Тамам мадам или как мы прошли досмотр в аэропорту

     Перед нами столица Сана’а.
Если верить йеменским легендам, Сана’a - одно из первых поселений на планете. По легенде город был основан Симом, сыном Ноя сразу после Великого потопа. Вначале Сим выбрал место западнее современной Саны. Однако, когда он начал приготовления к строительству города, с небес опустились птицы, которые подхватили канаты и перенесли их восточнее. Сим понял, что это послание свыше и основал поселение на том месте, куда указали птицы. Еще одним легендарным основателем города считался Азал, сын Иоктана, из колена Симова, которого все аравийские племена почитают в качестве своего прародителя.
     Историки же полагают, что город возник приблизительно в I столетии нашей эры и вплоть до 1962 года размещался в пределах древних стен. Город находится на высоте 2,286 м над уровнем моря, в самом узком месте горного плато, над которым возвышается гора Джебел Нукум.
    
 Итак, 5 марта 1979 года наш самолет приземлился в аэропорту. Мы находимся на высоте 2000 метров над уровнем моря и медленно спускаемся по трапу. Аравийская жара моментально дала о себе знать. Еще немного, и мы окажемся в городе, в котором хорошо сохранились старинные здания, многим из которых более 400 лет. Множество религий сменилось на этой земле: иудаизм, христианство, ислам. Сама столица Сана’a основана на месте зарождения человеческой цивилизации. Об этом я прочитала в книге археолога П.А.Грязневича «В поисках затерянных городов» до выезда из Баку. От одной мысли, что появилась возможность прикоснуться к истокам человечества, у меня закружилась голова. Ах, как заманчиво! Подумать только, возраст поселений в районе Саны оценивается приблизительно в 3000 лет. «Какие цифры!Сколько нулей!И как не закружиться голове?!»- подумала я, предвкушая встречу с древностью.  Но, все оказалось куда проще. Кружилась моя голова из-за 20-ти процентной нехватки кислорода. Организму требовалась адаптация.

Сразу у трапа мы сели в открытый вагончик и нас с жарким ветерком довезли до здания аэропорта. Высадились и оказались на мягком, горячем асфальте, как в Джибути. Все пассажиры отправились в зал прибытия. Ой, как шумно! Все громко разговаривают. Много мужчин с автоматами в юбках и пиджаках. Мы особо не рассматривали их, хотя автоматы Калашникова на юбках, так и лезли в глаза. Военные или не военные? Сплошная экзотика. На головах у мужчин пестрые платки, окантованные кисточками, а на босых ногах сандалии. Одна щека у всех вздута - постоянно что-то жуют. Вокруг пылища! Я попросила Роберта не опускать на пол Маринку, иначе, она будет по щиколотку стоять в пыли. Так и поступили. Роберт держал Маринку на руках и всю нашу ручную кладь, а я приступила к заполнению бланков-прибытия. Валентина Петровна прошла первой, без досмотра. У неё был дипломатический статус.  Вскоре она вернулась в зал вместе с супругом и познакомила нас. Тарас Леонидович очаровал нас всех своей открытостью и доброжелательностью. Маринка потянулась к нему на руки.  «Ах, какая у вас принцесса!» - сказал он, протянув ей яркий брелок. Пока она возилась с ним, Тарас Леонидович сообщил нам, что снаружи нас уже ждут работники ГКЭС с машиной и, что при осмотре надежнее самому открывать багаж.
 -А почему все вооружены?- поинтересовался Роберт.
- Все нормально. У них недавно произошла революция. Имама свергли, теперь у них молодой президент Салех  Али Абдалла. Сегодня ищут наркотики,-коротко ответил Тарас Леонидович и предложил нам взять на себя пару коробок, если есть необходимость. Мы поблагодарили и отказались.  Попрощались и договорились встретиться.
   
 Очередь продвигалась быстро. Молодой таможенник в военной форме, в красном берете занялся осмотром нашего огромного багажа. Длинной тросточкой указал он на первую коробку и заговорил по-арабски.  Я попросила военного перейти на английский. Вспомнив, что у меня есть список вещей, я попыталась в сумке найти эти записи, но разволновалась и не смогла найти. Пришлось открыть требуемую коробку. В первой коробке были детские вещи и книжки.  Я нервничала. Раздражала пыль и грязь, которая была всюду.  Я нервничала, помня, что в страну, где сухой закон, мы вынуждены были взять в свой багаж несколько бутылок водки. Я нервничала, а вдруг подкинут наркотик. Так что смотрела я в оба и торопилась самой показать и сказать, что везем. Ну, а когда я нервничаю, меня не остановить - я говорю много и быстро.

