился. Крупнопанельные дома вырастали, как грибы после дождя. Стрелы башенных кранов торчали повсюду, особенно в той части Жилмассива, которая находилась ближе к городу и должна со временем соединиться с ним.
Наш, 148-ой дом располагался на окраине, а дальше, - огромное ровное поле, на котором когда - то был учебный аэродром, потом - военное стрельбище, а сейчас, -конопляное поле, где мы, пацаны со всей округи, собирали пули разных калибров, копаясь в пыли.
Потом, эти свинцовые кусочки расплавляли на костре и выливали отличные "биты" для игры в "чику", - была раньше такая игра на деньги. В то время во всех играх присутствовал интерес.
...Стройки теснили бывшее стрельбище в сторону города, уменьшая с каждым месяцем
его размеры. Поле яростно сопротивлялось месивом грязи после дождя, конопляными кустами двухметрового роста и пронизывающими ветрами, но силы явно оказались не равные и стройка - побеждала.
...Третий класс. Мне десять лет.
Какие развлечения у жилмассивской ребятни?
Развлечений, на самом деле, не так уж и много: либо носиться по лесу, либо играть в футбол, либо лазать по стройкам.
Весной, когда в лесу ещё сыро, полигоном для наших развлечений становились строительные площадки: там мы часто играли в войну, иногда в прятки, или просто сидели на крышах недостроенных домов и мечтали...
...Есть такая болезнь, называется "Остеомелит", если не ошибаюсь, или проще говоря, - туберкулёз костей.
Зачем я об этом пишу? Всё довольно просто, этот самый Остеомелит начался у меня  из - за того, что я в детстве лазил по стройкам и сидел на холодных бетонных плитах.
"Да кому это интересно?", - скажет придирчивый читатель.
Спорить не стану, но давайте читать до конца.
Остеомелит - это, когда  начинает болеть и гнить простуженная кость.
В этом случае, необходима хирургическая операция по выскабливанию кости,
примерно, как аборт.
Операция эта сложная, в результате которой, в лучшем случае, если можно
так выразиться, - ребёнок становится инвалидом, ведь больная нога затормаживается в развитии и остаётся такой, как была в момент операции, а в худшем случае-ногу  ампутируют.
Так вот, в третьем классе у меня обнаружили Остеомелит, в последней запущенной стадии. Сначала нога просто глухо ныла, потом, болела и, наконец, не возможно стало ходить.
Родители наивно полагали,- это просто ушиб, что само пройдёт и, поэтому, не вели меня к врачу. Само не прошло и не рассосалось; меня увезли на скорой опять в детскую больницу на Московском тракте.
За два года, что я тут не появлялся ничего не изменилось, только стены в приёмном отделении покрасили в  другой цвет.
В тот день принимала новых пациентов Мира Кузминична, фамилию которой, к сожалению, не помню. Невысокого роста брюнетка, с красивыми большими глазами, стала моим лечащим врачом.
Я тогда не знал, как мне повезло и, причём, крупно.
Для защиты докторской диссертации, как после выяснилось, ей не хватало практического материала и мой случай оказался, как раз кстати.
В общем, операцию делала она, которая прошла успешно. На свой страх и риск Мира Кузминична использовала новые технологии.
Очнувшись после наркоза, я обнаружил себя в гипсе от подбородка до кончиков пальцев правой ноги.
Ощущение не передаваемое и довольно тягостное: лежишь, как гусеница в коконе, шевелить можно только руками и головой.
В этом состоянии я находился почти три месяца, не ходил в школу, но уроки исправно делал. Брат Саня относил в школу мои тетрадки и приносил новые задания.
...Остаётся только гадать, как сложилась бы моя жизнь, если бы мне в 10 лет
ампутировали ногу, или, если бы стал инвалидом?
Мира Кузминична сделала свою работу хорошо, и я остался обычным пацаном, с обеими нормальными ногами.
Правда, раз в год я должен был проходить медицинское обследование.
Доктор предупреждала меня беречь ногу, не подвергать её нагрузкам, не
застуживать, не заниматься спортом и, вообще, не делать резких движений.
Но, попробуйте удержать мальчишку от игр, от футбола, от беготни.
Короче говоря, наставления лечащего врача я не выполнял: играл в футбольной
команде на первенство города в турнире "Кожаный мяч", немного занимался баскетболом, в восьмом классе посещал секцию бокса.
После тренировок нога, конечно, ныла, но я терпел. За ночь молодой организм восстанавливался и я, забыв о щадящем послеоперационном режиме, опять окунался в будничную жизнь: школа, тренировки, соревнования, улица.
В девятом классе стал чемпионом Томской области по боксу среди новичков.
Перед республиканскими соревнованиями необходима обязательная врачебная комиссия.
Когда доктора увидели на правом бедре огромный шрам, то потребовали справку из детской больницы о том, можно ли после такой операции участвовать в первенстве России и, вообще, заниматься спортом?
Ответ на этот вопрос дала Мира Кузминична: "Категорически, нет!"
Ещё она добавила, что мне на пятый этаж по ступенькам лишний раз подниматься
нельзя, а о боксе не может быть и речи.
"Если не хочешь остаться без ноги, то с сегодняшнего дня - ни какого спорта", - так она сказала.
...Таким образом, о спорте пришлось забыть навсегда. Я, также получил так называемый "белый" билет, освобождающий от службы в армии.
Единственное, что выпросил у доктора,- не освобождать меня от физкультуры, ведь очень не хотелось выглядеть убогим в глазах одноклассников.
Да меня бы на смех подняли, это в лучшем случае, а в худшем, - записали в
девчонки, издевались, считая, - хуже "ботаника".
Думаю, что в тот момент я опять прошёл по самому краю и, остался обычным и живым!
...Предсказание цыганки снова сработало!
...Жизнь продолжалась, как и продолжались мои опыты хождения по краю пропасти. 
 
                Рассказ третий "Пуля-дура".

...Река Каменка, что не далеко от Томска в районе деревни Заварзино, летом представляла собой большой ручей, который можно перейти в брод.
Весной речка наполнялась талой водой и превращалась в бурный, мутный и опасный поток глубиной до двух метров, а может быть, и больше.
На берегу этой коварной, весенней, быстрой реки весной 1-ого мая 1973-го года мы разбили свой лагерь.
В девятом - десятом классах мы часто и с огромным удовольствием ходили в походы на природу.
Добравшись до окраины Томска на автобусе, потом, несколько километров топали
пешком, тащили тяжёлые рюкзаки, чтобы несколько дней побыть вдали от городского шума, посидеть у костра под гитару и дешёвый портвейн, поглазеть на звёзды, в общем, отдохнуть.
...Как всегда, собралось нас не больше десяти человек, - романтиков, которые "в городах не блещут манерами аристократов", которым не сидится дома и, которых родители не боялись отпускать одних, доверяя нам, надеясь на наше благоразумие, самостоятельность и навыки, необходимые в лесу.
...Погода великолепная; нас провожало тёплое, весеннее солнце, прямо на глазах слизывающее последние островки серого снега, прятавшегося в низинах.
Речка встретила нас бурлящим потоком. На берегу этой мутной реки мы разбили свой лагерь: три, старые, выгоревшие на солнце палатки и костёр по середине,- классика жанра.
Всю ночь орали песни, хохотали, как ненормальные, пили вино, ели картошку с тушёнкой, короче, расслаблялись, как умели. Часа в два разбрелись по палаткам и отрубились, намаявшись за день.
...Забрезжил оранжево - жёлтый рассвет, прижимая белый туман к земле.
От ночного пионерского костра остались две головёшки, большая куча золы и
струйка одинокого грустного дыма.
Ожидалось прекрасное утро, незатейливый походный завтрак, безделье и ещё один
день на природе!
...Высунув голову из палатки, я зевнул и разлепил заспанные глаза...Тишина.      И только шум воды, да пение утренних пташек нарушали эту картину маслом.
Вылезая наружу, я запнулся о чью-то, забытую алюминиевую кружку и направился к потухающему костру, чтобы подбросить дровишек и не дать ему окончательно умереть.
...В этот момент с другого берега, заросшего густыми деревьями, прозвучал выстрел. В утренней пронзительной тишине этот залп, отозвался громким эхом на всю округу.
Очевидно, стреляли дробью или картечью, т.к. алюминиевая кружка отлетела в сторону, раненная в нескольких местах.
Ещё выстрел, костёр возмутился от такого нахальства и встрепенулся салютом красных искр.
Наш мирный, никого не трогающий, спокойно спящий лагерь, вдруг, оказался под обстрелом неизвестного противника. Кто бы это мог быть? Кому, с утра пораньше захотелось по хулиганить?
Скорее всего, наш лагерь атаковали с другого  крутого берега деревенские
пацаны, устроив себе утреннее развлечение.
Наверное, эта тупая и безмозглая шпана испытывала эротический кайф, стреляя по безоружным и, к тому же, защищённая непроходимой рекой.
Что поделать, вражда между городом и деревней никуда не исчезла.               
И, если сельская, вонючая, пьяная шпана могла хоть как - то нагадить городским, то она с огромным наслаждением всегда это  делала: в клубе на танцах, во
время уборки городскими колхозного урожая, на мичуринских участках, близко расположенных к деревне...
В то время, как горожанам было глубоко наплевать на деревню, сельчане ежесекундно чувствовали себя - униженными и оскорблёнными. Не все, но думаю,
что подавляющее большинство, точно, особенно, после стакана самогонки.
Может быть, такие мысли появлялись в головах деревенских от того, что им с
раннего детства приходилось топтать навоз, в четыре утра доить скотину, и при
этом, всю жизнь ходить в телогрейках и ботах.
Короче, не знаю, как сейчас, а при Советской власти существовала бездонная пропасть между сельским менталитетом и городским, между жизнью в деревне и
жизнью в городе, между деревенской культурой и городской.
Именно поэтому, деревенская шпана прискакала на конях и открыла стрельбу по
палаточному лагерю городских. Я в этом нисколько не сомневался тогда, не сомневаюсь и сейчас; а почему на конях, чтобы наверное, не догнали.
...В нашем лагере началась настоящая паника. Мои одноклассники с криками выскакивали из палаток и в ужасе разбегались, прячась в кустах.
А с другого берега слышалось ржанье лошадей и истерический смех обезбашенных
и озлобленных деревенских ублюдков.
...Что мы могли сделать?
Ничего! Мы осыпали стрелков последними матерными словами, чем ещё больше раздражали и злили их.
...Дробь прошивала палатки и рюкзаки. Одиночные выстрелы превратились в бесконечную канонаду!
...Находясь под непрерывным обстрелом, мы в спешке снимали лагерь, собирали разбросанные вещи и уносили их в безопасное место.
К счастью, они стреляли плохо, как в общем, все сельские являлись  никудышными во всём, поэтому, никто из наших серьёзно не пострадал.
На память от той встречи с гостеприимными и хлебосольными деревенскими ребятами у меня остался небольшой шрам на левой руке.
...А если бы стрелки проснулись не с похмелья и кто-нибудь из них попал бы мне не в руку, а в висок или в глаз?...
Мог ли я погибнуть в то прекрасное весеннее утро? Конечно мог!
...Но, из далёкого прошлого доносился голос цыганки: "Ты будешь жить 93 года!"
Наверное, инстинкт самосохранения, или страх прижимал меня к земле, когда я ползал вокруг костра, собирая вчерашние грязные кружки и  тарелки, а, может быть, непоколебимая вера в слова цыганки заставляла дробь пролетать мимо, а меня, - двигаться по какой - то мистической траектории, по безопасному коридору.
...Я, к сожалению, этого не знаю...
Мы, в считанные секунды свернули лагерь, молча отдышались и в полной прострации двинулись в сторону города.
...Больше на том месте я не был никогда.
Говорят, что сейчас там элитный посёлок, а деревня, из которой примчались пьяные пацаны, - уже давно сдохла!

              Рассказ четвёртый "Леви Страус" в огне не горит.

...1975-й год, июнь, холодное лето, два часа ночи.
...Конец первого курса Университета; сессия в полном разгаре.
Несмотря на плотный график зачётов и экзаменов, я умудрялся чуть ли не каждый
день встречаться со своей девушкой, ставшей в последствии моей женой.
Она училась в Томском Политехе и обитала в общаге, в центре города, а я в
Универе и жил дома, на окраине города.
В тот день, мы взяли билеты на последний сеанс: жевали в тёмном зале мои любимые конфеты "Ромашка", пожимали друг другу руки, несколько раз поцеловались, благо ряд был последний. В общем, всё как всегда...
Потом побродили по вечернему городу, посидели на тёмной лавочке в парке, опять целовались, а ближе к полуночи, я проводил её до общаги.
Естественно, автобусы и троллейбусы уже не ходили, а денег у бедного студента на такси не было и я, как всегда, отправился домой пешком через весь город, предполагая часа через три - четыре добраться до Жилмассива.   
Время в пути, километры, ночной город меня совершенно не пугали, ведь я был по уши влюблён, а это состояние души предавало сил, уверенности в себе, храбрости и  меня несло, как на крыльях.
В сладостных грёзах и размышлениях я прошагал уже большую часть пути. Свернув с Проспекта Ленина и  поднимаясь по Кузнечному взвозу, увидел на горе пылающий деревянный дом, толпу суетящихся людей и огромный чёрный клуб дыма, поднимающийся в небо.
Пожарных, как всегда, ещё не было, а пламя уже развернулось в полной своей красе, вовлекая в своё шоу всё новых и новых зрителей.
Я никогда не считал себя зевакой, любующимся на чужое горе, никогда не являлся
героем, спешившим на помощь людям, но в данной ситуации пройти мимо не мог и  поспешил к горевшему дому, совершенно не осознавая в тот момент, зачем мне это надо и, чем могу помочь.
Этот пожар, выглядел как - то неестественно, если, можно так выразиться, но я не понимал, что именно. Наконец, до меня дошло: толстый  мужик в голубой застиранной майке поливал из шланга не объятый пламенем дом, а стоящий рядом, очевидно, свой. 
Из дома, стоящего рядом с горящим, люди в спешке выносили свой скарб, очевидно у них не нашлось шланга, как у толстого.
Никто не тушил реальный пожар, все спасали своё барахло. Короче, каждый сам за себя, каждый сам по себе, каждый сам только для себя и баста. Кстати, это
чисто по русски...
Около горящего дома, вместо того, чтобы спать, если это их не касается, уже
собралась приличная толпа зевак, c восхищением наблюдающая чужое горе.
Разговоры этих сердобольных людей крутились вокруг вотросов: "Через сколько минут рухнет крыша? Смогут ли соседи спасти своё барахло? Когда приедут огнеборцы? Кто виноват в пожаре? Что с этим делать? "
Подойдя к толпе, я спросил: "Есть ли кто в горящем доме?"
Одна женщина довольно спокойно и буднично ответила: "Там только старая бабка
живёт."
...В этот момент в моей в голове что - то перемкнуло; забыв об опасности, я кинулся к двери полыхающего дома.
Никто даже не попытался меня остановить. Для зевак, наоборот, шоу разворачивалось в интересную, захватывающую сторону, с элементами героизма.
Хорошо, что дом - не большой: сени, кухня и одна комната. Открытого пламени в нём ещё не было, зато чёрный едкий дым поднимался к потолку. Очевидно, пожар начался на крыше от раскалённой трубы. Печка, набитая дровами, сердито гудела и разбрасывала искры в разные стороны.
Закрыв рот, какой - то тряпкой, я прошмыгнул в комнату.
На кровати сидела перепуганная старушка, лет девяносто трёх и что - то бормотала себе под нос. Заметив бабулю, я схватил её под руки и потащил на кухню, но она уже  заполнилась дымом. Тогда, выбив окно ногой, я попытался силой пропихнуть туда бабушку.               
Около окна стоял большой кованный сундук. Бабуля одной рукой вцепилась
в него и истошно заорала: "Без него не пойду! Там моё похоронное!".
Пришлось сильно стукнуть её по руке, а затем выпихнуть в окно.
Когда бабуля оказалась на траве, я задыхаясь от едкого дыма быстро вылез и закашлялся.
Кто - то хлопал в ладоши, кто - то подбадривал меня, кто - то восхищённо смотрел и только один человек дал воды.
В этот момент бабушка пришла в чувства, корчилась на траве и причитала по поводу оставленного в доме сундука.
Я отряхнулся. Наконец, прибыли пожарники и всё внимание толпы переключилось на них.
Спокойно спустившись на дорогу, я только теперь заметил, что на новых
джинсах "Леви Страус" выше колена зияла дыра.
...Джинсы конечно жалко, ведь это, как ни крути, две мои стипендии.
Я побрёл своей дорогой, а пожарники обильно поливали пеной остатки бабулиного
дома, полусгоревший кованный сундук и старую развалившуюся печку.
На следующий день я рассказал о случившемся своей девушке. Она внимательно  меня выслушала и зло произнесла: "Дурак, ты же мог задохнуться и сгореть". Улыбнувшись, я ответил: "Нет, не мог!"
...Потом, когда сидели на лавочке в парке, я курил одну сигарету за другой и
трясся от страха, вспоминая бабушку и её сундук. Только сейчас до меня дошло, что я опять прошёл по самому краю пропасти, опять сыграл с судьбой в рулетку.
Права была Наташка, - я дурак, ведь в два счёта мог задохнуться, и никто не пришёл бы на помощь.
...Теперь на месте тех деревянных домов построили современную многоэтажку и
никто из жильцов этого дома даже не знает о том ночном пожаре...

