Глава Первая Внезапный рывок

             Номад  шёл  уже   огромное  количество  времени по  практически  пустой  дороге.   Изредка   на  ней  стояли  ржавые  остовы  автомобилей  разных   размеров.   Конечно,  ведь  за  десять  лет  без  ухода  и присмотра  может  заржаветь  всё  что  угодно.   Тут  к  гадалке  даже  ходить  не  надо.
         Пейзаж   был  однообразный.   Одна  и  та  же  степь.  Ничего  нового,  только  это.  Ешьте,  как  говорится,  с  удовольствием  безысходности.   Номад     и  сам  хотел  изменить  обстановку  на  городскую,   но  увы,  это    было   невозможно.   Да  и  городская   обстановка  заставляла  напрячься  и  заглядывать  за  каждый  угол,  прислушиваться  к  каждому  шороху,   а  здесь,  в  степи,  где  местность  просматривается  на  километры,   можно  было  позволить  себе  расслабиться.   Однако,  расслабление  это  было  относительным,  так  как  Номад  шёл  один  и  однообразность  пейзажа  его  напрягала.
         

              Номаду   пришлось  покинуть  своё  насиженное  место  отдыха   по  весьма  странным  причинам.   Когда  он  вернулся  с  очередной  одиночной  вылазки   за  пределы  стены,  обносившей  некогда  центр  небольшого  городка,  то  город  жил  своей  послевоенной  жизнью.  Дети  играли  во  дворах,  их  матери  болтали о  чём-то  своём,  жизнь  просто  текла  своим  чередом,  ничего  необычного. 
                Он  вошёл  в  свою  комнату  в  коммуналке (да,  даже  после  ядерной  войны,  коммуналки - явление  постоянное).   В  ней  всё было  весьма  скромным,  даже   аскетичным.  В  ней  были  только  койка  советского  образца,  старый  стул  и, не менее  старый  стол.  Номаду  не  было  больше  ничего  нужно.   Для  него  эта  комната  была   просто  перевалочным  пунктом  между  заданиями.   Так  что  он,  как  обычно,  разбросал  свои  вещи  и  амуницию  на  столе  и  на  стуле  и  рухнул  на  койку,  так  как  не мог  больше  держаться  на  ногах  от  усталости.
                Сколько   Номад  спал – неизвестно.  Но  при  пробуждении  у  него  сильно  заболела   голова,   как  будто  это  было  похмелье.  Но  Номад  не  пил  и  не  курил,  значит,  это  было  что-то  другое.  Номада  насторожил  тогда  ещё  тот  факт,  что  на  улице  была  гробовая  тишина.  А  ведь  на  улице  всегда  было  шумно.   Это  и  заставило  Номада   быстро  собрать  все  свои  пожитки  и  выйти  на  разведку.
            На  улице  Номад  не нашёл никого.   Ни вам  детей, ни их  матерей,  только  птицы  летают  в  небе.  Он  даже  зашёл  в  бывшее  здание  мэрии,  где  до  этого  утра  находился  дом  управляющего.   Там,  впрочем,  тоже  никого  не  было.   Все  сейфы  и  ящики,  как  Номад  и  ожидал,  тоже  оказались  пустыми.
            Дальнейшие  поиски,  как  показалось  Номаду,  были  не  нужны.   Он  сел  на  стол  управляющего  и  начал  думать  о  том,  что  же  могло  побудить всех  жителей  разом  уйти  из  города.  Однако,  его  размышления  оказались  недолгими  и  безрезультатными  и  он  просто  решил  последовать  примеру  всех  остальных  горожан  и  просто  покинуть  этот  город.
               


            Итак,  Номад  шёл  проверенной  дорогой  к  более  крупному  городу.  Дорога  эта  лежала  через  ещё  один  город,  который,  по  результатам  предыдущих  ходок,  был  признан  никем  не  населённым  и  полностью  разграбленным.    Водились  в  том  городе  и   собачки  разных  размеров.  Они  то  и  могли  создать  основную  проблему  для  прохода.   Но  хорошее  попадание  дробью  из  обреза  в  бок  самой  наглой  собаке  могло  не  только  избавить  от  аппетита  всю  стаю,   но  и  обеспечить  едой  самого  стрелявшего. 
             Да,  Номад  не  гнушался  поесть  собачатины.  Кошек  он  есть  не мог   ровно  так  же,  как  и  убивать,  а  собак  - без  проблем.  Конечно,  иногда  Номада  мучала  совесть,  мол,  он  есть  лучшего  друга  человека.   Однако,  здесь  действовало  какое-то  лично  его  понятие,   что  если  этот  “друг”  хочет  тобой  перекусить,  то  ты  ровно  так же  можешь  перекусить  и  им.   Не,  ну  а что?  Кто сильнее,  тому  и  ужин  подан. 
               



            Номад  иногда  сожалел  о  многих  случаях  неправильного  выбора.  Жизнь  его  многому  научила.   Правда,  уроки  эти  довались  ему  с  огромной  наценкой.  Оно  и  правильно:  жизнь  бьёт  больно.  Из-за  ударов  жизни  он  теперь  на  все  дела  ходил  один.  Однажды  он  потерял  двух  человек  на  задании  из-за  их  же  глупости.  Чтобы  такого  больше  никогда  не повторялось,  он  запретил  с  собой  ходить.    
                Начинало вечереть,  а  это  значило,  что  надо  было  искать  место  для  безопасного  ночлега.  Но  какой  мог  быть  безопасный   ночлег  в  степи?  Тут  на  десятки километров  нет  ровным  счётом  никакого  мало-мальски  пригодного   укрытия!  Естественно,  Номад  не  считал  остовы  машин  нормальным  укрытием.  Однако,  тут  бы  и  фургон  какой  сгодился, главное   двери  открыть  и  за  собой  не  забыть  закрыть.
                Но  вот  удача,  показалось  здание  заброшенной заправки.   Номад  не  мог  этому  не  обрадоваться.   Конечно,  ведь  там  и  тепло,  и  крыша  над  головой,  и,  дай  Бог,  жратва  какая  найдётся,  но  последнее  вряд ли.  А  в  прочем  чего  гадать?  Нужно  лично  пойти  и  проверить.   Именно  этим  Номад  и поспешил начать   заняться,  быстро  зашагав  к  зданию  заправки.