–Тамам (хорошо),-вначале на арабском языке, потом на английском сказал таможенник и нарисовал мелком крестик на коробке. Пропустил три коробки и указал тросточкой на чемодан. Открываю, а там видна крышка от бутылки. Как она не поломалась в Аддис-Абебе, когда тощие носильщики швыряли наш багаж?! Сердце упало. Что за бутылка: водка или вода для ребенка? Раздвинула тряпки – вижу, это наша бутылка с московской водой. Сообщаю, что мы с дочкой в Йемене впервые. Чтобы она привыкла к местной воде, мы для неё взяли несколько бутылок воды из Москвы. Тут я показала в сторону Маринки и помахала рукой. Таможенник, посмотрел на Роберта и на Маринку, улыбнулся и тоже помахал им рукой.
-Чего он улыбается?- среагировал мой супруг.
-Все в порядке. Я сказала, что вода для Маринки.
 Для убедительности взяла бутылку, открыла и плеснула себе в ладонь. Понюхала и, не спрашивая военного, схватив его за руку, налила воду в его ладонь. Он громко рассмеялся, протер рукой свое лицо и сказал на арабском: «Шукран, мадам».  Наверно, поблагодарил, подумала я и неожиданно для себя произнесла: No problem. Тьфу, какая приставучая фраза! Роберт услышал её и, насторожившись, подошел ближе.  Военный начертил крест мелком на чемодане и, не осматривая, пропустил ещё пару коробок. Потом обратился к Роберту:
-  Сколько коробок у вас?
 Роберт жестом показал, что не понимает арабского, ответил на азербайджанском и обратился ко мне:
 - Переведи.
Услышав, что у нас  всего ничего -  только тринадцать мест багажа,  таможенник продолжил осмотр. Мне же ничего не оставалось, как продолжить свой монолог.

Говорила я без умолка, открывая и показывая то коробку конфет, то игрушку, то лекарства. Торопилась. Только бы они сами не вздумали трогать наши вещи. Устала. На зубах у меня уже скрипела пыль.  Интересно, когда ему надоест слушать меня?! И тут, на глаза попался кулек с манной крупой.  Ну, думаю, сейчас манку заберут.
- Это крупа для каши, детям по утрам дают с маслом, можно с медом. Очень вкусно. Врала, терпеть не могла манную кашу с детства. Но ребенку готовила эту кашу. Тогда в СССР манная каша считалась необходимой едой для детей. Мамы готовили, бабушки готовили, в пионерлагерях кормили детей кашей с кусочком масла и сахарным песком. А таможенник улыбался и махал головой. Вдруг, один из стоявших рядом арабов, нагнулся и поднял пакет с сосисками. «Ой, заберет, скажет свиные. Надо же было чьей-то маме в Москве притащить эту передачу нам в гостиницу!»- подумала я и посмотрела на Роберта. Он внимательно следил за происходящим и порядком нервничал. Я прятала свои нервы и волнение за улыбкой. По принципу, если тебе улыбаются, улыбнись и ты.
- Сейчас откроет упаковку, и что мы скажем тому специалисту, чья мама передала этот пакет с сосисками?- быстро спросила я Роберта.
- А чего они ищут? Каждую коробку будут досматривать?
- Аллах знает,- ляпнула я, разозлившись на мужа.
 Я просто выдохлась, потому что разговаривая с таможенником, одновременно, переводила наш разговор Роберту. В горле першило. Пыли наглоталась. Тут, арабы одновременно заговорили. Кроме слова «Аллах» я ничего не поняла в их разговоре. Но упаковку араб не стал открывать, только понюхал и спросил:
- Мясо?
-Да, свежая говядина. Дочка любит,-соврала я, зная, как мусульмане относятся к свинине. Забрала у него этот пакет, положила в коробку. Мне на глаза попались ложки с декоративной росписью Хохломой. Недолго думая, вынула две деревянные ложки и протянула первому таможеннику:
- Сувенир из России. Можно пользоваться. Есть суп или кашу этой ложкой. Традиция.
Заметив его нерешительность, я спросила:
- У вас есть жена? Уверена, ей понравится такая красота. Если нет жены, значит будет!
 Все стоящие рядом зацокали, засмеялись, зашумели «мадам тамам, мадам тамам». А я, заметив краем глаза, что муж мой уже «рвет и мечет» и его явно интересует вопрос «Почему эти арабы смеются?» - поторопилась перевести Роберту, что мы дарим этот сувенир жене таможенника. 
      
 Все это время за окном стояли два светловолосых, загорелых парня в джинсах. Мы заметили их еще до того, как начался осмотр нашего багажа.  Похоже, они – наши. Надо сказать, что определить советских людей за границей, было делом нехитрым. На одном был галстук поверх белой рубашки с коротким рукавом, на другом – майка и кепка, которой он время от времени протирал лицо. Тот, что с галстуком все время курил и подходили вплотную к стеклу, прикладывал ладонь ко лбу, пытаясь сквозь пыльное стекло разглядеть, что же там в зале происходит.