  Рассказ пятый. Хипарь в тёмных очках, на каблуках и с битловской шевелюрой.

...Весна была в разгаре, тёплое солнышко согревало, окоченевших за долгую зиму сибиряков, снег таял, как кусок масла на раскалённой сковородке, сердце уже рвалось из груди, хотелось петь, пить, заниматься любовью и прощаться на раз...
Я учился в Университете на третьем курсе и, как в средней школе, вёл двойную
жизнь, в том смысле, что числился примерным студентом, не пропускающим лекции, получал повышенную стипендию и являлся комсоргом группы, но это всё была показушная жизнь.
Настоящая жизнь начиналась в пятницу и заканчивалась в воскресенье вечером.
В эти три дня мы отрывались по полной программе: весёлые попойки с друзьями
отёчными, вечно страдающими от кислородного голодания коры головного мозга(от похмелья), с девчонками лёгкого поведения, не страдающими комплексами.
Такой двойной жизнью, наверное, жила вся огромная страна Советов.
Как правило, человек считался на работе ударником социалистического труда, а дома на кухне - махровым диссидентом, или пьяницей и дебоширом.
Что делать, такая бурлила жизнь. Коммунисты обманывали людей, вешая им лапшу на уши, а люди цинично врали, единодушно поддерживая линию Партии, делая вид, что работают, или, учатся("Вы делаете вид, что платите нам зарплату, а мы делаем вид, что работаем").
Отдушину в этом вонючем застое многие находили в вине, некоторые - в сексе,
а мы носили причёски "А ля Битлз", одевались, как хиппи и тайком слушали Голос Америки.
...Весной, в выходные дни, все стремились на природу, а мы выбрались на крутой берег Томи в Лагерный сад.
Если, кто не знает, то довожу до вашего сведения, что Лагерный сад - это не парк с Зоной, а зона отдыха в центре города.
...Во время Великой Отечественной Войны на этом месте находился огромный военный палаточный городок, где формировались легендарные Сибирские дивизии.
Война давно закончилась, на месте палаток выросли высокие сосны, берёзы и тополя, а название, как всегда, осталось...
Среди моих друзей не значилось ни одного студента, все - продвинутые работяги, читающие умные книги, фарцовавшие пластинками и штанами(джинсами).
Закупили, как всегда, батарею самого дешёвого Вермута, на закуску, по -обыкновению, - килька в томате и плавленные сырки, местного Гормолзавода.    
Таким был обычный джентльменский набор всех бухариков того времени.
...В Лагерном саду полно праздно - гуляющего народа: бабушки под ручку с
дедушками, мамы с детскими колясками, влюблённые парочки, ищущие уединения.
...Как всегда, мы спустились по склону почти до реки, нашли более - менее ровное место, развели костёр и принялись веселиться.
На бухалово собралось человек десять, может быть, чуть больше, я точно не помню.
Конечно, подтянулись и девчонки, лица которых стёрлись из памяти, а вот пацанов помню всех.
Носил я тогда красные вельветовые штаны, сильно расклешенные к низу,
яркую жёлтую куртку, присланную из Средней Азии и туфли на высоких каблуках.               
Другие одевались примерно также. Вот так, через вызывающий прикид, мы самовыражались и протестовали.               
Да, совсем забыл, обязательные атрибуты внешнего вида, в то время: волосы до плеч, как у Харрисона, круглые тёмные очки, как у Леннона и усы,
как у Мулявина. Поэтому, молодые люди моего возраста ходили по Томску одинаковые.
Несмотря на то, что часы показывали около двух часов ночи, пикник у обочины приблизился к своему пику, опьянённый народ уже стал не управляем.
В этот момент мне приспичило сходить по нужде. Пробираясь по склону вдоль берега, я  выискивая подходящее место. Этот участок
начали понемногу благоустраивать, под ногами заскрипела галька, а внизу у воды навалены большие острые камни. Между этими камнями и водой виднелась узкая полоса ровного берега. Место очень опасное; можно запросто оступиться на крутом берегу, улететь прямо на камни и сломать себе шею.
Не успел я подумать об опасности, как подскользнулся на мокрой гальке и
быстро поехал вниз, сидя на пятой точке. Скорость скольжения увеличивалась, вероятность упасть на острые камни - тоже, а шансы на спасение уменьшались.
Как - то в миг протрезвев, я стал тормозить каблуками, но этого оказалось не достаточно; ещё несколько секунд и я разобьюсь вдребезги.
...Наверху виднелся костёр, пьяные силуэты моих друзей, а кругом - чёрная
ночь и зловещая тишина...
Почему я не кричал, скатываясь по круче? На этот вопрос у меня до сих пор
нет вразумительного ответа.
...Внутренний голос шептал: "Доверься инстинкту, расслабься и не тормози
каблуками". Наверное, в ту минуту это был самый правильный совет.
Я перестал активно тормозить и поехал ещё быстрее. На полной скорости врезался своими резиновыми каблуками в первый камень.               
Они, каким - то образом, съамортизировали, оторвались, а я перелетел острые камни и приземлился у самой воды...
От удара потерял сознание, а может быть, от страха, но когда очнулся, на
горизонте маячил розовый рассвет. Сколько времени я пролежал на берегу?
Наверное, часа три - четыре...
Самое досадное, что меня никто не искал, "отряд не заметил потери бойца"
и продолжал орать песни "Машины времени".
"...Кто виноват, что ты устал, что не нашёл, чего так ждал. Всё потерял, что так искал, поднялся в небо и упал...", - пел нестройный хор хриплыми, пьяными голосами.
...Поднявшись, наконец, на ноги, я осмотрелся: куртка - порвана в клочья, каблуки - отлетели, а у меня ни одной царапины. Густые, длинные волосы тоже сыграли свою роль-они спасли от повреждений голову, которая, между тем, немного кружилась; скорее всего, я получил небольшое сотрясение.
Умывшись холодной водой из реки, я подмигнул розовой заре и взглянул вверх на крутой склон, с которого летел вниз.               
Только сейчас я ощутил весь ужас; дятел в голове выстукивал страшные слова: "Разбиться мог, - просто элементарно, как два пальца об асфальт".
...Как там в народе утверждают: "Бог оберегает пьяных и детей".
Может быть...Скорее всего, мне в который раз крупно повезло и я, в очередной раз, прошмыгнул по самому краю пропасти, чтобы прожить свои девяносто три года, как предсказала цыганка в детстве?               

             Рассказ шестой. Кому суждено утонуть, того не расстреляют.

...По обе стороны просёлочной дороги высились громадные, можно сказать, корабельные сосны, разрывающие низко висящие облака на атомы. Величественность леса просто подавляет человека, как подавляет христианский храм своих прихожан.
Воздух такой, что его хоть лопатой греби, голова кружится и меня подташнивает от чистоты и отсутствия смога.
Для деревни, - это, само - собой, а для городских - это, как, заново родиться!
Вкус воздуха-это первый признак качества жизни!
Непроходимые для машин ухабы, противотанковые рытвины, в конец раздолбанная дорога, - всё это не портит ощущения единства с Природой.
Сколько раз я ехал этой дорогой, сколько раз наслаждался этими видами?
Ну..., наверное, раз сто!
От города Томска до села Победа - хорошая асфальтированная трасса протяжённостью 60 км, а от Победы до деревни Киреевск - просёлочная разбитая грунтовка. Всего-18 км, но после сильного дождя, эти километры становились настоящим кошмаром для любого шофёра, кроме водителя танка.               
Об этой легендарной дороге между с. Победа и д. Киреевск можно написать целую книгу, но это в другой раз.
Киреевск расположился на высоком, крутом берегу Оби. Вид на эту деревню снизу, с реки, напоминает Ласточкино гнездо в Крыму.
Несмотря на то, что эта, - небольшая деревенька, находилась на отшибе
больших дорог, но она прославилась ещё с царских времён.
А знаменита она была жестокими разбойниками, грабившими обозы на больших трактах, как зимой, так и летом. Торговцы, cлуживые люди, ямщики, жандармы прозвали этих лихих разбойников, - "Киреевскими волками".
Купцы, любыми способами, правдами-неправдами, старались объезжать эту забытую
богом, заброшенную, бандитскую деревню.
Сибирский тракт из Томска на север проходил через Победу, от которой до Киреевска рукой подать. Разбойники ставили засады на тракте, грабили обозы и скрывались в своей берлоге.
Вокруг деревни непроходимые болота, тайга, буреломы, и только одна единственная дорога соединяла её с остальным Миром. Можно, конечно, доплыть до Киреевска по реке, но в несметном количестве проток Оби, заблудиться элементарно, к тому же, течение в этих местах довольно сильное, с огромным количеством омутов.               
Так что, добраться сюда царским властям, чтобы навести порядок и пресечь разбойничий беспредел, было тяжело, а те, кто добирался, - навсегда пропадали в тайге!
Кроме разбойных дел, сельчане издревле промышляли рыбной ловлей, в основном стерлядкой, которую вытягивали тоннами, используя варварские способы, - самоловы.
Сегодня разбойников здесь нет, однако, нет и стерляди в таком количестве, но
браконьеров, хоть отбавляй. Половина домов в деревне уже давно раскуплено городским жителям под дачи.
...От Киреевска вниз по Оби почти до самой Победы расположились многочисленные базы отдыха различных заводов, организаций, учебных заведений Томска.
Лучшее место на этом побережье занимает база отдыха Томского Государственного Университета: сосновый бор, покатый берег, песчаный пляж.
Среди величественных сосен разбросаны уютные домики - коттеджи, рассчитанные на
одну семью.
Профессорско - преподавательский состав с большим удовольствием, за мизерную плату отдыхал здесь два летних месяца, июль - август.
И даже несметные полчища комаров и клещей не останавливали счастливчиков, получивших путёвки на базу отдыха.
Кроме стерлядки, парного молока и свежих овощей, поставляемых местными жителями, в лесу полно грибов и ягод, которые вёдрами увозили в город доценты и профессора.               
В общем, отдыхая на университетской базе, можно заготовить, если не лениться, приличные запасы на зиму, не горбатясь на мичуринских участках от рассвета до заката.               
Большинство отдыхающих так и делали: успевали отдохнуть - накупаться вдоволь,   назагораться, напиться водочки под стерлядку у костра, надышаться свежего соснового воздуха, и отправить в город многочисленные банки с соленьями и вареньями, сушёные грибы и вяленую рыбу.
По воле случая, меня, младшего научного сотрудника одной из лабораторий Университета, приняли в обслуживающий персонал.   
В качестве экспедитора по доставке продуктов из города на базу я отработал три года. На летние месяцы меня приказом ректора откомандировывали на базу отдыха, с предоставлением домика для семьи, бесплатное питание, плюс командировочные за два месяца. Сейчас вспоминаю ту работу, как лучшие летние месяцы.
Мой завлаб, конечно, был крайне не доволен, что я отсутствовал на работе июль - август, но приказ, есть - приказ.
Обслуживающий персонал, как это всегда бывает, сбился в свою обособленную компанию и проводил досуг отдельно от доцентов, профессоров и другой интеллигенции.
Мы даже купались и загорали исключительно своей сектой. ...Плаваю я плохо, но если одеваю ласты, то могу переплыть любую реку; мне кажется, что ласты - это, как спасательный круг; совершенно не страшно!
К чему я это говорю?
...Как - то раз после обеда мы, - обслуга, собрались на пляже, чтобы сплавиться
по реке. Мы это проделывали много раз, испытывая невероятный кайф.
Практически сплав выглядел так: по берегу шли вверх по течению до самой
деревни, это примерно четыре километра, потом, заходили в воду и пытались заплыть, как можно дальше от берега, затем, ложились на спину, а сильное течение несло нас до самой базы, иногда, дальше.
Когда наш пляж проносился мимо, преодолевая течение, мы выбирались на берег.
Такое сплавление, конечно, опасно, но ощущение, от того, что тебя несёт бурный поток с бешеной скоростью, - просто неповторимо!
...В тот раз нас собралось несколько человек: я, шеф - повар, поварихи и ещё      кто - то, не помню. Я, как всегда, в ластах.
...Нас несёт по реке мимо базы. Довольный, я  лежу на спине, кайфую, еле - еле шевелю ногами.
В этот момент шеф - повар Нина, плывущая не далеко от меня, громко кричит: "Смотри, Серёга, там, кажется, кто - то тонет?".
Повернувшись в сторону берега, замечаю такую картину: метрах в ста от пляжа
трое пацанов бултыхаются в воде. Они попали в водоворот. Двое неимоверными усилиями вырвались из воронки и поплыли к берегу, а один не может, - не хватает силёнок, кричит, руками по воде бьёт, как птенец, то уйдёт под воду, то вынырнет, а сам уже весь белый от ужаса.
Я включаю третью скорость и на всех парах несусь к пацану. А водоворот там
сильный, меня тоже ко дну потянуло, но я же в ластах, гребу изо всех сил, подплываю к нему и так спокойно, насколько мне удаётся, говорю: "Успокойся, держись за плечи, плывём к берегу...".
...Психология поведения тонущих людей странная: они считают, что, если кто - то рядом, то спасены.
Короче, этот обезумевший от страха мальчишка, мёртвой хваткой вцепился мне за
плечи и обмяк, наивно решив, что уже спасён и всей своей тяжестью потащил меня ко дну. Тут я с трудом вынырнул, нахлебался воды и заорал на него: "Ты, хоть ногами немного работай!"
Пацан очнулся и стал из последних сил бить ногами по воде. Так мы продержались
некоторое время.
...Когда до желанного берега оставалось метров пятьдесят, я совсем выбился из сил. Теперь уже не его, а меня надо было спасать...
Краем глаза замечаю, что с берега прыгают мужики и спешно плывут нам на помощь. 
...Тут я на долю секунды отключился и наглотался воды; утонуть не дали, с Божьей помощью, вытащили на берег, и меня, и того пацана.
Нахлебавшись воды, я тут же рухнул на песок и начал рыгать, - не хватало воздуха, давил не останавливающийся кашель, сопли и слёзы текли ручьём, - ощущение не из приятных.
Народ со всего пляжа сбежался поглазеть на рыгающего горе - спасателя; подлетела жена с годовалым сыном и со всего размаху влепила мне по щеке со словами: "Сволочь, ты мог утонуть, ведь ты не умеешь плавать."
Я немного очухался, поднялся и в этот момент директор базы бледными губами промолвил:"...Спасибо Серёжа...".
Вечером только и было разговоров обо мне и о спасённом внуке профессора, приехавшим отдохнуть с одноклассниками.
Его на следующий день вместе с "преданными" друзьями, дед, от греха по дальше, отправил в город и все тут же забыли эту неприятную историю.
Только директор базы несколько раз подходил ко мне и тихо твердил:
"Если бы не ты, Серёга, то я уже, наверное, сидел бы, а у меня, сам знаешь, трое сыновей".
...Мог ли я утонуть? Да, элементарно, если бы хоть на секунду запаниковал.
...Мог ли я равнодушно проплыть мимо? Конечно мог, но с этим, потом, надо как - то жить.
Неоднократно прокручивая в голове ту ситуацию, всегда приходил к выводу, что
поступил правильно!
Вспоминал ли я цыганку из далёкого детства, когда упрямо выныривал из воды, чтобы глотнуть воздуха и орать на испуганного паренька? Если честно, этого не помню, скорее всего, - нет! Думал только об одном: как дотянуть пацана до берега.
...Но самое волнующее случилось потом...
Я уволился из Университета и четыре года не работал на базе отдыха.
Только став относительно богатым в годы перестройки, я арендовал домик и отправился туда, уже на своей машине, провести месяц на природе.
Как ни странно, но в тот год директором назначили того же человека, хотя руководство базы менялось каждое лето.
...Как - то вечером мы отдыхали у костра, болтали о всякой ерунде под водочку, кушали браконьерскую стерлядку в сыром виде, обильно приправленную солью, перцем и лимонным соком.
К нам подрулил директор, вежливо поздоровался, не отказался от стопки водки и тихо произнёс, чтобы услышал только я: "Серёга, ты помнишь пацана, которого несколько лет назад спас?"
"Конечно помню, я ведь сам тогда чуть не погиб", - весело ответил я.
Он тяжело вздохнул:"...Утонул он, на том же самом месте, ровно через год..."
...Я уставился в одну точку, оглушённый этой новостью и чувствовал, как волосы на голове встают дыбом, а по телу бегают холодные мурашки...
"Это что, значит, я тому пацану на год жизнь продлил"?, - прошептал я.
"Выходит, так...", - отозвался директор.
Тут же протрезвев, я  сидел мрачный, как туча и только повторял про себя:      "Вот это да... Вот это да. Надо же?"
...Много раз потом, размышляя по этому поводу, я задавал себе один и тот же вопрос: "Почему человек, тонущий один раз, опять тянется к воде? Причём, лезет не в бассейн, не в ванну, а именно, в коварную реку. Почему он, после перенесённого ужаса, не боится воды?"
Cам - собой напрашивался ответ: Человек не хочет учиться, не только на чужих
ошибках, но и на своих тоже. Сколько раз он должен наступить на одни и те же грабли, чтобы у него, наконец, выработался условный рефлекс, что это больно?
И вот ещё вопрос: почему в процессе эволюции у него не выработался механизм закрепления условных рефлексов с первого раза, как у животных?
А может быть, этот механизм отсутствует специально, чтобы выживали наиболее
осторожные и внимательные, те, кто прислушиваются к себе, а не те, кто лезут напролом, проверяя себя на прочность!
...Уже прошло почти двадцать пять лет с того дня, а я всё никак не могу
его забыть. Меня не покидает мысль о какой - то мистике. Почему, именно я спас того шестнадцатилетнего парнишку? Может быть, потому, чтобы самому никогда не попадать в такие ситуации. К слову сказать, с того раза я больше ни разу не cплавлялся по Оби и к водоёмам отношусь с опаской и уважением.
Даже сейчас, постоянно купаясь в ласковом и безопасном Средиземном море, захожу в воду только по пояс, а когда есть волны, то, вообще, - по колено.
В реках не купаюсь, с того самого случая, ведь там течение, омуты и круговорот.
Значит, на подсознательном уровне, я выучил урок. А, если так, то спасибо пацану, преподавшему этот урок мне.
То, что он ровно через год утонул на этом же месте, говорит только об одном:
он свой урок не выучил и получил двойку, хотя и через год.
И последнее: с того самого случая, я больше ни разу не тонул, ни нахлёбывался
воды, никого не спасал, научился уважать воду, какой бы она ни была: солёной, пресной, или, - с хлоркой...

                Рассказ седьмой. Лихие девяностые.

В девяностых, государство под названием "Россия" дышало на ладан и готово было развалиться на множество мелких княжеств: Кубань, Алтай, Татарстан, Чечня, Сибирь; каждому хотелось поставить забор вокруг своего княжества и, при этом, разглагольствовать о независимости.   
Кажется Е.Гайдар придумал "Шоковую терапию" для экономики, - это когда всем
можно всё, а кто не выжил, тот - умер, этакий естественный отбор, как-будто речь  шла не о людях, а о мышах?
Вот тогда и вылезла из своих вонючих нор на свет наиболее организованная масса граждан России: бандиты всех мастей, жульё, братва, сидевшая и не сидевшая.
Братва стала буквально рулить всей Россией по своим понятиям.
Но, самое интересное, то, что страна приняла эти понятия, не желая жить по нормальным законам.               
Вместо того, чтобы душить на корню криминаллитет, государство, в лице
чиновников, депутатов, ментов и других слуг народных, сращивалось с ним.
Бизнесменов, банкиров, мелких коммерсантов, не желающих жить по понятиям и  делиться, т.е. платить братве, отстреливали, как уток. Надо заметить, что и сами братки редко доживали до двадцати пяти.               
В стране процветал полный беспредел, как бандитский, так и государственный.
Государство "трахало" население, как хотело, а население, - государство, как
могло: кто-то не платил налоги, кто - то воровал по крупному и по мелочи, кто - то откровенно саботировал законы и молчал.
В общем, не объявленная "гражданская война", начавшаяся в годы рыночной
экономики, думаю, продолжается до сих пор, только с большей силой и цинизмом.
В лихие девяностые я тоже поучаствовал в этой кровопролитной войне.
Спасибо, что остался живой, вовремя эвакуировавшись в другую страну, где люди живут не по понятиям, а по законам, одинаковым для всех: от министра до дворника.
В те годы я, как умел, занимался бизнесом, типа "Купи - Продай", поэтому,       неоднократно стоял под дулом. Ощущение довольно неприятное, когда тебе в грудь или спину упирается ствол или, если при тебе передёргивают затворы АКМ.
Что поделаешь, время настало такое, причём не только у меня, а по всей стране: мне должны миллионы и я должен миллионы, а в итоге - бесконечные тёрки с бандитами, просто разводившими чужих и своих коммерсантов.
Тех, кто не хотел разводиться, - ставили на счётчик, отбирали всё: бизнес, машину, квартиру, или просто убивали...
Написано о том мутном времени много, ещё больше снято фильмов, в основном,  бездарных. Короче, только ленивый не прокатился по этой теме.
Я не ленивый, а по сему, расскажу о реальных событиях, произошедших со мной.
...Времена круто изменились. Люди стали привыкать к повседневным похоронам бизнесменов и бандитов, ментов и просто прохожих, случайно попавших под дружественный (перекрёстный) бандитский огонь...
Кто - нибудь считал сколько полегло российских граждан в девяностые?
Думаю, что нет! А зачем считать, Россия большая, народу много, минус миллион живых, плюс миллион могил, какая мелочь?
К сожалению, тогда власти не думали о людях. Эта позиция, как мне кажется, осталась неизменной до сих пор. Очень жаль...
Смысл бизнеса, среднего и мелкого, заключался в следующем: купить, как можно дешевле, а лучше взять под реализацию, и продать, как можно дороже, лучше - оптом.
Наименование товара, вообще, не имело никакого значения.
Есть даже такой анекдот: "Что значит бизнес по русски? Это - купить по дешёвке
вагон водки, продать его в тридорого, а деньги - пропить!".
Дикость, конечно, полная. Но самое ужасное заключалось в том, что в эту формулу - "деньги-товар-деньги", на всех этапах пытались сунуть свою жадную лапу бандиты, чтобы оторвать на халяву кусок пирога пожирнее.               
Речь идёт о рэкете, грабежах, разбоях на дорогах и убийствах.
Перечень отъёма денег у коммерсантов - был весьма разнообразен: от откровенного
кидалова до зачистки.
Братва куражилась, как хотела, не гнушаясь никакими средствами. Коммерсанты,
если могли защищались, однако, почти всегда, проигрывали в этой войне.
Кровь текла рекой, а государство бездействовало, очевидно, ловя рыбку в мутной воде. Государство - это конкретные чиновники, желающие кушать не только хлеб с маслом, но и с  икрой, плюс к этому - бабло на три поколения вперёд, недвижимость за границей, яхта, самолёт и много чего ещё...
В этой кровавой борьбе за металл участвовали десятки миллионов россиян, а те, кто оставались в стороне, - спивались от безнадёги или пополняли палаты психушек, те же, кто  находил хоть малейшую возможность, - сваливали за бугор.
Россия в те годы полностью деградировала: подонки находились у власти, а доценты торговали газетами, или ковырялись в мусорных бачках. Братва, повторяю, фактически управляла страной, а пенсионеры тысячами умирали от голода, сгорали заживо в заброшенных домах престарелых и в отчаянии спивались.
...Писать об этом можно бесконечно, но "Вова слушает, да ест", "царь" долдонит
"умные" речи и богатеет день-ото-дня, работяга пялится в зомбоящик и наливает
следующий стакан бодяжного пойла, и так по кругу...
...В 1995-ом мы купили по дешёвке целую машину тушёнки в Казахстане, хотели
в тихую вывезли её и реализовать в Томске с прибылью в 300 процентов.               
Да, в те годы прибыль меньше ста процентов, считалась убыточной, поскольку надо было много кому отстегнуть, чтобы остаться на плаву.
Проблема заключалась в том, чтобы машину с товаром доставить из пункта А в пункт Б и, при этом, остаться в живых, ведь ехать пришлось бы через полстраны.
...На дорогах беспридельничали банды безжалостных налётчиков. Фуры вместе с водителями пропадали сотнями, а менты не могли, а скорее, не хотели, контролировать междугородние трассы.               
В путь пускались либо очень отчаянные, либо наглые, либо просто тупые...
Наверное, я тупой, поэтому, нанял Камаз с водилой, охранника с пистолетом и отправился в Семипалатинск.
Туда ехали весело, без приключений; по дороге нас никто не тормознул; наверное, все, кому надо, уже знали, что машина пустая.               
Кстати, это довольно легко определить, - достаточно мельком взглянуть на рессоры и колёса.
Из Семипалатинска выдвинулись тихо, ранним утром проскочили тайными тропами все
посты ГАИ, таможню и бандитские засады, так что раскосая казахская братва осталась не при делах.               
Вырвавшись на оперативный простор, на всех парах покатили по Алтайскому краю.
На барнаульской трассе я видел несколько сожжённых фур, брошенных на обочине,
на перекрёстках дежурили усиленные военные патрули, короче говоря,- театр военных действий.
Нас пока никто не трогал, но я несколько раз замечал вишнёвую "Девятку", следующую за нами.
Главное правило дальнобойщиков-нигде не останавливаться: ни на заправках, ни у дорожных закусочных, ни на ночных стоянках.               
Пока ты в движении, тебя может остановить только танк, а танков у братвы пока не наблюдалось; конечно, могли тормознуть продажные гаишники, чтобы за свою долю сдать бандитам.               
Если в кабине охранник в ментовской форме, то остановить фуру - проблематично. Но, братки находили всё новые и новые способы захвата машин с товаром.
...Нас взяли на испуг. Случилось это на оживлённой трассе после обеда. Подозрительная "Девятка" подрезала КАМАЗ и пристроилась впереди.               
Раздавить её можно было без особых усилий, но из заднего окна высунулась бритая голова, потом дуло "Калаша" и прогремела очередь в воздух.
Петрович, наш водила, - не робкого десятка, скорость не сбавил, тогда "бык" вынырнул по пояс и направил ствол на кабину, делая знаки - остановиться.
Мимо пролетали машины, не обращая никакого внимания на наше
бедственное положение, всем глубоко наплевать, своя шкура - дороже...

                ****************************************                ...За час до этого...
Камаз - самосвал, гружённый гравием, вырулил на шоссе и, вместо того, чтобы пересечь его и доставить свой груз на строительство параллельной дороги, повернул налево и промчался два километра по трассе.               
В его кузове образовалась небольшая щель, из которой на дорогу сыпались мелкие камни. Несущиеся следом машины, разбрасывали эти камешки в разные стороны, но один как - будто прилип к дороге и лежал не подвижным.               
Камаз свернул с трассы и покатил в ближайшую деревню, где глава местной
администрации строил новый дом для старшего сына; там гравий, конечно, нужнее, чем на строительстве трассы...               
Водитель вывалил груз, получил свои левые бабки и свалил на карьер за новой порцией груза.

               *****************************************
...Именно в том месте, где лежал единственный камешек, потерянный самосвалом, нас вынудили остановиться бандиты.
Володя, охранник, засунул свою пуколку, пардон, табельное оружие - пистолет ПМ, за ремень и серьёзно произнёс: "Выходим. Ты, Петрович, останься, движок не выключай, в случае чего, тарань "Девятку".  А ты, Серёга, не трясись, Бог даст - пронесёт...".
"Девятка" стояла перед нами метрах в десяти. Из неё уже вылез здоровенный качок с "Калашом" в руках и взял нас с Володей на мушку.               
Открыв свой поганый рот с золотой фиксой, он громко тявкнул: "Кегли в гору, бакланы! Проверка на дорогах".
Китайский спортивный костюм с надписью "Адидас", очевидно, размером не совпадал  с хозяином, поэтому, на коленках образовались пузыри, точно такие же, как на трико, которые мы носили в детстве.               
Такой дебильный прикид - излюбленная одежда братвы девяностых.
...Покорно подняв руки, я почувствовал, как засосало "под ложечкой"; Володя последовал моему примеру.
В этот момент из "Девятки" вывалился ещё один "бык", но ростом поменьше и явно
горячий парень с Кавказа. На водительском месте остался последний громила.
Первый бандос, не опуская Калаш, cкомандовал кавказцу: "Муса, обшманай лохов!"
Муса сверкнул глазами и недовольный положением "шестёрки", нехотя направился в нашу сторону.
Пытаясь выиграть время, Володя произнёс: "Пацаны, давайте договоримся, у нас бабки есть, мы заплатим проездной взнос".
На пол - пути Муса остановился и повернулся к старшему: "Слышь "Крапива",
может, пусть сначала бабло отстегнут?".
"Крапива" нагло ухмыльнулся: "Я у них не только бабло вырву, но и груз, а их отымею, как петухов и покрошу в фарш".
Муса, слыл трусом, как впрочем, и большинство кавказцев, если у них нет ствола или, когда надо драться один на один, поэтому, он жалобно взглянул на "Крапиву" и простонал: "Бригадир", может, сегодня нах... не будем никого мочить?".
"Крапива" передёрнул затвор и расхохотался: "Пасть закрой и не очкуй".
...В эту самую секунду мимо нашей фуры пронеслась Тойота, из под заднего         колеса которой вылетел тот самый камешек и с бешеной скоростью ударил "Крапиве"
в висок.               
Он испустил дух мгновенно, но за миг до этого нажал на курок, при этом рука его дрогнула и автоматная очередь изрешетила спину кавказца.
Муса, жил, как собака и сдох, как собака; свалившись как подкошенный, он даже не визгнул.

                *******************************************
...За десять секунд до этого...               
Груженный под завязку пульман уже перестроился во второй ряд. Проезжая на большой скорости мимо нашего Камаза, водитель чиркнул зажигалкой, прикуривая сигарету. На долю секунды он отвлёкся от дороги и почувствовал лёгкое сотрясение.
"Ну вот, опять в колдобину попал", - подумал он, выключил зажигалку и прибавил газу...

                *******************************************
Когда водитель пульмана обгонял наш Камаз, прикуривая сигарету, из "Девятки" выскочил сердитый "бычара" и был отброшен ударом бампера на обочину.               
Удар был хоть и скользящий, но такой силы, что его подбросило, перевернуло несколько раз и, при падении он сломал шею.               
Взглянув последний раз на голубое небо, бандит успел вымолвить:
"Пиз..." и тут же полетел в ад...
Всё произошло настолько быстро, что водитель, проезжающей мимо фуры, ничего не
заметил, а мы не успели даже ахнуть, так и стояли с поднятыми руками.
Володя первым пришёл в себя, опустил руки и тихо вымолвил: "Пойду гляну, что с бандосами. А ты Серёжа, не трясись, иди в кабину и попей водички".
Охранник быстро осмотрел всех бандитов, убедился, что они теперь "жмуры" и заглянул в "Девятку".               
Кончиком ногтя он открыл бардачок, доверху набитый пачками банкнот, перевязанных резинками.
Деньги молниеносно перекочевали к нему в карманы, а бардачок он так и оставил
открытым.               
Володя бегом вернулся к Камазу, запрыгнул в кабину и громко скомандовал:
"Давай, Петрович, ходу! Жми на всю катушку!".
...Несколько минут ехали молча. Петрович так и не понял, что случилось. Володя про себя молился Господу, что так всё кончилось. А я пребывал в полной прострации.
Единственное, что не мог понять: "Почему мои джинсы оставались до сих пор сухими?"
Через какое - то время Володя серьёзно сказал: "Значит так, мужики, нас там не было, никто нас не останавливал и мы ничего не видели.               
Держите язык за зубами для вашей же безопасности. Менты подумают, что это - обычная бандитская разборка, особо никто разбираться не станет.          
В бардачке я надыбал бабло. Серёжа, прикинь. Сколько там?".
Посчитав деньги, я прошептал:"...Три миллиона рублей".
"Получается по лимону на брата", - добавил к своему монологу Володя,- "Это, чтобы вы быстрее всё забыли."
Он взял деньги и разделил их на три кучки.
Не зная, как на это реагировать, я молча взял свою долю и сунул в сумку. Петрович крякнул и вымолвил: "Скажу своей старухе, что это премия за хорошую работу".
...Дальше опять ехали молча. Я достал кассету "Наутилуса", которую всегда брал в поездки и сунул её в магнитолу:"...Мы будем жить с тобой в маленькой хижине на берегу очень тихой реки. Никто и никогда, поверь, не будет обиженным...".
Слушая любимую музыку,  переваривал случившееся. Что произошло?
Верующий человек сказал бы, что это - Божий промысел.
Неверующий - подумал бы, что нам крупно повезло.
А я вспомнил слова цыганки: "Жить будешь 93 года".
Мог ли "Крапива" нажать на курок на долю секунды раньше, когда его "Калаш"
не повело чуть - чуть в сторону? Ещё как мог!
А может быть, это та цыганка подтолкнула его за локоток и отвела ствол?               
Я готов был поверить всему и даже тому, что это она приклеила маленький камешек к дороге, ставший пулей для "Крапивы" и, именно, она сунула зажигалку в руку водителю, проезжавшего мимо пульмана... Может быть?...

                Рассказ восьмой. Экстрасенс Рита.