Ну, а мы, наконец,  добрались до последнего ящика, самого большого.
-Тамам ( хорошо), сказал араб, который тоже устал, наверно, от моей болтовни,-  мадам, не надо открывать, только скажите, что внутри.
 Я выпрямила спину, которая порядком ныла. Опустила руки и уставилась на него, потом перевела взгляд на Роберта. Роберт, милый, родной мой, по глазам моим понял, что я не могу вспомнить, что внутри коробки. Подошел, постучал по коробке и сказал:
-Там ведро, чайник, кастрюли, короче- посуда.
 В зал вошел Тарас Леонидович. Заметив, что нас долго не выпускают, он решил, что нужна помощь. Вошел в зал и спросил Роберта:
- Помощь нужна? Впрочем,- добавил он,- вижу, Любочка, сама справляется.
- Спасибо, вот последний ящик остался,- ответил Рорберт.

А я в это время просто стою и молчу. Весь английский выскочил из головы, не могу вспомнить названия этих предметов.
- Извините, я забыла слова.
 Арабы зацокали, таможенник вытаращил глаза.
- Мадам прекрасно говорит на английском,- сказал он, развел руками и громко рассмеялся. «Вот зараза»,- подумала я, улыбаясь в ответ.
- Дайте мне вашу трость,- и, не дождавшись, сама отобрала у него трость. -Подожди,- сказала я. И стала рисовать на пыльном  полу чайник, большой таз, маленький тазик, ведро и чашку с блюдцем. При этом, не называя предметы, я объясняла на английском, что женщины делают с ними в кухне. А в конце у меня вырывается слово «Тамам?», которое вызвало восторг у арабов. 
-Что ты сказала?- раздался голос любимого.
- Тамам, тамам,-повернувшись к Роберту, размахивая руками,  ответила я ему по-арабски, а потом по-русски перевела: «Я теперь и за них работаю. Вместо них сказала, что все хорошо». Нас проводили шумно и весело, махая руками.
 
Никто не знал, что вскоре я буду работать в аэропорту, и многие из этих ребят будут приветствовать меня, отдавая мне честь со словами Мадам Аэрофлот!  И это позволит мне каждый вторник выходить на поле, проходить к советскому самолету, проводить наземную службу без официального разрешения. А когда после отпуска я вернусь в Сану, Роберт с цветами будет встречать меня у трапа. Охрана пропустит его на поле, узнав, что он встречает мадам Аэрофлот. Но об этом позже.
 А сейчас о том, как наши вещи выкатили в огромной коляске на улицу. И вот, мы, наконец-то, выбрались из пыльного, шумного зала. Нас встретили изнемогающие от жары и нетерпения молодые сотрудники ГКЭСа, усадили в машину, багаж загрузили и мы поехали.
      
  Ребята удивлялись, потому что такого досмотра давненько не было у советских специалистов.Арабы ничего не взяли. Наш водитель, узнав, что мы везем семь бутылок водки и кучу передач, просто обалдел.
 «Это жена моя, им зубы заговаривала»,- неожиданно для меня очень миролюбиво высказался мой супруг, который на протяжении последних двух суток все время был недоволен моим английским, нервничал, частенько винил меня во всем.   
 
 Маринка вскоре уснула. Я смотрю по сторонам. Все чудно! Асфальт ровненький, никаких колдобин. Наша машина несется по широкой трассе, как по маслу. Зелени на улице мало, все больше - высокие пальмы. Безлюдно. Дома с причудливыми окнами, которые разукрашены гипсовой глазурью. Это делает их похожими на вавилонские башни или на тульские пряники.
    
 Изредка встречаются арабы, исключительно мужчины в шамбалах, то  есть, шлепки, на босу ногу и, обязательно, в юбке, с огромным кривым кинжалом за широким поясом. Роберт заинтересовался этим кинжалом. Выяснилось, что это джамбия, Jambia, непременный аксессуар мужской одежды и носится он на поясе, немного сбоку. Поэтому получил своё название от арабского слова jamb - бок, сторона. Рукоятки джамбия делают из различных материалов, но самые престижные - из рога африканского носорога. Кинжалу уже несколько тысячелетий и сохранился он только в Йемене. Джамбия воспет в песнях и стихах. Оказалось, что йеменцы очень любят танцевать с этим кинжалом. Им пользуются и в быту. Считается, что во время конфликтов, джамбия не должен покидать ножен, а уж если вытащил его из ножен, то только окропленным кровью, должен вложить обратно. Вот об этом нам поведал один из встречающих, Олег Иванович- кадровик.
    
 Стало ясно - мы приехали в средневековье!  Шутка ли, ХIV век!