...По зеркальной поверхности озера забарабанили крупные капли.
Дождь начался так неожиданно, что утки, курсирующие по воде туда - сюда, не успели спрятаться в кустах.
...На город наступала угрюмая Осень, захватывая в плен деревья и парки, окрашивая их в жёлтый, красный и оранжевый цвета.
По берегу вокруг озера когда - то росли одни берёзы, отражаясь в его огромном блюдце, поэтому, оно называлось "Белым". Берёзы давно канули в Лету, а название - осталось. Теперь в воде отражались преимущественно тополя и клёны, окрашивая поверхность озера в зелёный цвет - летом, и в жёлтый - осенью.
...Осенний дождь принёс с собой порывистый ветер, который принялся разбрасывать по воде золотые листья.
Листья долго кружились, неистово сражаясь с каплями дождя и, падали замертво, приклеиваясь к воде. Поверхность озера около берега покрылась жёлтыми, рыжими, сухими листьями, образующими огромное золотое кольцо...               
Всё!... Озеро покорно вышло замуж за настойчивую Осень, добровольно разрешив надеть на себя обручальное колечко.
Этот недолгий брак продлится до первого снега, пока золотое кольцо не исчезнет в мутной, холодной воде. В конце октября у Озера начнутся отношения с Зимой, аж до апреля, потом случится роман с Весной, затем, с Летом, а дальше - с Осенью.      И так - каждый год!
Но, это произойдёт в будущем, а сейчас, - я сижу на лавочке около воды, не обращая внимания на промозглый осенний дождь. Он совсем не мешает моим воспоминаниям всплывать в памяти, материализоваться в образы, переживать с новой силой давно забытые эмоции.
...Смотреть на воду можно бесконечно.
Озеро, вместе с каплями дождя, осенними листьями и ветром показывало спектакль, режиссёром которого была сама Природа.               
Причудливые танцы жёлтых листьев, барабанная дробь дождя, песня ветра, фантастические декорации из хмурых туч и бегущие от непогоды мокрые прохожие: все играли свои выученные роли в этом грандиозном спектакле, единственным зрителем которого оказался я...
...Рита, тебе сегодня исполняется шестьдесят, а я до сих пор тебя не поздравил...
Тридцать лет тому назад, я, наверное, выглядел наивным придурком в глазах  друзей и приятелей, поскольку не заводил скоротечных романов с подругами своей жены.
Меня всегда останавливало ощущение  неловкости и стыда, которое непременно
возникло бы на общих вечеринках, когда надо смотреть в глаза подругам жены,
делая вид, что ничего не было, фальшиво улыбаться и говорить дежурные фразы.
Я рассуждал просто: "Чтобы не возникало ощущения неловкости, не надо компроментировать себя и ввязываться в интимные отношения с замужними женщинами.
...Рита мне нравилась с первого дня знакомства. Точёная фигура, бюст - пятого
номера, умная, не стерва: все прелести при ней, но, что я мог поделать, - она считалась не только лучшей подругой жены, но ещё - она была замужем.
Что мне оставалось: пускать слюни, глядя на неё и предаваться сексуальным фантазиям во сне?
Скорее всего, я тоже нравился ей, ведь она томно, украдкой косилась на меня и, наверное, была не против интимной интрижки, за спиной лучшей подруги.
Но, одно дело - сексуальные фантазии, а другое - реальная жизнь.
В общем, сексуальные фантазии и желания со временем улетучились, а тёплые отношения остались. Несмотря на то, что я уже много лет в разводе, а с Маргаритой мы до сих пор в дружеских отношениях.... Так бывает...
...Ровно тридцать лет назад, я точно также устроился на этой лавочке, ожидая Риту, её мужа Пашу и свою жену Ларису, чтобы всем вместе завалиться к ним и праздновать её День рождения.
Всегда и везде, я приходил на полчаса раньше; это, как говорят психологи, -   первый признак тревожности. Значит, я ощущал себя тревожным, однако, никогда и никуда не опаздывал, поэтому, приехал заранее, устроился на лавочке и наблюдал за осенним Белым озером.
День выдался пасмурным с самого утра, но грозы никто не ждал; тем более, гроза осенью - большая редкость.
Сидя на лавочке, я  точно также, как тогда, наслаждался изяществом белых лебедей и неторопливостью уток, скользящих по воде.
...Гроза налетела внезапно, как торнадо где - то в Америке. Крупные капли дождя забарабанили по плечам, по голове, но не смогли сдвинуть меня с места. Я ждал Риту и мне было глубоко наплевать на ливень.
Когда она, наконец, появилась, дождь усилился и послышались глухие раскаты грома.
Рита подошла и приветливо улыбнулась: "Сергей, здравствуй. Давно сидишь?"
- Минут, может быть, двадцать.
- А зонт у тебя есть?
- Нет, зонта у меня нет. Надо срочно куда - то прятаться!
Рита бросилась к ближайшему дереву и через плечо крикнул: "Давай за мной!"
Я замешкался, собирая в охапку пакеты, сумки и цветы.
Она уже стояла под высоким тополем, когда я, наконец, быстрым шагом направился к ней.
Холодный дождь лил, как из ведра, порывы неугомонного ветра мешали двигаться, а она стояла и махала мне рукой: "Давай быстрее, а то промокнешь до нитки!"
Когда до спасительного тополя оставалось несколько метров, ударила молния, рядом с Ритой, именно в то место, где должен был находиться я. Яркая стрела ослепила на миг и ушла в землю.
...Рита вскрикнула и упала ничком, а я, как вкопанный, прилип к земле в полном ступоре. Пакеты вывалились из рук, пальцы покалывало иголочками, ноги
подкашивались. Я не мог сдвинуться с места,наверное, две или три секунды, показавшиеся  вечностью.
...Дождь вывел меня из состояния шока и я бросился к Рите. Она лежала на траве вся белая и не дышала. Надо срочно что - то делать.
В голове промелькнула мысль об искусственном дыхании и я принялся лихорадочно
расстёгивать её куртку, потом блузку и, на миг остановился...               
Её лифчик превратился в пепел, хотя ожогов на теле я не заметил. Взглянув на правую руку, где она всегда носила обручальное кольцо, я обомлел....      
Кольца не было, оно просто расплавилось и испарилось.
Я глубоко вздохнул и на счёт "раз-два-три" принялся резко давить руками на
грудь в области сердца, потом - дыхание "рот-в-рот", но ничего не помогало...
Рита не дышала, а только ещё больше бледнела.
Через минуту подбежали люди, потом, примчалась "Скорая".         
Меня оттащили в сторону, а её быстро увезли.
...Сидя на мокрой траве под проливным дождём, я тупо глядел в бесконечность.
В этот момент появилась Лариса, с трудом поставила меня на ноги и с тревогой в голосе спросила: "Серёжа, что случилось?"
Подняв глаза, я тихо ответил: "На месте Риты должен был быть я".
...Подъехал на такси Паша, муж Риты, и мы все вместе направились в Клиники Мединститута, куда увезли Риту.
...Я где - то читал, что довольно часто человек умирает именно тогда, когда родился, или в течение нескольких дней до - и после Дня рождения.
Но, к счастью, Рита не покинула этот Мир, она находилась в Коме...

             ***********************************************
...Минуло уже тридцать лет с того дня. Много чего за это время случилось,
много воды утекло; некоторые из моих друзей и знакомых ушли, оставив после себя детей, внуков и добрую память, другие - канули в Лету, не оставив после себя вообще ничего...
...Сегодня, 17 октября, Рите исполняется шестьдесят лет, а значит, надо срочно выныривать из воспоминаний, поднимать свой старческий зад, прощаться с Белым озером и идти покупать цветы.
...Холодный дождь проводил меня до цветочного магазина, вежливая продавщица
собрала огромный букет, а болтливый таксист доставил к дому с табличкой "Экстрасенс Маргарита Блюмберг".

             ***********************************************
...Хорошо, что в тот трагический день по городу дежурили "Скорые" из Клиник
Мединститута. У Ларисы там работало много подруг и знакомых, а значит надлежащий уход и внимание Рите обеспечен.                Её положили в небольшую отдельную палату, подключили к необходимым системам жизнеобеспечения и организовали сиделку. Теперь оставалось только ждать и наблюдать, надеяться на лучшее и верить, что она сама когда - нибудь выйдет из Комы. Но дни пролетали за днями, месяцы проходили за месяцами, а Рита не хотела возвращаться из Комы, наверное, ей там - комфортно и хорошо?
Врачи утверждают, что из Комы человек никогда не выходит сам, не потому, что
не может, а потому, что не хочет, наверное, ему там нравится, как йогу в нирване.
Забегая вперёд, скажу, что в Коме Рита пребывала долгих девять лет.
Первые месяцы её часто навещали родственники: Паша, мама, дочка, приходили друзья, наведывались знакомые. Со временем этот людской поток стал сходить на нет. Дочь Риты выросла, вышла замуж и "эвакуировалась" в Германию, муж Паша от горя спился и умер от цирроза печени.               
Мама часто болела и не выходила на улицу, у друзей и знакомых постоянно появлялись заботы и проблемы, ведь время было сложное, в стране свирепствовали лихие девяностые.
Лариса довольно часто заходила к Рите в палату, потому что лечила больных этажом ниже в Терапевтическом отделении, а я, по мере возможности, навещал её раз в неделю, иногда, чаще...
...Сидя у кровати, я разговаривал с ней, потому, что надеялся, - она меня слышит, иногда молчал, прокручивая в памяти тот день. Не сомневаюсь, что если бы стоял тогда рядом с ней под тем деревом, то уже был бы на том свете.
Спасибо цыганке - невидимке, притормозившей меня около скамейки.               
Она держала своё слово и всячески оберегала меня...

                *********************************************
...После Комы у Риты открылись необычные экстрасенсорные способности, о коих раньше она и не подозревала. Например, Рита могла поставить диагноз любому больному, в то время, как врачи просто разводили руками, не понимая причину болезни.
Постепенно у неё появилось много пациентов, причём, высокопоставленных и богатых, поэтому, она открыла свою небольшую клинику.
В те смутные годы под экстрасенсов косили всевозможные шарлатаны и охочие до денег жулики. Но Рита, во-первых, всегда делала свою работу честно, а во - вторых, никогда не вымогала деньги, а просто говорила: "Сколько считаете нужным, столько и оставьте на столике". Естественно, люди ценили своё здоровье, поэтому, платили щедро...
Уверен, за свои открывшиеся способности, Рита заплатила сполна - девятью
годами, выброшенными из жизни, поэтому, она имела полное право стать богатой...

                *********************************************
...Секретарша внимательно отсканировала меня с ног до головы, остановила взгляд на цветах и серьёзно спросила: "Вы, по записи к Маргарите Михайловне?"
С улыбкой взглянув на неё, я по - еврейски ответил вопросом на вопрос:          "А что без записи нельзя?"
Не сводя глаз с букета, она нажала кнопку селектора и мягким голосом пропела: "Маргарита Михайловна, к Вам интересный мужчина без записи, но с букетом цветов.
Что делать?"
...Ответа она не дождалась, поскольку дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась Рита, такая же красивая и сексуальная, молодая и весёлая, как тридцать лет назад...

                Рассказ девятый. Эхо Гражданской войны

...Мне всегда нравилось охотиться на грибы.
Кто - то обожает рыбалку, кому - то доставляет удовольствие убивать беззащитных животных, а я люблю гулять по лесу и выискивать грибы. С точки зрения заядлого огородника, грибы - они, как ягоды или овощи, специально придуманы Природой, чтобы их находили и ели. В этом смысле, не остаётся тяжёлого осадка на сердце   из - за невинно убиенного зайца, куропатки, оленя...
Будь моя воля, я бы охоту, вообще, запретил. Пусть звери в лесу сами решают кому жить, а кому быть съеденным.
...Я не вегетарианец, но мне вполне хватает курятины, говядины и свинины купленной в магазине, а медвежатина, лосятина и зайчатина пусть бегает на свободе; пусть зайца убивает волк, когда хочет есть, волка - медведь, а медведь пусть умрёт по старости, так будет справедливо.
...Ранним августовским утром мы отправились в сосновый бор за дарами природы.
Грибной десант состоял из семи человек во главе с моим  тестем, Заслуженным
деятелем искусств, кинооператором Сибирской студии кинохроники, Виктором Александровичем Шварцкопфом.
...Промчавшись километров пятьдесят по трассе Томск - Новосибирск, киношный Уазик
свернул в лес на просёлочную дорогу и через некоторое время остановился в
сосновом бору. Народ высыпал из машины и разбрёлся в разные стороны в поисках грибов. Осмотревшись, я понял, что здесь кроме мусора и пустых бутылок ничего нет и, чуть ли ни бегом, рванул вглубь леса.
Я шёл и шёл, всё дальше отдаляясь от машины, а грибов всё ещё не было. Пустые корзины стучали по ногам, но я  верил, что совсем скоро наполню их до верху. Так в итоге и вышло! Наверное, через час я наткнулся на полянку, заросшую мхом и окружённую огромными соснами. Похоже, раньше здесь булькало небольшое болото.             
Поляна оказалась сплошь усеяна боровиками или, как мы их называем белыми грибами.
Достав нож, я принялся аккуратно срезать грибы; их оказалось так много, что через час обе корзины наполнились. Конечно, мне крупно  повезло: найти такое место - большая удача.
...А кругом шумела почти девственная Природа: корабельные сосны устремились
в небо, под ногами пружинил мох; уверен, по нему, давно не ступала нога человека, а воздух такой, что хоть лопатой греби.               
Присев на упавшее дерево, я вздохнул полной грудью и задумался о том, как всё -
таки прекрасна Жизнь; хорошо, что мы оставили свои домашние дела и выбрались по грибы.
...Мои размышления прервал приглушённый автомобильный сигнал, раздававшийся
из глубины леса, но не с той стороны откуда я пришёл, а почему - то, справа.
"Может быть, пока я бегал по лесу в поисках грибных плантаций, сменил несколько раз направление?", - мелькнуло в голове. Поэтому, взяв корзины, я пошёл на звук гудка. Через некоторое время, на опушке увидел "Ниву" и незнакомых людей.
Вместо того, чтобы подойти к ним и узнать, как выбраться на просеку, я машинально повернул в другую сторону, где, по моему мнению, должен находиться наш Уазик.
Так я шёл, наверное, часа два, потом, остановился и понял, что хожу по кругу....
Сумерки сгущались, а я всё ещё не знал, в какую сторону мне двигаться.
Повсюду, куда ни глянь выстроились одинаковые сосны, под ногами шуршал мягкий ковёр опавшей хвои и громоздились завалы из старых упавших деревьев; иногда, на опушках виднелись заросли орешника и папоротника.
Кусты папоротника густые, острые и высокие, наверное, мне по пояс, а может и выше.
Я брёл по лесу и всё больше убеждался в том, что окончательно заблудился...
Вокруг не просматривалось и намёка на дорогу или тропинку; очевидно, люди здесь не появлялись уже лет сто. Кругом таинственно шумела девственная тайга.
Вскоре, на моём пути стали попадаться длинные заросшие канавы, очень похожие
на старые окопы.
Наверное, в этих местах в Гражданскую гремели бои с колчаковцами,
а может быть, здесь орудовали партизаны, наводя страх на пришлых белогвардейцев или располагалась база каких - нибудь защитников угнетённого селянства, воевавших, как с белыми, так и с красными.
В сибирской тайге в двадцатые годы прошлого века много кто шастал в поисках
лёгкой добычи и классовых врагов. Время было смутное, вот лихие люди и
сбивались в банды; бездельники и алкаши собирались в красноармейские отряды, а недобитые офицеры кучковались вокруг генералов, типа Краснова, Деникина, Колчака.
Продвигаясь по незнакомой местности, я размышлял о безграничной глупости Гражданской войны, об огромных людских потерях в этой бойне, о тупости Советской власти, которая в конечном итоге сдулась, как мыльный пузырь...
Совершенно не беспокоясь о своём безвыходном положении, я набрёл на огромную
поляну, заросшую папоротником и, наконец, огляделся.
Уставшие ноги несли меня в сторону города, а может быть, - в противоположную, мне было уже всё равно.
...Сделав очередной шаг, я полетел вниз в какую - то глубокую яму. Падая, за   что - то зацепился и немного изменил траекторию падения...
Яма оказалась старым блиндажом, с рухнувшей от времени крышей.
Этот блиндаж хорошо замаскировался высокой травой; поэтому, не заметив края, я сорвался вниз.
Высота стен, как мне показалось, доходила до четырёх метров, а вход в блиндаж полностью завален. Короче говоря, я оказался в ловушке, выбраться из которой самому было весьма проблематично.
...Я лежал на дне этой землянки среди сгнивших, столетних брёвен, сухого валежника и мягкой хвои.
Куртка сбоку оказалась порванной о какой - то острый предмет, торчавший из стены, почти на самом верху, рука ныла от ушиба, а рядом валялись мои корзины с разбросанными грибами. Но самое неожиданное открытие я сделал, когда повернул голову. В десяти сантиметрах торчал острый сук, на который я точно бы налетел, если бы не зацепился и не изменил траекторию падения.
..."Ну, опять, Серёжа, тебе повезло", - мелькнула в голове мысль.
...До заката оставалось ещё часа два и надо срочно придумать, как выбраться из этой ловушки, оставленной то ли красноармейцами, то ли колчаковцами...
Встав на ноги, я понял, что при падении с такой высоты, умудрился ничего себе не сломать, потрогал торчавший рядом кол, - сухой, но прочный и толстый; он вполне мог пробить меня насквозь, не помогла бы ни куртка, ни тёплый свитер.
Надо же, мало того, что я заблудился, как школьник, так чуть не напоролся на шампур, как кусок баранины.
Собрав грибы в корзины, я закурил сигарету, присел на сгнившее бревно, служившее раньше звеном надёжной крыши и задумался.
Мозг работал в форсированном режиме, руки тряслись, но паники не было, - это уже хорошо...
"А может быть, остаться в этом блиндаже на ночь и не карабкаться наверх из
последних сил, а завтра утром, на свежую голову и отдохнувшим, попытаться выбраться отсюда", - подумал я.               
Вполне логично, ведь здесь, как ни странно, я находился в безопасности; даже если к яме подкрадётся какой - нибудь зверь, то он сам не прыгнет в ловушку, ведь не сможет потом выбраться.
...Так, что у меня есть?
Вывернув карманы, я разложил на земле свои сокровища: две пачки сигарет Прима, спички, небольшой грибной нож и, к тому же, у меня две корзины отличных грибов, которые можно поджарить на костре.
...Яма оказалась довольно большая, где - то десять на десять метров. Сухого хвороста и дров - вагон и маленькая тележка, хоть неделю костёр пали; кругом достаточно сухих веток, из которых можно построить шалаш и соорудить импровизированную лежанку.
В общем, я остановился на плане Б: решил остаться здесь до утра и принялся оборудовать берлогу.
В один угол блиндажа я перетаскал все гнилые брёвна, упавшие ветки и сухой ствол сосны; в другом углу соорудил что - то наподобие шалаша, а в центре развёл костёр.
...Ночь давно накрыла сосновый бор, по земле клубился белый туман; стало холодно и сыро.
Присев у костра, я готовил ужин. Дым, вместе с ароматным запахом жареных грибов, поднимался к небу, сверху доносились звуки ночных птиц и приглушённый вой ветра, а может быть, голодных волков. Но мне совершенно не страшно, только немного тоскливо и грустно от того, что я здесь один. Главное - не паниковать, не суетиться, а полностью довериться инстинкту самосохранения.
Сколько людей, случайно попавших в экстремальную ситуацию, поддались сиюминутной панике, животному страху и сгинули навсегда.               
Я, категорически, не хотел находиться в их рядах, поэтому, держал себя в руках и верил, что обязательно что - нибудь придумаю. Жареные боровики придали сил, подняли настроение, а выкуренная затем сигарета успокоила окончательно.
Перина из сухого валежника сберегла меня от холодной, сырой земли; ощущение безопасности и сытый желудок убаюкали, вскоре я уснул сладким сном младенца...

               **********************************************
...На крыше нашего Уазика находился довольно мощный громкоговоритель, поэтому, Саша, - водитель этой машины, включил через него музыку. Голос радиостанции "Маяк" разлетелся по всему лесу и вернулся многократным эхо. Музыка гремела минут сорок, пугая лесных птиц и мелких зверушек.
Когда стало ясно, что я где - то далеко и не слышу этих звуков, выключили "Маяк" и стали думать, что же делать дальше.               
Больше всех психовала жена Лариса, активно призывая всех идти в разные стороны и искать меня. Однако, никто не поддался на её уговоры, тем более, что приближался вечер, а потом, - ночь. Отправиться вечером в тайгу считалось настоящим самоубийством, поэтому, героев не нашлось.
Самым спокойным и рассудительным оказался тесть, Виктор Александрович, который некоторое время молчал, анализируя ситуацию, а затем твёрдым голосом произнёс: "Сегодня мы уже ничего не сможем сделать. Все едем в город. Мой зять, парень самостоятельный, продержится в тайге сколько надо. Завтра с утра я с Сашей вернусь и буду искать его. Если в течение дня мы Серёгу не найдём, то я подниму милицию, охотников, вертолётчиков, в общем, всех кого смогу".
На том и порешили. Загрузились в машину, пустые корзины побросали в багажник
и, в полной тишине, двинулись в сторону города. Смеркалось.

                *********************************************
...Проснувшись, я уловил утреннее пение лесных птах. Казалось, что я проспал всего несколько минут, а на самом деле, - пролетело несколько часов.
По ощущению утренней прохлады и потому, что блиндаж всё ещё находился во власти теней, казалось, уже семь часов утра.
Я хорошо отдохнул, ноги перестали гудеть, голова стала ясной, чтобы придумать план спасения. Поразмыслив несколько минут, я решил сделать что - то типа лестницы, вколачивая в стену толстые сучья, примерно, как альпинисты забивают крючья в скалу, постепенно поднимаясь наверх. Наиболее подходящей оказалась стена, где вверху торчал острый, ржавый
предмет, похожий на пику. Выбрав несколько сучьев, я принялся заострять их ножом.               
По моим подсчётам, ступенек - уступов должно быть три, чтобы дотянуться до торчавшего из стены острого предмета, оказавшегося для меня спасительным.
Каждый сук, подготовленный для ступеньки, представлял из себя метровый кол,
заострённый с одной стороны.
Наверху, на все лады радовались новому дню птицы, яма постепенно освещалась восходящим Солнцем, а я трудился в поте лица, затачивая сучья маленьким ножом.
На подготовку трёх ступенек ушло часа два - три.
Теперь необходимо подыскать импровизированный молоток, чтобы забивать колья в стену. Слава Богу, строительного материала оказалось в избытке; я выбрал небольшое бревно, вполне подходящее под кувалду.
Первые два кола я забил в стену на высоте метра от дна ямы, положил на них
несколько прочных сучьев, - получилась небольшая площадка, на которой можно стоять. Ура, первый шаг сделан!
Дальше стало сложнее..., намного сложнее. Теперь надо как - то изловчиться и забить в стену кол, стоя на нижней площадке. Хорошо, что земля оказалась рыхлой, без камней, поэтому, через час над первой площадкой появилась вторая. Я находился уже на пол - пути к спасению.
...Ещё через два часа я смог дотянуться до острого предмета, торчащего из
стены. Этим предметом оказался острый четырёхугольный штык.
Из военных книг я знал, что штык такой формы крепился к винтовке "Мосина".
При стрельбе из этой винтовки, штык должен быть обязательно примкнут, иначе,
точка попаданий существенно смещалась и на большой дистанции попасть во что -
либо, почти невозможно.
Я резко дёрнул за штык, но он даже не шелохнулся, значит, как я и предполагал,
штык примкнут к винтовке.
Оставив пока его в покое, я продолжил забивать в стену следующие колья. Ещё примерно через час третья, последняя ступенька оказалась готова, стоя на которой, уже можно было выглянуть из ямы. Зацепившись рукой за штык, я подтянулся и выбрался из ловушки.
Птицы радостным щебетанием приветствовали моё освобождение из плена,
любопытная бабочка села на руку, а муравьи принялись ползать по куртке,
изучая меня.
Спустившись в низ, я поднял наверх корзины, одна из которых оказалась уже почти пустая.
Не зная, сколько ещё предстоит блуждать по лесу, я решил откопать старую винтовку и отсоединить штык, который хоть и ржавый, но это, тем не менее, - оружие. Минут через сорок интенсивной работы, я держал в руках старую, ржавую винтовку "Мосина", пролежавшую в земле с двадцатых годов прошлого века.

                *****************************************
...21-ое августа 1924-го года.
Восемнадцатилетний комиссар Сашка Баевич выскочил из блиндажа и пригибаясь трусливо двинулся по окопу; его кожаная фуражка с красной звездой съехала на затылок.
Красноармейцы напряжённо всматривались в утренний туман, пытаясь разглядеть между деревьями наступающих колчаковцев.
Недалеко от блиндажа, прямо на сырой земле сидел солдат и закручивал махорку. Комиссар остановился, погрозил ему Маузером и зло прошипел: "Господа идут тебя убивать, а ты, мать твою, расселся тут. А ну, к бою!"
Видавший виды солдат спокойно взглянул на него: "А ты, Санёк, не ори и не смотри на меня, как солдат на вошь. Я Германскую от начала до конца оттарабанил, а ты тогда ещё за мамкин подол держался".
Баевич сверкнул глазами, махнул рукой и побежал дальше...
В этот момент начался артобстрел и первые снаряды разорвались перед окопами.
Бывалый солдат встал, взялся за винтовку и процедил сквозь зубы: "Вот
сволочи, голубая косточка, посмолить спокойно не дадут".            
...Снаряды ложились всё ближе и ближе. Красноармейцы погибали от осколков, так и не сделав ни одного выстрела. Почуяв неладное, солдат бросился в укрытие, но его накрыло взрывом, разорвав на мелкие кусочки, а винтовка отлетела в сторону блиндажа и зарылась похороненная под толстым слоем земли...

                ***********************************************
...Разглядывая ржавую винтовку, я представлял, как она могла очутиться здесь.
Эхо войны... Один кусочек этого эха чуть не погубил меня - блиндаж, а
другой кусочек - штык, спас от смерти, когда я падал и зацепился за него.
Ощущение невероятного, мистического спасения не покидало; однако, надо ещё выбраться живым из этого леса.
С помощью ножа, я открыл магазин винтовки и обнаружил там четыре патрона,
благодаря смазке и недоступности воздуха, сохранившихся в хорошем состоянии.
Теперь в моём распоряжении - четыре патрона, но нет ружья, из которого можно ими стрелять.
Закурив сигарету, я задумался, как эффективно использовать мой арсенал?
Если, каким - то образом, к острию штыка прикрепить патрон со стороны капсула, а потом резко ударить по пуле, то патрон выстрелит и пуля вылетит из гильзы.
А если, в какой - нибудь палке проковырять глубокую дырку необходимого диаметра,
вставить в неё, с одной стороны патрон, а с другой - штык, то получится огнестрельное оружие на один выстрел. Не плохая идея, но нет сверла, чтобы просверлить дырку нужного калибра, а ковырять ножом - долго, да и ровное отверстие сделать не удастся.
...Разве что, найти толстую ветку с сучком необходимого диаметра и выбить его? Это может сработать! Некоторое время ушло на поиск необходимой ветки, ещё пол часа - на выбивание сучка и импровизированное ружьё готово.
Заточив штык о камень, я вставил его в дупло ветки, а с другой стороны засунул патрон, гильзой внутрь, потом убедился, что штык и капсул соприкасаются.
Между тем, приближался вечер, а я ещё не отдалился от блиндажа и, ни на
шаг не приблизился к своему спасению.
Переложив грибы в одну корзину, я, наконец, двинулся прочь от ямы, прислушиваясь к лесным шорохам. Так я шагал довольно долго, в одной руке корзина с грибами, а в другой - штык с нанизанной веткой.               
Очень хотелось взять ржавую винтовку, но руки всего две и я кинул её в блиндаж.
...Уже смеркалось, когда я, вдруг почувствовал, что за мной кто - то следит и остановился. Метрах в пятидесяти я заметил стаю диких собак, крадущуюся за мной.
Собаки, конечно, не волки, но напасть могут элементарно, особенно, на одинокого путника. Дистанция между мной и стаей постепенно сокращалась. Одичавшие собаки явно ждали ночи, чтобы скушать меня на ужин.
"Надо спровоцировать вожака к решительным действиям", - смекнул я и бросился бежать. Собаки скалясь, кинулись за мной, лая на ходу. Впереди мчался,
разбрызгивая пенную слюну самый большой пёс, похожий на овчарку.               
Стая намеренно немного отстала, давая возможность вожаку в одиночку разобраться со мной и лишний раз доказать своё превосходство и силу.
Когда он почти настиг меня, я повернулся и выставил вперёд  штык с патроном.
Пёс всей своей массой налетел на него, и патрон выстрелил; пуля пробила ему сердце. Вожак взвизгнул и рухнул замертво.               
Испуганная стая замерла в нескольких шагах от меня и..., поджав хвосты, трусливо бросилась наутёк.
...Штык второй раз спас мне жизнь...

                **********************************************
...В семь утра Виктор Александрович, его ассистент Толик и водитель Саша, загрузились в УАЗик и отправились меня искать. Сначала они нашли то место, где вчера я убежал от всех. Потом, мудрый Виктор Александрович предложил курсировать по трассе туда - сюда, сворачивая в лес в разных местах и через громкоговоритель врубать "Маяк". Таким образом, они колесили по дороге целый день; а вечером, в очередной раз, свернули в лес, и проехав по просёлочной дороге несколько километров, остановились. Музыка и сигналы ничего не дали.
Саша выключил Радио, вылез из машины и вопросительно уставился на своего
начальника.
...В это время из глубины леса послышался приглушённый выстрел...

                **********************************************
...Перезаряжая своё оружие, я уловил вдалеке ритмичные сигналы клаксона. Я рванул на этот спасительный звук и, вскоре, оказался на просёлочной дороге, по которой мчался киношный Уазик. Машина остановилась, из неё вывалился уставший тесть и грозно спросил: "Серёга, кто тут стрелял?"
Облегчённо вздохнув, я весело ответил: "Это я стрелял. Только не спрашивайте,
откуда у меня оружие...

                **********************************************
...А оставшиеся боровики мы засушили и зимой с удовольствием варили грибной суп...               

                Рассказ Десятый. Скрепка.

...Весна. Утро выдалось теплым, солнечным, радостным. Днём, однако, расплакалось небо холодным  дождём, вечером выпал тёплый снег, от которого уже отвыкли, а ночью ударил небольшой морозец. В Сибири всегда так: погода меняется довольно быстро, как настроение у избалованного ребёнка.
Сейчас - гололёд...
Осторожно пробираясь по скользкому тротуару, высматриваю подходящее место, где бы перебежать на ту сторону, потому что до светофора далеко, да и тащиться до него не охота; останавливаюсь, смотрю налево - никого, смотрю направо - никого и начинаю скользящим, семенящим шагом переходить улицу. В этот момент из - за угла вылетает машина и на бешеной скорости движется на
меня. Ещё секунда и...
...Вскрикивая во сне, вскакиваю и просыпаюсь в холодном поту. Приснится же такое?
Нехотя встаю с продавленного дивана, подхожу к спящему столу и закуриваю успокаивающую  сигарету. Дым тянется к потолку и растворяется в сером воздухе, кошмарный сон улетучивается и нехотя растворяется в глубинах памяти.
Смотрю на часы - четыре утра; ещё спать, да спать. Однако, ночной ужас ещё не испарился полностью и, в связи с этим, в памяти всплывает американский сериал "Очертания сновидений", из него я запомнил только то, что, если человек умирает во сне, то умирает и в жизни. Другими словами, если Вы во сне падаете в пропасть, то прежде, чем разбиться,  проснётесь, а если разобьётесь, то уже не проснётесь никогда.
...Ну и дурь в башке в четыре утра?...
Ладно, отправляюсь спать дальше, только теперь закажу сон по - интересней, например, эротический или приключенческий, можно - фантастический. Затушив окурок, плюхаюсь на любимый диванчик и мгновенно оказываюсь в кинотеатре для индивидуальных просмотров...
Пи-пи-пи противным, нудным, комариным писком ноет, проснувшийся будильник. Нехотя открываю заспанные глаза, - без пятнадцати восемь. Как здорово, - у меня ещё в запасе пятнадцать минуточек до подъёма. Вместо того, чтобы поставить будильник ровно на восемь, я, впрочем, как и большинство россиян, ставлю его на без пятнадцати, намеренно обманывая себя, что могу спать ещё целых пятнадцать минут.
Закрываю на секунду глаза, открываю их и, как подорванный, вскакиваю, ведь
уже пятнадцать минут девятого. Потом делаю всё быстро, как робот: туалет, ванная, кухня, шкаф, прихожая и, вот я на улице...
Холодный утренний ветер хлещет по щекам и я окончательно просыпаюсь.
"Сегодня гололёд, значит, машину оставлю у подъезда, доберусь автобусом", - логично рассуждаю я и осторожно плетусь на остановку.
Юзом, на тормозах подползает маршрутка, всасывая в своё брюхо меня, ещё трёх ранних пташек и морозный воздух.
В салоне висит едкий запах дешёвого курева и, вновь прибывшие пассажиры, начинают кашлять, зажимать носы и материться шёпотом. Ну, что за манеры такие у этих водил - дымить на рабочем месте? У меня, например, запах сигарет утром вызывает острую тошноту. Хочется высказать шофёру всё, что я о нём думаю и дать по морде за такой сервис, но я, как и все, молчу; наверное я просто трус, или настроение не хочется портить с утра пораньше.
Это сегодняшняя Россия, здесь каждый думает только о себе, а водитель - не исключение, он тоже думает только о себе. Ему захотелось покурить, а  пассажиры - до лампочки.                "Кому такой сервис не по душе, - выметайтесь из моей маршрутки и топайте пешком, тоже мне интеллигенция вшивая!", - резонно рассуждает хам за рулём.
...Ровно в девять снимаю холодную куртку в своём офисе и включаю чайник.
Подтягиваются коллеги и рабочий день вступает в свои права, оставляя в стороне домашние заботы, семейные проблемы, недосыпы, головную боль с похмелья, обиды на наглых водителей и весенний гололёд.
...Сегодня много работы. Необходимо подготовить в окончательном чтении контракт с белорусами на поставку трикотажа. К слову сказать, трикотаж у них очень качественный, расходится в лёт!
Вызываю к себе бухгалтера, юриста и коммерческого директора. Ребус для бухгалтера - просчитать все возможные риски. Работа юриста - обеспечить правовую защиту и учесть все подводные камни в договоре. Коммерческий директор обязан придумать, как быстро реализовать вагон трикотажа, лучше оптом и за наличные.
Моя задача, как директора, организовать бандитскую, ментовскую и чиновничью крышу этой сделке.
...Так бесхитростно пролетает рабочий день: выпито почти ведро кофе, выкурено три пачки сигарет, сделаны десятки звонков и контракт, наконец, готов.
...Когда я о чём - то думаю, то всегда что-то кручу в руках - карандаш, скрепку,
ручку, кнопку; такая у меня дурацкая привычка ещё со студенческих лет. В тот момент, когда работа близилась к концу, в моей руке болталась изогнутая несколько раз скрепка, которую я бросил в урну, но промахнулся. Она упала на пол и затаилась, ожидая своего часа, чтобы на следующий день рано утром быть выброшенной уборщицей.
Бухгалтер, довольный проделанной работой, собрал листы договора и удалился.
Юрист и коммерческий директор допивали свой кофе, а я взял переполненную пепельницу и направился к урне. Когда окурки посыпались в мусорную корзину, я случайно наступил на изогнутую скрепку. Она одним острым концом воткнулась в подошву и легла в углубление протектора кроссовки, причём, в левую. В общем, скрепку я не заметил, одел куртку и отправился домой.
...Остановка находилась почти рядом, через дорогу. Однако, сначала необходимо тащиться до пешеходного перехода, пересекать улицу, а потом, метров триста возвращаться назад. Я остановился, посмотрел налево - никого, посмотрел направо - никого, и начал скользящим, семенящим шагом переходить улицу. Но, сделав шаг на мостовую, я, вдруг, вспомнил кошмарный сон и вернулся на тротуар.               
"Бережёного Бог бережёт", - смекнул я и поплёлся к пешеходному переходу.
Мимо пронеслась машина, которая, по сонному сценарию, должна была сбить меня; помахав ей вслед, я окончательно успокоился.
"Зебра" уже появилась передо мной; остановившись, я  дождался сигнала светофора, на всякий случай, покосился налево - никого, посмотрел направо - никого и начал скользящим, семенящим шагом переходить улицу.
...Какое - то сплошное "де-жа-вю" получается...
Наконец - то,  добрался до середины. В этот момент из - за угла вылетает машина и на бешеной скорости мчится на меня...
Водитель даже не пытается тормозить. Я тоже не пытаюсь тормозить и давать задний ход, а наоборот, стараюсь резко перестроиться со скользящего шага на спринтерский бег, чтобы, как можно быстрее, пересечь вторую половину дороги.
С силой опираюсь на левую ногу(опорная нога у меня левая, поскольку я левша) и 
ощущаю острый укол в ступню. Попытка рвануть с места не получается: я отпрянул назад и запрыгал на правой ноге. В этот момент, в десяти сантиметрах от моего носа проносится машина и быстро удаляется в свете уличных фонарей.
На долю секунды повернув голову, успеваю заметить, что это чёрный Лексус.        Я опять гляжу по сторонам и хромая заканчиваю свой путь по "Зебре", потом сажусь  прямо на бордюр, снимаю кроссовок и обнаруживаю скрепку, которая проткнула подошву и вонзилась в ступню. Выдернув скрепку, бережно кладу её в карман, потом, ковыляю до остановки, затем  плюхаюсь на скамейку и закуриваю...
Сигарета успокаивает и возвращает меня к жизни; нога ноет, а мозг лихорадочно анализирует ситуацию: во - первых, если бы я рванул с места, наверняка, не успел бы добежать до тротуара, и моя траектория пересеклась бы с траекторией Лексуса.            
Это значит, что меня запросто размазали бы по асфальту, как кошку неудачницу, во -вторых, если бы водитель тормозил, то его точно, занесло бы на скользкой дороге и он сбил бы меня.
В первом случае, - спасибо скрепке, а во-втором- респект водителю, почему - то, не заметившему меня и красный свет светофора.
...Размышляя, докуриваю сигарету, и только сейчас замечаю на другом конце скамейки цыганку, одетую в тёплую пуховую шаль и чёрное старое плюшевое пальто позапрошлого века, из под которого виднелись многочисленные юбки. Как я не разглядел эту цыганку сразу? Она же в упор уставилась на меня и молчала. В этой зловещей тишине таился укоризненный вопрос, ответ на который я не знал.
Подрулил мой автобус. Я зашёл в переднюю дверь, а цыганка - в заднюю. Рассчитавшись за проезд, продвигаюсь по салону, вглядываясь в лица пассажиров,  но её среди них нет.
"Опять какая - то мистика", - подумал я и взглянул в окно на удаляющуюся остановку. А там, на скамейке, на том же месте сидела цыганка и на прощание махала мне рукой...
...Чувство радости от чудесного спасения не покидало меня. Это ощущение, однако, перемешивалось с нахлынувшим страхом от пережитой ситуации. Я с трудом  вылез из автобуса и хромая заковылял к дому.
На улице совсем холодно, мрачно и пусто, за исключением белых мух, опять полетевших с неба.
...Еле - еле передвигаясь, я твердил про себя: "Врёшь, не возьмёшь. Всё равно будет, как цыганка нагадала"...
    
                Рассказ одиннадцатый. Заноза.

...Лесорубы, как опытные пехотинцы, по гусянке забрались на броню вездехода, закрепились по - надёжнее и приготовились к броску на поле боя.
От просеки до делянки трястись семь километров по бездорожью, по почти девственной и непроходимой тайге.
...Вездеход зарычал, как настоящий танк, выпустил изрядный клуб чёрного дыма
и резко рванул с места, наматывая на гусеницы тяжёлые километры, первые желтые листья, вперемешку с зелёной травой и грязь дождливого августа.
...Володя Петров, новичок в бригаде лесорубов, с ошалелыми глазами вертел головой, впитывая пейзажи надвигающейся осени и втягивал в себя чистый воздух, не замечая его промозглости.
По своей натуре он считался, конечно, философом, а по мироощущению, - настоящим
гринписовцем.
Володя беззаветно любил Природу: зверей, птиц, насекомых, в общем, боготворил всё живое.
...После окончания сельской школы он трижды поступал в Томский Государственный Университет на Биолого - почвенный факультет, но каждый раз ему не хватало, то одного - двух баллов, то возникал какой - нибудь форс - мажор.
Резонно решив, что Университет никуда не денется и, чтобы из "ботаника", наконец, стать мужчиной, Володя устроился в родной леспромхоз в бригаду лесорубов, вальщиком леса второго разряда.
...Из гипнотического состояния, в котором находился, созерцающий природу,
будущий биолог Владимир Петров, его вывел грубый голос бригадира дяди Саши.
Пытаясь перекричать рёв "танка", Александр Павлович Рублёв, он же дядя Саша,
громко рявкнул: "Слышь, Вовчик, давай щас без выи...нов, ху...шь лес, как все, а то мы из - за тебя, уё...ка, без ё...ной премии останемся. Ты врубился?"
Больше всего на свете дядя Саша любил две вещи: беспощадно валить девственный лес и смачно материться по поводу и без.
По своей безграмотности и дремучести души он, конечно, не знал, кто такой
Рублёв, поэтому, искренне считал, что его предназначение на этой земле
проистекает от его фамилии; то есть, -  рубить деревья, чем больше, тем
лучше.
Что касается второй его любимой вещи, то он считался матершинником непревзойдённым, "шнурок" от ботинка маньячного сосуна, он же "шнур" заплинтусовый, он же с. шнуров, конченая мразь и первый матюсральник российского голубого шоу - бизнеса, просто отдыхает в дряблой немочи и корчится в конвульсиях от зависти.
Все помнят, как однажды на деревенской свадьбе, изрядно накушавшись самогонки, дядя Саша выдал спич во славу брачующихся, аж на десять минут, причём, единственными приличными словами в его тосте оказались имена жениха и невесты.
...По лесной глухомани пробирались молча: кто - то дремал, не обращая внимания на кочки, кто - то курил, думая о своём, кто - то болел с похмелья, чертыхаясь на каждом ухабе.
Когда вездеход, наконец, остановился на опушке, все "пехотинцы" дружно
спрыгнули на мокрую траву. Володя последовал за всеми; очутившись на твёрдой
земле, он огляделся и окаменел от увиденного.
Перед его возбуждённым взором предстал сказочный сосновый бор: одинаковые стройные деревья, как огромные карандаши, ровной шеренгой выстроились в ряд; такой лес называют "корабельным".
Совершенно невозможно отвести глаза от этой величественной красоты,могущества, изящества, рождённого Природой.
Он сглотнул липкую слюну, глубоко вздохнул кислородного дурмана и обратился к бригадиру: "Смотрите, дядя Саша, какая Красота, а мы её сейчас - под корень".
Дядя Саша, мельком взглянув на чудесный бор, хмуро заметил: "Вовчик, это не лес, это ё...ные кубометры деловой, ё...ной древесины, между прочим, твоя ё...ная квартальная премия и месячная зарплата тоже ".
Володя нервно дёрнул головой и произнёс с грустью в голосе: "Тёмный вы человек, товарищ Рублёв. А мысли у вас только о деньгах".
Бригадир смачно сплюнул сквозь зубы, нахмурил брови и грубо ответил: "А ты, Вовчик, за каким х...ем к нам припёрся, катился бы в ё...ные лесники и сторожил бы ё...ный лес от таких гадов, как мы".
На эти обидные слова Володя никак не отреагировал, резко выдернул бензопилу из брюха вездехода и молча поплёлся в сосновый бор.
Надо сказать, что деревья он пилил предельно осторожно и аккуратно, чтобы не
поломать кустарник, не погубить молодняк, сохранить муравейники.
Конечно, на такую ювелирную работу уходило гораздо больше времени, чем у других лесорубов; по этой причине, бригадир всегда ворчал и был не доволен.
Однако, в глубине души дядя Саша понимал, что такой сердобольный человек, как Вовчик, в бригаде нужен.
Остальные лесорубы глядели на Володю и старались, по - мере возможности, тоже беречь молодые деревья, считая себя, при этом, не последними сволочами.
Бригадир первым завёл свою "Дружбу" и громко крикнул: "Ну, мужики, мать её
за ногу, вперёд и с песней! Дадим стране больше дров и пиломатериала!".
...Через неделю к делянке, по дороге, проложенной вездеходом, пробились первые
лесовозы и погрузчики.
Двадцатиметровые сосны, распиленные на несколько частей, укладывали на
лесовозы ровненько, как ручки и карандаши в школьный пенал.
А бригада номер два под руководством матёрого матершинника дяди Саши выдвинулась на новое поле битвы, в борьбе за новые кубометры...
Пока водители лесовозов стояли и курили в сторонке, погрузчики,как бы играючи, загружали брёвна, стропальщики укладывали их одно к одному и крепили толстыми цепями, чтобы те не рассыпались по дороге. Короче, шла обычная, но спешная   работа.
...В обязанности стропальщиков входила проверка всех звеньев крепёжных цепей;
однако, при таком аврале они, конечно, ничего не проверили, надеясь на русский
авось. Как это часто бывает, русский авось не помог, одно звено лопнуло и держалось буквально на соплях, до первой серьёзной тряски.
...Водитель лесовоза для порядка обошёл вокруг машины, как обычно попинал колёса, лихо прыгнул в кабину и не спеша двинулся по лесной хляби.
Лесовоз, преодолевая природные препятствия и непролазную грязь, покачиваясь
из стороны в сторону, целенаправленно направлялся из пункта А в пункт Б.
Пунктом Б в данной задаче значился лесо - перерабатывающий комбинат на одной из окраин города Томска.
...Конец августа... Мелкий, моросящий, гнилой дождь плачет с угрюмого неба,
портя настроение, делая дорогу опасной и напрягая водителей.
Мы: моя жена Лариса и пятилетний сын Саня возвращаемся домой после почти
двухмесячного отпуска, проведённого на университетской базе отдыха.
Междугородняя трасса перегружена: рейсовые автобусы доставляют непоседливых
пассажиров из одного города в другой, огромные фуры везут разные товары для
этих же людей, легковые автомобили мчатся по своим делам, лесовозы торопятся
доставить древесину для будущих окон и дверей.
Дорога до города, как автобан, но сейчас мокрая и скользкая, коварная и непредсказуемая.
...Я веду нашу старенькую "Тройку" быстро, но осторожно, не дёргаясь по трассе, особо не пытаясь догнать, или обойти впереди идущий транспорт.
Жена и сын на заднем сиденье, кажется, задремали под вкрадчивый голос
Андрея Макаревича, льющегося из приёмника: "...Кто виноват, что ты один; и
жизнь одна, и так длинна, и так скучна, а ты всё ждёшь, что ты когда - нибудь умрёшь...".
До Томска ещё километров тридцать, может чуть больше.
...День повернул в сторону вечера, дождь усилился, на трассе - час пик.
Передо мной мчится лесовоз, доверху набитый ровными брёвнами.
Я вижу, как его заносит в стороны при каждом незначительном повороте руля,
поэтому, держусь от него на приличном расстоянии, чем невероятно раздражаю особо
дерзких "шумахеров".
Подмигнув поворотником, лесовоз нагло пошёл на обгон, впереди идущей машины.
Конечно, это был не обдуманный и крайне опасный манёвр; я весь, внутренне, напрягся...
В этот момент цепь, сдерживающая брёвна в пучок, рвётся и они начинают с
бешеной скоростью лететь на дорогу, как спички из коробка, в разные стороны.
Ещё секунда, и на дороге полный хаос,неразбериха, паника: кто - то пытается свернуть на обочину, кто-то лавирует между падающими брёвнами, как слаломист,   кто - то тормозит.
Не зная, что делать, я пытаюсь сбросить скорость, переключаясь на более
низкую передачу.
...Вдруг, какая - то невероятная тяжесть давит мне на правую ступню и я сильно жму на тормоз.
"Тройка" на такой скользкой дороге идёт юзом и останавливается поперёк трассы.
А брёвна, как смертоносные торпеды, продолжают скатываться с лесовоза, болтающегося на дороге на высокой скорости.
...Передние стёкла у "Тройки" опущены и я замечаю, как очередная "торпеда" летит в нашу сторону.
"Всё!", - мелькнуло в голове, - "Нам конец?!". Но, почему - то прожитая жизнь
не мелькает у меня перед глазами, ангелы не торопятся забрать нас на небеса, похоронной команды даже не видно; что-то тут не так...?
Происходит невероятное: ровное как стрела бревно, диаметром примерно
пятнадцать сантиметров влетает в окно с моей стороны и вылетает со стороны пассажира...
Всё произошло настолько быстро, что я никак не отреагировал. Единственное,
что запомнил в ту секунду, то, что снова какая - то неведомая сила вдавила меня в водительское сиденье. Бревно пролетело мимо глаз, оставив ссадину на кончике носа и большую занозу, которая теперь торчала слева, чуть выше ноздри.
...Макаревич, однако, ничего не заметил и продолжал дудеть в свою гнусавую дуду, сын даже не проснулся, а жена только вскрикнула: "Ах!".
...Я сидел за рулём, приклеенный к креслу и чувствовал, как на кончике носа
собирается большая капля крови.
На секунду закрываю глаза, открываю, поворачиваю голову и с удивлением обнаруживаю на пассажирском месте рядом с собой старую цыганку, протягивающую мне платок.
Выдернув занозу, я приложил этот платок к носу, повернулся и спросил Ларису:
"Ты это видела?".
- Что, видела?
- Ну, вот тут, рядом со мной, сейчас цыганка сидела. Ещё платок мне дала.
- Опять ты, Серёжа, за своё... Ну какая цыганка, в нашей машине?
- Наверное, у меня крыша едет? Или у тебя?
...Если бы я остановился не поперёк дороги, то это бревно, скорее всего,
пробило бы лобовое стекло и нам всем настал бы конец; но цыганка в нужный момент
бросила мне на ногу камень и я затормозил.
...Если бы она своей железной рукой (а это была именно она) не вдавила меня
в водительское кресло, то мне снесло бы не кончик носа, а половину лица.
Ну и, конечно, именно она уговорила Ларису сесть на заднее сиденье.
...Тряхнув головой, окончательно освободившись от наваждения, открываю дверь
и вылезаю из машины. Удивительно, но на ней ни одной царапины.
Бревно, пролетевшее насквозь нашу "Тройку", лежало на дороге метрах в
тридцати.
Подойдя  к нему, я заметил на торце надпись чёрным фломастером: "C. Прости
меня. В.П.".
...Что бы это значило? Может быть, это какой - нибудь сердобольный лесоруб Вася Пупкин просит прощения у Сосны, которую спилил?
...Должно быть, это Владимир Пу..., ой, просит прощения у Страны за всё
"хорошее"?, хотя, он в ряд ли намерен когда - нибудь перед кем - нибудь извиняться... Он же пахан всея Руси.
...А может быть, это мой одноклассник Вова Петров просит прощения у Светы...
Интерпретировать можно до бесконечности. Эти рассуждения могут далеко завести.
...Кругом метались взволнованные люди, в поисках пострадавших. Но их, как ни странно, не было, не считая меня с ободранным носом. ...Вот это да! Бывает же такое?!
...Сейчас эта десяти - сантиметровая заноза хранится в моей коллекции вместе со
скрепкой, дробинкой, каблуками и другими экспонатами, доказывающими
правдивость моих рассказов...
...И только таракан в голове, удивительно похожий на старую цыганку, всё нашептывал: "Выставочную галерею пора открывать, или экспонатов маловато?"

                Рассказ двенадцатый. Часы.

...Я всегда хотел, чтобы отец оставил мне в наследство часы, ну знаете, такие круглые, карманные, серебряные с позолотой, на цепочке.
К сожалению, отец не оставил в наследство ничего, даже часы...
В десятом классе я по случаю купил такие часы в антикварном отделе "Букиниста" и рассказывал всем, что они отцовские...
Это, конечно, чистой воды самообман; но, с другой стороны, я очень хотел получить круглые часы в наследство от отца, которого всегда любил, несмотря на то, что он нас бросил и ушёл к другой женщине...
...Чтобы хоть как - то оправдать его, я всем твердил, что перед тем, как уйти
он подарил  мне часы, как старшему сыну, хотя мы с братом близнецы, но я, всё же, старше его на час тридцать...
...Если много раз повторять одну и ту же лож, то она через некоторое время
кажется правдой. Так и мои карманные часы, круглые, серебряные с позолотой, через десять лет стали для меня подаренными отцом...
...Мои "дарёные" часы находились со мной всегда и везде: на всех студенческих
пьянках - гулянках, в бесконечных походах на Природу, в стройотрядах.
Мне казалось, что, если я потеряю их, то навсегда утрачу незримую связь
со отцом...
...Однажды, на студенческой вечеринке одна су..., звали её, кажется, Галя,
выкрала часы, когда я вырубился и сменяла их тут же в общаге на бутылку водки.
Утром, проспавшись, я обнаружил пропажу и  устроил жуткий скандал: Гале врезал по морде, а парня, выменявшего мои часы, чуть не прибил.
Совсем не долго отсутствовал мой талисман, но я чуть не сошёл с ума. Так бывает...
...Свои круглые часы, "подарок отца" я тогда вернул, но зарёкся, больше с
крысами не пить и по злачным местам, по общагам не шарахаться.
...Случилось это в походе, ещё в школе, когда мы накушались дешёвого Вермута и полезли купаться прямо в одежде. Часы выскользнули из кармана и утонули в мутной речке Каменке.
Эта речка - не глубокая, но я долго нырял, пока не нашёл свои заветные часы.
Счастливый, протрезвевший, замёрзший, я держал свой талисман в руке и молил об одном, чтобы часы после купания, пошли. Они пошли и я опять обрёл душевный покой.
...Помню, ещё, в стройотряде после второго курса Универа кто - то из "бойцов" положил глаз на мои часы и, всё - таки, стянул их из моей палатки пока я горбатился на объекте.
Почему я не взял их с собой, не помню в той утренней суматохе? Единственное, что успокаивало и давало хоть какую - то надежду вернуть часы, - полная отрезанность от города и изоляция от внешнего мира.
Короче говоря, пока мы в стройотряде, часы никуда не уйдут на сторону.
Проведя собственное расследование, я вычислил ворюгу и вернул часы отца.
Ублюдком, присвоившим чужое, оказался ушлый парень из нашей группы хохол Никола; все звали его Ник за тупое и болезненное подражание Западу, во всём.
Он, конечно, выглядел сильнее и здоровее меня, но, это - подарок отца и я ринулся в драку.
Занятия боксом в детстве пригодились, к тому же, моя мотивация была выше, и я отметелил хлопца Ника из Кривого Рога, как растоптанную галушку.
Скажу больше, моя контра c этим ублюдком зашла так далеко, что в сентябре я не продолжил учёбу, а взял академический отпуск на год, чтобы не находиться с этой мразью в одной аудитории.
Кстати, несколько дней назад видел этого самого Ника в Интернете среди пленных карателей из батальона "Правый сектор". Урод всегда найдёт дерьмо, в которое можно вляпаться.
...Много раз мои часы, мой талисман, придуманный мной оберегал меня в разных плохих ситуациях.
После окончания Университета я добросовестно работал в научной лаборатории
при Психологическом факультете и заочно протирал штаны в аспирантуре.
В тот злопамятный день, проспав после бурного Дня Рождения подруги моей жены,
Риты, я очень торопился и забыл часы на письменном столе.
Не люблю опаздывать; на автобусную остановку я не шагал, как обычно, а бежал,
но на углу около гастронома меня тормознула цыганка: "Эй, милок, давай погадаю".
"Мне уже нагадали и я знаю всё про свою жизнь", - ответил я на ходу.
Тогда цыганка как - то хитро улыбнулась и тихо спросила, чтобы слышал только я:
"Тогда скажи счастливчик, сколько щас время?".
Меня, как током шарахнуло. Остановившись, я ощупал карманы и понял, что оставил часы дома, ну точно, счастливые часов не наблюдают (извините за каламбур).
"Да, сегодня, очевидно, не мой день", - подумал я, зачем - то сказал цыганке:
"Спасибо" и рванул назад.
Я был готов получить выговор от завлаба, лишиться годовой смехотворной премии, наконец, вообще, вылететь с работы, но часы должны быть у меня, чтобы не происходило в этом мире.
В пространстве вокруг меня что - то затевалось злыми силами, которые ещё не
полностью победили добро, поэтому, оставаться без "защиты" я не мог.
Положив свои заветные часики во внутренний карман пиджака, я как - то в миг
успокоился и твёрдым шагом отправился навстречу своей Судьбе.
Напряжение улетучилось, как сигаретного дыма змейка, появилась уверенность в себе, такая стальная, как железный Феликс...
...Колю Ванюкина друзья величали Кока, а недруги прозвали Скунсом, поскольку
от него за версту воняло неприятностями.
Кока участвовал в трёх войнах: в Приднестровской и двух Чеченских, причём,
всегда на стороне сильных, в числе добровольцев-контрактников.
Он, как акула, почуяв манящий запах крови, всегда лез в самое пекло. Ему нравилось воевать, убивать, рисковать, получать награды, а главное, за это хорошо платили.
После второй Чеченской Николая Ванюкина списали под чистую на гражданку,
в основном, из - за неадекватного, садистского отношения к пленным и
участившихся неврозов, а проще говоря, приступов бешенства, ко всем окружающим.
Сотни тысяч таких ванюкиных, брошенных на произвол судьбы родным
государством, болтались по России, готовые слететь с катушек, взорваться в любую минуту и повоевать.
Вместо реабилитационных программ эти вечные добровольцы искали смерти, или спивались, кололись, умирали сотнями, как мухи...
Кока воевал даже по ночам, в своих кошмарных снах, где его пытали, насиловали, расстреливали, сажали на кол, но он всегда выходил победителем,
перегрызая зубами глотки своим врагам.
В общем, война для него являлась смыслом жизни, даже, самой жизнью; врагами значились все: сначала, бородатые басаевы, а теперь чиновники, менты, миллионеры, депутаты, все кавказцы, а также негры, китайцы и евреи,
куда же без проклятых сионистов.
С последней войны Кока тайно притащил боевую гранату и снайперскую винтовку
новейшего образца, так, на всякий случай, чтобы грело душу и ладонь...
Раз в месяц он выбирался на природу подальше от города, прихватив любимую игрушку и три десятка "маслят".
В лесу Кока оживал, веселился, радовался, как ребёнок, расстреливая птиц и мелких грызунов, ощущал себя суперменом, спасающем человечество.
Жил он в однокомнатной старой хрущёвке, больше похожей на свинарник,
оставленной ему покойной мамашей.
Самой ценной вещью в его квартире оставалась звезда Героя России за подвиги в
антитеррористической операции на Северном Кавказе.
На все его пьяные дебоши и психические завихрения правоохранительные органы смотрели сквозь пальцы, ограничиваясь устными внушениями.
Отставные однополчане Коку не любили за его буйный нрав, соседи боялись за неконтролируемую агрессию, а дворовая шпана - ненавидела за педагогические нравоучения.
...В то утро он пребывал в  глубоком похмелье, злой, как собака, дерзкий, как
грабитель банков, и при этом, его трясло, как кобеля на помойке.
Он взглянул на грязное, засиженное мухами окно и увидел там зелёные морды
бородатых боевиков.
Не долго думая, Кока полез в шкаф и вытащил свою любимую игрушку - винтовку,
которая всегда была заряжена. Затем он прицепил на грудь засаленной, вонючей
тельняшки Звезду Героя и открыл окно... На войне, как на войне...
Но зелёные человечки не исчезли, а переместились на крышу соседнего дома и заняли оборонительную позицию.
Коля Ванюкин снял винтовку с предохранителя и принялся прицельно палить по крыше. Во дворе начался переполох и паника, маты мужиков и бабий визг.
...В этот утренний час маршрутка уже переполнена, но я успел прошмыгнуть в салон и устроиться у окна, на освободившееся место.
Глазея вокруг, я рассуждал о том, что именно имела ввиду цыганка, спрашивая  про время.
Скорее всего, она намекала о забытых часах; а может быть, имела ввиду миг во времени, который предстоит пережить...; опять тараканы в голове начали психическую атаку на моё подсознание.
Мысли вихрем проносились в мозгу, а образы мелькали по невидимому экрану, как вдруг, стекло рядом со мной разлетелось вдребезги и я почувствовал резкую боль в груди...
Опустив голову, я  заметил на пиджаке маленькую дырку от пули и, под истошные крики женщин, потерял сознание...
Несмотря на трясущиеся руки и шум в башке, Кока хладнокровно расстреливал "боевиков", засевших на соседней крыше.
Одна из пуль прошла выше цели и полетела в сторону трассы, по которой
мчалась переполненная маршрутка.
Уже на излёте пуля пробила стекло, мой пиджак и застряла в часах, лежавших во внутреннем кармане.
Однако, удар получился такой силы, что треснуло ребро, а от болевого шока я потерял сознание.
Очнувшись в карете скорой помощи, я открыл глаза.
Санитар мне подмигнул, сунул в ослабевшую руку искорёженные часы с застрявшей   пулей и весело произнёс: "Повезло тебе, мужик. Считай, заново родился и жить будешь долго!".
Превозмогая боль в груди, я улыбнулся и ответил: "Знаю. Жить буду
93 года...".
               
                Рассказ тринадцатый. Борт 021156.

...Михаил Павлович Калиниченко, лётчик гражданской авиации, пилот первого
класса, поднялся на третий этаж центрального московского офиса "Аэрофлота".
Пока бродил по бесконечным коридорам, многое передумал и, в забытье, чуть было не проскочил нужный поворот. Здесь он остановился около, до боли знакомой, кожаной двери с табличкой: "Руководитель полётов Александр Юрьевич Бабаевский".
...Они дружили давно, ещё с первого курса Рязанского авиационного училища.
- Миша, давай быстро, что у тебя ко мне? Времени в обрез.
- Шура, я хочу взять отпуск на пять дней; у меня свадьба дочери.
- Какая ещё свадьба? Почему я не в курсе?
- А тебе что, приглашение до сих пор не пришло?
- Я ничего не получал. Ладно, садись и объясни, что к чему?
- Ты, что, Саша тупой? У меня свадьба единственной дочери, Ленки, если ты её,
конечно, помнишь?
- Ленусю я помню, вот такой была. А она, что уже замуж выходит? Ей же, кажется, всего восемнадцать? Или она, что залетела?
- Шура, она не залетела. У неё, понимаешь, любовь - морковь. И жених, -
- классный парень, не какой - то там гусь лапчатый, наш человек, понимаешь?
- Ладно, это я понимаю. Судя по твоему заявлению, ты хочешь взять отпуск на пять дней? А кто, я тебя спрашиваю, летать будет, кем я тебя заменю? Кто пассажиров перевозить будет?
- Саня, у меня отгулов - выше крыши. Имею я законное право взять несколько
дней, чтобы дочку замуж выдать?
- По закону - имеешь, а по совести - нет. Сам знаешь, что у нас дефицит кадров, нормальных пилотов не осталось, молодняк никто не готовит...
- Шура, ты не врубаешься? У меня сва-дь-ба единственной, любимой дочери...
- Когда свадьба?
- Двадцать седьмого декабря.
- Ну и день выбрали, самый пассажиропоток. А где свадьба?
- В Метелице.
- Ладно, давай так, по старой дружбе, двадцать седьмого возвращаешься в Москву, по расписанию, кажется, рано утром, а потом, гуляй на все четыре стороны, три дня.
- Ну, вот и договорились. Как раз успеваю на регистрацию и потом, на свадьбу.
Александр Юрьевич, последний вопрос: ты на свадьбе - то появишься?
- Михаил Павлович, ты меня знаешь, я халявной жрачки не  пропускаю.
- Саша, а я думал, что мы с тобой друзья, а ты, оказывается, подсел на
халявную жратву?
- Да, иди ты,... с глаз моих...
...Жена сначала сдерживала свой кроткий нрав, подыскивала нужные слова,
но в конце разговора сорвалась на откровенную истерику.
- Ты, мне объясни, зачем лететь в Москву в самый канун Нового Года? По дому
дел невпроворот: ёлку надо купить и установить, пробежаться по магазинам,
квартиру в божеский вид привести.
- Пойми ты, наконец, не могу я отказаться, не имею права пропустить презентацию
собственной книги.
- Да, иди ты в задницу со своими книгами, писатель хренов. Тебе вообще
наплевать на меня, на сына, на дом, на праздник. Одни метафоры и сюжеты в голове.
- Я двадцать девятого вернусь и всё успею. Ты, только сейчас не истери, не вешай на меня чувство вины, а просто, успокойся...
- Делай, Серёжа, как знаешь, но мне уже надоела твоя бурная, никому не нужная
литературная деятельность, которая, между прочем, в дом ещё ни копейки не принесла.
Как  барахтался по жизни нищим, так нищим и сдохнешь.
- Художника обидеть может каждый...
- Ты ещё иронизируешь, издеваешься? Ху...дожник, то же мне...
- А ты не хами, Лариса Викторовна. Я, всё равно, рано или поздно стану
знаменитым, может даже, буду  классиком в своём жанре.
- Уж лучше, рано, чем поздно...
- А чтобы это случилось раньше, надо мелькать на глазах у читателей, издателей, книготорговцев. Именно поэтому я и еду...
...Раннее декабрьское утро дыхнуло на меня морозной свежестью, редкие
снежинки кружились в танце на ледяном ветру, одинокие прохожие, закутанные в
воротники и шарфы, хрустели снегом в тумане по своим делам.
В шесть утра родной город ещё досматривал сны и только несколько лампочек подмигивали тусклым светом через занавески кухонь.
Мне совершенно не хотелось лететь в  Москву, но внутренний голос
утвердительно настаивал: "Надо, Серёжа, надо...".
...Я даже не успел как следует согреться в такси, когда в тумане показались
огни аэропорта Богашёво.
Слава Богу, что мне попался не болтливый таксист, поэтому, двадцать минут в
дороге я оказался предоставлен исключительно своим мыслям, размышлениям о прошлом и фантазиям о будущем...
Это моя первая презентация в одном из самых больших книжных магазинов
Москвы на Калининском проспекте(на Новом Арбате).
Как там всё пройдёт? Как меня встретят читатели? Будут ли издатели, рекламщики и потенциальные спонсоры?
...Новая книга "Эффект бабочки", написанная совместно с Еленой Александровной Лешуковой, мне лично нравилась, но последнее слово, как говорится, за читателями.
Примут ли они этот психологический роман? Некоторые опасения одолевали,
однако, философски рассудив, что, если книга нравится мне, то найдутся
читатели, которым она тоже придётся по душе и они по - достоинству оценят мой труд.
Конечно, всем угодить невозможно, нельзя заставить людей покупать мою книгу, но можно, хотя бы надеяться на успех. Тем более, что я в себя верил.
С этими противоречивыми мыслями я нырнул в здание аэропорта и полностью
окунулся в атмосферу чемоданного настроения, такого волнующего и неповторимого, аж защемило под ложечкой.
...Я всегда любил куда - то уезжать, а потом возвращаться, мне не нравилось расставаться, но всегда нравилось встречаться.
Хотя бы раз в год я  обязательно должен куда - нибудь съездить, иначе, неугомонный червячок внутри не давал покоя. Наверное, я стремился к перемене мест, как та лягушка путешественница, которой не сиделось на месте.
А может быть, меня терзала жажда новых впечатлений, неиспытанных ещё ощущений и болезненная тяга к чему - то новому? Короче говоря, я любил путешествовать, но всегда боялся летать. Однако, точно знал, что по теории больших чисел, самолёт - самый безопасный вид транспорта.
К тому же, - это огромная, ни с чем не сравнимая экономия времени. Фишка заключалась в том, что я вылетаю из Томска в 8 утра, и в 8 же приземляюсь в Домодедово, а полётное время съедается часовыми поясами
необъятной России. Согласитесь, впечатляет.
Женский металлический голос робота, лишённый каких - либо эмоций, объявил
регистрацию на московский рейс и немногочисленные сонные пассажиры медленно
потянулись к стойке номер два.
Желающих променять предновогоднюю волнующую суету на московский многолюдный
муравейник оказалось не много. Летели, очевидно, только те, кому сильно приспичило, как мне, или романтики, жаждущие встретить Новый Год на Красной площади. Так или иначе, но неугомонных, непоседливых пассажиров набралось человек
пятьдесят, не больше...
Регистрация прошла буднично, а досмотр личных вещей, обыск и фейс - контроль - даже весело.
Пышная, но весьма сексапильная симпатичная блондинка в форме таможенной службы
ощупала меня с ног до головы и кивнула головой, чтобы проходил, но я томно
взглянул на неё и тихо спросил: "А можно, ещё раз?".
Она улыбнулась в ответ, поправила причёску и весело ответила: "Ладно, иди уже, тоже мне, сексуальный маньяк".
Поднимаясь по замёрзшему трапу, я оглянулся и прочёл в морозной дымке
любимое слово "Томск"; этот город я считал своей Родиной. Старинный, на половину деревянный, небольшой, сибирский, студенческий,
интеллигентный, до боли родной и уютный город. До свидания, Томск. Я скоро вернусь.
Стюардесса на входе дежурно, но всё же мило поздоровалась, взглянула
на отрывной талон и прощебетала: "17 ряд, Ваше место справа у окна".
Поблагодарив её, я двинулся по салону, вглядываясь в цифры над креслами.
Когда все пассажиры пристроили свой багаж, уселись согласно
купленным билетам и угомонились; оказалось, что рядом со мной никого; места "b" и "c" были свободны. "Четыре часа проведу с комфортом", - смекнул я.
Тут же началась обычная беготня стюардесс: кому - то срочно понадобилось одеяло, кто - то хотел воды, очевидно, после вчерашних проводов его мучил сушняк, кто - то хотел пересесть, так как ощущал себя не совсем комфортно.
Меня же всё устраивало и я задумчиво наблюдал этот первый акт спектакля
под названием "Полёт во сне и наяву".
...Дежурным, монотонным голосом стюардесса закончила обязательный инструктаж по технике безопасности, который всегда меня успокаивал, командир выдал свой заученный монолог на двух языках про время в пути, про погоду в Москве, про то, про это; однако, наш самолёт всё ещё стоял на месте.
Через долгих пятнадцать минут командир вежливым, спокойным голосом
произнёс: "Наш лайнер проходит обработку антиобледеняющим составом, после которой начнётся подготовка к полёту".
- Дима, доложи погоду на маршруте, - обратился командир ко второму пилоту.
- Михаил Павлович, на нас движется мощный циклон. Думаю, что не успеем набрать
высоту, как окажемся в его эпицентре,- ответил второй пилот.
Михаил Павлович думал сейчас только о предстоящей свадьбе дочери, о своём
отцовском долге, о том, что, из - за работы, слишком мало времени уделял её воспитанию, поэтому, безопасность вверенных ему пассажиров отошла в его сознании на второй план.
- Дима, мы летим в любом случае. Подумай, как обойти циклон и добраться до
Москвы точно по расписанию, - тихим, но твёрдым голосом произнёс командир.
Второй пилот ни грамма не сомневаясь в профессионализме своего командира, весело ответил: "Летать, так летать, гулять, так гулять".
...Выглянув в иллюминатор, я заметил, как крылья самолёта поливают какой - то
жидкостью.
...Ещё через десять минут командир, наконец, объявил о том, что получено
разрешение на взлёт, и тягач медленно потащил наш лайнер на взлётную полосу.
Стало слышно, как двигатели постепенно набирали необходимую мощность;
самолёт дрожал, готовый сорваться с места; мы пристегнули ремни безопасности
и борт 021156 покатил сквозь снежинки, набирая скорость.
Глубоко вздохнув, я перекрестился и приготовился наслаждаться полётом.
...Раньше, когда в самолётах разливали спиртное, я брал сразу два бокала вина,
залпом их выпивал и пытался тут же заснуть, забивая свой страх в дальний угол.
Сейчас спиртное по какой - то причине запретили, поэтому, пассажиры, типа меня,
сжались в своих креслах и тряслись от страха, прислушиваясь к шуму моторов,
выглядывали в иллюминаторы на предмет целостности крыльев, или лихорадочно
что - то читали, мимо строк, не понимая смысла прочитанного.
Смотрю налево и замечаю женщину средних лет, нервно листающую журнал,
впереди мужчина впился глазами в книгу, рядом с ним парень достал газету.
В этом небольшом пространстве салона нас, - трусливых, боящихся летать, оказалось довольно много. Наверное, это нормально, когда из трёх пассажиров у одного трясутся от страха колени, другому просто до фонаря, а третий не признаётся себе, что тоже боится летать.
Уверен, что когда смешно - надо смеяться, когда больно - надо кричать, когда
страшно - надо бояться, иначе эти эмоции уйдут в подсознание и со временем
превратятся в неуправляемых тараканов.
...Тем временем самолёт набирал высоту; это ощущалось внезапной глухотой,
сухостью во рту и учащённым сердцебиением.
Шторка, разделяющая бизнес класс от эконом класса, свисала теперь под углом
сорок пять градусов к плоскости, впереди стоящих кресел. Это означало, что
лайнер резко задрал нос, пытаясь, как можно быстрее, расстаться с землёй.
...Выше, выше, ... ещё выше...
...Третий пилот взглянул на приборы и тревожным голосом произнёс: "Командир,
мы как - то тяжело набираем высоту, двигатели на пределе".
Не отрываясь от штурвала, Михаил Павлович обратился ко второму пилоту: "Дима,
вызови Лену".
Через минуту старшая стюардесса Лена стояла у него за спиной: "Михаил Павлович, Вы меня звали? Что случилось?".
- Лена, спокойно, без суеты, пройди по салону и найди ряд, где нет
пассажиров, потом, сделай вид, что что-то поправляешь, а сама внимательно
посмотри в иллюминатор на крылья. Меня интересует, в каком они состоянии? А самое главное, всем улыбайся, ну, как ты это умеешь".
Старшая стюардесса трудилась в Аэрофлоте уже семнадцать лет, налетала сотни
часов и сразу сообразила, что означает подобная просьба командира.
Между тем, борт 021156 влетел в край циклона, не успев полностью от него
увернуться. Снежная буря накрыла его и  никакие антиобледеняющие средства не помогали; снег просто не успевал таять и скапливался на крыльях, постепенно превращаясь в корку льда...
...Через пару минут она вернулась и тревожно вымолвила: "На крыльях лёд".
Командир покосился на испуганную стюардессу и глубоко вздохнул: "Значит так,
Лена, через двадцать минут, когда я сделаю объявление, пристегни всех
пассажиров и смотри, чтобы не началась паника".
Она вышла, а Михаил Павлович, наконец, выключил мысли о предстоящей свадьбе, включил мозги и обратился ко второму пилоту: "Дима, определи, где мы сейчас и запроси экстренную посадку в ближайшем аэропорту. Ну, что, мужики, будем понемногу снижаться".
Таким образом, лайнер, не успев набрать необходимую высоту, приступил к
вынужденному снижению. Второй пилот внимательно изучил карту, что - то подсчитал в уме и  обратился к командиру: "Приближаемся к Уралу, Челябинск может принять наш борт, но боюсь, до него не дотянем, циклон повернул прямо на нас".
Михаил Павлович сверкнул злыми глазами, хрустнул зубами, и заорал: "Тогда, срочно ищи место, где будем садиться. У тебя десять минут, время пошло!".
Третий пилот, белый, как мел, еле удерживал штурвал, уставившись тупым
взглядом в приборы, нервно дёрнул головой и прошипел сквозь зубы: "Слышь, Палыч, если такими темпами будем снижаться, то на двух тысячах развалимся на куски к ё...ной матери".
Командир сглотнул липкую слюну и ответил: "А ты, Саша, не психуй и не ссы; кто ссыт, тот гибнет".
...Ничего не подозревающие пассажиры мирно дремали, досматривая прерванные утренние сны, общались, чтобы как - то скоротать время, читали, подавляя свой страх.
Мне опять заложило уши и я вдруг сообразил, что мы снижаемся, причём, довольно быстро; корпус лайнера вибрировал, как растревоженная струна.
В этот момент мне послышался шёпот: "Иди в хвост самолёта, закройся в
туалете и не выходи, пока всё не успокоится".
Я ничего не понял, но, привыкший слушать себя и доверять своему подсознанию,
встал со своего места и, с трудом удерживаясь на ногах, направился в хвост.
Закрывая дверь, я услышал голос командира: "Внимание. Мы приступаем
к вынужденной посадке. Пожалуйста, займите свои места, пристегните ремни
безопасности, опустите голову на колени и зажмите её руками".
Тут же началась невероятная паника: люди с перекошенными лицами озирались по сторонам, женщины истошно визжали, кто - то яростно молился, а я сидел на унитазе, упёршись руками и ногами в стены крошечного туалета.
"...Дима, не молчи!", - закричал командир.
"Высота, чуть больше двух тысяч, до Челябинска - двести пять километров,
впереди Уральские горы, точнее, пока - небольшие холмы", - отозвался второй пилот.
"Тянем до Челябинска, сколько сможем, а там видно будет", - прозвучали в эфире последние слова командира, ведь раздался оглушительный треск и связь прервалась.
Не выдержав огромной перегрузки, корпус разломился в области хвоста.
...Последнее, что успел сделать в этот момент командир, - резко потянул штурвал на себя, предотвратив сваливание самолёта в пике.
Теперь он без хвоста летел параллельно земле, понемногу снижаясь, а хвост, как огромный дельтаплан, начал планировать, спускаясь по большой спирали...
Не буду рассказывать, что происходило в это время в салоне лайнера, поскольку этого не видел, но через какое - то время крики прекратились, и я понял,
что спускаюсь на землю как - будто на парашюте.
...Как мне потом рассказали, борт 021156 всё - таки дотянул до взлётно-посадочной полосы, но при ударе о землю загорелся. Благо, что его ждали: пожарники быстро потушили огонь, а многочисленные бригады Скорой помощи сделали всё возможное, чтобы облегчить страдания пассажиров. Было много переломов, ожогов различной степени, синяков, но, как ни странно, не было погибших...
Когда проверили списки, летевших этим рейсом, выяснилось, что без вести пропал пассажир с семнадцатого ряда, место "a", то есть, я и старшая стюардесса
Елена Борисова.
...В то время, когда искалеченных людей в срочном порядке развозили по
больницам, хвост самолёта с логотипом "Аэрофлота" не спеша спланировал на склон горы и плавно покатился вниз, пока не упёрся в огромный сугроб.
Воцарилась жуткая тишина; я решил, что всё кончилось и открыл дверь.
Взглянув в салон, я не поверил своим глазам: после предпоследнего ряда зияла пустота, хвост, как - будто отрезали гигантской пилой, а в образовавшейся огромной дыре мерцало утреннее зимнее солнце.
Мельком осмотрев себя, я понял, что цел, мало того, на мне - ни одной царапины.
...Не далеко от моего спасительного туалета на маленькой кухне, пристёгнутая
ремнём к откидному креслу, сидела стюардесса и глядела на меня испуганными
глазами. Отряхнувшись от снега, я приблизился к ней и спокойно произнёс: "Всё кончилось. Мы, слава Богу, на земле, а не на небесах. Давайте, помогу избавиться от этого ремня. Как вас звать?"
Она, наконец, обрела дар речи, тряхнула головой и тихо вымолвила: "Меня зовут Лена. А Вас?".
- А я, Сергей Юрьевич, пассажир с семнадцатого ряда, которому срочно понадобилось в туалет...
Через час нас обнаружил спасательный вертолёт и мы благополучно вернулись
к обычной, нормальной жизни.
Но в Москву на презентацию книги я так и не попал, зато, как и обещал,
29-го вернулся в Томске, где всё успел сделать: и ёлку купил, и по магазинам побегал, и помог квартиру в божеский вид привести.
Михаил Павлович, пилот первого класса, командир борта 021156, праздновал
свадьбу дочери, Новый Год, Рождество, Старый Новый Год, День защитника Отечества и Международный женский день в больнице Челябинска.
...Комиссия, анализировавшая авиакатастрофу, в качестве причин назвала пресловутый человеческий фактор и погодные условия.
Однако, Михаил Павлович из большой авиации ушёл, чувствуя свою вину.
Теперь он летает на "Кукурузнике" и опыляет посевы Московской области...

                ЭПИЛОГ

...2049 год. 3 ноября.
Я был уверен, что глаза мои сегодня не откроются и я умру во сне. Тем не менее, разлепляю глаза, гляжу в унылый белый потолок спальни, ощущаю некоторую головную боль после вчерашнего Дня Рождения и понимаю, что, несмотря на предсказание цыганки, я всё ещё жив...
Не спеша плетусь в ванную. Из бесконечности зеркала на меня уставился девяностотрёхлетний старик с умными глазами, морщинистым лицом и седой бородой.
Борода до такой степени белая, как - будто он только что вынырнул из снежной бури, а не вылез из тёплой постели.
"Ну, что, Сергей Юрьевич, ошиблась твоя цыганка? Тебе 93, а ты до сих пор
живой и не собираешься уходить", - мелькнула в голове ехидная мысль.
Внутренний голос, как суровый экзаменатор, задавал свои каверзные, неудобные
вопросы: "Как же так, ты жил, балансируя на лезвии бритвы, всегда оставался уверен в том, что находишься под защитой, ничего не боялся, а оказывается, предсказание цыганки являлось всего лишь стимулом, чтобы оставаться в живых?
На самом деле, ты всё делал сам, верил в себя, без оглядки на предсказание, и только невероятная случайность спасала тебя от смерти?".
"Но, минуту. Любая случайность - это подсознательная закономерность", - вставил своё веское слово внутренний голос. Значит, я не погиб бы в любых ситуациях, независимо от предсказаний кого бы - то ни было, а вера в долгую жизнь и счастливую старость лишь мобилизовала мои внутренние ресурсы", - спорил я с собой.
Наверное, легко шагать по Жизни, когда точно знаешь дату своего ухода? А теперь, когда Рубикон остался позади, - что дальше?
А дальше, - просто жизнь без подстраховки, и надеяться надо не на что - то мистическое или на кого - то, а только на себя. В любом случае, спасибо цыганке, оберегавшей меня все эти 93 года.
...Лицо в зеркале вдруг помолодело, морщины немного расправились и борода уже не казалась такой заснеженной. Стоя около зеркала я понял, что жизнь теперь разделилась на до девяносто трёх лет и после.
До девяносто трёх я точно знал когда затухнет моя свеча, но оказывается,
она не погасла и жизнь продолжается.
Наверное, моя миссия на этой земле не закончена: я ещё не совершил каких - то
важных поступков, не закончил начатые дела, не написал свой лучший роман, не сказал нужных слов своим близким.
...В чём смысл жизни?
Одни уверены, что в детях, другие думают, что в деньгах, а третьи считают, что надо построить дом? Кто из них прав...?
На мой взгляд ответ заключается в следующем: смысл жизни - в самой жизни, и
прожить её надо так, чтобы "не было мучительно больно за бесцельно
прожитые годы и, чтобы не жёг позор за подленькое и  мелочное прошлое...".
Извините за пафос. Вспоминая сейчас все ситуации, когда я прошёл по лезвию бритвы и чудом остался жив, прихожу к выводу,- это была просто жизнь, такая же, как и у всех, не лучше и не хуже.
Это не я прошёл по краю, по лезвию, а лезвие подставило мне своё плечо, чтобы не упал, чтобы, в тот момент, приобрёл необходимый жизненный опыт и чему - то научился.
Спасибо Жизнь, я много чему научился и старался по возможности не наступать на одни и те же грабли второй раз.
Спасибо Жизнь, за то, что до сих пор в здравом уме и твёрдой памяти, не
калека и не шизофреник, не бездомный и не бедный, не больной и не одинокий.
...Ковыляю к замёрзшему окну и всматриваюсь в надвигающуюся зиму, такую же, как девяносто три года назад. Всё, как всегда: с выразимой лёгкостью с неба падает снег и утепляет простуженную землю, накрывает её тёплым, пушистым одеялом, деревья засыпают до весны, а люди проклинают, надвигающийся на город, никому не нужный холод...
...А в это самое время, какая - нибудь молодая женщина спешит с утра пораньше в супермаркет, держа за руки близнецов, однако, на углу её тормозит цыганка, и один из них протягивает детскую ручонку, а она, мельком взглянув на ладонь, таинственно произносит: "Проживёшь 93 года, мальчик".
А может быть, этот мальчик - мой правнук и зовут его Серёжа?
...Ну, что, Сергей Юрьевич, задумался; жизнь то продолжается? Конечно продолжается, причём, с ещё не испытанными ощущениями, новыми впечатлениями и, более яркими эмоциями!
...Если не зацикливаться и не комплексовать по поводу дряхлости тела и
каких-то незначительных старческих болячек, то жизнь прекрасна, ведь самое главное - мозг работает нормально, адекватным образом реагируя на окружающий Мир.
Память удивительным образом сохранила все ощущения прожитых лет: изумительный запах бабушкиных пирогов, ароматный вкус дикой земляники, которую мы трёхлитровыми банками собирали в Детстве, отвратительный вкус Вермута, который  употребляли в Юности, запах весенних цветов, которые подарил своей девушке, мутный серый цвет лесного озера, которое  первый раз переплыл в десять лет и не утонул, щенячью радость от того, что защитил университетский диплом на отлично, и много чего ещё...
Больше всего нравится то, что за долю секунды я  могу мысленно перенестись в любой день своей жизни и снова пережить те далёкие незабываемые ощущения.
...Однако, хватит болтать, пора написать что - нибудь новенькое, может быть, новый рассказ или роман, благо, материала в голове скопилось много.
Спасибо всем, кто дочитал эти мистические рассказы до конца.
                С уважением Сергей Юрьевич Баев.